Якудза

— Нет, это ты меня не слышишь.

             По квартире снова разносились крики. Эдгар стоял, облокотившись на стену, а руки были скрещены на груди. На улице уже светало: небо окрашивалось в светлые краски, а солнце поднималось из-под лунной дымки. В прохладном, почти пустом помещении висела напряжённая атмосфера.       — Где я возьму тебе такую сумму? — терпение парня подходило к концу. Он нервно покусывал губы и со злостью смотрел на мужчину напротив. На своего отца.       — Ты же работаешь, попроси аванс.       — На секунду, ты тоже работаешь, — Эдгар оттолкнулся от стены и подошёл ближе. Его карие глаза были устремлены прямо на отца, излучая накопившееся недовольство. Пальцы сжались в кулаки, раня нежную кожу ладоней, отчего на них появились новые красные следы от ногтей, что так безжалостно впивались в неё.       — Я понимаю, но придумай что-то, Эд! Нам срочно нужны эти деньги, ты не понимаешь. Мы можем остаться на улице, — мужчина громко выругался, выронив из пальцев едва начатую сигарету.       — Этого всего бы не было, если бы ты не проиграл всё наше имущество в казино.       После этих слов мужчина схватил сына за воротник, резко притянув к себе. Черноволосый был на голову выше, поэтому тому пришлось немного наклониться, поморщившись от неприятного запаха дешёвого табака.       — Ещё молоко на губах не обсохло, чтобы поучать старших, — прошипел мужчина, толкнув сына от себя. — Надеюсь, ты меня понял.

