Освещённые алыми звёздами

      — И что делать будешь? — хмуря брови, говорил Енджун.       Этот парень всегда отличался своей эмпатией, которая не каждому приходилась по душе, ведь Ён не мог остаться равнодушным, чего бы это не касалось. Он всегда старался сунуть нос в чужие дела, пытаясь в них разобраться, не взирая на желание других, хотя умом и какими-то крупицами чувства такта он тоже не был обделен. Иногда он весьма искусно мог сыграть безразличие. В этом плане У Хвана, конечно, выходило чуть лучше, но хвастаться здесь нечем.       Хенджин сжимал телефон в руке, а на включенном экране было сообщение о том, что его отец возвращается раньше запланированного. Изначально мужчина должен был бы вернуться из трехмесячной командировки только поздно вечером, а значит они и толком поговорить не смогли бы, но сейчас он уже направлялся из аэропорта домой. Парень был совершенно к этому не готов, он ещё не придумал, что скажет насчет школы, уроков и его внешнего вида. Было бы куда проще, если бы господин Хван приехал поздно вечером, когда Хенджин уже сладко спал или хотя бы делал вид, ведь рано утром он бы отправился на учебу и взял ещё одну небольшую отсрочку, а за это время мать бы что-то обязательно наплела Хвану старшему, прикрыла бы как бы Хенджин продолжал молчать, ведь говорить ему было нечего. Он хотел лишь глубже погрузиться в себя, от того и ссутулился. Вдруг был шанс самоуничтожиться, открыв где-то в районе сердца черную дыру. Хотя на «звезду» он походил меньше всего.       — Может ко мне пока пойдешь? Вроде твой отец никогда не был против, — Феликс старался его поддержать, но от его слов в груди парня стало только больнее, ведь тот и не знал, как ошибался. Он всё сильнее начинал волноваться.       — Пошли, — уверенно произнес Хенджин.       Всё же в последнюю их встречу отец назвал его «своевольным мальчишкой». Так значит, самое время в полной мере показать, что значили те слова.       Хван быстро расправил плечи и, прикусив щеку, сделал вид, что ему уже на всё плевать и его не волнует больше ничего в этом мире. Но при этом его сердце билось настолько сильно, что ещё немного и от грудины останутся только щепки, а дышать нормально у него получалось через раз. Он скорее вдыхал, а потом на пару секунд задерживал дыхание только бы не вырвалось наружу всё, что он держал глубоко в душе. Руки тряслись без остановки, но это скрывала ткань карманов. Хенджин храбрился, протестовал, шел против родителей, но боялся. Боялся до такой степени, что страх уже проходил лейтмотивом через все его мысли.       Он не смотрел на друзей, ведь знал, что сейчас на него глядели две пары печальных глаз. Они знали. Они знали абсолютно всё и в этот момент заканчивалась личность Хенджина, но все еще оставалась гордость. И вот за неё парень держался, как утопающий за жалкую соломинку.       — Ты уверен? — вдруг произнес Ёнджун. Он обычно не отвечал в их компании за голос разума, но сегодня день был наполнен чудесами, начиная с не случившейся ссоры с Минхо.       — Да. Что со мной может случиться? — никто не говорил о последствиях, но только о них и мог думать Хенджин.       Ён смотрел на друга внимательно и долго. Они будто безмолвно говорили и совершенно не понимали о чем, ведь слов без открытия рта не слышно. Они кивнули друг другу так, словно всё поняли, но оба знали, что слишком разные для одинаковых мыслей, а сделано это было лишь для душевного успокоения. Феликс держал Хвана за локоть, будто останавливал от чего-то, и никто не знал от чего. Вокруг ходили люди, а троица всё продолжала стоять молча, переглядываясь. Наконец Ёнджун усмехнулся, повторяя позу Хенджина:       — Неплохо, если будем жалеть, то вместе, — стоять на месте было уже совершенно бессмысленно, — до дома Феликса хоть с вами дойду.       Феликс с Хенджином тоже улыбнулись и пошли вслед за другом, будто тот когда-то бывал в доме Ли.

***

      Минхо стоял у дверей знакомой квартиры. В доме семьи Бан он бывал ни раз и за это время место не особо поменялось. Парень со всех ног мчался сюда, а теперь чувствовал себя глупо и не решался нажать на кнопку звонка. Он даже не понял с чего начал так паниковать, чего испугался. Бан Чан умный и взрослый и он не нуждался в персональной няньке в виде Хо. Да и семья у его друга была занятой, зачем беспокоить их своими глупостями. К тому же этим он и их может заставить переживать. А ведь это могло бы стать просто ужасно большим недопониманием.       Минхо сдался и решил продолжить попытки дозвониться до друга. Всё-таки пока было перебором наведываться к Крису домой. И Хо пытался как можно быстрее покинуть многоэтажку, чтобы не встретить ни одного члена семьи Бан, ведь так он начал бы чувствовать себя ещё глупее.       Минхо направился вниз по лестнице. За этот день в его голове поменялось столько мыслей, что теперь все они превратились в белый шум, от которого только глохли уши и не более. Оставался всего один лестничный пролет, когда в ноги к парню прибежал знакомый спаниель. Это была Берри — собака его лучшего друга. Хо быстро поднял голову надеясь увидеть и её хозяина, но за другой конец поводка держалась сестра Криса — Ханна. Минхо не хотел показывать, что немного расстроился, но видимо у него ничего не получилось.       — Ожидал кого-то другого увидеть? — спросила девочка, приподнимая одну бровку. При своей детской непосредственности она уже была остра на язык, чего её старшему брату порой сильно не хватало.       — Да нет, — поймав на себе немного недоверчивый взгляд Ханны, парень быстро поменял свой ответ. — То есть я хотел узнать дома ли Чан, но видимо его и в доме нет, — Минхо пытался говорить, как можно легче и без лишнего напряжения, чтобы она не начала волноваться.       — Значит, его в школе тоже не было, — бормотание девочки перебила собака, которая всё это время вилась вокруг их ног, привлекая к себе внимание, отбивая только ей известные ритмы хвостом.       Берри громко лаяла, призывая маленькую хозяйку наконец дойти до квартиры, ведь уже пришло время обеда, а его этот хитрый комок шерсти пропускать не намеривался. Собака сильнее потянула поводок пробегая ещё парочку ступеней и ожидая там Ханну.       — Вот что тебе нужно? Я же думаю! — недовольно промычала девочка, обращаясь к питомцу, и всё же она сделала несколько шагов в сторону Берри, начиная обходить Хо. — Иду я, иду! — снова она обратилась к собаке. — Ладно, пока, Минхо, мне что-то передать брату?       — Нет, — просто ответил Хо и продолжил свой путь.       — И зачем тогда вообще приходил, — услышал он возмущения девочки, уже закрывая дверь подъезда.       Это было здание немного меньше, чем то, в котором жил сейчас Минхо, но оно всё ещё считалось многоэтажкой. Район был идеальным для семейной жизни — тихий, спокойный и всё необходимое под боком. Возможно, именно поэтому Чану здесь не нравилось. Хо слышал много раз от друга о любви того к ярким эмоции, активности на грани с опасностью, но при этом Крис бы никогда не отказался от такой стабильной и мирной жизни, которая была у него сейчас. И парень прекрасно мог понять его, ведь сам променял личное счастье на комфорт, в котором ему не пришлось думать о всех сложностях, в виде отношений с Джисоном.       Минхо снова звонил и электронный голос на том конце в который раз произнес слова: «абонент недоступен». Через пару минут после он повторил попытку и вот она оказалась куда удачнее. Чан наконец поднял трубку. В этот момент волнение и радость смешались между собой и превратились в тревогу, которую могло прикрыть лишь легкое равнодушие в голосе.       — Алло, прости, ты звонил, а я не отвечал. У меня разрядился телефон, только сейчас включил, — Чан старался звучать как обычно позитивно, но голос его всё равно был слишком уставшим.       — Понятно всё с тобой, прогульщик, — усмехнулся Хо так, словно не было никаких переживаний, не было страхов, словно он ничего не замечал. — Почему в школе не было?       — Да я приболел немного, — подтверждая это Чан демонстративно прокашлялся, — Слышал?       — Да, — усмехнулся Минхо.       — Думаю, что отсижусь ещё пару дней дома.       Хо резко остановился на середине тротуара, оглядываясь на дом друга и пытаясь найти окна его спальни. Шторы бьли открыты и это объективно ничего не значило, но он просто не понимал, врет ли ему Крис сейчас. А если это и так, то зачем он это делает.       — То есть ты вчера вернулся домой и сегодня тоже остался там?       — Ну да, — небольшая растерянность слышалась в голосе друга. — Погулял вчера со знакомым допоздна и простыл видимо, — Чан снова смеялся, будто это могло скрыть все несоответствия в его истории, будто это могло скрыть странную хрипоту в его голосе, хотя исходя из его версии событий она как раз и была логичной.       — Понятно. Выздоравливай тогда, — пока Крис с ним прощался и накидывал ещё какие-то глупые шутки, Минхо продолжал всматриваться в его окно. В трубке было слышно, как парень ходит и что-то двигает, в комнате же была абсолютная тишина и спокойствие.       — Думаю, открою окно немного, а то у меня в комнате как-то душно, — говорил Чан, а Хо смотрел будто в параллельную вселенную, в которой комната его друга была абсолютно пуста.       — Ага, не разболейся. До скорого, отдыхай.       Минхо сбросил звонок. Он ничего не понимал и совершенно не представлял, что сейчас происходило. Парень был уверен лишь в одном — Бан Чан ему врет. Зачем он это делал оставалось загадкой, с которой Хо ещё предстояло разобраться и осилит ли он её было ещё не ясно.       С Крисом всё было хорошо, но успокоения Минхо это не прибавило. Короткий звонок будто выстроил между ними парочку лишних стен, а ведь раньше он считал, что всё хорошо. Также как и с Джисоном, постоянно только Минхо всё устраивало, из-за чего он в итоге встречался с кучей претензий, о которых и подумать не мог.       К слову о его милом парне. От Хана не было ни одного сообщения за день, а Хо и не заметил. Это было странно, ведь раньше ничто не могло затмить присутствие или отсутствие в его жизни этого парниши, похожего на белку.

***

      Минхо просто бродил по городу, рассматривая пейзажи уже давно знакомые и осевшие на черепной коробке, как ржавчина на старой железяке. Он давненько не задумывался как ему надоело смотреть на одно и то же изо дня в день, проходить по тем же местам. Здесь не было ничего, что заставляло его жить и дело было не в городе и не зданиях вокруг.       Минхо давно не задумывался, как ему надоело думать об одном и том же, пускать свою тревогу по кругу нервных клеток, которые она проглатывала и не давилась. Ему так надоело волноваться об одних и тех же людях, не имея ни возможности, ни как такового желания разрушить этот порочный круг или квадрат, или что-то более пространственное и запутанное. Парень окончательно запутался в себе. Раньше этот клубок могли помочь ему распутать Джисон или Чан, но теперь они только сильнее натягивали нити его души, завязывая их в узлы. Когда они порвутся Хо ещё не знал, но до этого момента он будет справляться сам.       Он остановился у очередного перехода через пустынную улицу, которая вела к старому дому Хана. Был зеленый свет, но Минхо продолжал стоять, пока обратный отсчет уменьшал время, чтобы сделать каких-то шесть шагов вперед. Он сам не понимал зачем туда шел и чего хотел. Знал ведь, что никого там не найдет, но всё равно пришел. Это стало лишь очередным бессмысленным решением.       Также было и с Крисом. Хо прекрасно понимал, что его друг уже взрослый человек и у него свои дела, свои секреты, свои заморочки и он совершенно не обязан отчитываться тому, кто даже отказывается называть его «лучшим другом». Нет ничего страшного в том, что Чан с идеальной посещаемостью дал наконец-то себе отдохнуть, да и сам Минхо частенько раньше пропадал, никого об этом не предупреждая. Чан тогда даже особо не интересовался, что происходило и в этом был комфорт их дружбы. Тогда почему Хо не может сделать для него то же самое? Зачем он надоедал постоянными звонками и сообщениями? Ответов на эти вопросы парень не знал, но стыдился даже предположить.       Светофор горел красным, а желание сделать ещё несколько бесполезных шагов у Минхо не появилось. Он сделал глубокий вдох и снова посмотрел, казалось, в бесконечные линии домов и в их числе не было ни одного, где бы юношу ждали. Он повернулся в противоположную сторону и поплелся вперед. В его действиях не было целей, он просто шел куда глаза глядят. И будет продолжать так делать пока наконец мысли не поравняются с его шагами. А до этого момента у него есть путь только вперед.

