When you're lost in the darkness

      Мысли путаются, границы расплываются, и всё вокруг выглядит одним светлым пятном, где голоса людей звучат как белый шум. Тэхён помнит первый раз, когда попробовал алкоголь. Это было на похоронах отца: он сделал один глоток и после этого пообещал себе не пить до совершеннолетия. Потом месяц назад ему Юнги предложил так залечить утрату, что казалось абсурдным, но нормой в устоявшихся традициях. И теперь, когда пустоту внутри ничего не заполняет, согласиться на «чудо-средство» казалось идеальным решением.       Тэхён рассматривает практически пустую бутылку из-под рисового вина и после оглядывает своего пьяного товарища. Они притаились в углу в одном из складов, подальше ото всех, чтобы никто не видел их. Чимин улыбается широко, как может, даже сузив глаза. Его выражение пугает Кима, но тот нетрезвый, из-за этого у него возникает лишь ощущение, что так и должно быть.       — А знаешь, всё не так плохо, — вдруг опьянённым голосом говорит Чимин. — Может, пойдём ко всем?       — Можно, — отвечает Тэхён, даже не думая, что говорит. — Что делать будем?       — Предложим выпить?       Оба пьяно смеются. Идеи приходят в их головы безбашенные. Тэхёну нравятся все. Они медленно на своих двоих шагают к выходу, чтобы найти людей. Чимин удерживает равновесие лишь благодаря мальчишке, который ещё может стоять на ногах. Чудак, пока они гуляют по пустым коридорам, рассказывает разные непонятные истории. Ким пытается уловить связь, но у самого крышу сносит.       Это эйфорическое, такое лёгкое ощущение Тэхён хотел испытать давно, но не от глотка вина и собеседника рядом, а от рук любимого. Как только это осознание приходит в голову мальчишке, он точно знает, куда направиться.       В столовой людей уже нет, кроме рабочих на кухне. Значит, все разошлись по комнатам. Тэхён продолжает тащить за собой Чимина, пьяного и периодически произносящего булькающие звуки, пытается донести какие-то философские мысли:       — Люди, как слои дерева. Понимаешь? Они такие… Ну, сложные, многослойные.       Подростку некогда разбираться со всеми людьми — ему важно снять слой за слоем то, что прячется внутри у одного единственного человека, ещё живущего на этой земле. Дойдя до нужного этажа, Тэхён видит того самого, который грузно направляется в свою комнату.       — Юнги! — кричит подросток, оставляя своего пьяного друга в коридоре, и бежит к мужчине.       Мин, уставший за день, успевает среагировать и поймать в свои объятия мальчишку, который еле удерживается на ногах и обмякает в любимых руках. Юнги видит этот блестящий взгляд, широчайшую и полюбившуюся улыбку и чувствует запах алкоголя.       — Ты что, пил? — всё же решает спросить.       — Немного, — говорит довольный Тэхён. — Но лишь для того, чтобы тебе кое-что сказать, — Ким под действием то ли алкоголя, который потихоньку выветривается из его организма, то ли проснувшейся в нём решимости, смотрит на серьёзное, ожесточённое от прошлого лицо, искажённое из-за злых слов людей, готов признаться в том, что должно его осчастливить, — я люблю тебя.       Признание вырывается из уст так легко, как будто давно ждало, когда это произойдёт. А Тэхён уверен, что готов повторять это ещё не один раз.       — Не говори глупостей, — всё, что слышит мальчишка в ответ.       Юнги видит в нём опьянённого подростка, который успел построить в голове розовые замки и иллюзии вокруг себя, лишь бы избавиться от терзающей боли внутри. Это нормально. Но он нашёл утешение в человеке, который пока не может ничем помочь. А это проблема.       