Captivus Illusionum

Мегуми не знал ни дня своего рождения, ни имён своих родителей. Он был ребёнком, подкинутым к вратам храма, словно подношение. Мальчику повезло: его обнаружили лидер секты и его супруг, решившие заняться его воспитанием. Гето растил Фушигуро с тихими проповедями и мрачными рассказами о Сукуне, боге, которому поклонялась секта. Сугуру, казалось, видел в мальчишке что-то особенное, какую-то искорку, которая разгоралась под воздействием его слов. Он проводил долгие часы, склоняясь над Мегуми, читая ему священные писания, полные восхвалений и молитв, объясняя суть каждого ритуала, каждого обряда. Гето учил молиться Сукуне, как дышать, чтобы не разгневать бога, как ходить. Он рассказывал о его силе, его могуществе, его безграничной мудрости, и мальчик с детской доверчивостью впитывал каждое его слово. Он учился произносить молитвы, в которых его голос звучал с такой чистотой и искренностью, что даже у самых закоренелых сектантов по коже пробегали мурашки. Фушигуро знал все гимны наизусть, он мог часами сидеть, напевая их тихим голосом, чувствуя, как в его сердце зарождается преданность к богу, о котором он ничего не знал, но которому так усердно поклонялся. Другая часть жизни Мегуми принадлежала Годжо Сатору, супругу Гето, человеку с ослепительной улыбкой и пронзительными голубыми глазами, которые могли прочесть его душу как открытую книгу. Годжо, в отличие от Гето, был сосредоточен на развитии целостного представления о мире. Он не зацикливался на религии, а считал, что Фушигуро, как и любой другой человек, должен быть образованным и эрудированным. Мальчика рано научили читать, писать, а после и иностранным языкам, музыке, литературе, искусству. Он не ходил в школу. Было запрещено выходить на улицу без разрешения и сопровождения. Никакого общения, никаких знакомств — разговаривать можно было только с сектантами. Мегуми не знал, что можно жить по-другому. Вся его жизнь состояла из ежедневных молитв, чтения книг и вере в божественное существо. Рёмену Сукуне. Но не выливать свои чувства и эмоции было невозможным. И раз вся его жизнь состояла из поклонения Рёмену Сукуне, Мегуми начал создавать. Он начал посвящать своему божеству величественные оды, слова были полны восхваления, любви и благоволения. Фушигуро писал о силе Сукуны, о мудрости, о неземной красоте, его слова были такими пылкими и убедительными, что казались молитвой. Он использовал метафоры, аллегории, древние слова, заставляя их звучать по-новому, словно он вдыхал в них новую жизнь. Гето и Годжо говорили, что этот мальчишка — талант. Сугуру использовал его произведения для сектантов, и вся община говорила словами Мегуми, что порождало в юноше ещё большее вдохновение. Так и произошёл непрерывный круговорот — маленький Фушигуро заряжался от похвалы и творил, творил и творил. Он пробовал писать картины — и это у него получалось хорошо, и холсты Гето вывешивал на стенах храма, но некоторые бесследно исчезали. Так и проходило его детство, а затем и юношество. Подростковый период он выплескивал похабными зарисовками с Сукуной. Кроме него, Годжо, Гето и множества сектантов парень никого не знал, поэтому выбор и пал на неизвестное великое божество.