      

***

      Весь путь до дома Феликса Хенджин молчал, что не скажешь о его друзьях. Они не затыкались ни на секунду и всячески пытались ввести и его в свою беседу, но он ограничивался угуканьем и другими формами согласия на фразы, которые к нему обращались без какого-либо контекста. Ёнджун же с Феликсом успели обсудить всех учителей, домашку, одноклассников, проехаться по каким-то новостям из жизни старых и новых знакомых и не забыли вспомнить про фильм, который недавно вышел и про который Хенджину точно рассказывали, но он забыл. В целом Хван ничего важного и не пропустил.       Возможно, из-за всей этой болтовни складывалось впечатление, что они преодолели путь до дома Феликса довольно резво. Хотя возможно они просто быстро шли, но проверять или спорить об этом никто и не собирался.       — И ты здесь живешь? — спросил Ён, когда они остановились у нужного подъезда.       — Нет, просто показать домик решил, нравится ему, — хмуро вмешался Хенджин.       — Ничего себе, ты разговариваешь? — почти с искренним изумлением воскликнул Ёнджун. И это вызвало лишь усмешку у всей троицы.       Хван был рад, что они вели себя, как обычно, и это вводило в его нудный и серый мир хоть что-то хаотичное. Он всё ещё чувствовал себя потерянным в собственных сомнениях и страхах, он всё ещё злился на себя и одновременно на всех вокруг за эти чувства, но с этими людьми рядом парень считал, что мог всё преодолеть, хоть и со временем. И, пожалуй, иногда ему требовалось много времени.       — Обменялись сарказмом и хватит, — улыбнулся Феликс и потянул друзей за воротники рубашек в сторону дверей. — Пора заходить уже.       — Нет, — протянул Ёнджун и сквозь обычную для него усмешку слышалась странная тревога. — Мне уже идти пора. Сами знаете — дела, — он пожал плечами и ловко выкрутился из рук Феликса, мгновенно отступая на несколько шагов от друзей.       Они понятия не имели, что у парня были за дела, но он всегда слишком активно противился приходить к кому-то домой. Он был согласен на всё. Пойти на прогулку по среди ночи? Да, без проблем. Дойти пешком до края света? Хоть сейчас! Отправится до луны и обратно? Он уже готов! Но вот зайти к кому-то в дом отпугивало его, как чеснок вампира.       — И куда ты собрался, деловой наш? — выкрикнул Хенджин, когда друг уже развернулся к ним спиной и весело шагал дальше по улице, закинув рюкзак на плечо.       — Дела, ничего не могу с собой поделать, — смеялся он совершенно по-обычному, но вся ситуация выглядела привычно странно.       Такое происходило не в первый раз, но не обращать внимания Хван так и не научился. Он каждый раз метался где-то между раздражением, любопытством и беспокойством. И кажется, каждая из этих эмоций полностью проявлялась на лице парня, как бы не хотелось скрыть. Иногда он бывал слишком плохим актером. Феликс же никогда ничего лишнего не спрашивал, не пытался добиться ответов, просто принимал, что чужие тайны раскроются только тогда, когда их владельцы сами решат это сделать. Иногда он бывал довольно сдержанным и этому Хенджин даже завидовал.       — Пошли уже, — с этими словами Феликс потянул друга в дом.       Само здание, где жила семья Ли было светлое и небольшое, всего четыре этажа. Сейчас им предстоял путь до третьего. Хенджину, признаться, всегда нравилось смотреть в окно на лестничной клетке, которое протянулось от первого до последнего этажа. Правда, всегда было неловко, когда в такие моменты он встречался взглядом со случайным прохожим. Сегодня, жаль, у него не было настроения на такую забаву и он просто поднялся до нужного этажа.       Все двери в таких подъездах были одинаковыми и единственное, что их отличало друг от друга, это номера. Но квартира, где жил Феликс, была особенной. Одна цифра отвалилась и позже была немного неверно приклеена рядом, и теперь двойка пыталась танцевать танго с восьмеркой, но пока ей не отвечали взаимностью в этом танце. Каждый раз это забавило парня, но он всё ещё гадал, почему они просто не переклеят цифры. Даже один раз спросил об этом Феликса, но нормального ответа он так и не получил. Ли отделался лишь фразой, что это «секрет», видимо тоже не знал причину. Феликс быстрым и уже отточенным движением открыл входную дверь и притворяясь швейцаром, распахнул её, пропуская друга вперед. Хенджин всё ещё чувствовал странную злость и желание разрушить всё вокруг, но он мог себя контролировать, особенно когда друг так старался относиться с пониманием к его психам. Хван правда бывал благодарным, просто не мог это нормально показать, вот сейчас, например, он изо всех сил старался не срываться на Феликсе и окружающих.       Квартира семьи Ли выглядела точно также, как и в предыдущие его визиты. Те же светлые стены, тот же стеллаж в прихожей, не взирая на наличие которого вся обувь обычно стояла у порога. Хенджин так часто бывал в этом доме, что уже не пытался казаться «порядочным» и скидывал свои кроссовки где-то недалеко от хозяйских.       Сейчас в обычно шумном доме было слишком тихо, отчего Хван чувствовал себя, как дома. Родители Феликса были на работе, а сестры на учебе, одна вообще уехала в другую страну, но Хван не спрашивал куда и сегодня тоже не собирался. Может быть в другой раз…       Феликс быстро оставил вещи на вешалке и жестом призвал друга сделать то же самое, а сам прошел на кухню, чтобы поставить чайник. Хенджину особого приглашения не нужно было, поэтому как закончил с верхней одеждой, сразу направился в комнату.       — Только не трогай там ничего! — предупредил Ли через всю квартиру, показывая свою не самую сдержанную и уравновешенную сторону.       — Я подумаю, — буркнул Хенджин, уже проходя в помещение.       