***

      Эдгар вновь и вновь прокручивал этот разговор у себя в голове, буцая камешек по дороге. Ветер неприятно обдувал лицо, лохматя и без того плохо уложенные волосы. Хоть за окном уже давно весна, погода никак не хотела улучшаться, сменяя холодные ветра на проливные дожди. Над макушкой парня сгустились серые тучи, что явно не предвещали ничего хорошо, полностью перекрывая солнечным лучам доступ к хмурому Токио.        Этот разговор с отцом происходит минимум два раза в месяц, ведь ни для кого не секрет, что тот был заядлым лудоманом, оставляя практически всю их общую зарплату на азартные игры. Парню, без законченного даже среднего образования, что уж говорить про высшее, некуда было податься, кроме как на подработки в одном из магазинчиков в районе Синагава . Но, видимо, даже там ему грозит скорое увольнение, ибо владелец магазинчика уже устал от вечных просьб об авансе и повышении. Будучи подростком, Эдгар зарабатывал деньги на уличных боях, в кровь стирая костяшки. Отец был слишком занят своей работой, чтобы замечать синяки или ссадины на своём сыне, а потому черноволосый оставался практически безнаказанным до того момента, пока кто-то не пожаловался копам, и он вместе со своей бандой загремел за решётку на два года, а на его отца повесили долг в размере пятисот тысяч йен. В лудомании мужчины он винит именно себя, ведь, неспособный осилить подобную сумму, тот подался в подпольный заработок в казино и до сих пор не может выйти оттуда.       На макушку упала капля воды, оттого полностью погружённый в мысли Эдгар вздрогнул, поднимая голову к небу. Но одна капля сменилась ещё несколькими, а потому, громко матернувшись себе под нос, парень ускорил шаг. Мимо проезжали спешившие на работу автомобили, а по обе стороны плеч скопились прохожие. Кто-то безустанно говорил со знакомым рядом, а кто-то, как Эдгар, обиженно проклинал этот мир за несправедливость. Посильнее натянув на себя капюшон, он засунул руки в карманы, чувствуя неприятный холод, обжигающий кончики пальцев. Где-то вдали горела до боли знакомая ему вывеска, но свет был ещё выключен, а значит, тот придёт раньше даже своей неугомонной коллеги.       — Эд, — за спиной послышался чей-то весёлый лепет.       Или не придёт.       Развернувшись к ней, Эдгар слабо улыбнулся, махая в ответ. Та бежала к нему, накрывая голову руками. Дождь усилился и теперь оставлял большие мокрые пятна на одежде. Но черноволосый всё равно смиренно ждал ту, несмотря на то, что ткань уже стала неприятно липнуть ко лбу вместе с влажными прядями.       — Доброе утро, — Колетт чуть ли не светилась, повисая у того на шее. Эдгар же ойкнул от неожиданности, но объятия в конечном итоге принял, поглаживая ту по спине.       — Очень, — с сарказмом протянул тот, шаря по карманам своей сумки в поисках ключа. — Ты не знаешь, Грифф сегодня будет?       — Понятия не имею, — её фраза прервалась щелчком двери, и парень впустил их двоих внутрь, сменяя красную табличку на зелёную. — А что, пораньше свиснуть хочешь? Учти, я сама разгребать сегодняшний завал не буду, — девушка пригрозила тому пальцем.       — Да отец опять деньги просит. Уже не знаю, что с ним делать. Грифф меня скоро выгонит, если я продолжу так часто авансы выпрашивать.       — Оу, — быстро стушевалась Колетт. — Прости, ты знаешь, я в этой ситуации не помощник, сама живу от зарплаты до зарплаты.              — Да тут мало чем поможешь, кроме как вытащить отца из этого дерьма.       — Слушай, может, попробуешь с ним поговорить как-то? — девушка сняла с себя курточку, вешая ту, а после подошла к стойке с кассой. — Ну или не знаю, думаю, есть способы заставить его одуматься, взрослый мужчина ведь уже.       — Думаешь, я не пытался? — тяжело вздохнул он, перетягивая коробки с товаром, которые им вчера завезли, поближе к складу. — А запереть дома я его тоже не могу, понимаешь?       — Понимаю, Эд, — Колетт скучающе облокотилась на стойку, собирая мешавшие волосы в хвост. — А сам ты как?       — Да не очень, — черноволосый подошёл к стеллажам, возле которых стояла куча коробок. — Опять бессонница, без таблеток вообще уснуть не могу.       — К врачу ходил?       — Ходил, — Эдгар поднял одну из них и стал раскладывать товар по полкам. — Она мне и выписала рецепт на таблетки.       — Странно, — Колетт замолкла на время, но после продолжила. — Может, тогда к другому сходишь?       — Когда? — парень тяжело вздохнул, чуть не выронив предмет из рук. — Времени нет, да и денег тоже. Почти всё уходит на снотворное.       Их разговор прервал человек, вошедший в магазин. Это оказался Грифф, который выглядел ещё более раздражённо, чем обычно. Он поставил зонт на входе, оглядывая своих работников. Взгляды Колетт и Эдгара встретились. Та кивнула в сторону их работодателя, и черноволосый без слов всё понял, а потом пошёл вслед за ним, сжимая в пальцах край своей рубашки. Ладошки вспотели, так было каждый раз, когда парень становился перед кабинетом мужчины, понимая, насколько неприятным и унизительным будет разговор. Но он попросту не мог иначе: на работу с более высокой зарплатой его нигде не берут, а заниматься тем же, что и отец, — Эдгар точно не собирается. Хотя однажды тот действительно предложил ему такое, оправдываясь тем, что черноволосый уже однажды зарабатывал на азартных играх и довольно удачно. Но парень, решивший в корне поменять свою жизнь, отказался, и довольно резко.       — Ты что-то хотел, Эдгар? — неожиданно заговорил Грифф. — Чего в проходе стоим? Неловко прокашлявшись, черноволосый зашёл внутрь, переминаясь с ноги на ногу.       — Здравствуйте.       Мужчина тяжело вздохнул и поднял на него свой взгляд. Кабинет погрузился в тишину, которую прерывал лишь стук капель дождя по окнам.       — Здравствуй, Эдгар. Ты что-то хотел? — с неким раздражением повторил Грифф, параллельно копаясь у себя в столе.       — Я бы хотел с вами поговорить, — черноволосый подошёл к стулу, что стоял напротив, но сесть так и не решился, просто облокотившись на него руками.       — Говори, — кажется, мужчина вовсе не был заинтересован в разговоре.       — Я бы хотел обсудить с вами тему аванса, — последнее слово парень сказал достаточно тихо и неразборчиво, но, кажется, тот всё понял и нахмурил брови.       — Мы уже это обсуждали, Эдгар. Ты уже брал в этом месяце аванс, а я не могу просто так раздавать деньги. Ты, конечно, хороший парень, но здесь тебе не банк.       — Пожалуйста, мне сейчас очень сильно нужны деньги. Я обещаю, это последний раз.       — Нет, — грубо ответил Грифф, ударив папкой по столу. — Ты мне это говорил и в прошлый, и в позапрошлый раз. Если тебе так сильно нужны деньги — оформи кредит, ты уже совершеннолетний. Я не должен разгребать твои проблемы. А теперь иди работай, если не хочешь, чтобы я и вовсе понизил тебе зарплату.       — Но... — хотел продолжить парень, но его тут же перебили.       — Иди работать, Эдгар, разговор окончен.       Кивнув, он поспешил покинуть кабинет, сквозь сжатые до скрежета зубы. Черноволосый понимал, что этим всё и закончится, но всё же была небольшая надежда на лояльность Гриффа. Эдгар больше боялся того, что теперь скажет его отец, ведь тот ясно дал ему понять, чтобы без аванса домой не возвращался. У него даже малейшего представления нет, насколько велики долги родителя, раз тот настолько настаивает на преждевременной денежной помощи со стороны сына, но думать об этом не хотелось. Эдгар просто надеялся, что однажды он проснётся и поймёт, что это всё сон, и он поистине счастлив вместе со своей семьёй, которая не сводит концы с концами.       Переступая через последнюю ступень, на него тут же налетела Колетт, но по обречённому выражению лица коллеги сразу всё поняла и приобняла его за плечи, не произнося ни слова. Они были здесь излишни и только бы подлили масло в огонь.       — Хочешь, во время обеденного перерыва сходим на главную площадь? Тут недалеко будет проходить фестиваль Канда Мацури. Отвлечёшься, отдохнёшь немного. В любом случае, на время фестиваля магазинчик будет закрыт, Грифф на прошлой неделе говорил, — вдруг решила всё же нарушить тишину девушка.       Черноволосый посмотрел на неё с удивлением, ведь вовсе забыл про этот ежегодный праздник, да и не был большим любителем фестивалей, но, глядя на это умоляющее лицо подруги, сдался и всё же кивнул, чем вызвал достаточно радостную реакцию у неё. Колетт сильнее прижалась к нему, широко улыбаясь, а после побежала в уборную, взяв с собой сумочку. Не понимая, что только что произошло, Эдгар захлопал ресницами, приподняв брови, а после, как ни в чём не бывало, вернулся к стеллажам, продолжая раскладывать товар.       Коробок было достаточно много, и на многих из них была пометка о том, что содержимое хрупкое. Наверное, расфасовка этого всего по полкам — самое интересное в его работе, ведь та обычно проходила скучно и монотонно. Эдгар не находил ничего интересного в том, чтобы целыми днями стоять у кассы и пробивать товары, иногда выслушивая странные истории покупателей. Будь его воля, он бы с удовольствием сидел сейчас на парах в университете и продолжал бы изучать программирование, ведь компьютерами парень увлекался ещё с детства. И оно бы так и было, если бы не его подростковый максимализм и некая халатность отца, который вовсе не занимался воспитанием сына, спокойно отдавая его в руки улицы. Эдгар рос на её законах, воспитывая в себе хладнокровность и жестокость, которые часто его спасали до сих пор. После выхода из колонии он часто натыкался на мелких хулиганов, но прежнее имя и преимущество в силе помогали ему бороться с ними, иногда даже не марая руки. И даже когда черноволосый находился за решёткой, это помогало установить авторитет среди остальных заключённых.       И, возможно, он бы продолжил так жить, если бы после освобождения не заметил, в каком состоянии находится отец, и как часто стали пропадать из дома ценные вещи. Ситуация с лудоманией родителя открыла ему глаза, и Эдгар чётко для себя решил, что больше не позволит себе и ему ступить по кривой дорожке, и вот уже второй год убеждает себя в этом. Но, ложась ежедневно в мятую постель, понимает, насколько обречённо выглядит его будущее.       — Эдс, — из раздумий его вырвала Колетт, что появилась настолько же резко, как и исчезла. — Как тебе?       Девушка улыбнулась уголками губ, демонстрируя свой макияж, который она не нанесла с утра, и аккуратную укладку.       — Красиво, — с теплотой в голосе произнес Эдгар, вновь проходя мимо стеллажей. — А что за повод?       Колетт заглянула в проход, смотря на друга, словно на тупого.       — Мы же на фестиваль идём, или ты уже забыл?       — И что? — посмеялся черноволосый, протягивая очередной раз руку в коробку.       — А вдруг я встречу там кого-то? — мечтательно протянула она, прокручиваясь на одной ноге. — Я верю, что любое действие имеет свои последствия. Как эффект бабочки, знаешь.       — Эффект бабочки — это не про это, — цокнул он, ставя уже пустую коробку возле выхода. На удивление, за всё это время, что они пробыли здесь, не было ещё ни одного покупателя. Но ему и легче — не нужно разрываться между посетителями и товаром.       — Да ну тебя, — Колетт повесила обратно свою сумку возле куртки. — Тебе ещё много?       — Ну вообще-то да, — Эдгар обвёл глазами множество запакованных коробок. — И было бы неплохо, если бы ты мне помогла.       — Да иду я, иду. Хватит ворчать.

