Из тени

      — Необходимо просто привыкнуть… — горячо шептал в ухо не иначе как монстр. — Тебе придётся, Кэй-кун. Ведь тебя так никто не любит и не будет любить, кроме меня.       Тогда Кэйдзи не знал, как возразить. Да и мог ли? Страх заставлял его глотать слёзы и прикусывать чуть ли не до крови язык. Было больно, мерзко, унизительно… Но он позволял Такигаве делать всё, что тому в голову взбредёт. И надеялся, что никогда и никем не будет любим. Потому что если любовь такая — она ему не нужна. Много времени у него ушло на то, чтобы понять, что это не нормально… что любят не так…       Но теперь Кэйдзи знал ответ, а главное — мог говорить:       — Твоя любовь мне не нужна! У меня есть семья — настоящие родители, добрая сестра. Это тебя никто не любит и любить не будет! Потому что ты такого не достоин!       Сил хватило и на то, чтобы оттолкнуть прижавшегося к нему вплотную Такигаву. Кэйдзи вообще чувствовал себя значительно крупнее. Потому что больше не являлся беззащитным ребёнком. Потому что спал и осознавал это, а значит, мог повлиять на происходящее. Потому что даже во сне помнил о смерти Такигавы. Потому что смерть того наступила от его рук.       — Убирайся обратно в ад, где тебе самое место, и не возвращайся! — выкрикнул Маэда.       Но тут же проснулся… Он моргнул, неловко повернулся, боясь свалиться с так и не разложенного дивана, и наткнулся взглядом на белую макушку, от которой отражались несмелые солнечные лучи. Мгновение ему казалось, что это нимб. Затем пришло осознание. А потом ещё одно…       — Хамбэй! Если я что-то сейчас прокричал, то это предназначалось совсем не тебе! — быстро объяснил Кэйдзи, размахивая руками так, словно отгонял возможные дурные мысли того.       — И в жизни бы так не решил, — ответил Хамбэй. — Хотя раньше, может, и да…       Ещё мгновение ушло на осмысление сказанного. А только до Кэйдзи дошло, Такэнака взгляд к потолку поднял, затем даже цыкнул. Красноречивее обозначать желание отложить эту тему на ближайшее «никогда» тому не потребовалось — Маэда понял и не стал задавать вопросов. Пусть и очень хотел. До печати сожаления на лице хотел. Хамбэй же не позволял пробить свои границы: отодвинулся от края дивана, руки на груди скрестил и глаза прикрыл. А чтобы свою позицию закрепить окончательно, сам спросил:       — Кошмар приснился? — впрочем тут же кивнул и продолжил, не дожидаясь ответа: — Тогда твои слова — хороший знак. Ты себя успешно отстоял, — губы того тронула лёгкая улыбка, прогоняющая все тревоги.       Кэйдзи не стал с ним спорить, пусть и не был уверен, что отстоял он себя успешно. Отчасти из вредности — Хамбэй тоже не всё ему открывал. Но скорее же, потому что не желал, чтобы о нём беспокоились. Повода за сегодня уже два набралось. Хватит! И твёрдо вознамерившись те не копить, Кэйдзи потянулся, широко зевнув. К слову, дневной сон был рекомендацией Хамбэя. Причём вполне хорошей, поскольку, даже несмотря на приснившийся кошмар, Кэйдзи чувствовал себя отдохнувшим. Он ещё сделал несколько наклонов из стороны в сторону, возвращая себе ощущение тела, и лишь затем поинтересовался:       — Сколько я проспал?       — Недолго. От силы полчаса, на самом-то деле. Однако пропустил целых два события и сейчас должен быстро привести себя в порядок — один я к ней не пойду. Не готов… — удивил ответом Хамбэй.       — Чего? — только и смог произнести Кэйдзи. Ожидая пояснений, он взгляда не сводил с Такэнаки, но вместо тех получил собственную футболку в лицо. Тогда ему ничего не осталось, кроме как уточнить чуть настойчивее: — Так что я пропустил? Куда мы идём? И что важнее, кто такая она, раз ты к ней один идти не хочешь? Касуга-сан?       — Нет. По дороге подробнее расскажу, но идём мы к моей сестре, — бросил в его сторону вместе с широкими джинсами Хамбэй. — Одевайся скорее.       Спорить на этот раз Маэда не решился. Молча оделся и в прихожую за тем последовал, уже ощущая лёгкое волнение. Возможно, оно всецело принадлежало Хамбэю и собой представляло вовсе беспокойство, волнами окатывающее всё окружение, а у него лишь хватало чувствительности, чтобы то улавливать. Но даже если дела обстояли так, задавать ещё вопросы Кэйдзи не стал — в нём пока жила вера в обещание.       