Комната Феликса менялась не так часто, как его эмоции. Хотя этого нельзя было сказать о стене возле кровати, на которой фотографии менялись чуть ли не каждый день. Иногда парню хотелось окунуться в ностальгию и он прикреплял старые фотографии с друзьями, а иногда добавить эстетики, поэтому там появлялись какие-то просто красивые фотографии, некоторые из них снимал Хван. И видимо в последний такой раз у Феликса было настроение окунуться в прошлое. Сейчас на стене висели фотографии, сделанные во время их прогулок за городом. В основном на них были только пейзажи и изредка чьи-то спины. Чаще всего на этих снимках появлялся сам Хенджин, ведь статус лучшего друга позволял ему это. Иногда казалось, что его было слишком много в жизни Феликса и ни к чему хорошему подобные размышления не приводили.       Хван никогда не говорил этого вслух, но ему нравилась эта стена, нравились её изменения. Нравилось эта непостоянство. Но при этом он чувствовал странное раздражение, когда замечал себя на этих фотографиях. Он никогда не мог найти причину для этого, но всегда хотел просто сорвать всё, что связанно с ним самим, стереть, но при этом остаться в памяти. Эти противоречия Хенджин не мог объяснить и пока не собирался, ведь это его никак не трогало, кроме перманентного раздражения, которое из раза в раз преследовало его.       Хван слишком много времени провел у этой стены и уже почувствовал, как его пальцы сжались в кулаки. Ему срочно нужно было переключиться на что-то другое. Например, на стол, который был вечно завален и только в особое настроение Феликса или приход Хенджина становился чистым.       Хван подошел к столу и стал расставлять учебники и книги по полкам, осматривать странные бумажки, больше походившие на огрызки чего-то, перебирать тетради и раскладывать всё по своим местам. Парень всегда убирался, когда начинал слишком сильно раздражаться. Это было менее разрушительно, чем влезать в бесполезные ссоры и драки, но помогало ненадолго.       Феликс вошел в комнату тихо с двумя кружками чая и пачкой печенья, зажатой в пальцах каким-то невероятным способом. Хенджин немного отошел, чтобы освободить другу путь к столу и только когда тот поставил свою ношу, заговорил:       — Ты теперь и не спрашиваешь, что мне налить?       Это звучало, как усмешка, но на самом деле парень не знал какое значения должен иметь этот вопрос. Он даже не знал, должно ли это быть вопросом.       — Мне начать спрашивать, что ли?       — Попробуй, — он сам начал эту шутку, но ответы его всё равно бесили.       — Какой у тебя любимый чай? — стал подыгрывать ему Феликс, он так всегда делал и не понятно было, зачем тот с ним возится. — Погоди, дай я сам угадаю. Наверное, черный!       — Ты невероятно умен, — Ли только кончиком пальца, почти незаметно, касался его руки и отчего-то Хенджину становилось легче, злость спадала.       — Это ты просто не слишком оригинальный.       И они оба посмеялись. Феликс смеялся как обычно: легко и искренне, словно не разговаривал с человеком, у которого настроение менялось раз в пару секунду и при этом вел он себя всё хуже и хуже. Смех Хенджина же звучал скорее надменно, хоть он и старался не показывать свою нервозность.       Хван на самом деле сам устал от своего характера, но ничего с этим сделать не мог. Ему оставались только короткие моменты забытья, в которые он научился отвлекаться. Например такие, как сейчас, когда он мог переключится на смех, шутки и людей вокруг, когда он мог просто улыбаться, как все вокруг.       Хенджин присел на край стола, освобождая царский стул на колесиках его владельцу, и принялся поглощать принесенную трапезу, иногда чередуя это с диалогом с другом. В этом было что-то успокаивающее, когда ему не приходилось думать о синяках и руке в гипсе, которая продолжала болеть, ведь парень никогда не отличался аккуратностью и врезался практически в каждый поворот. Он мог не думать о матери или отце и далеко не потому, что дружеский смех перебивал звук звонков, а потому что с Феликсам он просто мог не думать ни о чем серьёзном.       Они были лучшими друзьями, самыми близкими друг для друга. Вместе они прошли слишком многое, чтобы переставать ссорится по пустякам, ведь они точно потом помирятся. Хенджин всегда дорожил им, только никогда не говорил прямо, вместо этого всегда выслушивал друга, поддерживал, прислушивался, пытался исправиться. Только рядом с Феликсом он чувствовал себя в безопасности. Нет, он, конечно, и Ёнджуном дорожил, но с ним разговор никогда не был про безопасность. Ён всегда был про то, чтобы предложить отправится на другой конец страны посреди ночи на велосипедах и было хорошо, если друзья уговаривали его поехать только за город к полям. Хотя в тайне Хенджин поддался бы всем идеям Ёнджуна, лишь бы оказаться где-то далеко от этого города, людей и особенно родителей. Ён всегда был про «забыться напрочь и не впускать лишние мысли в голову», про «быть пьяными без капли алкоголя», про неудержимую юность.       — Что ты думаешь о Минхо? — неожиданно решил поднять эту тему Феликс.       — Больше удивляет, что ты о нем думаешь, — Хенджин поморщился и интуитивно прижал к себе поврежденную руку. — К чему такой вопрос?       Парень снова хмурился, сдвигая темные брови вместе. Минхо был раздражающей проблемой, которая помогала его матери показывать свою «заботу». В целом, в другом контексте он об этом парне и не задумывался, да и если бы Феликс не поднял эту тему, то и не стал бы. Довольно бесполезно думать о том, кто должен (по крайней мере Хван надеялся) исчезнуть из его жизни довольно скоро. Хенджин сильно сомневался, что у этого Минхо есть хоть какое-то желание доставать его и после того, как парню снимут гипс.       — Мне просто стало интересно.       — Видимо, один короткий диалог с Ли Минхо странно на тебя повлиял, — Хенджин просто не мог больше бороться с желанием закатить глаза. — Ничего особенного, я о нем не думаю. Он просто есть и этим раздражает.       — Другого ответа я и не ожидал, — усмехнулся Феликс. — Просто мне показалось, что он думает нечто подобное, а ты у нас любитель сначала ненавидеть, а потом искать встречи.       — Ён не в счет, — Хван прекрасно понимал к чему ведет друг и уже опережал его мысли.       — А ведь вначале вы тоже не ладили, — выдохнул Феликс.       И это было правдой. Хенджин с Ёнджуном, конечно, не подрались в первую встречу, но словесный конфликт между ними был. Причины его ни один уже не помнит, но тогда они даже находиться в одном помещении не могли, а потом все эти задирания превратились в шутки, без которых ни один из парней не мог представить свою жизнь. Вот примерно так они и подружились, поэтому все конфликты и забылись.       — Может быть, так и было когда-то. Я уже не помню такого, особенно как «бегал за ним».       Впрочем, причину недавней ссоры с Феликсом он уже тоже забыл. Только было непонятно, сделал ли тот то же самое.       — Я сказал «искал встречи», но мне нравится, что ты признаешь это, ведь со стороны всё так и выглядело.       Феликс был привычно честен в своих высказываниях. Возможно по этой причине они и ссорились так часто: Ли говорил, как думал, а Хенджин отказывался это принимать. Но сегодня у Хвана совершенно не было настроения для ссор, поэтому на эту невероятную честность он просто промолчал.       — Мы когда-нибудь досмотрим «Поезд в Пусан»? — Феликс с громким стуком поставил чашку уже без чая на стол и посмотрел на Хенджина.       — Сегодня? — ответа не последовало, поэтому Хван сделал новое предположение, — Сейчас?       — Вот эта идея уже получше, — Ли поднялся и забрал чашку у друга, а перед тем как унести всё на кухню, прихватив и свой стакан, произнес уже в дверях, — можешь располагаться на кровати.       Они часто что-то смотрели вместе, а точнее начинали смотреть, ведь только парочку кинофильмов удалось глянуть до самого конца. Парни начинали с десяток фильмов разнообразных жанров: ужасы, триллеры, романтика, приключения, фантастика, но всегда что-то останавливала их от того, чтобы снова нажать на кнопку проигрывателя, когда оставалось каких-то 20 минут. Видимо просто не хотелось расставаться с чем-то интересным, жаль, что к моменту, как они находили время досмотреть, никто уже не помнил, что происходило ранее. Иногда Ёнджун присоединялся к их киношным вечерам и понимал фильм намного лучше, чем парни смотревшие с самого начала, а не с последней четверти. Правда, объяснял он это лишь тем, что он «не болтает постоянно, как некоторые». Эти «некоторые», конечно, возмущались, но не отрицали. Кровать Феликса заправлена на скорую руку, явно парень делал это в последний момент. Наверное, забыл про неё пока собирался и перед выходом просто зашел в комнату за рюкзаком, по крайней мере так мог предположить Хенджин. Впрочем, это его уже не особо заботило, ведь жилище он видел и в худшем виде.       Хван с трудом забрался на кровать. Опираться только на одну руку ожидаемо не самое удобное положение, но выбора у него не было, ведь любое взаимодействие со сломанной рукой приносило только боль.       — Ты на гусеницу похож, — заключил Феликс, наблюдающий за этим.       — Помог бы, — наконец, усевшись к стенке, произнес Хенджин.       — Я бы сделал только хуже, — пожал плечами парень.       Он недолго копался и уже через пару минут занял место рядом с другом вместе с ноутбуком. Удивительно, но ему не составило большого труда найти среди огромного количества вкладок нужную и вот он уже ударил по клавиатуре, чтобы эта бесконечная пауза наконец закончилась. Феликс довольно хмыкнул и удобнее устроился на плече друга. Он всегда был довольно тактильным и Хенджину понадобилось достаточно много времени, чтобы к этому привыкнуть. Наверное, только ближе к концу средней школы он перестал отталкивать Феликса с выражением непонимания, смешенного с отвращением на лице. Сейчас Хвану было немного стыдно за это, но он всё также не понимал эту чрезмерную тактильность друга. В его голове просто не укладывалось, как парень может себя так вести.              Последние 30 минут фильма выдались довольно активными. Разруха, погони и море смертей. Наблюдать за этим парню было даже немного интересно. Он любил экшен, любил сюжеты превозмогания над самим собой, но ненавидел, когда к этому примешивается что-то «слащавое». Главный герой должен быть сильным и ничто не должно его останавливать. Поэтому-то Хенджин и не понимал зачем тот продолжал тащить за собой этот маленький «довесок», который вечно попадал в передряги, тормозил и взывал к голосу совести, который в их ситуации бесполезен.       «Мой отец такую глупость бы не совершал» — в этой мысли проскользнула и гордость и какая-то совсем непонятная скорбь.       Парня всегда учили, что мужчина должен быть сильным и ничто не должно мешать этому. Совершенно неважно, было ли это его семьей, всё нужно оставить за порогом своего разума. Сила любит лишь холодный ум, в котором нет места эмоциям.       Хенджин полностью соглашался со всем этим, но почему-то, глядя на то, как этот маленький «довесок» цеплялся за мужчину и умолял его остаться, несмотря на то что был заражен, он почувствовал, как в груди у него стало тяжело. Глупый ребёнок просто не мог понять что-то, что не укладывалось в её привычное мировоззрение, не многие ведь задумывались о смерти в её возрасте. Смотря за этой сценой Хван начинал немного злиться, ведь ему не нравилось то чувство, которое начинало его охватывать. В горле появилась неприятная тяжесть, а переносица зачесалась, парню хотелось просто прокашляться, но это бы не помогло, он знал.       