Купить на всю н̶о̶ч̶ь̶ жизнь

      Никто не поверил бы, что Тэхён впервые стоит на сцене перед такой большой аудиторией. Он держался как рок-звезда, как человек, которому неведом страх. Тэ сам чувствовал, что преобразился и выпустил из себя кого-то, кто помогал ему выступать. Он видел, что заряжал людей бешеной энергией. Чувствовал, что его глаза лихорадочно блестели, а с губ сочились демонические или шаманские заклинания. Люди приходили в исступление от звуков его голоса и яростного завывания электрогитары.       Софиты лизали лучами его голый торс, мокрый от пота и вылитой на себя воды, отчего он буквально сиял. Да, Тэхён видел, как блестит его кожа, как люди жадно пожирают его глазами, как девушки визжат от восторга, когда он мельком обращает на них внимание... И ему все это дико нравилось.       Похоже на культ. Он словно создал культ имени их группы... И люди поклонялись, признавая их мощь, слушали и слушались... О, если бы они могли упасть на колени перед музыкантами, непременно это сделали бы! Но концерт не предполагает такого, поэтому люди молились на них стоя, прыгая и танцуя... А иногда — и падая в обморок от близости кумиров. Увы, и такие случаи бывали. Чересчур впечатлительные девушки рыдали и падали без чувств, их выносили представители службы безопасности или медики. Бедняжки! Их уносили — а концерт продолжался. Музыкальное шаманство не прекращалось ни на минуту. И Тэхёну, и всем его парням — лидер был уверен — было немного жаль этих девушек, но и безумно льстило столь самоотверженное обожание. Он упивался своим влиянием и тем впечатлением, которое производил на людей.       А еще это было похоже на секс. Только не прямой, а завуалированный, на расстоянии. Психологи, кажется, называют это «сухим сексом». И правда, воздух вокруг музыкантов был наэлектризован животной энергией желания... Все их хотели. Мало кто из присутствующих в этом зале отказался бы от близости с ними — неважно, мужчины или женщины. Непонятно, как это работало, но за восхищением людей читалось много прямого вожделения или желания прикоснуться к своим кумирам. А вот как прикоснуться? Да как угодно! В идеале — слиться воедино. Но за неимением такой возможности они согласились бы и потрогать ребят, и просто обнять...       Тэхён решил, что будет здорово, если он прыгнет в толпу, и люди будут передавать его тело друг другу над своими головами. Он будет «плыть» по морю обожания и восхищения, а они смогут прикоснуться к нему, раз уж так хотят. Его не смущала собственная обнаженность до пояса, даже было интересно попробовать эти прикосновения. Каково это, когда твое голое тело ложится на десятки жадно раскрытых ладоней других людей? Каково это, когда они и держат тебя, и лапают одновременно? И не придерешься ведь: чем больше рук держит — тем безопаснее для музыканта крауд-серфинг.       Тэхён закончил музыкальное соло на гитаре красивым аккордом, звук которого взвился к куполу зала долгим эхом... Затем осталось длинное, чуть дрожащее звучание одной ноты — pre bending — и после Тэ резко оборвал ее, скользнув рукой по грифу и задев все струны разом. Отошел вглубь сцены, положил гитару на широкую ступень декоративной лестницы, вернулся к краю, к публике, и улыбнулся толпе ликующих людей.       Музыкант поднял руки вверх и показал одними кистями: давайте все сюда, кучкуйтесь поближе. Затем повернул ладони так, как если бы сам нес что-то над головой, хитро окинул взглядом публику. Какой-то парень сообразил и тоже поднял руки вверх, повторяя движения Тэхёна, затем второй... Тэ обрадовался, закивал головой. Дал сигнал кому-то сзади, и JK нарушил музыкальное молчание, начал понемногу наращивать бит на барабанах. Он играл линейный грув, который словно нагнетал атмосферу и давал команду «старт» — сейчас что-то должно было произойти.       И люди начали реагировать очень правильно — догадались, на что им намекает Тэхён. Один за другим они начали поднимать руки ладонями вверх. А музыкант подошел к краю сцены и сделал что-то вроде стойки перед прыжком: колени согнуты, корпус подался вперед... Толпа взревела! О да, она готова была играть в его игру!       Тэхён планировал развернуться в прыжке, а не сразу валиться спиной на людей — для этого надо быть слишком уверенным в этих ребятах, что стояли перед ним с распростертыми руками. А может, черт с ним, все же падать спиной? Они должны были удержать: прямо перед ним было несколько крепких парней, мощнее его самого. Они точно удержат... Тэхён сделал фальш-движение — якобы он сейчас прыгнет. Но нет, не прыгнул. Посмеялся и сложил руки в извиняющемся жесте, мол, ребята, я тоже волнуюсь.       Зал взвыл. Отовсюду послышались крики: «Тэ, давай!», «Прыгай!», «Мы тебя любим», «Давай же, мы держим!» И Тэхён вдруг удивил толпу своей реакцией: быстро и коротко разбежался, извернулся в воздухе подобно дельфину и на удивление мягко упал на руки людей. Они поймали! Тэхён ликовал внутри, а люди вокруг так и вовсе ошалели от восторга. Все, абсолютно все хотели его потрогать, хотя бы кончиками пальцев. Все хотели подержать кумира на своих ладонях!       Если бы можно было увидеть это действо сверху, то взглядам предстал бы улыбающийся Тэхён, который абсолютно расслабленно «плыл» по залу, перетекая как ртуть. Поклонники бережно передавали его тело друг другу, и он качался на волнах из-за разницы в росте держащих его людей. Это было... восхитительно! Его не просто держали, его любили! Кто-то пытался хвататься за более интимные места, но Тэхена спасали мешковатые плотные брюки с низкой посадкой — из-за этого ткани в области причинного места было столько, что никто и не смог бы коснуться его там по-настоящему. Да он и не сердился. Пусть хватаются. Пусть любят его как угодно...       Музыканты приглушенно и медленно играли главную тему из их альбома — «Valkyrie». Эта мелодия стала саундтреком к происходящему. Тэхён и так любил ее, а теперь она стала неким символом. Иногда парень слегка запрокидывал голову и видел все в перевернутом виде — улыбающиеся лица, чьи-то слезы, тянущиеся к нему руки... Его это безумно трогало. Он чувствовал единение с людьми. И вдруг посреди смешения разных тел и лиц он увидел ЕЕ. Алину. Прямо так, верх ногами. Или же вниз головой.       Она стояла чуть в стороне и не тянула к нему рук. Казалось, она была растеряна. Смотрела внимательно, строго, но при этом тепло, без ненависти или обиды. И тем не менее... она не протягивала к нему руки, как другие. Почему? Что между ними произошло?       С Тэхёна вмиг слетел хмель всеобщего обожания. Он расхотел качаться на волнах успеха и признания. Музыкант схватил руку одного парня, что придерживал его снизу за плечо, и попытался перевернуться. Это был стоп-сигнал. Поклонники остановили движение и аккуратно поставили кумира на пол, расступаясь перед ним и непонимающе замолкая.       