Клетка

Темнота постепенно рассеивалась, и в сознании Скарамуччи начали всплывать обрывки воспоминаний об его идеале - Кадзухе. Сначала это были смутные образы: его улыбка, белоснежные шелковистые волосы и яркие, как рубины, глаза, его голос словно мелодия, нежно ласкающая слух. И, наконец, тот страшный момент, когда холодное лезвие ножа коснулось кожи Скарамуччи. Когда парень открыл глаза, он оказался в незнакомом, полутёмном помещении, напоминающем заброшенную комнату, которую вместо мебели наполняла пыль. Он лежал на холодном полу, а боль в правой руке была невыносимой, словно её разрезали острым ножом. Хотя это скорее всего правда, ведь она была покрыта грубыми и относительно свежими шрамами. Ног же парень даже не чувствовал и боялся на них взглянуть: вдруг он увидит вместо их месиво из костей и собственного мяса. И всё же попытавшись приподняться на локтях, он обнаружил, что тело словно окутано тяжёлым грузом и вновь без сил рухнул на пол. - Ты наконец-то пришёл в себя, - раздался знакомый голос. Перед ним, как оказалось, скрестив руки на груди стоял Кадзуха. Его рубиновые глаза сверкали в полумраке, и от этого вида по спине Скарамуччи пробежала дрожь. - Зачем ты это сделал? - еле выдавил парень, пытаясь сглотнуть ком в горле. - Я... я любил тебя. Кадзуха усмехнулся, и в его усмешке звучало нечто зловещее. - Любовь? Ты действительно думаешь, что это любовь? - он подошёл ближе, и Скарамуччу окутал запах металла и чего-то ещё, чего он не смог вспомнить. - Ты не знаешь, что такое любовь. Ты был одержим, следил за мной несколько месяцев, и я знал об этом с самого начала. Просто надеялся, что не придётся прибегать к радикальным мерам, но увы, ты слишком глуп. Ха, ты даже сблизился со мной и угрожал моей девушке! Именно из-за тебя она со мной и рассталась. Хотя знаешь, только благодаря этому она всё ещё жива... Но мы сейчас не о ней, - Кадзуха поджал губы. - Я думал, что мы с тобой поиграем в гейскую парочку какое-то время, а потом тебе это надоест. Но нет! Тебе, блять, это не надоело. Ты действительно думал, что я чувствовал что-то к тебе?! Нет! Мне просто было интересно, каково это - встречаться с парнем. И скажу честно, это отвратительно, - он замолчал на мгновение, а затем добавил: - Это ты здесь псих, а не я. Скарамучча чувствовал, как голова раскалывается, а в ушах звенит, мешая понять смысл слов Кадзухи. Он закрыл глаза, надеясь, что всё это лишь ночной кошмар. - Ты ведь не любил меня никогда, - произнёс Скарамучча с отчаянием в голосе. - Ты просто играл со мной. - Играл? - Кадзуха хмыкнул. - Да, я действительно играл. Но ты сам начал эту игру. Я лишь наблюдал, как ты запутываешься в своих чувствах. Скарамуччу охватил гнев. - Ты... ты манипулировал мной! - Манипулировал? - вновь переспросил Кадзуха и на мгновение его лицо перекосило от злости и какого-то безумства. - Ты был слишком удобен, чтобы отказываться от этой роли... Роли моей игрушки. Все твои признания, твои крики о любви... Это просто смешно. В глазах Скарамуччи заблестели слёзы, когда он осознал, что его чувства использовал и растоптал этот безжалостный, не имеющий и капли сочувствия псих. - Ты не человек, - произнёс он с трудом. - Ты просто монстр. Кадзуха отступил на шаг, а на его лице появилась улыбка, в которой была заметна тень раздражения. - Может быть, - пожал он плечами, - но у меня есть свои причины. Я не могу позволить тебе просто так уйти. - Зачем?.. - спросил Скарамучча, зная, что его жизнь зависит от ответа, который он боится услышать. Кадзуха наклонил голову, будто раздумывая. - Потому что ты слишком хорошая игрушка, - тихо произнёс он. - Ты слишком хорош в сравнении с другими... В тебе есть что-то, что заставляет меня испытывать экстаз при виде твоего отчаяния. Именно поэтому я не могу позволить тебе уйти. А может меня на самом деле всегда привлекали парни? Ха-ха... А я столько времени потратил на тех девок, столько раз чуть не попался за их убийства. Ха. Хотя хорошо, что они теперь под землёй, ведь единственное, что в них было интересно - это их тела и крики, когда они умирали. Сердце Скарамуччи сжалось от ужаса. Он не мог больше этого слушать. И как он за те месяцы, что сталкерил за этим сумасшедшим парнем не понял, что тот слишком подозрителен? Слишком идеальный, чтобы быть нормальным человеком? Или он просто не хотел этого замечать? Скарамучча со страхом понимал, что теперь его жизнь зависит от этого монстра, который с самого начала их знакомства безжалостно играл с его чувствами. - Я не позволю тебе это сделать, - произнёс он с яростью, несмотря на охвативший страх. - Не позволю завладеть мной! - Ты не в той позиции, чтобы делать такие заявления, - Кадзуха усмехнулся, и в его голосе слышалась угроза. Скарамучча с болью на сердце признал, что это всё - не сон, и он по-настоящему заперт в этом реальном кошмаре, и единственный способ выбраться - найти в себе силу, чтобы противостоять тому, кто когда-то был его идеалом. - Ты не сможешь меня сломать, - произнёс он, стараясь говорить уверенно. - Может быть, - спокойно ответил Кадзуха, - но у меня есть время, и я совсем не спешу. Не люблю получать желаемое слишком быстро, - он мерзко улыбнулся. Кадзуха, наблюдая за внутренней борьбой Скарамуччи после всего сказанного, сел напротив на корточки, и его голос стал мягким, но с явным оттенком презрения. - Знаешь, - произнёс он с ухмылкой, - ты просто не понимаешь, насколько я выше тебя. Ты думаешь, что твои чувства важны? Они - всего лишь игра для меня. Я мог бы легко сломать тебя, как хрупкую игрушку, но мне нравится наблюдать, как ты отчаянно борешься. Он сделал паузу, чтобы дать своим словам отозваться в сознании Скарамуччи, а затем продолжил: - Ты ведь даже не представляешь, насколько я могу быть жестоким. Я мог бы показать тебе, что такое настоящая боль, но пока просто наслаждаюсь тем, как ты страдаешь. Это придаёт мне силы. Ты - просто средство для развлечения, и это должно тебя угнетать. Кадзуха встал и медленно обошёл Скарамуччу, а его шаги звучали, как предвестие чего-то ужасного. Он остановился у окна, глядя на улицу и видя только зелёное поле, подумал, что его жертве точно не убежать, а затем бросил взгляд через плечо: - Ты слишком хорош, и именно поэтому я не отпущу тебя. Я не покину эту игру, пока не увижу, как ты полностью сломался. Это будет настоящим искусством. Эти слова, произнесённые с такой безжалостной уверенностью, заставили Скарамуччу почувствовать, что надежда ускользает, и что он оказался в ловушке, из которой нет выхода. Каждый момент ожидания, каждое слово, полное угрозы, лишь углубляли его отчаяние, словно тёмные тучи собирались над его головой, готовясь к буре. И Скарамучча понял одно: он не выберется отсюда живым.