ОСТАЮСЬ НЕПОБЕЖДЕННЫМ // Invictus maneo

➼ ➼ ➼ ⧬ ➼ ➼ ➼

Драко одевается медленнее, чем обычно. Его тело скованно, хотя эмоции уже не так зудят под кожей. В куске зеркала он видит на щеке красно-фиолетовый синяк; кожа опухла от глаза до уголка рта. Малфой кривится, от чего его нос сморщивается, и быстро отворачивается. Не то, чтобы он и до этого считал свою внешность выдающейся, но теперь… Он дает себе одну минуту, чтобы погоревать. Только одну минуту жалости. Потом открывает тайник, достает из него вчерашний мешочек с монетами и высыпает их, чтобы пересчитать. Действительно, пятьдесят пять… Мысли об истинной цене этих галлеонов, не переставая, словно сдуревшие осы, жалят, жалят и жалят… Но Малфой, как умеет, отмахивается от них: «Что сделано, то сделано. От сожалений никакого проку». Отложив четыре монеты к запасу — драгоценным тридцати восьми, — он сует в карман оставшиеся галлеоны, прибирает за собой и тихонько выходит из дома, стараясь не разбудить задремавшую Нарциссу. Малфой идет не спеша. Приближаясь к городской части, он, словно обороняясь, выше поднимает подбородок — в какое-то мгновение ему вдруг кажется, что взгляд каждого из прохожих устремляется на него, и щеки Драко начинает припекать. Он удивляется, когда их глаза медленно убегают, равнодушно глядя мимо него, — если они и интересуются, то только огромной фиолетовой кляксой на его лице. Грязный секрет так и остается секретом. «Конечно, не отправился же Кэрроу развесить объявление о произошедшем прямо на Площади правосудия!» — По местным законам, их бы вздернули: Драко уж точно, но и капитана, скорее всего, тоже, а взамен просто бы прислали из Капитолия нового вояку. Малфой заходит в аптеку и занимает очередь. Монеты в кармане тяготят, и он думает об этом, поэтому не сразу замечает, как несколько человек, стоящие перед ним, начинают о чем-то перешептываться. Драко заинтересовывается, когда одна из женщин пальцем указывает позади него, и он оборачивается, встречаясь взглядом с Гермионой Грейнджер. Она выглядит чем-то встревоженной, но почему-то не отводит глаз. Малфой моргает, и, нет, ему не кажется, — Грейнджер действительно сосредоточена именно на нем. Она пялится на его синяк в половину лица, и, хотя ей неоткуда догадаться, где он его получил, это все равно странно, и Драко злится. «Чего уставилась?» — хочется рявкнуть ему. Однако, стиснув челюсти, он, молча, отворачивается. Ему кажется, что она еще какое-то время так и стоит там, возле дверей, по крайней мере затылок жжет, как от взгляда, хотя, когда позже Малфой все-таки оборачивается, чтобы проверить, Гермионы уже нет. Его очередь подходит быстро, и Драко подает Поппи Помфри тот же рецепт, что и вчера. — У меня есть монеты, мэм. Я готов оформить заказ. Женщина внимательно глядит на него, так пристально, что у Малфоя от нервов сводит живот. Но, даже если ее и распирает любопытство, где он их получил, она не задает вопроса. Вместо этого отмечает что-то в своем журнале, записывает его имя и повторяет ту же сумму, что и вчера. — Вот квитанция, — Помфри протягивает бумагу, — по ней можно будет забрать лекарство. — Она проверяет календарь. — Сегодня удачная дата, думаю, заказ успеют привезти за три дня. — Хорошо, спасибо. После аптеки Драко заходит в продуктовую лавку и берет две банки с рыбными консервами. — И еще, пожалуйста, вот эту шоколадку, — он указывает на плитку горького. Сладости для них с Нарциссой уже давно стали роскошью, но именно сегодня Малфою отчаянно хочется что-то подарить матери. Когда он заходит в дом, то сразу направляется в жилую комнату; Нарцисса сидит возле лампы и штопает одну из его маек. В мгновение до того, как она поднимает голову, Драко задумывается, что ни разу за шестнадцать лет в Капитолии не видел мать за каким-то «домашним» занятием; она была слишком хорошо воспитана, чтобы позволить себе трудиться руками. — Я кое-что купил, — сообщает он и, присев рядом с ней на корточки, протягивает презент. Мать ахает и от удивления прикрывает рот рукой. Но не пытается взять угощение, а смотрит на его лицо широко распахнутыми глазами. — Боже, что с тобой случилось? Малфой обзывает себя дураком — как можно было не предупредить ее сперва?! — Вчера был взрыв на шахте, может слышала о нем? — Нарцисса качает головой. Ей и негде было услышать, она заперта одна в доме. Кто бы ей сказал? — Когда собралась толпа, то я неудачно попал под приклад миротворца — нелепая случайность. — С какой стати миротворцам было атаковать кого-то? Неужели ты участвовал в беспорядках? — Нет! Говорю же, все вышло случайно… Нарцисса хмурится, в этот момент очень напоминая Драко самого себя: в основном он похож на отца, но глаза ему достались от матери. — У тебя не будет из-за этого проблем? — спрашивает она. Мать худая, изможденная и слегка покачивается. На подлокотнике дивана рядом с ней лежит неизменный платок. — Со мной все будет в порядке, — отвечает Малфой. На миг, может лишь чуть-чуть подольше, он застревает в словах. — «Все.будет.хорошо», — мысленно повторяет он себе раздельно. Его голос в их тесном пространстве звучит как-то неестественно громко, и мать по-прежнему смотрит на него с недоверием. — Возьми, — Драко вновь протягивает ей плитку шоколада, — это для тебя. Наконец, Нарцисса переводит взгляд на угощение. — Где ты это взял, Драко Люциус Малфой?! — Я никого не ограбил, если ты об этом, ладно? — Они соперничают взглядами. — Я накопил, честное слово. — Малфой легко врет, когда хочет; это ему дается в основном без особых усилий. И он ни словом не упоминает о дорогом лекарстве из Капитолия; решает, что сперва дождется, когда оно будет у него в руках. «Надежда — слишком сильное оружие», — так говорил министр Реддл в беседах с Люциусом, когда бывал у них в поместье на званых обедах. Драко запомнил.