Выражение лица Тэхёна было мрачным, он оглядывался по сторонам и искал Алину в толпе. Она ведь только что была здесь, он видел ее с удивительной четкостью. Может, когда он смотрел на мир вверх тормашками, ему показалось, что это была Алина? Может, просто похожая девушка сбила его с толку? Тэхён оглядывался и чувствовал боль в груди — оттого, что не видел больше свою Музу. Словно он был куклой вуду, а не живым человеком, и чья-то огромная жестокая рука пронзала его красное тканевое сердечко, небрежно пришитое к телу.       Он заметался — в одну сторону, в другую... Куда она пошла? Музыка стихла, люди умолкли, и лишь изредка слышался сдержанный шепот... Поклонники гадали, из-за чего их кумир разом оборвал веселье. Он что, просто свернет концерт? Он плохо себя чувствует? Пожалуй, в глазах людей музыкант разглядел даже испуг и сочувствие, а не только желание его любовно поглотить.       Наконец Тэхён увидел, что в нескольких метрах от эпицентра, которым был он сам, кто-то развернулся и поспешно уходит... Он бросился вслед за уходящей фигурой. Это была она, Алина. Он узнал ее волосы, спину, походку, рост, пластику. Черт побери, он мог узнать ее издалека, с любого ракурса, в любой одежде — она могла бы одеться как угодно, нацепить хоть парик, хоть усы, хоть мужской костюм. Она могла даже влезть в ростовую куклу — он все равно бы ее узнал!       Это.       Была.       Она.       Однако Алина сбегала от него, желая скрыться. Тэхён хотел окликнуть ее, но его язык вдруг стал неповоротливым, а голос пропал. Никакие звуки не выходили из горла... Он не мог без нее извлекать из себя звуки — говорить не получалось. Парень подумал, что и пение ему сейчас будет недоступно.       Тэхён был уже далеко от сцены. Он мчался за женщиной, которая торопилась на выход — и не мог ее догнать. Люди смыкали перед ним ряды, Тэхён их расталкивал, но они мешались под ногами, занимались своими делами, суетились и пихались, болтали, обнимались, потягивали кофе или воду, оборачивались к сцене, где, кажется, снова затевался какой-то движ. Внезапно они будто полностью потеряли интерес к этому странному парню, что пытался догнать ускользающую зрительницу. Далась она ему. Подумаешь! Пусть уходит. Парень, ты не о том печешься! Там твоя группа на сцене собирается продолжить концерт. Неужели ты останешься в стороне? Чуваааак, да ты спятил!       Но Тэхёну было все равно. Он мельком видел в толпе убегающую Алину — и он должен был ее догнать. Это казалось сейчас вопросом жизни и смерти. Муза вела его за собой. Парни на сцене заиграли их новую песню «UltraKill», и Тэ мысленно поблагодарил ребят за то, что они не дают концерту провалиться, продолжают что-то делать, спасают ситуацию. Он скоро вернется к ним. Вот только догонит Алину и приведет ее к сцене, чтобы она была рядом.       А еще Тэхён удивлялся тому, как быстро-непредсказуемо менялось настроение и отношение публики. Вот они выли, глядя на тебя, вот они молились тебе, как божеству, вот превозносили и таскали над головами на руках... А вот поставили вниз, рядом с собой, и потеряли интерес — пффф, у их кумира какие-то призмленные потребности. Он оказался обычным человеком, ну надо же! В то же время Тэ понимал: прямо сейчас он снова может поиграть с толпой — и она опять ветрено изменит свое отношение. Покорится, подчинится, поднимет его на руки, вернет на пьедестал, на сцену.       Любовь толпы такая странная! Она подобна флюгеру на ветру. Поэтому он бежит за другой любовью — той, что казалась ему эталоном постоянства... Constanta.       Постепенно толпа редеет, но Тэхёну не легче искать Алину — пространство вокруг сгущается. По всем залу, кажется, пустили спецэффекты, которые напоминают то ли клубы дыма, то ли разноцветный туман. Хоть Тэхён и думал о другом, успел удивиться тому, что спецэффекты вышли за пределы сцены. Для чего? И почему он не помнит таких вещей, хотя подробно обсуждал с устроителями концерта все нюансы? Ему хочется наконец выбраться в понятное пространство, перестать блуждать и натыкаться на ненужных людей, найти свою драгоценную Музу и сказать ей нечто важное...       Но туман — он же просто адский! Как в нем хоть что-то увидеть? Тэхён подумал бы, что теряет мужество и силы, но ему не нравилась такая формулировка. Нет, он не собирался сдаваться. Однако вечер перестал быть томным, а рвение специалистов по спецэффектам довело музыканта почти до бешенства...       Отойдя уже совсем далеко от сцены, Тэхён вдруг начал осознавать, что потерял все. И сцена пропала из поля его зрения, и след Алины потерян... Он одиноко блуждает в красно-черном тумане, не понимая, куда ему возвращаться... В какую сторону теперь бежать? Вернуться к ребятам? Или наугад двигаться вперед, чтоб отыскать свою женщину? У парня было ощущение, что он застрял в безвременье, в странном пространстве, которое постоянно вращалось и смещалось, как слои кубика Рубика, отодвигая от него Алину все дальше... Зато черты любимого лица наложились как фильтр на все, что попадало в поле зрения Тэхёна. Видение Музы не давало ему покоя, хотя сама она словно слилась с туманом.       Парень вдруг стопорнул себя. Ему было жизненно важно, чтобы вся эта погоня закончилась. Независимо от исхода поисков. Догнал или не догнал — какая разница? Резко навалилась грустная усталость, захотелось плакать, хотя он не был плаксой...

***

      Так он и проснулся — со слезами в глазах и ужасом в сердце. Постепенно приходя в себя после дурного сна, Тэхён начал осознавать, что увиденное не было реальностью. Он — ПОКА! — ничего и никого не потерял. Алина была с ним, группа не распалась, даже не провалила никакой концерт. Все, что ускользало во сне, пока существовало в его жизни. И ни от чего Тэхён не собирался отказываться. Фух, можно выдохнуть! Но какой же гадкий сон, черт его возьми!       Тэ пошарил рукой рядом с собой, зная, что найдет там пустоту. Алина не ночевала с ним рядом уже очень давно. На что он надеялся? На то, что ощутит ее теплое присутствие? Он хотел, безумно хотел бы найти ее под боком — сонную, нежную, мягкую и до боли любимую. В начале ночи Алина обычно была холодной, а ее ноги вообще напоминали ледышки. Тэхён велел ей прижимать к нему свои ледяные лапки — он ведь всегда был очень горячим! — и так она согревалась. К утру она становилась обжигающей, как печка. Атомной женщиной, распахнувшей или скинувшей одеяло. Алина утром отпихивала его, так как жар двух тел был зашкаливающим, но Тэхён все равно прижимал ее к себе, смеясь над тем, как она пытается удрать от него во сне. И вот теперь ее нет рядом по-настоящему...       Парень знал, о чем этот сон. О боязни потери. Мозг словно сгенерировал самое ужасное и напихал туда кучу триггеров разом. Потерять Алину, потерять карьеру, провалить концерт, ощутить любовь толпы и ее остывание к артисту — все это Тэхён успел пережить в сегодняшнем сновидении. Слишком неприятно. Слишком грустно и больно. И самое болезненное из этого — отсутствие Алины рядом. О, как же ему не хватало ее!