***

             Хоть дождь уже и успел успокоиться, он всё ещё напоминал о себе лужами и мокрым асфальтом. Но, несмотря на утреннюю непогоду, улочки были красиво украшены яркими флагами и гирляндами, а в воздухе, вперемешку с сыростью, пахло уличной едой. На площади, по дороге к храму Канда, уже успела собраться огромная толпа. Все радостно выкрикивали приветствия, сопровождая ритм ударами барабанов и звуками флейт. Над людьми возвышался величественный микоси — богато украшенный переносной храм, который несли на плечах с помощью брусьев десятки мужчин, одетых в традиционную одежду. Микоси был украшен золотыми нитями, лентами и колокольчиками, которые красиво звенели при каждом шаге.       Эдгар и Колетт пытались пробраться сквозь эту толпу. Девушка с восхищением рассматривала всё происходящее, а он, наоборот, удивлённо наблюдал за тем, как увлечена подруга. Парень вёл себя сдержанно, обнимая себя двумя руками, ведь, как и упоминал ранее, не любит такие скопления людей.       — А ты знал, что Канда мацури — один из самых старых фестивалей Токио? — неожиданно заговорила она, после чего стала подкрикивать толпе.

«Вассёй! Вассёй!» 

      — Я вообще не думал, что тебе нравятся такие вещи, — проговорил тот на ухо, пытаясь перекричать толпу, но Колетт лишь рассмеялась, хватая его за руку и ведя куда-то в неизвестном направлении.       — Ты пробовал когда-то эти лепёшки с мясом? — она ткнула пальцем в сторону ларьков с уличной едой, и, когда получила отрицательный ответ, потянула друга в этот раз к ним. — Обещаю, тебе понравится.       Они взяли себе по одному изделию, облокачиваясь на холодную стену ближайшего здания. Беловолосая не прогадала — это действительно оказалось очень вкусно, оттого у него даже приподнялось настроение. Колетт вновь стала что-то рассказывать, и Эдгар пытался до последнего понять, о чём она, но на улице было слишком шумно, потому он понял лишь то, что смог прочесть по губам.       Волосы развевались от сильного ветра, вызывая по телу мурашки. Казалось, этот фестиваль — отличное время, чтобы отвлечься от проблем и забыть обо всём хотя бы на время, но вязкие мысли преследовали его даже здесь. Однако стоило парню вновь погрузиться в мрачную атмосферу, как толпа загудела с новой силой. Это был торжественный крик, и все повернулись в сторону той самой группы, которая несла микоси. Под ноги им кидали цветы, золотые монеты и другие дары.       — Смотри! Они идут в сторону храма, сейчас начнётся торжество, пошли, — проговорила Колетт с искренней радостью. Она уже успела пропитаться атмосферой этого праздника, погружаясь в процесс полностью. Черноволосый же лишь с любопытством оглядывал паланкин и думал о том, как им, наверное, тяжело нести эту громадину на своих плечах. По их лицам скатывались капли пота, несмотря на то, что погода не отличалась своей жарой, но при этом они продолжали одаривать толпу своей улыбкой и подбадривающими традиционными песнями, а иногда и лёгкими танцами под звуки флейт.       Заметив, как Эдгар немного отстаёт от неё, Колетт вновь обхватила его за кисть, чтобы не потерять в этом скоплении, и, извиняясь перед людьми, попыталась протиснуть их поближе ко всему происходящему. Все остановились перед ступенями храма Канда и, задержав дыхание, стали ждать продолжения.       Само торжество открывали двое акробатов, которые показывали жителям опасные трюки с огнём. Это действительно выглядело впечатляюще, и даже сам Эдгар с интересом наблюдал за всем этим. Акробаты сменились группой танцовщиц, которые с невероятной харизмой исполнили никату — традиционный японский танец. Их юбки красиво развевались на частых поворотах, совмещаясь с изысканными движениями вееров. Помимо этого, их посетили айкидоки — традиционные участники боевых искусств, а именно катанового фехтования. Их лезвия со стуком встречались друг с другом, транслируя действительно увлекательное зрелище. Толпа молчала, не смея отвлекать двух бойцов, которые так сосредоточено смотрели на друг друга сквозь маски. Пусть это было и подстроенное представление, все движения выглядели действительно эффектно, а иногда и непредсказуемо. Эдгар был удивлён, что что-то подобное могло его заинтересовать, и даже в какой-то мере жалел, что раньше избегал подобных мероприятий.       После окончания боя оба участника вернулись на свои исходные позиции и поклонились друг другу, благодаря за бой. И тогда, под самый конец арки открытия фестиваля, вышел то-тё, который являлся главным гостем на таких мероприятиях. Ему вынесли что-то схожее на трибуну, и он с улыбкой осмотрел всех присутствующих.       — Уважаемые жители города Токио, почётные гости, дамы и господа! — начал свою речь мужчина, и та сразу же прервалась гулом толпы, которая с радостью приветствовала лицо этого города. — Сегодня для Токио особенный день. Мы здесь собрались, чтобы открыть один из самых значимых традиционных праздников Японии — фестиваль Канда Мацури.       — Эд, — Колетт вдруг резко дёрнула его за руку, вынуждая того отвлечься. — Смотри, — девушка показывала пальцем куда-то вперёд, на одно из зданий за храмом.       — Что там?       — …От лица администрации города я выражаю искреннюю благодарность всем, кто принял участие в подготовке…       — Там человек на крыше, — тихо произнесла она парню на ухо, и тот сузил глаза, пытаясь разглядеть то же, что и подруга.       — И что? Это не наше дело, Летти. Давай не будем отвлекаться по пустякам, ты сама привела меня на этот фестиваль.       — Это не пустяки, — недовольно воскликнула она, из-за чего некоторые в толпе шикнули ей. Она повторила то же самое, но уже шёпотом: — Это не пустяки, Эд. Что человек делает на крыше?       Махнув рукой, Эдгар отвернулся, тем самым показывая Колетт, что разговор окончен. Но как бы парень теперь ни пытался вновь вернуть всё внимание речи то-тё, оно всё равно возвращалось к тому силуэту на крыше.       — …С чувством глубокой ответственности и искренней радости я объявляю фестиваль Канда Мацури официально открытым. Пусть он станет источником света и вдохновения для каждого из нас. Благодарю за внимание, — после этого мужчина захлопал, уже собираясь направиться ко входу в сам храм, но остановился, а затем упал на кафель.                                                             «Выстрел».       Толпа отреагировала практически сразу же, но не так, как нужно. Началась паника, которой поддалась и сама Колетт, нервно осматривая всё вокруг, думая, куда ей деться. Люди стали толкаться между собой, наступая друг другу на ноги, ударяясь плечами. Первым оклемался Эдгар, хватая подругу.       — Ложись, Колетт! — он упал на землю, насильственно утягивая девушку за собой, и закрыл голову руками.       — Что теперь делать, Эд? — чуть ли не плача произнесла она, но черноволосый подставил палец к губам, намекая ей на то, чтобы она замолчала. Он был не менее обеспокоен сложившейся ситуацией и вздрагивал при каждом выстреле. Эдгар прикусил губу, чувствуя во рту привкус металла. Они и так были потресканы от ветра и часто жгли. Теперь все проблемы, которые были у него до этого, казались сущими пустяками. Единственное желание было — это выжить, насколько плохо бы парню ни было по жизни.       Его синие джинсы стали черными от грязи, что можно было сказать и про белую куртку Колетт. Но сейчас это было последнее, что заботило Эдгара. Меньше чем через минуту выстрелы прекратились, но это время, казалось, тянулось вечно. Пальцы дрожали, а сердце стучало настолько быстро, что казалось, что сейчас выпрыгнет из груди.       — Лежи, — практически без звука произнес он, принимая сидячее положение. За спиной послышались звуки сирен полицейской машины и скорой, а сам черноволосый оглядывался вокруг. Многие до сих пор продолжали лежать на земле, боясь продолжения.       Парень пытался понять, есть ли здесь раненые, и какова была цель этой скоротечной стрельбы, и тогда он заметил, как подмога бежит в сторону храма, где лежал тот, в луже собственной крови.       — Все незадействованные покидают периметр немедленно! — грубый мужской голос послышался из громкоговорителя. Прямо рядом с Эдгаром и Колетт пробежали работники скорой помощи с носилками, а по периметру всей площади выстроился наряд. Девушка с опаской подняла на друга взгляд, будто спрашивая разрешения, и тот кивнул, помогая ей подняться.       — Второй сектор, внимание, преступник предположительно двигается по восточной стороне. Избегайте открытых мест.       Черноволосый придерживал подругу, у которой тряслись даже ноги от страха. Работники подходили ко многим людям, помогая им выбраться отсюда, и к Эдгару подошли тоже, помогая ему удерживать Колетт, которая все еще находилась в состоянии шока. Вокруг творился настоящий хаос, а все происходящее словно было в тумане. Все казалось таким нереальным, будто и сном, и лучше бы это действительно оказалось сном. Сердце все еще бешено стучало, словно заглушая своим стуком остальные звуки. Он перепугался не меньше своей подруги, но благодаря своему прошлому смог достаточно быстро скоординировать и себя, и девушку.       — Колетт, ты меня слышишь? У тебя остались какие-то вещи в магазинчике? — в ответ Эдгар получил отрицательный кивок. — Давай я тогда тебе до дома помогу добраться. Не бойся, я все объясню Гриффу.       — Все нормально, я могу работать. Только давай по дороге зайдем, я воды куплю, — её голос звучал таким обыденным, будто только что ничего и не произошло, но черноволосый понимал, что она просто пытается казаться сильной. Её выдавали дрожащие пальцы, которые сжали край рукава грязной куртки.       — Ты уверена?       — Да, Эд, пошли, — она тяжело сглотнула, посильнее зарываясь в свой вязанный шарф.