➼ ➼ ➼ ⧬ ➼ ➼ ➼

Позже в этот же день, когда он направляется в лавку Дурсли, то солнце уже садится — в это время года темнеет рано. На месте Малфой начинает уборку: сегодня ему нужно перебрать бакалейные товары, проверить сроки и принести со склада новые упаковки. Колокольчик над дверью периодически брякает, оповещая об очередных посетителях; сейчас тоже — пока Драко тащит перед собой ящик с гороховыми банками, кто-то новый заходит внутрь. Выйдя со склада в комнату с прилавком, Малфой так и замирает с грузом на весу — несколько миротворцев беседуют с Верноном. Сперва он, конечно же, замечает только обилие ярко-белой формы, но тотчас же понимает, что среди миротворцев находится и ТОТ конкретный человек. Кэрроу. Желудок Драко сжимается. Видеть капитана вблизи, еще и вот так, в освещенной несколькими лампами лавке, кажется парализующим; как будто теперь, после ВСЕГО, капитан должен обитать только в самых темных уголках его воспоминаний, а не стоять напротив с рукой на пистолете, разглядывая Малфоя, словно он — скот на торгах. «Твоя цена, Драко, — пятьдесят пять галлеонов». — Память молниеносно подсовывает надоевшую мысль. Снова. Он пытается наклонить голову, проходя мимо, надеется быть незаметным, но ничего не может с собой поделать. Поднимает глаза. Рот Кэрроу скалится. — На что уставился, парень? — спрашивает он ехидно. — Тащи давай свои банки, раз уж сегодня именно это твой способ заработать монет. Никто не обращает на них внимания, но Малфоя словно со всей силы хлещет по щеке; это не физическое, но урон наносит не меньший. Он едва не роняет свою ношу, отшатывается и пятится назад. Так вместе с несчастным ящиком и скрывается обратно на складе. Его сердце колотится. Он приземляет банки на какие-то коробки, а сам прислоняется к стене и пальцами пытается ухватиться за нее, взгрызтся в штукатурку ногтями. Стыд, страх, боль, отчаяние и жалость к себе — все валится одномоментно и надежно приколачивает к полу. Малфой понимает, что скулит, и затыкает себе рот рукой, прикусывая кулак, который прижимает к лицу.

➼ ➼ ➼ ⧬ ➼ ➼ ➼

Помфри оказывается права, и лекарство привозят в Шестой ровно через три дня. Забрав его в аптеке, Драко прячет упаковку во внутренний карман куртки, как настоящую драгоценность. Этот блистер на двадцать штук имеет для него особое значение, он — его НАДЕЖДА, он — то, ради чего Малфой продал единственное, что у него было, — собственное тело. Так что Драко молится всем богам по очереди, про которых когда либо читал, чтобы таблетки возымели действие. О том, что он будет делать, если лекарство не поможет, или, когда понадобится купить следующую упаковку, Малфой старается не думать. Ему жуть как хочется сразу же отнести таблетки домой и отдать их Нарциссе, но, просчитывая время, он понимает, что перед началом смены в лавке ему еще нужно зайти в Дом правосудия, чтобы внести погашение фискального тессера, так что обстоятельства решают за него. Протягивая монеты клерку, его рука подрагивает — расставаться с фактически последними галлеонами, что у него есть, трудно, но получить тюремный срок за неуплату — еще хуже. — Подтверждающую копию договора сможете забрать в пятницу утром, — сообщает женщина за стойкой, — и вам нужно бережно хранить ее ближайшие три года, потому что документ невозможно восстановить. Это понятно? Хорошо, тогда распишитесь здесь и здесь.

