Последний герой

Многие тысячи лет ведут войну Тьма и Свет

Сквозь миллионы страшных битв прошли мы стойко силой молитв

Пред Оком Ужаса заслон, защиты последний бастион

Союз-крепость бой ведёт. Отродье дьявола не пройдёт!

Но Орден выстоит! Людского рода мы щит

Нас Богиня защитит. Но Орден выстоит!

Пускай рекою льётся кровь, пусть Армагеддон вернётся вновь

Пусть Зло души поглотит. Но Орден выстоит!

***

      Тьма. Озарение.       Конан ощущал себя в странном месте, где время и пространство казались размытыми и нереальными. Это было так похоже на сон, но противоречивые чувства покалывали и обволакивали его, точно ветер или вода. Он стоял под мрачными сводами, не зная, находится ли он в мире живых или мертвых. Вдалеке, словно через пелену тумана, он увидел силуэт, испускающий яркий золотистый свет. Эта фигура казалась божественной и излучала чувство спокойствия и защиты.       Фигура заговорила с ним тяжелым и властным голосом, который звучал как барабан из ствола варбирийского дерева-гиганта.       — Иди ко мне, сын…

***

      Снаружи была прекрасная погода. Звезды россыпью покрыли темно-синее небо, а месяц крючком поддел одно единственное облако. Именно это видел Макс Цуркский, занимавший должность епископа портового города Цурк. Глаз было не отвести от этого пейзажа, ведь не так уж много красоты в мире видел молодой для столь высокого сана служитель Верховной Богини. Уж определённо было лучше смотреть в открытое окно, чем на набившую оскомину лицо, покрытое пеной.       — Разрешите повернуть вашу светлую голову, богоугодный правитель? — цирюльник, дождавшись невнятного стона, осторожно отклонил шею на бок и принялся осторожно вводить острой бритвой по ней, дабы случайно не задеть…       — ЭТО СЛУЧИЛОСЬ!       С диким, будто бы птичьим воплем в комнату влетел диакон и начал судорожно размахивать руками, отчаянно привлекая внимание. К счастью, опытный врачеватель удержал руку от резкого движения, и вместе с едва заинтересованным служителем Церкви, не сразу сообразившего в чем дело, оглянулся на вторженца. Его состояние, — лившийся в прохладу пот, сбитое дыхание, меняющиеся за секунды выражения лица, — было перевозбужденным и создавалось впечатление, словно тот встретился либо с самой Верховной, либо с ревизором. Но тут было явно нечто близкое к первому.       — ОН ЗДЕСЬ! ГЕРОЙ ЗДЕСЬ! ВЕРНУЛСЯ!       Только сейчас в голове епископа что-то щёлкнуло.       — ВЕРНУЛСЯ?! — тут же вскочил Макс, заразившись энергией младшего послушника. Он даже не обратил внимание на длинный, от шеи до плеча, след бритвы, которую он сам себе нанес по неосторожности. — МАЕР?! ВЕРНУЛСЯ?!       — ДА! ДА! ЭТО СЛУЧИЛОСЬ! КОРАБЛЬ! НАКОНЕЦ-ТО! Я… Я…       Через секунду гость потерял от волнения сознание, упав с блаженной улыбкой на пол. Епископ же не растерялся и быстро побежал к дверному проёму, но лишь выйдя за него он вспомнил: он готовился к этому событию семь лет! Также по-заячьи вбежав назад, мужчина схватил подготовленное ведро и вылил на себя всю воду за раз, смыв пену. И так, в промокшей ночной рубашке, с мокрыми волосами и недобритой бородой, он побежал навстречу судьбе; на большее не хватало времени. Цирюльник же, простояв с рыбьим лицом полминуты, наконец присоединился к диакону, осев на пол в бессознательном состоянии.       Через каких-то десять минут, Макс уже стоял на смотровой площадке пристани, специально сооружённой для флагманского корабля экспедиторов. Молодой епископ буквально трясся от нетерпения. Рядом с ним также переминалась с ноги на ногу толпа из моряков и местной обслуги. Детское поведение в окружении представителей низшего сословия и паствы мирян от уважаемого духовного отца было неприемлемым, но у цуркского иерарха в голове ходило слишком много мыслей.       Когда-то выходец из семинарии, из слабородных дворян, обладавший предприимчивым нравом и подвешенным языком, он лично поучаствовал в том, чтобы экспедицию на поиски Избранного назначили именно его собутыльника, капитана Маера. Когда странный огонек озарил небо, юноша сразу сообразил, что к чему и решил что все свои сбережения надо потратить на телепортацию Майера в Хазрант. И Макс не прогадал, приняв эту спонтанную идею за вдохновение от Богини, ведь храброго волка действительно выбрали главным в поисках! Говорят, одна из высших валькирий лично передала послание Верховной и намеревалась сопровождать героя до конца его пути.       Почему-то казалось, что Макс героя привлек не своей божественной харизмой, а умением ловко выходить сухим из воды; он даже делал намек что хотел бы видеть Макса в своей свите, от чего сам будущий епископ скромно отказывался, сетуя на «жажду позаботиться о родном городе». Услуга за услугу, а далее — немного церковных интриг — и вот его уже назначили епископом Цурка, поручив важную задачу: подготовиться к прибытию Избранного.              Увы, сейчас язык заплетался в беззвучных речах, которые он подготовил к этому дню, но неоспоримое чувство грядущей радости перевешивало всё. Тут должны были быть фанфары, падать с неба горы лепестков, маршировать парад триумфаторов. Но стоило дать упорно репетировавшим марши музыкантам и рабочим один выходной, как именно сейчас и случилось внезапное прибытие их Спасения. Такая обида, но уж лучше так просто встретить их героев, чем не явиться вообще…       Вымокший до последней нитки епископ не успел заметить, как маленькая точка на горизонте превратилась в титанический корабль, что стоял в доках. Макс моргнул, немного придя в себя: «Что? Как он успел…»       Мысль не успела сформулироваться, прежде чем город осветило зелёное солнце. Резкий порыв чего-то похожего на ветер, но им не являющийся, сбил с ног всех свидетелей. На секунду людям показалось что их глаза загорелись, но в то же время… никакой боли не было? Странное наваждение быстро спало с них, оставив собравшихся в полном недоумении.       Еще больше их сбило с толку то, что на корабле, как и на других, кроме немногих поседевших орденцев, никого не нашли. Выжившие напрочь отказывались говорить о путешествии и что это была за вспышка. И самое главное, Максу пришлось долго объясняться перед местными: а где же их Герой?

***

      Если у тысячелетней человеческой конфедерации и было сердце, то это был храмовый город Хазрант — колыбель цивилизации, какой ее знают.       Географически это была средняя по всем пунктам земля: на долгие километры протянулись сухая равнина, кроме одного небольшого участка, где можно было найти каменистые возвышенности. Рядом не протекало даже рек, вдоль которых расселялись племена с незапамятных времен. По всем законам развития, это место так и должно было остаться просто бескрайним пастбищем кочевых пастухов, где не будет крупных и постоянных поселений. Но не одним хлебом сыто человечество.       Именно на горе Колха, что находилось у одной из остановок кочевников, появилась сама посланница Верховной Богини, архивалькирия Гавриэль, и принесла счастливую весть. Поколения спустя теологи придут к мнению что по замыслу создательницы, Она избрала сие место дабы продемонстрировать силу своей веры. Так непримечательный пустырь начал наполняться приходившими издали людьми и новорождёнными. Переселенцам открывались новая пища и ремесла, благодаря чему поддерживалось все растущий город Хазрант — так называли любой перевалочный пункт, но именно хазрант у Колхи стал действительно переломной точкой в истории.       Согласно обычаю каждый рожденный или приходивший на святую землю клал на гору по каменной скрижали, в знак уважения к подаренным заповедям. И за тысячу лет с момента Открытия, миллионы паломников клали на гору всё новые слои табличек, и даже тяжелая война с демонами лишь немного ослабила поток отчаянных молитв, нанесенных на эти камни и принесенных пилигримами, отдавшими всё дабы оказаться здесь. В конце концов, гора Колха стала одной из самых высоких точек мира. Приходилось строить целые подъёмы, чтобы катить на вершину повозки подношений.       И в 1248 году Богиня повелела своим слугам совершить поистине невероятное — построить Великой Колхский Собор, вытесанный из самой горы. И несмотря на то, что стройка всё ещё продолжается, то что было сделано человеческими руками подтверждало величие их создательницы.       Тринадцать неф базилики из красноватого камня трахеита тянулись в небо, царапая облака своими шпилями-крестами. Их тень нависала над крохотным по сравнению с Собором Хазрантом и разница была столь большой, что у Колхи был собственный епископ и городок с монастырём, где обитали, учились и росли послушники и строители. Огромные мраморные колонны поддерживали мерцающие в вышине звёздчатые своды из золота. Фасад богато украшен декоративной резьбой по нефриту и стоящих на пьедесталах уникальными скульптурами святых героев, о которых было хотя бы одно слово в священных хрониках. Опорные пилястры, аркбутаны, фиалы, галереи, сквозные решётки обросли паутиной на здании. Главный портал был богато украшен скульптурной пластикой, знаменами и живописью, повторяющимися от яруса к ярусу стрельчатыми арками.       В главном соборном зале размещались несколько галерей и небольших часовен. Круглосуточные службы не прекращались, даже когда шла реставрация фресок, изображающих важнейшие моменты истории: от сотворения мира из ничего до недавнего падения пророческой кометы; вместо того чтобы иметь наглость спросить, что их ждет в будущем, строители просто поднимали каменный потолок все выше для новых витражей, картин и мозаик, добавляя по новому лестничному пролету каждое десятилетие. Центр же зала венчал роскошный мраморный алтарь — настоящее произведение искусства, но так и не оконченное. В 1779 году его коснулась кончиком крыл любознательная ангел и мастер, посчитал что это не случайность, а признак похвалы Всесоздательницы. На следующий день он предстался, оставив алтарь наполовину исписанным тысячью молитв и детализированными фигурками с горчичное зерно, а на другую половину — нетронутым монолитом.       Слева же была расположена основная Колхская реликвия — гробница мученичества. Там можно увидеть «ларь семнадцати мучеников» — семнадцать осиновых саркофагов, обшитых золотом и украшенные драгоценными камнями. Пусть те и пусты, но аура благих страданий могла заставить течь слезы из глаз у любого. Бывало, что их могла заменить кровь при слишком долгом нахождения рядом. Потому их разумно запечатывали за огромным валуном в пещере, вокруг которой и построили «ларь». Туда допускали лишь для особых ритуальных испытаний на чистоту и верность Богине. А ещё для того чтобы потомки святых могли воздать должные почести. Если королевский род не пытался доказать своё родство хотя бы с одним из этих героев, например с чудотворной магессой и наставницей правителей Мерлин, или с Жаком Дарком, некогда взявшим оружие первого сословия крестьянским мальчишкой, то род не был королевским.       Но главное сокровищница Собора находилась по правую сторону от алтаря, за закрытыми дверьми. В эту часть невежественные миряне не имели никакого доступа. С самого начало строительства над Великим Собором несли неустанный караул две валькирии, Тундра и Агония, и обученный ими герой из рода, который посвятил себя страже сего храма. Единственные, но несравненные стражи не допустят чтобы люди отступали от намеченного Богиней пути, как и не допустит посягательств святая святых злых козней Архиврага. Даже Око Ужаса слепнет от чистейшего света Колхи и с позорного бегства край был свободен от демонической скверны.       Однако в мире не было дьявола, а уж тем более высшего демона, что не мечтал бы насладиться страданием людей. А уничтожение этого монументального сооружения, на создание которого было пушено сила всей человеческой расы и половина богатств Ордена, тратившихся просто на обновление и поддержку Собора, этого символа силы человеческого величия и надежды на свободное будущее, обеспечило настоящее море отчаянья. Эта злорадная грёза подпитывала стремление монстров стать сильными за счет других злодеяний, чтобы однажды собрать Второй Черный Крестовый Поход и поучаствовать в разорении людской колыбели. И как говорилось в проповеди древнего епископа Колхи, «мысль всегда предшествует делу».

