When you're lost in the darkness

Действия человеческие настолько ненадёжны и опасны, что лучшим представляется то, что даёт наибольшие возможности для бегства. © Фрэнсис Бэкон

      Бежать, пока не остановится сердце и не перестанет циркулировать кровь, выбрасывая адреналин. Бежать, пока не окоченеют ноги и не откажут совсем. Бежать ото всех, держась за руки, — самое лучше чувство, которое испытывал Тэхён за последнее время.       Подросток под адреналином от страха бежит с широчайшей улыбкой, даже не оборачиваясь, уносит за собой Юнги. Пускай рушатся империи, мир сходит с ума, а этому мальчишке дайте свободу, вот так бежать вниз по горному склону через редколесье далеко-далеко от монстров, от проблем, с которыми ему предстоит ещё встретиться лицом к лицу, а он не готов их принять.       Они бегут подальше, несмотря на позднее время. Луна и звёзды ярко светят в небе, освещая им путь. Они мчатся, оставляя весь шум позади. Продолжают бежать так быстро, что ноги сломишь, но это их не останавливает. Что-то светлое после нескольких дней мучений и ада поселилось в их сердцах. А когда они останавливаются, чтобы передохнуть немного, то видят перед собой поле луговых цветов. Тут всё поросло: трава стала невероятно высокой, а цветы такие душистые и прекрасные под лунным светом, что нельзя не влюбиться.       — Юнги, смотри! — кричит Тэхён, не отпуская руки, тащит за собой в самый центр поля.       У Кима от внутреннего удовлетворения кружится голова. Он улыбается как никогда раньше. А после ложится в эту траву, что щекочет лицо, и прячется ото всех. Тэхён вновь чувствует себя ребёнком. Беззаботным и счастливым. Но отчего вдруг? Что несколько часов бежал от атаки щелкунов и смог спастись? Что выжил, несмотря на пережитый ужас? Или потому что преодолел всё не в одиночку?       Тэхён открывает глаза и видит перед собой сказочное небо, которое через пару часов будет медленно окрашиваться в оранжевый с красными переливами, тогда они снова двинутся дальше в Сеул. Он давно ничего подобного не делал: не любовался небесным видом из окна с простым городским пейзажем. Это всегда проходило мимо него, только цифры и буквы казались важными. Всё раньше казалось важным, кроме моментов «здесь и сейчас», окружающих людей и места, где всё происходит.       Рядом ложится Юнги, подкладывая под голову руку. Устал и изнемогает. Спину раздирает от боли, от беготни ломит грудную клетку, но он терпит всё ради мальчишки. Всё время, что он с ним, лишь во второй раз видит его искреннюю улыбку. В первый раз была из-за песни, в этот — что-то иное, простое и обыкновенное ребячество. Мин смотрит, как всё медленнее вздымается его грудь — успокаивается и восстанавливает дыхание, улыбка у него становится шире, а в глазах светятся звёзды. Таких моментов будет немного, их стоит запомнить надолго и беречь как зеницу ока.       Тэхён успокаивается и делает небольшого ангела на траве. Выходит плохо, трава не хочет ломаться под тяжестью тела, но это всё равно прекрасно. А потом ему приходит в голову выдернуть несколько колосков с цветами и сделать венок. Он никогда не делал ничего подобного, но ему показалось, что сплести простую косу сможет. После нескольких долгих минут и неудачных попыток, получилось криво, но Тэхён всё равно поворачивается к Юнги и, пока тот прикрыл глаза, наслаждаясь покоем, надевает ему на голову венок.       Мин приоткрывает глаза и аккуратно дотрагивается до творения мальчишки, поправляя на голове. Невольно улыбка появляется и на суровом лице, чего видеть Тэхёну раньше не доводилось.       — Не верится, что мы смогли сбежать, — говорит Тэхён, ложась обратно на мятую траву.       — Мне тоже, — признаётся Юнги.       — И что дальше? — если раньше все вопросы казались по-философски важными, то только этот мальчишка готов повторять неоднократно. Ведь исход событий и конец их пути неизвестны. Сегодня в поле, а завтра могут быть снова в чьём-нибудь плену.       — Не знаю, — Юнги сам признаётся, что не знает, как сложится их судьба дальше.       Они пережили многое, что просто так забыть нельзя. В одиночку было бы труднее, вероятность дойти по одному была минимальная, но они вместе. У них почти получилось: ещё немного, и они дойдут до Сеула, где оба надеются найти тех, кого когда-то потеряли.       — Как думаешь, за что они так с нами? — Тэхён не изменяет себе, а Юнги уже не удивлён, что эта птица-говорун в минуты тишины и спокойствия снова начинает вести диалог. — Мы же люди, должны помогать друг другу, думать, как выжить, как размножаться, борясь с этой хренью, — не вдаваясь в научные термины, говорит на простом языке мужчины.       Тэхён время от времени думает об идеологии северных корейцев, о том, почему всё время мило улыбалась Сохи и другие девушки не возражали тому, какую работу делают и как с ними обращались; думает и о том, как поступил с ними казавшийся на первый взгляд милым и добродушным отшельник в лесу. Как так запрограммировали людей, что они сами согласились пойти на такое?       — Знаешь, люди есть люди, и какое бы ни было время, они будут оставаться людьми со своей природой. Они будут любить и убивать, заботиться и втыкать ножи в спину, помогать и предавать. Какое бы ни было время, они будут оставаться теми, кто они есть.       