***

      Уже второй месяц Тэхён жил в Корее вместе с группой. Все шло не слишком хорошо, но и не абсолютно плохо. Музыканты чувствовали: шанс пробиться у них был. Однако он казался ничтожным. Обидно было ощутить себя почти что пустым местом после довольно неплохого старта в России, где ребята выпустили первый альбом. Они даже сняли довольно артхаусный клип, который попал в бешеные чарты МУЗ-тв.       Перебрав и отбросив миллион названий, группа остановилась на том, что они станут именовать себя «Bad reputation». Альбом был залит на всевозможные стриминговые площадки — даже на те, что уже не сотрудничали с российскими музыкантами напрямую. Часть треков удалось продвинуть с помощью музыкальных радиоканалов. И все бы ничего, но Тэхён решил, что ему мало местных масштабов и пора покорять мир.       Выбирая между Кореей и США, ребята однозначно выбрали первое, ведь это была их родина. Кто-то из них говорил по-корейски лучше, кто-то хуже, но все определенно чувствовали тягу именно к Корее. Поэтому, по сути, выбора и не было. Все дороги вели не в Рим и не в Нью-Йорк, а в Сеул. Под конец года ребята переехали, сделав себе тем самым подарок на новый год.       Сейчас шел уже февраль, в Сеуле было чуть менее снежно и холодно, чем в России, и ребята все еще привыкали к тому, что им приходится обивать пороги студий. Никто их тут не ждал, не выпрыгивал из штанов при виде них, не подрывался организовать им карьеру. Таких, как они, тут было пруд пруди. Горы своих местных талантов. Единственный козырь, который был у группы Тэхёна, — это необычное, грустновато-задумчивое, чуть потустороннее звучание мелодий. Такое можно было воспитать только на российских просторах, впитав культуру страны и соединив ее с влиянием европейской, американской и азиатской музыки.       Продюсеры, которые их слушали, порой думали, что они — корейцы, прибывшие из скандинавских стран. В музыкальной индустрии почему-то сложился стереотип, что скандинавы пишут самые мелодичные песни. Однако... Эти странные ребята с английским названием группы приперлись из России. Пели на английском, имели также версии альбома на не самом лучшем корейском и на русском.       Куда их девать, продюсерам пока было неясно. Очень странное и в то же время притягательное звучание. Но вот как подать этих ребят публике? Как их получше и подороже продать? Над этим надо было крепко думать. Тэхёну приходилось несладко, ведь он как лидер денно и нощно искал пути в музыкальную индустрию. Или даже так: искал место под солнцем шоу-бизнеса. Пока что ему удалось обойти много компаний и изрядно надоесть некоторым из них. Но, кажется, появилась новая ветка возможностей, когда Тэхён познакомился с инди-группой «Hyukoh». Лидер О Хëк обещал привести Тэ и его команду на прослушивание в свою компанию — DooRooDooRoo Artist Company. Да, это не бешеная k-pop-машина с миллиардными прибылями, но все же достойный представитель индустрии.       До этого ребятам «Bad reputation» приходилось играть где угодно — в крошечных клубах, на мероприятиях альтернативной музыки, даже на улицах. А выступать зимой на улице — совсем не легкое занятие. Живое общение с публикой всегда приятно, но им не прокормиться, это не рамен или рис. И лишь непрошибаемая уверенность Тэхёна в том, что скоро все наладится, спасала ребят от уныния. Правда, эта уверенность тоже давалась лидеру с трудом. Он блефовал, почти обманывал сам себя и парней, когда уверял, что все идет по плану.       План был скорректирован много раз — обстоятельствами, проколами, неучтенными нюансами, болезнями и усталостью ребят. Да черт возьми, Тэхён не мог предусмотреть всего, когда был в России. Только здесь, на месте, в полевых условиях, выяснилось, что у корейцев своя деловая этика, что с ними надо иначе договариваться, что они не станут жалеть кого-то или церемониться в рабочих вопросах. Все шло не так, как было задумано изначально! Подводили даже желудки: из-за стресса есть хотелось гораздо больше, чем раньше. Это не значило, что ребята отменили бы свой проект, но им бывало и грустно, и страшно, и голодно. А порой хотелось домой, в Россию. Там было роднее, привычнее и понятнее.       Тэ расстраивался: они никак не могли вписаться в корейскую дороговизну, частенько оказывались на грани разорения. При этом все равно ухитрялись не провалиться на самое дно. Увы, не самостоятельно. Тэхёну не очень нравилось, что приходилось принимать помощь от своей Музы. Даже сейчас, на расстоянии, Алина старалась помогать — переводила деньги, чтобы ребята могли оплатить жилье и еду. Он хотел бы все вернуть и отплатить добром. Только бы прорваться чуть повыше, только бы пробить «стеклянный потолок».       Тэхён и Алина договорились, что она приедет через месяц в Сеул погостить на пару недель. Тэхёну хотелось, чтобы Алина отпраздновала здесь свой день рождения — 4 марта. Но вот что ей подарить, он пока не придумал и очень страдал от этого. Парню было особенно тошно от своей несостоятельности на фоне постоянной помощи Алины. Ну вот что он мог ей подарить? Сводить в ресторан? — Мелко. Показать город, став ее гидом? — Само собой разумеется. Купить какую-нибудь одежду, сумки, украшения, как делают все корейцы? — Примитивно. Хотя... что-то из украшений Тэхён хотел бы купить, ведь Алина заслуживала всех сокровищ мира. Но сначала надо было заработать на эти подарки.       Постепенно в голове Тэхёна созрел почти неподъемный план. Вернее, он был реальным — ради него все и затевалось — но он никак не хотел воплощаться в жизнь. Тэхён решил, что должен подарить Алине первый результат — подписанный контракт с какой-нибудь музыкальной компанией. Казалось бы, странный подарок для любимой женщины. Но не для Музы. Этот контракт мог бы стать их общей победой, символом веры в силы друг друга. Алине всегда было важно помогать Тэхёну в творческом самовыражении, поэтому она, без сомнения, обрадовалась бы такому событию. Тэхёну вдруг пришла странная мысль о причине не слишком удачных попыток закрепиться в корейской музыке. Возможно, он сам саботирует принятие серьезных решений, упускает какие-то возможности! Черт! Как будто он боится, как будто сам не верит в карьеру своей группы. Но... нельзя же так себя вести, когда ты притащил с собой в Сеул шестерых друзей, обещая им, что все получится! Нет места малодушию. Не время сетовать и сомневаться.       Надо собрать в кулак свою волю, включить фрика, стать обнаглевшим, попутать берега, смелее говорить с продюсерами, шокировать их своей уверенностью! Надо держаться как конченный псих, который уже предвидит успех и ничего не боится... Надо показать то, что будет продаваться, чтоб продюсеры узрели коммерческую выгоду и почувствовали хруст свежих купюр в своих руках. Надо стать желанием, сексом, золотым тельцом или золотой жилой, бешеной энергией, за которой люди пойдут куда угодно.       Ясен пень, продюсеры уже перевидали в этом мире всякого и всяких. Они чувствуют себя прожжеными, их почти ничем не удивишь. А что есть у ребят из «Bad reputation», кроме искренности, бунтарского духа и из души вырванных песен? Разве что мощь карающих архангелов, что они в себе открыли, когда помогали Алине.       Когда Тэ вспоминал о том деле, о судебных разбирательствах, о лживых показаниях бывшего Алины, который извивался как уж на сковородке, — приходила ТА САМАЯ энергия, которая помогала им. Вот оно! Тэхён должен сделать это именно для Алины, раз сделать для себя пока не получается. Надо активировать именно тот источник силы, который открылся тогда.       Да. Он сделает это ради Музы. Он заключит этот чертов контракт! Пусть и самый первый, самый мелкий, самый простой и малоприбыльный. Но этот контракт у него будет. Хватит изображать музыкантов, надо стать ими. И пусть его ведет Муза, любимая Валькирия, спящая рядом нимфа, которая за ночь превращается из ледышки в обжигающее небесное светило.       Он сделает этот контракт к ее дню рождения.