➼ ➼ ➼ ⧬ ➼ ➼ ➼

К Дурсли Малфой теперь ходит ближе к обеду. В этот день работа занимает у него чуть больше трех часов — и нового товара не много, и сам Драко торопится закончить поскорее, ему не терпится передать матери лекарство. Когда по пути домой он пересекает Площадь, то попадается на глаза группе миротворцев. Как назло, будто преследующий его капитан, опять вместе с ними. «Он что, следит за мной?» Едва только Драко успевает подумать об этом, Кэрроу отделяется от остальных и указывает на него, а потом, не говоря ни слова, поворачивается и идет в сторону. Малфой сперва надеется улизнуть, но остальные миротворцы теперь тоже глядят на него, а неподчинение их требованию карается законом. Понимая, что выхода нет, он следует за капитаном, чувствуя огромную тяжесть в голове. Горькое предчувствие беды так и скребет под ребрами. Некоторые из прохожих бросают на него взгляды, пытаясь угадать, что же он натворил. Кэрроу ждет у входа в узкий переулок, в который открываются задние двери местных магазинчиков. Там совершенно безлюдно и мрачно даже днем — из-за близко стоящих соседних домов света всегда не хватает. Когда Драко приближается, капитан уводит его глубже, подальше от основной улицы. Кэрроу, совершенно точно, в отвратительном настроении. Сперва он буравит Малфоя взглядом, а после с очевидной угрозой произносит: — Ты осознаешь, что я — тот единственный человек, который удерживает тебя от хорошей порки кнутом или, что еще хуже, но вероятнее, от виселицы? Драко, который до этого старался смотреть куда угодно, только не на миротворца, не ожидает подобного заявления и непроизвольно вскидывает взгляд. — Тогда на виселице нас будет двое, — быстро говорит он. Кэрроу прищуривается. Потом качает головой. — Ты что-то путаешь, — медленно произносит капитан. А потом внезапно его рука в белоснежной перчатке взлетает и крепко сжимает плечо Малфоя. — Ты понимаешь, кто я? Драко молчит, но, когда Кэрроу встряхивает его, впиваясь пальцами в тело, все-таки отвечает: — Да. — Здесь власть у меня. Я могу ИМЕТЬ кого угодно, — почти на ухо Малфою говорит Кэрроу, а он отворачивается от него, пытаясь скрыть свое отвращение. — Я могу ДЕЛАТЬ что угодно. С тобой. Или с кем-то, кто тебе дорог, — последнее звучит шепотом, и Драко приходится напрячь слух. Затем он толкает его об стену, так что Малфой ударяется головой. На миг у него перед глазами темнеет от боли. — Зачем тебе я? — бормочет Драко, прижимая руку к виску. — Выбери кого-то другого. Капитан не сводит пристального взгляда. — А я ХОЧУ именно тебя, — сообщает он. Малфой не знает, что ответить. Огрызнуться, торговаться, умолять — что угодно, лишь бы выдавить из себя хоть какие-то слова! Но ничего не идет. Драко до одури страшно. Может, даже страшнее, чем в ту ночь, когда он постучал в дверь Кэрроу. Тогда был адреналин из-за взрыва, отчаяние из-за закрытия шахты и надломившая его истерика… А сейчас только медленно проникающие в сознание «я хочу именно тебя». «Капитан не отвяжется», — вдруг доходит до Драко. Он заинтересовался им не в ту самую ночь, и даже не когда делал гадкие намеки в последние несколько недель; словно мысленно отматывая изображение на проекторе, Малфой осознает, что это длится многие месяцы. — Не заставляй меня применять силу, — просит Кэрроу. Он снимает перчатку, а потом снова протягивает руку, чтобы провести большим пальцем по лицу Драко, обводя контур цветущего синяка. Капитан улыбается своим мыслям или воспоминаниям. — Пойми меня правильно, пташка, попробовав что-то прекрасное, разве можно отказать себе в удовольствии повторить, м? Малфой пялится на него во все глаза, прижатый к стене. — Я ожидаю, что ты будешь у меня на пороге сегодня вечером, ровно в десять. — Капитан говорит со стальным авторитетом, густым и ощутимым, хотя его тон звучит почти игриво. Драко чувствует, как что-то острое пронзает его позвоночник и поднимается к основанию черепа. — Я не хочу, — произносит он кислым голосом, а его взгляд скользит к выходу из переулка, к свободе. Кэрроу качает головой; его рука скользит по плечу Малфоя, по сгибу локтя и, блуждая, перемещается к туловищу, чтобы на мгновение коснуться его бедра кончиками пальцев, почти «в том самом месте». — Это не было вопросом, — сообщает миротворец. Драко сперва резко втягивает воздух, а потом не может отдышаться, хотя чувствует, как легкие начинают гудеть. Он хочет бежать, или кричать, или и то, и другое вместе, но не может двигаться, шокированный настолько откровенным поведением «посреди белого дня». Вздохнув, капитан отступает с явным сожалением. — Уходи, пока никто не заинтересовался нашим долгим совместным отсутствием. Но подумай над тем, что я сказал. Еще несколько мгновений Драко стоит, как парализованный, а потом оттаивает и срывается с места. Он выскакивает из хмурого переулка на солнечный свет и направляется на другую сторону улицы, не обращая внимания на Северуса Снейпа, который наблюдает за ним с балкона второго этажа дома напротив закутка, где ему только что угрожал Кэрроу. В руке Снейпа бутылка выпивки, и он делает глоток, не сводя глаз с Малфоя. Он машет рукой, зная, что Драко непроизвольно поймал его взгляд. — Привет, парень! — говорит Снейп мрачным голосом. — Иди к черту, — отмахивается Малфой без всякого почтения к Победителю и ускоряет шаг.

➼ ➼ ➼ ⧬ ➼ ➼ ➼

Драко не подчиняется. Он остается в своем доме и запирает на ночь дверь на дополнительный замок. Добровольно сдаться Кэрроу — невыносимо.

➼ ➼ ➼ ⧬ ➼ ➼ ➼

В пятницу утром, перед сменой у Дурсли он идет в Дом правосудия. Перед входом табличка на подставке, сообщающая о том, что: «В субботу в 10:00 на Площади пройдет трансляция эфира, посвященного Победительнице Гермионе Грейнджер». Явка, разумеется, обязательна. Малфой слышал, что какое-то время назад телевизионщики приезжали в дистрикт и снимали Грейнджер день, может два, так что похоже, зрителей ждет не только традиционный пересказ событий на Арене, но и съемки из Шестого. Подойдя к стойке, где оформлял оплату тессера, Драко предъявляет документы, подтверждающие его личность, и бумагу, которую ему выдали в прошлый раз. — Здравствуйте, мне нужно получить копию договора, заверенную, что оплата произведена полностью; его должны были отправить из Капитолия. Клерк, сегодня не та же относительно доброжелательная женщина, что и раньше. Вместо нее хмурая сухопарая брюнетка. Она подходит к шкафу, пробегается пальцами по папкам с именами на корешках, затем выбирает ту, в которой хранится дело Драко. Порывшись в ней, клерк выдает ему половинку какого-то листа вместо четвертой копии договора, который он когда-то подписывал. — Что это? — спрашивает Малфой, одновременно глазами уже изучая текст на листе. Это не что иное как талон-оповещение об изъятии документации. — Почему?! Женщина раздраженно закрывает его дело. — Вы читать не умеете? Там же написано: изъято для разбирательства. Вы подозреваетесь в финансовом правонарушении. — Это невозможно! Я все внес в срок! — Разбирайтесь с миротворцами! Номер вашего дела указан на талоне. Малфой растерянно снова опускает глаза в бумажку. Внизу мелким почерком дописана фамилия того, кто получил документы вместо самого Драко, — А.Л.Кэрроу и подпись. Драко пошатывается и непроизвольно опирается на стойку. Клерк смотрит на него безразлично и дежурно спрашивает, может ли она: — Еще чем-то помочь? Малфой дрожащей рукой складывает талон пополам. — Вряд ли, — говорит он и уходит.

