Лунный свет

      Reigning Days — Crazy Horse 🎶       Тео и Нелли спустились вниз в гостиную, пропустив обед и чуть не опоздав на назначенный сеанс «кинопоказа» жизни Кристиана Аддерли, транслируемый прямо из его головы. Нотт на ходу дозастёгивал рубашку, а Нелли поправляла волосы, пальцами пытаясь причесаться.       Блейз, Дафна и, конечно, Пэнси уже ждали их внизу с артефактом, расположившись на диванах. Тео полностью проигнорировал Паркинсон, чувствуя себя уже вполне расслабленно, а Нелли неприязненно посмотрела на неё, ожидая чего-то нехорошего. Возможно, реакции, укола или презрительного взгляда… Должна же была быть причина, по которой Тео так боялся сразу ей всё рассказать…       Но Пэнси лишь равнодушно проследила, как Тео застегнул последнюю пуговицу, а потом посмотрела на Нелли с обаятельной улыбкой и кивнула в знак приветствия. Нелли сильно удивилась, но всё же нашла в себе силы улыбнуться и кивнуть в ответ.       — Вы чуть не опоздали, у нас мало времени. У Пэнси портключ сработает в шесть вечера, — недовольно сказал Блейз.       — Ты купила фиксированный портключ? — Удивился Тео.       — Да, сегодня утром, — с томной улыбкой спокойно ответила Паркинсон.       Нотт дёрнул бровями и кивнул, неловко поджав губы, а Нелли смущённо отвела глаза, осознав, что один укол Пэнси всё же сделала. Тео говорил, что Паркинсон уедет сегодня, но, очевидно, он и сам не знал, что так скоро. После утреннего разговора с Тео она решила ограничить их во времени…        Что ж, можно ли винить обиженную девушку?..       Нелли считала, что Паркинсон можно.        Неловкое молчание заполнило комнату. Все как-то замерли, прекрасно понимая его причину, но никто не знал, как нарушить эту снедающую тишину… Деликатно.       Никто, кроме Дафны, разумеется, которая плевать хотела на деликатность и которая всегда знала, что хочет сказать.       — Ой, мы поняли — у вас тут драма, а у нас тут время! Идём, потом в гляделки наиграетесь, — едко выдала она и резко стартанула в сторону выхода из комнаты.        Не прекращая томно улыбаться, Пэнси медленно отвела взгляд от Тео и с надменным видом принялась листать журнал, вальяжно закинув ноги на диван.       Тео, Нелли и Блейз переглянулись ещё раз напоследок, будто ради того, чтобы найти подтверждение своей адекватности в глазах другого. Удостовериться, что всем эта ситуация одинаково показалась неловкой и странной.        — Вы идёте?! — послышался голос Дафны из коридора, и все трое пошли за ней.        Едва поспевая за Гринграсс, они спустились вниз в подвал по незнакомой Нелли лестнице. Девушка не переставала удивляться масштабам виллы, продолжая открывать всё новые и новые для себя территории. Дафна остановилась перед большой деревянной дверью, ожидая, пока Блейз её откроет. Зайдя в помещение, Забини взмахом палочки зажёг свечи. Нелли вошла следом за Тео и оказалась в большой лаборатории с каменными стенами, где на столе стояли мензурки, котлы и ингредиенты.        Её глаза стали с интересом исследовать стены и шкафы, изобилирующие разными непонятными предметами, стеклянными колбами и баночками, заполненными, должно быть, довольно секретными и редкими снадобьями. Справа, в самом углу, был необычный круглый консольный столик в виде двух металлических дисков, расположенных в верхней и нижней частях, между которыми переплеталась опора из трёх спиралевидных линий. На нём стояла одна-единственная стеклянная колба, под которой лежала такая до боли знакомая Нелли вещица: её лунное кольцо.       Девушка неуютно передёрнула плечами, поморщившись, и отвела взгляд, уставившись на огромный лабораторный стол. Шагнув вперёд, она заглянула в котёл, а затем стала внимательно оглядываться по сторонам. На полках — безупречный порядок. Каждый флакон был подписан, а журнал — пронумерован и датирован.        — Вонки, перенеси Кристиана, — сказал Блейз, после чего сразу раздался тихий треск в воздухе, и все обернулись на звук.        В середине комнаты появилось кресло, в котором сидел Аддерли. Он выглядел уже гораздо лучше, но всё ещё недостаточно хорошо, чтобы назвать его здоровым и… Вменяемым человеком. Он был чистым и опрятным, все ссадины и синяки зажили, даже волосы были хорошо уложены. Но он по-прежнему оставался худ и бледен, его глаза застилала белая пленка, а взгляд был пустым и безжизненным, пока его рот судорожно открывался и закрывался.        Блейз встал напротив Кристиана, а Тео встал у него за спиной. Дафна встала слева, а Нелли, последовав их примеру, замкнула круг с другой стороны.        Забини достал из кармана что-то, своим видом напоминающее стеклянную призму, и обычный кусок стекла. Небольшой, прозрачный. Нелли нахмурилась, с любопытством наблюдая за тем, как Блейз какими-то сложными узорами взмахивал волшебной палочкой до тех пор, пока призма и стекло, выстроившись друг за другом, не воспарили в воздухе прямо перед глазами Кристиана.        А затем случилась самая настоящая магия, свидетелем которой, как считала Нелли, ей посчастливилось стать: глаза Аддерли засветились; их сияние проникло сквозь тонкое стекло, превратившись в белый луч, который плавно прошёл через прозрачную призму, словно танцуя на её грани. Падая на поверхность минерального кристалла, свет начинал разделяться на различные цвета, словно волшебство, раскрывая тайны своей сущности.        Тёмные каменные стены лаборатории вмиг окрасились всеми цветами радуги, и каждый цвет имел свою уникальную длину волны и свойственную ему энергию, создавая впечатление волшебного цветного шоу. У Нелли дух захватило от подобной красоты — она никогда раньше не видела ничего подобного. Девушка невольно вспомнила обещание Тео показать ей магический театр, и, о боже, если это хоть вполовину будет похоже на то, что происходит сейчас, то она уже с нетерпением ждёт этого дня.        Прошла минута, прежде чем стены будто стали прозрачными, преломляясь и мерцая неоновым свечением, а затем всё вокруг, кроме них самих, стало стремительно меняться, преображаясь в новые и новые формы и текстуры... Свет становился всё ярче, пока в один момент всем четверым не пришлось крепко зажмуриться, с головой погружаясь в другое место, другое время и совершенно другие события. 