Которая, в общем-то, оправдалась! Вскоре Хамбэй признался, что чуть не разругался с Моточикой из-за его решения вернуться и хорошенько потрясти — Кэйдзи так и не понял, в прямом или переносном смысле — Мотонари. Да в таких красках представил спор, что Маэда не мог не сопереживать. Правда, он и не настолько обращал внимание на слова Мотонари, чтобы подумать, будто бы тот о чём-то догадывается, если вовсе не знает. Так что даже выступи Моточика в защиту своей точки зрения, остался бы, вероятно, на стороне Хамбэя. Впрочем Кэйдзи больше обрадовался тому, что спор завершился вполне себе мирно — мнения у них остались прежними, но мешать друг другу они не стали. Просто разошлись решать свои проблемы.       — Думаю, Моточика всё же не зря сходит, — вздохнув, заметил Хамбэй. — Вряд ли узнает что-то новое о Тогаши, но сможет разобраться с глубинной обидой на Мотонари. Давно уже пора было им двоим без всяких стеснений и правил приличия высказать всё друг другу… Давно…       В голос того закралось до обидного болезненное смирение. Настолько поспешное, что Кэйдзи готов был возразить. Но не успел — Хамбэй продолжил:       — Ну а мне давно надо было по-человечески поговорить с сестрой.       И всё внимание Кэйдзи сосредоточилось лишь на этом. Он только сейчас узнал, что у Такэнаки есть сестра, а потому ожидаемо терялся в догадках, что между ними могло случиться. Как назло, Хамбэй замолчал. Будто большего, чем уже сказано, не требовалось. Будто и без того всё казалось понятным. Но если так и было, то точно не для Кэйдзи. Поэтому он решил задать несколько вопросов, пока они не пришли на место встречи. И начал с простого:       — А как, кстати, её зовут?       — Ойю. Такэнака Ойю… — на миг Хамбэй замешкался, но в следующий тряхнул головой и продолжил с прежней уверенностью: — Насколько помню, фамилию она не меняла. Ни в связи с замужеством, ни из-за каких-либо других причин.       — В связи с замужеством? Она замужем? Или ты имел в виду, что точно нет? И какие ещё могут быть причины для того, чтобы сменить фамилию?       Поделать что-то с собой Кэйдзи уже не мог — вопросы так и срывались с его языка один за другим. Впрочем его ли это была вина? На все вопросы, связанные с сестрой, Хамбэй, казалось, специально отвечал так, чтобы ввести в ещё большее замешательство. Внутри Кэйдзи, сменяя ураган бессвязных мыслей, поднимался смерч негодования. А как могло быть иначе? Его потащили на встречу, но так нормально ничего и не объяснили — более того, заставили теряться во всё новых вопросах. И этот смерч негодования пробил путь наружу после фразы:       — Оставь вопросы на потом — мы пришли.       — Да для чего я вообще с тобой иду?! — вспылил Кэйдзи, не обращая внимание даже на прохожих. — Она твоя сестра всё-таки. И раз уж ты рассказывать о ней ничего не хочешь, то для чего меня позвал? — уже спокойнее добавил он.       Ответил Хамбэй так же резко, как и вскинул голову — а ведь всю дорогу шёл, уставившись в землю, что Маэда очень зря проигнорировал:       — Я не знаю, что о ней сказать, ясно? Мне твоя поддержка была нужна!       Не дожидаясь какой-либо реакции на свои слова, Хамбэй ворвался в кафе. А Кэйдзи застыл перед дверью. И неизвестно, сколько бы так простоял, если бы какая-то сила не подтолкнула его в спину, заставляя сделать первый шаг. Он очнулся и поспешил нагнать Хамбэя, мысленно проклиная себя за всё в порыве сказанное.       К счастью, успел вовремя с тем поравняться — каждый столик в помещении был как на ладони, потому ещё секунда промедления и оба Такэнаки встретились бы взглядами. Тогда Маэда не нашёл бы в себе наглости подходить ближе. Возможно, вообще бы развернулся и убежал, не беспокоясь даже о том, что о нём подумают присутствующие. Но всё сложилось благополучно. Так что причин гадать, что бы он делал при ином раскладе, не находилось. Более того — их искать не имело смысла! Потому Кэйдзи улыбнулся женщине, в призывном жесте махающей им рукой. В том, что она и есть Такэнака Ойю, он не сомневался — её внешнее сходство с Хамбэем невозможно было игнорировать. Та же улыбка, тот же прищур глаз… И тёмно-каштановые кудри нисколько не скрывали эти примечательные черты. Да, Кэйдзи не сомневался, что видит сестру Хамбэя.       