***

Роковой эпизод в жизни Фушигуро Мегуми. Новый год. Мегуми было пятнадцать. По прочитанным книгам он знал, что такое Новый год, что это торжественный праздник, когда собирается вся семья, и что существует дед Мороз. В секте Новый год тоже праздновался: каждый год Гето с помощью Годжо и самого Мегуми устраивали представление для своих последователей. Но всё это не то. Никакие программы, которые они вместе сочиняли, не сравнились бы с прятанием подарков, вере в чудо и шикарным ужином, ожидания полуночи. Мегуми в тайне от взрослых просил у одной старой и верной женщины книги — тяжело было объяснить, какие ему нужны, но сектантка приносила подростковые — о слащавой любви, семейных проблемах, нигилизме, и, главное, о дружбе. — Извините, — он подошёл к Годжо и Гето, настраивающим микрофоны, — можно мне, пожалуйста, выйти сегодня прогуляться одному? На десять минут! Как подарок… Они одновременно ответили: — Да. — Нет. — Сугуру, пусть на пять минуточек он подышит свежим воздухом, вспомнит, как храм выглядит со стороны. Новый год всё-таки. — Новый год здесь и там, — мужчина выделил последние слова, — разные вещи. Сукуна может заподозрить тебя в неверности, Мегуми, и расстроиться. — Но я не буду никуда заходить! — И ни с кем разговаривать, — заключил Гето, — сначала помолись, а затем иди. Помни: Рёмен Сукуна всегда следит за тобой. Не потеряйся, скоро начнётся выступление. Мегуми с благодарностью посмотрел на Сатору: этот мужчина всегда был лояльнее и добрее. Юноше казалось, что он не верил в их бога, и, возможно, это было причиной такого лёгкого поведения и жизнерадостности. Но несмотря на это в их отношениях была огромная пропасть. По мере взросления Фушигуро всё меньше и меньше чувствовал любовь от своих «родителей», они меньше стали проводить с ним время, реже хвалили за его старания, ел мальчик отдельно с сектантами. Возросло количество конфликтов, иногда образовавшихся на пустом месте, иногда из-за книг, где Мегуми узнавал о новом и не понимал, почему он не может быть таким, как все. «Ты — избранный Сукуной, тебе запрещено покидать это место, — объяснял Гето, — прими свою счастливую судьбу и молись в знак благодарности». Фушигуро смирился и верил. — О, Рёмен Сукуна, Владыка Тьмы и Света, чье имя трепещет в сердцах верующих и ужасом наполняет души неверных, к тебе обращаю свой смиренный голос, — стоя на коленях и сложив руки на сердце, юноша с закрытыми глазами шептал: — ты, кого я почитаю с самого детства, кого я люблю всем сердцем, к тебе взываю в ночи, когда тьма окутывает меня, и одиночество давит на грудь. О, могучий Сукуна, даруй мне… И-зо-би-ли-е. Слово, ассоциирующееся с великим богом, доносящееся из уст сектантов каждый день, каждый час, каждую минуту. Все его жаждали. Ком застревает у Мегуми в горле, и он ещё тише продолжает: — Друга. Даруй мне друга, друга, друга… — неосознанно он всё сильнее вдавливал и вдавливал ладони к груди, и, только почувствовав учащённое сердцебиение, поднялся. В Сукуну он верил искренне и по-детски наивно. Он даже не задумывался о том, что его не может существовать — такой версии парень нигде не читал, а всё детство ему внушали лишь великое божество. Все верят — верит и он. Гето рассказывал, что прозрачность воды, что вся еда, что падающий мяч, что умение ходить, смотреть, слушать, что всё это даровано Рёменом Сукуной. Книг о науке или банальной биологии, разных энциклопедий в их библиотеке, конечно, не было. Фушигуро сделал глубокий вдох и выбежал из храма. Как только он переступил порог, на его лицо упали первые снежинки. Мальчик замер, подняв голову, и начал разглядывать падающие хлопья. Они были такими лёгкими, такими хрупкими, такими разными, и это заворожило Мегуми. Это был первый снег, коснувшийся его кожи. Всё вокруг было окрашено в серебристые тона, и в тишине падавших снежинок чувствовалась какая-то магия. Нет, всё это благодаря его богу. Фушигуро тут же придумал сюжет для новой картины — Рёмен Сукуна создаёт замёрзшие капли воды и сдувает их на землю. Воздух был свежим и прохладным, и юноша почувствовал, как это режет его лёгкие и обжигает горло. Впечатления были такими яркими, что он не мог оторвать взгляд от окружающего мира. Но внезапно мальчик вспомнил о времени. Пять минут… Гето был очень строгим, и с какого момента он мог поставить таймер? Может, Сугуру думал, что Мегуми понадобится меньше времени на молитву? Фушигуро знал, что если он задержится, то больше ему никогда не разрешат выйти за стены храма, потому что он не был уверен, выпустят ли его, даже если он придёт вовремя. Но часов у юноши не было. Единственное, что ему оставалось — считать. Он стал мысленно отсчитывать секунды, пытаясь не сбиться. Мегуми начал идти куда глаза глядят, но вскоре понял, что это бессмысленно. Он может сбиться со счёта и не успеть прийти в храм вовремя. Мальчик посмотрел на тёмные улицы, на заснеженные тротуары, и почувствовал лёгкое разочарование. Он уже начинал жалеть о том, что вышел на улицу, хотя это и было невероятно. Но такая ответственность тяготила. Может, Годжо и рассчитывал, что Мегуми, никогда не покидавший стены храма, не сможет самостоятельно освоить улицу, и она станет ему ненавистна и страшна? Нет, Фушигуро, даже не думай об этом. Старших надо почитать. У даровавших тебе приют не может быть плохих намерений. Фушигуро решил не идти дальше и свернул к закрытому магазинчику. Он прислонился спиной к холодной кирпичной стене и сел на свободный от снега асфальт, поджав колени к груди. Опустив голову, юноша продолжил считать, надеясь, что триста секунд настанут быстро. Но внезапно он услышал, как кто-то зовет его. — Эй, ты в порядке? — прозвучал мягкий голос, и перед глазами Мегуми возник силуэт мальчика, кажется, его ровесник. — Тебе не холодно? Незнакомец протянул ему руку, и Фушигуро, не зная, что ответить, отшатнулся. Он опустил глаза и стал считать дальше, пытаясь игнорировать присутствие мальчика. Мегуми не должен отвечать, не должен отвлекаться, но этот солнечный свет перед ним никак не давал ему покоя. — Меня зовут Итадори Юджи, а тебя? — его голос звучал так весело и открыто, что Фушигуро не смог сдержать улыбку. Этот Юджи напоминал цветом своих волос Сукуну. И тут его осенило. Бог послал ему друга! И какая разница, что он не должен был ни с кем разговаривать? Он не будет предателем, если просто познакомится. Мальчик перед ним был таким ярким и дружелюбным, что от одной мысли заиметь друга у Фушигуро пропали все сомнения. — Мегуми… Фушигуро Мегуми. И, нарушив все правила, он протянул руку и пожал руку. Рёмен Сукуна же не откажется от него из-за этого, верно? Встреча с Юджи была словно глоток воздуха, словно тёплый луч солнца. — Какое красивое имя! Знаешь, я тут ненадолго… — пар, выходящий из рта Итадори казался таким необычным явлением, — мой дедушка исполняет роль Деда Мороза и дарит детишкам отсюда подарки. Правда, тебя мы, видимо, пропустили, но ничего! Для такого случая у меня как раз есть набор сладкого! — Подожди, то есть Деда Мороза не существует? — Ась? — он открыл рюкзак, украшенный невиданными значками. — Конечно нет, тебе сколько лет? Вроде выше меня… а-а, ты пошутил. Ладненько, с Новым годом тебя! — Итадори протянул ему красно-белую коробку. Фушигуро принял подарок и сквозь упаковку рассмотрел в ней новогодние леденцы, имбирные пряники в виде человечков и ёлочек. — Стой! Я тоже должен что-то подарить тебе, — в карманах было пусто, и мальчик, чувствуя панику, схватил Юджи за руку, — идём в храм, я подарю тебе свою картину! Они дошли до высокого здания, и Итадори отпустил его ладонь, смотря наверх. — Ты состоишь в этой секте? — увидев подтверждающий кивок Мегуми, розоволосый опешил. — Дедушка рассказывал мне про неё! Но… может быть, он ошибался. Фушигуро, видя сильные сомнения и невозможность решить - ослушаться ли наказа взрослого, не знал, что можно сказать или сделать. Он умел общаться с людьми - ораторскому искусству мальчику обучил Гето, чтобы тот мог вдохновлять сектантов своими речами, но сейчас он не знал, как объяснить, что всё в порядке, обычному мальчику. Почему его дедушка решил, что их храм - нехороший? — Ты кажешься хорошим, а я верю в людей! Давай ты сбегаешь за картиной, а я здесь подожду? — Я хотел, чтобы ты выбрал, но… я мигом! Мегуми, воодушевлённый новой встречей и знакомством, со всех ног ринулся к храму, а затем и к Гето, чтобы узнать, сколько у него осталось времени и предупредить о картине. Сладости приятно шумели в коробке, прыгая вверх-вниз. Он, кажется, впервые испытывал такое счастье. Дверь в комнату была приоткрыта, и Мегуми, уже положивший ладонь на её ручку, чуть ли не сделал проход ещё шире. Его остановили чужие слова. — Да, ты прав, если бы на самом деле существовал этот Сукуна, мы бы с тобой вдвоём попали в Ад за такое преступление, - вздыхал Годжо, — и всё-таки наш эксперимент оказался удачным, не так ли? — Удачным. Но как ты предлагаешь бороться с последствиями? Мы не можем его выкинуть на улицу: он не знает банальных вещей, - отвечал Гето, — а учить его с самого начала уже поздно. У Фушигуро замерло сердце. Ему захотелось упасть на колени и молиться, молиться, молиться. Он забыл о Юджи, ждавшем его на улице. — В свои четырнадцать он знает больше, чем люди в свои восемнадцать, но его социальные навыки и обыденные знания… тяжело. Нашу вину нельзя отрицать, но всё же для Мегуми мы стали домом. — Да, ты прав, есть надежда, что он потеряется. Может, чокнемся за это, как за новогоднее желание? - усмехнулся Сугуру. У Мегуми постепенно отказали мозги, а после и тело. Коробка сладостей вывалилась из рук, а сам юноша рухнул на пол. Это не могло не привлечь внимание. Гето и Годжо моментально оказались возле двери и с широко раскрытыми глазами смотрели на мальчика. — Что ты слышал, Мегуми? - тряс его за плечи Сатору. — Рёмена Сукуны не существует… это значит, моя жизнь бессмысленна. И никогда не имела смысл. — Существует, Фушигуро, существует! И что это… ты должен принимать подарки только от своего бога, слышишь? Откуда у тебя это? Услышав слово "подарки", Мегуми словно бы вернулся к жизни. Он вырвался из рук Годжо и без верхней одежды бросился к выходу наружу. Обессиленный, юноша пытался восстановить дыхание. На улице никого не было. — Юджи! Юджи! Юджи! - кричал мальчик, бегая то к магазинчику, то туда, откуда, вероятно, пришёл Итадори. — Юджи! Юджи! Никто не отозвался. Он ушёл. Не дождался. Фушигуро не злится: Итадори можно понять и простить. Но такая была надежда! Он бы мог уйти вместе с Юджи, покинуть место, где на протяжении четырнадцати лет его обманывали. Мегуми обернулся и увидел Годжо и Гето. Они были в тёплых куртках. Мальчик усмехнулся, потому что понял, что взрослые не спешили его искать, но ощущали чувство долга, мол, если сбежит - нам же хорошо, но поискать для приличия надо. От этого стало ещё больнее. Вся правда раскрылась в один день. Какой-то внутренний механизм сказал ему: «Беги!» —, но Фушигуро стоял и смотрел, как те медленно направляются к нему. Юноша понимал, что ему некуда бежать. Во-первых, он замёрз, во-вторых, кому он нужен? Мегуми не знает, где живёт хотя бы один человек из их секты, не знает, к кому бы он мог обратиться за помощью. Вся его жизнь была посвящена храму и вере в Рёмена Сукуну. И даже если второй элемент оказался неправдой, то первый всё ещё реален. Он хочет жить! Он хочет ещё раз встретиться с Юджи и сделать ему подарок! Это его долг. Это его новый смысл жизни. — Мегуми, - Гето снял куртку и накинул её на юношу, — прости нас. Идём обратно. Мы тебе всё объясним. Фушигуро притронулся ладонью к лицу, чтобы узнать, насколько замёрзла его кожа, но почувствовал влагу на пальцу. Только тогда он осознал, что плакал.

***

С тех событий прошло несколько лет. Каждый Новый год отзывался болью в сердце и разочарованием. Это был самый нелюбимый день в году. Фушигуро остался в храме, остался в секте, остался рядом с Сугуру и Сатору. Они разрешили ему читать любые книги, и юноша всё больше погружался в науку и атеизм. Он не мог сразу перестать верить в Сукуну, потому что привык, раньше существование бога было чем-то основополагающим и очевидным. Но Годжо и Гето объяснили, что это бизнес, что сектанты ежедневно жертвуют огромные деньги, желая взамен получить изобилие. Было неприятно осознавать, что его искусство исполняло роль мотивации вложения финансов для "реконструкции" храма и милости божественного существа. Правда, многое не изменилось: Мегуми продолжать писать и произведения, и картины. Теперь он работал. Постепенно из наивного светлого подростка парень превратился в жаждущего денег и собственного удовольствия человека. На данный момент вместе с Сугуру юноша трудился над священным писанием о Сукуне. Последователей секты становилось всё больше и больше. Дело процветало. — Мегуми! - радостный возглас Сатору отвлёк парня от мыслей. — Мы выкупили тот монастырь! — О, поздравляю. И что теперь? — Теперь всё по-другому. Мы сейчас же уедем для его переделки и оформления где-то на три дня, и этот храм полностью на тебе. В любом случае, если всё получится, секта начнёт основываться и там, так что тебе придётся учиться быть главой. Будешь практиковаться исполнять эти обязанности с завтрашнего дня. Фушигуро был к этому морально готов. Он был правой рукой Гето и знал весь его распорядок. Сектанты почитали Мегуми и испытывали к его миловидной внешности большую симпатию, нежели к хитрым узким глазам и длинным волосам Сугуру.