Юнги не любит философствовать о жизни, он просто принимает всю реальность без вопросов «почему?». Однако что-то неизменно, и, наверное, каким бы не был социум, всегда в душах людей будет борьба за добрые дела против тех, которые считаются нечистыми и порочными.       — Я тут подумал, — встрепенулся Тэхён, — а что, если в «Белом лотосе» люди такие же: со странной идеологией или ещё хуже? Вдруг там не лучше? Что, если мы добровольно идём в лапы самой смерти?       А Юнги ответить на это нечего. Он вообще ничего об этой организации не знает. Следует, только потому что однажды Тэхён сказал, что они помогают. Однако что-то подсказывает ему, что мальчишка соврал, сам повёлся на свою же ложь, теперь слепо идёт и не ведает, к чему это всё приведёт.       Они так и лежат в траве, спрятаны за высокими колосьями ото всех, кому не следует их видеть. У них немного времени, чтобы передохнуть, ведь не знают, кто может появиться в любую минуту. А этот момент так драгоценен: не обременён мыслями о побеге, о том, нужно ли убивать и стоит ли отдать свою жизнь. Всё будто замерло, а звёздное небо перед глазами гипнотизирует их сознания ещё больше. Может, это неплохое место, чтобы успокоиться? Просто прикрыть спокойно глаза и наконец-то отдохнуть?       — Хочешь, расскажу один интересный факт? — вновь заговорил Тэхён. Юнги понял, что подросток не из тех, кто любит молчать, ему познавать мир и открывать новое, а не раскрывать собственные грани возможностей при виде ужаса. В ответ мужчина только кивает, ожидая продолжение. — Многие люди полагают, что самая яркая звезда в небе — это Полярная звезда, но это не так. Ну или я так считал, когда был маленьким. Существует несколько ярких звёзд, которые может увидеть человеческий глаз. Вот над нами Бетельгейзе в астеризме Орион, а вот слева от нас, если прикрыть глаз, виден Процион, а справа — Альдебаран. Но самая яркая — Сириус, что к югу находится.       Тогда Юнги привстаёт на локтях от любопытства, чтобы взглянуть на эту звезду, которая приведёт их домой.       — На юге, говоришь?       — Ага, в сторону Сеула.       — То есть, всё это время, пока на руках у меня была старая и непригодная карта, ты мог определить стороны света просто по звёздам? — укоризненно посмотрел он на подростка.       — Эм… — а Тэхёну сказать было нечего в своё оправдание. Сначала его пугала суровость Юнги, затем обстоятельства на их пути, а мысли о космосе и тайнах, что скрывает в себе Вселенная, его не посещали совсем.       И всё же Мин поворачивается к мальчишке и смотрит на его виноватую улыбку. И не держит зла. Ким не глуп и по-своему хитёр, но совсем не подготовленный к этому миру. Он был воспитан в любви и радости, в необходимой поддержке и уверенности в том, то всё будет хорошо. Юнги не собирается теперь менять его мировоззрение, говоря, что все эти ужасы — лишь иллюзия и просто сложный этап в жизни подростка. Если они и стали единым целым, то он попытается его перевоспитать, взрастить то необходимое для выживания, чтобы парень смог выжить и без него.

━━━━━•𓍊𓋼𓍊𓋼𓍊 𓇢𓆸 𓍊𓋼𓍊𓋼𓍊•━━━━━

      Пара часов кратковременного сна, а потом, пока на небосводе ярко светит Сириус, они отправляются в путь. Целые сутки идут в нужном направлении, днём ориентируясь на встающее Солнце. Они стараются не сбиваться с курса, шагают по открытой местности подальше от возможных мест заражения. Их путь лежит вдоль холмистых местностей, далее рисовых полей и цветущих весенних парков. Они делают небольшие перерывы на еду и заново отправляются в дорогу, тем самым дойдя до Янджу.       Обыскивают заброшенные круглосуточные магазинчики в поисках съестного и ничего лишнего не берут с собой. На пути им попадается гипермаркет, мимо которого самый любознательный из их дуэта не смог пройти. Юнги, как и всегда, говорит Тэхёну быть начеку и вести себя тихо. Ким уже научен собственным опытом, поэтому, пообещав вести подобающим образом, берёт одну из магазинных тележек и направляется вглубь магазина к разграбленным кем-то ранее прилавкам, пока Мин идёт на поиски средств первой необходимости.       У Тэхёна же разбегаются глаза при виде еды, что осталась. Полки полупустые, однако что-то есть, и всё, что попадается ему на глаза, он запихивает в рюкзак. Туда летят консервированные банки тунца разных видов, несколько упаковок холодного риса, листья периллы. Даже умудрился найти завалившуюся под магазинными стеллажами целую банку консервированных фруктов, срок годности которых, скорее всего, истёк, но ему наплевать. Этого хватит на пару плотных ужинов с шиком. С таким же ажиотажем он проходится по всем отсекам в гипермаркете, останавливаясь у стеллажей с журналами, где стоят газеты с судоку и кроссвордами, женская макулатура и подростковые комиксы. Удивительным оказалась маленькая лимитированная коллекция «Avengers», которую Ким видел лишь однажды и не имел возможности читать. В этот момент судьба будто бы дала ему шанс.       