➼ ➼ ➼ ⧬ ➼ ➼ ➼

Бледный лунный свет проникает сквозь помутневшее от времени окно, отбрасывая на постель Нарциссы странную искривленную тень. Малфой сидит и смотрит, как мать крепко спит; ее лицо умиротворенное, веки не подрагивают. Какую бы огромную цену он не заплатил за ее лекарство, похоже, что оно действует; кашель еще не прошел, но Нарцисса хотя бы стала спать спокойно, — для тех нескольких дней, пока она принимает таблетки, это результат «намного выше ожидаемого». Драко одет и готов уходить, но не может заставить свои ноги двигаться. Он убирает светлую отросшую челку с лица и задается вопросом, обречен ли он теперь до конца жизни повторять грядущий вечер? На мгновение ему хочется разбудить Нарциссу и рассказать ей все тайны, которые он скрывает от нее, но выражение покоя на ее лице удерживает его. «Правда, как она есть, слишком неприглядна, чтобы стать облеченной в слова». Правда добьет здоровье матери, Малфой это понимает. Наконец, он использует все свои силы, чтобы встать, натянуть куртку и выйти из комнаты, из дома, закрывая за собой дверь так тихо, как только может. К Кэрроу он идет, сунув руки в карманы и глядя себе под ноги. Уже возле самого дома, он вдруг поднимает глаза и вглядывается в окно того дома, что напротив. В нем нет света, дом спит. Но Драко не может отделаться от ощущения, что за ним наблюдают. Он стучит в дверь. Амикус Кэрроу открывает быстро. Был уверен, что Драко некуда будет деваться. Капитан отступает, освобождая проход, а после прикрывает за Малфоем. Ждет, пока он стянет с плеч куртку, и кивает на вешалку за его спиной. Гостеприимный хозяин. — Хочешь выпить? Ликера? — спрашивает он, и Драко кивает, надеясь, что алкоголь притупит ощущения от того, что последует далее. Кэрроу наливает и протягивает ему стакан с охристой жидкостью, и Малфой выпивает его одним глотком. Горло обжигает, и он закашливается. — Верни мои документы, — говорит Драко, когда восстанавливает дыхание. — Вот, так сразу? Конечно, нет. Сперва я проверю, не был ли чек об оплате поддельным? Или еще что-то. Знаешь, это странно, когда кто-то вроде тебя, внезапно приносит так много галлеонов сразу: сперва расплачивается за лекарство, которое стоит целое состояние, а следом оплачивает тессер? Будет действительно обидно, если вскроется, что ты где-то их украл. Ты ведь знаешь, что воровство влечет за собой суровое наказание — тебя отстегают кнутом так, что ты еще долго не сможешь нормально ходить. Кто тогда будет ухаживать за твоей драгоценной матерью в эту суровую зиму? — Кэрроу не дает Малфою ответить, он крепко сжимает пальцами его подбородок, заставляя их глаза встретиться. — Ты же не хочешь оставить ее в тот момент, когда она так сильно в тебе нуждается? — Для чего это все? — спрашивает Драко; слова выходят искаженными, потому что пальцы капитана давят слишком сильно. Страх скручивает низ живота; наивно сомневаться в его угрозах. Малфой не двигается. — Просто напоминаю тебе о вариантах, — говорит Кэрроу холодным голосом. — В этой дыре, в которую меня отправили служить, совершенно нет поводов для радости. Или удовольствия. Приходится искать их самостоятельно. Его палец поглаживает Драко по щеке. — Я не хочу, — произносит Малфой, преодолевая давление на подбородок. — Не драматизируй, пташка. Я же не чудовище. Капитан отходит он него. Наливает себе ликера и наполняет еще раз стакан Драко, протягивает ему, и Малфой берет. Делает глоток. — Мы вполне можем поладить: твоя покорность в обмен на мою щедрость. Как тебе сделка? Не успеешь оглянуться, как матери понадобится новая упаковка лекарства, и что тогда? Или на что ты собираешься вообще жить? Я знаю твоего лавочника, на его подачки долго не протянешь, а шахта не откроется еще очень долго. — И тебя не волнует, что мне это не нравится? — Малфой чувствует себя идиотом, но это единственное, что выходит из его рта. — О, нисколько, — честно отвечает капитан. — Давай проверим? А? — Он ставит свой стакан на столик и снова приближается к Драко, протягивая обе руки к пряжке его ремня. Малфой непроизвольно делает шаг назад, но Кэрроу уже уцепился и не дает отстраниться еще дальше. — Ну чего ты, куда собрался? — Его пальцы проворно расправляются с пряжкой и молнией. Малфой тяжело сглатывает, когда капитан стаскивает его штаны на лодыжки. — Это выгодная сделка… — Кэрроу подцепляет края майки, одетой на Драко, — из всех зол я — наименьшее… — говорит он и заходится в хохоте, довольный своей шуткой. Драко прикрывает глаза. «…Тело… поболит… и перестанет…»

➼ ➼ ➼ ⧬ ➼ ➼ ➼

Ночь тихая. Облака расступились, и сквозь них пробивается лунный свет. Сияют мелкие звезды. Он бредет медленно, не горя желанием идти домой. Ему никуда не хочется. И ничего не хочется. Драко замерз. Когда он открывает дверь, мать не спит. Она просто сидит на стуле в полумраке возле догорающей печки. И смотрит на него так, будто ВСЕ понимает. Малфою хочется закричать на нее, чтобы она стерла это выражение со своего лица. Ему хочется просто упасть перед ней, уткнуться лицом в колени и поплакать. Как в детстве. Будто он всего лишь навсего разбил коленку в кровь. «Спаси меня», — не произносит он. Она не может. Никто не может. — Спокойной ночи, — вместо этого говорит Драко. Он проходит в жилую комнату, скидывает куртку и, не снимая остальную одежду, забирается под одеяло, надеясь поскорее уснуть. … ... ... … ... ... … ... ...