От этого неприятного чувства его отвлекли шмыганья под боком. Феликс всегда был довольно чувствительным, и хотя Хенджин этого не понимал, ему пришлось просто привыкнуть. Парень уткнулся другу в плечо только чтобы не смотреть на экран ноутбука, чтобы не видеть, как мужчина летит вниз с края платформы поезда.       — Ты чего? — в голосе Хенджина не было особых эмоций.       — Не хочу смотреть на то, как он умрет, — произнес парень и только больше измазал школьную форму друга своими слезами.       — Да там ничего и не показали особо.       — Я уже понял, что ты самый черствый человек в мире, но не все же такие.       — Не самый черствый, — усмехнулся Хван, будто призывая самостоятельно продолжить это утверждение.       — Ну конечно, есть же ещё твой отец, — Феликс снова уткнулся в плечо друга, но на этот раз ещё и обхватил его корпус руками.       Хенджин подумал, что парня фильм и правда сильно растрогал, поэтому решил немного того поддержать. Он погладил, а скорее как бы похлопал, друга по руке и так тревожно обнаружил напряжение в чужих мышцах, но было уже поздно, ведь юркие пальцы уже впились в ребра, принимаясь щекотать.       — К счастью, я знаю, как тебя расшевелить, — Феликс смог удивительно аккуратно отвести руку в гипсе, чтобы не поранить Хенджина ещё больше, и только немного отставив ноутбук принялся щекотать друга дальше.       Хван смеялся почти до слез. Вероятно, скоро пресс будет болеть так, словно тот его качал. Парень всегда боялся щекотки, все его друзья знали об этом и прекрасно пользовались данной информацией.       — Хватит-хватит, я проиграл, — так-то Хенджин мог бы продержаться и дольше, ведь сегодня щекотка не походила на особенно изощренный способ убийства, но до такого со сломанной рукой и компьютером под боком он не хотел доводить.       Феликс вскинул руки в победном жесте, будто не просто пощекотал «недокалеку», а выиграл в схватке с тигром.       — Теперь будешь знать!       — В следующий раз только не забудь придумать поучение перед тем, как такое делать, — отползая подальше проговорил Хенджин.       — Уже ждешь моей следующей победы? — рассмеялся Феликс, а на это Хенджин только самоуверенно улыбнулся.       — Пока у меня сломана рука — это легко, но как только она заживет — готовься.       — Постарайся не сломать её в первый же день, — произнес Феликс и ткнул Хенджина в нос, как периодически он делал, когда друг начинал хмурится.       Веселье быстро закончилось, когда о входную дверь дважды ударился чей-то тяжелый кулак. Парни переглянулись между собой и вместе двинулись на выход. В глазах Феликса читалось полное непонимание, а вот Хенджин всё уже знал, хоть и верить не хотел. Он не старался прятаться за другом, который выглядел более миниатюрно, но тот, как бы не переживал и боялся, всё равно выходил вперед и отпихивал Хвана назад. И эта его черта тоже раздражала Хенджина, он будто говорил своими действиями, что того надо защищать, что Хван слабый. От подобных умозаключений парень сжал кулак здоровой руки и с трудом сдержал себя, чтобы самому не протолкнуться к двери и открыть её первым.       Феликс уже щелкнул замком и дверь распахнулась. На пороге стоял высокий мужчина, он был хорошо знаком обоим парням. Широкие плечи, мускулистые руки, да на его фоне, что Феликс, что Хенджин, выглядели скорее, как маленькие мальчишки дошкольного возраста. Хоть черты лица мужчины были довольно приятными и даже мягкими, один его вид внушал страх. Он был, словно неприступная стена, у которой даже вершины не было видно. Словно темная тень многоэтажки он спускался на парней и такое ощущение складывалась только из-за того, как он смотрел. Его взгляд был жестким и твердым, он не знал жалости и сострадание ему было чуждо. Он точно был из тех, кто не плакал бы над грустной концовкой фильма, даже больше, он не понимал бы смысла всего этого кинематографа.       — Здравствуйте, — промямлил Феликс нарушая тишину, в которую не пробивались даже звуки с улицы.       — Хенджин, прячешься за спиной друга? И какой из тебя мужчина в таком случае? — он даже не обратил внимания на жалкий писк, с которым к нему обратился Ли.       — Папа…— начал было Хенджин, но был прерван одним властным жестом.       — Что? Как ты решил меня назвать? — мужчина не кричал, он говорил совершенно спокойно, но от этого было ещё страшнее. — Разве отца так встречают? Не помню, чтобы учил тебя сбегать из дома и игнорировать сообщения и звонки своих родителей. Или я что-то пропустил?       — Извините, господин Хван, — парень не знал, что ему сказать, поэтому он просто тупил взглядом в пол, надеясь на лучшее.       — Мне твои извинения не нужны. Я просто хочу, чтобы мой сын перестал быть сплошным разочарованием и нашел время хотя бы встретить меня из командировки, — говоря это мужчина периодически посматривал на Феликса, ему этот парень никогда не нравился и он больше матери считал, что Ли плохо влияет на Хенджина, вот только сам Феликс этого не понимал, потому что не часто встречался с мужчиной, а то как о нем говорили родители Хенджин и не планировал рассказывать другу.       — Прости… — парень старался говорить ровно, ведь знал, что если будет мямлить, ему же хуже будет, но смотреть в глаза просто не мог, да и не приучен был.       — Ты не слышал что я сказал или просто пытаешься меня вывести? Собирайся.       — Сейчас, — Хенджин уже собирался пойти за рюкзаком, когда его снова становили.       — Пусть Феликс сходит за твоими вещами, а то вдруг ты решишь в окно выскочить, руки тебе не жалко, вижу, ноги значит тоже.       — Хорошо, — снова пискнул Ли и быстро ушел в комнату.       