Единственным, в чём он не чувствовал уверенности, был возраст Ойю. Выглядела она очень молодо, но несмотря на это, её аура давила жизненным опытом, как если бы ей давно перевалило за сорок. По крайней мере, Кэйдзи посчитал, что его неловкость при одном взгляде на неё, связана с тем. А никак не с внушительного размера грудью. Красиво обтянутой, между прочим, тканью белоснежной блузки. Похоже, одевалась Ойю, как и Хамбэй, — со вкусом.       — Рада, что ты решил со мной встретиться, — вместо приветствия сказала она. — И кажется, познакомить меня со своим парнем. Как зовут? Чем занимаешься? — внимание её уже сосредоточилось на Кэйдзи.       — Это не парень, а друг, — спас положение Хамбэй. Маэду же настолько напор Ойю выбил из колеи, что он и слова из себя выдавить не мог. — Зовут его Кэйдзи.       К счастью, красноречивый взгляд вернул ему способность говорить:       — Да, я Кэйдзи… Пока подрабатываю — в основном грузчиком в магазинах. Для меня большая честь познакомиться с сестрой своего друга! — на одном дыхании выпалил Кэйдзи. А потом его вообще понесло: — Вы, на самом деле, так похожи на Хамбэя, что столкнись я с вами случайно, наверняка бы спросил, не знаком ли он вам.       Он бы ещё многого наговорил, если б не тычок в бок… И не очередной красноречивый взгляд, теперь уже полный сомнения — похоже, Хамбэй задавался вопросом, не зря ли вообще решил идти при таком сопровождении. Неловко почесав затылок, Кэйдзи замолк.       — Здорово! — тем не менее восторженно отозвалась Ойю. — Для меня тоже большая честь познакомиться с другом своего брата, — последнюю фразу она решила тактично проигнорировать, чем вновь напомнила Хамбэя. Но скорее, не сегодняшнего, временами грубого в своей прямоте, а прошлого, излишне вежливого. Маэда не успел осознать, что чувствует по этому поводу, поскольку Ойю уже переключилась: — Ну а ты, Хамбэй? Как учишься? Может, с кем-то уже встречаешься? Парень? Девушка?       «Редко же они общаются, раз она про Моточику не знает. Наверное, поэтому Хамбэй и беспокоился», — подумал Кэйдзи.       — Учусь без затруднений. Ни с кем пока не встречаюсь, — удивил ответом тот. — Хотя у меня есть человек, характер отношений с которым может стать романтическим. С радостью бы вас познакомил, но у этого человека, к сожалению, появились неотложные дела.       «Ой! Похоже, у Хамбэя есть ещё причина злиться на Моточику», — осознал Кэйдзи.       — Ну а ты чем… — закончить вопрос Такэнаке помешало оповещение о сообщении. Он извинился, выудил телефон из кармана и разблокировал экран, не иначе как ожидая увидеть какую-нибудь весть от Тёсокабэ. Но судя по его взгляду, это была не она. То же подтвердило и искреннее изумление, нашедшее выход в словах: — Почему вдруг он решил…       Следующий миг Кэйдзи вряд ли бы смог описать при всём своём желании. Потому что, пока он смотрел на Хамбэя, телефон был у того в руках. А стоило ему моргнуть… Как телефон оказался уже в руках Ойю. Она бессовестно пробежалась взглядом по переписке, которая должна была принадлежать только Хамбэю! Тот же, подобно ледяной статуе, застыл, не в силах сиюминутно отреагировать на проявление такой наглости. А Кэйдзи не смог найти слов поддержки. Не сумел осадить Ойю, пусть это и казалось само собой разумеющимся.       — А кто она? Та, про кого ты сказал «человек, характер отношений с которым может стать романтическим»?       Вопрос разморозил Хамбэя:       — Вероятно, нет. И я бы смог дать более точный ответ, если бы знал, о ком идёт речь, — раздражённо подметил он. — Ты же телефон выхватила, только это сообщение прогрузилось. Как думаешь, много ли я успел прочесть?       — Ой! — воскликнула Ойю, прикрыв рот ладонью. — Я что-то по привычке… Прости, пожалуйста. Вот… — с этими словами она протянула телефон Хамбэю.       «Ну и ну… — совсем уж растерялся Кэйдзи. — Похоже, ей действительно жаль. Но что за привычка такая? Разве хорошие родители не учат, что переписки — это личное и их нельзя читать без разрешения? Или их с Хамбэем семья была контролирующей, что сказалось больше на ней? Тогда получается, она для него почти тюремный надзиратель, — пришедший на ум вывод заставил его поёжиться. — Если так, понимаю, почему Хамбэй один не хотел идти…»       Впрочем вскоре он позабыл, о чём и думал. Взглянув на сообщение, Хамбэй побледнел и придвинул телефон ближе к своему лицу. От одного лишь этого действия Кэйдзи напрягся. А уж когда Такэнака посмотрел на него — и вовсе ощутил, как замирает в груди сердце. Настолько очевидным оказалось немое сообщение…       — Ой! — ещё громче воскликнула Ойю. От неожиданности Кэйдзи и Хамбэй синхронно вздрогнули. — Мне тут тоже сообщение пришло, — продолжила, словно бы не заметила их реакцию, она. — Жаль, конечно, но вынуждена откланяться. Работа.       — Не страшно. Я всё равно был рад с тобой вот так поговорить, — заверил её Хамбэй.       А Маэда с ужасом уставился на вежливую улыбку из прошлого, которой не должно быть места в настоящем. И всё-таки она появилась сейчас…       — Потом как-нибудь ещё пересечёмся, — заверила в ответ Ойю. И улыбнулась. Так же вежливо, как Хамбэй. Тогда стало очевидно, что вряд ли они встретятся снова. — Не забывай больше отдыхать и хорошо питаться! Ещё раз — рада, что познакомилась с тобой, Кэйдзи. Пока-пока, мальчики! — она махнула рукой на прощание и поспешила на выход. Вряд ли её в тот момент озаботило, что стук каблуков даже от стен отскакивает — настолько звонкий.       — Не очень вежливо уходить, так ничего и не заказав, но… — Хамбэй осёкся.       — Я тебя прекрасно понимаю — мне тоже не хочется здесь оставаться, — поддержал его Кэйдзи. — А если быть честнее, то я просто хочу запереться дома.       — Отлично. Идём.       И они покинули кафе. Пожалуй, с ещё большей спешкой, чем Ойю. Как на них смотрят присутствующие, им не хотелось думать. Да и вряд ли они могли бы: мысли Хамбэя были заняты, вероятно, сообщением, а Кэйдзи — уже тревогой. Заботиться о мнении присутствующих не имелось возможности.       Шли — если не бежали — молча до самой квартиры. Лишь там оба выдохнули с облегчением, хотя изменилось ровным счётом ничего. Разве что обстановка. Ситуация же осталась прежней — неясной, но оттого не менее пугающей.       Осознав, что неясной эта ситуация остаётся только для него, Кэйдзи спросил:       — То сообщение, что тебе пришло — от кого оно? — с секунду подумав, он добавил: — И можешь ли ты мне показать его?       — А ты уверен, что хочешь увидеть? — задал встречный вопрос Хамбэй.       Нет, Маэда в том не был уверен. Скорее, он всеми силами желал сбежать подальше от чего-то настолько пугающего. Но… В то же время ему казалось, что неплохо было бы знать, от чего исходит угроза. А ещё в нём теплилась надежда, что его тревога напрасна. Поэтому Кэйдзи кивнул… и уже скоро пожалел о своём решении, поскольку сообщение напугало его до темноты в глазах. Он инстинктивно отшатнулся, пусть это уже не имело смысла, и прикрыл рот ладонью, будто бы мог издать хоть какой-то звук.       — Как бы ни развивались дальнейшие события, не говори ничего Моточике, — предостерёг Такэнака. — Сообщение я сотру.       Кэйдзи подумал, что было бы проще, если бы то получилось стереть и из памяти. Как мел с доски. Как заметки карандашом с книжного листа. Как ненужное приложение с телефона! Потому что сообщение — кто бы сомневался, что оно пришло от Датэ Масамунэ! — стояло перед его глазами до сих пор.

12:13

Насчёт Тогаши — она сейчас находится на квартире Кутагавы

Если вдруг захочешь её проведать, то приходи сюда …

      — Нам же не стоит туда идти? — с надеждой на отрицательный ответ спросил Кэйдзи.       — Не стоит, — убеждённо кивнул Хамбэй. — Это определённо не приведёт ни к чему… — и он абсолютно точно умолчал «хорошему».