Мин уже собирается обхватить подростка так, чтобы его не пришлось тащить на руках в комнату, как вдруг Тэхён резко встаёт на носочки и целует. Легко, практически невесомо касается губами чужих, ощутив на мимолётное мгновение их сухость и горький вкус. У мальчишки сердце бешено бьётся. Он готов сделать всё, что только угодно, лишь бы поцеловали в ответ и сказали, что тоже любят, или просто приняли его чувства. Он готов к тому, что Юнги не ответит сейчас, но потом всё возможно. Всё должно измениться.       Тэхён, радостный, делает шаг назад, чтобы посмотреть на мужчину. Кажется, впервые он почувствовал то самое. Момент, когда крылья не кровоточат, а расправляются, чтобы высоко взлететь. А глаза бегают по любимому лицу, которое сначала выглядит растерянным, а потом ожесточается.       — Что? — непроизвольно вырывается с губ Юнги, — не устраивай цирк, иди проспись, — этих слов хватило, чтобы все ожидания канули в небытие.       Алкоголя словно и не бывало в организме. Тэхён делает ещё шаг назад, а глаза предательски наполняются солёной водой.       — За что ты так со мной? — не сдерживаясь, Ким выговаривает всё, что боялся сказать раньше. — Когда в последний раз ты искренне интересовался, как я? Когда спрашивал меня, что я чувствую? Ты всё чаще и чаще стал думать только о себе, взял меня прицепом и тащишь. Зачем, если я тебе не нужен?! — его признание переходит на крик, что привлекает внимание неспящих на этаже.       — Тэхён, прекрати, — пытается угомонить мальчишку, делая шаг ему навстречу. Тянет руку, но ту больше не хотят брать, держать крепко-крепко как прежде.       — Кем ты хочешь казаться? — недоумевает Тэхён. — Строишь из себя заботливого? А ты знаешь, что мне не спится по ночам? Я, когда закрываю глаза, вижу дядю, приросшего к стене, мне снятся отцовские похороны, а ещё ужасные картинки того, что могло случиться с мамой. Я до сих пор вспоминаю, как мы оставили её там. Виню себя, а я не хотел, чтобы так случилось! Ещё вижу кровь Сону на своих руках. До сих пор помню ощущение холодного оружия на коже, — он часто вздыхает, набирает много воздуха, чтобы сказать всё и сразу. Смотрит на свои ладони, и кажется, выпил лишнего, ведь они не должны окрашиваться в красный. Прячет их в рукава толстовки и вытирает нос и глаза, чтобы влага не мешала говорить. — И только твоё лицо успокаивает, только рядом с тобой я понимаю, что в безопасности. А ты… — Тэхён не сдерживается и, так выражая свою злость вперемешку с обидой, тычет в грудь мужчине, — ты заставляешь меня это чувствовать.       Юнги не знает, что сказать. Подходящих слов ему сейчас не найти, лишь бы скрыть подростка в таком состоянии ото всех. Он замечает стоящих позади людей, которые по воле случая стали свидетелями конфликта, и желает, чтобы слёзы мальчишки остались только между ними.       — Ты опять принимал? — ругается Сокджин на Чимина, помогая товарищу подняться на ноги и уносит его отсюда. Ему так же неловко стать свидетелем выражения чувств мальчишки к человеку, который этого не заслуживает.       А Хару, которая шла в свою комнату, сложила руки на груди и теперь стоит в стороне у стены. Она делает вид, что не слушает их разговор, смотря лишь на яркое небесное светило за окном.       — Тэхён, давай обсудим это позже? Сейчас тебе больно, но потом эти чувства, как дуновение ветра, исчезнут. Они притупляются. Ты повзрослеешь и поймёшь, что ошибался с выбором, был молод и глуп. А сейчас тебе лучше пойти спать. Ты устал.       