Удачи

— Во-от, у тебя уже лучше получается. Быстро учишься. — с добротой сказал он, на что Эдгар тихо посмеялся. — До вас мне ещё далеко, а о Бастере с Мэйси я вообще молчу. — немного улыбаясь он уже не чувствовал себя настолько скованно, но неловкость и стыд всё равно присутствовали. Они всё ещё учились танцевать, уже наверное минут двадцать как. Плейлист наткнулся на почти часовое видео с подборкой танцевальной, а-ля праздничной и свадебной музыки, из-за чего времени предоставлялось достаточно. Колетт за это время ушла, видимо, куда-то в туалет, и если бы Эдгар это заметил, то даже сказал бы точную причину. Мэйси с Бастером тоже всё ещё танцевали, но говорили о своём и их даже не замечали. В каком-то смысле это было плюсом. — Ну слушай, все с чего-то когда-то начинают. И у тебя начало довольно неплохое. — мужчина всё ещё следил за абсолютно всеми действиями, потому что не очень хотелось сбиться с ритма или наступить друг на друга. В том состоянии, в котором он сейчас находится, контролировать ситуацию немного сложновато, но он старался всеми силами. — Спасибо ещё раз. — слегка осмелев он даже как-то не задумываясь поднял на учителя свой взгляд с благодарной улыбкой. Их взгляды встретились будто впервые. Будто оба являются художниками которые, увидев подобные глаза и взгляд впервые, пытаются разглядеть его как можно лучше и надолго запомнить, чтобы потом отточить его на картине. Движения танца замедлились почти до критического, но ни первый, ни второй не могли перестать смотреть друг на друга. Абсурдна ли эта ситуация? Абсолютно. Карикатурна ли? Безусловно. Хотелось ли сейчас прекратить всё это? Ни в коем случае. Они, будто заколдованные, всматривались в чужие глаза, с каждым разом находя в них что-то новое чтобы зацепиться. На какую-то долю секунды карие опустились чуть ниже его взгляда и он наконец за столько времени почувствовал, как щёки и уши предательски горели. Мужчина не засматривался на них и уж тем более не действовал, лишь окинул их мимолётно, но он всё равно слышал насколько сильно сейчас в ушах било давление и как дышать становится тяжелее. На пару секунд парень и вовсе задержал дыхание, будто желал что-то расслышать. Казалось, будто он слышит всё и одновременно ничего — ничего из окружающего мира, и всё из того мирка, который сейчас есть между ними. Каждый шорок, вдох и выдох, каждое прикосновение в виде звука и в конце концов то, как бьётся не только его сердце, но и чужое. Это казалось сном. И он сомневался, что хочет проснуться. Колени вновь прошило током и он зашипел. Упал бы в ту же секунду, но его придержали за талию и выступили в виде опоры. Дрожа на ватных ногах он, не задумываясь, прижался к опоре и пытался справиться с болью, чтобы дойти хотя бы до дивана. На своей опоре он сжал рубашку пальцами и прижался к груди чтобы хоть немного сместить вес с ног. — Эдгар, ты в норме? Стоять можешь? — взволнованно спросил учитель, на что ему кивнули. Брешет. Без слов парня подняли на руки и пошли вдоль пустой гостиной. Всё ещё шипя от боли он жался к нему, ей богу будто сейчас заплачет, но держался стойко. Когда его осторожно опустили на диван он согнулся и схватился за колени пытаясь относиться к этому более приземлённо, притуплено, но алкоголь в собственном керосине разжигал эмоции, которые до этого он умело держал. Фэнг опустился перед ним на корточки не зная толком что делать. Он осторожно коснулся рукой его волос, вздохнув и смотря на изломленные в боли губы и сморщенный, аккуратный и покрасневший носик. На зажмуренные немного класноватые глаза парня и слезинку в уголке