***

Парень открывает глаза. Вокруг белым-бело. Он не понимает, где находится, и, как только пытается приподняться, чувствует невыносимую боль. Фушигуро скользит рукой по шёлковой ткани, и непонимание увеличивается. Момент - и он видит нависающее над ним тело. Мегуми узнаёт эти татуировки, единственное, что смущает - чёрные, как смоль, волосы. Пытаясь сосредоточиться, он вновь ощущает разрывающую боль и вздрагивает. И, когда он понимает, что она исходит из задницы, осознаёт, что это. Осознанный эротический сон. С Сукуной?! Фушигуро никогда не снился его бывший бог, хотя он и мог пофантазировать на подобные темы с его участием. Это было страшно непривычно. Мегуми не знал, как реагировать. Сон был настолько реалистичным, что даже чувствовалась боль, и поэтому хотелось немедленно проснуться, но с другой стороны… у парня никогда не было интимной близости, и терять этот шанс даже во сне казалось такой глупой идеей! Может, стоит насладиться моментом и попробовать взять верх над Рёменом Сукуной? И только Фушигуро хочет дотронуться до божественного существа, как тот резко отодвигается и вынимает из него свой член. Юноша внимательно наблюдает, размышляя, как поступить, но, видя чужую руку в крови, беззвучно открывает рот. Тогда вся боль пронизывает тело с небывалой яркостью, словно из-за своих мыслей парень переставал её чувствовать. Сукуна, видя чужую реакцию, поднимает бровь и кладёт окровавленную ладонь на живот парня, и боль сразу утихает. Мужчина подходит к Мегуми и с едва заметным удивлённым взглядом повторяет жест, но пальцы оказываются на его глазах. Фушигуро просыпается. Он боится двинуться, и, медленно хлопая ресницами, переваривает то, что ему только что приснилось. Такого раньше не было. Вероятно, вчера он слишком много думал о том, как проведёт сегодняшний день. Перенапрягся, и мозг решил выдать необъяснимую картину. Но всё же сейчас утро, не ночь. Мегуми аккуратно приподнимает голову, и, убедившись, что стояка нет, аккуратно встал с кровати. Боль не чувствовалась - конечно, во сне она была не больше, чем иллюзией. Чтобы смыть остатки сна и чужие неприятные касания, парень плетётся в душ. И в какое шоковое состояние впадает парень, когда видит, что по внутренней стороне бедра из него вытекает чья-то липкая семенная жидкость. Фушигуро полностью промывает себя и не может понять, как. Сам он сделать это не мог, а если бы его изнасиловали во сне, последствия были бы заметнее. Не мог же сон оказаться реальностью, не мог же сон переплестись с ней! Ответа на свой вопрос Мегуми не находит даже в книгах. Он решает смириться и заставить свой разум поверить в то, что ему показалось. Никакой крови, никакой боли, никаких синяков - только чужая сперма, подумаешь! Но об этом нет времени думать: нужно идти начинать службу.

*

Фушигуро вышел из покоев и направился к главному залу, который был сердцем святилища. С первых минут он стал слышать приглушенные голоса и шаги. Зал, обычно окутанный мраком, теперь освещался множеством мерцающих свечей, и их свет создавал причудливые тени на стенах, украшенных фресками, изображающими Сукуну. Мегуми с детства помнил эти фрески, но до сих пор не знал, кто их автор. Адепты уже собирались в зале, ожидая начала утренней службы. Они приходили сюда поодиночке или небольшими группами, тихо переговариваясь между собой, их взгляды были устремлены к алтарю. Среди них были и пожилые люди, чьи лица были покрыты морщинами, и молодые люди, с горящими глазами, и даже дети, которые играли друг с другом, словно они были дома. Для каждого поколения Фушигуро написал свою "Библию" - для старых с нравоучениями и моралью, напыщенной мудростью, для молодёжи - страстные любовные истории с горячими сценами, драмой и интригой, для детей - истории с животными, взаимопомощью, дружбой и верой в чудо. Все эти священные писания объединял, конечно же, Рёмен Сукуна. Мегуми смотрел на них и видел их веру. Он видел их надежды, их страхи, их сомнения, и он понимал, что он является тем человеком, который должен вести их за собой. Он выпрямился и обратился к собравшимся с эхом разносившейся речью. Служба началась. Все присутствующие встали на колени, склонили головы, и стали вторить его словам, читая наизусть утреннюю молитву Сукуне. В голосе Фушигуро звучала непоколебимая уверенность, но внутри он чувствовал, как его сердце сжимается от тяжести лжи, которую он был вынужден поддерживать. Однако у сектантов есть выбор - читать научные книги или верить в бога. У маленького Мегуми такого выбора не было. После воспевания од адепты поднялись и начали выполнять свои ежедневные обязанности. Некоторые пошли в трапезную, желая приготовить для всех завтрак, другие покинули храм, чтобы продолжить социальную жизнь или пойти на работу. Мегуми проследил за тем, чтобы пища была приготовлена вовремя и по всем правилам. Кто-то начал подготовку к ритуалам, которые должны были пройти в течение дня. Они выносили из хранилища священные предметы, одевались в ритуальные одежды, и готовились к тому, чтобы вознести свои молитвы Рёмену Сукуне для получения собственной выгоды в виде счастья и изобилия. Фушигуро держался в стороне, пока что он не мог вкусить мастерство Гето и миленько беседовать с каждым сектантом. Конечно, в будущем он научится, а сейчас можно выдавливать умиротворённую улыбку и одобрительно кивать. Они собрались за столом и ещё раз помолились Сукуне в знак благодарности за еду. Складывая руки в печать, Мегуми аккуратно подсматривал за остальными и не понимал, действительно ли они верят в то, что какое-то неземное божество могло преподнести им пищу за молитвы и веру. Неужели люди в этом городе такие тупые? Но, как недавно узнал юноша, секты - явление известное и популярное. Видимо, им нужно сливать свои деньги или, как решил Фушигуро, очищать свою карму. Он видел, на каких дорогих машинах приезжали некоторые из сектантов. И всё же, такое объединение чудесно тем, что собирает такие разные классы людей в одном месте. Некоторые даже поженились и уехали. И тут Мегуми понял, что у него отношения вряд ли будут. С молодыми девушками-сектантками он пытался общаться, но во-первых, это было запрещено, а во-вторых, они не понимали его намёков. Симпатичных юношей здесь не было, да и он бы побоялся заводить с ними разговор - слишком большой багаж неудачного опыта. Его жизнь казалась такой обречённой и бессмысленной… Нет, не казалась. Она таковой и была.

