Истории ордена Рассвета [ИОР]

Тело тяжелое… Кажется, каждая его клетка изнывает невыносимой болью скверны, что волнами то распространялась по организму, то вновь сосредотачивалась в некогда алом кристалле, врезанном в плоть. Риру отчаянно боролась с вышедшей из под контроля заразой, однако в этот раз тьма имела все шансы оказаться сильнее… А потом резко стало легче… Свет, словно рябь на поверхности воды, колыхался в плоти, выжигая заразу, заставляя отступить, принося невыносимую боль вместе с этим… Но такую желанную. Легкие наполняются кислородом, а тело - жизнью. Кровь вновь ускоряет свой ход, прибивая к конечностям, которые наконец-то удалось ощутить. . . . Алые глаза, что никогда не должны были больше открыться, делают это вновь. И слух улавливает голоса… . . . — НОКТИС! — Поранишь же, Роланд! Не сигай на нее! - один из них практически рыдающий, пока другой наполняется чуть ли не ужасом. Дальше слышится перелив магических цепей, что-то громоздкое бьётся об стену, и оба голоса начинают паниковать. — Спусти меня, колдун ебучий! СПУСТИ! — Я ещё не научился как с ними обращаться! ЭТО ВЫШЛО СЛУЧАЙНО! - кажется это вообще первый раз, когда она слышит, чтобы Арлан так повышал голос. Осторожно, Ноктис дает голове упасть на бок, замыленным взглядом наблюдая как маг вцепился руками в цепи, что прибили искателя к стенке, пытаясь их убрать, однако те не поддавались, создавая на редкость комичную картину… Дэммерун и не знала, что по этому можно так… Скучать. На алых глазах сами начинают наворачиваться слезы, не прорезавшийся голос издает гулкое мычание, а напарники разом отвлекаются от своего занятия. — Ну-ну, что ты… Все хорошо. - маг оставляет искателя висеть на стене, подходя к кровати, садясь на край, прежде чем пальцами начать стирать влагу. Они теплые, осторожные… И она все еще жива. Это кажется чем-то слишком для воспаленного сознания, что было готово, пусть и боялось, умереть. Но, кажется, впервые в жизни судьба наконец-то была к ней милостива. Цепи неожиданно исчезают, от чего Шталдрахэ с грохотом падает на пол, но тут же встает, удивительно молча отряхивается, ковыляя к кровати, попутно громко шмыгая носом и наматывая на кулак сопли, сам готовый вот-вот разрыдаться. От этой картины беловласому приходится тряхнуть головой, чтобы и ему глаза не защипало. . . . По большей части троица молчала, разве что изредка слышался бубнеж искателя, скармливающего куски мяса дэрону, чтобы та “Побыстрее встала на ноги и снова могла давать всем подзатыльники”. Арлан лишь проходился пальцами вдоль ран, оставленными лозами, удаляя весь тот яд, что они могли оставить в организме дэрона, практически выжигая тот святой магией под аккомпанемент из шипения Ноктис, которая терпела и жевала, ради чего пришлось принять хоть сколько-то полусидячее положение. Потом наконец-то начались невообразимые байки Роланда, сотни раз приукрашенные и до жути от того комичные, под низ, казалось, было не так больно терпеть необходимое лечение от мага… Даже в отключке ее организм, словно на инстинктах, не позволял никому приближаться. Риру, ныне свободная, рискуя многим, была готова откусить руку любому. И лишь напарников подпустила… В комнате наконец-то воцарилась теплая атмосфера. Самое страшное было позади, Моргред мертв, Берн спасен, из-за чего совету наконец-то пришлось признать свою неправоту, криво-косо, но рыцари были слишком избиты произошедшим, чтобы выбивать нормальные извинения. Особенно раскаивались Эадаллин и Гвиллена, а в воздухе, тем не менее, нависло горькое предвкушение той трепки, что членам ордена устроит Силлиан, стоит вернуться… И тем не менее, они были живы. Новый рассвет действительно пришел, и это все, что имело значения… . . . За исключением лишь одной детали… — Ой, все съела. - хлопает глазами Искатель, обращая внимание на пустую тарелку от мяса. — Вот и славно, принесешь ещё? - бубнил маг, не отрываясь от своего занятия. — И