одного из них. — Эд, ты же с сумкой пришёл. У тебя там никаких таблеток нет для таких случаев? С чужих губ сорвался рваный выдох, а сам парень пытался начать дышать ровно. Легонько потирая колени он молча кивнул и этого хватило, чтобы учитель тут же поднялся на ноги и ушёл на кухню. Пришёл же он уже с его небольшой шумкой и стаканом воды. Подойдя и оставив стакан на столике рядом он снова приел перед ним. Длинная чёлка теперь скрывала его лицо, пока плечи мелко содрогались. Сумка осталась не тронутой ни первым, ни вторым. Осторожно подняв чёлку чтобы заправить её за ухо он хотел посмотреть на него. Он слышал как рвано он дышит, как давит в себе любые возможные звуки. Как только вид приоткрылся хоть чуть-чуть лицо тут же резко закрылось руками и мужчина немного опешил. Его плечи содрогались, а где-то в горле сдерживались хрипы. — Эдгар... Эдгар, посмотри на меня. — спокойно сказал он не давая сейчас возможности эмоциям упасть в панику. Парень замотал головой. — Эдгар, всё в порядке. Тут нечего стыдиться. Он аккуратно и даже немного боязно положил руку на чужое колено — еле касаясь и ни в коем случае не надавливая. Нежно поглаживая большим пальцем он молча наблюдал за ним с мыслью, что когда захочет, тогда и покажется. Так и вышло, что немного успокоившись он стал растирать влажные заплаканные глаза, а затем убрал руки от лица совсем. Веки покраснели, а лёгкая дымка подводки которую он нанёс перед праздником растерелась и расплылась. Нос и губы покраснели и было видно, как ему до жути неловко. Их вгляды встретились и чужие глаза снова были на мокром месте. Его губы задрожали, а в уголке вновь выступила слезинка, которую убрали большим пальцем. — Всё хорошо. Давай, выпей таблетку и боль пройдет. — Ничего не хорошо... Ничего не в порядке... Ничего не пройдёт!.. — сдавленно говорил он чуть ли не сорвавшись на крик измученно закрыв лицо руками. Мужчина на секунду упал в недоумение. — Ну чего ты... Боль не смертельная ведь, тебе же помогают обезболивающие, верно? — Обезболивающие не лекарства, которые оставят меня живым. Нет лекарств которые оставят меня живым! — было слышно по дрожащему голосу, как у того начинается истерика. Поднявшись Фэнг сел рядом и приобнял его, прижимая к себе и ложа чужую голову себе на грудь. В попытках его немного успокоить он поглаживал его волосы, пока сам парень что-то неразборчиво лепетал себе в руки. — Что случилось, Эдгар? Расскажи мне, не держи в себе... — Не могу... Не могу, не могу... Не хочу... Я не хочу умирать... Фэнг, я не хочу... — снова захлёбываясь в словах задрожал он в чужих руках. — Ты не умрёшь... Ты получаешь лечение, а значит не умрёшь... — прижав его к себе чуть сильнее он чувствовал, как тревога внутри начинает закипать. Какие-то параноидальные мысли начали заполнять голову, но сейчас не время давать эмоциям пульт управления. — Мне осталось всего пару лет, Фэнг... Я умру и не знаю когда, понимаешь? — убрав руки с лица он посмотрел на него. Пустыми, отчаянными, разочарованными, заплаканными и бездонными голубыми глазами, кажись, в самую душу. Сказать, что он был потрясён — не сказать ничего. — Но шансы ведь есть всегда. Есть же шанс, что всё обойдётся. — кошки скреблись на сердце смотря на этот уставший вид. Одновременно уставший от жизни и уставший от борьбы за неё, чтобы не умирать. — Нет шанса. — хмыкнул он беззаботно. — Я профукал абсолютно все. — смотря в карие глаза на его лице растянулась практически неживая, натянутая и измученная улыбка. Он почти перестал дрожать, казалось что вот-вот и он рассыпется так, будто и вовсе в жизнях своих