«— А вдруг я встречу там кого-то? — мечтательно протянула она, прокручиваясь на одной ноге. — Я верю, что любое действие имеет свои последствия. Как эффект бабочки, знаешь».

      «Вот тебе и эффект бабочки».       Эдгар хмыкнул своим мыслям и выровнял шаг с Колетт. До магазинчика они дошли в полной тишине, что было для него в новинку. Обычно подруга не затыкалась, прыгала по лужам и иногда рассказывала одну и ту же историю с фразой «забыла». Но, возможно, это было и к лучшему, каждый мог обдумать у себя в голове и хоть немного унять страх, который преследовал их до сих пор.       Приоткрывая дверь магазинчика, Эдгар впустил Колетт внутрь. Грифф сидел у себя, это можно было понять по грубому голосу, доносящемуся из его кабинета. Черноволосый немного сжался, вспоминая их утренний разговор, и все проблемы вновь навалились на него. Он в момент вспомнил, что помимо случившегося на фестивале, у него достаточно много и личных проблем, которые не устали по важности.       — Я буду свою куртку замачивать, твою нужно? — девушка вопросительно посмотрела на него, но через секунду получила отрицательный ответ.       — Как замочишь, иди в подсобку, я чай сделаю. Согреться нужно, все-таки на мокром асфальте лежали.       Беловолосая кивнула и они разошлись по разным сторонам магазинчика. Табличка была перевернута на «закрыто», и в целях безопасности, а может, даже паранойи, Эдгар дополнительно закрыл её на ключ и пошел в небольшую комнату. В подсобке горела лишь одна тусклая лампочка, а воздух был спертым, ведь комнатка никак не проветривалась, а на мебели лежал огромный слой пыли.       Поставив чайник кипятиться, черноволосый стал рыться по шкафчикам, в поисках чайных пакетиков и чего-то, чем можно перекусить, а после стал мирно ждать подругу, с двумя чашками только что заваренного напитка. Колетт не заставила долго скучать и вернулась, уже без размазанного макияжа и с более живым лицом. Она уселась рядом, беря чашку в руки, и стала медленно студить чай.       — Как ты? — первым нарушил тишину Эдгар, которого действительно волновало состояние подруги.       — Нормально, Эд, — она мягко улыбнулась, немного отпивая. — А ты как?       — Да всё нормально.       В воздухе словно витала некая неловкость и легкое напряжение, хотя на самом деле каждый просто думал о своём.       — Слушай, не хочешь на выходных куда-то сходить?       Черноволосый подавился чаем и спешно поставил чашку обратно на стол.       — Знаешь, после сегодняшнего никуда не хочется ходить.       — Да брось ты, — Колетт махнула рукой, и Эдгар стал узнавать в ней свою старую подругу. — Сходим в кино, например, или просто в парк. М? — она подвинулась поближе, укладывая свою макушку на его плечо. — Ну же, Эд, хватит тухнуть в четырёх стенах.       — Посмотрим. Я вообще думал искать вторую подработку на выходные, потому что уже не справляюсь с отцовскими замашками.       — Эдгар, — её тон вмиг стал строже. — Если твой отец не справляется с элементарными вещами, такими как заработок в сорок лет, то это только его проблемы. Ты не должен тратить свои лучшие годы, чтобы содержать его азартные игры. Так что в субботу мы идём в кино, ты меня понял?       Парень сначала затупил пару секунд, глядя в стену, а потом искренне рассмеялся, не столько из-за ситуации, сколько из-за наигранной грозности своей подруги. Та продолжала хмуро смотреть на него, не понимая, что смешного в этой ситуации. Эдгар приобнял Колетт, лохматя её укладку, слыша явное недовольство.       — Понял-понял. Сходим, обязательно.