***

И сколько же энергии уходило на службу. Фушигуро было тяжело одному, ведь даже Гето никогда не был один. Много обязанностей, а адептов ещё больше, но Мегуми справился. Он не понимал, откуда в нём было столько чести, что сейчас его терзала совесть, мол, неправильно всё это. Рёмена Сукуны не существует и никогда не существовало, а ты промываешь мозги детям, взрослым и пожилым людям, прямо как тебе с самого детства. Не лучше ли было противостоять злу? Но он избрал свой путь. Мегуми не верил, что смог бы где-то найди себе применение, а Годжо и Гето он верил, тем более мужчины в качестве заработной платы приносили интересные книги и вкусную еду. Большего для счастья и не надо было. Теперь он мог свободно гулять по улице, но такая свобода лишь тяготила парня, поэтому из храма он выбирался редко. — Ещё два дня, - Фушигуро смотрел в окно, — но, если у них всё получится, вероятно, я останусь здесь один… Он бросил взгляд на матрац, лежащий на полу, и вспомнил про сон. Выдохнув, юноша ещё раз напомнил себе, что Сукуны не существует, что эта истина ему уже давно известна. Мегуми лёг в постель, и, закрыв глаза, сразу же погрузился в сон, даже не успев поразмышлять или создать сценарий своей другой жизни. Но это не был спокойный и умиротворённый сон, а скорее плен, из которого не было выхода. Сначала было темно, как в бездонной пропасти, и парень чувствовал себя потерянным. Потом мрак начал рассеиваться, и он увидел, как впереди появляется силуэт. Это был Рёмен Сукуна. Высокий, вновь с чёрными волосами, татуировками и горящим огоньком в глазах. Сукуна не говорил, он просто смотрел на Мегуми, и в этом взгляде было столько власти и силы, что Мегуми чувствовал себя маленьким и ничтожным. Он хотел отвернуться, спрятаться, но его ноги словно вросли в землю и не могли пошевелиться. «Проснись, Мегуми, это сон, проснись!», - зажмурив глаза, он повторял это в свой голове. — Ничего не получится. Это мой сон, - вдруг заговорило божественное существо. — Молчать! - крикнул Фушигуро. — Ты всего лишь сгенерированный моим мозгом объект. Рассейся. Безразмерное пространство наполнил чужой смех. — Такой наглости я давно не встречал, - он подходил всё ближе и ближе, — и как ты объяснишь это? Мегуми, почувствовав тяжесть, посмотрел вверх и увидел собственные руки, закреплённые в воздухе непонятным механизмом. Он попытался дёрнуть ими, но возникла такая боль, словно он ударил руками о бетон. — Какого?.. — Если уж это твой сон, то как не стыдно милому мальчику иметь такие грязные фантазии? Фушигуро впал в панику. Он не мог высвободить руки, и, посмотрев вниз, чтобы узнать, всё ли в порядке с ногами, он обнаружил, что перед Сукуной он абсолютно нагой. Рёменовская рука впилась в его горло своими когтями. Мегуми не мог дышать, и из-за испуга в груди кислорода было мало. Как только его отпустили, парень еле устоял на ногах. Откашлявшись, он смотрел прямо в алые глаза напротив и не мог понять, что же сейчас происходит. Кошмар ли это или реальность? Фушигуро сбился со счёта, сколько раз происходили адские удушения, после которых он был таким обессиленным и никчёмным, руки болели, ноги не стояли. Парень чувствовал, как около горла застывает кровь, и вдруг он ощутил чужие пальцы меж своих ягодиц, что сделало боль в три раза сильнее и ужаснее. Паника нахлынула новой волной. Смелость и решительность, которыми он обладал в прошлом сне, больше не появлялись. Мегуми казалось, что его сейчас разорвёт. Он слышал, как Рёмен Сукуна приказывал открыть глаза, но сила и на это иссякла. Юноша уже был ходячим трупом. Нет, мгновение назад ситуация была ещё, оказывается, приемлемой. Фушигуро почувствовал, как Сукуна, не медля, входит в него своим членом - слава богу (нет, неправильное выражение) не гигантским и не двумя, как иногда представлял сам Мегуми. Его спина онемела, руки натёрлись о невидимую верёвку, ноги обмякли, внутренности сжались, он ничего не мог сделать помимо того, как давать Рёмену безжалостно себя трахать. Фушигуро не мог думать ни о чём, кроме этого, и это лишь усиляло все ощущения. Единственное, что могло его радовать, так это осознание того, что никаких мазохистских наклонностей у него нет. Мегуми чувствовал, как его тело разрывается изнутри. Он ощущал, как кровь пульсирует в такт движениям Сукуны, который то входил, то выходил из него, не давая ни секунды передышки; он слышал стоны, рычание и гортанные звуки, которые сопровождали каждый толчок. Белая пелена. Кажется, парень потерял сознание, но он не спешил что-либо делать. Его устраивал этот цвет. Возможно ли упасть в обморок во сне, нет, в кошмаре, и при этом осознавать это? Фушигуро, кажется, совсем сошёл с ума. Миг - и он увидел чёрный цвет. Нехотя юноша открыл глаза. Перед ним собственная комната. И, пока Мегуми пытался сообразить, проснулся он или нет, первым ощущением был рвотный позыв. Он не успел даже встать, как его вырвало на пол. Но это не было самым худшим - хуже было то, что он увидел посреди своей рвоты. Вытерев рот, юноша бросился к телефону, который ему оставил Годжо. Он был кнопочный, но Фушигуро быстро научился его использованию. — Привет, вы ещё не возвращаетесь? - он пытался угомонить дрожь в своём голосе. — О, Мегуми! - радостно воскликнул Сатору. — Не-а, но постараемся не задержаться. Что-то случилось? — Не справляешься? - приглушённо прозвучал голос Сугуру. — Нет, всё в порядке, - юноша пытался придумать, что сказать, но ничего, кроме правды, не приходило в голову, — просто мне снятся страшные кошмары. — А-а, да ничего страшного. Выпей чай и успокойся, это с непривычки. — Помни, что сны - это не реальность, - напоследок сказал Гето. Фушигуро быстро попрощался и положил трубку. Вздохнув, он по-быстрому помыл полы и направился в уборную комнату. В зеркале он обнаружил алый засос на ключицах. Мысль о том, что кто-то ночью мог его изнасиловать во сне, казалась всё правдоподобнее и правдоподобнее. После того, как Сукуна явился Мегуми в кошмаре, оставив после себя ощущение леденящего ужаса и жгучего стыда, парень пришел к единственному, как ему казалось, решению - не спать. Он понял, что сон стал для него не отдыхом, а мучением, и что способ избежать этого – бодрствовать. Но бессонница давалась юноше очень тяжело. Тело, привыкшее к регулярному сну, отказывалось подчиняться его воле. Глаза, воспалённые от усталости, слипались, а разум отказывался сосредотачиваться на чем-либо. Он боролся с дремотой как мог, но она была сильнее его. Фушигуро не знал о существовании кофе или других стимуляторов: его мир был ограничен стенами святилища. Парень знал только то, что помогало ему отвлечься от негативных мыслей, но не от усталости. Он начал читать книги из библиотеки, пытаясь отвлечься, но, как только он принимался за чтение, его веки закрывались, а буквы расплывались перед глазами, слова теряли смысл, и мысли начинали путаться. Тогда Мегуми решил прибегнуть к физическим упражнениям. Он начал делать отжимания, приседания, подтягивания, скручивания, пока его мышцы не начинали гореть от усталости. Юноша надеялся, что физическая боль поможет ему не заснуть, но на самом деле это лишь делало его ещё более уставшим, ещё более сонным. Он чувствовал, как его ноги подгибаются, а руки дрожат от напряжения, и понимал, что его тело на пределе. Вести службу в таком состоянии было ещё сложнее. Фушигуро не спал два дня и замечал внешние изменения в виде синяков под глазами. Но зато он не погружался в страшный мир кошмаров. Пока этот кошмар не стал явью. Мегуми решил посмотреть в зеркало, чтобы узнать, не стал ли засос бледнее, но вместо этого он увидел татуировки, покрывающее его собственное тело. Вне зеркала их не было, и Фушигуро понял, что начал бредить. Из-за отсутствия сна его тревожность росла с непозволительной скоростью. Наступил вечер. Сектанты постепенно расходились по домам, и никто из них не спрашивал о возвращении Гето, словно бы им нравился новый глава секты. Это льстило. Когда все ушли, Мегуми направился в трапезную и решил заесть сонное состояние тушёными овощами. Ничего не предвещало беды, как… на его руке показался рот. Рот Рёмена Сукуны. С его татуировкой. «Покорми меня», - раздался внутренний голос, и Фушигуро, словно зачарованный, медленно положил брокколи в чужой рот. Он не верил своим глазам: овощ растворился в воздухе. «Какая гадость, ты явно был бы намного вкуснее». Мегуми казалось, что он совсем сошёл с ума, и, не доев ужин, поспешил в свою комнату. Фушигуро не упал на колени, не приложил руки к груди, не начал молиться. Он давно привык, что Сукуна - это не более, чем выдумка, и даже из-за странных галлюцинаций он не думал иначе. — О, наконец, я смог, - дверь открылась, и внутрь вальяжно вошёл Рёмен, — твоя вера в меня усилилась. Снова осознанный сон? Мегуми берёт всё, что попадается ему под руки, и бросает в Сукуну, но тот умело уворачивается. — Покинь меня уже! Мне не четырнадцать! — Твоё подсознание всё поняло, а ты до сих пор не образумишь, - в него прилетела тетрадь, но вместо того, чтобы разозлиться, мужчина поймал её, — ух ты, а это твои рисунки. Какой я здесь красивый. — Не смотри! - юноша уже почти смирился со своей участью. — Не подходи ко мне и объясни, что ты такое и что тебе от меня нужно. — Как много приказов, - зевнул