людей и знакомых был всего-то иллюзией. На него было сложно смотреть без слёз и сочувствия, но и отвести взгляд не представлялось возможным. Рука сама потянулась к тому, чтобы со всей возможной осторожностью лечь на чужую щеку. Легонько погладить, успокоить и дать понять, что шансы есть всегда даже с ноль целых хуй десятых. Но они есть. Аккуратно поглаживая чужую щёку он чувствовал жар его лица от слёз, кожа была ещё немного влажной, но взгляд зацепился за почти незаметные веснушки. Раньше он их не мог развидеть, потому что они действительно были полупрозрачными, но сейчас почему-то сильно бросились в глаза. А он всё не переставал улыбаться. Всё так же фальшиво, всё так же грустно. Но улыбался. Его рука легла на чужую, до жути тёплую в отличие от его собственных, с ледяными и чудом не синими кончиками пальцев. Глаза не выражали ничего — голубые стеклянные пустышки, безжизненные и без толики надежды. — Я умру. Через пять лет или пять дней, не знаю. Но я очень рад, что встретил вас и всех, кто есть сейчас в моей жизни. — ни одна мышца на его лице не дрогнула. Так безэмоционально, но так искренне, что любые слова которые хотел бы сказать забываются в одно мгновение. —... Мило. — он тихо хмыкнул приподняв уголки губ и смотря всё с той же теплотой, которая была присуща ему всегда. — Вы тоже милый. — как в забвении тихо сказал он, но это всё равно не осталось незамеченным. Чужие губы чуть растянулись в улыбке и рука на щеке нежно огладила скулу. — "Ты" Эдгар прикрыл глаза испустив тихий смешок и совсем чуть-чуть приластился к чужой руке. Поглаживая её своей он, кажись, мог бы вот так даже уснуть, но никому спать не хотелось. — Хорошо я в... Тебя понял. — Умничка. — они оба тихо засмеялись и Эдгар приоткрыл глаза, когда почувствовал как его лба коснулись немного сухие тёплые губы. Когда они отстранились лицо их владельца было чуть серьёзнее. — Как колени? Ещё болят? Он молча помотал головой и мужчина выдохнул. — Точно не болят? Может лучше действительно выпьешь таблетку? — М-м-м... — он чуть-чуть задумался, а затем тихо вздохнул и взял сумку. Немного в ней порывшись он достал блистер, выдавил таблетку, спрятал его обратно и запил лекарство водой. Отложив воду он выдохнул и взял из сумки пачку с сигаретами. — Уверен что до балкона дойдёшь? — Да тут всего пару шагов сделать. Что я, не мужик что ли. — тихо посмеявшись он стал подниматься, но колени предательски подкосились и он плюхнулся обратно. — Тебе прям кровь из носа это нужно? Слегка притихнув он замялся. Сказать о том, что после подобного его грызут голоса бурлящей и насмехающейся крови и ему нужен перекур абсурдная же идея, верно? Абсурдная, но ты ведь уже проболтался о... — Да, ужасно нужно... Можете... Помочь дойти? — сказал он с большой неловкостью и частью стыда, но ему молча кивнули. Начав подниматься его придерживали и давали опереться о плечо, но чего он не ожидал, так это того, что его вновь поднимут на руки. — А! Фэнг, опустите, пожалуйста! Я ведь сам идти могу, что вы в самом деле... — от небольшого страха он прижался к нему не зная, упадут ли они, хоть где-то подсознательно он прекрасно понимал, что чужой силы вполне хватает чтобы стабильно его держать. — Я видел как ты можешь сам идти. — лишь пожав плечами сказал он. — Я... Я тяжёлый ведь! Вам разве не сложно? — Я тебе даже больше скажу — ты явно не доедаешь свою норму. Поняв, что аргументы, так-то, закончились, парень лишь вздохнул и взялся на чужие плечи чуть крепче. Открыв дверь на балкон его аккуратно усадили в кресло, а сам Фэнг открыл два рядом находящихся окна и оперелся о