***

      Первым, что они услышали, был звук раскатистого грома. Нелли вздрогнула и инстинктивно приблизилась к Тео, прижавшись к нему от испуга. Нотт приобнял девушку в ответ, ласково погладив по спине, успокаивая.         Немного опомнившись, Нелли подняла глаза и огляделась, чуть не придя в полнейший ужас: они находились в поместье Кристиана. Прямо в кабинете, в котором обычно восседала Женевьева. Только в этот раз за большим столом из красного дерева сидел молодой и привлекательный мужчина, на вид лет тридцати пяти. Невзирая на глубокую ночь за окном и громкий ливень, барабанивший по стеклу, он сосредоточенно работал, изучая какие-то документы.        Тёплая жёлтая антикварная лампа на столе служила единственным источником света в кабинете. Но он не выглядел жутким или мрачным, каким запомнила его Нелли в свои последние дни пребывания в этом поместье. Напротив, в помещении было очень тепло и уютно…        — Что произошло? Как… Где мы находимся? — прошептала Нелли, недоумённо посмотрев на Тео.       — Чёрт, совсем забыл, что ты магл и надо тебя предупредить… — тихо отозвался он, неуклюже почесав переносицу от стыда. — В общем, есть легилименция. Это способность мага проникать в сознание другого человека. Но когда его разум травмирован так, как у Кристиана, это занятие способно… Ну, возможно, убить его.        Взгляд Нелли окрасился сильным беспокойством. Эту часть объяснений она уже слышала от Блейза, но всё равно каждый раз вздрагивала от упоминания возможной смерти дяди.        — А этот артефакт, напротив, транслирует сознание Кристиана к нам в реальность, — продолжил Нотт. — Так что это никак ему не вредит: внутрь его головы мы не проникали. Лишь установили… Ключевые подсказки, какой период и какие события нас интересуют, и вывели их… Ну, считай, как в кинотеатре на экран. Но физически мы всё ещё там же, в лаборатории.        — Но всё такое реальное… Будто мы и вправду здесь… — с изумлением прошептала Нелли, внимательно оглядываясь по сторонам.       — До чего дошли магические технологии, да? — с улыбкой съязвил Тео.       — Серьёзно? — Удивилась девушка.       — Нет. Это просто редкий артефакт, — уже спокойно ответил он.       Нелли кивнула, неловко поджав губы, и перевела свой взгляд на мужчину за столом, присмотревшись к нему внимательнее.        Он был спокоен и сосредоточен. На нём красовался дорогой костюм, а чёрные слегка вьющиеся волосы были красиво уложены. Девушка тихо ахнула, когда в красивых, до безобразия правильных чертах лица с глубокой ямочкой на подбородке нашла сильное сходство со своим отцом, которого она видела лишь на одной-единственной фотографии. И всё же некоторые различия были: брови шире, между ними пролегала глубокая складка, как у человека, который много думает и хмурится, делая, к примеру, важные подсчёты, губы тоньше, а длинные чёрные ресницы густо обрамляли ярко-голубые глаза.        Казалось, это были едва уловимые детали, но Нелли, часами напролёт изучавшая каждую морщинку на лицах родителей на фото, заметила их почти сразу.        — А это… Это Кристиан?.. — так же шёпотом спросила девушка, словно боялась, что он их услышит.       — Ну, очевидно, лучшая его версия. Из воспоминаний, — тихо ответил Тео.       Как вдруг снова прозвучал раскат заливистого грома и в дверь раздался глухой стук. Нелли снова прильнула к Тео, и все четверо обернулись на звук.       — Войдите, — громко сказал Кристиан, оторвавшись от бумаг.       В комнату вошёл пожилой мужчина, своим видом очень походивший на дворецкого, и мягким протяжным голосом на британскую манеру сказал:       — Сэр, к вам посетители.       — В такой час? В грозу? — Удивился Аддерли.       — Да, сэр.       — Кто там?        — Ваш брат, сэр. И его супруга.        Кристиан переменился в лице и словно выпал из реальности на несколько долгих секунд. Его глаза округлились, а грудь стала взволнованно вздыматься, и он почти шёпотом спросил:       — Кристофер?       Дворецкий медленно почтительно кивнул.       Кристиан тут же сорвался с места и торопливо направился к двери. Как только он покинул кабинет, Нелли хотела было ринуться за ним, не в силах до конца осознать, что в самом деле почти вживую сейчас увидит своих родителей. Всё это походило на какой-то дикий сон. Дикий, но невероятный. Самый лучший в её жизни сон, из-за которого она не хотела бы проснуться никогда.        Тео аккуратно обхватил её запястье, останавливая, и девушка удивлённо на него посмотрела, не понимая, в чём дело, как вдруг заметила: всё вокруг снова стало меняться.        На полу, прямо под их ногами, оказался такой знакомый восточный ковер. Вокруг появилось множество арок, ведущих в левое и правое крыло дома, в коридоры, в прихожую, и пышная балюстрада, объединяющая собой второй этаж и центральный зал в одно целое.        У Нелли возникло ощущение, будто она в фильме, прямо внутри кинокартины, которая проигрывается вокруг неё.       Они оказались в гостиной с огромным камином, и первое, что увидела Нелли: две расплывчатые фигуры, сидевшие на диване и плавно приобретавшие четкость.       И её сердце словно остановилось.       Кристиан спустился вниз и замер около лестницы на некоторое время, будто не мог поверить своим глазам. Родители Нелли встали с дивана и сделали несколько шагов к нему навстречу, также замерев.        Безумно красивый Кристофер стоял с гордо поднятой головой и идеальной осанкой. Синий свитер обтягивал его широкие плечи и массивную грудь; на лицо упала одна-единственная чёрная вьющаяся прядь волос, всё ещё влажная после дождя. Его ярко-голубые глаза будто мягко улыбались, придавая лицу выражение человека мудрого и терпеливого.        Нелли перевела взгляд на маму, что стояла рядом, держа в одной руке зонт, а другой крепко сжимая ладонь любимого мужа… И выдохнула с облегчением.        Отличие Женевьевы от Фриды было заметно сразу же. Поза, движения, осанка: плавные, естественные, слегка расслабленные. Улыбка добрая и нежная, искренняя, а не холодная и любезная. И взгляд. Совершенно другой взгляд: тёплый, ласковый, с морщинками вокруг глаз, как у человека, который много смеётся. И где-то там, за радужками, в самой глубине, где могла разглядеть только Нелли, плясали два диких и необузданных огонька.        Тео посмотрел на девушку, жадно разглядывавшую каждую деталь одежды, каждую черту их лиц, и взял её за руку, заметив этот отчаянный взгляд. Нелли сильнее сжала его ладонь, и её глаза заслезились.       — Крис?.. — наконец разрушил тишину Кристиан.       — Привет, брат, — тихо сказал Кристофер и улыбнулся.       Низкий и бархатистый звук его голоса вызвал у Нелли целую россыпь мурашек по спине, и ей тут же подумалось, что отныне это одна из самых любимых ею мелодий.       Помедлив ещё пару мгновений, братья наконец будто ожили и мигом бросились в объятия друг друга.       — Что случилось? Какими судьбами?! Прошло три года… Я…       — Я тоже скучал по тебе, Кристиан, — тихо и счастливо рассмеявшись, прервал его лепет отец Нелли.       Отпрянув, Кристиан обратил взгляд на её маму.       — Женевьева… — на выдохе сказал он и обнял так же крепко.       Женщина мягко приобняла его в ответ за спину и широко улыбнулась. Отпрянув, Кристиан снова обратился к брату, принявшись судорожно тараторить и объясняться перед ним:       — Крис… Кристофер, прости меня. Прости, что не пришёл на свадьбу…. Простите оба… После того, как отец узнал, кто она…       — Я знаю, ты не мог иначе, — перебил его Крис. — Да и должен же был хоть один из нас получить наследство. — Он смешливо усмехнулся и быстро оглядел поместье.       