Юнги же шёл за тем, чего не хватает всегда, — медикаментов и ещё одного средства защиты. Тэхёну необходим какой-нибудь респиратор, потому что, чем ближе они к Сеулу, тем токсичней там атмосфера. Одним шарфом ему не защитить лёгкие от грибковых спор. А залечить собственные раны нужно, ведь порезы на спине начинают гноиться, а простые антибиотики — необходимость при разного рода обстоятельствах. Зайдя в аптеку по соседству с гипермаркетом, Юнги перелезает через турникеты с ограждениями и видит очередного монстра, которого оставили распространять грибок. Мин сразу же надевает респиратор и, не боясь внезапного нападения, ищет лекарства в ящиках. Находит явно непригодные обезболивающие, пару бинтов и противовоспалительную мазь. Не густо, даже плохо, но выбирать не приходится. После Юнги ищет что-то для защиты дыхательных путей подростка и находит только медицинский респиратор, который навряд ли поможет от пандемии. Это уже хоть что-то, однако Мин уже знает, что сам им пользоваться будет, а свой отдаст Киму.       Не найдя больше ничего интересного и не потревожив мёртвого, Юнги возвращается к подростку и находит того в разделе с журналами. Тэхён сидит, скрестив ноги, на полу и листает комикс, а рядом лежит рюкзак, полный еды.       — Нашёл что-нибудь интересное? — спрашивает Мин, подойдя ближе.       — Да! Оказывается, здесь продавались первые две серии эксклюзивного комикса от Марвел. Я думал, что никогда не смогу больше их увидеть, но…       — Я имел в виду полезное. Что-то в дорогу.       Тэхён, увлечённый историей, только сейчас смотрит на Юнги и натыкается на довольно серьёзный взгляд. Мин с каждым днём раскрывается ему по-новому, но всё равно остаётся человеком-загадкой. За все дни, что они вместе, он так и не узнал, кем тот является на самом деле, чем жил до пандемии. Через собственные увлечения Ким пытается найти что-то общее с ним, но пока только несчастье их объединяет, будто ничем другим Юнги и не живёт. Мужчина со временем стал мягче, но он предельно ясно даёт понять, что ничего лишнего они брать с собой не будут.       Тэхён с грустью смотрит на найденные комиксы и убирает их на место, после показывая Юнги свои находки в рюкзаке.       Мин перекладывает некоторые продукты в свой рюкзак, чтобы облегчить ношу парню, и попутно достаёт свой противогаз.       — Надень, — командует он.       — Зачем? — Кима удивляет это, ведь никогда до этого ему не приходилось надевать защиту.       — Тут поблизости могут быть заражённые участки, вдыхать ни в коем случае нельзя, так что надевай.       — А как же ты? — спрашивает Тэхён, прекрасно понимая, что противогаз у них один на двоих.       — Где мой шарф? — в ответ спрашивает Юнги.       Тогда Ким быстро достаёт со дна рюкзака предмет одежды и отдаёт его мужчине. Когда они убегали с территории северных корейцев, Тэхён не мог оставить их вещи. Оружие и прочие предметы, которые кажутся необходимыми, нужно первыми забрать, однако то, чем он по-настоящему дорожит, было необходимо взять с собой. И Киму удалось украсть дядин радиоприёмник, свой личный дневник и шарф Юнги. Словно всё пережить можно, только если эти вещи будут кочевать вместе с ними.       Так, Юнги, надев респиратор, повязывает сверху шарф. От него жарко и душно, но это лучше, чем вдохнуть грибок и больше никогда нормально не существовать. Убедившись в том, что все готовы, он командует идти дальше — искать ночлег.       Важно было найти укромное место, чтобы спрятаться от монстров и нежелательных гостей. Пройдя километр мимо заброшенных и разрушенных жилых домов и подорванных фабрик, Мин решает, что священней и надёжней, чем католическую церковь недалеко от парка в Янджу, не найти.       Внутри здания пусто, однако чувствуется Божье присутствие. В этом Тэхён убеждается, когда их шаги раздаются эхом в помещении, а на витражных фресках, покрывшихся пылью и грязью, на них смотрит сам Иисус. Ким всегда думал, что люди в Корее — приверженцы буддизма, но в современном мире человек мог стать кем угодно. Большая часть деревянных скамеек разрушена и мала, чтобы на них спать, поэтому мужчина выбирает подиум, где висит распятие Христа.       — Чего встал? — спрашивает Юнги, бросив свой рюкзак, так давая понять, где они проведут эту ночь.       — Может, найдём другое место? — старается мальчишка ненавязчиво намекнуть, что идея спать в церкви неудачная.       — А чем тебе эта церковь не угодила? Тихо, поблизости никого нет, мы можем спокойно отдохнуть, — пока Мин говорит, одновременно просматривает помещение в поисках того, что можно постелить. В средней части ничего нет, а в ризнице он находит небольшой шкаф с разными тканями, видимо, это были костюмы для разных мероприятий и постановок в этом здании, и остаётся отлучиться в сторожевую будку рядом, оттуда можно взять матрас.       — Тебе не кажется это неправильным? — он продолжает намекать, что чувствует себя некомфортно здесь, будто их присутствие оскверняет это место.       — Ты верующий? — в лоб спрашивает Юнги, остановившись напротив мальчишки.       — Нет, — тихо и неуверенно отвечает Тэхён.       — Тогда нечего беспокоиться и нюни распускать. Если что, то Бог нас убережёт.       Смотря вслед уходящему Юнги, Тэхён думает, что скорее всего он прав. Вера в человеке существует, если он по-настоящему во что-то или в кого-то верит. А Ким верит только в лучшее, в неумирающую надежду и в Юнги. Однако выкинуть из головы, что что-то потустороннее витает здесь и приглядывает за ними, не может.       