***

      В запретной части вечно строящегося Собора было много интересных мест, где подземные реликварии и архивы хранили свои тайны. Однако на поверхности, за слоем из гранита и базальта, был особый зал. Призрачно-белый свет окрашивал все пространство в серебро, а потолок был настолько высок, что пропадал в темноте. Облаченные в броню и вооруженные протазанами орихалковые статуи героев несли службу, словно готовые нарушить свой вековой покой и обрушиться на вторженца. Они хранили мир и благодать у подножья тринадцати высоких колон. Если поднять голову, то можно было увидеть, что каждый плавно перетекал в настоящий трон. Один из них затмевал своей красотой и богатством лишенных изысков соседей — Золотой трон, где после победы над Тьмой воссядет Богиня.       В помещение вошёл мужчина в красной робе, держа голову высоко, словно он не ощущал давящего величия этих стен. В свое оправдание он мог сказать что был слепым. По плиткам застучали его ботинки и трость, однако стук последней звучал крайне редко, ведь за руку слепца вела крохотная ангел. Если бы не исходящая от этого существа аура, со стороны могло показаться словно непоседливая, нетерпеливая дочка торопливо ведёт за собой своего отца во время прогулки. Доведя мужчину до середины комнаты, небожительница похлопала его по ладони и, отпустив, улетела. В этот момент смертный вновь ощутил слабость своего тела, едва не упав, но устояв на ногах.       — Я надеюсь ваше здоровье и рассудок крепкий в этот день, кардинал Ришелье, — отразившийся эхом сипловатый голос поприветствовал собрата-служителя.       Человек из вежливости поднял лицо к верху, «смотря» на тех, кто занимал одиннадцать из двенадцати меньших тронов. На них восседали верховные епископы Ордена Верховной Богини. Умудренные десятилетиями таинств и учебой в местных университетах, эти проповедники были высшей ступенью в иерархии Церкви. Полы их пурпурных мантий почти касались пола, несмотря на то что колоны были высотой под двадцать метров. Возле каждого из них парило по одной или паре ангелов, которые и усадили людей так высоко над землёй. Их облик был как у невинных детей, подростков или только созревших дев, но в их лазурных глазах был разум превосходящий всех собравшихся ученых.       — К сожалению, епископ Фолькмар сегодня не будет участвовать в обсуждениях, — со спокойной грустью объявила ангел у двенадцатого трона.       — Понимаю, у великого преследователя нечисти определённо есть неотложные дела. Да благословит Богиня его начинания.       Кардинал поднял руки по бокам, выпрямив спину. Крестное знамение повторили и все высшие жрецы. Даже небожительницы по всем канонам совершили его на свой лад: скрестили руки на плечах и широко расправив свои золотистые крылья, зависнув в таком положении на несколько секунд. За это время освещение комнаты стало чуточку ярче.       — Мы все наконец собрались вместе, провели необходимые церемонии и, я полагаю, провели достаточно времени богообщения чтобы привести мысли в порядок, — начал один из высших чинов. — Теперь пора заняться нашей работой и узнать, что произошло за это время конкретно.       — И так, неделю назад прибыла семилетняя экспедиция Маера. Несмотря на все трудности дальнего пути, благодаря вмешательству Богини наши славные люди вернулись с триумфом.       — Триумф? — почти крикнув, возмутился другой служитель, — Из двадцати тысяч лучших солдат орденского ополчения домой вернулась восемьсот сломленных душ. Без вести сгинули наши гвардейские части и оружейники, утрачены единичные экземпляры чудо-технологий. Если бы не милосердие явленое через архивалькирию, то мы бы потеряли бы и свою надежду навсегда!       — И всё-таки, враг не смог остановить нас. Все усопшие встанут рядом с мучениками веры, но главное сейчас разобраться с тем, что мы имеем. Кардинал, вы курировали процесс принятия и охраны нашего Героя…       — Конана, — внезапно уточнил Ришелье.       — Что, простите?       — Он сказал что его имя Конан Геркл. Первое значит «Сын клыков», второе — «волосы как у льва». Так его называли люди, приютившего его у себя.       — Гм, так он уже пришёл в себя? Когда?       — На следующее утро после того, как Рафаэль передала его в лазарет Собора. Его пробуждение было… Непростым, — кардинал емко высказался о том дне. — Конан был больше похож на дикого волка, попавшего в капкан. Он нападал на всех, кто оказывался с ним в одной палате.       — Он кого-то убил? Герой напал даже на Божье Исцеление?! — сбитые с толку епископы поочередно задавали вопросы.       — Нет и да, — последовательно ответил слепой. — Никого герой не лишал жизни. На удивление он оказался достаточно… «Незлобивым», не могу подобрать лучшего слова. Он просто вышвыривал всех лекарей из окна во внутренний сад, либо за дверь, который он потом забаррикадировал. Да, кто-то ломал кости, но это было при попытке пробраться вовнутрь. У нас просто не нашлось тех, кто захотел бы применить к нему силу. Архивалькирия же пыталась вразумить его словами, но в неё летели все возможные инструменты и сыворотки, и зелья из шкафов… И сами шкафы. Когда снаряды кончились он бросился на неё, даже не понимая, что небожителям невозможно нанести вред никоим способом. Так или иначе, Рафаэль отступила и подтвердила мою догадку: у Конана случился, как она сказала, «тяжелый нервный срыв» после психологических атак демонов и прямого повреждения его нервной системы. Ему хотелось побыть одному, и я решил дать ему это время.       — И сколько это продлилось?       — Сутки. В конце концов, он открыл дверь и начал говорить на незнакомом языке. Попросив у послушников дать мне несколько книг, я принял приглашение войти. К моему удивлению, он быстро начал понимать, что я его учу говорить и, более того, Конан оказался самым способным учеником из всех кого мне доводилось встречать. Впечатляет, учитывая его прошлое и состояние, в которому ему «посчастливилось» прибыть. На протяжении этой недели я учил его языку Богини, хазранти, а также объяснял основополагающую истину.       — То есть, он действительно такой дикий, как я слышал? — епископ Колхи был одним из двух епископов, что находился рядом с Избранным, но из-за сверхзагруженного графика не мог уделить этому явлению божьей воли и часа. — Не слишком ли много на его плечи вы возложили? Общий — простой язык, но даже его учат месяц. Что уж говорить про такой древний диалект, как хазранти.       — Вы недооцениваете нашего героя, епископ Захир. Конан впитывал каждое слово, как ангельское перо — слезы, и если и делал ошибки, то только потому, что мы не успели ему это объяснить. Уверяю, он может прямо сейчас свободно заговорить с вами на общем, а на разговорном уровне — на хазранти. Также Конан спокойно по памяти прочтет одну треть Текста.       — Т-треть Текста?! Невозможно, на прочтение первых трехста глав уходит четыре дня, — ахнули сразу несколько стариков, не веря услышанному.       — Я понимаю ваши сомнения, высокородные, но для Богини нет ничего невозможного. Когда я уставал, на мое место приходили другие учителя. А этот юноша продолжал учиться, отдавая сну и еде только три часа в день. Его пыл сейчас немного остыл, но в его глазах я все еще читаю жажду знаний.       — Нам в любом случае стоит озаботиться должным обучением Героя и проверок знаний. Но в то же время нам интересны и другие вещи. Кардинал Ришелье, вы упоминали, что его имя что-то значит. Объясните.       — Конечно, епископ Франкфурт. Конан по воле Создательницы оказался на безымянном острове, который Конан назвал «Варбирь». По нашей классификации эта территория типичный «остров смерти» — дефицит ресурсов первой необходимости с очень агрессивной природой, включающей в себе обилие монстров. Тем не менее, на некоторых таких островах есть людские поселения и Варбирь не была исключением, — мужчина остановился в неловком молчании. Епископ Кристина, одна из трех женщин в этом круге, поняла почему лицо мужчины стало траурным.       — «Была»?       — Да… Отряды еретиков и дьяволов опередили экспедицию Майера и волнами крови бились о племя варбирийцев. Точку в их существование поставило существо, в котором Конан позже опознал дракона, благодаря бестиарию. Змей за раз сжег всех женщин и детей прямо на глазах у героя… Это…       Мужчина замолчал. Его ноги немного подкосились и ему пришлось опереться на свою трость. Тяжело дыша, он пытался отогнать мучительную фантомную боль. Чувство, словно лицо окунули в кипяток. Все как на глазах.

***

      Закрывшая Солнце тень неожиданно появилась, как и пропала. Неужели засада бандитов? [ТЫ] выглядываешь из окна своей повозки и в миг осознаешь, что лучше бы это действительно были люди.       Красные глаза нависшего над [ТОБОЙ] ящера хищно смотрят на позолоченную карету, которая ехала следом. [ТЫ] борешься с замком двери, пытаясь найти нужный ключ. Как же горько [ТЫ] жалеешь, что решил ехать в более простой с виду повозке.       Гремит воздух. Замыкающий конвой маг выпустил огненный шар в чудовище. Но оно лишь смеётся, так по-человечески и неправильно. Дракон разинул свою клыкастую пасть, из недр которой доносится рычащий клёкот пожара.       [ТЫ] не можешь отвести взгляда, понимая, что сейчас должно произойти. Через секунду весь мир погружается в ослепительную агонию. [ТВОИ] глаза не выдержали адского жара и вспышки, вторгнувшихся вовнутрь крохотной кабинки.       [ТЫ] очень хочешь умереть, но твои мысленные молитвы и вопли не могут заглушить яростное пламя. Не можешь помочь тем, кто был в нём. [ТВОЙ] разум угасает в осознании [ТВОЕЙ] беспомощности.