Кристиан неловко рассмеялся в ответ, и казалось, что глаза его заслезились.        — Я… Я так сожалею… Я столько раз писал тебе, но ты не отвечал…       — Что? — Кристофер нахмурился. — Я не получил ни одного письма…       Они оба замолчали, пристально изучая друг друга глазами, пока Кристиан на тяжёлом выдохе не заключил:        — Отец.       — Да.       — Я сдался незадолго до его кончины… Видимо, зря.       — Теперь это уже неважно, — помотав головой, как-то грустно ответил отец Нелли.       Немного помявшись на месте, Кристиан снова тяжело выдохнул и взмахнул рукой, указывая на диваны.       — Прошу, садитесь. Альфред, принеси нам виски.       Дворецкий, что стоял всё это время у балюстрады, слегка поклонился и покинул помещение, направившись на кухню.        Родители Нелли опустились на диван, а Кристиан сел в кресло рядом с ними. Спустя непродолжительное время они втроём уже пили принесённый дворецким виски; лицо Женевьевы окрасилось неизгладимой тоской, а Кристофер выглядел слегка взволнованным.        — Так… Что привело вас? — спросил Кристиан. — Так внезапно и в такую погоду…       Родители Нелли странно переглянулись между собой.         — Что-то случилось?       — Мы в беде, — констатировал Кристофер.       Кристиан испуганно сглотнул и нахмурился, выражая полную готовность выслушать.       — И нам нужна твоя помощь, — продолжил папа Нелли. — И мы надеемся, что ты нам не откажешь… Ведь больше надеяться нам не на кого.        — Что именно от меня требуется?       — Для начала нам нужно надёжное укрытие… Нас ищут… И эти люди желают нам зла, — объяснил Кристофер.       — Что произошло?..       Родители Нелли ещё раз с тревогой переглянулись, и Кристофер кивнул жене, предлагая ей взять слово и всё рассказать.       И Нелли впервые за всю жизнь услышала голос своей настоящей мамы. Такой до боли знакомый, но будто совершенно другой. Тембр, интонации…        Да, отличие от Фриды было заметно сразу же.       — Три месяца назад мне начали сниться сны, — заговорила Женевьева.       Всё началось с маленькой тёмной комнаты и большого светлого окна, за которым простирались ярко-зелёные поля и кристально чистое голубое небо.        Каждую ночь один и тот же сон, пока однажды окно внезапно не распахнулось и в комнату не ворвался ветер с запахом свежей травы и полевых цветов.       Женевьева протянула руку, и как только ладонь оказалась за окном, всё вокруг в тот же миг переменилось: теперь она стояла в самом центре поля, чувствуя, как ветер треплет подол платья, а жаркое полуденное солнце припекает голову.       Кто-то положил ей руку на плечо, и Женевьева в испуге обернулась.       Перед ней стояла молодая девушка с букетом голубых незабудок в руке и улыбалась. Её длинные светлые волосы были заплетены в сложную косу, украшенную золотыми перьями и жемчужинами. Одета она была совсем не по-привычному, не по-современному: на ней было длинное белое платье из грубого льна, украшенное узорами из золотой нити, а талию перетягивал широкий кожаный пояс с медной застёжкой.        — Идём, я покажу тебе, — сказала девушка, и её звонкий нежный голос прозвучал как эхо в голове.       С той ночи Женевьеве снился один и тот же сон с совершенно разными, но последовательными событиями, длившимися на протяжении многих лет.       Другая девушка, которую звали Фрида, на вид постарше и грубее, с холодными точёными чертами лица и длинными светлыми волосами, писала что-то в чёрный кожаный дневник.       Девушка с незабудками, Далия, похитила его и наложила сложные чары, благодаря которым Фрида больше не могла к нему прикоснуться.       Далия отдала дневник своему маленькому сыну, первому волку, которого создала Фрида, велев, чтобы тот берёг его, и объяснив, что чары дневника не позволят её старшей сестре найти мальчика, пока вещь при нём. Дневник блокировал воздействие любой магии поиска и надёжно скрывал своего обладателя.       Но этого было мало. Далия знала, что Фрида не оставит своё создание в покое. А также она знала, что проклятие со временем распространится по всей земле, отравляя жизнь невинным людям, если что-то не предпринять.       Далия много лет отчаянно искала способ защитить свою семью и деревню от «Демонов Луны». Так местные люди называли оборотней, что охватили земли, которые служили им домом...       И однажды сама природа откликнулась на её мольбы. Осколок метеорита, упавший на берега Скандинавского полуострова, излучал мощную энергию, чем сразу же привлёк внимание молодой колдуньи.       Метеорит питал свои силы от небесных событий: это стало понятно по тому, какое яркое голубое свечение он излучал во время полнолуния, затмения, северного сияния или звездопада... Чем сильнее было событие, тем ярче он сиял.       Кровь всегда усиливала действие любой магии, и спустя время Далия нашла способ, который мог бы помочь дать нерушимую защиту её семье. Она так боялась за судьбу своих семерых детей и нового мужа, что решила принести в жертву первенца, оросив камень кровью ребенка, отданного добровольно...       Сердце Женевьевы каждый раз разрывалось на этом моменте. Будучи матерью, она не могла представить, каково это: убить своё дитя.       Этот ритуал отравил метеорит, превратив его в тёмный и могущественный артефакт, после которого он каждый раз требовал жертву крови.       Затем Далия выработала и провела особый связующий ритуал с членами своей семьи, чтобы защитить их, используя узелковую магию, артефакт и кровь обращённого оборотня, чтобы одолеть ему подобных. Чтобы победить своих врагов… Получить неуязвимость перед ними… Выработать иммунитет…       Ритуал сработал, и вся семья получила защиту не только от смерти, но и от любых ранений. Если хотя бы один из членов семьи был ранен, его тело исцелялось за счёт связи с остальными.       Со временем Далия объединила все семьи в их деревне, и, получив новые силы, они очень быстро расправились как с оборотнями, так и с соседними деревнями, захватив их земли и перебив всех местных людей...       Это была кровавая и трагичная история о том, как благодаря «Верховной ведьме» народ получил целый век счастливой жизни и процветания... И по меркам того времени и сурового народа викингов... Она считалась героиней и славилась, как божество...       Правда, её век продлился недолго.       Младший сын Далии, самый первый волк, молил свою мать найти способ избавить его от этой участи. Молил остановить кровопролитие и спасти ему подобных, а не убивать их. Его страдания, его боль и вина, которую он возложил на себя за то, что первый укус и заражение пошли от него, заставили сердце Далии сжалиться и принять самое сложное… И последнее решение в её жизни.       Далия знала, что сестра могущественна и не позволит подобраться к себе просто так. И знала, что она всё ещё хочет вернуть себе её сына, своё тёмное творение назад. И тогда Далия с помощью артефакта и ритуала связала проклятие первого волка с его создателем, используя их кровь, а затем отравила слюну сына, сделав его укус смертельным для Фриды.       Это решение далось ей непросто, и Женевьева каждую ночь наблюдала во снах, как Далия неустанно роняла слёзы, стоило и ей опустить голову на подушку.        Несмотря на ссоры, на обиды, на ужасные поступки… Вопреки всему, Далия любила сестру. Оттого давно оставила охоту на неё, а гнев и ненависть покинули её душу. Далия надеялась справиться с последствиями действий Фриды иными способами, но наблюдать за страданиями и гибелью её людей, её родного сына… Она больше не могла.       