туда и обратно! Как ветер! Как ураган! - орет Роланд, уже стоя в дверях, прежде чем хлопнуть за собой, оставляя беловласый дуэт наедине. Наконец-то. Арлан молчит. Долго, испытывающе, проходят пальцами вдоль одной и той же линии локтя вот уже в, кажется, сотый раз, прежде чем дэрон сдается. — Ты скоро дыру во мне так проделаешь… - хрипит Ноктис, наконец-то забирая свою конечность из чужой хватки, позволяя рукам мужчины безвольно упасть по его сторонам. — … Есть кое-что, что нам нужно обсудить. - вздыхает он наконец-то, поднимаясь с кровати и начиная бродить по комнате, словно собирая ниточки мыслей в единый поток. — Не скажу, что я особо хорошо, что-то разглядел или… Помню. Но нечто не даёт мне покоя… - Арлан продолжает обыденно общаться практически сам с собой, разливая поток множества излишней информации, даже не замечая как, покачиваясь, дэрон встаёт с кровати, без капли стыда начиная стягивать одежду с верхней половины своего тела. Он уже все понял. Пытаясь и дальше прятаться, она лишь наживет себе больше нервов, да и, рано или поздно, Бенэлораж так может и лишнего сболтнуть. Это любопытство придется удовлетворить. — В общем я хотел спросить, не будешь ли ты столь добра, чтобы… - в этот момент мужчина наконец-то поворачивается. Первой реакцией при виде голого торса становится отвернуться и извиниться… Однако вечнозимый взгляд куда быстрее цепляется за нечто, от чего тело цепенеет, а холод бьет вдоль позвоночника. Пятно скверны, растекается от пораженного кристалла, постепенно мутнеющего, меняющего алый цвет на черный, пятном, подобно чернилам по бумаге. Они захватывали все больше кожи на ее грудной клетке, подобно множеству когтей, что охватывали, сжимали подобно клетке, выбивая драгоценное время жизни… Проклятие всякого дэрона, к кому судьба не решит сыскать милосердия. Болезненная зараза, единственным исходом которой станет… Смерть. От Осквернения не существовало лекарства… Можно было лишь медленно угасать, пока не сойдешь с ума. Найти в себе силы покончить со всем самим или просить о том другого… Но жить? Вариант “Жить” был вычеркнут из партитуры жизни рукой маэстро Рока. — Ноктис… - его голос, кажется, впервые так дрожит. Взгляд не способен оторваться от заразы, что буквально пожирала ее кожу… Ее всю. И это странным образом доставляло магу такую боль, словно болен был он. Словно это его легкие сдавливала скверна, не позволяя дышать, подбираясь отвратительным комком к глотке, перекрывая голос. Неожиданно все стало ясно… Скрытность, тяжесть отката, что настигла ее после их совместного теневого рывка, ее состояние во время битвы с Моргредом, то, как ее тело было склонно ходить на мысках, подобно тому, как это делали демоны, то, как она стояла даже сейчас, несмотря на покачивания. Все это время она медленно умирала, а он так много успел позабыть о дэронах, что не смог сложить два и два… Маг стягивает с левой руки перчатку и кольца, тянет самые кончики к оскверненному кристаллу, пытаясь почувствовать насколько глубоко была зараза, когда та неожиданно отзывается на святую энергию, маленькими, отвратительными ручками тянется из зон осквернения, что разлились вдоль ее тела, пытаясь порвать покров бренной кожи. Дэрон вскрикивает, отскакивая, безнадежно оступаясь и падая на пол, сжимаясь в комок, лишь бы то, что она сейчас лицезрела прекратилось, оказалось лишь иллюзией воспаленного сознания. Слабый организм накрывает волна ужаса, в ныне полностью алых глазах он находит наворачивающиеся слезы, просьбу не делать того, что могло повторить этот гротескный эффект. Арлан ощущает как собственные конечности бросает в дрожь. Да, скверна живая… Но чтобы настолько?... — В-все хорошо… Не плачь… Я… Я больше не буду трогать. - в голосе мужчины слышится насколько он сам не верить в произносимое, и, тем не менее, желает поверить. Дать надежду хотя бы ей, сейчас столь маленькой и испуганной, чей самый злостный секрет он