***

      А пока Тэхёну и Алина оставалось лишь довольствоваться общением в мессенджерах. Они списывались и созванивались строго раз в день, в экстренных случаях могли написать вне расписания. Изредка их прорывало, и они болтали обо всем на свете несколько часов.       Обоим этого все равно дико не хватало. Они, может, и не были в контакте постоянно, но их связь не рвалась ни от каких обстоятельств, препятствий или разлук. С самого начала так повелось: большую часть времени они были порознь, а чувства возникли все равно. Их связь строилась и на телесном, и на духовном основаниях. Вот почему Алине не было страшно отправлять Тэхёна в Корею и в шоу-бизнес. Вот почему она не думала об изменах. А «последний раз» перед отъездом Тэхёна совершенно перевернул ее представление о собственном теле и о сексе в частности...       На контрасте она вспоминала, как закончился интим в ее неудачном браке. Она в какой-то момент не могла больше хотеть мужа. Правда, думала, это с ней что-то не так, а не с ним. Тот настаивал на близости, склонял и заставлял Алину. Он уверял, что надо просто «больше трахаться», чтобы снова вернуть хорошие отношения. А у Алины не получалось — слишком много накопилось недопонимания, обид, равнодушия со стороны мужа. В постели ей становилось все хуже и хуже, хотя вроде как они с супругом занимались сексом, чтобы восстановить телесность.       Последней каплей стал тот случай, когда она ощутила себя использованной. Продавшей и предавшей себя. С ней делали что-то в темноте, ставшее чужим тело мужа проникало в нее, а она не могла сдержать слез и беззвучно плакала. И самое смешное — этот остолоп не понял, не заметил, каково было Алине. Неудивительно, ведь он всегда думал не о ней, а удовлетворял свои потребности. А потом была измена... И Алину раздавило предательством. Осознав все, что случилось, она нашла в этом только один плюс — освобождение от супружеских обязанностей, которые были ей в тягость с этим человеком.       Значительно позже она выяснила от психологов и сексологов, что физическая близость между людьми утрачивается, когда уходит духовная близость. Даже так: потому что уходит духовная близость. Казалось бы, где телесные утехи — и где единение душ? Какая между ними связь? Самая прямая. И вернуть секс в пару, где люди утратили сердечную привязанность и доверие, невозможно телесными способами. Сексуальную жизнь не налаживают сексом, вопреки расхожему мнению. Ее исцеляют, заново создавая доверие и тонкую духовную настройку.       Такая настройка была у нее с Тэхёном, поэтому Алина знала: сейчас их ничто не разлучит. Может быть, когда-то, но точно не сейчас.

***

      Февральский вечер. Выходной день. Вроде бы в семье Алины все было хорошо, но последствия пережитых бурь теперь иногда накрывали и ее саму, и ее дочек. Сегодня вот накрыло старшую: она испытывала жесточайшее отчуждение от фигуры отца, который превратился для них троих в злодея.       — Мне стыдно, что этот ублюдок — мой отец! — со слезами в голосе говорила Соня. — Уууу, ненавижу его! Мама, я могу поменять отчество? А фамилию?       Дочка чертыхалась и нарезала круги по гостиной вокруг мамы, которая пыталась читать отчет о работе ресторана за прошедший год.       — Да, Соня, можешь, — успокаивающим тоном сказала Алина. — Даже имя можно поменять, если вдруг захочется.       — Чо, серьезно? — опешила девочка.       — Серьезнее некуда, — подтвердила Алина. — Но мне твоего имени жаль... Ты же моя мудрая София. Я же тебя так назвала.       — Помню-помню... То есть... он не причастен? Не он придумывал имя?       — Вообще не он. Я одна. Он сказал, что заранее согласен с моим выбором.       — Звучит так, будто ему было пофиг... Ну хорошо, имя я оставлю. Так-то оно мне нравится... А вот отчество я поменяю на мамчество!       — Это как? — усмехнулась Алина. — Видела такую тему в интернете. Смеха ради.       — Ааааа, то есть... не я это придумала? — разочарованно протянула Соня.       — Увы, кто-то уже догадался, — Алина развела руками.       — А ну и что! Зато другие люди не меняют по-настоящему отчество на мамчество. А я поменяю! Буду... Алиновна!       — Господи, котенок... Это так мило! — глаза Алины моментально увлажнились. — Но звучит... так странно.       — Ничего не странно! Прекрасно звучит, — в шутку быканула Соня. — Мам, ты гораздо больше заслуживаешь того, чтоб я приобщилась к твоему имени, а не к его ублюдочному.       — Хорошо, малыш. Не буду, спорить, — устало проговорила Алина, внезапно осознав, какими ее дочки стали взрослыми за последние месяцы. — Иди ко мне.       Соня подсела к маме, и они обнялись. Через пять минут, как будто чувствуя, что в этом доме кто-то обнимается втихаря и без нее, в комнату ворвалась Аня. Следом примчались Луи и Ëнтан. Песик Тэхёна жил последние месяцы в семье Алины, и — надо отдать должное королю Луи — он принял нового подданного крайне благосклонно. Ëнтан был как его кардинал или советник, правая лапа. Немного пошумев и проверив территорию, король и кардинал убежали по своим делам дальше, гавкая и мявкая о чем-то своем.       — Попались! Ну вы что тут... без меня? Ишь, обнимаются! — воскликнула Аня и подсела к маме с другой стороны, тоже обняла ее. Соня обхватила рукой и маму, и сестру, и теперь они втроем замерли, испытывая ощущение семейной сплоченности.       — Мамочка, а ты скучаешь по Тэхёну? — вдруг спросила Аня.       Алина вздохнула так грустно и тяжело, что можно было не отвечать.       — Мамочка, тебе надо ехать к нему! — убежденно произнесла Аня и вдруг пальчиком коснулась маминой щеки — убрала случайно вырвавшуюся на волю слезинку.       — Мама, тебе надо съездить в Корею на разведку, как мы планировали... У тебя и днюха скоро, — начала рассуждать Соня. — Знаешь что? Едь-ка ты на днюху!       — Точно, тебе подарок будет. И ему! — захлопала в ладоши Аня, радуясь придумке сестры.       — Ну в кого вы у меня такие, а? — улыбнулась Алина.       — Все в тебя. Мамулито, мы просто хотим тебе счастья, — щебетала Аня.       — Я могу начать обсуждать это с бабушкой и дедушкой, — серьезно заявила Соня. — Потом расскажу о первом этапе переговоров.       Так в жизни Алины появились даты, сроки, планы и проблеск надежды увидеть любимого далекого человека живьем.