раму. Эдгар молча, немного дрожащими пальцами, стал доставать сигарету, как заметил пристальный взгляд старшего на своих руках. Вопросительно глянув он не очень понимал что от него хотят, потому что учитель ведь не курящий. — Вы тоже хотите? — "Ты" и... Да, если можно. — Так вы же не курите... — сказав это он, в принципе не задумываясь, достал вторую сигарету и отдал её в чужие руки. — Когда выпью пробивает временами. — покручивая табачное изделие между пальцев он смотрел как парень достаёт зажигалку и подносит к нему огонь. Прикурив мужчина выпустил первый дым и заметил, как зажигалка начала барахлить и больше не зажигалась. Эдгар раздражённо ею чиркал держа сигарету между губ, но огонь всё никак не хотел появляться. Тут ему, кажись, в голову пришла "идея, от которой невозможно отказаться" — Фэнг, можете чуть наклониться? — он глянул на него практически щенячьим взглядом и ним как на автомате повело стать поближе. Обхватив свою сигарету пальцами и держа её между губ парень приблизился к чужому лицу, кажется, как-то слишком близко. Они на это особо даже внимания не обратили до тех пор, пока младший не прикурил от чужой сигареты. Когда дым был уже в лёгких их взгляды вновь встретились. В глазах были искорки подожжённых сигарет и их освещали лишь эти огоньки и только-только начинающийся серый восход. Количество зрительных контактов за этот вечер и ночь превысили не то что месячную, а, кажись, годовую норму. Но никто не жаловался. Мужчина практически нависал сверху, уперев руку в подлокотник кресла и сам не понимал, почему просто не вернётся в исходное положение. А тот своими большущими голубыми глазами лишь изредка моргал неверяще, всё не выпускал дым и тоже не понимал, что сейчас происходит. Да и никто не хотел. Рука как-то сама, совсем медленно, потянулась чтобы лечь на чужую щеку. Тонкие холодные пальцы аккуратно провели по скуле, всё ещё смотря так, будто всё происходящее лишь плод его фантазии или какая-то иллюзия. Он не дышал, потому что тогда бы дым хоть немного выходил — затаил настолько жадно, будто наотрез не хотел им делиться с каким-то там воздухом. Казалось что ещё миг и искорки в их глазах станут предвещать нечто большее, чем обычные гляделки, и от этого ходили мурашки по коже. Одновременно из-за страха, тревоги, отвращения и желания. Последнее, наверное, было самым сильным, но оба вовремя очнулись от этого общего сна. Эдгар немного смущённо убрал руку с чужого лица и тихонько прокашлялся, впервые за всё это время сделав вдох и выдох. Фэнг с явной неловкостью отстранился от кресла снова становясь возле открытого окна. Прохлада утреннего марта что-то не сильно отрезвляла. — Тебе не холодно? — вдруг обратился Фэнг к Эдгару повернув к нему голову, а тот даже слегка опешил. — А? Да нет вроде... А чего вы так? — Руки у тебя как лёд. Думаю вот, не зря ли притащил тебя в этот холодильник. Если заболеешь, то Биби мне все мозги вынесет. — с улыбкой хмыкнул он выражая авторитет девочке. — Они у меня всегда холодные, да и я редко когда мёрзну. Меня она вечно как бабка сварит, мол "нечего так легко одеваться". Она-то сама в холод надевает полное обмундирование — с десяток, а то и два наименований разного цвета и тканей на себе таскает. — Такие разные если взять по факту, но схожестей ужасно много. Сразу видно что брат и сестра. — Нам все так говорят. — довольно протянул он выдыхая дым куда-то в сторону окна. — И я очень рад что о нас так можно сказать. — опустив вхгляд куда-то в пол он хмыкнул с еле уловимой, но грустной улыбкой. — Эта соплячка самое дорогое что у меня есть... Если бы не