Рёмен, — с богом, иль как вы там меня величаете, не позволено так разговаривать. Последней вещью, оказавшейся рядом, была кружка, стоявшая на тумбочке. Мегуми схватил её и, немного подумав, разбил о пол. Взяв один из осколков, парень сжал губы и уже был готов попытаться вскрыть себе ей вены, как вместо своей руки он проскользил по коже внезапно появившегося Сукуны. — Решил проверить мою скорость? - глубокий порез тут же зажил, стоило мужчине положить на него свою ладонь. — Как же много от тебя проблем. Рёмен повалил юношу и уселся сверху, обездвижив его руки своими. Рассматривая парня, он думал, что сказать, потому что и сам не ожидал, что ему получится принять форму человека. — Значит так, дорогой, начнём с начала. Я - тот, кто устраивал тебе кошмары, тот, в кого ты верил с самого детства и веришь до сих пор. Я пришёл вершить возмездие. — Каким образом? Изнасилованием? - увидев недоумение на лице Сукуны, парень резким быстрым движением вырвал свои руки. — Ну же, давай, можешь задушить меня, - он ногтями вцепился в собственную шею. — Можешь не пытаться, ты всё равно ничего себе не сможешь сделать, - мужчина усмехнулся, — но шейку мне твою жаль. Я думаю, будет лучше украсить её не следами от ногтей, а моими засосами. — Убей меня и делай с моим трупом всё, что угодно, - холодным взглядом парень смотрел в чужие глаза, — если боишься, что я из-за этого проснусь, то не переживай: я сразу убью себя в реальной жизни. Фушигуро твёрдо считал, что это очередной кошмар. Конечно, напрягало до ужаса сонное состояние, которое не позволяло до конца переварить громкие фразы его мучителя, но, как недавно понял юноша, во сне может быть всё, что угодно. — Бля-ять, ты чертовски удивительный, Мегуми, - Рёмен хотел было продолжить, но его перебили. — В нашем храме нельзя материться: так ты можешь разгневать нашего бога. — Ещё и смелый. И какие ж ещё правила вы придумали? Кто заматерился, тот кладёт деньги в специальную коробочку, чтобы вымолить у Рёмена Сукуны прощение? — Да, но ты можешь просто исчезнуть из моих снов. Я не мазохист. — Ты хоть знаешь определение этого слова? Кажется, тебе в кайф жить столько лет в этом храме и посвящать свою жизнь идиотскому делу. Ты поклонялся мне, как будто я был высшим существом, и при этом даже не задавался вопросом, откуда я взялся. Насколько я понимаю, в современной школе не учат теологии, а объясняют создание мира иным способом, или такие вещи только в четырнадцать лет изучают? Сукуну одновременно находил неподчинение Мегуми занимательным и раздражающим. Другие люди, к которым он приходил, не сомневались в его истинности и тут же склоняли головы. Наверное, потому что они ждали кары за свои грехи. Фушигуро так сломить и не удавалось, как и его веру, что всё это сон. Бесспорно, Сукуна часть своей вины в этом осознавал. — Но я не ходил в школу. Мегуми отвечал кратко, односложно, безэмоциональном голосом. Несмотря на то, что недавно он чуть ли не сорвался, сейчас парню было на всё наплевать: он словно ещё раз осознал всю никчёмность своей жизни. Он понимал, что бессмысленно просить себя проснуться, потому что прошлые попытки успехом не увенчались. А раз его тело свободно, то делать он может, что пожелает. Юноша помнит тот день, будто он был вчера, хотя так старался его забыть. Когда Гето рассказал, что их бог - выдумка, а Годжо объяснил всю суть и значение секты, Фушигуро пережил все стадии отрицания, гнева и принятия. Он выглядел глупо, когда утверждал, что взрослые его обманывают, и после не разговаривал с ними два дня. Сугуру и Сатору были понимающими и дали мальчику свыкнуться с мыслями. — Не ходил в школу? Но сейчас каждый обязан получить минимальное образование. Не зря же я пожирал людей каждый год, чтобы быть в курсе всех событий. — Меня учили здесь. О Сукуна, разум, хватит мне говорить об этом. Или это сон-исповедь? Однако высказываться образу бога - идея будто не совсем хорошая. — А ты хотел бы учиться в школе? — Наверное. Но сейчас я хочу только выспаться и умереть. — Хорошо. Давай заключим пакт: я исполняю эти три желания, а ты разрешаешь мне полностью поглотить тебя? — С радостью. Последнее, что видит Фушигуро - вновь касающаяся его лба ладонь Рёмена. Юноша словно впадает в состояние невесомости, и глаза сами закрываются. Так хорошо… Вот бы тело всегда было таким лёгким… Но Мегуми чувствует, как просыпается. Он не хочет открывать глаза, и на лице отображена довольная улыбка: всё это было сном. Безусловно, юноша был удивлён своей фантазии и хотел было проанализировать её, но вдруг резко ощутил толчок в бок. — Не спать. — А-а? - открыв глаза, парень поднимает голову вверх и видит того же темноволосого Сукуну с недовольно-насмешливым выражением лица. — Что? Какого… Фушигуро, желая оглядеться, посмотрел вперёд и увидел бежащего на него школьника. Он не мог двинуться с места, как Рёмен грубо дёрнул его на себя. Это сон во сне? Юноша, конечно, читал о таком, но никогда не ощущал на себе. Всё выглядело так реалистично и натурально, что на миг ему показалось, что вся его жизнь - сон, а он - настоящий обычный старшеклассник. Жаль, что это было не так. — Ты же хотел оказаться в школе? Я исполнил. Это настоящая школа в реальном времени, так что не позволяй себе многого, - Сукуна умолчал о том, что ради этого ему пришлось убить двух школьников, — мы с тобой - новенькие. — Я же могу быть не рядом с тобой? - он все ещё не доверял татуированному, хотя понимал, что все его сны крутятся вокруг него. — Тц, - фыркнул парень, — как хочешь. И Мегуми, довольный сложившейся ситуацией, быстрым шагом скрылся от чужих глаз. Он понимал, что будет выглядеть странно, если начнёт пристально смотреть на других, и поэтому задерживал свой взгляд на стенах, где висели доски почёта, кубки и дипломы этой школы. — Ой, привет, не видела тебя здесь раньше! - обратилась к нему симпатичная девушка. — Ты из какого класса? — Из первого, - с сомнением ответил юноша, почесав волосы рукой. Наверное, все люди начинают учёбу с первого класса? — Хи-хи, а ты забавный, - она мило улыбнулась, — хочешь, я покажу тебе школу или расскажу что-нибудь? — М? Ну, вот эта грамота, - он указал рукой на лист бумаги, стоящий в рамке, — эта игра проходит до сих пор? Как принять в ней участие? — А? Серьёзно? Спроси лучше что-нибудь о сплетнях, я не знаю, вот про тебя мы давно уже говорим, Эмиль, и по всей видимости я первая, кто тебя узнал! Наверное, потому что внешность у тебя оказалась другой. Фушигуро на мгновение замер, но заставил себя прошептать единственное слово: — Эмиль? — Ну да, ой, или нужно было называть тебя по фамилии? Ну, я думаю так мы только сблизились. — А не знаешь ли ты, как зовут второго новенького? — Демиан, кажется, а что? — Ничего. Дальше я пойду один. Спасибо за знакомство. Девушка, смотря на уходящего парня, была раздражена. Как можно назвать эту встречу знакомством, если он даже не спросил её имени, из какого она класса и не сделал комплимент? Нахал. Невежа. Моральный урод. Блондинка в обиде сложила руки на груди, и, не дождавшись возвращения вдруг передумавшего новенького, ушла на поиски другого. Мегуми отстранился от происходящего и прислушался к своим внутренним ощущениям. Это ощущение того, что он не на своём месте было особенно острым, когда он смотрел на других учеников. Они казались такими беззаботными, такими живыми, а он чувствовал себя чужаком в этом мире. Безусловно, это была правда, и юноша понимал, что не сможет хотя бы на миг стать настоящим школьником. Интересно, как дела у "Демиана"? Почему он об этом задумался? Почему Сукуна, нет, почему его разум решил присвоить им именно эти имена? Что за глупые намёки? Speak of the devil. Фушигуро поднимает взгляд и замечает Рёмена, окруженного группой не обычных школьниц, а очень привлекательных, эффектных девушек с ярким макияжем, пышными формами и кокетливыми улыбками. Они смеялись, о чём-то шутили и буквально вились вокруг Сукуны, словно мотыльки, летящие на свет. Мегуми почувствовал смесь раздражения и зависти. Он стоял в стороне, чувствуя себя чужаком, неуклюжим и нелепым, и не понимал, что так его задело. Юноша сам отверг одну симпатичную девушку, сам постеснялся завести с кем-либо знакомство, сам не смог вписаться в эту обстановку. А Сукуна? Его целью было ещё раз убедить парня, что тот ни на что не способен? Что лучше ему жить, как он жил раньше, в неведении и несвободе, без социума и любого общения? Ненависть и отвращение к себе бурлило в Мегуми, и он отвернулся. Нужно было просить Рёмена об исполнении двух желаний, а лучше только последнего. Внезапно юноша осознаёт, что он начал воспринимать Сукуну как настоящего человека, а не как мразь из кошмаров. — Звонок был, - татуированный вдруг оказывается прямо у уха, — идём, если не хочешь прогулять. Они молча шли до класса и сели за последнюю парту, которую забронировала специально для Демиана одна из его новых подружек. Девчушка, правда, ожидала, что сидеть с новеньким будет она, как думал и сам Рёмен, но планы изменились, и той пришлось уйти на первую парту к какому-то заучке. — Сегодня у вас контрольная работа, - констатировал учитель, — пишите дату и тему. Мегуми удивлёнными глазами посмотрел на совершенно спокойного Сукуну. — Сейчас буду обучать тебя искусству списывания. Достань