➼ ➼ ➼ ⧬ ➼ ➼ ➼

Ноябрь 1998

Драко никогда не любил качели. Вверх-вниз. Вверх-вниз. Вверх. Порой он давится в безысходности и жалости к себе. То, что с ним происходит, это не изнасилование. «Жертвоприношение» подходит больше. И это практически каждый раз больно — кроме прочего Кэрроу нравится разукрашивать его тело синяками и укусами. Словно он — чокнутый художник, а Малфой — его полотно. Вниз. Бывают минуты, когда Драко удается убедить себя, что все не так уж плохо. Если капитан доволен им, то не скупится на монеты. У них с Нарциссой теперь есть еда и тепло. Вместо того чтобы махать киркой и лопатой с утра до вечера, все что от него требуется — быть покорным несколько часов в неделю. Иногда это терпимо. А в очень редкие минуты… на грани приятного. Вверх-вниз. После того как Кэрроу получает разрядку, ему нравится подолгу лежать в постели. Пару раз его рука тяжело обнимала Малфоя за талию, но в основном, как и сейчас, он просто требует, чтобы тот был рядом. В каком-то смысле их встречи становятся рутинными, и против воли Драко потихоньку узнает о миротворце что-то новое. Например, он любит яблоки, предпочитает вести дела из дома, а не в Штабе, и спит, высунув одну ногу из-под одеяла. Малфой выбирается из кровати, замечая на бедрах два синяка, напоминающих отпечатки рук. Он одевает белье и штаны; собирает носки и, присев на край, натягивает их. Кэрроу подползает к нему сзади. — Зря ты шляешься посреди ночи. Мало ли, кого встретишь, — судя по голосу, капитан улыбается и проводит пальцами по еще оголенной спине Драко. Он дергает плечом, непроизвольно отстраняясь от прикосновения. — С пропуском, выписанным капитаном миротворцев, мне ничего не грозит. Худшее все равно уже случилось. — По-прежнему пытаешься жалить? — презрительно говорит Кэрроу, грубо хватая Малфоя за плечо и заваливая на спину. Он вцепляется в его подбородок, чтобы было глаза в глаза: — Твой рот однажды доставит тебе неприятности, пташка. — Не называй меня так. — Мне не требуется твое согласие. Ни на что из того, что я с тобой делаю. И все-таки капитан злится. Он отталкивает голову Драко. — Я устал. Уходи! — требует Кэрроу резким голосом. Малфою и без того хочется поскорее убраться прочь. — Я отправлю за тобой, когда ты мне понадобишься! — кричит миротворец ему вдогонку, и это еще одна из отвратительных сторон их взаимодействия: Драко не может знать, какой день будет следующим для его персональной пытки. Проходя мимо, он замечает в зеркале себя. Или свою тень. То, во что он стремительно превращается. Малфой хватает со стола у двери мешок с монетами и выходит.

➼ ➼ ➼ ⧬ ➼ ➼ ➼

На улице облачно, и в Шлаке будет непроглядная темень — Драко знает, что там ни одной лампы, и придется идти наугад. Он доходит до соседнего с Кэрроу дома и вдруг чуть не подпрыгивает от неожиданности, когда из тени раздается голос: — Тяжелая ночь? Повернув голову, Малфой видит Снейпа: фонарь на его участке отключен, так что света улицы едва хватает, чтобы узнать Победителя. В руке у него зажженная сигарета. — Что ты-то знаешь о тяжелых ночах? — огрызается Драко, прикидывая не лучше ли оборвать разговор и уйти. Понял ли Северус, что он вышел от капитана? И какая причина могла бы оправдать такой поступок, кроме той самой, очевидной? Снейп выходит из тени. Черные волосы практически до плеч грязными патлами свисают вдоль лица. — Не меньше твоего, уж точно. И в самых захватывающих деталях, — фыркает он. — Чего ты хочешь? — Терпение Малфоя быстро иссякает. Ему совершенно нет дела до пустых бесед. — Всего лишь минутку твоего времени, — Снейп как-то странно смотрит на него, и щеки Драко вспыхивают. — Эй, эй, ничего из того, о чем ты сейчас подумал! — быстро добавляет Северус. — Ты меня не знаешь, чтобы угадывать, о чем я думаю! — его голос звучит глухо; Малфой просто хочет покончить с этой ужасной ночью. — Ой, ли? Даже если ты вышел оттуда, — он кивает на дом Кэрроу, — в такой поздний час? — Угрожаешь? — Драко прищуривается. — А в этом есть смысл? Чтобы, ЧТО? Денег у тебя, очевидно же, нет, а у меня ими вся кладовка забита. Так какой мне резон? — разглагольствует Снейп, делая затяжку. — Допустим… Ты хотел минуту «поговорить»? Давай. — Ни здесь, ни сейчас. — Когда же? — Голос Драко становится все более нетерпеливым. — В моем доме, — Снейп указывает позади себя, — завтра днем. — И зачем мне это? — Малфой готов отказаться от странного приглашения. — Знаешь, я всегда терпеть не мог всякие качели, — внезапно говорит Северус, — туда-сюда, аж до тошноты. Так что… — Драко смотрит на него, как на идиота. — Завтра в два. Будь добр, не опаздывай, в это время в районе никого нет, миротворцы на пересменке, — неожиданно став серьезным заканчивает он. И, оставив Малфоя в полнейшем недоумении, круто разворачивается и скрывается внутри своего дома.