вытянул наружу… Беловласый подхватывает женское тело, усаживая на кровать, протягивает майку с длинным рукавом, что та поспешно надевает, смотря себе под ноги. Страх, агония, отчаяние… В этом молчании было все. — … Как давно?... — … Шесть лет. - тут Арлан замирает, вскидывая голову, прежде чем повернуться на напарницу. — Нет-нет-нет, погоди… Шесть!? — Н-ну… да…? - беловласый замолкает, долго смотрит на нее, словно пытаясь понять искренность сказанного… И она точно не врала. — Ноктис… Дэроны со скверной обычно не живут дольше месяца. - девушка вскидывает брови, ведя взгляд туда, где под слоем одежды прятались скверна и ее кристалл. — Может… Риру? Риру боролась со скверной, а до последних полугода я не то что бы использовала свои теневые умения часто… - маг вновь замолкает, что-то в его голове начинало активно соображать. Это был не он, но некто, кто последнее время сопровождал его на этом пути, тот кто окончательно укрепился и осел после битвы с Моргредом, пускает в душе искру надежды… Надежда… Двигатель всего невозможного на пути к реальности. — Ну конечно… Конечно, Ноктис! Риру! - она видит искры молний в вечнозимых глазах, когда мужчина хватает ее за плечи. Выражение лица Бенэлоража озаряется чем-то, что вводило ее в ступор, однако он на этом не затихал. — Ты будешь жить! Слышишь!? Я хочу, чтобы ты продолжила жить! И. Ты. Будешь! - дэрон непонимающе смотрит на него, видя как улыбка вот-вот готова треснуть, как длинные пальцы щиплют за переносицу, пытаясь с тяжёлым вздохом удержать слезы, что готовы были вот-вот пролиться от последней капли в море стресса, что поглотило их за последнее время. — Ал… От скверны нет лекарства… — Я знаю. Но… Ты прожила шесть лет. Шесть. Когда обычно отводится месяц… Это шанс. Не только для тебя, но и других. Просто… Просто нужно еще немного времени. Я уверен, Риру справиться, а где не справиться она, там скверну отгонит моя сила… Все что нужно - твое желание жить и бороться… Прошу. - мужчина роняет голову, пальцами сжимая ее сейчас столь хрупкие плечи, прикрывая болезненно глаза, которые начинало все сильнее щипать… Когда он ощущает ее пальцы на своих. Мужчина поднимает голову, выпрямляясь, ощущая как ее фигура падает вперед, прямо в объятия его рук, теплые, и в которых было удивительно безопасно, инстинктивно сжимает Ноктис в них, позволяя дэрону просто закрыть глаза и обмякнуть впервые за столь долгое время, потеряться в звуках сильного сердцебиения и размеренного дыхания, что дарили надежду, коей так не хватало… Принадлежали человеку, что стал столь важен. Сказал бы кто несколько месяцев назад, что она довериться шеакрийцу, Дэммерун бы наверное с удовольствием влепила пощечину сказавшему… Но вот она здесь. И это не кажется чем-то страшным. И не нужны никакие слова, чтобы передать, что теперь это их обоюдная тайна. Она доверилась ему, и Арлана не было иного выбора, кроме как с почтением молчать, унести это в могилу, если придется. Даже если рассказать Силлиану было бы правильно… Это было бы нечестно по отношению к ней. — Мы найдем выход. Ты просто живи, выиграй нам ещё немного времени, хорошо? - вопрос скорее риторический, пока он ведёт пальцами сквозь белые локоны. Арлан видел эту искру в ее глазах тогда, на поле боя… Ноктис не хотела умирать, она хотела брать от своего срока в этом мире все, веселиться и есть вкусную еду, быть в окружении хороших и дорогих людей. И для него отныне, кажется, не было ничего важнее, чем сдержать это ныне невозможное обещание. Ведь если никто не нашел лекарство доселе, это не значило, что его не было. А если она погибнет… Тогда и его линия жизни в мгновение оборвется, то сулила эта столь странная и сильная связь, что связала. Что, по ощущениям, связывала их всегда, даже задолго до того, как нынешние они были живы. . . . “Теперь я знаю, почему судьба привела меня в Фейтон… Для встречи с тобой.” - он больше не отпустит… В этот раз все будет иначе.