В следующее же полнолуние Далия заколдовала сына и отправила его в обличии волка к Фриде, чтобы тот убил её.       Мальчик вернулся наутро и сообщил, что всё кончено. Он выполнил задание матери.       Но никто не знал, насколько сильна была у Фриды жажда жизни. Беспечно недооценив сестру, Далия была застигнута врасплох.        Разъярённая Фрида верхом на огромной пуме ворвалась в её земли и своей нерушимой магией и адским пламенем подожгла всё к чертям.         Из последних сил защищая людей, Далия потратила всю свою магическую энергию, чтобы остановить пожар и спасти невинных жителей. И она смогла. Далия сохранила жизнь каждого из них; но столь мощный выброс магии не оставил ей ни шанса выжить самой.       Фрида смотрела, как она умирает, и ничего не делала. Лёжа на земле и глядя на старшую сестру снизу вверх, Далия поманила её к себе пальцем. Фрида склонилась, сев перед ней на колени, и услышала голос, полный отчаяния, злобы и боли:       — Мы ещё встретимся. — Прозвучали её последние слова, и Далия испустила свой последний вздох.       Все последующие события были показаны неясно, расплывчато, будто наблюдатель находился за туманной пеленой, отчаянно пытаясь разглядеть хоть что-то…        Далия наблюдала за сестрой с того света, ожидая, когда сын исполнит оставленное ему предназначение и доведёт своё дело до конца. Но вместо этого она увидела совсем иное… И Женевьева в своих снах точно так же наблюдала вместе с ней.       Она увидела встречу. Видела, как мальчик протянул дневник и как Фрида обожглась, едва его коснувшись. Видела, как пума обратилась в человека, молодого мужчину, который забрал дневник и кулон в виде полумесяца, вызвавший ехидную усмешку Фриды. Ведь это был её кулон, которым она запечатывала дневник и на который Далия наложила такие же нерушимые чары. Две самые дорогие в жизни Фриды вещи, которые стали неприкасаемыми из-за чар, наложенных когда-то самым дорогим ей человеком.        Сын Далии покорно отдал эти предметы, в обмен попросив лишь об одном — уйти. И Фрида отпустила его с миром, не принуждая оставаться подле себя, чем безумно удивила и Далию, и её безмолвного наблюдателя из мира снов.        Затем Фрида ушла сама.        Фамильяр исполнил приказ хозяйки, надёжно спрятав дневник и кулон в пещере, чтобы никто не завладел знаниями о том, как остановить проклятие: убить его создателя.        Душа Далии не обрела покой. Она ждала обещанной ею же встречи со своей сестрой в отчаянных поисках любого возможного способа прорваться в мир живых. Столетиями наблюдая, как живут и страдают её потомки и как Фрида чёрной магией губит жизни невинных жертв, завладевая телами незнакомок.        Но такая магия не проходила бесследно: с каждым перемещением новое тело Фриды изнашивалось всё скорее, иссыхая, чернея, требуя всё новых и новых перемещений, всё новых и новых смертей. И тогда колдунья с головой окунулась в тёмную магию, путешествуя и собирая знания по всему миру, пока не оказалась в Новом Орлеане. Там Фрида познакомилась с магией Вуду, которая открыла ей новые возможности и дала все необходимые ответы. Колдунья нашла способ продлевать жизнеспособность и поддерживать здоровье тела. И нашла ответ, как избавиться от перемещений вовсе: убить последнего первородного волка.        Фрида была связана магией с их кровью. Она получила бессмертие тогда, когда была укушена оборотнем, слюна которого её отравляла. Ей достаточно было переселиться лишь единожды, а далее жить вечно и платить цену сделки. Но укус оборотня — единственное, что могло её убить и продолжало из-за магической связи с первородными отравлять все её тела, из-за чего ей требовались перемещения.        Одержимая душа Далии не могла обрести покой, пока не увидит сестру на том свете, и Женевьеве просто не повезло родиться в тот самый век, когда колдунья наконец смогла найти окно.        Окно в мир живых, через которое она смогла связаться со своим дальним потомком. И передать послание о том, где находится дневник и что именно требуется сделать.        Забрать его из пещеры, найти Фриду и убить её, освободив оборотней от проклятия, а душу Далии — от страданий и одержимости.        И каждый раз сон Женевьевы заканчивался на том же самом месте: в поле. Где девушка с букетом незабудок в руках смотрела ей в глаза и требовательно повторяла из ночи в ночь:       — Приведи её ко мне.       Просыпаясь в холодном поту, мама Нелли каждый раз утешала себя, что это просто дурной сон. Поначалу она не осознавала всю серьёзность и реальность происходящего и даже обратилась к психотерапевту, чтобы тот выписал ей сильные успокоительные.       Так продолжалось до тех пор, пока однажды ночью в дом Кристофера и Женевьевы не раздался оглушительный стук посреди ночи. Они открыли дверь и увидели на пороге мужчину, с первого вида не вызывавшего никаких подозрений. Однако, приглядевшись внимательнее, супруги обратили внимание на его внешний вид: бледный, как сама смерть, кожа с синеватым оттенком, глаза с белой пеленой и чёрный похоронный костюм, ещё весьма свежий…       Мужчина открыл рот, и из него посыпалась земля, а голова безвольно упала на плечо. Женевьева взвизгнула, а Кристофер замер, загородив жену собой.        — Приведи её ко мне, — сказал мужчина совсем не своим, призрачным женским голосом, звучащим отдалённо и гулко, будто отражаясь от стен и поверхностей.       Это стало повторяться снова и снова, куда бы Женевьева ни пошла: её везде преследовали люди, повторяя одно и то же послание. Каждый раз, когда она пыталась убежать, дух Далии вселялся в новое тело мертвеца и эхо его слов отзывалось в ушах женщины. Невидимая сила притягивала всех к ней, словно нить, связывающая их судьбы в жуткой игре смерти и безумия.       Зная местоположение пещеры из снов, Женевьева уговорила мужа больше не испытывать удачу и выполнить то, что от неё требуют.       В один холодный зимний день они поднялись на борт самолёта, направляясь в норвежские просторы.       Преодолев преграды и зловещие чары, гнущиеся перед ними, они наконец достигли своей цели: скалистые ущелья, где скрывался вход в древнюю пещеру. Магический шёпот ветра наполнял их уши, призывая в глубины тёмного места, где были спрятаны вековые тайны.       В пещере они нашли дневник: кожаный переплёт и старинный пергамент, свитый магией старых времен. Руки Женевьевы трепетали, когда она освободила его от слоя пыли и с изумлением взглянула на странные символы, украшающие страницы. Этот дневник был ключом к забытым тайнам прошлого, спрятанным в самых глубинах сознания. Женщина понимала, что пробуждает силы из векового сна, но была готова пойти до конца и исполнить своё предназначение.       Фрида узнала о похищении дневника, едва ли Кристофер и Женевьева ступили на родные земли, покинув борт самолёта. Ведь Кевин оставил на пещере чары, оповещающие в случае исчезновения реликвии.        Фрида узнала, что теперь знания дневника находятся в руках той единственной, что может отнять у неё жизнь. И объявила охоту по горячим следам. И награду за её поимку. Живой.       Сбросив хвост и оторвавшись от погони, родители Нелли вновь оставили родные края и покинули Францию, отправившись в последнее, единственное место, где могли теперь искать помощи и укрытия: в родной дом Кристофера, к его брату.       Комнату окутала разрушительная тишина, когда Женевьева окончила свой длинный рассказ.         Нелли чувствовала, что еле дышит, пытаясь осознать всё то, что открылось перед ней.        — Сейчас дневник при вас? — нарушив молчание, вкрадчивым голосом спросил Кристиан.       — Нет, он надёжно спрятан, а мы… Мы сбежали, чтобы увести след от него… — как-то неуверенно ответила Женевьева, искоса взглянув на мужа, словно что-то скрывала или недоговаривала.       И Нелли сразу поняла, что именно: Кристиан не знал о её существовании. Конечно, на самом деле Женевьева говорила о дочери, которую спрятала в доме сестры вместе с дневником, надёжно скрывающим своего обладателя.       Сердце Нелли сильно сжало от этого осознания. Они оставили дневник с ней, чтобы Фрида её не нашла, рисковали собственной безопасностью, чтобы увести след от дочки.        Пока в комнате повисла снедающая тишина осознания и размышлений, Нелли чувствовала, глядя на родителей, как в груди словно медленно взрываются бомбы, а столпы ядовитого пламени и дыма, преобразовываясь в ком, подступают к горлу. Её глаза обожгло, а дыхание перехватило, когда она случайно посмотрела на Тео, отведя взгляд от родителей. Обнаружив, что он смотрит прямо на неё, девушка нахмурилась и растерялась, а Нотт, крепче сжав её ладонь и отрицательно помотав головой, тихо, почти одними губами произнёс:       — Даже не думай. Это не твоя вина. Это их любовь. Уважай это, а не стыдись.        Нелли замерла, не сразу осознав сказанное и пристально уставившись ему в глаза… Как вдруг почувствовала, что ей становится лучше… Словно Тео, сам того не ведая, сумел открыть невидимую молнию прямо под горлом, потянуть за замочек, вшитый в кожу, и раскрыть её душу, выпустив оттуда всех пираний, пожиравших изнутри.       Нелли облегчённо выдохнула, посмотрев на Тео с благодарностью и улыбкой, и кивнула ему, прильнув к плечу.       Родители любили её. И она будет, чёрт возьми, уважать этот поступок и гордиться им, а не винить себя за их решение. Будет любить их в ответ до своего самого последнего вздоха. И отомстит за их смерть, чего бы ей это ни стоило…       — Но ведь дневник должен был помочь найти эту… Колдунью… Фриду? — наконец нарушил молчание озадаченный Кристиан.       — Да. Мы уже нашли. Мы знаем, где она, — ответил отец Нелли.       — И где же?       — Мы оторвались от её людей во Франции, но сама она здесь, в Британии. И это ещё одна причина, почему мы тоже здесь.        — Ясно… А если она найдёт вас тут…       — У меня есть знакомая волшебница, — аккуратно вмешалась Женевьева вкрадчивым голосом, — если ты согласишься нам помочь и не будешь возражать, то я бы пригласила её сюда… Она наложит защитные и скрывающие чары на дом.       — И давно ты её знаешь?.. — с сомнением в голосе поинтересовался Кристиан.       — Достаточно давно. Ей можно доверять.       — И… откуда?..       — Это долгая история… Она помогала мне с моим… Недугом… — смущённо закончила Женевьева, посмотрев на мужа в поисках поддержки.        — Ясно.        Кристиан глубоко задумался, глядя на огонь в камине. В гостиной снова воцарилась звенящая тишина, лишь потрескивание горящих поленьев и звонкая барабанная дробь ливня по окнам, который всё никак не унимался, нарушали тишину.       Кристиан любил своего брата. До безумия. Всё детство они провели вместе, рука об руку, поддерживая, защищая, делясь самыми сокровенными тайнами и секретами… Кристофер обладал более буйным и непокорным нравом, чем часто сердил их отца. В то время как Кристиан был образцовым сыном и олицетворением спокойствия и послушания. Став старше, Кристиан всегда защищал младшего брата перед отцом; в школе — перед учителями; во дворе — от хулиганов. Он чувствовал ответственность за его сохранность и безопасность… И до боли в сердце не любил, когда брат был напуган или расстроен. А его смех и их веселое времяпрепровождение, ведь Кристофер в детстве был просто олицетворением живой комедии, наполняли его жизнь особым смыслом и счастьем.        Став взрослыми, они остались так же близки, как и в детстве. Но случилось непредвиденное… Кристофер влюбился… И избранница его оказалась не просто средним рабочим классом, шеф-поваром ресторана не самого высшего уровня, что их отец, скрепя зубами, смог принять… Но и самым настоящим чудовищем, вырвавшимся из диких ночных кошмаров прямо в их обыденную, безмятежную реальность.       Это открылось совершенно случайным образом. Не то место, не то время, как говорится… Череда неприятных событий, напряжённых бесед, приближающееся полнолуние, вспышка гнева, и вот… На их заднем дворе прямо во время семейного бранча свирепствует огромный дикий чёрный волк.        Отец оборвал связи с сыном в тот же день, когда получил его однозначный отказ разорвать всё связи с этой проклятой девушкой. Будучи обычными маглами, семья Кристофера могла обратиться разве что только в полицию, где их подняли бы на смех за неимением доказательств произошедшего… Обращаться туда никто не стал. Но Кристофер был вычеркнут из всех завещаний, а брат отвернулся от него, не придя на их с Женевьевой свадьбу.       Это был удар для Кристиана… Он сожалел о ссоре и разлуке каждый день, неистово скучая по брату и переживая за его судьбу всем сердцем. Он писал ему письма, но не получал ответов… Как выяснилось, из-за отца, что ограждал его от павшего младшего сына таким образом…        И теперь, когда его брат… Когда они оба пришли к нему, умоляя о помощи… Когда их жизни грозила опасность… Кристиан не мог им отказать.        Он открыл своё сердце им обоим и раскрыл свои руки, с упоением позволив обожаемому младшему брату вернуться в свою жизнь. Пообещав сделать всё возможное, чтобы уберечь и его, и его жену от любых трудностей.       Однако, не обладая в полной мере пониманием происходящего, знаниями о природе магии и опасности игр не на жизнь, а на смерть у волшебников и волшебных созданий, Кристиан подписал себе приговор собственной же кровью. Совершенно об этом не подозревая.        Комната задрожала и засветилась, прежде чем обнимающиеся фигуры братьев растворились и всё вокруг вновь принялось меняться.        Блейз, Дафна, Тео и Нелли перенеслись в следующее воспоминание, в солнечный и беззаботный день, тёплый и свежий после ночной грозы.        Они оказались в просторной детской комнате, выкрашенной в морской цвет и украшенной дорогой и красивой настенной росписью, где были изображены разные сюжеты с пиратами, кораблями и островом с сокровищами. Маленький мальчик на руках у рыжеволосой симпатичной женщины, на вид не старше тридцати.        Кристиан знакомил брата и Женевьеву со своей семьей. Его жена, Виктория, была приятной и улыбчивой, стройной и красивой. Её голос был мягким и мелодичным, а внешний вид — утончённым и элегантным. Его сын, Кристофер Оливер-младший, названный в честь брата и отца, был совершенно счастливым и жизнерадостным ребёнком. Он будто совершенно не знал, как положено вести себя грудничкам, и никогда не плакал. Только улыбался, то и дело окрашивая комнату заливистым детским гоготом.       Дафна просто расплылась от умиления, а Нелли смешливо за ней наблюдала, поглядывая то на неё, то на ребят, то на счастливые фигуры из воспоминаний. Обратив внимание на Тео, она обнаружила умиление и на его лице. Широченная улыбка расползлась по щекам, прежде чем он заметил на себе пристальный и слегка удивлённый взгляд девушки.        Он тут же весело встрепенулся и шёпотом спросил:       — Хочешь такого? — выдал он, указав на малыша пальцем и игриво дёрнув бровью.        — Тео… — Нелли чуть не поперхнулась от неожиданности, а затем быстро покраснела и пихнула его плечом, отведя взгляд.        Однако мысль о том, что Тео весьма благосклонно относится к детям, конечно, не могла её не порадовать. Она сжала губы в тонкую линию и неловко взглянула на него ещё раз, решив удостовериться… Полюбопытствовать.        — А ты?…       Тео тут же улыбнулся и показал ей четыре пальца. Нелли выкатила глаза от неожиданности, и её брови высоко приподнялись. Нотт нахмурился и вопросительно на неё посмотрел, показав теперь пять пальцев. А затем ещё три на другой руке, пока девушка не опустила его ладони вниз.       Нелли тихо рассмеялась и помотала головой, прежде чем комната снова стала уплывать из поля зрения, трансформируясь всё в новые и новые формы и материи.        Они оказались на кухне, где о чём-то рьяно спорили Кристофер и Женевьева, пока их голоса постепенно приобретали чёткость. За окном было снежно и играла вьюга, а на стене висел календарь, который сообщал о том, что прошло уже полгода с тех пор, как родители Нелли оказались в этом поместье.       — Я не понимаю, от чего ты так активно рвёшься расстаться с жизнью?! — наконец послышалась очень гневная реплика папы Нелли, когда он взмахнул руками.        Тео был удивлён тому, что эту привычку Нелли унаследовала именно от него, а не от своей импульсивной мамы, делая точно так же, как отец, вплоть до мельчайших деталей.       — Всё же хорошо, мы здесь в безопасности, на дом наложены чары, и мы…       — Крис, мы не можем больше отсиживаться, однажды она всё равно найдёт нас! — громко возразила мама Нелли.       — И что ты предлагаешь?       — Мы знаем, как убить её, и знаем, что это остановит проклятие.        — Но мы не справимся одни!       — Мы будем не одни, мы найдём тех, кто нам поверит и поможет. Знаешь, сколько оборотней готовы ухватиться даже за призрачный шанс на исцеление?       — Это слишком опасно.       — Но мы не можем сидеть сложа руки всю жизнь, прячась за спиной твоего брата, Крис! А что, если она найдёт нас? А если потом она найдет её?        Кристофер громко выдохнул и накрыл пальцами глаза, устало помотав головой.       — Мы должны защитить её… — тихо добавила мама Нелли, положив ладонь на его предплечье. — И я так скучаю, Крис… Я больше не могу… — совсем тихо продолжила она, как вдруг…       — Защитить кого? — внезапно послышался голос Кристиана, вошедшего на кухню.        Родители Нелли испуганно обернулись, и Кристофер принялся растерянно объясняться:        — Реликвию. Дневник. Мы сказали дневник, чтобы… Тебе было понятнее, о каком предмете идёт речь… Но во снах Женевьевы его всегда называли реликвия. Да.        Конечно, речь шла о Нелли. Но, видимо, родители планировали намеренно скрывать её существование, пока история с Фридой не закончится и они не будут уверены в том, что их дочери больше ничего не грозит.       Ребята так и не узнали окончание этого разговора, но пришли к выводу, что Кристиан поверил им, ведь комната снова изменилась, на этот раз преобразившись в задний двор.        Был тёплый майский вечер. Десятки незнакомых людей заполнили всё пространство, выстроившись неровным полукругом вокруг Женевьевы, как вдруг…        Мама Нелли вознесла свою руку, и та на глазах у всех обросла когтями и шерстью, после чего со всех сторон послышались изумлённые вздохи.        А затем, всего несколько секунд спустя, женщина раскрыла руки и на глазах у всех обратилась просто в огромного могущественного чёрного волка, издавшего грозное свирепое рычание, которое эхом пронеслось по всему поместью, волнуя распустившуюся листву и заглушая гул ветра. Оно накатом пронеслось через каждого свидетеля этой завораживающей и пугающей магии, отпечатываясь на сетчатках глаз самым неизгладимым впечатлением и будоражащим воспоминанием.        Челюсти Дафны и Блейза упали в пол, и они оба медленно повернулись к Нелли, уставившись на девушку.       — Да, я такая же… Вот… Чертовщина… — неловко сказала она, чувствуя себя очень смущённой… И заправила волосы за ухо, взглянув на Тео в поисках поддержки.        Тот ей лишь с улыбкой подмигнул.       Блейз с Дафной синхронно закрыли рты, молча отвернувшись обратно, чтобы ещё раз лицезреть подобное. Чтобы не пропустить ни одной детали…       Тео же тихо смеялся, наблюдая за их изумлённой реакцией.       Следующие воспоминания были очень сумбурными, расплывчатыми и отрывистыми, словно их обладатель был очень взволнован и напуган, оттого запомнил их неясно… Желая забыть…        Бесконечные поиски, магия волшебницы, что жила теперь с ними, тысячи защитных чар, раненые люди, то и дело возвращающиеся в дом, исцеляющая магия…        Они пытались обнаружить и схватить Фриду, в то время как колдунья пыталась обнаружить и схватить маму Нелли. Но обе были надёжно укрыты, пока их люди безрезультатно теряли силы в схватках и стычках друг с другом.       Так прошло несколько лет…       Кристиан был мужественным человеком. Не роптал и делал то, что должен… Любовь к брату и его уже полюбившейся за это время жене пересиливала животный, нечеловеческий страх перед неизвестными и могущественными силами, скрывающимися за пределами поместья.        Он делал то, что мог, то, что обещал. Пока в один день всё неожиданно не переменилось…        Дурные известия обрушились на них вместе с ледяной зимней стужей, как лавина в снежных горах.        Всё новые и новые известия о внезапной гибели дальних родственников семьи Аддерли приходили с частотой в каждый месяц, пока сообщать больше и вовсе стало не о ком…        Кристиан много пил и часами напролёт отсиживался в своём кабинете, постепенно приобретая первые признаки сумасшествия… От страха… И вины?..       Но стоило ему подумать о том, что, не приюти он брата в его же собственном доме, тот был бы тоже мёртв, как он трезвел физически и духовно, расставляя приоритеты и обвиняя во всём злую колдунью, а не себя или Женевьеву.       Но стоило Кристиану почти оправиться и вновь воспрянуть духом, как вдруг…        Глубокой ночью его уже почти пятилетнего сына охватила страшная лихорадка. Его тело нагревалось с каждым часом, всё увереннее достигая смертельной температуры. Не помогало ничего. Ни ледяная ванная, что стала вмиг горячей, как только Кристофер-младший в ней оказался, ни охладительные компрессы, ни лекарства, ни зелья волшебницы, заботливо предложенные ею.        Ребёнок умирал, и никто не знал, из-за чего. Но догадались, из-за кого: это точно было делом рук Фриды. Каким-то образом она пробилась сквозь нерушимую защиту поместья и добралась до самого слабого, самого уязвимого и открытого её магии члена семьи: младшего Аддерли.        Жена в приступе паники молила Кристиана поехать в больницу немедленно. Кристофер и Женевьева запрещали это делать, ведь Фрида, очевидно, этого и добивалась, намереваясь выманить важных членов семьи, а вслед за ними и Женевьеву из дома. Волшебница же клялась и божилась, что до рассвета успеет сотворить защитные чары и изготовит необходимые снадобья для спасения мальчика. Кристиан же был напуган и потерян настолько, что, не в силах принять решение и встать на чью-либо сторону, просто в панике скрылся в кабинете, чтобы перевести дыхание и немного подумать.        Но до смерти перепуганная и отчаянная жена ждать до рассвета не могла и не собиралась. Она не стала сидеть и смотреть, как её ребенок умирает у неё на глазах, положившись на волшебство и чудо какой-то малоизвестной ей ведьмы.        Подыграв Кристоферу и Женевьеве, Виктория дождалась, пока те оставят её, схватила ребёнка и тайком выбралась из дома через ход для прислуги.        На следующее утро в доме раздался звонок.       Слова, прозвучавшие с другого конца провода, застыли в воздухе, словно леденящий дыхание холодный ветер.        Его жена и ребёнок погибли в автокатастрофе.        