Нет утешения в этих словах, лишь сухие факты и прямой отказ. Юношеское сердце разрывается на части, ведь вынести такое он не готов. Он готов закопать себя заживо, лишь бы не слышать ничего дальше. Неужели никто не способен понять, что он старается быть взрослым, принимать важные и взвешенные решения, но не всегда получается, иногда что-то выходит из-под контроля, на первый план. Неужели этого мало? Ему не стоило бросаться в этот омут с головой, нужно было сгнить в разваленном антикварном магазинчике, в бункере, когда люди спустя сотни лет обнаружили бы его кости и сердце, которое не было бы разбитым.       — Стоило убить меня тогда, — внезапно говорит мальчишка, — у тебя было столько шансов это сделать, а ты выбрал самый лёгкий и мучительный способ избавиться от меня.       Любовь зла. Она дарит свет и отбрасывает тени.       Тэхён, не в силах выдержать всё это, быстро обходит Юнги, чтобы запереться в своей комнате и никого не пускать. Хлопок двери кажется слышали все.       — Сразу видно, что у тебя никогда не было детей, — внезапно говорит Хару, когда в коридоре повисает молчание.       Юнги неловко лишь немного. Хотел сказать что-то осмысленное, а вышла ерунда. Он чувствует вину за то, что так сильно привязал к себе мальчишку, и от этого не легче. Разочаровывается в себе, что позволил этому случиться. Мужчина подходит к девушке, которая вновь предлагает сигареты.       — Будто у тебя они были, — старается переключить тему, чтобы их диалог не был акцентирован на произошедшем. Юнги одному надо всё обдумать и подобрать более подходящие слова для подростка. Мин смотрит на девушку, которая с грустью глядит на полумесяц, скрывающийся за облаками.       — Ей было пять, — внезапно японка делится сокровенным с тем, кого презирает. — Последний курс университета, я залетела от подонка и всё. Ждала признания в любви, но в ответ в почтовом ящике нашла постановление суда, что я не имею права быть ей матерью. А кто я такая, да? Двадцатисемилетняя девушка без высшего образования с амбициями и желанием стать мамой. Тяжёлые поиски работы — нужно было искать стабильную, чтобы были деньги на жильё и на детские вещи. Приезд в Корею, крах за крахом и этот конец света. Я даже не знаю, жива ли она, что уже говорить о её отце.       В её руках сигарета мелко трясётся — как бы она ни пыталась выглядеть сильной и жестокой, всё же внутреннему стержню иногда свойственно ломаться. Хару делает длинную затяжку, выдыхая всё разом, после чего тушит косяк о сломанный подоконник.       — Мой совет — не губи его. Я наблюдала за тобой, и ты казался мне именно таким подонком, который бросит в удобный момент. Но рядом с этим мальчишкой ты другой, это видно невооружённым глазом. Не губи то светлое, что между вами. Иначе он может потеряться в собственной темноте, и ты не вытащишь его оттуда, — она говорит это искренне, смотря прямо в карие глаза мужчины.       Затем, шмыгнув носом и прочистив горло, якобы из-за терпкости сигарет, удалилась в свою комнату.       Юнги остался стоять у окна. Он рассматривает горизонт, таящий в себе ужасы мира, но страшно не это, а та правда, о которой он не хочет думать. Его сердце занято давно, и распрощаться с прошлым, которое не вернуть, сложно. Однако хрупкое юношеское сердце должно оставаться светлым и открытым этому миру, не таким изуродованным и кровоточащим, как у него самого. Что-то светлое их объединяет, и это именно та причина, по которой они держатся друг за друга.       