***

      — Я дома! — крикнул парень, снимая с себя куртку. — Ты не представляешь просто, что сегодня было.       Но в ответ Эдгар ничего не услышал. Вещи отца также были на входе: черное пальто, сапоги стояли прямо на входе.

      «Может быть уснул?»

      Это была первая мысль, которая посетила черноволосого, но странные сомнения стали закрадываться в голову. Он тихими шагами стал передвигаться по квартире, зайдя сначала в гостиную. Там, на телевизоре, был включен футбол, а на столе стояла банка начатого пива, но при этом на диване не было никого.

«Значит, всё же дома?»

      Эдгар развернулся в сторону спальной отца, тихо нажимая на ручку, и дверь, с противным скрипом, открылась. Он нажал на включатель, ведь в комнате стояла кромешная темнота, и поднял свой взгляд вперед. И тогда черноволосый замер на месте, губы застыли в немом крике, а зрачки сузились. Он просто смотрел на мертвое тело, повешенное прямо над кроватью. Отцовские глаза смотрели вниз, и ему даже на секунду показалось, что рука шевельнулась, но это было лишь его самовнушение.       Ноги перестали держать черноволосого, и он скатился по стене, не отрывая взгляд от этой картины. Его переполняли эмоции, казалось, что он вот-вот взорвется. Эдгару хотелось кричать, буквально визжать, чтобы люди наконец-то услышали, насколько он устал. Но вместо этого руки опустились на голову, а тонкие пальцы сжали черные пряди, чуть ли не вырывая их. В карих глазах читался страх, ужас и… обида? Да, безусловно. Отец был последним близким ему человеком в его окружении, и даже тот оставил парня одного гнить в этом бесчеловечном мире, оставил одного бороться за свое существование. Да, Эдгар уже давно не ребенок, но та детская привязанность к родителю осталась. В глазах запекло. Их покрыла мутная пелена, что после, скатывалась по его щекам в виде слез. Покусанные губы задрожали, а сознание словно помутнело. Слишком много всего ужасного за сегодня случилось, что я казалось, словно это и неправда. Но это была реальность, пускай и жестокая, но настоящая.  Он уже и не помнит, как вызвал полицию с помощью стационарного телефона, как давал показания, а после звонил Колетт, которая на протяжении почти часа пыталась его успокоить. Эта ситуация сильно ударила по нему, потому под конец, Эдгар завалился на постель, просто смотря на белый потолок полностью разбитый и опустошенный. 