➼ ➼ ➼ ⧬ ➼ ➼ ➼

Спит Драко мало и плохо. Часов в семь утра он уже поднимается и идет за углем. Разгоняет печь и ставит чайник. Когда мать просыпается, они вместе завтракают: теперь на их столе всегда есть еда, не бог весть какая, но пару раз они уже даже позволяли себе выпечку из пекарни. Первое время Малфой жуть как боялся, что Нарцисса снова просит его, откуда взялись монеты… Но она промолчала. И постепенно он осмелел, стал баловать ее мелкими подарками: кремом для лица, заколкой или свежими фруктами. Лекарство, купленное в Капитолии, приносило результат: принимая уже вторую упаковку, мать даже почти перестала кашлять, и Драко был уверен, что случилось настоящее чудо. К Северусу он идет к назначенному времени. Видеть этот район при дневном свете странно. Малфой оглядывается по сторонам, и Снейп был прав — вокруг тихо, будто никого. Он доходит до дома Кэрроу — тот, который нужен ему сейчас, следующий по улице, — как вдруг замечает на противоположной стороне дороги девушку, читающую на крыльце. И это по-настоящему странное зрелище посреди зимы. Она в длинной, наверняка, теплой куртке, но голова без шапки, а темные волосы собраны в хвост на самой макушке. Драко останавливается, удивленно глядя на нее. Он никак не может объяснить себе, по какой загадочной причине за все это время не подумал, о том, что Гермиона Грейнджер живет где-то здесь. Она — Победитель, как и Снейп, но про Северуса Малфой почему-то всегда помнил, а про нее совершенно забыл. Грейнджер, видимо, как и он, чувствует, когда на нее смотрят, поэтому ловит его на месте преступления — прямо пока он разглядывает ее, — Гермиона просто поднимает голову и глядит на него с тем же недоумением, которое, скорее всего, отражается на его собственном лице. А потом подскакивает, будто смущается, и торопливо уходит в дом. В дверь Снейпа Малфой успевает постучать дважды. Северус открывает — такой же грязный, всклокоченный и отвратительно пахнущий выпивкой как всегда, — и пропускает Драко внутрь, где он сразу же чуть не запинается о старый ящик из-под молока, почему-то стоящий посреди коридора. — Внимательнее! Не сверни себе шею — потом будет слишком много возни. Несмотря на то, что все дома в этом районе снаружи, слово братья-близнецы, внутри жилище Снейпа так сильно завалено хламом, что Драко совершенно не чувствует, что бывал здесь когда-то. Грязная посуда и упаковки от еды занимают все доступные глазу горизонтальные поверхности; пол заставлен коробками, пустыми бутылками и кое-где стопками макулатуры. — Сюда, — Северус ловко маневрирует по лабиринту, угадывая куда наступить, чтобы ничего не сбить и ни во что не наступить. Он ведет Малфоя в концу коридора, спуская с потолка лестницу, которая должна вести на чердак. — Гости — вперед, — говорит он, указывая вверх. Драко задумчиво глядит то на Снейпа, то на лестницу. Лицо Северуса выражает раздражение от его нерешительности. — У меня нет целого дня, давай уже, — огрызается он, толкая Малфоя вперед. От ощущения его руки на спине у Драко по коже пробегает ток, и он сразу же втягивает голову в плечи. Это непроизвольное движение, он даже не знал, что отреагирует так, но, похоже, его тело действует вперед мозгов. Малфой настороженно смотрит на Северуса, а тот поднимает руки, как будто молча говорит, что не хочет причинить ему вреда. Драко сжимает челюсть, все больше убеждаясь, что Северус или в курсе всего, что с ним происходит, или крайне близок к разгадке. Он медленно поднимается по лестнице. Снейп следом. Когда они оказываются на пыльном чердаке, то выясняется, что они не вдвоем: здесь миротворец Грегори Гойл и один из шахтеров Гарри Поттер, они оба всего на три-четыре года старше, чем Драко. Малфой в замешательстве оглядывается по сторонам. — Что происходит? — спрашивает он, нахмурив брови. Гойл отказывается встречаться с ним взглядом, а Поттер смотрит вниз, изучая свои туфли, так что Драко поворачивается к Снейпу. — Тут такое дело, ты, конечно, не знаешь, но в двух дистриктах полностью заблокирована радиосвязь… — И какое это имеет отношение ко мне? — Я и веду к этому, ты слишком спешишь… — В доме Кэрроу есть огромное количество информации, — выпаливает Поттер, наконец, подняв глаза и умоляюще глядя на него, — если бы мы только могли добраться до нее!.. Осознание приходит к Драко достаточно быстро. Он делает шаг назад. — Вы хотите, чтобы я достал ее для вас! Малфою стало бы легче, если бы все трое хотя бы прикинулись пристыженными. Но, нет. — Ты же понимаешь, что это будет означать для меня, если я попадусь, верно?! — Злость Драко обращается к Снейпу, потому что именно он привел его сюда. — Значит, не попадайся! — рычит Северус вместо извинений. — Какого вообще черта? — спрашивает Малфой, по очереди глядя на каждое лицо. — Для чего вы собрались на сраном пыльном чердаке, а? — Это единственная комната в моем доме, которая не прослушивается, — признается Снейп. — О, отлично! — Драко кривится. — Просто охрененно! Зачем кому-то слушать, как ты напиваешься, а? — Малфой, ты ведь не понимаешь, что значит, если связь с теми дистриктами не работает? Да? — встревает Поттер. Он качает головой, хотя, честно говоря, ему и не интересно это знать. — Значит, что у них… — Гарри заговорчески понижает голос, — …началась революция. — Если эту новость планировалось преподнести как-то торжественно, то все пошло прахом, — голос Поттера слишком дрожит от волнения. — Или восстание, не важно как это назвать. — Ты наслушался пропагандистских речей, пока мы были в шахте? — Что ты имеешь в виду? — обиженно спрашивает он. — Значит, ВОТ ТАК выглядит ваша революция? Горстка разношерстных неудачников против Капитолия? Пьяница, миротворец-предатель и шахтер? — Драко, это больше, чем мы трое, — вмешивается Гойл, — Снейп просто думал, что тебе будет некомфортно разговаривать с людьми, которых ты не знаешь. — Это абсурд, — он делает драматичный жест рукой, на что Северус качает головой. — Парень, возможно, у нас больше никогда не будет такого шанса, — Снейп звучит жестко. Он подходит и становится рядом с Малфоем. — И ты любезно готов пожертвовать мной ради вашего дела? — произносит Драко. Но Снейп внезапно оттягивает воротник его майки в сторону, обнажая след от укуса, который Кэрроу оставил на его плече прошлой ночью. Это уродливый фиолетовый кровоподтек. — Ты и так уже в дерьме, верно? — тихо говорит Северус. Малфой на миг краснеет. И следом бледнеет, когда до него доходит, что Снейп ЗНАЛ про укус. А остальные ДАЖЕ не удивились. — Какого хрена?.. — Это больше, чем любой из нас! — добавляет Поттер. — Обстоятельства дрянные, с этим не поспоришь, но время — это роскошь, которой у нас, к сожалению, нет, — говорит Северус, и Малфой поворачивается к нему, внимательно смотря в упор. — Что-то происходит в тех дистриктах прямо сейчас! — Не вмешивай меня в это, ясно?! Поттер разочарованно снова опускает глаза в пол, глубоко вздохнув. Гойл чешет затылок, и даже Снейп ничего не говорит, просто прищуривается. — Я обещаю тебе, что, когда придет время, ты сможешь убить этого ублюдка, — внезапно добавляет Северус. — Что ты на это скажешь? — Он поднимает брови в молчаливом вопросе. Малфой долго молчит, пытаясь решить, может ли он в принципе доверять этому человеку перед собой. Ненависть к Кэрроу внезапно переполняет его, и да, он жаждет его смерти… Но это не означает, что Драко готов сделать выбор. — Стать убийцей или сдохнуть самому? Отличные у вашей революции выборы, как я посмотрю, — произносит он, убирая волосы с лица и выпрямляясь. — Не ждите от меня ответа, потому что, вы его не получите!

