Revenge loved me

      Прошло около получаса с того момента, как Ёнджун попрощался с Бомгю у его дома. Старшему было стыдно за то, что так позорно разревелся прямо на глазах друга.       Друга…       Ёнджун и не понял, когда родилась их дружба. Они общались совсем немного, но оба уже считали себя близкими людьми. И если Бомгю это было свойственно, то Ёнджун чувствовал себя крайне необычно. В его жизни было мало друзей, в особенности из-за характера Чхве. С ним даже Хёнджин и Кристофер редко общались, в отличие от того же Субина. Джун не считал Субина другом: тот был с Чхве несколько лет, став ему ближе, став ему братом. Братом, с которым они вновь поссорились и не желали мириться. Субин, к слову, старшему больше не звонил и не писал. Если он и обижался — то надолго.       С Бомгю всё было иначе. Для него Ёнджун стал неким лёгким наркотиком, привыкаешь к которому за считанные минуты, проведённые наедине. У младшего вообще из друзей была только Ким Ынче, девушка миловидной внешности, полный экстраверт, и полная противоположность Бомгю. Они редко встречались — Ынче училась на сценариста в другом городе и приезжала раз в месяц. Конечно, социальные сети никто не отменял, но живое общение ощущалось совершенно по-другому.       В остальное время Бомгю занимался обыденными вещами: помогал бабушке, гулял с музыкой в ушах по городу, читал различные романы, рисовал очередные наброски и просто зависал в телефоне. Когда появлялась свободная минута, Чхве садился за свой старенький компьютер и листал объявления о подработке. Юноша выучился на художественном, поэтому работу найти было трудно. Свои рисунки Бомгю не считал чем-то выдающимся, скорее наоборот — из всей кучи листов, разбросанных по комнате, парень выбрал лишь один.       Поднявшись с кровати, Бомгю задумчиво поднял рисунок со стола и осторожно погладил грифельный след пальцем. Провёл рукой по дате, затем по своей подписи.       «И чего ты из головы не вылезаешь, а?»       — Чёрт с тобой, — юноша, не выпуская рисунка из рук, стал рыться в шкафу. Перекидав всё содержимое на кровать, Бомгю достал маленькую пластиковую коробочку, — Нашёл.       Парень улыбнулся уголками губ, а затем залез в образовавшуюся кучу на кровати. Встал на колени и, достав пару кнопок из коробочки, аккуратно закрепил зарисовку на стене. Бомгю отошел подальше и, вновь улыбнувшись, осмотрел стену. Сверлил взглядом скрытое за волосами лицо мученика до тех пор, пока, как показалось, не сжёг дыру. От реалистичности своей фантазии Чхве вздрогнул и подскочил к рисунку.       «Идиот», — облегченно выдохнул парень.       — Бомгю, ты ещё не спишь? — бабушка зашла в комнату и просмотрела на внука, — Чего ты такой напуганный?       — А, бабуль… Да так, ничего. Померещилось, — улыбнулся Чхве.       Госпожа Чхве подошла к внуку и перевела взгляд туда, куда только что смотрел Бомгю.       — Какой красивый рисунок, милый, — похвалила женщина и похлопала внука по плечу. — А почему он такой… измученный?       Бомгю взглянул на фигуру и, опустив глаза на бежевое одеяло, задумчиво пробормотал:       — Он… Он просто одинокий человек.       Госпожа Чхве промолчала. Она улыбнулась и приобняла внука:       — Надеюсь, этот рисунок никогда не станет реальностью, Гю. Спокойной ночи, милый.       — Сладких, ба. Люблю тебя, — Бомгю обнял бабушку в ответ.       Женщина поцеловала внука в макушку и покинула комнату, прикрыв за собой дверь, оставив внука наедине со своими мыслями.       «Я тоже на это надеюсь, ба».

***

      По приходу домой Ёнджун мгновенно упал на кровать. Сил не оставалось, поэтому Чхве счастливо закрыл глаза, уже готовясь смотреть сны. Однако, его телефон был против.       — Алло, — недовольно пробурчал Джун, нажимая на зелёный кружочек. Незнакомый номер решил донять и без того вымотавшегося парня.       — Чхве Ёнджун? — тихий и серьёзный голос явно что-то хотел.       — Ну, я, и что? Вы время видели?       — Я знаю, кто вы и где вы живёте. Где работаете, с кем общаетесь, номер вашей сестры и её парня.       — Отлично, спасибо за информацию, до свидания, — Чхве убрал телефон от уха и уже почти завершил звонок, когда голос в трубке резко изменился на нервный и громкий.       — Подождите! Не бросайте трубку, это важно! — отчаянно процедили на том конце.       — Что ещё? Давайте быстрее, у вас две минуты.       — Завтра, в десять ноль ноль, не позже, не раньше. Адрес я пришлю вам на почту, удалите сообщение сразу, как прочитаете, — парень на том конце затих, а затем тихо, почти шёпотом, продолжил, — Пожалуйста. Очень вас прошу.       — Хорошо.       Ёнджун бросил трубку, несмотря на то, что незнакомец хотел ещё что-то сказать. Странно, голос отдалённо напоминал кого-то, но кого? Чхве не знал.       Телефон издал короткое «дзинь», и экран загорелся, оповещая хозяина о новом сообщении. Тот же номер, что только что звонил Ёнджуну.       «Не обманул», — вяло усмехнулся парень и, переписал адрес в заметки, как положено, удалил сообщение и весь чат.       Наконец, сон одолел его, Чхве зарылся носом в одеяло и засопел, подумав, что завтра ему явно не помешает выпить. И поговорить с Субином.