***

      Тэхён часто вспоминал, как они с Алиной провели последние сутки перед его отъездом в Корею. Кажется, у них и правда получилось достичь полного единения и взаимного проникновения...       Тэ в тот день почти не отпускал от себя Музу — то ходил за ней в обнимку, то сажал к себе на колени, то таскал, подсаживая на руках — она обхватывала его торс ногами и обвивала руками шею. Почти как обезьянка. Это было мило, но Алина уже начала переживать, что парень переутомится, надорвет руки и долго не сможет играть на инструментах.       — Тэ, ну пожалуйста... Поставь меня. Ты же устал! — попросила она в очередной раз.       — Как там говорится? Своя ноша не тянет, — смеясь, возразил он.       — Я — ноша? Ну блин... Я не хочу быть ношей! Это странно звучит, — она капризно надула губы.       — Алина, я же не сказал «обуза»! Ноша — это то, что несут. И все. Понимаешь? — Тэ мягко чмокнул ее в губы. — Я просто тебя несу.       — Окееей. Тогда зачем, куда и почему ты меня несешь? — докапывалась Алина. — Объективно — в этом нет нужды. У меня есть ноги. Я умею ходить. И по дому перемещаться легче легкого.       — Не знаю, — пожал плечами Тэхён. — Мне просто нравится чувствовать, что я тебя держу. Нравится тебя катать на себе. Ну не на плечо же мне тебя забрасывать?       — Ух ты! А почему нет? На плечо забрасывай, я хочу! — у Алины загорелись глаза.       — Это неудобно для тебя будет, — рассмеялся Тэ. — Это пару минут весело, пока я тебя в свою пещеру тащу, а так-то — не очень комфортно.       — В пещеру, говоришь? От таких разговоров я... тем более хочу этого! — Алина пришла в радостное возбуждение.       — Хорошо, я чуть позже тебя притащу, обещаю, — в низком голосе Тэхёна послышались нотки тихо рычащего зверя.       — Ясно. У тебя опять план, да? Все по порядку? — вздохнула Алина и положила голову ему на плечо.       На самом деле ей тоже нравилось «кататься» на Тэхёне верхом, но пора и честь знать. Ведь такими темпами у ее мужчины никаких сил не хватит на «пещерные удовольствия».       — Так точно. Сначала еще ванну примем, — Тэ, казалось, дразнил Алину и создавал атмосферу предвкушения. — Потом поспим рядом. Все, как ты любишь.       — Да ты... Издеваешься, да? — расхохоталась Алина. — Поспим? Так, отпусти меня, я ухожу!       — Конечно, а как ты хотела?       Тэ наконец опустил Алину на пол, и она сразу начала шутливо удирать от него, но он не дал ей — догнал в два шага, развернул и вдруг прижал к себе с такой силой, что она сразу восхитилась и мысленно сдалась.       — Я не отпущу тебя, и не мечтай, — тихо сказал он.       — Да... не отпускай, — она замерла в межвежьем капкане его рук. — Я же сама не хочу...       — Или так: я тебя пока не отпускал, — Тэ наклонился к ее уху и произнес это таким подчиняющим тоном, что Алина восхитилась повторно и ощутила жар возбуждения внутри.       — Чувствую себя какой-то наложницей, — хихикнула она, заглядывая в его глубокие карие глаза. — Одалиской.       — Все правильно. У меня большие планы на тебя, — пригрозил Тэхён. — Потом отпущу. Готова показать мне свое мастерство?       — Ээээ... Мастерство спанья, что ли? — снова прыснула со смеху Алина. — Думаю, я хороша в этом.       Тэхён укоризненно посмотрел на нее: ему самому уже стало смешно, но он пытался не поддаваться.       — Да чтоооо? Ну ты же сам говорил про сон, — веселилась Алина. — Поспим рядом, все дела.       — Вот ни капли серьезности, Алина! И как мне отыгрывать роль, м? — Тэ разом скинул с себя образ томного обольстителя, впрочем, как и образ султана.       — Я исправлюсь. Буду серьезной, — спохватилась Алина.       — Нет уж. Просто будь собой, — шутливо проворчал Тэхён. — Пусть все по-настоящему будет.       — Хорошо, босс, — она стала совсем послушной на словах, хотя вид у нее был хитрющий.       — Только не вздумай ничего изображать! — напрягся Тэхён. — Не подстраивайся, чтоб угодить мне... Я же пошутил!       — Да не буду, не буду! — Алина высвободилась и пошла на кухню — проверить, как там печется в духовке мясо с овощами. — Покажу тебе мастерство... хмм... быть настоящей?       — Только это мне и нужно, — Тэхён двинулся за ней и снова прилип, обняв сзади.       Алина уже вынула противень с едой и осматривала кусочки мяса, переворачивая их щипцами.       — Все готово. Очень хорошо прожарилось, — провозгласила она, затем отрезала кусочек, наколола на вилку и протянула ему через плечо. — Снимешь пробу?       — Обязательно! — Тэ заторопился стянуть горячий кусочек говядины зубами, потом попытался его остудить во рту и наконец смог разжевать. — Очень вкусно! Но сначала ванна... После еды ванну не принимают.