━━━━━•𓍊𓋼𓍊𓋼𓍊 𓇢𓆸 𓍊𓋼𓍊𓋼𓍊•━━━━━

      Вот уже три дня Тэхён избегает Юнги. Протрезвев следующим утром, Ким смутно помнил, что говорил тем вечером, но отчётливо помнил поцелуй. Он тогда предательски закрыл глаза от эйфории и чувства продолжения. Касание чужих губ перестало ощущаться на собственных в скором времени. Стыд за произошедшее накрыл его с головой, да обиду и злость унять он не мог. И теперь, если Ким видит на пути Мина, то сразу уходит по другому пути.       Так Тэхён сидит в столовой и скучает, не потому что заняться нечем, а просто одиноко. Чимина заперли в специальной комнате из-за непослушания, Ли медитирует, а Хосок сказал, что на сегодня помощь мальчишки не нужна. Он ковыряется в тарелке, и вот вновь Юнги виднеется на горизонте. Ким сразу же подрывается с места и в быстром темпе уносит недоеденную еду, успев закинуть напоследок пару ложек в рот.       Юнги, замечая Тэхёна, хочет с ним поговорить, но не успевает его поймать: тот скрывается слишком хорошо. Эта игра в кошки-мышки уже надоедает, но кто он такой, чтобы останавливать мальчишку? Кто он такой, чтобы ему указывать? И всё возвращает их в самое начало. Кто он такой, чтобы его спасать?       Тэхён убегает, даже не смотря, куда. Так он врезается кому-то в грудь и, оторвав взгляд от земли и подняв голову, замечает серьёзное выражение лица у капитана.       — От кого убегаешь?       Ким стоит как вкопанный с набитым ртом. Сказать что-то дельное не приходит в голову, зато опустить глаза от вновь возникшего стыда выходит сразу. Он смотрит на свои потрёпанные кроссовки и грубые ботинки Альфы.       — Ни от кого, — проглотив, всё же отвечает Тэхён.       — Хочешь мне что-нибудь рассказать?       — Никак нет.       Чонгук смотрит за спину подростку и замечает Юнги в компании своих людей. Как бы некоторые ни пытались скрыть конфликты, даже такая мелочь не проходит мимо главнокомандующего. В стенах этой организации есть те, кто всё слышит.       Тэхён стоит стыдливо, но откровенно рассматривает капитана. Смотря на атлетичное тело, высокий рост и острые черты, он не может понять, по какому принципу его выбрали. Что такого в этом человеке, что за ним готовы пойти до конца? Киму вспоминаются слова Чимина, который не боится умереть ради благой цели. Какой же?       — Вы верите в Бога? — вдруг спрашивает Ким, желая сменить тему. Да и интерес в таком направлении, после встречи с отшельником, кажется актуальным.       Чонгук вновь смотрит на подростка, его взгляд такой острый, что только смелый сможет ему противостоять. И лишь на секунды Тэхён жалеет, что спросил.       — Есть только один Бог, в которого верят все, и имя ему — власть. Единственная сила, которой будет подчиняться любой и мало кто может возразить, — он говорит это надменно и слишком уверенно.       Тэхён не удивлён, но в ответе мужчины чувствуется что-то неладное.       — Как вас избрали с такими взглядами на жизнь? — и всё же этот вопрос не даёт ему покоя. Чонгук в ответ легко пожимает плечами, будто всё очевидно и так. — Вы же не врёте мне? — за короткими размышлениями такой вопрос сам приходит ему в голову, хотя и ответ на него может быть сомнительный. Спросить напрямую обо всех планах этой организации страшно, но Ким уверен, что шаг за шагом может принести свой неотъемлемый вклад.       Альфа, кажется, впервые улыбнулся мальчишке и так добродушно, будто видит перед собой ребёнка. Это злит Тэхёна. Ему не нравится мысль, что все вокруг видят в нём ещё несмышлёного подростка. И Юнги дал это прекрасно понять. Теперь целью номер один стоит — доказать им всем, что он не маленький и глупый мальчик, который неспособен за себя постоять, а наоборот, уже повзрослевший подросток, который готов сделать что-то такое, чтобы все нуждались в нём.       Разозлённый и расстроенный Ким уходит прямиком к Ли. Ему кажется, что её святилище — единственное место, где он может найти покой. Внутри как обычно пахнет травами, от которых может пойти кругом голова. Шаманка сидит, скрестив ноги, и дышит. Её дыхание слышно. А ещё ощущение, будто они не одни здесь, тут ещё кто-то есть, не видимый глазу. Тэхён тихонько садится рядом и просто наблюдает за женщиной. Глаза у неё снова закрыты, и ему теперь интересно, какие они будут в этот раз.       — Даже если небо рухнет, отверстие, чтобы выбраться, найдётся, — вдруг заговорила Ли.       — Что? — переспрашивает Тэхён, который успел задуматься о своём немного и не понял, к чему она это.       