Мин спустя пару минут возвращается с одним узким матрасом и тонким одеялом, всё стелет на подиуме, а после призывает Кима подкрепиться.       Более двух недель вместе. Они свыклись друг с другом, притёрлись. Юнги привык к расспросам мальчишки, уже мысленно добавляет, что эта птица-говорун будет жить вечность, так как достанет любого. А Тэхён, сидя рядом, не чувствует себя одиноко, мужчина спас его от самого ужасного в жизни. Разогревая найденные консервы с упаковками риса и открывая найденные фрукты, они, кажется, впервые едят нормально что-то приближённое к полноценной еде. Конечно, далеко не блюда, приготовленные дома и лично мамой, но это что-то отдалённо напоминающее светлое прошлое с ней.       — Твои родители тоже атеисты? — посередине их скромного ужина интересуется Тэхён.       — Мама с отцом были приверженцами буддизма, но не ярыми фанатиками. Так что, наверное, нет, — легко отвечает Юнги, кладя в рот рис. — А твои?       — Наверное, также. Я никогда раньше не задавался таким вопросом, — Ким складывает в лист периллы немного риса, кимчи и тунца, которые нашёл, и после всё кладёт себе в рот, наслаждаясь трапезой. Он никогда раньше не мог подумать, что будет попросту скучать по настоящей домашней еде, пускай даже и приготовленной за пять минут дядей. Никогда не думал, что всё может в один момент измениться. — Ты говорил, что поклонился Будде, чтобы кто-то простил тебе твои грехи. Тогда, что ты сделал такого, за что просишь прощения у божества, а не того, кому сделал больно или неприятно? — внезапно вспоминает Ким.       Юнги на время перестаёт есть. Он смотрит на мальчишку, который, задумавшись о своём, спокойно ест дальше и даже не догадывается о том, что лезет в самые страшные и тёмные дебри души мужчины. Мин снова думает, что признаться в своём клейме убийцы не так страшно. Однако, стоит ли ему знать об этом именно сейчас, когда они доверились друг другу, стоит рушить их отношения лишь одним мрачным словом?       — Я совершал много глупостей и никогда не просил за это прощения, а лишь кормил всех обещаниями.       В душе до сих пор острыми когтями скребётся это «обещаю» в последнюю ночь с Харин, с той, которой он готов был отдать свою жизнь, но не смог. В подсознании всплывает её светлая улыбка, ответное «обещаю» и яркими моментами поцелуи, которые они дарили друг другу. Всё казалось сказочным сном, оказавшимся кошмаром, отчего сердце замирает и засыпать больше не хочется. Глупец.       Юнги прекращает есть, аппетит пропадает совсем. Он отдаёт остатки подростку, а сам расстилает место для сна. Тэхёну отдаёт матрас с одеялом, а сам ложится на найденные им ткани на полу и подкладывает под голову свёрнутую куртку. С приближением лета становится всё жарче и душнее, что совсем скоро можно будет избавиться от верхней одежды.       Ким смотрит и понимает, что это неправильно. Юнги слишком многое сделал для него, чтобы просто смирно лежать рядом и мёрзнуть на прохладном полу со своими шрамами. Тогда Тэхён достаёт из рюкзака мужчины остатки бинтов и найденную им мазь и без лишних слов предлагает залечить раны.       Что-то лечится, а что-то остаётся рубцами на сердце навсегда, но хоть так Ким может ему помочь, облегчить жизнь.       Юнги не отказывается от помощи. Он раздевается сверху, открывая подростку располосованную глубокими порезами спину. Враги не пожалели, когда били, издевались и пытались добиться своего как могли. У Тэхёна неприятный ком застревает в горле от увиденного, но он трясущимися руками с покалываниями в пальцах отрезает кусок ткани и сперва обеззараживает поверхность ран водой, что у них осталась. Мин терпит весь дискомфорт. Лучше уже физическая боль, чем душевная. А Ким старается делать всё аккуратно и мягко, чтобы причинять меньше боли. После наносит мазь тонким слоем только по краям и заматывает Юнги всего бинтами.       — Спи ты на матрасе, а я могу на полу.       — Не глупи, — заверяет он в глупости мальчишку.       — Тебе нельзя, не позволю, — стоит на своём. — Давай вместе, мы здесь поместимся вдвоём.       — Хорошо, — быстро соглашается Юнги, ещё чувствуя боль. Тэхён прав, что ему будет полезно поспать хотя бы одну ночь на чём-то мягком.       И уместившись сбоку, Мин приглашает на другой край подростка. Тэхён скованно ложится рядом. Кажется, они вот так близко впервые. Он внимательно разглядывает каждую складку на мужском лице, огрубевшие черты, мелкие шрамы и тот, что спрятан в брови, смотрит на глаза, которые закрываются, пряча всю боль, и сухие губы, сомкнутые в тонкую полоску. Тэхён не может представить, кем был Юнги в прошлом и не может поверить в то, что тот мог совершить нечто ужасное. Этот человек — спасение, светлое в жизни подростка, если не Бог, который бережёт и отдаёт всё.       Смотреть на то, как засыпает спаситель очень волнительно. Ким старается не делать лишних телодвижений, не дышать громко и так часто. Он просто засыпает с мыслью, что безумно благодарен ему за всё: за выдержку, за возможность увидеть мир, за трудности на их пути, за то, что не бросил, когда была возможность.       