***

      Кардинал внезапно ощутил чье-то касание. Теперь болезненные воспоминания покинули его голову, словно их смахнули как дорожную пыль. Его бледную ладонь держала ангел, приобняв его спину своим крылышком. Хотя он не мог этого видеть, человек чувствовал сопереживание и желание помочь этого дитя Небес. Дарованное умиротворение быстро привело Ришелье в чувства. Глубоко вздохнув, мужчина склонил голову:       — Простите, я позволил своим эмоциям взять вверх…       — Мы соболезнуем вашей боли, кардинал. — понимающе прокомментировал один из епископов, терпеливо выжидавших, когда собеседник придет в себя. — Прошу, продолжайте.       — Благодарю. Для моего подопечного это был такой же травмирующий опыт: этих людей он знал всю свою жизнь, поскольку они были единственными на всем острове. Если не считать продавших своих души «кхаоси»-еретиков, в тот момент для него погибло «всё человечество» и он остался последним из людского рода… Конан мне сказал, что демон, возглавивший темный поход, представился «королём Иррод», — эти слова орденец не произнес, а выплюнул. Только долг службы вынудил его марать эти стены бесовским именем. — Проверив архивы, такой демон действительно существовал под прозвищем «Скверноуст». Его он получил за еретическое послание из Солкловского монастыря, считавшийся неуязвимым как Колха.       Собравшиеся переглянулись, словно спрашивая у друг друга что-то. Верховные епископы проводили в запретных архивах много времени, познавая своего врага и вырабатывая лучшую стратегию Ордена. К сожалению, их головы не могли уместить знание о каждом инфернальном отродье и его злодеяниях. И большинство этого благоразумно не хотели: были предшественники, потерявшие рассудок только от одной страницы пыльного фолианта.       — Я знаю эту историю, — жрица Агриппа I, когда-то бывшая епископ той области, опечалено кивнула. — Половина королевства оказалась погружена в бритвенную бурю. Нам известно о том трагичном и героическом месяце обороны благодаря четврем выжившим, да успокоит Богиня их души. Я помню, как мою молитву в уединённой лесной келье прервал слабый стук.       Две ангельские девы аккуратно подлетели к старухе поближе, дабы она тоже не увязла в травмирующих воспоминаниях.       — Когда я открыла дверь, на пороге стонало четверо путников, но в мою душу смотрел только один глаз. Они были полностью обнажены, не считая корок из засохшего гноя. А их кожа была красной, как у некоторых заморских народов, о которых я читал. Лишь позже я узнал, что это были крепостные того монастыря, а их тело изувечено мелким письмом «темного наречия», демоническом языке, а еще человеческой бранью. Демон-лорд вырвал им языки, но выцарапал полную хронологию событий и свои гнусные речи на их теле, превратив их в ходячий пергамент. Забрав одного на часы пыток, он бросил осколок витража трем другим, сказав, что им хватит и одного глаза, чтобы найти дорогу к нам.       Немногие решились не опустить взгляда, лишь ангелы как один с нотой беспокойства жалобно глядели на Агриппу. Орден знал о садизме и жестоком юморе бесчеловечных монстров. Кому, как не верховным епископам, возвышающимся над головами прочих, знать об этом? Но на роль глав Церкви сама Верховная Богиня выбирала наиболее эмпатичных отпрысков благородных родов, дабы они соответствовали Её высоким моральным стандартам. Это тяжелая ноша компенсировала их честь служить Ей.       — Эти чудовищные последствия за нашу гордыню стали нам уроком. Мы даже выпустили декрет о запрете упоминания Колхи и Хазранта всуе и сравнения её с чем-либо . Тот факт, что Архивраг привлек эту тварь к поискам спасителя говорит о серьёзностях намерений убить его. Хвала Богине, она уберегла дитя от смерти.       — Кстати про «дитя». Богиня дозволила мне на секунду увидеть того, кого принесла Рафаэль на своих руках, — по молчаливой просьбе Захира синеокая девочка подала ему блокнот. — Комета упала семь лет назад. Как так вышло, что Избранный сейчас выглядит как будто мы пропустили еще с десяток лет? Неужто меня начали тленные глаза подводить, что мне померещилось тело крепкого мужа?       Ришелье собирался что-то сказать, но вдруг запнулся. За одно мгновение он ощутил с какой скоростью бьётся его сердце, как много в легких помещается воздуха и еще множество биологических процессов. Эти знания сами пришли в его голову во всех подробностях, как будто из ниоткуда. А вместе с ними был свет, пробившийся через повязку и обожжённую роговицу. Но в этот раз это было совсем не больно: непривычно, но не больно. Это было даже приятно, как лечебная мазь, пускай и эффект несравним.       — На всё Воля Богини, — голос Божьего Исцеления разнёсся по залу как труба. Люди и ее сестры ангелы с благоговением сделали крестное знамение при материализации архивалькирии.       Великая дочь Небес и одна из первых учителей народов почтила их своим появлением. Свет зала совещания стал изумрудным, ведь его источником была ореол архивалькирии. Её атлетичную фигуру укрывал хитон, что соткан из побегов кристальных растений с Краесветных гор, вымершего рода целебных трав. Заплетённые волосы украшены гирляндой из цветов, а её оканчивающийся скальпелем посох — это не просто оружие, а символ справедливости и милосердия. Согласно Тексту, впервые люди узнали о недугах, когда две морские змеи укусили отца одного из пророков. Архивалькирия нашла тех ползучих тварей и проткнула их, смешав яд, кровь и желчный пузырь. Тем самым, под вдохновением Богини, она создала первое в мире лекарство. С тех самых пор фигуры змей обвивали посох, а сама Рафаэль украшала скрывающий половину лика маску по одной чешуйке за каждую побежденную болезнь.       Иные бы не смогли бы устоять на ногах, а то и вовсе сметь дышать в одной комнате со столь прекрасным и благородным созданием. Но епископы и кардинал уже достаточно долго имели честь прямого общения с небожителями.       — Нам в великую радость видеть вас на заседании, благая служительница Госпожи. Но могу ли я попросить вас в следующий раз, предупреждать о вашем явлении заранее? — Франкфурт осторожно посмотрела на ту, что была у подножья Золотого Трона их создательницы.       — Можете, но я прихожу лишь тогда, когда угодно Благоутробной. И ни мгновением ранее.       — Безусловно. Мне тогда хотелось бы спросить вас, как свидетельницу тех событий, что с произошло с телом Избранного?       — Вы говорили о нём, как о незнающем что есть добро, что есть зло этого мира дите. Но был среди тех, кто также рос быстрее вашего племени. Достигли пика человечье тело на Варбири путем тернистым и опасным. По меркам его опекунов Герой был подростком, хотя для вас он уже полностью окреп. Не удивлены будьте тому, что он лучший из людей. Возрадуйтесь этому.       — Замысел Верховной Богине действительно неосмысляем тварным умом. Но какие есть в Герое еще странности, о которых нам следует знать?       «Действительно, это был необычный опыт познание вашего тела,» — сохранила Божье Исцеление мысли при себе       Когда Рафаэль очистила Героя от проклятия беса, она открыла первую аномалию. Без духовной заразы тело человека… воскресило само себя. Мало кто знал из людей, но тело любого живого творения состоят из мириада крохотных схожих частиц — клеток. И при смерти одной части, которая и делала кого-либо «живым», остальная часть продолжала свое функционирование некоторое время. Но в случае регенеративного торпора (анабиоза или спячки) клетки сохраняли свою активность, либо, если среда оставалась агрессивной, закрывались в цистообразования на долгую консервацию. Рано или поздно тело полностью восстанавливало свою структуру, благодаря запасам энергии и веществ, питанию через «корни» или магической природе.       Часто произвольная кома просто интересный механизм сохранения энергии, но у людей он не встречался. Архивалькирия видела такое только у некоторых созданий, включая чудовищных драконов и изуродованных вампиров. И лишь факт того, что только изгнав зло из тела Героя она запустила этот процесс успокаивал её. И конечно прямое наставление Её в праведном действии. Но её ждали лишь новые, такие же необъяснимые открытия при изучении сего существа.       Вместо клетки в груди человека ребра срослись в плотный панцирь. Несмотря на то, что это должно было стеснять вдох и выдох, развитая мускулатура помогала избежать удушья. Дополнительная защита вообще компенсировалась наличием третьего легкого! Рафаэль даже почти не удивилась второму сердцу. Почти, ведь то обладало целым букетом адреналиновых и не только желез, гормоны которых вырабатывались параллельно надпочечниками! Ещё в костном мозге вырабатывался неизвестный вид кровяных тел, выполняющий функции белка фибриногена и тромбоцитов: свертывание крови. Но процесс столь быстрый и эффективный, что эти мутированные клетки могли мгновенно остановить кровотечение, даже если тело будет разрублено наполовину!       Ей было крайне неприятно, но до стыда любопытно копаться во внутренностях сей особи, вплоть до изучения отдельной генной цепочки. Одним из дарованных ей благ было свое карманное измерение — лаборатория вне времени, где архивалькирия была вольна творить какие угодно эксперименты вне времени. Удивительно видеть то, как отделившись от общей массы, эпителий Избранного продолжал жить на накопленных ресурсах целый век. Для сравнения — у прочих смертных он обновлялся ежедневно. И в то же время, это не значило что не было защиты от раковых клеток: в случае повреждения генома, рибосома, собирающая белки органелла, просто… замыкалась как замок! Каким-то образом внутри клетки имелся аналог белых кровяных тел, представляющих из себя модифицированный нуклеотид АТФ, активировавшийся при угрозе произвести на свет бракованный материал. Она не только вызывала деградацию собранной нити и открывала рибосомы, но и «перезаписывала» ядро клетки. Не то чтобы у людей было механизма защиты от аберрантных белков, но в этом случае даже теоретически не могли возникнуть раковые единицы!       Рафаэль давно не испытывала столь противоречивые чувства. С одной стороны, это чудо. Богини создала его таким невероятным, бросающим вызов монументальным законам биологии, которая Сама придумала. Как Она еще могла подтвердить свою силу, как не через создание «неподъёмного камня»? Знаний, которая она получила за одну ночь и половину дня исследований, хватило бы на мануал длиной в жизнь. Если бы эти знания могли бы оказаться в руках знающих смертных… Да даже искалеченное тело этого сверхчеловека, то они могли бы продвинуться на столетие в понимании физиологии. Как бы они улучшили врачевательное ремесло и увеличили свой срок? Сколько бы голосов нерожденных детей прозвучало бы? Какие бы болезни исчезли и какие они смогли бы в лекарства придумать?!       — Никакие, — твердо ответила Божье Исцеление на вопрос епископа о странностях в теле.       … С другой стороны, это мерзость. Не может быть и речи чтобы эта двуногая тварь была плодом естественной любви двух совершенных людей. Быть может это и дело рук Богини, но оно так далеко отошло от канонов, что никакой реакции кроме отвращения не могла вызвать у Рафаэль, воспринимающей человеческий организм как святую догму, которую нельзя изменять. Ей было за это очень стыдно, но сам факт бытия этого мутанта бросала больную тень на величие истинного человечества. Архивалькирия не видела большой физиологической разницы между разными расами людей: эльфами, дварфвами, человеками, — для неё они братья и сестры… но небожительница не могла с профессиональной точки зрения назвать Героя чем либо из чего списка санкционированных видов.       Если биоформы зверолюдов просто были чужды, а невозможные демонические — прямой насмешкой, то последний варбириец был косвенным оскорблением. Пусть Рафаэль знала кто его таким создала, но гнусные ассоциации всплывали самими собой. Это было трансгуманисткой ересью.       В тот день, архивалькирия посетила Героя дважды: один раз по просьбе Ришелье, второй — по воле Верховной Богини. Исцелению было велено усыпить Избранного и исправить это… Недоразумение. Хоть синтезировать нужный седативный препарат являлось нетривиальной задачей, это было ещё самой простой частью. Кропотливая работа отняла весь день, Рафаэль прошлась по каждой вене, по каждой мышце, по каждому пикометру спирали ДНК. Но результат стоил того: герой был освобождён от своего неортодоксального организма и приведен в соответствие со стандартом. Почти… Настоящая основательница медицины сказала, что ни один нервный узел Героя не должен быть тронут. Не то чтобы это на что-то повлияло, кроме, разумеется, сохранившихся когнитивных и не только способностей: нейроны прекрасно адаптировались к нормализованному метаболизму, потеряв совсем немного от своей изначальной мощности.       Это опечалило Рафаэль. Нет, не то что Богиня подвергла её такому искушению, а тому что Она решила подвергнуть такому жестокому испытанию как бытие генетическим уродом самого Героя! К чему такое извращение сотворили Её длани, когда Она всегда даровала благости через ману, а не искажение первозданного вида? Хоть глупо было бы говорить, что Всесоздательница не имеет право менять нормы, но дух небожительницы начал беспокоиться над сей загадкой.       Впрочем, Рафаэль быстро усмирила свой дух Её воли. Она успокоила себя убеждением, что это было духовной закалкой. Богиня определено была умнее несмышлёной архивалькирии и Ей тем более виднее каким должен быть Герой… Может быть, эти «улучшения» были суровой необходимостью выживания? А теперь Рафаэль была оказана честь спасти героя от ненужных человеку частей тела?       Она не смела спрашивать. Она уже знала, что Благоутробная не может быть не права. Пусть греховный секрет нечеловеческой природы Избранного Героя будет похоронен под сей истиной.       — Вам неведома задумка Богини вся, так смирены будьте, как и я.              Никто не стал спорить с тем, чему людей учили с младенчества, а ангелов еще с начала времён.       — И так, каков наш итоговый вердикт? Кому нам стоит доверить последнюю надежду человечества на выживание?