***

      Холодный ветер с противным свистом пытался пробраться через плотно закрытые окна в комнату. Укрытые инеем ветки стучали о стекло, мешая Эдгару уснуть. На часах — три ночи. Пробурчав что-то нечленораздельное, он протёр заспанные глаза, проклиная всё вокруг. Что может быть хуже испорченного настроения с самого пробуждения? Его глаза блестели при взгляде на небо, усыпанное звёздами, каждая из которых имела особое сияние, отражающееся в его взгляде, как в кристально чистой воде. Но душа была далека от чистоты. В одной руке — скомканный листок бумаги, в другой — сигарета. Ветер развевал чёрные волосы, заставляя их летать в разные стороны, а кожа покрывалась мурашками. Если бы его душа была так же прекрасна, как ночная луна, если бы жизнь была так же лёгка, как парящее перо… Но увы, губы, кровоточащие от ран, ловили дым, а в нос вбивался запах табака.       Мир — это бездна. Глядеть в неё бесполезно, и чем дальше ты падаешь, тем ближе оказываешься лицом к своим проблемам. А жизнь — как запутанная верёвка, чем больше ты пытаешься распутать её, тем больше узлов на ней появляется. Встав со стула, Эдгар облокотился на ограждение и продолжил смотреть вдаль. Там, возможно, жизнь действительно прекрасна и радужна, как в детских книгах. Прикрыв веки, он вдыхал прохладный воздух. Пальцы скользили по перилам, создавая неприятный скрип. Почувствовав дрожь, отвлекшую его от мыслей, он выкинул окурок и вернулся в квартиру. Пиная банку из-под энергетика, он направился на кухню. На полке стояла аптечка. Перебирая лекарства, парень достал пустой блистер. Выругавшись, он отбросил его.       — Надо сходить… — тихо произнёс он и пошёл собираться, понимая, что не уснёт без них, а как назло, выпил последнюю пару дней назад. Быстро накинув куртку, черноволосый вышел, не забыв деньги, и закрыл дверь.       Спускаясь по полуразбитой лестнице, Эдгар вздохнул. Аккуратно шагая по тротуару, он обвил шею полосатым шарфом, чувствуя, как ветер щекочет кончик носа. Мысли унеслись далеко, меняясь одна за другой. Но в голове продолжал крутиться один вопрос: как теперь ему быть? Лишившись последнего родного человека, Эдгар почувствовал, как теряет часть себя. Теперь, войдя в их квартиру, он больше не услышит лепет отца о недовольстве игрой своей команды, не будет этих бесконечных споров о его играх, ставших обыденными. Но что могло заставить мужчину совершить такой поступок? Их жизнь была далека от идеала, но неужели всё, что было сделано до этого, стоило того, чтобы так резко оборвать всё?       Улицы встречали его недружелюбно. В некоторых окнах горел свет, но в основном — темные переулки, от которых сжимаются мышцы. В кармане был нож, что давало хоть какую-то уверенность в безопасности. Ноги ступали по лужам, не обращая внимания на промокшие штаны. Услышав за спиной шуршание, похожее на шаги, он сильнее сжал рукоять ножа. Много раз он сталкивался с местными группировками, будучи подростком, но такие встречи редко заканчивались удачно. Хотя он твердил себе, что это просто прохожий, по звукам невозможно было понять, был ли там кто-то один. Ускорив шаг, Эдгар понял, что шаги за ним тоже ускорились. Опасения оправдались. Он уже собирался рвануть в бега, вытаскивая нож, как его схватили за локти, не давая упасть лицом в асфальт.       — Какая встреча, Эдгар, — один из мужчин усмехнулся, приподнимая подбородок черноволосого. — Правда?       Сердце ушло в пятки, а в горле словно застрял ком. Хватка была крепкой, до боли сжимая кожу рук.       — Вы обознались, — единственное, что он смог выдавить из себя, в то время как глаза стали судорожно метаться по фигурам, что возвысились возле него. Но в такой темноте мало что можно было разобрать, да и на лица кого-то знакомых они вовсе не смахивали. Единственное, за что тот мог зацепиться, — красивая нашивка на плече с буквами «Т».       — О, брось ты эти прелюдии, мы редко ошибаемся, — хмыкнул самый низкий из них. — Твой папаша задолжал нашему казино приличную сумму, а раз теперь его нет, то ты, малыш, обязан его вернуть.       — Я ничего не знаю!       — Не волнуйся, разберемся, — прохрипел тот, немного ослабив хватку, чем и воспользовался Эдгар. Резко развернувшись, парень ударил самого массивного, по его мнению, в грудь, пытаясь вырвать вторую руку. В этот же момент черноволосый с силой наступил правому на ногу, оставляя лезвием складного ножа небольшую рану, разрывая тем самым ткань штанов. Все же навыки уличных боев не были настолько бесполезными в жизни и, возможно, спасли бы черноволосого из этой задницы, если бы против него был только один человек.       — Сука! — раненный взревел, падая на колено, что привело в чувства остальных расслабленных участников группировки. Высокий мужчина в ту же секунду нанес ему удар в живот, выбивая спертый воздух из легких. Чувствуя сильную боль в боку, Эдгар скривился и упал на мокрый асфальт, сильно прикусывая губу. Но его тут же хватают за волосы, запрокидывая голову наверх, а после парень отлетает к стене, сильно ударяясь спиной.       — Слушай внимательно, дрянь, — заговорил самый тихий из них, что все это время стоял поодаль, явно не желая марать руки об чужую кровь. — Твой отец должен нам триста тысяч йен, и теперь ты тоже по уши в этом дерьме. У тебя есть две недели, чтобы достать нам эту сумму, иначе мы встретимся снова, и поверь, наш разговор тогда будет куда менее приятным, — закончил свой монолог он, ударяя Эдгара по ребрам, а после жестом показал остальным, и те скрылись так же быстро, как и появились, оставляя черноволосого валяться одного на холодном асфальте.       Во рту скопилась слюна, вперемешку с кровью. Тело ныло, содрогаясь от холода, ведь тот стал куда ощутимее из-за промокшей одежды. Кости словно ломало изнутри, а к горлу подступала тошнота. Все произошло настолько быстро, что парень даже не успел ничего понять: кто это, и что это, но было ясно лишь одно — отец куда-то вляпался, и разгребать теперь это все ему.       Эти люди упомянули долг и казино, а значит, это была не просто бандитская группировка, а коллекторы, либо в худшем случае — мафия. Но об этом варианте даже думать не хотелось, ведь в таком случае у него и вовсе нет шансов выбраться живым. Триста тысяч йен — слишком неподъемная сумма для него, даже если он устроится на вторую подработку и продаст квартиру, вряд ли выйдет покрыть полностью. От этого вся ситуация казалась еще более обреченной.       Подул сильный ветер, оттого Эдгар весь съежился. Сил двигаться совершенно не было, но парень все же пересилил себя и заставил хотя бы встать с асфальта. Простонав от боли, он запрокинул голову назад, облокачиваясь спиной на стену. Дыхание было тяжелым и давалось с трудом, ведь каждый вздох отдавался неприятными ощущениями в районе грудной клетки. Разлепив веки, черноволосый стал глазами осматривать местность и заметил что-то металлическое в луже неподалеку от себя. На ватных ногах он подошел ближе, доставая оттуда свой нож, что был немного испачкан в чужой крови. Даже не стирая ту, Эдгар засунул его в карман, еще раз осматривая все. До аптеки идти еще довольно долго, да и в таком состоянии очень сложно, поэтому парень сделал вывод, что лучше вернуться домой, пока он не нарвался еще на кого-то.       Медленно шагая по тротуару, черноволосый чувствовал, как по подбородку стекает кровь, что шла из разбитой губы. В очередной раз марая и так грязный рукав куртки, парень еще раз обдумывал все случившееся сегодня: покушение на то-то, самоубийство отца, нападение в переулке. Слишком много всего неприятного на одну несчастную тушу, будто это просто какой-то страшный сон. Волосы липли ко лбу, раздражая и без того возбужденного Эдгара. Дыхание было неровным, хриплым. Шаг за шагом он брел по опустевшим улицам, стараясь держаться поближе к стенам домов, чтобы не упасть. Дорога ему казалась размытой, а любой свет, что попадал в его поле зрения, — резал глаза. Сил идти уже не хватало, но страх оставаться одним среди кучи неосвещенных переулков был больше, а потому парень вынуждал двигаться дальше, сжимая правой рукой бок. Он стискивал зубы, чтобы еще раз не застонать, а виски отдавали сильной болью при частом кашле. И когда тот все же добрался до своей квартиры, его пальцы дрожали так сильно, что ключ не с первого раза попал в замочную скважину. Дверь с тихим скрипом открылась, и Эдгар, пошатываясь, вошел внутрь, сразу запирая ее. Даже не разуваясь, парень опустился на пол, позволяя себе наконец-то с облегчением выдохнуть. Он дома, и тут его никто не может тронуть. Но осознание того, что парень не сможет оставаться тут вечно и уже завтра нужно выходить на работу, вынудило его глухо выкрикнуть от бессилия и ударить костяшками по полу, отчего те сразу засаднили.       Повернув голову в сторону, черноволосый заметил обувь отца. Беря ее в руки, он до скрежета сжал зубы, оттого скулы навострились.

Куда же нас вляпал, отец?

      И с этими мыслями ботинок был кинут куда-то в стену, принимая на себя всю злость, скопившуюся в парне за сегодня.

      — У тебя есть две недели, чтобы достать нам эту сумму.