━━━━━•𓍊𓋼𓍊𓋼𓍊 𓇢𓆸 𓍊𓋼𓍊𓋼𓍊•━━━━━

      Утро следующего дня кажется благословением. Тэхён впервые за столь долгий период чувствует себя выспавшимся. Ему было тепло телом и душой, не снились кошмары и не мучил вопрос: А что будет дальше? Он каждый день боялся просыпаться с мыслью, что совсем скоро его путь с Юнги прервётся и всё, что они пережили вместе, окажется лишь длинным и сложным препятствием. Однако головой Тэхён понимает, что не примет новую реальность без него, не переживёт ничего другого совершенно один. Словно ему дали крылья, с помощью которых он может взлететь, и однажды ему придётся их вернуть.       Тэхён приоткрывает глаза. Сквозь витражи просачиваются утренние лучи солнца, повсюду витает мелкая пыль, но это не мешает ему нежиться в объятиях мужчины. До Кима доходит не сразу, что каким-то образом за ночь он развернулся к Юнги спиной, а тот только ближе прижал к себе мальчишку, согревая своим телом. Он обращает внимание на руку поперёк своего живота и только потом прислушивается к мирному сопению и дыханию в своих волосах.       Без малейшей пошлой мысли ему до одури было приятно так спать. Это даёт ему ещё больше поводов думать, что его не оставят умирать, не бросят на произвол судьбы, как бы не сложилась их судьба дальше. Если верить, то Всемогущий будто знал, что им суждено встретиться.       Вылезать из объятий совсем не хочется, но им нужно продолжать путь дальше, ведь они почти у цели. Потому Тэхён аккуратно разворачивается в его руках, стараясь не тревожить Юнги. Взглянув на мирное выражение лица мужчины, ему не хочется его будить, пусть поспит ещё немного. У спящего тоже свои планы, он только ближе притягивает мальчишку, оставляя между их лицами жалкие миллиметры. Тэхён задерживает дыхание — так близко они ещё никогда не были друг к другу. Он может увидеть его мелкие морщины вокруг глаз, глубокую складку на лбу. А ещё может немного склонить голову, чтобы коснуться чужих губ своими.       Эта мысль кажется ему странной. Она появилась так неожиданно, что заставила стучать юношеское сердце быстрее. С чего же? Это мироощущение, их сближение заставляет Тэхёна думать не о том. А он молод и глуп, чтобы совершать ошибки.       Почему-то Киму кажется нормальным легонько подуть сначала на мужские губы, чтобы посмотреть, как он будет их облизывать, а потом причмокивать. И это является неким внезапным экспериментом, которых в жизни подростка не было довольно давно. Тэхён продолжает так делать, смотреть, как подрагивают тёмные ресницы, как с каждым разом Юнги хмурится, пока в итоге не просыпается. И у Кима перехватывает дыхание от столь близкого расстояния между ними. Тэхён ещё с их первой встречи готов был отдать всё что у него имеется — гордость и достоинство, но готов ли будет отдать что-то взамен Юнги, смотря так долго и проникновенно в по-детски невинные и перепуганные карие с особым узором глаза. Это не кажется чем-то неправильным: лежать вот так в обнимку и смотреть друг на друга, улавливать ощущение растаявших ледников между ними. Ощущается чем-то по-настоящему родным. Никто бы раньше и не подумал об этом, что бывший заключённый и простой мальчишка смогут найти друг в друге поддержку и опору.       Мин резко отпускает Кима и присаживается на край матраса, ощущая до сих пор острую боль в спине. Однако он впервые ощутил небывалую лёгкость, на пару часов позволил себе позабыть обо всех невзгодах и уснуть, а во сне видел всё то, о чём когда-то мечтал.       Тэхён чувствует ту самую неловкость от их молчания. Они проснулись в обнимку, и никто после пробуждения не сказал ни слова об этом. У Тэхёна теперь закрадываются мысли, что он сделал что-то не то или подумал не о том, а это почувствовал сам Юнги. И теперь они нарочно избегают этого разговора. Будто с пробуждением подолгу смотреть друг на друга и лежать в обнимку — это норма.       Однако нет ничего в том, чтобы чувствовать себя хорошо рядом с человеком, с которым чувствуешь себя в безопасности и нужным, правда же?       Юнги осматривается: всё вокруг такое же, как и ночью. Тихо, умиротворённо, с иконами, сломанными скамейками и Иисусом над ними. Он встаёт первым, чтобы приготовить завтрак.       Они едят молча, после собираются дальше в путь в полной тишине, которая напрягает лишь подростка. Юнги же много размышляет о своём. Ещё совсем немного, и они дойдут до Сеула, там будут искать свой пункт назначения — «Белый лотос», нужно будет отдать ребёнка его родителю, а самому двинуться дальше в Тэгу на поиски матери и одного ублюдка.       Однако никто понятия не имеет, что будет дальше и как распорядится судьба.       Выйдя из церкви, Тэхён в последний раз смотрит на распятие Иисуса уже на самом здании, сохраняя так в своей памяти проведённое здесь время. Первый спокойный сон и первое их при пробуждении объятие. Возможно, по существующим заповедям и тому, что считается грешным, им не следовало так делать, но эту ночь он запомнит, как испытал нечто новое, чему не может дать пока определения.       Они идут дальше по главной дороге, где на некоторых дорожных знаках указано расстояние до Сеула. Совсем немного, и они будут на месте. Проходят сквозь брошенные впопыхах автомобили, двигаются мимо обрушенных зданий и магазинов, в которых если находят что-то, то берут только необходимые продукты.       