она, то ничего из того, что у меня есть и я делал не было бы. — Ты хороший старший брат. Будь я тебе роднёй, то гордился бы, что у меня есть такой родственник. — Я рад что вы мне не родня. — тихо выпалил он и ему дошло то, что он сказал, только через несколько секунд. Он стыдливо глянул на учителя, который смотрел на него немного недоуменно, но без ожидаемого осуждения. По его взгляду было видно, что оправданий не нужно, но язык лепетал сам по себе. — Ну... То есть... Моя семья не из лучших, чтобы быть как-то с ней связанной. Вот... — О... Ну, я понимаю. Судя из тех фактов, что я знаю о ней то, пожалуй, вывод у меня был такой же. Не в обиду. — Да мы с Биби и сами считаем нашего отца гнидой, тут не за что извиняться. — он улыбнулся как-то по-садистски, с насмешкой. — Будь моя воля чуть раньше, он бы уже гнил три метра под землёй как и та белобрысая тварь. Дал же Боженька благословение на голову. — сделав нервную затяжку он, кажись, вовсе не контролировал что говорит, и это очень заинтересовало учителя. — "Белобрысая тварь"? Это кто-то из умерших родственников? — с толикой надежды в голове спросил он. Почему-то перед глазами сразу стал образ: кровь, шум, ещё больше крови и испустившее последний вздох тело Чарли лежащее на столе. У него это первая ассоциация со словом "белобрысая", если не считать Колетт с её пепельным блондом. — Можно и так сказать. — как-то раздражённо, но в какой-то мере растерянно, тихо бросил он. Вздохнув Эдгар выкинул бычок в открытое окно и чуть развалился в кресле. Засмотревшись на восход с головы ушло большинство мыслей, лишь некоторые абсурдные остались. Абсурдные, если бы у него был сейчас трезвый разум, но на данный момент времени эти предложения казались очень заманчивыми. Было похуй на боль, похуй на все рамки и принципы и тем более начхать на то, что когда проспится, то скорее всего либо не вспомнит, либо будет жалеть. Но лучше сделать и жалеть, чем не попробовать и грызть себя, верно? Поднявшись с кресла Эдгар чувствовал, как колени попустило и он может стоять ровно. Став рядом возле Фэнга, который вопросительно на него смотрел, он достал из пачки сигарету взяв её меж губ и предложил вторую учителю. Он будто без слов всё понимал, из-за чего не спрашивал за колени и что за паровоз вселился в его ученика. Тот неспешно выудил зажигалку, щёлкал ею, щёлкал, и лишь раза с пятнадцатого она зажглась, из-за чего он бережно прикрыл огонь ладонью и зажёг сигарету сначала себе, а потом мужчине. Так они стояли молча и курили, каждый думая о своём и смотря на уже малиновое небо. Каждая секунда тянулась десятью минутами минимум. —... Вы очень хороший учитель, Фэнг. — вдруг решил прервать тишину Эдгар, вызвав своими словами смешок мужчины. — Не сказал бы. До вашей математицы мне как до неба пешочком. — на его лице расплылась небольшая улыбка и парень сам не заметил, как уго уголки тоже приподнялись. — А я за математицу и слова не сказал. Я говорю исключительно о вас. — сбросив с сигареты пепел в окно он сделал очередную затяжку. Опираясь о раму локтями он чуть нагнулся вперёд, повернул опущенную голову к Фэнгу и глянул на него с нескрываемым огоньком в глазах. — Как минимум потому, что математица не в моём вкусе. Фэнг, кажись, дымом подавился, но стойко выдержал и не закашлялся. Улыбка на его лице стала чуть шире, но и слегка саркастичнее. На какое-то время наступило молчание, но Эдгар, кажись, был не сокрушимым в своей смелости, всё ещё продолжая смотреть на мужчину. Тот в свою очередь спокойно смотрел вдаль и то думал о чём-то, то на секунду замешкался, то вновь нырял в