***

      Алина не ожидала, что ее так разморит от горячей магниевой ванны. Она знала, что это дико расслабляет, но чтоб чувствовать себя как пьянь?       Она буквально выползла из ванной, еле натянула пижаму, доковыляла до гостиной, где они снова сделали «восточный шатер», и равнодушно рухнула на одеяла и подушки. Есть не хотелось, любви тоже. Если Тэхён придет таким же вялым после ванной, то сытный ужин и кормление с рук придется отменить.       В итоге Алина, не разлепляя глаз, что-то наскоро пожевала, выпила бокал воды и упала спать. Тэхён продержался немного дольше, но через полчаса заснул и он. А перед этим еле заставил себя встать, чтобы выключить свет и новогоднюю иллюминацию по всему дому.       Он так и задумывал. Все должно было начаться с ночи отдыха. Надо было вместе именно выспаться, чувствуя, что они рядом, в безопасности, в обволакивающем тепле. Что-то на древнем, пещерном, первобытном языке, который в обычной жизни люди почти не слышат, так как он очень тихий. Зато их тела знают, помнят древнее чувство спокойствия от лежания рядом, прижавшись друг к другу. Тэхён очень хотел запомнить ощущение совместного сна, чтобы ему надолго хватило этой нежной подпитки.       Спали они долго, усердно, по-чемпионски. Часов десять, а то и больше. И самое настоящее волшебство началось уже потом, после пробуждения...       Просыпаясь, Алина чувствовала: ее тело было настолько расслабленным, каким она его давно не помнила. И только Тэхён мог привести его в состояние абсолютного возбуждения всего за несколько минут. Она это называла «разогнаться от нуля до сотки». Он не раз устраивал ей такой экстрим раньше.       Она просыпалась и потягивалась как кошка, чувствуя длинные поглаживания вдоль всего тела. Ладони Тэхёна, которые обычно бывали горячими, прокрались под пижаму и удивили Алину приятной прохладой. Повелитель мурашек оставил на ее разгоряченной коже свои бесчисленные полчища, и теперь она вынуждена была очнуться. Тут уж точно не до сна. Муза вскочила и отправилась в душ.       Минут десять Алина и Тэ посвятили гигиене и утренним рутинам, а потом их снова притянуло друг к другу как магнитом. Напряжение стало очень ощутимым. Алина пришла вся мокрая и без одежды, с перекинутым через плечо полотенцем. Она в этот раз совершенно не стеснялась своей обнаженности и снова была саблезубой. Капли воды заставляли ее тело блестеть и переливаться. А вот Тэхён был наполовину одет — на нем были пижамные брюки.       — Что, не станешь вытираться? — усмехнулся Тэхён.       — Ненавижу вытираться, — бросила Алина, а потом пошутила: — Давай, полотенце, делай свою работу.       — Я могу помочь...       Тэ подошел, аккуратно взял полотенце и хотел было уже начать вытирать Алину, но не удержался, наклонился и начал слизывать капли с ее шеи, плеч, ключиц... Он мягко оглаживал ее кожу губами, втягивая капли воды, заставляя Алину мягко поводить плечами и вздрагивать от удовольствия. Ей, конечно, хотелось большего, хотелось быстрее и интенсивнее, но Тэхён явно не спешил, поэтому Алина тоже решила сдержаться и выждать.       Тэхён потянул Алину с собой. Сел на кресло, усадил ее верхом на себя, отчего ее грудь оказалась как раз напротив его лица. Аккуратные небольшие соски словно смутились — напряглись, покраснели, встали как по команде, выпятились вперед, приглашая их попробовать на вкус. Они напрашивались на ласку, томились желанием, ныли от напряжения, ждали хоть какого-то прикосновения губ, языка или пальцев...       Но Тэхён пока лишь смотрел, оглядывая грудь со всех сторон и будто прицеливаясь. Алина уже и так начала таять, а от жадных дразнящих взглядов Тэхёна ей стало одновременно мокро, хорошо и дурно. Она чувствовала, как внутри нее собирается влага и начинает переливаться через край — она уже слегка намочила брюки Тэхёна. Парень удовлетворено потрогал влажную ткань, усмехнулся, а потом слегка коснулся двумя пальцами нежных половых губ, одновременно хватая губами изнывающий твердый сосок. Он с силой втянул грудь в рот, вторую начал ласкать рукой, а пальцами другой руки легонько сжал торчащий возбужденный лепесток клитора. Алина задышала часто и тяжело, подалась еще больше вперед, прогнулась в пояснице, словно прося все телом: еще, пожалуйста, еще... Этих ласк было так мало!       Теперь она уже точно превратилась в кошку, ерзала на его коленях, продвигаясь все ближе к члену, чувствуя его твердость через ткань. Тэхён отчего-то сдерживался, и это вызывало досаду у Алины. Он ведь был возбужден! Почему он тянул?       — Нравится смотреть, как я тебя хочу, да? — тяжело дыша и гневно сверкая глазами, спросила она.       — Нравится! Очень, — теперь он притянул ее за шею и начал жарко целовать в губы, а сам приподнялся так, чтобы она уселась прямо на его член, пусть и пока спрятанный в брюках.       Алина возмущенно взвыла прямо в целующий ее рот, захотела что-то сказать, может, даже выругаться, но это было невозможно... Эти глубокие поцелуи... они же... что-то с ней сделали. У нее кружилась голова от того, как он ее целовал. Она не понимала, как он ухитряется активировать какие-то точки в теле, просто целуя ее. То впиваясь и проникая языком, то отдаляясь и слегка касаясь, то кусая ее опухшие губы, то зализывая боль, то мокро и широко проводя языком по ряду зубов и разжимая их, чтобы она пустила глубже, дальше... Это не считая его рук, которые были везде — гладили ее спину, грудь, плечи, зарывались в длинные волосы, удерживали ее затылок, направляя голову в момент поцелуя... Она хотела ответить ему взаимностью, той же «страстной монетой», поэтому ее руки порхали вокруг него, оглаживая его плечи, мощную шею, смуглую грудь.       Алине показалось, что она сейчас кончит без всякой дополнительной стимуляции и проникновения — просто от этого дразнящего трения, от суматошной хаотичной возни, от того, что ей тоже удалось почти что доконать Тэ. Она знала, что его слабое место — уши, а если точнее — звуки. Ему нравилось, когда она шумела, стонала и кричала, когда шептала на ушко милые глупости или грязные непристойности. Тэхён не раз просил Алину не сдерживаться и выдавать ему весь репертуар — вплоть до хлюпающих гортанных звуков от члена в ее горле... Но сейчас она из вредности дразнилась тоже — почти молчала, разве что шумно дышала, вздыхала и издавала какие-то жалобные тихие писки. Раз он не дает ей член, она будет стоически терпеть. Но — извините! — беззвучно. Тэхён, конечно, разгадал ее хитрые козни уровня детсадовца.       — Милая, я все про тебя понял, — шепнул он ей на ушко, проводя костяшками пальцев вдоль ее позвоночника сверху вниз.       — Да ну? — хихикнула она, останавливая его руку, когда она опустилась ниже поясницы, и заставляя парня обхватить ее ягодицу.       — Абсолютно. Ты хочешь меня немного обломать.       — Кто бы говорил! — шуточно возмутилась Алина, но все же приняла эту версию к рассмотрению: — Окей, допустим... Хочу тебя обломать... Я, кстати, у тебя этому научилась. А вот чего ты хочешь? Может, поделишься?       — Тебе честно сказать или романтично соврать? — сощурился Тэхён.       — Конечно, честно! — воскликнула Алина.       — Это будет грязновато, — предупредил Тэ, будто бы стесняясь своих желаний.       — Да я жду не дождусь уже, — подбодрила Алина, снова поерзав на нем и создав новую волну напряжения в соприкасающихся органах.       — Хочу, чтобы ты сейчас встала на колени и взяла его в рот, — почти приказал он.       — Ну наконец-то! Я думала, ты теперь только в Корее собирался штаны снять, — хохотнула Алина, сползая вниз между его разведенных ног и начиная стаскивать с него брюки.       Тэхён приподнялся, чтобы Алина могла снять их полностью, и вот наконец член без стеснения, даже как-то царственно устремился в потолок. Алина обхватила его пальчиками у основания и залюбовалась, осторожно двигая рукой вверх-вниз. Она перевела взгляд на лицо Тэхёна — и увидела в его глазах нетерпение, дикое, нецивилизованное желание. Это ее развеселило.       — Ты красивый, — невинно сказала она и приблизила член к своим губам, будто собиралась говорить в микрофон.       Парень усмехнулся, тоже схватился за член поверх ее ручки и направил его еще ближе к бессовестному болтливому рту.       — Расскажите, в чем секрет вашего успеха? — насмешливо спросил он.       — Я все делаю очень хорошо. Даже плохие и грязные вещи... И вы это, кажется, знаете, — Алина коварно улыбнулась и облизнула губы.       — Хотелось бы убедиться еще раз, — Тэхён потянулся к ее голове и нетерпеливо положил ладонь на макушку.       — Тогда расслабьтесь и получайте удовольствие, — томно проговорила она. — И не мешайте процессу.       — О нет-нет, ни в коем случае... не буду мешать, — Тэхён погладил ее по голове и убрал руку. — Я весь в вашем распоряжении...       Они отчего-то стали обращаться друг к другу на «Вы», хотя по факту были сейчас ближе некуда. Им было странно и забавно, игра понравилась. Алина гибко-тягучим движением приподнялась на коленях, чтобы оказаться прямо над членом. Выгнуть его к себе, пониже, было практически нереально: если он стоял, то был как бешеная тугая пружина, которая всегда вернется в первоначальное положение. А так совершенно неудобно сосать!       Снова обхватив член рукой, Алина склонилась над ним и мягко обхватила головку губами. Она нежно и неглубоко всасывала ее, потом звонко выпускала изо рта, целовала, слизывала выступившие капельки, игриво шлепала членом по губам и языку, и, похоже, вовсю наслаждалась процессом. Потом она обстоятельно и скрупулезно вылизала его по всей длине, стараясь подобраться со всех сторон, наколняя голову, заныривая даже под мошонку.       Тэхёну было приятно, но... Сколько уже можно просто баловаться и играть? Ровно за секунду до того, как он готов был рассердиться и «написать претензию в книге жалоб», сетуя, что его измучили прелюдией, Алина вдруг стала предельно серьезной и начала сосать так прилежно, сочно и волшебно, что он потерял контроль — застонал, откинув голову на спинку кресла. Алина бросила быстрый взгляд на Тэ и увидела, как все его тело начало потряхивать. Его кадык вздрагивал, пресс то прочерчивался кубиками, то пропадал, прячась где-то под впалым животом. Он стонал и был восхитительно слаб перед ней.       Алина чувствовала, что управляет этим чудесным любимым телом: бедра Тэхёна напрягались под ее ладонями, руками он хватался за ее голову, пытаясь заставить ее насаживаться ртом глубже, но в этом и не было необходимости — Алина взялась за дело глубоко. И да, она делала это очень хорошо. Божественно.       Тэхён кайфовал не меньше, любуясь Алиной. Пряди длинных волос упали на ее лицо, немного закрывая обзор, а местами касались тела Тэхёна, щекоча его кожу в самых неожиданных местах. Невозможно было не наслаждаться тем, что он видел. Ему нравились красивые черты Алины, пунцовые припухшие губы, сомкнутые вокруг его члена, порозовевшие щеки, легкая испарина на лбу. Она была такой старательной и милой, что Тэхён не удержался, начал ее благодарить и мягко направлять:       — Так классно, черт... милая... умница... вот так, да, — он собрал ее волосы в хвост, сжав их в кулаке, чтобы они не мешали им обоим, теперь он мог управлять ее головой еще точнее. — Глубже... Оооо, черт... Аж яйца сводит... Ты хороша в этом... признаю...       И слушая эти похвалы, Алина не просто старалась еще больше, она неистово текла от возбуждения — конечно же, осознавая, что происходит и почему ее так штырит от подобных слов.       — Хорошая девочка... — снова сдавленно выдал Тэхён. — Уделала меня...       Надо признаться, Алину он тоже уделал этими признаниями. Она уже была настолько мокрой, когда потрогала себя там, что просто опешила. Чтобы чуть-чуть снизить напряжение, она бессознательно начала ласкать себя, не прерывая процесс сосания, громко застонала с членом во рту. И Тэхёну сорвало крышу окончательно: его трясло от красоты и откровенности происходящего.       Он должен был вмешаться! Пусть и классно смотреть на то, как его девушка у него на глазах трахает себя собственной ручкой, но дальше ему стало ревниво и завидно. Он слишком хотел отыметь Алину сам, чтобы позволить ей заниматься самоудовлетворением. Поэтому он слегка потянул вверх ее голову за волосы, высвобождая член из горячего рта.       — Алина, ты офигела? А мне? — он потянул ее верх, поставил на ноги, сел в кресле так, чтобы быть ближе к ней, стоящей.       Алина рассмеялась. Она пыталась отдышаться и не знала, куда девать мокрую руку. Вытереть об себя? Уже хотела было вытереть о свое бедро, как Тэхён перехватил ее руку и направил к своему рту. Глядя Алине в глаза снизу вверх, он облизал ее пальчики, нимало не смущаясь и издавая такие звуки, будто ему ужасно вкусно. Алина завороженно смотрела на него и пыталась понять, что же Тэ придумает дальше.       — Поставь ножку сюда, — сказал Тэхён и легко приподнял ее ногу за внутреннюю часть бедра, поставив ступней на широкую ручку кресла. Ее промежность была прямо напротив его лица, и он с выражением удовольствия потянулся к ней ртом и руками. Не самый удобный способ ублажить свою девушку, но зато какой эффектный!       — Отдай мой десерт, — хитро улыбнулся Тэхён и добавил: — Хочу тебя отлизать...       Алина чувствовала, что одна ладонь надавила на ее попу, чтобы она еще больше подалась вперед, другая рука огладила ее мокрую промежность, касаясь нежной кожи... А потом он начал играть с ее клитором языком, одновременно вводя два пальца внутрь и мягко растягивая стенки. Алина вздохнула, жалобно пискнула, замерла, наслаждаясь ощущениями. Потом вскрикнула от неожиданности — он за несколько секунд вскочил с кресла, завалил ее на него, развел бедра в стороны и теперь сам оказался между ее ног. О черт, он так интенсивно за нее взялся! Он трахал и доводил ее до сумасшествия своим ртом. Совсем не нежно, нисколько не церемонясь, сжимал пальцами ее ягодицы, широко и мокро облизывал по кругу покрасневшие возбужденные половые губы, затем раздвигал их и погружал язык глубже, еще глубже... Описывал языком какие-то безумные письмена, круги, восьмерки и зигзаги, при этом не касался самой чувствительной точки на клиторе, чтобы дождаться того момента, когда можно будет красиво довести Алину до оргазма... Она стонала все громче, ее ноги дрожали, руки хаотично гладили голову Тэхёна, тело выгнулось от напряжения... Однако она смогла это прекратить, что удивило парня.       — Нельзя... есть... один десерт, — сбивчиво дыша, сказала она. — Доделай это... членом.       — Прожарка? — усмехнулся парень, снова делая рокировку, падая в кресло и усаживая Алину верхом, теперь уже на член — безжалостно, глубоко, не жалея ее.       — Прожарка, ага, — тихо засмеялась она, привыкая к размеру и начиная размеренно двигаться, упираясь в его грудь...       Но ей быстро стало не до смеха, потому что Тэхён был настроен на бешеные рекорды, которые сам устанавливал, а потом сам же и бил. Видимо, для того, чтобы этот раз запомнился им больше всего, чтобы Алина ощутила всю мощь его чувств.       И вот именно тогда, когда они нарезвились и натрахались от души, у них и случился тантрический опыт. Неспешный, медленный акт единения, в котором они пробыли несколько часов. И все это время они находились в каком-то пограничном состоянии сознания, зависнув между мирами. Тэхён выяснил, что отлично может контролировать свою эрекцию, оставаясь в состоянии возбуждения так долго, сколько захочет. Ему настолько постоянно хотелось Алину? Несмотря на разрядку? Или же его мозг заставил слушаться тело, раз был запрос на длительную близость? Возможно, Тэхён сам себя настроил, желая впечатлить свою Музу.       Он не знал точно, как это должно было происходить, до этого он только читал о тантрическом сексе. Но факт остался фактом: они делали это на уровне энергий, тонких материй, эфира. Энергия свободно перетекала в них, словно в сообщающихся сосудах, они могли ею управлять и разделять на два потока, обмениваясь друг с другом. Чем-то этот процесс также напоминал диффузию — проникновение молекул и атомов из одного тела в другое. Они сливались, объединялись в одно целое, оставляли друг в друге частицу себя.       Со стороны Тэ и Алина могли бы выглядеть как люди, которые начали заниматься сексом, но то ли уснули, то ли катастрофически замедлились. На самом деле — они остановили время и творили магию. В этих телесных взаимодействиях уже не было голода и жажды, не было поиска удовольствия или нужды получить разрядку. Больше не нужно было друг другу ничего доказывать, они погрузились в очень глубокое чувствование.       Поскольку ребятам предстояла долгая разлука, у них появилось желание запечатлеть воспоминания на уровне тела. Они исследовали друг друга руками, с закрытыми глазами — каждый миллиметр тела был оглажен кончиками пальцев и ладонями. Потом они лежали друг на друге или рядом, соприкасаясь разными частями тела или мимолетно касаясь друг друга. И снова впитывали ощущения, проникаясь все более глубокими чувствами. Любовь, благодарность, счастье и нежность затопляли их, захлестывали с головой.       В какой-то момент их настиг сокрушительный оргазм, который не был похож ни на что другое, испытываемое ранее. Алина ощущала себя чистым сознанием, у нее будто не было тела, была лишь растворенная в белом пространстве эйфория. Казалось, она любила весь мир, а мир любил ее в ответ.       Как там говорили древние? Мужчина — форма, а женщина — материя? Возможно, вполне возможно. Во всяком случае, Алина чувствовала себя материей, которую ее мужчина заставил собраться в форму. А Тэ, соответственно, был пустой формой, но с помощью материи-Алины смог обрести плоть и проявиться в этом мире. А может, это просто философские домыслы, и никакие концепты формы и материи не смогли бы объяснить то, что произошло в области духа. А Тэхён и Алина просто-напросто смогли дойти до самого глубокого уровня чувств... Они не заметили того, что много часов не ели, не пили и не ходили в туалет. Очевидно, какие-то функции организма на время перестали существовать или были отключены.       Когда они пережили этот необыкновенный экспириенс, Тэхён чувствовал себя таким же потрясенным, как и Алина. И это он! Человек, думавший, что его невозможно ничем удивить в области телесного. Он был знатоком секса и женщин, у него был относительно большой опыт! Как же так? Что Алина с ним сделала? Он не понимал, отчего ему хотелось плакать и не было сил уезжать.       — Знаешь... у меня никогда ни с кем такого не было, — сказал Тэхён, чувствуя растерянность и огромную любовь к Алине.       — У меня... тоже... — она заплакала и уткнулась в его плечо лицом. — Как же я не хочу, чтобы ты уезжал...       — Милая, ну что ты? Если хочешь, я никуда не поеду, — с готовностью и даже с надеждой предложил Тэ.       И Алина тут же поняла, что она сейчас может все испортить. У нее нет никакого права эгоистично распоряжаться жизнью Тэхёна, но он может ее послушаться. Ей достаточно сказать одно слово, чтобы он бросил свои цели и остался здесь с ней. Нет-нет, ни за что на свете она не допустит краха жизненно важной мечты своего любимого человека.       — Поезжай, — она смогла горько-искренне улыбнуться. — Я приеду к тебе позже. Мы же договорились, помнишь?       — Уверена? — Тэ вздохнул и сгреб ее в охапку, обнимая.       Она только кивнула. Говорить сил не было. Если бы она произнесла хоть слово, заплакала бы опять. Поэтому Алина молчала и героически улыбалась...       Эта улыбка грела Тэхёна в разлуке и придавала сил действовать. Он добудет этот чертов контракт со звукозаписывающим лейблом! Чего бы ему это ни стоило...