А Тэхён продолжает мучить себя вопросами. Музыка в наушниках не заглушает разум. Он смотрит в спину Юнги, следуя за ним, и думает лишь о том: а почувствовал ли он то же самое. Тэхён не из робких, действует всегда по ситуации, но время и обстоятельства меняют людей, как те, кто рядом с ними. Рядом с Юнги он перестал притворяться, если страшно — то видно по глазам, и несмотря на свои установки оставаться сильным и не показывать слабостей, он перестал видеть в этом смысл.       — Как думаешь, где находится «Белый лотос»? — задаёт вопрос Тэхён, собравшись с духом и обогнав немного Юнги.       Мин, следуя за мальчишкой, не забывая обращать внимание всё-таки на указатели, последние часы только и размышляет об этом. Фабрики, заводы, тюрьма — всё это разрушено и стало местом заражения и обитания монстров. Если думать логически, то люди «Белого лотоса» могли спрятаться где-то на верхушках зданий, где монстрам их не достать, а они же видят всех. Среди таких мог быть Юксам-билдинг, однако слишком просто для тех, кто прячется от правительства и северных корейцев. Дальше в голову приходят лишь вышки зданий компании Самсунг, их так много, что можно затеряться. Однако, разве есть лучше здание, чем то, что находится на самом видном месте, в центре города, и туда незачем идти, ведь все развлечения давно закончились.       — Полагаю, в Каннам-гу.       Сеул не похож больше на прежний оживлённый город, куда люди из разных стран съезжались, покорять часть Азии, где подростки тусовались, прогуливая школу, а взрослые запивали горе алкоголем в уличных палатках. Это уже не тот мегаполис, который запомнили многие. Здесь каждое второе здание обвалилось под натиском суматохи в тот роковой день, не осталось здесь былой живости. Крыши домов разрушены, а фасады все покрылись вьющимися растениями, мхом и сорняками вдоль. Город приобрёл новые черты, в которых не узнать его прежним, только по вывескам можно понять, что находилось здесь раньше.       Чем дальше они проходили, вспоминая очертания прежних улиц, тем осторожнее ступали вперёд. Юнги сразу приказывает Тэхёну надеть противогаз, когда сам повязывает только шарф. Держаться за руки стало обыденностью, даже необходимостью. Иначе никак — они потеряются в этом хаосе.       Тэхёну становится страшно. Он не узнаёт родной город, в котором прожил всю жизнь. Смотрит на устрашающие здания, которые так и норовят обрушиться на него, ходит по обломкам, кускам прошлого. Страшно затеряться и встретиться с неприятностями.       Им удаётся пройти мимо скопившихся в парке монстров, которые расхаживали туда-сюда. И придя на место, Юнги заходит в здание первым, не забыв приготовить автомат. Тэхён же не мог не взять у капитана общины северных корейцев складной ножик, чтобы при необходимости им воспользоваться.       Они шагают медленно вверх по лестнице. Юнги знает, что они идут вслепую, но вариантов других он не видит, старается мыслить, как все дезертиры страны. Пройдя несколько лестничных пролётов, прислушиваясь к любому шороху, кажется, что это бессмыслица. Возможно, их никто не ждёт, и координаты устаревшие, а они всё это время тупо шли, не зная куда. Юнги, продолжая идти вверх, начинает уставать, как и Тэхён, который всё время следует за ним. Уже практически сдавшись, решают развернуться и поискать в других высотках, как они слышат звук рации. Кто-то идёт прямо к ним.       Мин не даёт мальчишке идти впереди, сам следует дальше к звуку с большой осторожностью. И лишь после, поняв, с какого этажа идёт звук, открывает дверь, ведущую дальше в коридор здания. Не успевает он даже взглянуть, как в них начинают палить.       Они прячутся за стеной, пропуская пули. Им здесь не рады. Минуту идёт атака, затем повисает долгое молчание, после которого слышится грубый женский голос:       — Кто вы? — она знает, что они ещё живы.       — Свои, — в ответ кричит Мин.       И, успев пригнуть свою голову и подростка, обходятся без ранений от снова летящих в них пуль, проходящих сквозь стену.       Больше всего Тэхён боится, что в «Белом лотосе» их не примут, посчитают за дезертиров, и никто не даст ему ответы на интересующие вопросы. Однако, кто, если не он, станет тем, кто вытащит их из этого дерьма.       — Мы друзья Баклана, — кричит уже Ким, стараясь перекричать свистящие пули.       И вновь тяготит внезапная тишина, она не даёт ответы, лишь пугает больше и заставляет сомневаться, что мальчишка выдал их местоположение.       Не успевают оба сообразить, как резко из-за двери выходит брюнетка с автоматом в руках. У неё короткие волосы, бандана, прикрывающая бледное лицо, на куртке висит та самая рация, что шумела несколько минут назад. Она осматривает мужчину с подростком и видит у второго на лице испуг.       — Баклан дал координаты этого места, — вкрадчиво доносит Тэхён.       И только потом она медленно опускает оружие, снимая бандану с лица. Округлые черты, выразительный взгляд карих глаз — всё выдавало в ней японские корни.       — Идёмте, — кивнув в сторону, девушка приказывает следовать за ней.       