мысли. В конце концов он повернул голову к нему вопросительно изогнув брови. — Выходит, в твоём вкусе я? — без толики стеснения спросил он и хоть Эдгар держался молодцом снаружи, внутри него било колокольчиком по мозгам с громким "ахтунг, долбоёбина!", но было слишком поздно и слишком пьяно для того, чтобы обращать на него внимание. — Выходит так. И если вы над этим думали всё то время, что мы молчали, то я начну сомневаться в ваших логических способностях. — пожав плечами с нескрываемым азартом и некой кокетливостью протянул он, но чужая улыбка нисколько не слезла, а наоборот превратилась в какую-то ухмылку. — Я "думал всё то время" над тем, стоит мне тебя послать или... С ехидной усмешкой парень затянулся последний раз и выкинул бычок. Оттолкнувшись от рамы окна он сделал шаг к мужчине становясь к нему впритык и заглядывая в глаза. — Или? — сомкнув руки за спиной он смотрел на него снизу вверх, но сейчас явное преимущество было не на стороне учителя. — Или. — утвердительно сказал он с небольшой пьяненькой улыбкой, на что Эдгар хихикнул. Выдохнув дым в чужое лицо, глаза учителя автоматически закрылись, и в этот момент его губы накрыли. Эдгару откинуло любую неуверенность, любой стыд и остатки совести. Сначала ему казалось, что Фэнг его сейчас оттолкнёт, потому что никакого ответа не было, но как только промелькнула эта мысль на его талию аккуратно легла рука, даже немного боязно притягивая к себе. Он ответил. Ему можно. Больше ни над чем не задумываясь он положил свои холодные руки ему на щёки, а чужие лежали на талии и шее притянув к себе ещё ближе. Ради удобства к нему наклонились, потому что до этого парень стоял на цыпочках. Чужие губы на своих ощущались странно. И странно приятно. Он не знал что ему делать кроме того, что их губы соприкоснулись и на этом, как бы, всё, но одновременно с этим всё происходило как на автомате. В какой-то мере свои собственные казались чем-то инородным, потому что двигались инстинктивно и сами по себе. Всё это происходило считанные секунды, даже до минуты наверное вряд ли дотянуло, но чувство, будто длилось это несколько часов. Он полностью потерялся во времени и был этому даже рад. Он понял, кого всё это время искал будучи в школе. Своими губами он почувствовал, как чужие чуть-чуть растянулись в совсем небольшой улыбке и начали отстраняться. Руки рефлекторно опустились со щёк и обняли его шею — не хотелось отпускать до последнего. Пусть его сейчас пошлют, пусть накричат или даже скорчатся в отвращении, но этот момент между ними он хочет запомнить как можно дольше. Смотря в чёрные глаза он не видел всего того, чего боялся. В них плясали искорки и уже настолько привычная теплота, что будь он льдом, то растаял бы в тот же миг. Его тёплая рука переместилась с шеи на щеку и стала нежно гладить еле заметные веснушки большим пальцем. — Неужели первый раз целуешься? — казалось что мужчина даже взволнован, но говорил тихо, басистым шёпотом окутывал его как пледом перед сном. И тут он понял, что мир под его ногами рухнул. Нет больше понятия земли и неба — он в неведомом пространстве сейчас парирует не чувствуя ног и тела, лишь ощущая руками чужую шею и его руки на себе. То, чего ему не хватало. Чтобы его сейчас вот так обнимали, несильно, нежно прижимая и даже в какой-то мере держа от падения. Чтобы эти руки были сейчас на своих местах — действительно своих, потому что другим себя так касаться он бы не допустил. Чтобы на него смотрели вот так, с этой теплотой, лёгкой дымкой чего-то слишком сладкого и без малейшего намёка на отвращение. Не в силах сказать что-либо, хоть