***

— Я очень рада, что наткнулась на вас, господин рыцарь. - королева Эадаллин улыбается, смотря на Роланда, которому приходилось задирать голову, чтобы посмотреть на серого монарха. — Как ваша напарница? Надеюсь с ней все хорошо? — У Ноктис все отлично! Она у нас крепкая, так что какой-то там некромантишка ее не одолеет! - кричит Искатель, на что силлин расплывается в улыбке, прикрывая глаза. — Я не могу выразить словами насколько благодарна вам всем. Вы спасли Берн даже после того, как совет пригрозил вам подобными вещами… Мне право очень жаль, что я могла такое допустить. — Не! Мы постоянно в передряги влипаем, ха-ха-ха! НО МЫ ВСЕГДА ВЫИГРЫВАЕМ В КОНЦЕ! - Эадаллин легко смеётся, после чего, однако, ее лицо пересекает тень. — Однако, боюсь, в этот раз я не могу ничего дать вам взамен… Мне удалось узнать, что некоторое время назад частицу ковчега перевезли в Шувьерд… Предположительно ответственный за неё эсдо… А вы так старались. - Роланд тоже немного хмурится, после чего правда тут же расходится в широкой улыбке. — Тогда мы достанем её в Шувьерде, не переживайте! Но может Наше Величество подскажет, чем вы можете помочь! - королева явно перенимает чужой энтузиазм, улыбаясь, практически по-детски, как довольный ребенок, которого она сумела сохранить внутри себя. — С удовольствием, не могу отказать вам после того, что вы сделали. - они оба хихикают, когда вдалеке раздается голос Гвиллены. Эадаллин оборачивается, после чего в последний раз смотрит на Искателя. — Что ж, боюсь моя маленькая вылазка подошла к концу. Спасибо вам еще раз. Помните, что в Берне вам всегда и впредь будут рады. - Шталдрахэ машет в ответ королеве, после чего, абсолютно позабыв за чем он изначально шел, направляется к выходу из замка. Он неожиданно вспомнил о немного ином обещании. . . . — Ха! Вот это я понимаю хороший собутыльник! - стрелок с завидным упоением поглощает стакан выпивки, с громким стуком ставя его на стол, после чего косится на Шталдрахэ. — Не зря я сказал, что и носа с вами не суну. Молва о том, что вас в Девилшир принес сам Эвергрейс кажется уже даже вышла за пределы материка. Даже не хочу представлять какую чертовщину вы там встретили. - кривит синеволосый ухмылку, розовыми глазами подмечая бинты и заживающие на лице Искателя раны. — Угум… - Роланд осекается. Об этом он, как не странно, тоже слышал лишь с чужих слов. Ни следа Ланселя после произошедшего, ни облика великого хранителя… Он не видел ничего из этого. И то ли алкоголь в теле, то ли и без того накопившийся стресс… Но Шталдрахэ резко бьёт мысль о том, что в битве с Моргредом он не сделал… Ничего. Лозы, самым позорным образом, чуть не прикончили его. И добились бы своего, если бы не мана Арлана. Дракона одолела Ноктис, и это было последнее, что он помнил. Его напарники сделали все. Закончили начатое и освободили Берн… И тем не менее герой - он?... Это словно масса осуждения и насмешек, что нависла над обликом полу-умара, заглушая реальность и собственное мироощущение. Кай, кажется, что-то бубнил о том, как они с Агнией покинули свой отряд искателей. Как девушка ненадолго вернется в Ардетайн, чтобы передать Корнелию подарок на скорое день рождения, прежде чем они пустятся дальше… Но Роланд лишь мог сверлить болотно-зелеными глазами пиво, мирно трясущееся в его кружке под давлением вздрагивающих рук. Многих ли он спас на этом