***

      Я шёл по безлюдному лесу. Действительно, лес ведь может быть людным. Тишина, мёртвая и густая, давила со всех сторон. Не было ни перекличек птиц, ни жужжания насекомых, которых, казалось бы, должно быть много.       Неровный ландшафт и постоянно выглядывающие из-под земли толстые корни деревьев не давали идти спокойно. Я старался шагать медленно и осторожно, постоянно оглядываясь по сторонам.       Жуткая атмосфера навеяла на меня мысль о том, что где-то этот лес я уже видел. Как он там назывался?..       Аокигахара.       Воспоминания о жутких историях этого леса заставили кожу покрыться мурашками. Я невольно ускорил шаг, больше не обращая внимания на ветки и ямы под ногами. Постоянное чувство напряжения сдавливало горло, словно висельная петля.       Я вдруг понял, что и без того тихий лес стал ещё тише. Удушающие тихим. Настолько, что я отчётливо слышал собственное сердцебиение. Хруст сухого дерева под ногами и вовсе напоминал громовой раскат.       Когда я прошёл, казалось, метров пятьсот, сзади вдруг послышалось мимолëтное хрипение, а затем — могу поклясться — я чётко услышал чьи-то шаги. Невесомые, будто призрачные. Я замер и прислушался, пытаясь понять, кто это был.       Кошка? Не знаю. Вряд-ли.       Скинув всë на животное, я продолжил идти. Попытки отвлечься на собственные мысли не увенчались успехом, и я раздражённо дал себе мысленную пощëчину.       Как я понял, на улице смеркалось. Разглядеть что-то было трудно — густой туман заволок лес до самых верхушек деревьев. Я поëжился и направился вперед, когда мерзкое чувство, будто за мной кто-то пристально наблюдает, нахлынуло на меня с головой.       Я остановился и резко обернулся туда, откуда меня сверлили взглядом. И не ошибся.       Тёмный силуэт резко пропал за деревом, словно его и не было. Я успел разглядеть лишь яркие белые огни вместо глаз.       От понимания того, что я здесь не один, волосы встали дыбом. Я вдруг понял — бежать.       Бежать прочь из этого места и не оглядываться. Бежать как можно быстрее.       Я уже хотел было сделать шаг, когда мои ноги будто приросли к земле. Я не мог сдвинуться с места, как бы ни старался. И вдруг почувствовал, как мне на плечо легла чья-то рука. Холод веял от нее, будто из морозилки.       Меня захлестнула волна страха и ужаса. Я боялся оглянуться, пытаясь понять, как убежать. Вместо этого в моей голове звенел белый шум. Я начал паниковать.       — Нику…       Мои зрачки расширились, и я тяжело задышал. Я отчётливо услышал чей-то шёпот. Не мог понять, какое слово было произнесено. Будто не на моëм языке.       — Нику, нику, нику…       Шëпот заполнил мои уши, залез в нос, стянул шею мёртвой хваткой. Перед глазами маячила белая пелена, я полностью ослеп. А шëпот не прекращался.       — Нику, нику, нику, нику, нику, нику, нику, нику, нику, нику…       Я сорвался с места и побежал. В груди давил камень ужаса и страха, я бежал так быстро, как только мог. Паника сковывала мои движения, но я продолжал бежать, лишь бы не слышать эти проклятые голоса, громкость которых увеличивалась каждую секунду.       Тишина.       Она наступила так резко, что я на секунду подумал, что оглох. Однако собственное дыхание слышалось так громко, будто я дышал в микрофон. Медленно, с опаской я оглянулся.       Никого.       Но ведь мне точно не показалось. Не могло же мне просто почудиться? Или могло?       Я сделал шаг, затем ещё, ещё. Уже вскоре я бежал на всех парах, молясь Богу о выходе из этого ужасного места. Один раз я чуть не упал в какой-то овраг, а затем врезался лицом в паутину, тем самым доказав себе, что насекомые здесь есть. Единственной моей целью было выбраться из леса, а уже потом — искать людей или хоть какую-то жизнь.       Искал выход я, по интуитивным подсчëтам, не меньше двух часов. Не удивлюсь, если на самом деле я бегал всего тридцать минут, ведь время здесь тянулось, словно жвачка. Остановившись, дабы восстановить дыхание, я присел на землю и накрыл голову руками в попытке снять бешенную пульсацию в висках. Не помогло.       И где же я всë-таки нахожусь? Где сейчас Субин, где Бомгю, Хëнджин, Крис? Где Ëна, почему она не помогает мне? Почему они меня не найдут? Или они просто… бросили меня?..       Я встряхнул головой, отгоняя ненужные мысли. Вот о плохом мне сейчас явно думать не нужно. Я поднялся на ноги и положил руки на бока, вдыхая последний раз кислород перед тем, как вновь отправиться на поиски выхода. Он вдруг почему-то стал густым и плотным. Не влажным, нет. Плотным, будто я вдыхал не воздух, а цемент. Густой и вязкий цемент.       