Парень был смелым, конечно, порой неоправданно, но господин Хван его ужасно пугал. Наверное даже больше, чем Хенджина, что немного успокаивало парня, но всё же недостаточно. В остальном всё оставалось так же — все его внутренности содрогались от волнения и нервозности, но показать этого он не мог, ведь «мужчина обязан сохранять лицо».       — Как я понимаю, тренировки тебе не помогли и тебя сделал какой-то школьник, — с укором мужчина поглядывал на гипс парня.       — Мы были одногодками.       — А ты разве не школьник? — пояснил тот своим холодным голосом, от которого волосы вставали дыбом. Кажется с его помощью мужчина мог снова начать ледниковый период. — Это доказывает, что ты мало занимаешься борьбой. Как рука заживет уменьшим твои занятия в школе искусств и увеличим количество тренировок в зале.       Кажется, на секунду у Хенджина остановилось сердце, а вместе с этим и мозг стал умирать, ведь иначе его действия нельзя было объяснить.       — Нет! — громкий шепот вырвался из его уст и он почти протянул руки, чтобы схватиться за рукав дорогого пиджака своего отца, но вовремя себя остановил, так и оставшись стоять с вытянутыми вперед руками.       Он знал, что всё так и будет, поэтому и хотел отсрочить этот момент, но это не помогло. Было обидно, больно и ощущалось, как удар в грудину, который выбивал весь воздух из легких и заставлял крючится в конвульсиях, делая попытки сделать хотя бы малейший вздох невозможными. Но это было у парня внутри, внешне Хенджин выглядел довольно спокойно. Всё то же безразличное и даже немного раздраженное лицо, которым он одаривал большинство прохожих, всё такая же прямая спина, всё те же широкие расправленные плечи, но в глазах было только отчаяние.       Феликс осторожно протянул ему рюкзак и куртку. Парень хотел бы остановить друга, пойти против его отца, но он ведь был просто подростком, который ужасно боялся этого большого и внушительного мужчину.       — До завтра. Я тебе потом напишу, — произнес Хенджин, забирая свои вещи и прекрасно понимал, что лжет не только Феликсу, но и себе.       Господин Хван пропустил сына вперед и направился вслед за ним вниз по лестнице. В этот момент он как-то слишком сильно походил на надзирателя, который ведет заключенного в одиночную камеру. Феликс же стоял в дверях своей квартиры до того момента, как подъездная дверь закрылась за ними.

***

      К дому Минхо пришел только к вечеру. Чем он занимался всё это время было неизвестно даже ему. Он будто просто попал в бесконечную петлю и повторял один и тот же путь раз за разом. Одинаковые дома мелькали перед ним, только иногда глаза цеплялись за знакомые здания, в которых теперь не было никакого смысла, самый яркий вид они имели разве что в воспоминаниях.       Минхо много о чем размышлял, но теперь всё это превратилось в один большой комок смятого тетрадного листа, на котором кто-то нарисовал глупые рисунки и назвал шедевром. Голова парня болела от того, как же много и напряженно он думал. Это было совершенно бессмысленно, ведь никаких выводов у него не было, только очень много вопросов.       Почему так произошло? Почему для Чана он оказался плохим другом? А если это не так, то почему тот молчит? Что он сделал не так?       Все эти вопросы дополнялись и крутились в его голове по кругу, а ответов всё не находилось. Именно поэтому Минхо решил, что голова у него болит совершенно по другой причине, он же так мало сегодня поспал.       Хо медленно поднялся на нужный этаж и открыл входную дверь. В квартире было темно и ужасно тихо. Это место редко выглядело настолько пустым даже в отсутствии Наны, видимо день и правда выдался паршивым. Почему-то сначала Хо удивило, что тёти не было, хотя её, как и его родителей, также не было рядом достаточно часто, но отчего-то обычно это так сильно не ощущалось.       — Она же говорила, что будет поздно, — пояснил сам для себя Минхо и его голос, словно эхом, распространился по всей квартире.       Парень молча разулся и оставил на вешалке верхнюю одежду, помыл руки и направился на кухню. Нана готовила кимчи с лапшой ещё вчера, поэтому он принял решение, что придумывать и готовить что-то ещё для него не было смысла. Разогревать еду было невероятно лень, он не до конца понимал, куда делась вся та энергия, которая присутствовала в нем утром, но её не было.       Холодное блюдо оказалось не так уж и плохо на вкус. Хо съел всю порцию. Хоть и потратил на это времени намного больше чем обычно. В квартире было всё так же тихо, даже можно было услышать, как у соседей шло какое-то шоу на телевизоре. Минхо очень аккуратно положил палочки в тарелку, ему хотелось издавать как можно меньше звуков. Но когда он открыл воду в кране, это стало невозможно.       С мытьем посуды парень закончил довольно быстро, выставил всё в сушилку и, прихватив с собой рюкзак, направился в свою комнату. Хо, конечно, хандрил и всё такое, но домашнюю работу ещё никто не отменял.       Минхо надел наушники и включил музыку, чтобы хоть немного избавиться от этой бесконечной тишины. Но в его ушах зазвучал плейлист, который он так долго и трепетно собирал вместе с Джисоном. Они делили каждую из этих песен на двоих, как и наушники. Отчего-то сейчас Хо не знал, хотелось ему разрыдаться или сжать в объятиях своего милого парня.       Конспект не был написан даже на страницу, но Минхо уже набирал такой родной контакт.       «Лишь бы ответил» — единственное, о чем он думал, пока в трубке раздавались механические гудки.       Хан был для него, как последний шанс не упасть. Как глотнуть свежего воздуха, после того как запутался в водорослях, ныряя. Как чудом не слететь с обрыва на велосипеде без тормозов.       