пути? Много ли кому он помог? Он сделал хоть что-то стоящее? Кажется он делал много, но в самый ответственный момент всегда падал со своей высоты в пучину. Там, где он оступался, его напарники делали невероятные успехи: Арлан и Ноктис в Берне, они же в Ардетайне, пока он отсиживался в тюрьме, дэроны, Сайка и тогда ещё Федерико в Фейтоне, напарница выручала его на всех материках начиная от Артемиса и заканчивая сейчас… В гробнице Лютерана частица ковчега и вовсе не далась ему в руки, лишь Силлиану, а ему - лишь когда о том попросил король… Он… Он ведь все равно герой, правда? . . . Нет. На лице расходится треснутая улыбка, кажущаяся под влиянием алкоголя вполне естественной, пока внутри творился шторм, в сознании отдавались все те моменты, где он, кажется, не делал ничего более, кроме как мешался и приносил проблемы… Он правда хочет быть героем. Он хочет помогать другим. Они это видят? Пожалуйста, пускай они это видят!... Нельзя терять улыбку. Нельзя… Он обещал маме, что всегда будет улыбаться. Несмотря ни на что… Если он нарушит это обещание - ее смерть будет напрасна… — Мяса бы сейчас… Э, ты чо там? - поднимает Кай лицо от бокала, вздернув бровь, смотря на Шталдрахэ, что неожиданно вырывается из болота, в которое его затянуло, после чего резко вскакивает. — Мясо! Точно, мясо! Совсем забыл, я же собирался принести его Ноктис! - Кай только и успевает как вытянуть руку вслед убегающему полу-умару, после чего смотрит на их пустые бокалы. — А платить кто… Вот же ж блядство… Так и знал, что этим все закончится. - бубнит напоследок стрелок, зубами прикусывая край бокала. . . . Его глаза словно стеклянные, походка дышит деревом, пока Искатель несся в сторону замка. Он ощущал, как сейчас это ощущение того, что он не более чем самонадеянный неудачник отступило…. И Шталдрахэ даже думать не хотел о том, что это правда… Нет. Это ложь. Ложь и бред. Наваждение после битвы с тем дрянным некромантом. Да! Это точно его происки! Его и демонов! Ведь Роланд точно герой! Он Герой! Он герой. … он… герой…? Пожалуйста… пускай хоть кто-нибудь скажет, что это так…

***

Стоило Ноктис успокоиться и уснуть, как маг тихо ушмыгнул из комнаты, чтобы достать все необходимое, в том числе еду, самостоятельно. Паладин, как на зло, куда-то делся. И как бы это не раздражало, злиться Арлан не мог, практически полностью уверенный, что Роланд отвлекся и кинулся помогать всем подряд… Дурачок эдакий, не удосужившись позаботиться о себе сначала. В холлах Берна удивительно спокойно, они не наполнены жизнью как во дворце Лютерана, здесь все… Возвышенно. Как и присуще силлинам. Маг даже не ощущал пренебрежительных взглядов рыцарей более, благодаря разошедшейся молве, что с поля боя их унес сам Эвергрейс. Главный из хранителей… Тот, кто принес Лютерану ковчег во время второго вторжения. И что-то при мысле о драконе отзывалось внутри Бенэлоража. Снова, что-то чужое, но окончательно ставшее его часть после сражения… Нет, он должен как можно быстрее попасть на Рун Лиар. — Ах, юноша, вот и вы. - Арлан останавливается, услышав голос, практически не наткнувшись на архимага, что мирно улыбался, держа в руках какую-то книгу. — … Доброго дня, господин Архимаг… - ведёт маг, пытаясь всячески понять причину столь любопытной встречи, хотя в действительности все уже давно понял. — Должен признать, вы навели немало шуму в наших кругах, хаха. Давно