из своего кармана телефон. И вправду в кармане у юноши оказался гаджет. Осторожно посмотрев на занятого преподавателя, он нажал по кнопке включения, смахнул экран пальцем и увидел блокировку. — Пароль - твоя дата рождения, - закатил глаза парень. Фушигуро потупил в экран, его палец надвис над одной циферкой, но, не зная, куда нажать, он признался: — Но я не знаю, когда я родился. В разочаровании Рёмен закрыл лицо ладонью. Между ними повисла мёртвая тишина. Учитель раздал материалы контрольной работы, и Мегуми, глянув на них, понял, что знает, как решать. В его голове возникло несколько способов решения трёх задач, и он начал писать. — Это я тебя обучаю искусству списывания. Держи. Буквы, написанные рукой парня, были вычурными, с изящными завитушками, с тонкими и толстыми линиями, которые придавали его почерку особый стиль, особый шарм. Так не умел писать никто - быстро и завораживающе. — Вот это у тебя почерк, - усмехнулся Рёмен ещё и потому, что с начала урока прошло всего девять минут. Он не знал, что Фушигуро разбирается и в физике, хотя мог бы и глубже заглянуть в его мозги. — Конечно, ведь все годы своей жизни я посвящал какому-то Рёмену Сукуне оды, стихотворения и писал книги. — От руки? Не на ноутбуке? — От руки, у нас же запрещена любая техника в храме, - он смотрел, как "Демиан" списывает с его тетради, и это почему-то зачаровывало, — знаешь, такими словами ты выдаёшь сам себя. Никакой ты не Сукуна, а его подобие, ведь откуда богу знать о технологиях и ещё разбираться в них? — Знаешь, все четырнадцать лет, когда ты верил в меня, я мог спокойно поглощать части душ людей и проживать их жизнь. Конечно, я не остановился на одном человеке и перемещался из города в город, из стариков в детей, - глянув на недоуменное лицо Мегуми, он продолжил, — а теперь из-за кое-кого я стал слабее и взамен поглощу его полностью. — В детстве я думал, что ты всегда жив, а позже, что тебя никогда не существовало. Оказалось, что ты - герой моих снов. Удивительно, - Фушигуро впервые улыбнулся, — я так понимаю, если ты меня поглотишь, заберёшь моё тело, душу, то сможешь быть обычным человеком? И зачем тебе это? Разве не интереснее блуждать по разным телам? — Я изначально и был обычным человеком. — Чего? - парень не смог скрыть своего удивления. Учитель хлопнул рукой по своему дряхлому деревянному столу и, громко положив чью-то потрёпанную тетрадь на стол, произнёс: — Молчать! Решайте сами. Вторая парта, не списывать, я всё вижу. Мегуми, если говорить честно, неплохо так испугался, но страха своего не показал. В святилище все всегда соблюдали тишину, и крика юноша в жизни не слышал. — Представь себе, я тоже не ходил в школу: моя семья была слишком бедна. Но в итоге меня прокляли, - улыбнулся Сукуна, — или ты хочешь историю поинтереснее, а не скучную настоящую? Могу по-быстрому придумать, что я спас весь мир, а жалкие неблагодарные людишки растоптали и убили меня, но милостивый боженька меня пожалел и сделал святым, м? — Я всё равно никогда не узнаю, правду ли ты говоришь или ложь, но если ты действительно был человеком… поражает, что ты вообще существовал. Из твоих слов мне показалось, что это я выдумал твой образ, и поэтому он возник. — Всё перемешалось, - он дописал последнюю задачу, — этот мужик снова на нас пялится. Давай сдадим работы и выйдем? Физик, конечно, был в шоке, как и одноклассники, потому что задания были объёмными. Парни по-быстрому покинули кабинет и продолжили разговор. У Мегуми всё ещё оставался эффект эфемерного пространства, что он уже умер, а сейчас в неком чистилище-подобии рая. Но раз ему выдался шанс рассказать свою историю и выслушать чужую, он его использует. — Но ты же смог принять форму человека, откусив часть моей души. Так бы и ходил дальше, мне не жаль своё тело. — Да тебе всего себя не жаль, - рявкнул Рёмен, — два тела не могут существовать одновременно, так что тогда мог видеть меня только тот, кто и пробудил, то есть ты. — Тебе нравилась твоя прошлая жизнь? Почему ты решил снова стать человеком? — Мне просто скучно. И всё-таки люди удивительны, мне нравится их изучать. Жизнь наверху не приносит мне никакого удовольствия, тем более я там со всеми переругался. Раньше я был сильнейшим, однако когда все библиотеки с моим именем сгорели, моя мощь утратилась. С твоим приходом она возросла и вновь понизилась до прошлого уровня, но за это время я успел нарастить репутацию всесильного. Конечно, мне стало неприятно, что снова произошло событие, заставившее забыть меня, но оказалось, что вся искренняя вера протекала лишь от тебя одного. Наверху оставаться было бессмысленно, а разобраться с предателем - правильно. — Но ты проникся моей историей? Как мило. Не думал, что такие, как ты умеют что-то чувствовать. Получается, ты даже не бог, а скорее демон? Ладно, будешь просто человеком. Они стояли возле дверей в столовую, откуда исходил приятный запах только приготовившейся еды. — Ваш культ наделил меня такой силой. Но сейчас ты пробуждаешь во мне человеческие качества, или я просто смешиваюсь с тем, чью жизнь отобрал. Наверное, всё вместе. Не хочешь поесть? Фушигуро пропустил вопрос мимо ушей, потому что задумался о том, что эскперимент Гето и Годжо оказался удачным. Интересно, подозревали ли они, что, промыв мозги маленькому мальчику, смогут вызвать в нём связь с Рёменом Сукуной? И когда Мегуми заметил его ожидающий взгляд, просто кивнул. — Хочешь сосиску в тесте? - они подошли к буфету. — У меня есть карманные деньги, которых должно хватить. — Это же из мяса? Я никогда его не пробовал. На лице Сукуны выступила заметная злость, и он купил им две сосиски. Они были дорогие, но слегка подгорелые, сухие и пересолённые. Рёмену вкус не сильно понравился, но он не мог оторвать взгляд от того, как Мегуми с аппетитом уплетает такую обычную еду. — Удивительно, что ты вырос таким высоким, - он был в неприятном удивлении от того, что даже после раскрытия правды парня заставляли соблюдать диету, — есть что-то ещё, что ты хотел бы попробовать в жизни? — Давай встречаться? - спокойно предложил Фушигуро, выкинув полиэтиленовый мешочек в мусорку. — Я читал книги о любви. — И дрочил на них, можешь не продолжать. Но любовь и я - вещи разные, не находишь? Не лучше ли будет найти тебе здесь какую-нибудь девчонку? — Но ты же будешь ревновать. Сукуна замер: давненько с ним так бесцеремонно не обходились. Почему-то это только привлекало и притягивало. Мегуми, не услышав ответа, продолжил: — Шучу. Просто не хочется обманывать и придумывать новый образ. Хочу, чтобы меня любили, какой я есть, зная мою жизнь. — Шутишь насчёт отношений или того, что я буду ревновать? — Того, что ты будешь ревновать. — Тогда с этого момента мы встречаемся. Фушигуро пожал плечами, словно это не он предложил. Мысль о том, что у него теперь есть парень, его радовала. В целом, смотря на отношения между Сугуру и Сатору, он тяжело представлял себя рядом с девушкой. А теперь он мог встречаться с выдуманным-образом-богом-демоном-обычным-человеком-непонятно-кем-и-просто-Рёменом-Сукуной. — А ещё я читал про озеро. И про море, океан. Безграничные воды. — И откуда в школе взяться…- Сукуна вдруг схватил его за руку, — идём. Здесь есть бассейн. Наконец, они достигли спортивного комплекса. Мегуми едва успевал за ним - непривычное рвение было у его парня. Он огляделся по сторонам, ожидая увидеть толпу учеников, но бассейн был пуст: лишь тишина и лёгкий запах хлорки. Удача, что ни у кого в этот момент не было занятий. Они оба перевели взгляд на раздевалку. — Нет времени, — проговорил Рёмен, посмотрев на часы, и, не раздумывая, начал снимать с себя школьную форму, — а тем более раздевалка с большой вероятностью закрыта, да и ключей от шкафчиков у нас нет. Мегуми стоял на краю бассейна, его взгляд был прикован к водной глади. Он никогда раньше не видел такого количества воды. Его мир ограничивался стенами святилища. Юноша мылся в душе и поэтому не мог сравнить бассейн с огромной ванной. Хоть он и читал про моря и океаны, про озёра и реки, видел их на картинках, но это не могло сравниться с тем, что было перед ним сейчас. Парень опустил руку в воду почувствовал, какая она тёплая и мягкая. Ему показалось, что вода сама хочет его притянуть. Он провел ладонью по поверхности и ощутил некую ласку кожи, и от этого прикосновения его охватило какое-то странное чувство, которое было одновременно и приятным, и пугающим. Вдруг Мегуми почувствовал резкий рывок за ногу, и в следующее мгновение он оторвался от пола. Парень не успел даже ахнуть, как с громким плеском упал в воду. Его голова ушла под воду, и, ощутив прилив адреналина, он пытался вынырнуть. Сукуна, который все это время с удовольствием наблюдал за ним, подплыл и крепко обхватил Фушигуро за талию, помогая ему вынырнуть и удержаться на поверхности. В ответ юноша вцепился в его плечи и откашливался. — Разве в школе можно ходить в мокрой одежде? - поинтересовался он, переведя дух. — Тебе можно, - он ухмыльнулся, — понравилось первое знакомство с водой? Будем учиться плавать? - не составляло трудности догадаться, что тот никогда не плавал. — Я всё равно не научусь так быстро, верно? - увидев подтвердительный кивок, Мегуми продолжил. — Я просто повишу на тебе, можно? Это романтично. — Можно.