➼ ➼ ➼ ⧬ ➼ ➼ ➼

Через три дня Малфой обедает в Котле; он оплачивает тарелку супа и идет к дальней лавке, чтобы не привлекать лишнего внимания. Сегодня Драко чувствует себя слишком опустошенным, чтобы сидеть запертым в стенах своей хибары, и еще… дома мать. До недавнего времени он не задумывался о том, что ему все чаще хочется избегать ее: откупиться подарками, потому что теперь он это может, но не быть рядом, не чувствовать постоянно на себе ее внимательный взгляд. Сальная Сэй ставит перед ним миску и переходит к следующему клиенту. — Привет, парень, — говорит кто-то за его спиной. Это Снейп, он обходит стол, за которым он сидит, и устраивается на лавке. Малфой, молча, смотрит на него. — Выглядишь дерьмово, — комментирует Северус круги под его глазами. Драко вздыхает и опуская ложку в миску. — Чего ты хочешь? — спрашивает он с жесткостью в голосе. — Просто подумал, почему бы не поболтать с кем-то? Знаешь, приятная дружеская беседа, и, естественно, сразу подумал о тебе, — язвит Снейп. — Жаль тебя разочаровывать, но я не в настроении для разговора. Он смеется, а запах выпивки вокруг него настолько густой, что отбивает всякий аппетит. Малфой отодвигает от себя суп и встает, чтобы уйти, но Северус поднимается следом, тянется через стол и вдруг хватает его за локоть, удерживая на месте. — Поезд c новым отрядом миротворцев прибывает сегодня вечером, — быстро и негромко говорит он, тут же прекращая прикосновение и снова вскидывая руки, как тогда, в его доме, в жесте «я не опасен». Драко остается стоять. — Будь осторожен. Что-то меняется, — шепчет Снейп, — люди злятся. Сперва Малфой мотает головой, однако, одновременно с этим ему приходит осознание, что он и сам тоже чувствует ЭТО — возрастающий горячий гнев людей. — Пожалуй… да, — соглашается Драко, рассеянно глядя в сторону. Когда он думает об этом сейчас, то в один миг множество, казалось бы, ничего не значащих мелких свидетельств, обрывков слов, красноречивых взглядов — все складывается в единое целое, и реальность бунта бьет его прямо в живот! Но в чем Драко тоже уверен, так это в могуществе Капитолия — это всезнающий и всеобъемлющий монстр; бой с ним кажется заранее обреченным. Восстание означает смерть для каждого в этом маленьком захолустье. — Нас разбомбят, — тихо говорит Малфой, выпуская из груди весь воздух, — прямо, как Седьмой. Снейп криво улыбается и глядит с тем превосходством, какое бывает, когда кому-то известна огромная тайна. Лицо Драко становится горячим. Он оседает обратно на лавку. — Седьмой дистрикт ушел под землю, — сообщает Северус. Его губы едва шевелятся, и звук скорее угадывается, чем существует. — Но я подозреваю, что да, ты прав, нас разбомбят. — Про Седьмой — ты шутишь? — переспрашивает ошеломленный Драко. — Это невозможно… Я столько раз видел кадры его обломков… Дистрикт просто стерли… Северус ничего не говорит, просто держит свои глаза устремленными одновременно вперед и в никуда. — Снейп! После того как они развязали войну, то просто бросили остальные дистрикты? Пятьдесят лет! Если они уцелели, у них было почти пятьдесят лет, чтобы сообщить об этом! — Малфой начинает злиться. — Снейп?! — требует он. — Ну, теперь — сообщили, — Северус возвращает взгляд к нему, — и именно поэтому нам нужна твоя помощь. Драко сжимает челюсти. Дает себе полминуты, прежде чем спросить: — Как много ты знаешь обо мне? — Тебя заставляют делать то, чего ты не хочешь делать, — честно говорит Снейп. — И никто не сказал мне ни слова про это. Я догадался сам. — А остальные? — Это не сложно для тех, кто знает на что смотреть. Малфой медленно кивает. — Он угрожал моем матери… Я — все, что у нее есть. — Не оправдывайся, парень. Кэрроу — дерьмо. И Капитолий — это та тварь, которая породила его и таких, как он. Он довели нас до того, где мы есть. Драко качает головой. — Даже если все и так, как ты говоришь… Я никогда не был склонен к самоубийству, а ты даже не споришь, что либо меня поймает Кэрроу, и я пойду на расстрел, либо на нас всех сбросят бомбы! Они смотрят друг на друга. Каждый стоит на своем. — Как, по-твоему, ты оказался здесь, в Шестом? — вдруг спрашивает Снейп. Когда Малфой не отвечает, он добавляет: — Как-нибудь задай себе вопрос: за что ИМЕННО арестовали Люциуса? Драко вспыхивает. — При чем тут мой отец?! Снейп взвешивает слова: — Это тоже не сложно для тех, кто знает на что смотреть. — Я тебе не верю! — зло отвечает Малфой. — Не то, чтобы я собирался что-то тебе доказывать…