я подобного не видел. — Спасибо…? — Ну-ну, не надо смущаться, это вполне заслуженная похвала… Хотя, полагаю, то, что я сейчас скажу, вас ни капли не удивит. Однако, нет ли у вас желания остаться здесь, в Берне. Уверяю, здесь ваш талант раскроется как никогда ярко. - рыцарь Рассвета косится в сторону. Что-то от услышанного колит у него в душе, и мужчина не мог всецело опознать какая именно эмоция это была… Гнев или обида? Или нечто смешанное? Многие люди в Берне были вынуждены отказаться от любимого занятия. Как бы они не пытались, старшая раса изначально превосходила их по всем показателям, многие дети силлинов были уже сильнее многих взрослых людей… Они забирали весь свет, даже не давая шанса членам младшей расы показать на что они способны. И тут появляется он. Тот, на кого так же смотрят свысока, но кто сумел за себя постоять… И ему делают подобное предложение. — … Прошу прощения. Архимаг. - пальцы непроизвольно сжимаются в кулак, в вечнозимых глазах расходятся искры. — Но я. Вам. Отказываю. - тучи сгущаются за окном, словно по ведению его гнева. Сталкиваются друг о друга, трутся, накаляя сам небосвод. — Я не имею ни права, ни желания, покидать и передавать тех, кто протянули мне руки помощи, предложили поддержку, кров и хлеб, когда я нуждался в том наиболее всего. - архимаг, кажется, расплывается во все более довольной улыбке, краем взгляда наблюдая за небом и за магов, что пришел не в лучшее расположение духа. — Я дал клятву своему королю, своим товарищам, реликвии, что старше многих из нас, и только дурак нарушит эту веру! - за окном раскат грома, лучезарная молния, освещающая холлы дворца Берна. Она всецело отражает все то, что он ощущает, каждый удар сердца, каждую ноту гнева и обиды. Столь чисто и яростно, что замечают все, даже не зная источника, но чувствуя намерения… … где-то в глубине замка в этот момент просыпается и дэрон, наблюдая за начинающим идти дождем, призванным сгладить порыв и убаюкать. — … Прошу прощения, если вы находите мои слова излишне острыми, но я нахожу важным сразу и четко обозначить свою позицию. - в этот раз проливной дождь, молния и гром не ощущались как нечто странное, наоборот, как всецело естественное явление. — Узнаю лютерийский подход. - неожиданно произносить старый силлин, на чьем лице ни капли обиды или разочарования. Из-за этого маг даже осекается, в мгновение ощущая себя как грозная собачонка, которую просто погладил после тирады. — Вы всегда такие пылкие, когда дело касается верности. Признаюсь честно, пусть я отчасти и опечален этим исходом, иная часть меня знала его изначально. - он глухо смеется, протягивая Арлану книгу. — Это лучшее, что у нас есть на тему магических кругов. Будем считать это вашей наградой заместо частицы ковчега и благодарностью за наше спасение. Нечто подсказывает мне, что у вас бы не хватило духу просить о таком даре самостоятельно. - Бенэлораж мнется, однако потом протягивает руки, забирая увесистое собрание столь ценных знаний, о каких он и мечтать не смел. И при виде старинного переплета он сам не замечает, как скромную его часть с лихвой давит часть, что отвечала за яростную тягу к магии, к обучению… К познанию. — Благодарю, архимаг. - только на это в моменте и хватает словарного запаса. Это и короткий поклон, во время которого Бенэлораж ощущает иссохшую ладонь силлина, начавшего