***

      — Две недели? — воскликнула девушка, из-за чего на неё повернулись посетители. Смущённо прикрыв рот ладонью, она извинилась и продолжила, но на этот раз шепотом: — Две недели? И что ты собираешься делать? Тебе Грифф такой аванс не выдаст, да что уж там, весь этот магазин столько стоит.       — Я не знаю, Летт, — он обречённо опустил голову на руки, сжимая чёрные пряди. — Я уже ничего не знаю.       Голос дрогнул, и, возможно, Эдгар продолжил бы изливать душу своей коллеге, но прямо перед ними возвысился клиент, ожидая, когда ему пробьют его товар. Парень, с натянутой улыбкой, выполнял свою работу, несмотря на то, что уголки губ неистово жгли от ран. Обстановку разбавляло играющее на фоне радио и Колетт, что с большим дружелюбием обслуживала посетителей. Мужчина напротив, ожидая размер оплаты, с нескрываемым интересом, и даже, как показалось черноволосому, осуждением разглядывал его лицо, что украшали небольшие ссадины, скрытые за пластырями. Поблагодарив за покупку, он вновь вернулся на стул рядом с девушкой, наконец-то расслабляясь. В помещении было немного прохладно, но дресс-кодом, который был установлен их хозяином, было запрещено носить что-либо помимо рубашек с коротким рукавом и этого ужасного фартука с логотипом магазина, который на Колетт выглядел ещё более-менее, а на самом Эдгаре — просто отвратительно и даже смешно.       — Слушай, может, в полицию сходишь? — решила продолжить разговор девушка, ловя на себе вопросительный взгляд.       — И что она сделает? Пальчиком им пригрозит?       — Ну это же избиение, Эд. Тут явно не просто пальчиком пригрозят. Тем более ты знаешь, как сейчас обстоят дела в Японии и как тут строго к этому всему относятся.       — Я тебя умоляю, — черноволосый закатил глаза. — Я уверен, у них есть связи в полиции, иначе бы они так не оставили меня в сознании, спокойно валяться на улице, зная, что я могу туда пойти. Не всё так красочно с борьбой с преступностью у нас в стране, как ты думаешь. Везде и всегда есть свои дыры, которые помогают таким людям, как они, избежать наказания.       — В любом случае, Эд, не попробуешь — не узнаешь, — Колетт обхватила его кисть, искренне улыбаясь. — Сходи во время обеденного перерыва, тут не сильно далеко, чтобы потом домой по темноте не возвращаться. Я тебя перед Гриффом прикрою, если задержишься, и куплю тебе что-то поесть, как моральную компенсацию за вчерашнее, — она подмигнула, лохматя другой рукой ему прическу.       : А теперь к актуальным новостям.       — Ладно-ладно, я понял, твоя взяла, — смеясь, ответил он, пытаясь убрать ладонь со своей макушки.       : …Стали известны детали вчерашнего покушения на то-тё Хир…       — Сделай погромче, тебе всё равно ближе, — сказала девушка, услышав упоминание вчерашней ситуации.       : Вчерашнее покушение на то-тё города Токио, Хирото, потрясло всю страну. Во время публичного выступления на главной площади города неизвестный снайпер произвёл смертельный выстрел, попав то-тё в грудь. Хирото скончался на месте, несмотря на оперативные действия его охраны и прибывших медиков.       На сегодняшней пресс-конференции представители полиции подтвердили шокирующую версию о том, что за покушением стоит группировка якудза, известная как Торадзоку. По словам следователей, это преступное объединение уже давно находится под пристальным вниманием властей из-за подозрений в подпольном казино, коррупции, вымогательствах и наркоторговле.       «Мы обнаружили ряд улик, которые прямо связывают Торадзоку с произошедшим», — заявил глава полиции. — «Среди них — брошенный автомобиль, в котором нашли оружие, соответствующее калибру снайперской винтовки, использованной в преступлении.» Хирото занимал должность то-тё более пяти лет и был известен своей жёсткой позицией против организованной преступности. По словам его пресс-службы, в последние месяцы он активно продвигал программу реформ, направленных на искоренение влияния якудза в регионе, что, возможно, стало причиной нападения.       Полиция сейчас проводит масштабную операцию по выявлению лиц, причастных к убийству. На данный момент задержаны несколько человек, связанных с Торадзоку, но заказчики преступления пока остаются неизвестными. Общественность города требует скорейшего раскрытия дела, а жители Токио собрались на площади, чтобы почтить память то-тё, возложив цветы на месте его гибели.       Эдгар замер, смотря в одну точку на стену. По телу прошёлся холодок, а внизу живота завязался неприятный узел.       — Я о Торадзоку в последнее время слышу чаще, чем о своих родителях, — в голосе Колетт читалось явное недовольство. — Эд, ты чего?       — Торадзоку, — протянул тот, закрывая лицо руками.

«…и единственное, за что тот мог зацепиться — красивая нашивка на плече буквы «Т»»