➼ ➼ ➼ ⧬ ➼ ➼ ➼

Драко сидит на кухне, держа в руках кружку подогретого молока. Уже за полночь. Несмотря на тепло в доме, холодная реальность медленно начинает проникать внутрь него.        Это происходит. Это действительно происходит… Снейп и остальные… Они собираются рискнуть собой ради ИДЕИ.        «А я не собираюсь жертвовать собой ради кого-то. Потому что я хочу жить. Ох, как я хочу жить…» — мучительно думает Малфой.        Он должен быть уже постели, спать. Ему нужно поспать, чтобы перестала болеть голова и прошла слабость. Драко безумно устал, и в такие вечера, как этот, его одолевает чувство ностальгии — хочется без оглядки убежать в прошлое, в свое беззаботное капиталийское детство, хотя бы на пару минут.        Драко делает глоток молока. Оно вкусное — теплое, с медом и специями. Молоко согревает его изнутри, и он надеется, что через несколько минут начнет чувствовать сонливость. Он отпивает еще немного и прикрывает глаза.        Движение рядом с ним в комнате заставляет Малфоя поднять веки. Нарцисса стоит в дверном проеме, она колеблется, не решая, стоит ли ей присоединиться к нему или оставить в покое.        — Ты не спишь, — говорит она очевидное.        — Ты тоже… — Снова факт. — Хочешь молока?        Колеблясь, мать кивает и усаживается на соседний стул, пока Драко наливает ей из еще не остывшей турки.        — В детстве ты любил такое молоко, — попробовав, она делится воспоминанием. — Да… И ты всегда грела мне его сама… Это было единственным, что делала для меня лично ты, а не безгласые, — неожиданно заканчивает он. Они оба смущаются. Ни один не говорит несколько минут. Нарцисса откидывается на спинку стула, потягивая молоко, и глядит на танцующий фитилек горящей свечи, которую использует Драко. В конце концов, он больше не может терпеть. — Скажи это. Мать пристально смотрит на него. — Что? — Скажи это, — повторяет Малфой, — ты на меня злишься, так что просто скажи мне об этом. — Драко… Разумом он понимает, что стоит прикусить язык. Но его несет. Невидимая рана в груди нарывает. — Почему ты так и не спросила, откуда у меня столько монет, мам? Малфой шагает с обрыва. Он решается обличить в слова то, что гложет его, скребет изнутри, расцарапывает до постоянной крови. Нарцисса вся выпрямляется, будто ей вместо позвоночника вставляют металлический прут. Поджимает губы. — Драко, пожалуйста, не нужно… Нам обоим будет неловко. «Правда слишком уродлива». Но он-то живет в этом. Тонет в этом. Подыхает. И это не про тело, на котором уже так много отметин, что они почти все время чешутся. Это о его душе… Загнанной в угол. Задыхающейся. Скулящей от безысходности. «Я сделал это ради тебя… мам… А ты даже не спросила, что со мной…» Драко прикусывает губу. Она ведь любит его, Малфой никогда ни на секунду в этом не сомневался. От этого только хуже. Это заставляет его кровоточить сильнее. — Что ж, я собираюсь сотрудничать с бунтовщиками, — без обиняков заявляет он. Взгляд Нарциссы вспыхивает. Ее пальцы так крепко сжимают кружку с молоком, что белеют костяшки. — Это опасно. — Но… «как есть» я тоже больше не могу… Терпение людей в дистрикте подходит к концу; Седьмой собирает вокруг себя союзников; и где-то совсем рядом с Драко тлеет фитиль, от которого может рвануть все к чертям… «Кэрроу сам сделал так, что зажигалка именно в моих руках…»

➼ ➼ ➼ ⧬ ➼ ➼ ➼

Середина декабря 1998

Прежде чем вонзить вилку в курицу, Кэрроу смотрит на него долгое, тяжелое мгновение. Драко сидит напротив, сжимая в пальцах тканевую салфетку. Пока капитан жует, то продолжает резать его злым взглядом. — Ты не притронулся к своей еде, — говорит он. — Я не голоден. — Тебе нужно есть, чтобы нарастить мяса. Ты все еще довольно тощий. — Его голос звучит почти по-отечески, и от этого Малфоя мутит. Весь этот ужин — посмешище. Придя как обычно по требованию, Драко обнаружил, что стол в гостиной накрыт полуночным ужином. Кэрроу пригласил его к столу и выдвинув стул, как будто бы ухаживал за дамой, которую он завоевал, и словно эта дама находилась в его доме по собственной воле. Драко делает большой глоток из своего бокала и смотрит на тарелки с едой, не желая взять ни кусочка; он больше не голодает, так что удержаться относительно несложно, — отвращение к происходящему пересиливает. — Хочешь кусочек? — предлагает Кэрроу, указывая на торг, пышно украшенный глазурью. — Нет. Капитан вытирает рот салфеткой и бросает ее на свою почти пустую тарелку. — Тогда давай продолжим, как обычно. — И он идет в спальню, ожидая, что Малфой последует за ним. В процессе Драко старается оставаться как можно более неподвижным и смотрит в одну точку, представляя, как сверкающее белое лезвие врезается в мягкую плоть капитанского горла. Все заканчивается быстро. Несколькими толчками и парой свежих ссадин. А потом Кэрроу нежно гладит Малфоя по волосам. — Скажи мне, что рад, что я выбрал тебя, — просит миротворец, но Драко не разжимает губ, и тогда рука, только что ласкавшая, вцепляется в пряди и тянет его за волосы до тех пор, пока на глазах не выступают слезы. — Ты псих, — шипит Малфой и получает новый тычок. Кэрроу переползает к прикроватной тумбе, где оставил недопитый бокал. Драко отмечает, что это уже его четвертый за вечер, и удивительно, что у капитана вообще работает что-то ниже пояса. — Останься. Малфой не сопротивляется. После того как капитан засыпает, его храп становится единственным шумом в доме, кроме тиканья часов на камине. Рука Кэрроу обнимает Драко, а его лицо уткнулось в острое плечо. Малфой очень осторожно выпутывается из навязанных объятий и, не удосужившись одеться, идет в уборную. Брызгает прохладной водой на лицо и полощет рот. Он смотрит на себя в зеркале. Его глаза тусклые, а волосы свисают спутанными пучками. Драко пытается провести по прядям пальцами, разделить их, но это никак не влияет на мертвый взгляд, которым отражение следит за его действиями. Вернувшись в спальню, он прислоняется к дверному косяку, прислушиваясь к тяжелому дыханию капитана, и, когда убеждается, что тот крепко спит, то находит свои ботинки. Достает из них крохотную камеру, которую дал ему Снейп, и проскальзывает в кабинет Кэрроу. Дверь остается приоткрытой, чтобы он мог услышать, если миротворец проснется. Его пульс бьется на шее так сильно, что у Малфоя стучат зубы. Он с трудом сглатывает, пытаясь взять себя в руки. Достает из ящика стола стопку бумаг и медленно начинает фотографировать. В основном это квитанции и счета, но есть и транспортные документы. В нескольких бланках подробно описывается план отправки миротворцев в различные дистрикты. Есть несколько бумаг с символикой Капитолия, но на них слишком много текста, так что Драко не вникает в содержание, лишь щелкает фотокамерой. — Хорошо, — говорит он с улыбкой, делая очередной снимок. Но потом замирает. До него доходит, что он не слышит храпа. Даже дыхания. Ничего. Его тело становится неподвижным. «Если он найдет меня здесь, то это будет расстрел в прямом эфире. За измену Капитолий устроит мою показательную казнь на глазах у всех». А потом слышится возня и новый храп. Тело Драко покрывается горячим потом облегчения. Он судорожно выдыхает, быстро делает еще несколько фотографий и кладет стопку бумаг точно так же, как было раньше. Камера отправляется обратно в ботинок, а Малфой ложится в кровать. Кэрроу что-то сопит и подсознательно притягивает его к себе, тяжело обхватывая руками голый живот.

➼ ➼ ➼ ⧬ ➼ ➼ ➼