На звонок ответили. Вдруг для Минхо будто разом пропали все звуки, он слышал только бешенное биение своего сердца. Парень волновался и даже не знал почему. Он не произнес ни слова даже когда услышал такой знакомый и родной голос. Джисон уже дважды повторил «алло», а Хо резко стало смешно и когда смешки сорвались с его губ, он понял, что всё это время и вовсе не дышал. Он только заполнял свои легкие воздухом и не выдыхал, будто стремился забрать весь кислород в комнате себе.       — Ты чего сначала молчишь, а потом вдруг смеёшься? — непонимание в голосе сквозило, но, вероятно, он пытался сделать вид, что это не так, что это совсем не странно. — Зачем звонил-то?       — Просто всё это напомнило мне сегодняшнюю ночь. Я продолжал взывать к ответу, а ты всё молчал, помнишь? — Минхо резко отложил тетрадь, из-за чего она немного помялась. — А звонил я просто так. Нельзя?       — Почему же нельзя, можно, — нервный смешок вылетел прямо в динамик и в этот момент Хо показалось, что он всё же упал с этого обрыва, давя в последний раз на педали и ускоряясь.       — Я помешал?       — Нет, просто задачку сложную задали. Не помню, был ли ты гением в этой сфере. Может поможешь? — снова смог нормально говорит Джисон, будто всё было хорошо.       — А что ты вообще помнишь? — шуточная претензия слетела с губ Хо.       — Что у тебя удивительно мягкие губы, хотя иногда они так сильно трескаются.       Минхо снова не мог дышать, этот парень похожий на белку порой слишком хорошо умел удивлять и что с этим делать было не ясно. Впрочем, парень и не жаловался, только уши покраснели, а от этого будто горели.       — Ты меня убиваешь, — усмехнулся Минхо, убирая со лба фиолетовые волосы.       — А мне казалось, что люблю.       Хо улыбался и больше не летел вниз в пропасть, а скорее завис где-то на середине. И его это вполне устраивало, теперь он не мог думать ни о чем слишком сложном, отложив это на потом.       Теперь они с Джисоном проболтали весь вечер, не замечая ничего вокруг. Даже приход Наны он осознал только когда она сама заглянула в его комнату и параллельно с пожеланием спокойной ночи передала привет Хану и его семье. От женщины пахло каким-то одеколоном и слабо сигаретами, но Хо просто не был в состоянии об этом думать.       Когда на часах время близилось к 11 вечера, они попрощались и это прощание никак не отличалось от того, которым они обменялись ночью.       — И тебе сладких снов, — последнее, что произнес Хо до того, как отключить звонок.       Перед парнем всё ещё лежала немного помятая тетрадь, к которой он даже не притронулся. Он решил, что обязательно сделает всё потом, только вот когда будет это «потом» не решил.

***

      Следующий день, как и должен был, начался с утра, тяжелого и ненавистного подъема с желанием никогда не подниматься с кровати, завтрака, быстрых сборов и шуток тети про то, как Минхо болтал со своим любимым допоздна, которые никогда не были шутками. До школы Хо дошел практически без мыслей, отчего-то сегодня он был куда более сонным, чем вчера. Это был странный парадокс, который ещё не разгадали.       Начало первых занятий также ничем не отличалось от предыдущих, всё постепенно начинало приобретать вид нормы. Немного странной, непредсказуемой и наполненной гнилью общества, но нормой. И кажется Минхо уже начинал привыкать к этому. К душным помещениям, наполненным сплетнями и пустыми разговорами. Разговоры с Шухуа немного помогали разрядить обстановку, но она, конечно же, не упускала возможности напомнить ему о том, как Хо вчера истерил.       Сегодня он был куда спокойнее. Правда только снаружи, в этот день он старался не отсвечивать своими переживаниями перед другими людьми. Один раз он это сделал и это оказалось весьма унизительно, больше он этой ошибки не повторит.       Чана он снова сегодня не увидел и просто старался об этом сильно не задумываться. Мысли о друге заставляли задыхаться и желать выбраться из этого болота неприятных умозаключений, но пока на это не было времени.       — Ты случайно не знаешь, где сегодня Хенджин? — девушка, которая даже не училась в их классе, неожиданно влезла в невероятно важный разговор Минхо и Шухуа о современных мультсериалах.       Сказать, что они удивились, это было просто промолчать. Ни один из них просто не понимал, почему этот вопрос задали именно им. У Хвана были друзья, которые хотя бы знали о факте отсутствия парня на месте.       «Только бы они не решили заклеймить нас лучшими друзьями после парочки прогулок и мордобоя» — разочарованно думал Хо, разворачиваясь к девушке и её нескольким подружкам.       — А я должен знать?       — Мы думали, что вы хорошо общаетесь. Это разве не так? — по их удивленным лицам было понятно, что они сделали именно тот вывод, которого так боялся Минхо.       — У вас явно плохо получается думать. Спросите у его друзей, Феликс может знает, — сделал предположение Хо. Говорить с ними дальше парню совершенно не хотелось, но они всё никак не могли уйти.       Минхо они раздражали, а вот Шухуа они смешили. Она не вмешивалась, только наблюдала и иногда тихо смеялась, но это бесило парня чуть ли не больше.       — Они не хотят ничего говорить, — раздраженно надула губы одна из подружек за спиной той, что обратилась к нему.       — Мне тем более сказать нечего, — пожал плечами Хо и старался больше не смотреть в сторону этих девушек.       Они же ушли после ещё парочки бессмысленных вопросов, ответов на которые он не знал.       — Странно получается, вчера он был таким подавленным, а сегодня пропал, — задумчиво произнес Хо.       — И когда ты только стал за него волноваться? — заметила девушка, но дальнейшие рассуждения продолжить не удалось, ведь звонок уже заполнял собой здание.