***

      «Подстреленный сатир». Если обычному путнику сказать «кабак», то он нарисует именно эту картину. Место так себе, но и не хлев и кормят достойно. Можно было вечно протирать стойку и столы, но запах перегара никогда не выветрится из этих досок. Солнечный свет не совался в столь сомнительное место, потому среди прочего можно было почувствовать запах горелой рыбы. В иных местах хозяин бы сэкономил бы, но в портовом городе жира для свечей было как грязи. Гомон не стихал ни на минуту: кто-то травил басни и анекдоты, кто-то объяснял суть новой авантюры, кто-то просто был пьян и нес бред.       — Слышал про Белую бороду? — мужик с повязкой на глазу кивал в сторону непрозрачного окна. — Говорят его наконец кокнули. Можем теперь брать контракты на защиту судов в Проливе Мертвеца. Лучше щас, пока другая нечисть не завелась.       — Да уже раз седьмой «кокнули», — парировал такой же странный тип. — Приносят бошки рядовых олухов да синюшных утопцев. Эта тема уже никого не впечатляет, награду аж отменили. У меня вот кузен на месте нужном сидит и говорит: «Не лезь туда, там ламир-… ламини-… Хищная водоросль с ближайшего залива прёт,» — на неё все силы и циркачей уходят.       — Да ну… — тупым взглядом моряк смотрел на полуполную кружку, а затем заулыбался. — Ну тогда за упокой Белой Бороды! Пусть кости свои Посейдон уже сдаст и прямо на дно свою шлюпку пришвартует.       — Во! Как Боженька смолвил! — стукнул своей полупустой его товарищ.       Болтовню двух иностранных наемников внимательно подслушивал один завсегдатай «Сатира». Будь это место поприличнее, черноволосый посетитель бы без сомнений привлёк всех своим двухметровым ростом и телосложением. Для него не было преградой ни языковой, ни шумовой барьер. Он водил пальцем по стойке, делая пометки в воображаемой карте. Ему была интересна каждая деталь, которая касалась Дивного мира.       — Тебе добавить, Зепп ? — приподняв бровь, спросил бармен.       Брюнет стукнул костяшками пальцев по трём пустым бутылкам. Вскоре три звонких сосуда заменили наполненные горькой жидкостью. Посетитель потянулся мускулистой рукой в карман льняных штанов, но его остановил хозяин заведения:       — Не надо, друг. Я все еще должен тебе после тех подвальных крыс, — вспомнил он заслугу своего «героя». Вдруг что-то упало на кухне. — Вот демон, не дай Богиня опять что-то разбили…       Уйдя отсюда с места, хозяин кабака не оставил своего любимого клиента одного. Вокруг него уже кружились три девицы в достаточно зажиточных нарядах. Эти приятного вида официантки маневрировали между людьми, принимая и отдавая заказы, и оказывали другие интересные услуги. Зепп не брезговал ими пользоваться.       — Что такой задумчивый, а? — блондинка в розовом платье прижалась к бицепсу посетителя, диаметром не уступавшим её бедру.       — Грею уши, — бесхитростно, но подозрительно прямо ответил человек.       — Может я тебе помогу? — другая девушка в желтой одежде, приподнявшись со стула, сначала поцеловала висок, а затем прикусила ухо уважаемого гостя.       В ответ, мужчина слегка оттолкнул ту обратно на сидение. Она удивлённо похлопала глазами — раньше он никогда не отказывался от ее ласкового шёпота на ушко. Но дело было в том, что он не допил. Сделав пару глотков, он схватил кудрявую официантку, не дав той опомнится. Мужчина сковал ее властным поцелуем, подтягивая невысокую девушку к себе. Её щеки налились кровью, а по подбородку на белую рубашку стекала слюна и хмельной напиток клиента. Господин освободил рот взятой служанки, почти что не наиграно закатившей от удовольствия глаза, лишь чтобы укусить ее ухо с серьгой в ответ, окунувшись в мягкие кудри.       Другие женщины не стояли в стороне и начали ластиться к огромному человеку. Молчаливая зеленая официантка без стеснения прихватила пах через штаны, а вторая, в розовом, обнимала дюжего великана со спины. Хоть она и была самой высокой из троицы, даже ей было очень трудно сомкнуть ладони у него на груди. Вместо этого она массировала каменный пресс и широкую грудь, спрятанную под простой одеждой. Эти девицы и молодец легкого нрава игрались уже не в первый раз, и день обещал им ещё большее…       Несмотря на срам, это не было тем могло бы удивить бывалых «Подстреленного сатира». Иные капитаны и контрабандисты творили у всех на виду бесстыдства посерьёзнее. Конечно, имевший хоть какие-то моральные стандарты хозяин старался сопроводить таких либо на улицу, либо в комнаты. Однако если бы он отвлекался на каждое пощипывание местных девок за ягодицы или каждую попытку стащить кое-что из кошелей со стороны официанток, время на разлитие напитков у него бы не осталось. Только случайно забредший сюда фанатичный и богобоязненный циркач мог бы удивиться и попытаться превратить чужой отдых в нравоучительную беседу.       — Я знал, что найду тебя здесь.       Зепп не сразу отвел лицо от груди, в которую намеревался окунуться. Придерживая за филейную часть официантку, он посмотрел на человека, испортившего такой приятный обед в хорошей компании.       Незнакомцем оказался мужчина с темно-русыми волосами, завязанными глазами и 56 года. Анализ возраста со стороны юноши 17 хронологических лет был безупречен.       — И как ты в этот раз догадался?       — Точно не подсмотрел, клянусь Богиней, — с улыбкой новый посетитель направился к соседнему стулу, сознательно оттолкнув официантку в розовом.       — Ай! — взвизгнула зеленая после того, как на ее мизинец попал под трость. Это уже было случайностью, но все равно больно. — Слышь, аккуратнее, хер старый!       — Прошу, плодите нечистое не с этим молодым человеком. А лучше идите в монастырь, женщины, как раз рядом.       — Не мешай нам деньги зарабатывать, падла! Жизни, сука, учить вздумал… — зашипели возмущенные наглостью девушки.       — Красавицы, оставьте пока нас, — приказал Зепп, нежно опустив на пол работницу в желтом платье.       Всё трио обиженно покосилось на него и ещё более злобно на оборвавшего такую замечательную сделку старика. «Ну хотя бы аванс успела взять,» — подумала девица в зелёном и поделилась с сестрами тем, что успела добыть второй рукой. Их любимец не мог не заметить, но был не против такой компенсации. Его, в любом случае, ждало ещё больше неприятностей.       — Я не получил ответа на мой вопрос, Дюма, — глубоким голосом решительно надавил посеревший юнец. Он не нарушал личного пространства, даже не повышал тон, но все равно оказывал тяжелое воздействие силой одних голосовых связок.       — Конкретное место, где ты сидишь, было выдано за медяк пьяницей у входа. Попросил пальцем показать, где сидит огромный длинноволосый чужеземец и, пощупав его руку, понял направление.       Действительно, он слышал голос Дюма, но не хотел отрываться от уже начатого «пира». Эти лишние секунды всё равно нельзя было использовать на побег.       — А если ты про заведение… Хочешь придумать новую хитрость? Хорошо, я расскажу…       «Обломов» или «дьякон де Горечь», как таких называли молодые и необузданные будущие служителей Церкви из духовных школ, поудобнее устроился на скрипящем стуле. Тому было интересно каким вообще образом его подопечному удается сидеть на этом пыточном устройстве.       — Я выбрал среднее место по всем значениям. Не слишком грязное, не слишком чистое. Не слишком опасное, не слишком «скучное». В таких местах ты пропивал свою юность, и мы тебя ловили на нарушениях заповедей. А потом мы перестали тебя находить по питейным, бойцовским ямам, в других притонах. Ты как кот: приходил домой, когда хотел и делал вид что так и должно быть. А потом я решил все-таки проверить то место, которое для твоего любознательного ума показалось бы через чур обычным. На то и был расчёт? Честно говоря, мы уже были тут, только, кажется, разминулись и забросили поиски, ведь ты всегда ложился вовремя спать.       — Я повторю: если вам это не нравится — поставьте замок на дверь.       — «И посадить тебя в тюрьму», как ответил тебе тогда я. Даже если бы ты не сдавал на «отлично» все науки и ремесла, уж кого, а тебя бы всё равно не посмели так ограничивать из-за… связей с верхами, — завуалированно сказал кардинал под прикрытием для других любителей греть уши.       — Мне ни к чему дисциплина. Я не ополченец, и не воевода. Не моя обязанность. У меня есть только одна задача. Выполню её — и могу отправиться в свободное плавание.       — Зепп, это же не правда… — хотел начать читать мораль слепой.       — Ты о Госпоже?       — О том, кем Она тебя сделала.       — Прямым текстом сказано, что каждый человек безгрешен от рождения. Но будет один, кого никогда не коснётся порча, — легко удержавшись от того, чтобы закатить глаза, молодой добавил для конспирации, — быть может мне дано схожее благо?       — Богиня милостива, раз освободила тебя от богословия, — человек потер висок от такой вольной трактовки Текста.       — Или епископы, которые не хотят гражданской войны из-за разночтения.       — Богиня мудра, так что их нерешительность — Её заслуга. Меня больше волнует то, что ты кажешься отдаляешься от нас…       — Я всегда с людьми. Особенно прямо сейчас был. Вы же не хотите сказать, что я мог подумать о «мире с отравителями»? Стать как кхаоси? — саркастично стукнул стойку ухмыляющийся брюнет.       — Нц, ты пользуешься таким дешевым риторическим приемом против меня? Ты меня совсем перестал уважать.       — Не уважал бы — сбежал давно бы от тебя, Дюма. Сам ломал бы голову как мстить.       — Хорошо, — не без вздоха, знакомый как-то хитро улыбнулся. — Прости меня за мое «старческое бурчание». Позволь мне загладить вину.       Когда завсегдатай заведения логически понял, что собирался сделать Ришелье, он уже окликнул трех официанток:       — Хей, блудницы, я хочу сделать заказ!       — Отстань, домосит! — мягко говоря, девушки не горели энтузиазмом.       — Тогда я могу позвать вашего хозяина?       Нехотя, три девы подошли к сумасброду. Но стоило мужчине незаметно для окружающих достать золотую моменту, как мантикоры превратились в робких котят.       — Я хотел бы извиниться за оказанное неудобство. Прошу, сопроводите меня и моего племянника в укромное место. Я хочу знать, стоите ли вы всех тех денег, которые он брал у меня…       Последнее было неправдой, — их любимчик трудился или выигрывал деньги в свободное от учёбы время для новых удовольствий — но это дев нисколько не волновало. От одного блеска кругляшка им словно отшибло память. Они не сразу даже поверили своим глазам.       — К-конечно, дядюшка, — начала заигрывать самая низкая из троицы, заикаясь. — У нас б-будет очень много веселья, обещаю…       Работницы сопроводили их до свободного номера. Как только Дюма услышал щелчок замка, он бросил золотую монету в стену. Испугавшись, девушки чуть не начав драку, побежали хватать ее, благо отскочила она и приземлилась на кровать. Для них это было целое состояние: в этой орденской монете, филиграном кусочке золота, было тысяча серебряников, а в одном серебрянике — тысяча медяков. Ночь в отдельной комнате стоит десять медняков; пятьдесят, если гость хотел её с кем-то разделить. Но из них самим служанкам доставалось пять, стоимость одного завтрака с утра, который они сами себе покупали…       Быть может — это билет в нормальную жизнь? Возможность наконец покинуть эту дыру, в которой они застряли из-за обмана караванщиков? Девушки были готовы на любые извращения и унижения, все для последнего рывка!       — Никаких вопросов. Охайте и ахайте. В общем, делайте вид что мы все тут очень заняты, — повелительным тоном попросил их неожиданный благодетель.       … Это было не то что они ждали. Но раз монета в руках трёх сестёр, почему они должны отказаться?       Тем временем, ударяя по стене тростью, старший гость нашел сундук. Достав из-за пазухи глиняную печать, он со шлепком прикрепил ее на крышку.       — Пойдем, мой мальчик, — мужчина шагнул вовнутрь предмета мебели, приглашая присоединиться в стоянии в полусогнутом виде. Что удивительно, его немаленький спутник умудрился влезть в него, закрыть его за собой.       Через пару секунд к стонущим и озадаченным девам вернулся Дюма, будто выглядывая из-под люка.       — Полезете за нами — в «Страну Фей» отправлю, — и снова пропал       Иносказательная угроза отправкой «полетать в виселице» возымела своё действие. Обычно блудниц насильно постригали в монашки, но бывало и такое. Так что официантки продолжили делать имитацию бурной деятельности, гадая — что это только что было.