Как послушные, не задавая лишнего, они последовали за ней. Шагают они ещё на пару этажей выше, пока не натыкаются на небольшую базу «Белого лотоса». Контейнеры с оружием, какие-то припасы и двое мужчин, так же с банданами на лицах, на шеях у них висят респираторы. Они заполняют бумаги, явно отмечая всё «добро». Один из них замечает пришедших.       — Это кто? — интересуется самый рослый из них.       — Друзья Баклана, — отвечает девушка и садится на один из контейнеров, зажигая сигарету, припрятанную ранее в кармане карго-штанов.       — У него есть друзья? — удивляется второй, что по звонкому голосу кажется моложе остальных. — Ладно, как ваши имена? — задаёт он вопрос уже мужчине с подростком, достав из своего рюкзака чёрную помятую тетрадь.       — Я племянник Ким Хаджуна, Ким Тэхён, — скромно отвечает Тэхён.       — А вы? — спрашивает парень у Юнги, проверяя список.       — Я вместо Хаджуна, — Мин отвечает, как считает нужным, но ответ не устраивает никого из присутствующих, — Мин Юнги.       Парень что-то долго проверяет в своей тетради, листает каждую страницу, пока его товарищ разгружает содержимое контейнеров. И в один момент он удивляется чему-то.       — Да, вы есть в списке пропавших.       — Оба? — уже удивляется Мин. Юнги нет дела до кого-либо, но если существует «Белый лотос», который помогает искать выживших, то значит ли, что его мать жива и ищет его? Лучше нет ничего на свете, чем узнать, что твои родные живы. — Кто меня ищет?       — Вы в списке Вейдера, точнее Ким Сокджина.       Лишь одно упоминание этого ненавистного имени воспламеняет всё внутри мужчины, позабытый огонь вновь разгорается, желая испепелить всё вокруг. Однако интересно лишь то, что имя убийцы делает в списке разыскиваемых у порядочного гражданина?       Тэхён стоит смирно и не понимает, разве его не ищет мама? Неужели она смогла добраться до главного лагеря «Белого лотоса»?       — А кто ищет меня? — задаёт встречный вопрос.       — Ты как раз в списке Баклана, — быстро отвечает парень.       Ким хочет уточнить про свою мать: где она и в безопасности ли, как его вопрос зависает где-то в воздухе, прерываемый сигналами из рации.       Девушка, потушив мыском ботинка сигарету, мигом отвечает на поступающие сигналы:       — Рысь на связи, приём.       — Это Альфа. Как у вас обстоят дела? Приём, — с помехами слышится голос на том конце.       — Дерьмово, командир. Люди из правительства перехватили часть груза, другая осталась в заражённой зоне. Часть наших отвлекла их, но боюсь, что я, Сокол и Призрак не справимся. Приём.       Девушка смотрит на несколько контейнеров, которые разбирают в другие контейнеры её товарищи, и понимает, что увезти всё не получится, но это лишь малая проблема. Их интересует, как достать оставшуюся часть груза, которая теперь охраняется монстрами этого мира.       — Не рискуйте. Подмога приедет и заберёт часть через пару дней. Если не успеет забрать оставшуюся часть раньше, то будем думать, как быть дальше. Услышали? Приём, — приказывает Альфа.       Люди из отряда «Белого лотоса» переглянулись, они были недовольны таким приказом. Есть большой риск потерять оставшийся груз и остаться ни с чем. Контейнеры с некоторыми вещами уже у них, но они понимают, что для их людей этого явно будет мало.       — Это Сокол. Мы услышали тебя, Альфа, — после долгого молчания, ответил рослый мужчина, у которого из-под капюшона торчали серые пряди.       — Отбой, — последнее, что услышали они.       С тяжелым вздохом все принялись разбирать контейнеры дальше.       Юнги рассматривает товар, который забрали новые знакомые. Помимо оружия, есть медикаменты, которые ему так нужны, мешки с рисом, коробки, заполненные консервами, и много чего ещё. Этого ему с мальчишкой с лихвой хватит на пару лет точно. Однако, видимо, в «Белом лотосе» не пять человек, их больше. Это не просто организация, а целая община других людей, которые выживают как могут, борются с правительством, остерегаясь северных. Кто же они такие?       Стоя в стороне, пока Тэхён подозрительно притих, Мин решается совершить нечто опрометчивое.       — Что вы собираетесь достать? — интересуется он, подойдя к девушке поближе.       Она быстро оглядывает Юнги с ног до головы. Не решается впутывать его во все мелкие подробности, но раз этот человек есть в списках, значит, не может быть крысой людей из правительства.       — На востоке отсюда есть торговый центр, на его складе остались контейнеры с разными вещами, и если бы не людишки правительственной колонии, что призвали щелкунов туда, то мы могли бы вынести всё оттуда, — от бушующей в ней злости, она зажигает очередную сигарету.       — Я могу помочь. Вчетвером же проще будет, — самоотверженно предлагает Юнги. А Тэхён внезапно просыпается от своих тёмных мыслей, вникая в суть их диалога.       — Это чем же? — посмеиваясь над мужчиной, спрашивает японка.       — Я знаю много об этих тварях, видел не один раз, даже сражался и сбегал от них. Я прошёл военную подготовку сухопутных войск и умею обращаться с оружием. Прошёл немалый путь, чтобы привести сюда мальчишку, — он делает кивок на притихшего вновь Тэхёна, который с замиранием сердца ждёт, что же ответит девушка. — Ещё есть опыт в рукопашном бою, и если нужно кого-то донести на руках, я справлюсь.       