ПУТЬ ТАНЦА. Легенда о Баладжи. Том Первый.

— Баладжи... — первое, что прошептали губы Натараджи, когда он только проснулся, ещё не открывая глаз. Послышался лёкгий шорох. Натараджа открывает глаза. Баладжи садится на кровать Натараджи. — Можно к тебе, — шепчет Баладжи. — Конечно, забирайся. Баладжи проскальзывает под одеяло и ложится на плечо Натараджи. Они лежат молча пару минут, просто наслаждаясь объятиями друг друга. Натараджа целует волосы Баладжи и забирается в них свободной рукой, прижимая Баладжи ближе к себе. Баладжи поднимает голову, заглядывает Натарадже в глаза и чмокает его в щёку. Натараджа тяжело вздыхает: — Как же нам здесь жить дальше, Баладжи?.. — Не знаю, Натараджа.. Мы что-нибудь придумаем.. Но я теперь точно знаю, что хочу жить с тобой именно так! И о боже, что же сейчас чувствует Натараджа! Из его сердца изливается блаженство любви и такая же по силе боль... Он переворачивает Баладжи на спину, прижимая за плечи к кровати и принимается целовать его лицо. Всё кроме губ. И это такая мука для него.. не целовать их. Теперь уже мука для них обоих.. Вместо губ он приникает к шее. Покрывая её всю мелкими поцелуйчиками. Баладжи задыхается от этого всего, в нём разгорается огонь страсти. Он хочет стать ещё ближе. Баладжи притягивает Натараджу к себе, кладёт на себя сверху обвивая руками и ногами.. Натараджа тяжело дышит и вжимается в тело Баладжи, утыкаясь лицом шею и сжимая руками его тело. Затем с мучительным выражением лица отстраняется и поднимается. — Боже.. Нет.. нет.. Постой.. Баладжи.. Баладжи.. Натараджа опомнись.. Он садится на край кровати, поглаживая тело Баладжи через ночную рубашку, по плечам по рукам, вдоль талии. Проводит руками по тазовым косточками, по бёдрам, по ногам и заканчивает сжимая его пальчики на ногах. Потом наклоняется и целует каждый пальчик. — Нужно успокоиться.. нужно успокоиться... — повторяет Натараджа. Возвращаясь к лицу Баладжи. — Хорошо.. хорошо.. — шепчет Баладжи со слезами на глазах. — Я люблю тебя.. — Натараджа целует в щёку. — И я тебя люблю!... — простанывает Баладжи подается вверх и тянется к Натарадже. И если бы тот не повернулся, то поцеловал бы в губы... Натараджа подставил щёку . Слёзы стекают по щекам Баладжи и Натараджа стирает их кончиками пальцев. — Я люблю тебя, Баладжи, и я не допущу, чтобы случилось что-то плохое. Никто не узнает, что между нами произошло. Мы всё сотрём с наших тел и из ауры. И спрячем чувства, от всех, даже от самих себя.. — Сотрём?!.. — отчаянно вскрикивает Баладжи. — Да, нам придётся.. Иначе они заметят.. Нужно стереть тебя с меня, а с тебя стереть меня.. — Это так жестоко!! Натараджа, ты лучшее, что со мной случилось, я не хочу тебя стирать!.. — Я знаю, но нет другого выхода.. Нужно спрятать чувства.. чтоб никто не увидел. Иначе если они поймут, что мы любим друг друга, в худшем случае нас выгонят, в лучшем нас расселят в разные комнаты! Я этого не допущу! — Но мы хотя бы будем помнить всё? — умоляюще шепчет Баладжи. — Да! Я надеюсь, что к нам в головы никто не полезет. И память стирать не придётся. К тому же я этого не умею. Они обычно смотрят по ауре. Так что я очищу ауру. А чтобы мы смогли жить здесь дальше, и не мучиться, я успокою твои чувства. Всё будет так же, как до того, как я тебя разбудил, даже лучше. Баладжи, прости меня, я не должен был тебя будить так рано. И я тебе обещаю, я не прикоснусь к тебе больше, пока ты не повзрослеешь. Пока не придёт время.. — Сколько нам нужно ждать, Натараджа?.. — Ещё лет четыреста.. — Ох-х! Хорошо.. Я понял.. Иначе нам не выжить.. Слишком сильные притяжение.. и слишком большая боль.. Четыреста лет терпеть такое будет просто невыносимо... — Да. Именно.. Поэтому я хочу сделать это. Потому что люблю тебя и не хочу навредить. — Хорошо.. тогда начинай.. — Баладжи тяжело вздыхает, подрагивая всем телом. Он прощально смотрит на Натараджу, закрывает глаза, и с них скатываются слезинки. — Не плачь, мой хороший, не плачь.. — приговаривает Натараджа, хотя он и сам плачет.. Баладжи чувствует, как Натараджа смахивает его слезинки, ещё раз прощально целует его в щёку и поглаживает по волосам, утешая. А затем по телу Баладжи проходит прохладный поток. Он как будто забирает из него что-то тонкое и такое ценное для его души.. Баладжи тихо плачет. Поток омывает всё тело от макушки до кончиков пальцев на ногах. Натарадж тщательно проходится по лицу, по шее. И проникает внутрь омывая энергетическое тело изнутри. Затем переносит ладони на уровень сердца Баладжи. И успокаивает, усыпляет его чувства, выравнивает поле. Он останавливается только когда полностью уверен, что всё стёрто. Все энергетические следы и память тела. А чувства уснули. Для гарантии Натараджа ставит защитный барьер на сердце Баладжи. Такой, чтобы только тот, кто поставил, мог его разрушить, когда придёт время. — Всё, готово.. — обессиленно выдыхает Натараджа. — Теперь ты помоги мне. — Хорошо, — говорит Баладжи, уже совсем спокойным голосом. У Баладжи остаётся только воспоминание в уме обо всём, что только что случилось и что он чувствовал. Он чувствует себя опустошённым, как будто в нём что-то умерло... Они меняются местами и Баладжи проделывает с Натараджей такие же процедуры, кроме защитного барьера, о котором Баладжи так и не узнал. — Надеюсь у меня получилось? — Судя по всему, да.. Я как будто потерял что-то ценное. Но не могу вспомнить, что.. Кажется я только что любил тебя.. Я помню это, но больше этого не чувствую...Я как будто проснулся ото сна или наваждения, — говорит Натараджа спокойным тоном. — Значит получилось. Я чувствую себя также.. — Пойдём в холодный источник. Закрепим результат. — Хорошо.. Они нашли способ выжить. Они стали жить разумом. Учиться и делать всё, как полагается. Соблюдать все правила. С тех пор они спали отдельно, каждый в своей кровати, и им даже не хотелось больше полежать вместе. Они заморозили чувства друг друга. Это был их способ выжить. Но они отдалились друг от друга. Хотя и оставались близкими друзьями. Они даже больше не бегали, держась за руку. А чинно ходили рядом. Они стали сдержанными со всеми. Баладжи теперь не так часто улыбался. И это скорее была улыбка вежливости. Это был их способ выжить... Но за это пришлось заплатить большую цену.. Их сердца закрылись.