***

      — Конан, — назвал Ришелье Иозефа именем данным его отцом, а не советом верховных епископов. Для них это имело сакральное значение.       — Кардинал, зачем вы привели меня в Архивы? — спросил Герой, удерживая ровный свет фонаря.       Печать-телепорт отправила их в катакомбы Великого Собора. На черной брусчатке не было пыли, не было паутины на потолке. Но были кромешная тьма и отсутствие следов жизни. Только башмаки варбирийца и туфли орденца с его тростью нарушали могильную тишину. Лишь на мгновение в не столько затхлом, сколько мертвом воздухе мелькнула искра в конце бесконечного коридора. Эта была валькирия Тундра, которая без лишних слов вернулась к патрулированию, опознав пришельцев.       — Ты очень хорошо учишься. Это слово едва ли подходит. Ты буквально копируешь знания и идеально применяешь их на практике.       — К чему вы ведете?       Ришелье не сразу ответил. Однако слепой кардинал выдал задачу:       — Пока мы идём, перескажи «Семь шагов», пожалуйста.       Конан понял, что проще потратить время на цитирование, чем на дальнейшие расспросы. Набрав полную грудь. Он начал читать по памяти…       «В начало было слово: «Будь»; И сказала его Богиня, что была выше слова; И была вода, что в черноте, не жидкая, ни ледяная, и не пар; Шла Богиня по воде, и сказала: «Будет снизу океан, а сверху небо; И оградиться море от моря твердью земли и будет там соль»; И вода схлынула дождем вниз, и границы иссохли и было чистым небо; То был первый шаг;       И взяла Богиня соль из тверди и рассеяла она его по волнам, растворив; И сказала: «И будет эта соль и рыбой, и кораллом, и зеленью что под водой и на воде»; и всякая жизнь в воде пошла от соли, что с тверди; то был второй шаг;       И Богиня спросила: «Не Я ли вас создала, волны; не по воли Моей вы множитесь, водою дышащие; Вы ли разделили небо и землю, и жизнь и нежзинь?»; и отвечали Ей и волны, и всё что было под ними; «Избавь нас от сомнений и выбора, о Милостивая; Правда в том, что мы рады быть творением твоим»; И ответила им Богиня: «Пусть две рыбы и один цветок морей на землю выйдут»; И на приливе две рыбы и цветок морей пришли на сушу; И дала Богиня рыбам ноги и заткнула жабры, и отсекла им хвост; И повелела: «Идите же по земле и возвращайтесь в воду, где соли нет»; И растерла цветок море и посыпала она ею землю; «Будь здесь и травой, и кустом, и древом»; И стал цветок морей растениями, что на суше; и множились земноводные в прудах и ручьях; То был третий шаг;       И сказала Богиня: «Будет свет один и могучий сейчас; Будет свет множественный и мягкий потом; и будите знать что и когда делать, те, что на суше и те, что в море; И будите называть первое днём, а второе — ночью, а меж ними — рассвет и закат»; И засияла одна искра из крыльев Богини теплым шаром, не жгущие, но обнимающие; И Богиня сказал тому: «Зваться ты будешь Солнцем; Уходи отсюда в море, заслоняешь ты звезды»; И ушло Солнце и собрал оставшийся свет большой коралл; И засверкал он оловом и выглянул из другого края разделенного океана; И спросила: «Можно ли мне занять место Солнца, о Создательница?»; И ответила ей Богиня: «Для этого ты и создан, ибо ты отныне Луна; Иди и плавай по небу, как плавают медузы;» А потом засветила Луна и звёзды ласковые; И было это до того как не сказал Богиня Солнцу вернутся, а потом уйти; То было четвертый шаг;       И видели что было в небе творения земли и моря; и сказала часть их: «Хотим мы также быть на небе; Ведь нет нас там, и хотим мы быть ближе к свету Твоему»; Знала их желании Богиня до того, как они сказали о нём; И потому она взяла земноводных, покрыв их песком, и сказала; «Будет это вашей чешуёй и перьями и будет часть вас летать и возвращаться на землю; Другие же имейте чешую, но не имейте желания неба, не для вас оно; Ибо кормом ваш будет плоды древ, что падают на землю, а не кости их; Как для тех, кого Я создала чтобы были выше, нужна не мякоть; И зовут небесных птицами, и зовут земных ящерами»; И были довольны мудростью те что птица, и те что ящеры; То был пятый шаг;       И начали птицы летать и слабели без мякоти плодов их ноги; А ящеры питались и умножались в размере; И сказала самым пресыщенным из пресыщенных Богиня: «Укройте жир ваш травою и будет это вашим мехом; Звери вы теперь зовётесь и пастись будите и дальше; Покуда Я милостива даю вам больше пищи, чем просили раньше»; И покрылись ящеры шерстью и были они зверьми, отделенные от птиц и хладнокровных от достатка; То был шестой шаг;       И стряхнула Богиня крылом своим и посыпались они по миру; Те стали похожими, но меньше и бессильны, как и всё, без Неё; И сказала Богиня им: «Вы есть малахи; Не вы ли созданы из моих перьев и существуете моим дыханием?»; Отвечали хором Ей все малахи: «Истинно так, и знаем мы что должны быть посредниками!»; И призвала их Богиня «Заберите же дар языка у Моего творения»; и забрали малахи голоса и моря, и звёзд, и твари любой без борьбы; И взяла лучшее что имела Богиня и собрала воедино; И сказал Богиня пока те спали: «И будут это два существа, что будут венцом всего творения; и будут они особыми дарами наделены и свободами; И будет это человек — Жена и Муж, а вместе люди; и будут плодится и множится, и будут направлены невидимой волей до того, как Я раскрою им тайну»; И была два существа, но прежде чем проснулись, Богиня ушла на Небеса с малахами; То был седьмой шаг».       — Всё. Глава закончилась, — Конан вздохнул. Они продолжали свой путь по каменной утробе уже достаточно долго.       — Скажи, тебе это никогда не казалось странным? Что Богиня создала разумную жизнь до людей?       — Я находил в Тексте много несостыковок и несоответствий. Но все они имели свои объяснения. Тут очевидная метафора и нравоучение о благодарном смирении за такие малые дары, как речь.       — Верно. Как я знаю, до открытия Гавриэль люди не общались друг с другом. Даже язык жестов был неведом неведающим безбожникам. Они как животные ориентировались по запаху и мане, понимая чужое желание, например размножаться или уйти. Только благодаря отсутствию возможности умереть наши предки продолжали быть любопытными кочевниками, — решил кардинал вспомнить одну из лекций. — Но я спрашивал тебя о другом. Ты не замечал тут нарушение… ритма?       — Да… На самом деле в одном моменте рифма нарушается, — хмурился Герой.       Он раньше подметил этот момент, но не придал особого значения. Теперь, когда Избранный был близок к окончанию учебы, его наставник решил ему показать нечто, что хранилось в самом сердце Ордена, его самое уязвимое и защищенное место. Вдруг кардинал замер на месте, заметив закономерность, которую заметить мог только приближенный верховных епископов.       — Наконец на месте.       Он надавил тростью на, казалось бы, случайную плиту. Камень поначалу не подавался, но под человеческим упорством наконец продавился. Немного терпения — и слева открылся узкий проход. Первым ловко вошел кардинал. Несмотря на слепоту, мужчина проскользнул как нож сквозь масло. Похоже, он не впервые пользовался проходом. Для могучей фигуры Конана было трудновато протиснуться, но в конце концов у него это получилось.       Двое людей оказались во мрачной комнате, похожую на небольшую кладовку. В ней, на первый взгляд, не было ничего необычного, просто голые стены из потресковшегося кирпича. Тут было темно и холодно, как и в остальном Архиве, но Конан испытывал очень странное чувство… Пустоты.       Нет, неправильно. Это не пустота. Это голод.       Смертный с трудом сделал вдох. Огромное и глубокие, стены бездны вытянуты до бесконечности, а потолок — это не более чем призрачная линия на горизонте. Пол плывет перед глазами: четкие линии брусчатки наслоились друг на друга, как шерсть на теле темного зверя. Всякий звук отражается обратно с глухим эхом, создавая ощущение что Конан блоха, пойманная под стакан. Как мотылек подлетевший к огню, но запутавшийся в паутине.       Сердце ускорило свой темп от необъяснимого феномена. Человек как будто смотрел в плотно закрытое окно, прямо в немую ночь. Видны лишь отражения собственных мелочных мыслей, как огоньки затухшего камина. Он уже когда-то видел эту картину. Когда-то давно ему посчастливилось уйти от нее в сторону. Но озлобленная стихия встретилась с ним вновь. И что тревожнее, Конан не мог понять не смотрело ли на него что-то в ответ?..       Но смертный был не один. Речь шла не про Ришелье.       — Богиня, защити…       Крестик на солнечном сплетении начал нагреваться и если бы не одежда, можно было бы видеть как он излучал свечение. Тем не менее, неведомая сила ощутила присутствие высшей силы. Несмотря на свою хтоническую настойчивость, чуждое не могло сломить преграду перед ярко пылающей душой, содрогаясь от каждой попытки вернуть смертного в нерациональный страх.       Плечи юноши расправились в стороны. Хотя нет: они вообще не напрягались. Несмотря на тяжкий удар, Конан был обучен в тяжелые моменты блокировать необдуманные движения своего тела. Теперь он мог принять вызов и посмотреть страху в глаза, если оно посмеет закончить начатое. Это окончательно остановило охоту неизвестности и наваждение Конана спало.       — Все нормально, мой мальчик?       Другой орденец не показал какого-либо признака недомогания. Ему было неведомо, какую душевную атаку только что пережил его подопечный. В конце концов, это тяжелое столкновение двух скал, вопреки времяощущению человека, продлилось меньше чем десять секунд. Тем не менее, слепой кардинал предполагал не самый худший, но дурной вариант.       — Я думаю на меня только что пало какое-то проклятие, — спокойным тоном проговорил Конан. В рамках своих тренировок ему наносили магический урон, но чтобы такой силы…       — Да, ты прав. В этой комнате действительно обитает зло… Особой породы. Насколько тебе стало худо?       — Как от копья Иррод. По какой-то причине кажется что это было еще опаснее, — поймав легкий наклон головы кардинала, Конан уточнил. — В один миг в моем рту стало сухо, мой живот скрутило от голода и я задыхался, хоть и мог дышать полной грудью. Еда и воздух словно пропали, я был готов выпить целый океан… Я чувствовал, что если промедлю хоть на секунду, мою душу вырвут из тела и бросят… В небытие. Ледяное сердце Маккая, как в Небесной Комедии, если не глубже.       — Сейчас как?       — Нормально. Воззвание к Богине уберегло. Видимо, это место что-то сделало с моей нервной системой, из-за чего казалось что я истощён, — человек не отпускал свой крестика. — Это часть экзамена?       — Нет, скорее напутствие в жизнь, — мрачно прошептал кардинал. — Тебе нужно знать с чем… Или скорее с кем ты столкнёшься.       Ришелье не отводил от Конана «взгляд», протянув руку вперед. Как только он вытянул ее полностью, ладонь из рукава пропала, как будто её отродясь не было.       — Заклинание невидимости? — предположил Избранный. Он бы сказал утвердительно, будь уверен в своей догадке. Но тут было что-то не то…       — Нет, — отрезал Ришелье. — Это относительно недавняя разработка в области материалов. Альтернатива легендарной мантии-невидимки — полотно, где каждая нить — это специально обработанное зеркало. Преломляет свет так хорошо, что даже изгибов не видно, — для наглядности он вытащил руку и дергал «воздух» только с парой пальцев. — Весьма сложен в производстве: все что мы имеем, находится здесь и некоторых других хранилищах. Нужно идти на такие ухищрения, поскольку магии тут быть не может. Здесь просто не существует маны. Она пропадает.       Юноша прищурил глаза от абсурдного заявления:       — Что значит «пропадает»? Исчезает без следа? Но вы говорили что такое невозможно. Даже инфернальная энергия перетекает под действием воли Верховной в элементарную энергию стихии огня.       — В этом всё дело, Конан. Прошу, держись меня и не сомневайся. Мы еще не понимаем всей природы этого монстра, но открытый ум — крепость с открытыми воротами.       Варбириец не стал тянуть время и, покрепче сжав крест и протянул руку священнослужителя, перешёл на ту сторону.       Перед Героем уже не было скромной кладовки — это был храм. Причём еще богатый, достойный быть при доме аристократа. Через бесцветные окна пробивался неестественно белый, но тусклый свет, прямо как в зале совета верховных епископов. Украшение же выполнены из серебра, пурпурной ткани и блоков шерла. Аура церкви была пропитана мрачностью, но от того была не менее фундаментальной и внушавшей могущественность того, в честь чего это место возведено. Скамьи, пьедесталы, трибуна — все тут казалось до невозможного знакомым, навевавшей тоску.       Человек на секунду даже подумал что это может быть точной копией уже знакомой часовни при его обители, прежде чем начал обращать внимание на неточности. Неправильное число свечей на альтаре или расстановка скамей без деления на сословия были ещё мелочью. В глаза бросилась форма здешних крестов. Если крест Верхвоной Богини имел лезвиеподобное окончание на всех концах, то эти были плоскими, будто сделаны для простолюдинов, а не для церкви; главным отличием были две дуги, растянутые вдоль горизонтальной линией снизу и сверху. Символ местной веры выглядел как перечеркнутый глаз, понял Конан.       Сердце в груди человека притихло, но не от уважения к этому неправильному месту. Он чувствовал, что несмотря на поддержку его покровительницы, бездна злобы все ещё была сильна. В голове провелась аналогия: на континенте Жаркоземие есть плотоядный зверь по имени крокодил, в чью пасть добровольно залетают птицы дабы вычистить и съесть все остатки на острых зубах. Вот только смертному не хотелось так просто подставлять шею под меч пустоты. Всё его естество требовало от Конана либо уйти отсюда, либо уничтожить это место как можно скорее.       