уходить. — Однако! - неожиданно продолжает мужчина, вынуждая старика остановиться и обернуться. — Вам бы не пришлось просить меня остаться, если бы вы позволяли человеческому таланту взрасти на вашей земле. - он все же не мог удержаться, чтобы не сказать подобное, мужчина видел это практически своим долгом, а архимаг… Лишь глухо смеется. — Ох, юноша, силлины слишком горды, чтобы позволять себе такое, да и… Разве люди того достойны? - этот ответ бьет, больно, остро, в самую душу, расходясь дрожью вдоль позвоночника. — Я тоже человек. — Как и Рунарт, твой предшественник. Но вы - исключения, а не правило. — Любое исключение способно положить начало правило. Он не один, и я не один. Нас много. Пусть история сохранила не все имена, но мы все еще были, есть и будем. - архимаг приподнимает брови, не от удивления, но чтобы лучше рассмотреть сильный и молодой облик, что скрывался за его нависшими веками. — … Признаю, ты зажег искру, юноша. И я не уверен, что в этот раз мы сможем эту искру потушить. - Арлан смотрит вслед старому силлину, бросает взгляд на книгу, а потом… Наконец-то идет дальше. В этот раз было не так страшно сталкиваться с подобным, видеть, что пренебрежение никуда не делось, и не потому что он выиграл тогда в турнире… А потому что всё ещё помнил ощущение от тех холодных пальцев, что он сжимал. Ноктис умела придавать сил, словами, действиями… Одним своим существованием, как тогда, при битве с Каином. Когда маг услышал предложение, он даже не заметил, как первое, о чем он подумал… Стала она. Скрытная, но такая заботливая и трепетная, та, кто показывала себя со стороны тени, которой стоило бояться, но глубоко внутри ощущалась как ребенок, что в этой же тени прятался и рыдал… У Ноктис было столько сторон, обликов, выражений, эмоций и слов… И каждая тянула его ближе, заставляя проникаться. Ее руки и тело холодное, но слова и объятия теплые. Ее руки способны как убивать, так и предлагать нежную помощь или надежную защиту. Многие из этих сторон она не видела, поглощенная собственными дилеммами и страхами… Но зато видел он. Маг неожиданно останавливается. Дождь тихо стучал за окном, по полкам раскладывая мысли на полки осознания. Его тянуло к ней. О Лютеран милосердный, его тянуло к ней далеко не как к напарнице или другу… И чем больше воспоминаний крутилось в сознании, тем сильнее он утопал в ощущении, которое встречал на пути жизни впервые… Он не знал что это, не мог даже предугадать, настолько много вариантов найдется на страницах книг. Он вырос в Фейтоне, где знать подобного не доводилось, не между членом Шеакрии и дэроном… Но ведь и они больше не вышесказанные. Они - нечто большее. Нечто более… Важное. У него дежавю. Арлан опускается на пол, ведя свободной рукой сквозь волосы. Почему его не освобождало из пут ощущение, что он не хочет ее отпускать, прижимать близко-близко и непередаваемо крепко, но так, чтобы ей было комфортно? Почему он хочет выискивать в алых глазах сиреневые и голубые прожилки? Почему так отчаянно желает спасти ее скверны? Почему? Почему!? Почему…? Столько разных “почему”, но каждое неотвратимо было связано с ней, и каждое нуждалось в ответе куда сильнее, чем его вопросы о самом себе. … Арлан не знал, что это за чувство, но такого приятного тепла в душе не ощущал так давно… . . . О Лютеран милосердный… Ему точно нужна помощь. Чтобы понять. Осознать. Чтобы не потерять.