Женщина открывает глаза, и в этот раз они небесного оттенка. Но пара взмахов ресницами, и они снова превращаются в карие. Она рассматривает подростка и без слов знает, о чём тот думает или что его тревожит.       — Всегда есть выход.       Тэхён, прижав колени к груди, вновь погружается в утяжеляющие его разум мысли. Всё не так просто, как она думает. А он знает, что просто не будет. Надо пройти все пять стадий принятия, чтобы стало легче.       — Знаешь легенду о колесе судьбы? — на это Ким качает головой. — Давным-давно жили в одной деревне муж с женой в нищете, очень долго попрошайничали, да молились Небесному владыке. Но ответов свыше не было, тогда они нанялись подёнщиками. Жители деревни, узнав о том, что эти люди покончили с тунеядством, предложили им работу. Муж с женой усердно трудились, желая отплатить за доброту. Так и зародилось колесо судьбы. Однажды тёплой весной супругам выпало испытание: жена зачала дитя. Она родила дочь. Тогда муж с женой грустно вздыхали, ведь появился ещё один едок. Узнав о тягостях молодых родителей, жители деревни пришли им на помощь. Когда муж с женой трудились, соседи приглядывали за дочкой. Её все холили и лелеяли, поили из серебряной мисочки, так и прозвали Ынчжан. Когда Ынчжан исполнилось три года, у супругов родилась ещё одна дочь. Соседи тоже пришли на помощь, но уже не так охотно её лелеяли и кормили из латунной мисочки, поэтому её назвали Нотчан. За помощь жителям супруги были благодарны. Колесо судьбы крутилось, и жизнь молодых родителей переменилась, больше они не знали нищеты. А потом родилась у них третья дочь. Ей досталось меньше заботы, нежели её сестрам. Кормили её из чёрной деревянной мисочки, поэтому и прозвали Камынчжан. С тех пор у родителей пошли дела в гору. На скопленные деньги супруги купили рисовое поле и огород и занялись земледелием, а через год у них была корова и на месте хижины стоял новый дом. Десять лет спустя они стали богачами.       — К чему ты это? — поинтересовался Тэхён, несмотря на то, что легенда его увлекла.       — Не будешь перебивать — поймёшь, — отвечает Ли и продолжает: — Когда Камынчжан исполнилось пятнадцать, в дом пришла беда. В тот день за окном лил дождь, и стали родители спрашивать у своих дочерей: «Кого они должны благодарить за то, что живут в довольстве?». Ынчжан, первая дочь, ответила: «Благодарю Небесного владыку и вас, отец и мать». Нотчан, вторая дочь, ответила: «Спасибо Небесному владыке и вам, батюшка с матушкой». Когда подошёл черёд Камынчжан, то она ответила так: «И Небесного владыку я должна благодарить, и вас, отец и мать. Все это так, однако я живу в довольстве и сытости, потому что у меня счастливая судьба». Тогда старшие дочери получили от родителей подарки, а младшая нет.       — Но почему? — возмущается Тэхён. — Почему не дали подарка младшей дочери?       — Потому что она сказала правду, — любезно ответила Ли, поправив рукава своего платья. — Правда в том, что за счастливой судьбой стоит жизнь, которую человек строит своими руками сам. А родители не догадывались, что кто-то из детей не станет их боготворить.       — Они несправедливы к ней, — расстроенный пуще прежнего Тэхён погрузился в глубокие размышления, где же могла ошибиться Камынчжан, что так с ней поступили родители. Или же это всё заморочки взрослых.       — Несчастье истекает из пустоты, а пустота возникает тогда, когда прошлое вторгается в настоящее, — вдруг говорит шаманка, смотря на мальчишку как и все, как на маленькое беззащитное существо, ещё неспособное само выжить в этом мире. Однако в её взгляде есть что-то чарующее, дарящее доброту, а не суровость реалий. — Если тебя отвергли, это не значит, что таков конец твоего будущего. Создай своё колесо судьбы, тогда оно начнёт свой собственный путь. Отбросишь прошлое и начнёшь жить настоящим.       Тэхён сидит на месте и пытается склеить всё то, что сказала ему шаманка. Ли же, встав с места, намеривается уйти из своего святилища, видимо, на помощь или же на просветление к другим людям «Белого лотоса».       — А что было дальше с Камынчжан? — поинтересовался Ким.       — Поведаю тебе об этом в следующий раз, — после она ушла.       Одними прекрасными легендами и песнями не склеить сломанные души, а то, что было, не возвратить. Люди не умеют возвращаться в прошлое, чтобы исправлять свои ошибки, но они способны менять будущее здесь и сейчас. В чём-то Ли права. Но пока Тэхён не готов менять своё, ведь получить отказ и остаться одному для него сравнимо со смертью. Но заставить колесо судьбы вертеться так, как ему надо, он в силах.       