Я нахмурился, а затем поднял голову.       И тут же крепко прижал вспотевшую и в миг охладевшую ладонь ко рту, лишь бы не закричать.       В метрах десяти от меня у старого сухого дерева копошилось нечто, напоминающее человека. Его кожа была бледной, словно трупа. Сорочка, покрытая дырами и грязью, вот вот могла слететь. Тёмные жидкие волосы покрылись травой и паутиной, будто тварь пробиралась через какую-то старую пещеру.       Я опустил глаза ниже и нервно задышал. Ноги покрыты гематомами и сухой коркой, ножевые ранения покрывали его спину. Они гноились, было чувство, будто после того, как лезвие пронзило плоть, рану расковыряли грязными руками.       Струйка крови также стекала изо рта существа, а правая рука вывернута в каком-то неестественном углу и болталась, словно мёртвая.       Существо издавало потусторонние хрипы и нескончаемо что-то боромтало себе под нос. Я не видел его лица, но заметил, как двигаются его скулы. Она будто жевала что-то.       Я, не в силах оторвать от твари взгляд из-за страза, сделал шаг назад как можно тише.       Но тут же услышал, как под ногой хрустнула ветка.       Нечто мгновенно обернулось на меня и просверлило диким голодным взглядом. У него были белые светящиеся глаза, кожа на лице была покрыта ранами и ожогами. Сухие губы давно посинели и покрылись коркой. Только сейчас до меня дошло, кто был передо мной.       — Мама?.. — одними губами прошептал я.       — Нику… — прошипело существо под видом моей матери и вдруг закричало, настолько громко, что зазвенело в ушах.       Тварь резко замолчала и вновь просверлила меня взглядом. Её губы расплылись в жуткой улыбке, оголив жёлтые прогнившие зубы и окровавленный язык.       — Нику, нику, нику, нику, нику, нику, НИКУ, НИКУ, НИКУ, НИКУ, НИКУ, НИКУ, НИКУ, НИКУ, НИКУ НИКУ, НИКУ…       И тут до меня дошло. Это была не мама. Моя мать мертва. Давно мертва.       Тварь изогнулась в спине, а затем встала на четвереньки и, словно животное, помчалась на меня. Только тут я сообразил и развернулся, чтобы убежать. Сделал шаг и тут же упал на землю, споткнувшись о корень. Быстро обернувшись, я поднялся и побежал прочь. Прочь от этого проклятого леса и прочь от этой твари.       Я бежал так быстро, как только мог. Всë время я слышал шаги сзади — оно не отставало. Я задыхался, воздух будто специально становился всë плотнее и плотнее. Я бежал практически вслепую, ведь густой туман словно помогал существу, мешая разглядеть дорогу. Пару раз я врезался в деревья, но продолжал бежать. Спотыкался, падал, но продолжал путь к спасению. И не оглядывался, ведь я знал — увидев ту жуткую улыбку снова, я просто задохнусь. От страха и паники, которые всё чаще накатывали на меня, будто цунами.       И тут я споткнулся. Моя нога угодила в одну из ям, которых в лесу было огромное множество. Второй ногой я нещадно ударился о сухой, но твёрдый корень, разодравьтем самым кожу. Попытался подняться, но скрючился из-за внезапной боли в колене. Мне оставалось лишь наблюдать за тем, как существо с хищным оскалом подбиралось ко мне, словно наигравшаяся с жертвой кошка к мышке, что была на грани смерти.       Тварь приблизилась ко мне и впилась длинными пальцами с острыми ногтями в застрявшую в яме ногу. Я стиснул зубы от боли, всё ещё боясь хоть что-то сказать. Существо медленно обошло меня и нависло своей мордой над моим лицом. Я перестал дышать от страха, а затем закричал, почувствовав, как нечто острое и длинное пронзает живот насквозь. Тварь будто не давала отвести взгляд от её улыбки, пока её рука медленно входила в мою плоть, словно в масло. Я стиснул зубы от боли, умудрившись прикусить губу. Тут же почувствовал на языке вкус крови. А тварь продолжала издеваться — вынула руку резко и тут же вернула обратно, медленно прокручивая и сминая мои внутренности.       В этот момент я понял, что теряю сознание. Невыносимая боль не давала шанса сделать даже глоток воздуха. Я почувствовал, что на подбородок стекает крупная капля крови. Постепенно эта капля переросла в струю. Я закашлялся и зажмурился от новой волны боли. Понял, что тварь пропала и теперь стояла у моих ног, склонившись к животу.       Последнее, что я увидел перед тем, как отключиться, как существо вырывает из моей плоти кишки и с животным аппетитом прожевывает, брызгая кровью мне на лицо.