***

Фушигуро было холодно. Как мог, он выжал всю влагу из одежды Эмиля, выкинул теперь уже нерабочий телефон, но переодеться было не во что. Зато Рёмен шёл только с мокрой головой. Мокрая причёска шла им обоим, и если они и так привлекали внимание, как новенькие, то теперь - как странные люди. Когда прозвенел звонок, им пришлось по-быстрому покинуть бассейн, чтобы не попасться. Но Мегуми было в тот момент так хорошо, так приятно, он ощущал неизведанное облегчение, и, кажется, в голове его прозвучала фраза, что он хочет жить. — Демиан! Физик сказал, что у тебя три, представляешь?! Ты что, списывать нормально не умеешь? Самый первый же ушёл! - воскликнула девушка, бросаясь чуть ли ему не на шею. — Ой, у тебя волосы мокрые. — Пф, списывать-то я умею, - он отвечал так, будто они давние одноклассники, — только не в том месте списал, видимо, - толкнул Мегуми в бок. Фушигуро не мог поверить в то, что он решил неверно. Когда мальчику было скучно, он прорешивал все учебники и сверял ответы. Он находил свои способы решения, ведь доступа в Интернет у него никогда не было, а на последних страницах подробные решения не приводились. — Идём разбираться, - он вдруг схватил обеими руками Сукуну за запястье. — Чего? — Разберёмся с физиком, и ты поглотишь меня. Я уверен, что сделал всё правильно. Рёмен опешил от такого напора. Он никогда не видел Мегуми таким и не мог сдержать улыбки, решая посмотреть, к чему это приведет. Они направились к учительскому кабинету, и мокрый Фушигуро шёл впереди, приковывая к себе чужие взгляды, но на замечания других учителей он не реагировал и упорно игнорировал остальных. Сукуна следовал за ним, чувствуя какое-то странное возбуждение. Они подошли к кабинету, и Мегуми, не постучавшись, открыл дверь и вошёл внутрь. Учитель физики, старый и суровый человек, сидел за своим столом, уткнувшись в бумаги. Он удивлённо посмотрел на вошедших, и его лицо исказила гримаса недовольства. — Что вам здесь нужно? — спросил он, и его голос был грубым. — Я занят. — Я хочу поговорить с вами о наших оценках. Мужчина удивленно приподнял брови. — Вы? — спросил он. — А что вас не устраивает? Вы же получили тройку, это вполне заслуженно. Удовлетворительная оценка! Фушигуро подошёл ближе, а Рёмен, сложив руки на груди, остался в стороне, улыбаясь во все зубы. Было забавно видеть Мегуми таким. Физик показал парню их работы. — Вы снизили балл за оформление? Но это же смешно. Мы из других школ и не можем знать, как оформляются задачи у вас, - парень по-настоящему вжился в роль старшеклассника, — то, что вы не пишете колонку СИ, а сразу меняете данные, не значит, что наши задачи решены неверно. — Погодите, - мужчина надел очки и пригляделся к юноше, — да ты мокрый! Как ты посмел зайти ко мне в таком виде?! — А вы сухой и чёрствый, как хлеб, который оставляли для подношений богу. Если вы не исправите нам оценку, то возмездие вас вскоре настигнет. Сукуна наблюдал за происходящим с интересом. Он чувствовал, как его сердце бьётся от азарта. Парень никогда не думал, что Мегуми может быть таким упрямым, таким бесстрашным. Он наслаждался этой сценой и был готов вмешаться, если бы это потребовалось. — Ты мне угрожаешь, что ли? Сопляк, я бы мог вам двойки поставить, тут и дураку понятно, что вы списали. Не могут обычные школьники решить эти задачи так быстро! Остальные не палятся хотя бы, а вам дам совет - привыкайте к нашей школе постепенно и старайтесь не выделяться. — Слышь, ты, Франц недоделанный, - решил вмешаться Рёмен, — ты мою фамилию знаешь? Перечитай на тетради и поставь нам пять, не ниже. Иначе весточка полетит к директору. Мужчина быстро перевернул страницы и, глянув на обложку, обомлел. Он с испугом посмотрел на стоявшего сзади парня и ответил: — Вышла ошибка. У вас двоих пять. Можете идти. Мегуми с недовольным взглядом посмотрел на Сукуну, но вышел за ним. Из-за конфликта ему стало тепло, хотя одежда неприятна налипала на кожу, а волосы - на лоб. Рёмен вдруг остановился и бережно поправил его прядь. — Что это было? Он изменил своё мнение только из-за того, что ты вмешался со своей фамилией! — Ну мы ведь добились своего. — Ужасным способом - это бесполезно. — Спорить с учителем некрасиво, а со своим богом - ещё хуже. — Сейчас я спорю со своим парнем. Во вдруг наступившей между ними тишине Фушигуро слепо следовал за Сукуной. Вокруг шумели дети и тыкали на них пальцами, но парень слишком ушёл в себя. На него вдруг нахлынула волна тоски, печали и сожаления, что такого у него никогда не было и никогда не будет. Он резко возненавидел Годжо и Гето, которые разрушили его детство. Мегуми хотелось так же веселиться, спорить, влюбляться, учиться и просто вкушать весь смысл, все ужасы и прелести обычной людской жизни. Он не заметил, как они оказались в туалете. Там почему-то приятно пахло дикими ягодами, цитрусовыми, и школьники прислоняли к своим губам странные штучки, напомнившие парню губную гармошку, - в секте на некоторых вечерах они устраивали концерты. Сукуна затолкнул его в тесную кабинку, и Мегуми пришлось опустить спинку унитаза и сесть, чтобы они оба смогли поместиться. — Знаешь, ты выглядишь ещё сексуальнее, когда споришь с другими. — Ты хочешь меня изнасиловать? - обычным голосом спросил парень. — Не получится: я согласен. — Чёрт, что? - упоминание об изнасиловании не нравилось Рёмену. — Тогда ты не должен был всё чувствовать, но что-то пошло не так, и я, не зная тебя полностью, решил отомстить. Ты не поймёшь, но я могу постараться объяснить. — Не нужно. Сначала я думал, как забавно, что тот, кто сначала сделал мне больно, готов выполнить все мои прихоти, но потом я всё понял. И тем более я просто пошутил, да и негативные события в моей голове с недавних врёмен быстро забываются. — Ты испортил весь мой настрой. Фушигуро захихикал. Он не верил, что перед ним сейчас настоящий Рёмен Сукуна, потому что этот парень был человечнее и живее его самого. Иногда он казался таким милым и слабым, что Мегуми было тяжело связать этот образ с великим и выдуманным. — Тогда я начну заново. И тут, Мегуми, к удивлению Сукуны, проявил инициативу и, притянув парня к себе за руку, поцеловал его первым. Этот поцелуй был неожиданным, смелым, и Фушигуро целовал так, как будто это он собирался поглотить Рёмена. Но одновременно этот поцелуй - неумелый, неуклюжий, словно Мегуми учился целоваться на ходу. Его губы были напряжены, движения - порывисты, и прослеживалось, что юноша будто боялся сделать что-то не так. Понятное дело - с кем ему учиться целоваться в стенах храма? Только с портретом Рёмена Сукуны. И, конечно, Сукуне не оставалось ничего, кроме того, как перехватить инициативу на себя. Мокро. Продолжая целовать, Сукуна нащупал склизкий ремень чужих брюк и расстегнул его. — Приподнимись, - он приспустил брюки с трусами, — у тебя встал только из-за одного поцелуя? — Из-за того, что у тебя встал, - быстро ответил Фушигуро, — а мой член не будет со вкусом хлоро… хлорофилла? — Хлорки. И мне всё равно: я могу корректировать сон под себя. Рёмену даже не было мерзко и противно стоять на коленях на полу. Он, дразня, языком проскользил по подрагивающему члену и сжал его у основания, помогая рукой. Мегуми почувствовал, как его тело напрягается, как его мускулы сжимаются, и его рот невольно издавал приглушённые стоны. Сукуна был доволен подчинением хотя бы в сексе. Он понимал, что парню вряд ли понравятся резкие движения и грубость, поэтому делал всё непривычно для самого себя — нежно и осторожно: губами обхватывал головку, слизывал подступающий предэкулят. — А ты ведь не случайно взял именно эти имена? - сквозь тяжелое дыхание поинтересовался Мегуми. — Серьёзно хочешь говорить об этом? - чтобы ответить, ему пришлось вынуть из своего рта член. — Эмиль и Макс - обычные имена. — А фамилии? - Фушигуро дёрнул его за волос. — М? Рёмен поднялся с колен, не доведя парня до окончания. — Вышло символично. Не думал, что ты такой начитанный, нужно было проверить твой список книг. Из-за того, что Мегуми так легко его отвлёк, Сукуна решил не продолжать начатое, а вместо этого сказал парню встать. Он расстегнул свои джинсы, и, вытащив свой давно сочившийся член, приставил его к паху Фушигуро и обеими руками начал дрочить и себе, и Мегуми. — Обалдеть! Смотрите! Тут новенькие в кабинке друг другу дрочат! - крикнул кто-то из соседней кабинки. — Где? Что? - все присутствующие начали залезать на унитаз, чтобы увидеть. Фушигуро показалось, что ему должно было стать неловко, стыдно или страшно, но почему-то внутри царствовало полное спокойствие. — Это плохо? Они нас снимут и выложат, как мы будем потом? - только после сказанных слов он понял, что потом у них и так ничего не будет. — Мы сейчас в чужих телах, и хоть друг друга мы видим обычными, но наша внешность - другая, могли произойти только едва заметные изменения. Они не обращали внимания на чужие глаза, что выходило удивительно хорошо. Оба они словно были в своём мире, хоть это и было по-своему правдой, но люди вокруг - абсолютно реальны. — Теперь я мокрый не только от воды, но и от нашей спермы, - прошептал парень, — знаешь, я бы ещё хотел… хотя, ладно. — М? Какое твоё самое заветное желание сейчас? - несмотря на то, что они только что кончили, Сукуна был готов на продолжение. — Жить, - вырвалось у Мегуми. Фушигуро вновь чувствовал себя словно в невесомости. Он был переполнен противоречивыми чувствами, но одно знал точно: он изменился. Его мир, который раньше был серым и однообразным, вдруг окрасился в яркие цвета. Он ощущал в себе какую-то новую энергию, которая тянула его вперед, и эта энергия была похожа на желание жить. Парень всегда был сдержанным и закрытым, но теперь он ощущал, что хочет открыться миру, что хочет ощутить радость жизни. И тут он вдруг осознал, что всё это благодаря Сукуне. Тот показал ему другую сторону жизни, ту сторону, о которой он подозревал, но где никогда не мог оказаться. Рёмен показал Фушигуро, что он может быть смелым и неуверенным, может улыбаться и любить, быть любимым, хоть и любовью это не назовёшь, но что-то же было! — Но мы заключили контракт, - парень застёгнул ширинку джинсов, — и ты не можешь не умереть. — Я понимаю. Но это было… волшебно, честно, спасибо, - грустно улыбнулся Мегуми. Сукуна и сам не ожидал, что может быть таким добрым.