━━━━━•𓍊𓋼𓍊𓋼𓍊 𓇢𓆸 𓍊𓋼𓍊𓋼𓍊•━━━━━

      Беспокойство? Ревность или же негодование? Юнги сидит с поджатыми губами за обеденным круглым столом и смотрит на то, как Чонгук общается с Тэхёном. Он тоже впервые замечает мимолётную улыбку на лице капитана. Это не нравится Мину, поэтому, встав с места, ему хочется выяснить причину данной реакции или же спросить, как его птенец. Тэхён вновь убегает, а Чонгук спокойно стоит на месте и продолжает наблюдать за своими людьми.       Альфа выглядит более человеколюбивым, нежели прежде. Юнги встаёт рядом, сложив так же руки в карманы брюк, как и капитан, и наблюдает за всеми.       — Что-то случилось? — первым спрашивает Чонгук.       — Что за план? — нет, Юнги хотел спросить не это, но в открытую поговорить о мальчишке не может. Всё-таки это личное, и спрашивать он должен напрямую у Тэхёна. — Мне Намджун как-то сказал, что у вас есть план?       — Им занимается группа спасателей, — отвечает Чонгук, заметив, что его позу копируют.       — Тэхён же в группе спасателей?       — Переживаешь за него?       И всё же это беспокойство. Почему Юнги не может избавиться от чувства, что птенец не маленький и беспомощный, а уже взрослый, способный из суровых обстоятельств найти способ взлететь? Наверное, всё дело в том, что они были никем, а вместе стали чем-то большим.       — Мне важно знать, во что он ввязывается, — констатирует факт.       — Странное это — отцовское чувство, не так ли? — вдруг ни с того ни с сего заговаривает об этом Чонгук, — я ответственен за более тысячи человек в этом убежище, когда ты лишь за одного. Я каждый день думаю о том, как облегчить жизнь им всем, а ты можешь лишь заслонять одного подростка от бед, которые ему предстоит увидеть. Страх так не победить.       — Вы не знаете, чего он боится на самом деле, — диалог заходит не в ту степь, это ощущается во фразах между строк.       — Зато ты знаешь, — не уступает. Альфа оглядывает в последний раз своих людей и кивком головы приглашает за собой мужчину.       Они обходят коридоры, чтобы подняться на верхние этажи соседнего небольшого здания, где находится основное пристанище спасателей и кабинет главнокомандующего. Внутри кабинета просторно. Два стола соединены вместе, а на них расположились карты и чертежи. Вокруг нет ничего лишнего: пара открытых шкафов со сломанными дверцами, в которых вместо кипы книг разложены аккуратно оружие, противогазы и коробки с вещами.       Альфа садится за свой стол, скрестив ногу на ногу, и достаёт из кармана штанов сигареты.       — Что это? — обращая внимание на чертежи, спрашивает Юнги.       — Мой план, — поджигая сигарету, отвечает Чонгук. — И надеюсь, это просветлённое будущее.       Мин смотрит на мужчину, но не питает таких же надежд. Он уже принял для себя единственный факт — мир обречён, ему ничем не помочь. Люди лишь жалко пытаются восстановить то, что уже утрачено. Жизнь не имеет смысла.       Внезапно в кабинет без стука заходит Призрак. Увидев посторонних, он сразу теряется, оставшись стоять в проходе. И без того, на первый взгляд, скромный и тихий парень сливается со стеной, лишь бы не мешать.       — Чисон, подойди, — приказывает Альфа свободной рукой.       Парень неохотно подходит к главнокомандующему. И делает он это будто напуганная косуля, которая рискует сразу попасть в пасть льву. Что-то здесь нечисто, но пока Юнги понять не может.       — Сними капюшон, — вновь отдаёт приказ Чонгук. Призрак всё время ходит в толстовке с капюшоном, что прикрывает его голову. Он медленно снимает головной убор, под которым прячется копна отросших каштановых волос. А убрав несколько передних прядей за ухо, можно заметить небольшой слуховой аппарат. — Бедствие с начала пандемии никого не пощадило. Кто-то стал монстром, кто-то потерял близких, а кто-то — слух, зрение и конечности, — мужчина вновь обращается к Призраку: — Подойди ко мне позже.       Чисон кланяется и выполняет приказ, параллельно быстро надев капюшон обратно на голову. Он уходит в полном молчании. Теперь понятно, почему он такой тихий.       И всё же состраданию нет места в этом мире. Слишком рискованно выкарабкиваться тем, кто обречён. Действия и надежды Альфы вдохновляют, но если смотреть правде в глаза, то это слишком больно, рискованно, и в большой степени обречено на провал. Шансы помочь всем и сразу очень малы. Юнги видел это будучи в правительственной колонии, где каждый второй выглядит как ходячий труп. Видел, как жили и северяне. Все что-то делают для выживания, лишь один Юнги смирился с тем, что ему здесь нет места.       — Ты же из правительственной колонии выживших? — внезапно интересуется Чонгук, на что Юнги кивает, продолжая рассматривать наброски. — Как там обстоят дела?       — Скрылись в горах и обороняются от северян. К чему ты это? — этот небольшой допрос настораживает его.       — Так и быть, поделюсь с тобой кое-чем. Я хочу создать новую цивилизацию, где жили бы люди в мире, плодились, а главное — не боялись. Но у меня нет ресурсов. Мы богаты провиантом. Морепродуктов хоть отбавляй, а вот промышленность вся там, — намекает на другие участки земли, указывая пальцем на север.       — Хочешь провести обмен? — спрашивает риторически, ведь ответ очевиден.       Чонгук подходит к окну, чтобы посмотреть, как люди из группы спасателей возвращаются в убежище отдохнуть. Между его губ нервно тлеет сигарета. И всё же беспокойство капитана за своих людей очевидно. Он резво обходит стол, чтобы показать мужчине основные чертежи своего плана. На больших листах, выкрашенных специально в белый, нарисованы шахты или каналы, а сверху какие-то непонятные круги, выглядящие как погодные циклоны.       — Не знаю как именно, но этих тварей можно убить. Либо вручную, либо с божьей помощью, но можно.       Юнги стоит и пытается не подавать виду, что шокирован. Когда-то парень из деревни ещё до своей смерти говорил, что «Белый лотос» — террористическая группировка, где можно стать только частью чьего-то плана. Мин не верил, ведь надеялся просто найти людей с домом, в котором можно укрыть от бед одного птенца и самому спрятаться.       — Мне нужен доброволец, который согласится пойти на это, — намёк предельно ясен, настолько прозрачен, что Юнги, смотря на Альфу, пытается до последнего скрыть своё негодование.       — А если не соглашусь? — ему интересно, насколько он влип.       — Боюсь, у тебя нет выбора. Как насчёт мальчишки? Я гарантирую его безопасность, он будет ходить под моим крылом, пока ты будешь выступать от моего лица на переговорах.       Юнги не нравится. Не нравится мысль, что они торгуются невинной жизнью, за шанс остаться в живых. Не нравится, что ему придётся возвращаться туда, откуда он целенаправленно сбегал. Не нравится, что придётся оставить Тэхёна здесь одного — среди этих гиен, где у каждого не пойми что на уме.       — Когда? — уточняет день прощания.       — До конца недели, — отвечает Чонгук и снова уходит к окну.       Юнги ничего не нравится: ни уверенная спина капитана, ни внезапно напуганный взгляд Призрака, ни даже мысль о том, что ему придётся уйти, а разговор с Тэхёном так и не состоялся.       Но разве у него есть выбор? Его жизнь ничего не стоит, но жизнь птенца во сто крат дороже.