***

Алая луна озаряет черный небосвод без единой звезды, разруху и пейзаж, в котором единственным маэстро выступал лишь хаос. — Хранители теряют веру в людей~, нам стоит лишь… Немного их подтолкнуть~. И они сами сотрут акрасийцев с лица их мира~. - во тьму льется голос с придыхом, наполненный страстью… Искушением. В отличие кровавой луны демоница, чья смуглая кожа была обрамлена чернотой и опасностью яркого розового, регалиями, что оставляли слишком мало для воображения и выставляли все напоказ. Черные волосы, собранные в странную прическу, обрамляя рога, что шли градиентом от цвета волос к горящей фуксии. Белакис, владыка легиона Искушения. — Ты вольна попробовать. Мы с удовольствием понаблюдаем как они разорвут твое дрянное тело в пыль. - свет опадает на иную фигуру. Словно сотканную из леденящего мороза и фиолетового, гордый и статный, такой манящий, подобно сон, но на деле самый ужасный и сладкий кошмар, что своими иллюзиями удержать среди кривых зеркал навечно, заставляя видеть в них несуществующий идеал. Подобно двойным рогам, бараньим, но куда более утонченным и острым, взгляду, в котором лишь беспросветная белая пустота. Аврельсуд, владыка легиона Иллюзий. — Они сами дойдут до этого, а нам стоит лучше сосредоточиться на сборе частиц ковчега. Хотя мне кажется, что куда спохватнее дать мне дотянуться до этой лучезарной троицы, они станут прекрасным материалом для нашего будущего. - вот свет бежит вновь, останавливаясь на гротескной и обезображенной скверной фигуре. Темная смуглая кожа буквально натягивалась на каркас из угловатых костей, что местами прикрывался темными тряпками цвета ядовитой зелени и бирюзы, подобно тем, что закрывали глаза такому же обтянутому черепу. Из под странной высокой шапки бился каскад длинных белых волос - единственный намек на чистоту, и тот был не более чем обманом. Иллиакан, владыка легиона Скверны. — … Лучи рассветного солнца должны разбиться о нашу тьму. Солнцу суждено найти свой вечный закат. - но сюда кровавая луна не достает. Само его естество - тьма, чистая и первородная, не та, что укрывала от света и плохого, дарила ночной отдых, но та, что порождала самые жуткие из кошмаров, жестокая и бездушная. Сами тени - его броня, скрывающая грозный лик в неведении от других. Яростное пламя индиго - его ярость, сила и реквием, что ударяет сквозь забытье, погружая все, что могло дать свет в пучины вечной тьмы. Он - конец любой искры, которая когда-либо разгоралась, горит или которой суждено разгореться… Камен, владыка легиона Тьмы. И вот лунный свет опадает на три оставшихся пустых пьедестала. Ку-Сатота, владыки легиона Безумия. Волдана, владыки легиона Гнева. Они пали, оставили свои кости в Лютерии, равняя счёты Акрасии и Фетрании… Ведь так? . . . Цепи, тянувшиеся всюду, подобно тем, которыми пестрела Выжженная пустошь - идеальная защита, в которой, однако, однажды допустили намеренную ошибку, приближая день, что вновь сотрясает оба мира, как и пятьсот лет назад, неожиданно дрожат. Все заполняется красным вместо с голосом, что сотрясает, давит, внушает ничего кроме предвестия хаоса. — Растопчите их! Я достаточно долго ждал этого дня… - владыки способны лишь отдать поклон, исчезая, чтобы нести волю своего господина. . . . — В этот раз, Акрасия не имеет и шанса на спасение. Казерос, Верховный владыка Демонов.