как-то ответить, — чувствовал, что если сейчас хотя бы попробует открыть рот, то не сможет выдавить из себя и слова, максимум неловкий писк, — он стыдливо кивнул. На это лишь тихонько посмеялись, но без толики насмешки или негатива. Большой палец всё так же нежно поглаживал щеку, которая, он только сейчас осознал, горела румянцем. Слова крутились на языке, но их будто вытащили оттуда и озвучили сами. — Как для первого раза очень даже хорошо. Но есть чему учиться. — с совсем лёгкой улыбкой сказал Фэнг, на что само по себе вылетело: —... Из вас очень хороший учитель. Лишь тихий хмык прозвучал, как всё повторилось. Нежно, заботливо, но мало. Слишком мало чтобы закрыть гештальт. Критически мало чтобы насытиться за всё то время, что он не осознавал самого себя. Он был голоден. Голоден прикосновениями, голоден ранее невиданными поцелуями. Вся эта нежность медленно затемнялась спонтанностью, желанием. Он был смущён, ему было неловко где-то в самом дальнем уголке сознания, но это не мешало ему притянуть мужчину к себе ещё ближе и дать чётко понять, чего ему хочется. Его послушали практически моментально. Резко притянув парня за талию к себе складывлось ощущение, что только этого и ждали. Чтобы сбросить маски и поддаться пьяному разуму. В прочем, это касалось сразу двоих — оба отправили к чёрту любую неловкость, любые остатки совести, морали и вежливости. Губы сминали чужие теперь безо всякого стыда, они наслаждались этим моментом и друг другом, пока смазанные поцелуи перерастали во что-то большее. Что-то, что посильнее любых плодов воображения или просмотра опытнейших актрис своего дела. Обычные, казалось бы, касания губ, были чем-то невозможным. Слишком приятно, слишком хорошо находиться сейчас в чужих руках и под чужой властью. Всё это было не как в сопливых романах, когда говорят, что дыхания не хватает. Лёгкие связывало в грудной клетке прутами арматуры, сделать вдох и нормально выдохнуть и вовсе казалось невозможным, но дыхание было. И из-за этого поцелуй не прекращался, а становился наоборот — активнее, чувственнее. Становился таким, как хотели того оба. Не из грязных порно фильмов, но и не так, как если бы ассоциировать его с детсадовским чмоком в щёчку. Им двигло сам не знает что, из-за которого его язык в моменте бесстыже облизал чужие губы, что стало спусковым крючком. Сначала языки соприкоснулись, сплелись в бессвязный узел, а затем чужой проник в его рот. Он сейчас взорвётся. Рассыпется искрами, как зайчиками от сварки — не хотелось только, чтобы от его кончины ослепли. Влажный язык мужчины исследовал его собственный, который почти пересох от нервов. Аккуратно поддевал кончиком небольшие клыки, изредка касался нёба, но девяносто процентов уделял языку. На чужом фоне Эдгар чувствовал себя конкретной инфузорией туфелькой, которая не может и шага сделать — ножки-то отсутсвуют. Тем не менее он старался повторять за учителем, действовать с его языком так же и даже пытаться делать по-своему. Вскоре, с ужасной отдышкой и искрящимися глазами, они отстранились друг от друга, пока между губ растянулась ниточка слюны. У обоих они были влажными и чуть более покрасневшими, но всё равно не такими красными, какими сейчас были уши Эдгара. Фэнг смотря на это лишь аккуратно вытер чужой уголок рта от их слюны и оставил там же лёгкий, совсем невесомый чмок. — Быстро учишься. — Сколько раз вы это уже сказали за сегодня? — Самому бы помнить. Ты против? — Ни в коем случае. Спустя долю секунды оба тихо засмеялись, пока из-за всё той же близости чувствовали, как бешено бьются противоположные своим сердца.