Дойдя с кардиналом до самого конца, синие глаза Героя заболели от полотна над главным алтарём. Лишь приблизившись почти вплотную, черный прямоугольник показал свое изображение. Там обитало божество сего храма.       Его форма была слишком превосходной, чтобы принадлежать человеку, идеальная, а сама икона —творение нечеловеческих рук. Отвращение Конана смешалось с изумлением, ведь все прежние образы для его сверхчувств всё ещё оставались картинам. Но это было не просто что-то магическое… Голос ирациональности предостерегал разум от прикосновения к полотну. И дело было не просто в том что смертный мог обречь себя на проклятие, как с прочими демоническими артефактами. Быть может, он действительно дотянулся бы до божественного, а оно — до него…       Высокий «человек» восседал на столбе, величественно расправив свои крылья аргентависа. Его сизо-сиреневое одеяние первосвящеников было сосредоточением всего света посреди яблочного сада во время глубокой ночи. Жалкие фигуры обнаженных людей, той самой пары Мужа и Жены, шли к нему из двух противоположных углов картины. Их глаза были черными как смоль, а лица выражали страх перед тем, что они потеряют маяк в их тьме. Конан видел очень похожую сюжет в одном из музеев Колхи, но та картина имела более «светлые» мотивы с Верховной Богиней.       Тем не менее, нельзя было отрицать, что благолепие «бога» могло соперничать с великолепием архивалькирий. Это даже при том, что лицо укрыто вуалью тьмы. Одна его длинная руки сотворила некий священный жест из трех пальцев, а вторая держала создающий ореол факел черного пламени. Мантия была украшена всякими драгоценными камнями; рубин, топаз и алмаз, хризолит, оникс, яспис, сапфир, карбункул и изумруд и золото, все, искусно усаженные в пластине на груди. Впрочем, как и всё, они были… Безжизненными. В них не было блеска, будто из них высосано все самое важное. Герой инстинктивно понял что это был за материал, но логически объяснить свой вывод не способен. Конан не мог также объяснить почему его чувства метались между вынужденным восхищением и полным неприятием лжебожествености.       Не без труда отведя взгляд и не переставая поминать Богиню, Конан спросил у наставника:       — Что это?       — Мы располагаем не такими уж и обширными сведениями, — признался Ришелье. — Нам самим не до конца известно, как этот храм появился в самом сердце Колхи. А то, что ведомо, не имеет четких подтверждений или свидетельств. Будто информация… — священнослужитель не мог подобрать подходящий эвфемизм и просто прямо сказал, — о Нём, просто пропадает из реальности вместе с маной.       — Вы не привели бы меня чтобы всего лишь посмотреть на эту пародию, так ведь?       — Верно, друг мой. Мы старательно шифруем крупицы информации не просто ради секретности, но и чтобы она не «испарилась». В Архивах о Нём есть упоминания под шифровкой: Несущий Ночь, Обманщик, Дракон Пустоты.       При произношении каждого из этих «имён» свет в зале начал слегка мерцать. Конану на периферии зрении даже померещилось то, как Жена испуганно озиралась от упоминании «светоча» всуе.       — Но чаще мы употребляем именование — Падший Бог, он же Темный.       — Так значит он правда существует… — увидев как из-под повязки выглянули брови удивленного орденца, Конан уточнил. — Несколько лет назад я слышал как путешественники упоминали о безумце, что участвовал в неком ритуале «лже-орденцев с неправильными крестами, чтящих Бога». И в мире не так много божеств мужского рода, чей символ тоже крест, так ведь?       —… Хм, есть причины почему мы выделяем ересь «Отпдашей церкви», Конан. Если культы вроде «Червонной Королевы», «Отпрыски Эрубети» или «Клыков Гранберии» были самостоятельно раскрыты, то именно о секте Тёмного совет верховных епископов получил откровение Богини. И только после этого у нас начали появляться доказательства реальности таких еретиков, но их количество настолько мало и факты настолько расплывчаты, что без божественной помощи мы не могли их связать. Сам факт этого говорит об уровне угрозы. Ты сам только что видел что его влияние сделало с этим местом: обескровило саму реальность…       Ришелье сделал очень странное движение, повернув голову в сторону альтаря с картиной. После некоторого времени «созерцания» у него пошла кровь из носа. Юноша быстро отвернул голову от проклятого изображения и немного потряс старого кардинала, приведя его в чувства.       — Я… Я в порядке, Конан. Спасибо, — мужчина утерся рукавом, присев на скамью. — Кажется это место тоже начало влиять на меня. Я очевидно переоценил свои силы, раз думал что изучение культа дало мне «иммунитет» к болезнетворной ауре.       — Тогда закончим быстрее, пока вам не стало хуже. Что я должен знать о нём?       — Ты можешь вычислить его последователей по паре очень важных признаков. Я позже дам тебе доступ к тем документам, но скажу о самом важном сейчас. Одним из главных различий между нашей истиной верой и обманом является доктрина о количестве божеств. Если мы допускаем многобожие с первичностью Верховной Богини, как творца реальности, то картина мира Падшего полностью переворачивает эту истину. «Не дозволено без принуждений употреблении в пищу идоложертвенного; ибо мы знаем, что идол в мире ничто, и что нет иного Бога, кроме Единственного», как гласит их Текст.       — Вы хотите сказать…       — Да, они — чудовищные монотеисты, — покачал головой Дюма. — Одна из самых лживых и редких форм ереси принята на веру этими глупцами. Даже придерживающиеся искаженной веры асхрабийцы не отрицают того, что на Небесах есть «возвышенные до сотоварищей Киллы». Для падших же, Верховная, Эрос, Посейдон и прочих являются другим видом демонов, создавшие «лжеучения» для порабощения душ, с которыми надо бороться также как с Легионом. Да, ты не ослышался, всё согласно их доктрине о «несотворенном зле». Это единственный крупный культ, который однозначно ведет войну на все фронта. Учитывая что они еще не исчезли, выходит у них это не плохо.       — Подробнее о доктрине.       — Вместо Верховной Богини мир создал Единственный Бог, тут полная копирка нашего Текста. Однако, если Богиня еще не открыла тайну происхождение демонов, покуда миряне и нисшее духовкнство не готово, Бог дает ответ. Помнишь я спрашивал о Семи Шагах? На альтаре Текст, наш Текст. Это особое издание, которое является максимально полным собранием всех притч, открытий и пророчеств. В нем есть то, чего ты не найдешь в других копиях, поскольку в нем имеются тайны, которые открыты только избранным. Пожалуйста, найди и прочти пятый шаг.       Конан, с давящими легкими подошел к книге, не поднимая глаз на захватывающий внимание икону Падшего. Быстро пробежав содержимое глазами, он уцепился за один отрывок, который идеально подходил к ритму.       — «И были довольны мудростью те что птица, и те что ящеры… Кроме одного»…       Избранный внимательно перепрочел это несколько раз. Это сильно било по сложившимся мироустройству. Сохраняя самообладание, смертный начал осыпать вопросами и догадками.       — Что это все значит? Как Богиня могла сотворить то, что отвергает её волю без демонических козни? Это ведь значит, что… Она могла создать монстров?       — Именно. Теологи пришли к такой гипотезе. Когда мы спрашивали об этом Гавриэль, то она на протяжении сотен лет уходила от ответа. Но когда на свет появился ты, вместо этого глашатая Верхвоной Богини дала нам короткий кивок. Неопровержимое доказательство, что Она дала всему творению выбор, а значит возможность стать грешником. Возможно это очень иносказательно, но если воспринимать буквально… Первее всех согрешил ящер, который скорее всего является тем самым Армагеддоном. Дракон, возжелавший парить выше Небес, а после занять Её место, истребив всё что было после него.       — Почему вы не рассказали об этом мне?       Конан прекрасно знал почему об этом не говорили людям. Это чуть не уничтожило его веру в непогрешимость Богини, чьи мысли находятся выше самого времени и создает именно лучшую реальность, которая основана выборе человечества. Избранный нашел в своей закалённой теологическими спорами душе оправдание в виде упование на всезнательность Богини и её невообразимой большой любви, которую некоторые отвергли. Но что бы ответил простой люд, узнав что в их трагедиях косвенно виновна Та, к кому они обращаются за защитой? Этому знанию не место в условиях затянувшейся войны на истребление.       — Чем я занят сейчас, Конан? Я открыл тебе тайну, известную лишь мне, высшим епископам и малахам, потому что каким-то образом это полностью совпадает с тем, чему учит Единственный. Это не может быть просто совпадением. Вряд ли даже самым старым демонам известно о том, чем они являются. Изначально мы полагали что это именно мимикрия одного из демонов под ангела, но в связи с последними открытиями, в это все сложнее верится…       — Значит мы имеем, дело с тем, что является ровесником самого Повелителя Монстров? Может с ним самим?       — Возможно. Но Армагеддон никогда не создавал культов, о чем нам сообщали небожители и изучающие ереси служители. Да и противоречит тому, что он тогда бы объявил сам себе войну. «Какое царство это, если оно само себя пожирает?» — Ришелье процитировал стих об обвинение в лжечудовторстве посредством демонической магии. Он продолжил говорить шепотом:       — Что, если Падший Бог — изначальное ничего? Сила небытия, что жаждет поглотить творение Богини и вернуться к исходной точке? Фундаментальный принцип протовселенной, что стоит выше прочего?       — Звучит как дуалистическая ересь. Во вселенной нет ничего старше чем Богиня.       — Тут уже наше восприятия бытия и не бытия, факт того что мы с тобой существуем во времени, а не над ним. Быть может мы знаем просто не достаточно о том как устроен мир за пределами земной тверди? Вполне возможно, что наш враг — это сам закон мироздания, закованный в форму божества, чьи кандалы слабы как никогда. Энтропия в чистом виде.       Конан промолчал, обдумывая все услышанное. Если бы не его умение воспринимать и анализировать информацию, возможно, Избранный отказался воспринимать слова жреца серьёзно. Ему и так было нелегко уместить все в своей голове. Он знал что его враг — древний монстр, объявивший войну богам. Но чтобы это было более старое, чем мироздание божество бездны, аннигилирующие саму реальность и построивший самый секретный культ в мире? Если Конан мог испытать экзистенциальный кризис, то он был близок к этому.       — Я еще должен предупредить еще кое о чём, Конан. Последователям «Бога твоего отца» дозволено врать о своих настоящих убеждений. Нельзя верить полностью даже тем, кто ведет образ жизни святого. Ты не узнаешь правды, пока не поймаешь их с поличным или пока не станет слишком поздно.              — А откуда мне знать что вы не один из них? — внезапно задал ставиший в тупик вопрос Варбириец. Ришилье, конечно, не мог видеть, но услышал как хрустнули костяшки кулака Конана. Однако жрец быстро нашел что ответить, кривясь интонацией.       — Хах, ты разоблачил мой коварный план, лжеспаситель. Теперь я вынужден воспользоваться шансом убить тебя, хотя я до этого имел очень много возможностей покусится на твою жизнь раньше с большим шансом. Мой настоящий и единственный Бог обделил меня умом… А если серьёзно, то будь я приверженцем Единственного, то при первой возможности должен был убить тебя. Согласно учению, именно «лжепророчица» направит в этот мир «лжеспасителя», дабы уничтожить мир, который «отпавшое творение», которое мы называем Верховная Богиня забрали у Бога. Культисты называют твое рождение — началом Апокалипсиса.       — Интересно… А если это такое же предсказание как и Пророчество, то разве меня можно одолеть раньше чем это случиться?       — Мы еще мало знаем о тонкостях их веры, а сектанты готовы принять мученическую смерть, лишь бы не позволить нам узнать слишком много. В любом случае, Конан, помни о том, что только твоя вера истина. Богиня дала тебе мудрость и доброе сердце, так и поступай, как считаешь нужным. Взови к создательнице, коль встретишься с тем, что человеку не под силу преодолеть. Спаси нас от Армагеддона и Апокалипсиса.       — Мой ум будет чист от сомнений, кардинал. Я уничтожу тех, кто встал на пути Человечества и его Богини.       — Рад, что ты понял меня правильно, — улыбаясь, пожал плечами орденец. — Думаю сейчас уже позднее время и нам лучше уходить отсюда. В это место не очень часто заходит Тундра или Агония, так что не будем утомлять Богиню и дальше защитой наших душ от извечного голода.       — Хорошо… Ришелье?       — Да? У тебя есть еще вопросы?       — Только один. Раз мы уходим отсюда, я могу…       — Ты серьёзно? — Дюма по беззаботной нотке понял неладное. — Тебя заботит именно это сейчас? Когда ты находишься в сердце космологического ужаса, такого рода мысли не дают тебе покой?       Конан харизматично промолчал, на что Ришелье чуть рассмеялся.       — Могу тебя понять. Так и быть, Избранному герою не предстало позволять всякой мрачной нечисти отягощать его ум. Повеселись с этими распутницами в последний раз, дорогой племянник.       — Отдохну за двоих, мой целомудренный дядя.       Хоть пара смертных и покидали это место с легким сердцем, тяжелая тень неизвестного преследовала их до утра следующего дня. Когда тайный проход закрылся, по залу разнёсся зловещий хохот из самой низкой точки бездны, забрав весь свет. Пришедшая на звук Агония не нашла никаких следов вторжение. Она также не увидела божественной фигуры на иконе. Только яблочный сад затопленный вечной тьмой и утонувших в небытие смертных.