***

      Ëнджун закричал и резко сел в постели. Парень жадно глотал воздух в попытке успокоиться. Резко оглянулся.       — Чëрт… — с досадой протянул он и упал на кровать.       «Началось».       Чхве закрыл глаза, но тут же распахнул их. Жуткая улыбка всë ещё маячила перед глазами. Джун понял — сегодня он больше не уснёт.       Парень взял с тумбочки телефон и посмотрел на время. Два часа ночи. И здесь же пять уведомлений о пропущенных вызовах и пятнадцать сообщений от Субина.       Ëнджун вяло усмехнулся и вытер холодный пот со лба.       «Ты дома, всё хорошо. Не паникуй, это всего лишь кошмар».       Парень поднялся с кровати и, нащупав выключатель, включил свет в спальне. На белой простыне отчётливо выступало несколько мокрых пятен от пота. Ëнджун открыл окно, дабы проветрить комнату, а сам направился в коридор.       Щелк. Щелк. Щелк.       Вскоре во всей квартире загорелся свет. Парень уселся на кухне и, включив чайник, стал звонить Субину. Время его не смущало, Чхве-младший был в сети пять минут назад.       — Алло? Ëнджун, ты спал? Прости, если разбудил.       — Я не из-за тебя проснулся, — мрачно ответил старший.       - А почему? А… Кошмар? Началось?       — Да, — Ëнджун замолчал, но тут же продолжил. — А ты чего не спишь?       — Не знаю… Не хотел. Может, за тебя переживал. Может, приеду? Сомневаюсь, что ты теперь пойдёшь спать.       — Как хочешь.       — Жди через пятнадцать минут.       Ëнджун убрал телефон и заварил кофе. Парень сел у окна и стал наблюдать за городом. Казалось бы, люди давно должны спать, но нет. Машины продолжали своё движение, хоть и не так сильно, как днём. Какие-то компании молодёжи гуляли по улице, вывески некоторых магазинов исправно горели.       «Не один я тут не сплю».       Чхве вздрогнул, когда в коридоре раздался звонок. Парень подошёл к двери и открыл:       — Блять, Субин, просил же не пугать.       — Не просил ты ничего, не придумывай, — младший зашёл в квартиру и захлопнул дверь. — Пить будешь?       — Нет, не хочу.       Ëнджун зашёл на кухню и сел за стул, допивая остывший кофе.       — Ну и что на этот раз? — Субин поставил на стол две упаковки рамëна и пакет бананов.       — Я шёл по лесу, похожему на Аокигахара. Знаешь? — Субин кивнул. — Потом встретил какую-то тварь. Думал, моя мать, и раны те же, и лицо похоже. А потом понял, что нет. У мамы глаза… другие. Убегал от нее, в итоге споткнулся, она у меня кишки сожрала, — Ëнджун усмехнулся на то, как Субин подавился лапшой.       — Я же ем! — возмутился он.       — Сам просил рассказать.       — Мог же как-то… Ну аккуратней что-ли…       — Неженка.       — Ой, а сам-то.       Ëнджун взял вилку и залез в тарелку друга, словно лис за мясом.       — Эй! Отстань, это моë!       — Тебе для хëна жалко что-ли? — наигранно обиделся Чхве-старший.       — Да.       Ëнджун закатил глаза и вновь полез воровать лапшу, слушая возмущения Субина. Сейчас он чувствовал, насколько ему не хватало общения с младшим. Субин давно стал ему семьей, заботился о нем, как о брате, а Ëнджун старался не закидывать того своими проблемами. Хоть Чхве-младший и сам лез в них.       Они считали себя семьей, ведь кроме друг друга у них больше никого не было.