Словно земля ушла из-под ног.        В тоску и печаль окунулись все жители дома, помня радостный взгляд, детское любопытство и дружелюбие мальчика, который успел познакомиться и прокрасться в душу каждому. А призрак его отзвучавшего смеха так и витал по дому, отзываясь гулким эхо от стен.       Кристиан впал в глубокую депрессию, не видя больше смысла в жизни без них.       Недели сложились в месяцы, а месяцы — в год. Долгий год мужчина терзался болью утраты, пока в одно раннее утро вдруг что-то не изменилось...        Гнев и решимость заменили отчаяние, когда он понял, что знает, кто виноват в той ужасной аварии. И тогда Кристиан сосредоточился на мысли о мести, о том, чтобы уничтожить того, кто угробил всё, что было дорого ему.       Его глаза сверкали огнём решимости, а сердце билось сильнее, чем когда-либо, когда он с головой окунулся в миссию Женевьевы, принимая во всех делах и обсуждениях активное участие.       А затем… Это случилось.        Фриду схватили.        Ночной лес, простиравшийся вокруг дома, где скрывалась колдунья, лунный свет, освещавший им путь, тёмный артефакт, обездвиживавший тело конкретного человека даже на расстоянии… Череда удачных событий и успешных действий, и колдунья была у них в руках…        Мама Нелли приблизилась к ней, намереваясь нанести свой последний, смертельный удар…        Как вдруг огромная пума возникла в воздухе, словно из ниоткуда… Она встала на задние лапы, демонстрируя свою разрушающую мощь и необъятные размеры, а затем яркая, ослепительная вспышка кольцами разошлась от его тела на несколько километров, отбросив несокрушимой волной магии каждого, кто находился в этом радиусе.       Кевин за секунду оказался у окаменевшего от чар тела Фриды и в следующую уже исчез из виду вместе с ней…       Они были так близко…        Следующие несколько недель все в поместье были сами не свои от волнения… От страха и ожидания… Ответного удара. Пока это и не свершилось…       Вечером раздался звонок, и на том конце провода врач сообщил Кристиану о том, что их с Кристофером мать в больнице с плохим сердцем… И что она умоляет позвать её старшего сына и передать ему послание, которое он, по словам старушки, должен понять:        «Приведи её сюда».       Сердце Кристиана остановилось, а Кристофер испытал паническую атаку, не в силах осознать, что от него требуют сделать выбор между матерью и братом, который не простит его, и собственной женой.       Но Крис не поддался на шантаж, изо всех сил сдерживая рвущуюся в бой жену, которая не намеревалась прятаться, когда из-за неё вот-вот может погибнуть та, кто произвела на свет любовь всей её жизни.        Кристиан уже не мог ничего решать. Он снова окунулся в апатию и депрессию, сутками напролёт запираясь в своём кабинете с бутылкой бурбона…        У Кристофера сердце болело за брата. Ужас сковывал по рукам и ногам от одной лишь мысли, что он потеряет жену… А невыносимая тоска по дочери и страх за её безопасность доводили его до края.        Женевьева же просто места себе не находила от тоски и боли, пока в один поздний вечер не услышала:       — Кристиан покинул поместье пять минут назад. Сел в автомобиль и уехал. Кристофер отправился за ним, — сказал один из их людей, молодой парнишка-оборотень с перепуганными глазами.        Преисполненная ужасом, Женевьева мигом поспешила за ними. Зайдя в гараж, она не обнаружила машин братьев и села в свою, отправившись вслед за мужем.        — Ты не видел Женевьеву? Я нигде не могу её найти, — раздался голос Кристофера через пятнадцать минут после этого. Он не покидал своего кабинета последние два часа.        И парень взволнованно ответил:       — Кристиан покинул поместье, и Женевьева направилась за ним!       — Что?! И почему мне никто не сказал?!       — Я собирался, сэр, это произошло только что, никто не мог её остановить, а я уже шёл к вам!!!       Кристофер тут же бросился на улицу, в гараж… И обнаружил только свою машину, в то время как машины жены и брата отсутствовали… Он поспешил сесть в свою и отправился в больницу по их следу.       Молодой парень-оборотень вышел на крыльцо, облокотился о дверной проём и стал наблюдать за удаляющимся автомобилем Кристофера…        Прежде чем его кожа внезапно стала плавиться, как горячий воск, растекаясь по лицу. Руки стали расти, пальцы утолщаться, ногти расширились, а костяшки пальцев раздулись, как головки болтов. Его волосы потемнели и переползли ниже, к бровям, плечи растянулись, а грудь так расширилась, что рубашка лопнула со звуком разлетающихся во все стороны пуговиц.       Совершенно другой человек, мужчина, на вид старше и гораздо крупнее. Дьявольски ухмыльнулся, достал из кармана портключ и через секунду исчез.       Кристиан узнал о смерти матери и об исчезновении брата и Женевьевы наутро… И никто в доме не знал, что с ними произошло… И только немые зрители этого ужасающего фильма из воспоминаний догадались о том, что человек Фриды, проникший в поместье под оборотным зельем после той самой неудавшейся схватки в лунном лесу, околдовал Империо каждого, прежде чем совершить свою грязную работу.        Кристиан был на грани безумия. Он совсем не спал и почти не ел. Мужчина осунулся и побледнел; под его глазами залегли чёрные тени, а в руках появился тремор от столь частого употребления алкоголя и бессонницы.        У него не осталось никого.        Лишь добрая волшебница, близкая подруга Женевьевы, что разделяла его горе и всеми силами пыталась отыскать Кристофера и его жену. И спустя время она поймала магический след, который сообщил ей об их смерти.        Кристиан не мог поверить в услышанное. Он отказывался верить в то, что все, кого он когда-либо любил, покоились глубоко в холодной земле, оставив его одного. Что тот, ради кого он пожертвовал всем, что у него было, тоже оставил его, жестоко предав…        — Это предательство, Крис… Не вздумай… Слышишь?! Не смей… Не после всего… Не сейчас… Никогда… — шептал он каждую ночь, топя горе на дне очередной бутылки бурбона.       Но время шло, и надежда покидала его душу.       Кристиан стал замкнутым и молчаливым. Не выходил из кабинета, сутками напролёт обитая там, пока дворецкий то и дело приносил ему еду и умолял хоть что-то съесть…       Первыми ушли несколько волков. А спустя ещё некоторое время и волшебница. А ровно через шесть месяцев после произошедшего…        В дверь раздался оглушительный стук.        Всё стучал и стучал, эхом отражаясь от стен и словно нанося невидимые удары по ещё не отрезвевшей голове Кристиана…       Не понимая, что происходит и почему никто не открывает незваному гостю, Аддерли сам спустился вниз и вышел в прихожую. Ему потребовалось немало усилий, чтобы отворить массивную тяжёлую дверь, прежде чем он… Остолбенел…       На пороге стояла Женевьева.        Здоровая, румяная, с высоко поднятой головой и тенью мягкой и пленительной улыбки на лице…       Живая и невредимая. За исключением одной маленькой детали: розовый шрам в форме бесконечности, но с заострёнными углами, который красовался на груди, открытый вырезом кофты.       — Ж... Ж-Женевьева? — изумлённо прошептал Кристиан. — Но как, но… А как же… Кристофер с тобой?! О боже, я так…       Женщина поднесла палец к губам, не переставая томно улыбаться и давая понять, чтобы тот замолчал. И Кристиан машинально закрыл рот, растерянно подчинившись её безмолвной команде.        А затем она подняла волшебную палочку и прошептала:        — Империо.       И весь развалившийся и без того по крупицам исчезающий мир Кристиана внезапно погрузился во мрак.