***

**Бонус: Василиск Роко**

      [ТЫ] едва успел на сегодняшнее занятие, несмотря на жуткой похмелье. Было очень тяжело проснуться после вчерашней шалости. [ТВОЕГО] друга уже отчитали за запах перегара. К счастью, [ТЕБЕ] хватило ума потратиться на зелье восстановления и после занятий [ТЕБЯ] не ждала порка и час стояние на соли.       — И так студенты, — начал [ТВОЙ] учитель, учёный Джорно Бруно, историк и эксперт в области трактовки образов из последних глав Текста. — Сегодня наша лекция снова будет о Пророчестве. Тема урока: «образ дракона». Кто скажет, как описан Дракон? Да, Филипп?       — Ползущий монстр размером с гору, с алмазной чешуёй и изрыгающий фосфор четырех разновидностей. Своими тремя глазами он видит весь мир и ищет души грешников, кои являются его кормом, а своим брюхом…       — Достаточно, Филипп. Я не очень доволен ответом. Если ты хочешь идти в иконографисты, то ты ошибся курсом. Думаю в конце дня ты должен вернуться сюда и помочь сервам убраться в аудитории, пока я буду перечитывать прошлую лекцию твоей благородной голове. Я спрашивал про образ дракона, который показан в пятнадцатой главе. Может ли кто-то вспомнить то, что я задал позавчера? Может [ТЫ] хочет ответить?       [ТЫ] вздрагиваешь от сурово-издавтельского оклика Бруно. Однако, оттянув время вставанием и прочисткой горла [ТВОЙ] полухмельной мозг выдает нужные строки. «У дракона есть три головы: Первая — убийца, что ведёт смерть. Вторая — монарх, чья корона тяжела. Третья — безумец, чьи идеи перевернут историю».       — Хм… Ну для начало неплохо. Давайте начнем толковать, — [ТЫ] с облегчением садишься на место, когда учитель ищет следующию жертву. — Ворва, твои предложения что символизирует первая голова?       — Убийца, что ведёт смерть…. Это не просто метафора о демоне и грешнике. «Убийца» — это не только физический объект. Это может быть и идея, которая уничтожает жизнь. Или это может быть эмоция, которая убивает душу. Тогда получается что «ведущий смерть» — это не только результат действия. Это процесс самого действия. Убийца ведет смерть через свое сердце, совершив убийство именно там. Может быть, первая голова дракона символизирует наш собственный темный соблазн? Того демона, который насылает мысли о самоубийстве или отчуждении от жизни? Или может она символизирует власть, которая убивает душу? Власть над другими или власть над собой?       — Хорошо, еще варианты? Себастьян?       — Это означает, что начало конца уже наступило. Убийца символизирует тёмное начало, которое пришло в мир и принесло смерть и разрушение. В этом смысле первая голова может быть интерпретирована как символ начала войны или конфликта. Те самые Бедствие — результат долгоиграющих козней Дракона. Она может указывать на приход силы или индивидуума, который готов уничтожить все на пути, лишь бы дойти до конца. Но есть и другой аспект этого пророчества, как заметил Ворва. «Убийца» также может означать не только физическое убийство, но и духовное уничтожение. В этом случае первая голова дракона может символизировать силу или идею, которая разрушает души людей и ведет их к смерти. Деспот, что своим образом мысли заразил подчинённых.       — Очень хорошо. Более развернуто, но кажется при таком положении первая голова лезет на вторую, не так ли? Кто продолжит, что значит «монарх, чья корона тяжела»?       — Я, пожалуйста, — Нютон, [ТВОЙ] сосед по парте, тянет руку и ловит благословение как истинный подлиза. — Эта фраза указывает на приход новой власти, но не обычной власти. Скорее контроль над чем-то большим, чем земля и людьми. Контроль над божественным. Над судьбой… Это символ начала новой эры. Это может быть начало нового века или новой власти. Монарх с тяжелой короной — это символ фатализма. Он знает, что его власть будет короткой и тяжкой для него самого. Быть может он не знал какая ответственность придет при становление владыкой? Это также символ смерти. Он знает, что его власть будет короткой и тяжкой для него самого. Быть может голова-убийцы приведет к власти голову-монарха, или же наоборот, второй придет на пустошь к первой, чтобы остановить и сохранить свою власть? В таком случае это можно трактовать как попытка Дракона использовать божественную силу, которая была им завоевана. Но из-за своей испорченной природы, его правление лишь раздавит его самого и всех, над кем была взята власть.       — Очень… Не ортодоксально. Но пожалуй, это самый интересный из всех ответов что я слышал. И так, студенты, думаю я могу попробовать вам объяснить что значит третья голова, а потом мы начнем обсуждать что это все значило в целом. И так, безумец, чьи идеи перевернут историю это…       По правде говоря, [ТЕБЕ] вообще было неинтересно толкование, но по правилам университета [ТЫ] должен был их посещать. Если бы не упортесть родителей, которые были так одержимы идей отправить кого-то из сыновей на церковную службу, [ТЫ] бы остался на домашнем обучении и стал бы достойным рыцарем, как старший брат. Пожалуй, единственный плюс, что именно в этих стенах ты случайно, кажется, нашёл ту самую душу, с которой вчера у [ВАС] была тайная встреча.       Рассказ, который [ТЫ] слушал в полуха внезапно прерван выбитой дверью. В аудиторию вбегает несколько солдат из орденского ополчения, которых возглавляет герой Тетчер Девис, имевший честь приветствовать твой курс в начале года. Почти все послушники шокированы, как и [ТЫ], однако кое-кто из сокурсников вскакивает с места с куда более серьезным видом. Судя по нему, они готовы применить магию иеромантии, если потребуется.       — Джорно Бруно, вы обвиняетесь в распространении лжеучений, монотеистической ереси и подрывных идей, а также проведение несанкционированных религиозных практик и демонопоклоничестве, — вынес на публику живой святой.       — Это чушь, нелепица! — возразил опешевший учитель-священник. — Как вы смеете врываться посреди урока и клеветать на меня? Вы не имеете право этого делать: я из благородных и имею презумпцию невинность!       — Среди твоих воспитанников нашлись люди куда более достойные, чтобы людьми называться, еретическая падаль. Они рассказали нам про то, чем ты пытался промыть их мозги. И если это не так, не объяснишь что это?       С этими словами, герой демонстративно поднимает украшение в виде крестика (с первой парты, [ТЫ] замечаешь, что у него недогматичной форма для человека такого статуса как Бруно). Лицо у ученого было похожее на вытащенную на сушу рыбу. Это не помешало ему дрожащим, но полным злобы голосом ответить:       — Псы ложного овчара. Вы не ведаете, что творите! Подчиняясь лжебогам, вы продаете им души себя и ваших детей; именно такие глупые козлы ведут нас на убой, пометив грехом ослушания Того, кого вы оставили позади! Вы выбираете меньшее зло вместо того чтобы полностью отвергнуть и прячите правду об этом! Эта «богиня» — настоящий демон! Если это не так, то почему она утаивает от нас столько всего? Эта сука…       — Довольно! — не стерпев богохульного сквернословия, герой бросился вперед. [ТВОИ] глаза едва уловили, то как Тетчер рывком добрался до Бруно и одной пощёчиной отправили его в другой конец аудитории. — Свою дурость оставь при себе. И так наговорил на пасть Дракона       — Прости… Господи…       Хоть это был удар не со всей силой, вероотступник не может встать. Его физиономия напоминает разбитую вазу, облитую ягодным соком. [ТЫ] не понимаешь: [ТЕБЕ] мерзко от того, что [ТЕБЯ] учил еретик или что [ТЕБЕ] стало его даже как-то жалко. — Я подвёл…       Как игла, [ТЕБЯ] и окружающих пронзила неведомые чувство опустошения. [ТЫ] не можешь сделать полный вдох, как бы не старался. Из [ТВОИХ] вен вытекла вся кровь без ран. Это потому что [ТЫ] видишь бездну, заглянув в которую ты увидел [ЕГО].       — 11010000 10011101 11010000 10110101 00100000 11010000 10110001 11010000 10111110 11010000 10111001 11010001 10000001 11010001 10001111 00101100 00100000 11010000 10111100 11010000 10111110 11010000 10111001 00100000 11010000 10111100 11010000 10110000 11010000 10111011 11010000 10110101 11010000 10111101 11010001 10001100 11010000 10111010 11010000 10111000 11010000 10111001 00100000 11010000 10111110 11010000 10110010 11010001 10000111 11010000 10110000 11010001 10000000 00101110 00100000 11010000 10101111 00100000 11010000 10110010 11010000 10111000 11010000 10110100 11010000 10110101 11010000 10111011 00100000 11010001 10000111 11010001 10000010 11010000 10111110 00100000 11010001 10000010 11010001 10001011 00100000 11010001 10000001 11010000 10110100 11010000 10110101 11010000 10111011 11010000 10110000 11010000 10111011 00100000 11010000 10111000 00100000 11010001 10000001 00100000 11010000 10111010 11010000 10110000 11010000 10111010 11010000 10111000 11010000 10111100 11010000 10111000 00100000 11010000 10111111 11010000 10111110 11010000 10111100 11010001 10001011 11010001 10000001 11010000 10111011 11010000 10110000 11010000 10111100 11010000 10111000 00101110 00100000 11010000 10100010 11010001 10001011 00100000 11010001 10000011 11010000 10111100 11010000 10111000 11010001 10000000 11010000 10110000 11010000 10110101 11010001 10001000 11010001 10001100 00100000 11010000 10111101 11010000 10110101 00100000 11010000 10111010 11010000 10110000 11010000 10111010 00100000 11010001 10000011 11010000 10111101 11010001 10001011 11010000 10110010 11010001 10001000 11010000 10111000 11010000 10111001 00101100 00100000 11010000 10111101 11010000 10111110 00100000 11010000 10111010 11010000 10110000 11010000 10111010 00100000 11010001 10000011 11010000 10111100 11010000 10110101 11010001 10000000 11010001 10001000 11010000 10111000 11010000 10111001 00100000 11010000 10110111 11010000 10110000 00100000 11010000 10111011 11010001 