Это был их конец.

.

.

.

или?

Фушигуро оказывается в необъятной комнате. Она навеивает воспоминания о прошлых кошмарах. Парень осматривается и видит, что на нём родная (или уже чужая?), прежняя одежда. Он понимает, что вот - момент его поглощения, момент его кончины. Рёмен Сукуна шагает бесслышно, долго и томительно. Мегуми понимает, что сидит на полу, и принимает тянущуюся к нему ладонь, поднимается. Ему кажется, что сейчас он должен упасть богу в ноги и благодарить его за случившееся. Но колени его не слушаются. — Ты даже не поинтересовался, по какой причине и как я был проклят. — Извини...те? - он вдруг чувствует могучую энергию превосходства и силы от чужого тела. — Почему? — Наверное, чтобы встретить такое благословение, как ты, Мегуми. Твоё имя переводится как благословение. — Да? А я не мог найти его в списке имён. — Надо было женские смотреть, - усмехнулся Рёмен, и вся пугающая аура вокруг него рассеялась. Фушигуро отпустил его руку. — Хватит привязывать меня к себе ещё сильнее и заставлять сожалеть. Убей меня. Быть может, погибнуть от твоих рук и есть цель моей жизни. — Возможно. Мегуми чувствует уже знакомое касание чужих пальцев по его лбу. Безмятежная улыбка Сукуны - последнее, что он видит.

***

Голова гудела, а тело казалось ватным. Фушигуро слышит чужие голоса, но уже словно вошло в привычку не обращать на них внимания. Он дёргает пальцем и чувствует, что он шевелится. Всё это было сном. Мегуми с самого начала был прав. Рёмен Сукуна - выдуманный Гето образ, тот, кто собирает деньги и обещает изобилие дуракам-сектантам. Его никогда не было, и Фушигуро, помешавшись на чужом образе, начал видеть его во снах. Он явно сошёл с ума. Юноша чувствует, как кто-то его хватает за руку, и нехотя открывает глаза. Перед ним обеспокоенный Годжо и такой же неспокойный Гето. — Мегуми! Мегуми! Ты нас слышишь? — М-м? Что такое? - разговаривать было удивительно тяжело. — Ты проспал три дня, - ответил Сатору, — но один новый добросердечный сектант сказал, что у тебя нехватка белка, и мы через силу накормили тебя мясом. Видимо, оно помогло. — Ты на день оставил свои полномочия, и секта заволновалась. По их звонку мы приехали. Извини, обещали, что поездка займёт три дня, но получилось, как получилось, - Сугуру погладил парня по его тёмным волосам, — все сказали, что восхищены твоей службой. Ты сможешь встать? Нужно показать, что ты живой. Живой? У Фушигуро не хватает сил, чтобы усмехнуться. Странно, но всё желание жить испарилось, словно его и никогда не существовало. Это из-за того, что всё оказалось сном? Хотелось жить только рядом с Сукуной? Мегуми вздыхает и приподнимается. Годжо помогает ему одеться, даёт выпить воды, и парень чувствует прилив сил. В груди возникает неприятное ощущение того, что он - драгоценность, которую хранят в потаённой шкатулке под семью замками. От понимания того, что он ничего не сможет изменить, в голову возвращается прежняя мысль - совершить самоубийство. Кажется, уже был день, и сектанты обедали в трапезной. Фушигуро кивал старым и замечал новых, по всей видимости, по городу прошлась весть о новом красивом главаре. Он садится за стол к остальным и видит, что дверь открывается. Мегуми видит розовые волосы, и губы раскрываются, готовясь воскликнуть: "Юджи?!", но тут он замечает татуировки на всём лице парня, и возможность говорить исчезает. Замирает сердце. — О, а вот и наш лекарь, - обращается Сугуру к парню. — Здравствуйте, Вы вовремя. Я приготовил Вам настоящее мясо, - розоволосый подходит ближе и кладёт на стол блюдо, садясь напротив Фушигуро, — отведайте, пожалуйста, ведь съеденная Вами раннее сосиска мясом не являлась. Не волнуйтесь, я благословил его, сейчас - Ваша очередь. И насмешливо улыбается.