***

      Нелли от тревоги прижалась что есть сил к Тео, уже еле стоя на ногах от увиденного. Не будучи уверенной, что она вынесет этот сеанс настоящего ужаса до конца… Нотт крепко обхватил её дрожащее тело, слегка поглаживая одной рукой по спине и чувствуя, как и у него самого в горле встал тяжёлый ком.        Всё вокруг в очередной раз изменилось, окрасившись в тёмные, мрачные тона. Стены стали металлическими и холодными. Воздух затхлым и сырым… Где-то, будто вдалеке, тихим эхо раздавалось ритмичное и почти сводившее с ума капание воды…       Кристиан сидел неподвижно в потёмках складского помещения, окружённого паутиной пыли и тревожной атмосферой. Его лицо покрывал холодный пот, а глаза были устремлены в никуда, словно он смотрел сквозь стены, пытаясь найти выход из этого кошмара.       Облик Женевьевы, похищенный страшной колдуньей, стоял перед ним и был совсем не похожим на себя. Её кожа была мертвецко-серой, по всему лицу расползлись жуткие чёрные вены… Вокруг красных из-за полопавшихся капилляров глаз были до того тёмные круги, что не верилось в возможность такого… Сухая, сморщенная и полопавшаяся кожа сползала с женщины, совсем как со змеи…       Словно устраивая чёрную мессу, она держала в руке иглу, из которой вытекала кровавая жидкость.        Фрида с улыбкой на лице опустилась на второе кресло, что стояло рядом с Кристианом, и вонзила иглу себе в вену, делая…       Переливание крови?..       Нелли прищурилась, и её резко передёрнуло, когда к горлу подступил рвотный позыв. Тео прижал девушку к себе крепче, зажмурившись и тяжело вздохнув. Мечтая поскорее завершить это мероприятие и вывести Нелли отсюда, унести подальше и наложить Обливиэйт, чтобы уберечь её от этих зловещих и разбивающих сердце воспоминаний…       Фрида с наслаждением переливала кровь Кристиана себе, будто пила эту жуткую жизненную эссенцию напрямую из его вен.       Кристиан не издавал ни звука; его тело словно было оторвано от реальности, пленённое поработившим сознание заклятием подчинения. Он становился всё слабее и слабее, в то время как лицо Женевьевы приобретало краски. Её щёки наливались румянцем, вены исчезали, как и тёмные круги, кожа становилась гладкой и шелковистой, а тонкие иссохшие губы — пухлыми и алыми.       Только слабое дрожание руки Кристиана свидетельствовало о том, что он ещё чувствовал боль и страх. Но его сознание было затуманено, пока сам он был погружен в глубокий транс, из которого не мог выбраться без помощи.        Послышались тихие шаги, и все обернулись на звук, заметив вдалеке огромного склада выплывающую из тени фигуру.        — Это должно было помочь, — слабым голосом сказала Фрида.       — Почему не сработало? — спросил приблизившийся к ней Кевин.       — А сам как думаешь? — усмехнувшись, спросила она.       Кевин немного помолчал, сохраняя беспристрастное лицо, не выражающее ни единой эмоции, а затем спокойно констатировал:        — Она была не последней.        — Нет, — помотав головой, подтвердила Фрида. — Где-то есть ещё один.       Далее Блейз, Дафна, Тео и Нелли наблюдали за их редкими, немногочисленными, но многозначительными диалогами в складском помещении, когда не могло быть ни единого свидетеля, что узнал бы и выдал их тайны и планы…       Ни единого… Как думали они.         Безмолвные наблюдатели с замершими сердцами услышали приказ Фриды собрать верных и преданных делу людей. Услышали, как Кевин отчитывался о процессе их обучения. Узнали, что охотники, специально обученные лично Кевином и разосланные по миру, наконец смогли обнаружить первородную волчицу в Компьенском лесу в полнолуние. Узнали о том, что было им уже известно, но совсем в другом контексте: как какой-то молодой и совсем ещё зелёный парень раздаёт в Министерстве магии магические кольца, сдерживающие трансформации оборотней. И как Фрида приказала направить одного из своих людей к нему.       — Он требует принять его к нам и взять на охоту взамен на двадцать колец без регистрации оборотней в реестрах.       — Ему можно доверять?        — Он горит идеей о спасении оборотней. Он будет верен нам и делу, если будет знать только то, что ему важно слышать.        — У него есть потенциал?       — Весьма.       — Стив сейчас за главного там? Пусть возьмёт его в охотники, обставит всё в правильном свете. Затем переведём его к тем, что в поместье готовятся к жатве.       Кевин кивнул и направился к выходу.       — О, и да, Кевин… — позвала она, и тот обернулся. — Сначала принеси все кольца мне.       — Ты хочешь их проверить?..       — Хочу кое-что с ними сделать. Чтобы меня перестали беспокоить неудобными вопросами.        Кевин кивнул и покинул склад.       Далее они услышали отчёт о сокрушительном провале в ночь полнолуния, в которую почти была схвачена Нелли, если бы Тео всё не испортил…       Лицо Нотта окрасила злобная самодовольная ухмылка, когда он с ненавистью взглянул на покрасневшие от ярости глаза «Женевьевы»… Однако тон её так и оставался сдержанным и холодным, когда она отчитывала Кевина за провал его людей.       — Мне плевать, каким образом они её поймают и в каком состоянии она будет, главное, чтобы дышала, — закончила женщина ледяным голосом, прежде чем Кевин кивнул и растворился в темноте.       Через некоторое время всё повторилось снова: тот же склад, та же иссыхающая на глазах Фрида в почти истлевшем теле и беспристрастный Кевин, отчитывающийся о результатах последних недель:       — Они нашли её с помощью магии крови в особняке на вечеринке предпринимателя. С тем парнем.       — Поймали?       — Нет. Но я трансгрессировал сразу за ними по их следу. Я знаю, где они сейчас.       — Ясно. И что она забыла на вечеринке?       — Охотники обыскали её квартиру. В особняке хранился дневник — она охотилась за ним.        — Он у неё?.. — затаив дыхание, дрожащим шёпотом спросила Фрида и привстала.       — Да, — спокойно подтвердил Кевин. — И ещё она ищет свою мать.        — То есть «меня»… — прищурившись, задумчиво пропела женщина и снова облокотилась о спинку кресла.       — Да.       Молчание окрасило комнату на несколько долгих минут, прежде чем Фрида утомлённо вздохнула и приняла решение:       — Что ж, давай ей поможем.       — Почему просто не схватить её?       — Схватить было вынужденной мерой. Но если она может прийти к нам сама — так даже лучше. Не хочу делать из неё мученицу, если нет на то нужды. У нас в доме много новеньких, колец у них нет, это может отпугнуть их или спровоцировать неповиновение. А ты знаешь, зачем они нужны во время ритуала. Они все нужны, каждый человек. Ровно тридцать, и я не хочу накладок. Ты помнишь, что было в прошлый раз. Давай в этот сделаем всё аккуратно, раз представилась такая возможность. Не хочу рисковать.       — Что мне делать?       — Понаблюдай за ними пока и посмотри, как мы можем вмешаться, — приказала Фрида и устало прикрыла глаза, расслабившись, давая понять, что разговор окончен.        Кевин кивнул и растворился в темноте.       Прошло некоторое время, прежде чем они вновь встретились у измученного, истощённого тела Кристиана, совершенно не подозревая о том, что он когда-то сможет стать для них настоящей угрозой.        — Как успехи? — спросила Фрида и пронзительно посмотрела на Кевина, ожидая хороших новостей.        — Они отнесли дневник местному алхимику.        — Он живёт один?        — Да. На отшибе.        — Что ж, нам это удобно, — поджав губы, мелодично заключила она. — У нас есть кто-то из Франции?        — Чарли.         — Тогда пусть наш алхимик вспомнит своего старого друга Чарли и расскажет им про нас. Затем даст его адресок и отдаст дневник.       — У Чарли там живёт мама. Неподалёку.       — И что? — Фрида скривилась от непонимания.       Кевин непринуждённо дёрнул бровью.       — Не думаю, что, если бы наш Чарли был настолько близок со своим другом, чтобы давать ему свой новый адрес вроде как секретного учреждения с кучей незарегистрированных оборотней, алхимик не вспомнил бы про него сразу же, как только увидел оборотней с дневником. А вот мама… — задумчиво поджав губы, предложил идею он.       — Хм… Ты прав.        — К тому же, не думаю, что стоит соблазнять их разум мыслями о том, что как-то просто и быстро им всё это далось. Пусть подождут и поездят.       — Хорошо, поступай, как знаешь, — отмахнувшись, безразлично ответила женщина, но затем её вид тут же сделался очень собранным и хладнокровным. — Но приведи её ко мне.       Вместе с последним кивком Кевина Нелли почувствовала, будто её внезапно рвануло крюком за живот, а ноги подкосились и ослабли. Она ощутила, словно её куда-то уносит вой ветра, пока вокруг творится ко­ловращение красок и мигают яркие вспышки света, прежде чем девушку резко пригвоздило к полу уже знакомой лаборатории.        Нелли упала в обморок.