Он умалчивает о своей спине, которой нужна помощь в лечении, о ноге, не зажившей ещё до конца. Мин придерживается своих целей, ему теперь необходимо узнать что-то большее об этой организации, чем он имеет сейчас.       Девушка долго думает над сказанным. Слова Юнги звучат убедительно, да и не выглядит он слабаком, но просто очень подозрительный. Пришёл недавно и, не прошло и получаса, как заявляет, что необходим и нужен им. Просто прохожий, который подвернулся в столь ответственный для них момент. Однако ситуация сложная, рук мало, выбирать не приходится.       — У нас нет дополнительных спальных мешков и лишних противогазов. Места в машине будет немного, увезти сможем лишь одного из вас. Мы не добродетели, а лишь самоотверженные. У нас приказ — не рисковать, — сразу даёт понять, что они не помощники.       — Я не знаком с вашим командиром. Мне достаточно будет одного противогаза или респиратора, хорошей карты с координатами главной базы вашей организации и, пожалуй, немного антибиотиков.       Это сделка, где каждый предлагает, что может. Юнги многого не надо, лишь бы этого хватило. Без приказа командира отряд «Белого лотоса» не имеет права принимать такие решения, поэтому девушка косится на рослого парня, который обдумывает всё сказанное мужчиной.       — Согласен, — вклинивается в разговор Сокол. Он подходит к Юнги и жмёт ему руку, чтобы закрепить сделку. — Надеюсь, вам есть где переночевать?       — Есть, — отвечает Мин уверенно. — Когда? — уточняет срок начала сборов.       — С рассветом, — бросает недовольно девушка и возвращается к своим обязанностям, не забыв просверлить злобным взглядом своего товарища.       Тогда, договорившись обо всём, Юнги собирается уйти отсюда, отвести мальчишку к месту, которое было ему временным пристанищем для покорения музыкальной индустрии. Однако, взяв Тэхёна за руку, тот стоит как вкопанный на месте, даже не дёргается. Словно статуя смотрит на людей из «Белого лотоса», которые не сказали ни слова о его матери.       Это замечает один из парней. Он подходит к Тэхёну и хочет спросить, что случилось, как его опередили.       — Вам что-нибудь известно о Ким Джиа?       Имя матери звучит эхом очень громко в помещении. Все, будто от одного тона подростка, прекратили возиться в вещах, и у всех проявилась лишь жалость на лицах. Никто долго не отвечает на этот вопрос. Мир перед глазами стал сгущаться, солнце прекратило светить, скрывшись за облаками, и всё лишь доказывало жестокость новых реалий.       — Мне жаль, — пару раз хлопнув по плечу, с печалью произнёс Призрак. И ничего другого он сделать не может, даже сказать пару утешительных слов. Все ведь теряют своих близких по разным причинам.       Юнги тянет на себя подростка, чтобы тот не мог упасть у них перед глазами.       Они быстро идут вниз по лестнице до самого конца, а когда выходят из здания, Тэхён сам вырывается из хватки. В голове пустота, нет больше вопросов. Всё растаяло, как снег в ладонях, оставив за собой лишь неприятную мокроту. Тэхён присаживается на ступеньку и долго смотрит в одну точку перед собой. Ему казалось, что этот день будет чудесным, один из немногих, которые подарили ему искреннее счастье.       Он вспоминает лишь прекрасное, как учил Юнги, и не может сдержать слёз. В груди что-то сжимает сердце, не даёт сделать полноценный вдох, получаются лишь хрипы. Солёные кристаллики всё-таки стекают по юношескому лицу, падая на бетонную ступеньку.       Так легко и просто разрушить все детские замки и мечты. Вот так просто оставить и сломить, оставив без материнской любви и поддержки.       Юнги присаживается рядом и крепко обнимает Тэхёна, давая ему волю разреветься в объятиях, мочить футболку в слезах и соплях. А мальчишка не сдерживается, от боли раздираются глаза, грудная клетка и душа. Невыносимо было признавать, что ещё тогда, при первой встрече с Мином, всё было предрешено, тот будто знал всю правду заранее. А Тэхён не верил. С каждым шагом к этому месту он боялся разойтись с Юнги, а не того, что больше никогда не встретит мать, не увидит её улыбку, не услышит её голос, что больше никогда она не скажет, как любит и как гордится им, несмотря на характер, которым он напоминал ей о покойном муже.       — Я так мало говорил ей, что люблю её, — всхлипывая, делится сокровенным.       Когда кажется, что времени много, что всё можешь успеть, просто в один момент осознаёшь, что каждая секунда драгоценна, а каждое слово имеет свою цену.       — Уверен, она всё знала и без слов, — заверяет Юнги, поглаживая спутанные кудрявые пряди.       Так и просидели целый час, разделяя боль.       В новом мире потеря — это то, чего хочется избежать. Тэхёну хочется вернуться в церковь, лежать в обнимку и ощущать себя в безопасности, или на цветочное поле под покровом ночи, чтобы быть далеко от истины, а лучше застрять в бункере антикварного магазинчика, чтобы никогда в жизни не узнать ужасной правды, что ранит сильнее, чем острие ножа. Однако убегать от правды бессмысленно, она всё равно нагонит и накроет всего с головой. Остаётся лишь перетерпеть и принять, а не бежать от самого себя, чтобы прожить с этой болью и остаться человеком.