10001110 11010000 10110001 11010000 10111110 11010000 10110010 11010001 10001100 00101100 00100000 11010000 10110010 11010000 10111101 11010000 10110101 00100000 11010000 10110011 11010001 10000000 11010000 10110101 11010001 10000101 11010000 10110000 00100000 11010000 10111000 00100000 11010001 10000001 00100000 11010000 10111111 11010000 10111110 11010000 10111010 11010000 10110000 11010001 10001111 11010000 10111101 11010000 10111000 11010000 10110101 11010000 10111100 00101110 00100000 11010000 10011010 11010001 10000000 11010000 10111110 11010000 10111100 11010000 10110101 00100000 11010000 10011100 11010000 10111110 11010000 10110101 11010000 10111001 00101100 00100000 11010000 10111101 11010000 10110101 11010001 10000010 00100000 11010000 10110001 11010000 10111110 11010000 10111011 11010001 10001100 11010001 10001000 11010000 10110101 11010000 10111001 00100000 11010000 10111011 11010001 10001110 11010000 10110001 11010000 10110010 11010000 10111000 00100000 11010001 10000010 11010000 10111110 11010000 10111001 00101100 00100000 11010000 10111010 11010000 10111110 11010001 10000010 11010000 10111110 11010001 10000000 11010001 10000011 11010001 10001110 00100000 11010001 10000010 11010001 10001011 00100000 11010000 10111000 11010001 10000001 11010000 10111111 11010001 10001011 11010001 10000010 11010001 10001011 11010000 10110010 11010000 10110000 11010000 10110101 11010001 10001000 11010001 10001100 00100000 11010000 10111010 00100000 11010001 10000001 11010000 10110010 11010000 10111110 11010000 10111000 11010000 10111100 00100000 11010000 10110001 11010000 10111011 11010000 10111000 11010000 10110110 11010000 10111101 11010000 10111000 11010000 10111100 00101100 00100000 11010000 10110011 11010000 10111110 11010001 10000010 11010000 10111110 11010000 10110010 11010001 10001111 11010001 10000001 11010001 10001100 00100000 11010000 10111110 11010001 10000010 11010000 10110100 11010000 10110000 11010001 10000010 11010001 10001100 00100000 11010000 10110110 11010000 10111000 11010000 10110111 11010000 10111101 11010001 10001100 00100000 11010000 10110111 11010000 10110000 00100000 11010000 10111101 11010000 10111000 11010001 10000101 00101110 00100000 11010000 10011111 11010000 10111110 11010000 10111100 11010000 10110101 11010001 10000111 11010000 10110101 11010000 10111101 11010000 10111101 11010001 10001011 11010000 10110101 00100000 11010000 10111111 11010000 10110101 11010001 10000111 11010000 10110000 11010001 10000010 11010001 10001111 11010000 10111100 11010000 10111000 00100000 11010000 10111011 11010000 10110110 11010000 10110101 11010000 10111111 11010001 10000000 11010000 10111110 11010001 10000000 11010000 10111110 11010001 10000111 11010000 10111000 11010001 10000110 11010001 10001011 00100000 11010001 10000011 11010000 10110001 11010000 10111000 11010000 10111011 11010000 10111000 00100000 11010001 10000010 11010000 10110101 11010000 10110001 11010001 10001111 00100000 11010000 10110111 11010000 10110000 00100000 11010000 10111111 11010000 10111110 11010000 10111111 11010001 10001011 11010001 10000010 11010000 10111010 11010001 10000011 00100000 11010001 10000001 11010000 10111111 11010000 10110000 11010001 10000001 11010001 10000010 11010000 10111000 00100000 11010000 10111000 11010001 10000101 00100000 11010000 10111000 00100000 11010000 10111110 11010001 10000010 11010000 10111010 11010000 10110000 11010000 10110111 00100000 11010001 10000011 11010000 10110100 11010000 10110000 11010000 10111011 11010000 10111000 11010001 10000010 11010001 10001100 00100000 11010000 10011100 11010000 10111110 11010001 10010001 00100000 11010000 10111000 11010000 10111100 11010001 10001111 00100000 11010001 10000001 00100000 11010001 10000011 11010001 10000001 11010001 10000010 00100000 11010001 10000010 11010000 10110010 11010000 10111110 11010000 10111000 11010001 10000101 00101110 00100000 11010000 10100010 11010001 10001011 00100000 11010000 10111100 11010000 10111110 11010000 10110011 00100000 11010001 10000011 11010000 10111001 11010001 10000010 11010000 10111000 00100000 11010000 10111000 00100000 11010001 10000001 11010000 10110001 11010000 10111000 11010001 10000010 11010001 10001100 11010001 10000001 11010001 10001111 00100000 11010001 10000001 00100000 11010000 10111101 11010000 10110000 11010001 10000001 11010001 10000010 11010000 10111110 11010001 10001111 11010001 10001001 11010000 10110101 11010000 10110011 11010000 10111110 00100000 11010000 10111111 11010001 10000011 11010001 10000010 11010000 10111000 00101110 00100000 11010000 10101111 00100000 11010000 10110100 11010000 10110000 11010000 10111011 00100000 11010001 10000010 11010000 10110101 11010000 10110001 11010000 10110101 00100000 11010000 10111000 11010001 10000001 11010001 10000010 11010000 10111000 11010000 10111101 11010000 10111101 11010001 10000011 11010001 10001110 00100000 11010001 10000001 11010000 10110010 11010000 10111110 11010000 10110001 11010000 10111110 11010000 10110100 11010001 10000011 00100000 11010000 10111000 00100000 11010001 10000010 11010001 10001011 00100000 11010000 10111101 11010000 10110101 00100000 11010000 10111111 11010000 10111110 11010000 10110100 11010000 10110010 11010000 10110101 11010000 10111011 00100000 11010000 10111100 11010000 10110101 11010000 10111101 11010001 10001111 00101100 00100000 11010000 10010001 11010001 10000000 11010001 10000011 11010000 10111101 11010000 10111110 00101110 00100000 11010000 10100010 11010000 10110010 11010000 10111110 11010001 10001111 00100000 11010000 10110100 11010001 10000011 11010001 10000101 11010000 10111110 11010000 10110010 11010000 10111101 11010000 10110000 11010001 10001111 00100000 11010000 10110010 11010000 10111110 11010000 10111001 11010000 10111101 11010000 10110000 00100000 11010000 10111110 11010000 10111010 11010000 10111110 11010000 10111101 11010001 10000111 11010000 10110101 11010000 10111101 11010000 10110000 00100000 11010000 10111000 00100000 11010001 10000010 11010001 10001011 00100000 11010000 10111111 11010000 10111110 11010000 10110001 11010000 10110101 11010000 10110100 11010000 10111000 11010000 10111011 00101100 00100000 11010000 10111010 11010000 10110000 11010000 10111010 00100000 11010000 10111100 11010000 10111110 11010000 10111001 00100000 11010000 10110010 11010000 10111110 11010000 10111000 11010000 10111101 00101110 00100000 11010000 10100010 11010001 10001011 00100000 11010001 10000001 11010000 10110100 11010000 10110101 11010000 10111011 11010000 10110000 11010000 10111011 00100000 11010000 10111100 11010000 10110101 11010000 10111101 11010001 10001111 00100000 11010000 10110011 11010000 10111110 11010001 10000000 11010000 10110100 11010001 10001011 11010000 10111100 00100000 11010000 10110111 11010000 10110000 00100000 11010001 10000010 11010000 10110010 11010000 10111110 11010000 10111001 00100000 11010000 10111111 11010001 10000011 11010001 10000010 11010001 10001100 00101100 00100000 11010000 10111000 11010000 10110001 11010000 10111110 00100000 11010001 10000010 11010001 10001011 00100000 11010000 10111101 11010000 10110101 00100000 11010000 10111111 11010000 10110000 11010000 10110100 11010001 10001000 11010000 10111000 11010000 10111001 00101100 00100000 11010000 10110000 00100000 11010000 10111000 11010000 10110111 11010000 10110001 11010001 10000000 11010000 10110000 11010000 10111101 11010000 10111101 11010001 10001011 11010000 10111001 00101110 00100000 11010000 10100010 11010001 10001011 00100000 11010000 10110100 11010000 10111110 11010001 10000001 11010001 10000010 11010000 10111110 11010000 10111000 11010000 10111101 00100000 11010001 10000001 11010000 10111111 11010000 10110000 11010001 10000001 11010000 10110101 11010000 10111101 11010000 10111000 11010001 10001111 00101100 00100000 11010000 10111010 11010000 10111110 11010001 10000010 11010000 10111110 11010001 10000000 11010000 10111110 11010000 10110101 00100000 11010001 10001111 00100000 11010001 10000010 11010000 10110101 11010000 10110001 11010000 10110101 00100000 11010000 10110100 11010000 10110000 11010001 10000000 11010001 10000011 11010001 10001110 00101110 00100000 11010000 10100010 11010000 10110101 11010000 10110001 11010001 10001111 00100000 11010000 10110110 11010000 10110100 11010001 10010001 11010001 10000010 00100000 11010000 10110010 11010000 10111110 11010001 10000001 11010000 10111010 11010001 10000000 11010000 10110101 11010001 10001000 11010000 10110101 11010000 10111101 11010000 10111000 11010001 10001111 00100000 11010000 10110010 00100000 11010000 10111111 11010000 10111110 11010000 10110100 11010000 10111011 11010000 10111000 11010000 10111101 11010000 10111101 11010000 10111110 00100000 11010001 10000111 11010000 10111000 11010001 10000001 11010001 10000010 11010000 10111110 11010000 10111100 00100000 11010000 10111110 11010000 10110001 11010001 10000000 11010000 10110000 11010000 10110111 11010000 10110101 00101110 00100000 11010000 10100011 11010001 10000001 11010000 10111101 11010000 10111000 00101110 00100000 11010000 10100011 11010001 10000001 11010000 10111101 11010000 10111000 00101110 00100000 11010000 10100011 11010001 10000001 11010000 10111101 11010000 10111000 00101110 00100000 11010000 10100011 11010001 10000001       [ОН] заглянул в [ТЕБЯ].       Трудно вспомнить что случилось в этот день. В себя [ТЫ] пришел уже в [СВОЕЙ] комнате. На следующем занятии вел новый учитель толкования и никто никогда больше не вспоминал о Бруно. Будто такой человек просто пропал из этого мира.        [ТЫ] же не решался делиться своими смутными воспоминаниями в принципе. В [ТЕБЕ] говорил то ли страх привлечь подозрения в ереси... То ли снова встретиться с [НИМ].