             — Нашивка на предплечье, Колетт, — его голос стал похож на истерический, а пальцы схватились за чужие плечи, немного потрясывая девушку. — Это они, блять. Подпольное казино, нашивка, мой отец, сука, связался с Торадзоку.       — Успокойся, Эд, — она аккуратно выбралась из хватки друга. — Вряд ли оно так и есть. Скорее всего, просто совпадение, мало ли сколько есть группировок с такими нашивками. Да и тем более, вряд ли бы они так сильно хватались за какого-то подростка, который сам себе квартиру оплатить не может, а тут такой огромный долг.       — В том-то и дело, Летти, огромный долг, еще и в казино. Таких совпадений не бывает.       — Послушай, Эдгар, — в этот раз её голос казался более настойчивым, а хватка на плечах, казалось, только усилилась. — Давай ты сначала сходишь в полицию, а потом будешь разводить панику. Может, тебе, я не знаю, вообще показалась та нашивка. Сам же говоришь, темно было. Будь бы это действительно такая опасная группировка, вряд ли бы тебя просто так отпустили.       — А может, мне лучше уехать куда-то? Из города, или лучше вообще из страны? — парень вообще будто и не слышал подругу, на что та лишь раздраженно вздохнула.       — И куда ты собрался? У тебя даже толком родственников нет, работы или каких-то накоплений. А просто шастать по улицам и искать, где переночевать сегодня — не выглядит более перспективным вариантом.       — А лучше, чтобы меня где-то пристрелили или, быть может, забили насмерть?       — Давай смотреть правде в глаза: ты что так, что так умрешь, только во втором случае менее мучительно, чем от голода и холода.       — Поддержала, подруга, спасибо, — отвернувшись от Колетт, он приветственно улыбнулся новому посетителю.       Девушка лишь цокнула, устало облокачиваясь на прилавок. Её глаза зацепились за блокнот и ручку, что лежали недалеко от кассового аппарата. Открыв его, она медленно перелистывала прошлые записи, бегло перечитывая их и, найдя свободную, начала машинально рисовать что-то на полях, ведь мысли были заняты последним их с Эдгаром разговором. Пальцы свободной руки нервно стучали по дубовой поверхности, пока она снова и снова перебирала все возможные пути решения. «Полиция… А вдруг Эд прав. Если это действительно Торадзоку, то чем она ему поможет? Что тогда делать?»       От злости она сильно нажала ручкой на тонкий лист бумаги, отчего послышался тихий треск. В голове вновь и вновь всплывал друг, но это был не тот Эдгар, которого Колетт знала. Уверенный, всегда держащий лицо, он казался непоколебимым, но сегодня она видела перед собой испуганного мальчишку, который уже почти на грани. Голос парня дрожал и был больше схож на истерический. Девушка полностью ушла в свои мысли, не замечая шум, что стоял в магазинчике. На неё неосознанно накатывал страх за друга, несмотря на то, что еще пару минут назад она была уверена в том, что тот слишком переживает.       «Может, попробовать узнать о Торадзоку больше? Посмотреть, есть ли информация об их деятельности в нашем районе? Или поискать знакомых, которые могли бы что-то знать об этой группировке?»       Но все эти методы могли привлечь лишнее внимание, что им вообще ни к чему. И тогда Колетт вспомнила о старом соседе, который часто оставался с ней, когда родители уходили на ночную смену. Он был журналистом и часто писал компрометирующие статьи, а иногда и рассказывал самой девушке всякие байки, связанные с мафией.       «Вряд ли он скажет какую-то стоящую информацию, но попробовать стоит», — это стало словно неким фитилем надежды.       Эдгар же в это время стоял за кассой, машинально пробивая товары. Его лицо казалось беспристрастным, иногда даже парень выдавливал из себя дежурную улыбку, но его выдавали подрагивающие пальцы и то, как часто он переминался с ноги на ногу. Черноволосый не знал, поможет ли ему этот поход в полицию, но других выходов пока что нет, и к тому же ему было немного стыдно перед подругой, а точнее за его грубость, ведь та старалась его поддержать, хоть и немного своеобразным образом. Колетт же в это время шустро металась между стеллажами, поправляя товары и консультируя покупателей, а в перерывах шутливо поддразнивала Эдгара, пытаясь поднять ему настроение. С утра поток покупателей был более-менее стабильным, и самый большой наплыв обещался ближе к 5, когда у многих заканчивается работа.       За окном, на удивление, было довольно солнечно, и даже не было видно туч, что давало возможность рассмотреть бескрайнюю голубую гладь. Наконец-то чувствовалась атмосфера весны: свежая и дружелюбная. Оттого совершенно не хотелось тратить свое время на нахождение в магазинчике. Хотелось прогуляться по улочкам, посидеть с кем-то в уличном кафе, попивая кофе, но что у Колетт, что у Эдгара, с денежным состоянием все было плохо. Раньше родители девушки работали день и ночь на работе, чтобы прокормить семью, теперь же они стали пропадать в барах и клубах, а девушка должна торчать на работе, вместо того, чтобы проживать свои самые лучшие студенческие годы.       Неожиданно на девушку навеяли воспоминания о первой встрече с Эдгаром. Это было давно, практически сразу, как парень вышел из колонии. Она тогда работала на рынке, ведь в то время их семья еще не была схожа на местное сборище алкашей, неспособных самостоятельно протянуть руки до бутылки воды. В тот день проходила благотворительная акция их прилавка, и ей пришлось нацепить на себя маску кота. Облокотившись на стойку из-за небольшой усталости, в её поле зрения попал молодой парень, одетый как с иголочки: черное пальто, лакированные туфли. Первая мысль была о том, что в их краях затесался кто-то из высшей касты, но решив не терять шанс познакомиться, она подошла к нему и пыталась продать наручные часы по даже чуть завышенной цене, ведь это благотворительная акция, и те должны были отдаться ему чуть ли не даром, но за сегодня ей практически не удалось заработать, и хозяйка бы убила, не увидев нужной суммы. Но тот незнакомец не то, чтобы не купил, а обозвал её карманницей и грубо оттолкнул от себя. Второй раз они встретились уже, когда у Колетт начались проблемы в семье, в этом самом магазинчике. Она пришла сюда на собеседование по вакансии, а Эдгар стоял за кассой и работал. Беловолосая не сразу узнала в нем того самого незнакомца, но одним из вечеров, когда они отмечали день рождения девушки за бутылкой дешевого виски, он рассказал эту историю, но уже от своего лица. После этого Колетт долго подшучивала над ним и часто на их обычные дружеские встречи в парке приходила в этой нелепой маске кота.       От этих воспоминаний на душе стало тепло, и девушка мечтательно улыбнулась, прижимая к себе одну из фигурок, на что покупатель, стоявший рядом с ней, скептически выгнул бровь, и она, прокашлявшись, продолжила работать, и даже не сразу заметила, что стрелки часов переваливают за двенадцать, и её друг стал собираться.       — Эд, стой! — Колетт подбежала к выходу, останавливая черноволосого. — Во-первых, удачи тебе там, а во-вторых, я тут подумала, что могу попробовать кое-что узнать. У меня есть знакомый сосед, он живет через этаж, я тебе когда-то рассказывала про него. Может, он что-то слышал. Сегодня вечером к нему забегу.       — Ты серьёзно решила допросить старика? — его брови нахмурились, но сам Эдгар возражать не стал, хотя во взгляде читалось явное недоверие.       — Расслабься, я ничего лишнего ему не расскажу. Просто попробую выяснить, что он знает.       — Как знаешь, — единственное, что ответил ей парень, прежде чем закрыть перед её носом дверь.

***

      В помещении было очень душно. Эдгар сидел, чувствуя, как потеют его ладошки, а напротив него — следователь, который записывал что-то на бумагах. Рядом с ним лежал диктофон, который записывал показания черноволосого.       — Значит, вы утверждаете, что на вас напали в переулке? — Кольт облокотился на свои кулаки, с интересом глядя на парня.       — Да. Это случилось этой ночью, в одном из переулков Синагавы.       — Что вы делали в такое время на улице?       — Я… — черноволосому было стыдно, что это всё случилось из-за грёбаного снотворного. — Я шел в аптеку, чтобы купить лекарство, ведь не мог уснуть.       Несмотря на диктофон, мужчина всё равно записывал всё, что говорит Эдгар, на бумагу.       — Эти люди вам что-то говорили? Угрожали, может?       — Да, они говорили что-то про долг и что я теперь обязан его выплатить.       — А это уже интересно, — черноволосому показалось, что у следователя чуть ли не засверкали глаза, что было совершенно неуместно, глядя на то, в каком напряжённом состоянии находилась жертва. — Кто-то из вашей семьи был связан с какими-то криминальными группировками?       — Нет, но отец… — Эдгар запнулся на секунду, а потом продолжил. — Он играл в азартные игры, а именно в казино. Долги… Были проблемы с этим, и он покончил собой из-за них.       — Это серьёзное заявление, молодой человек. Вы уверены, что причина нападения на вас связана именно с этим долгом?       — Вы за кого меня принимаете? — с явным возмущением воскликнул парень, но заметив строгий взгляд Кольта, стушевался. — Да, я уверен, ведь они указали, что именно отец задолжал им большую сумму, и что раз его теперь нет в живых, то этим должен заняться я.       — Хорошо. Запомнили ли вы, как выглядели нападавшие?       — Нет, было довольно темно, и я мог мало что разглядеть. Но на их пальто я заметил нашивку в виде "Т".       Следователь замер, и Эдгар мельком уловил, как дрогнуло его запястье. И на этот раз мужчина задержал на нём взгляд дольше, чем нужно.       — Хорошо, — наконец протянул он, возвращаясь к своим записям. — Что-нибудь ещё подозрительное? Может, кто-то из них что-то выронил?       — Нет, но… — черноволосый полез в карман своей куртки, доставая оттуда свой карманный нож. — Мне удалось ранить одного из них, и тут осталась засохшая кровь. Кольт сразу же полез в стол, доставая оттуда зип-пакет, и черноволосый положил туда улику, имеющую на себе потенциальный образец чужого ДНК.       — Итак, — он отложил ручку и свои записи, пристально посмотрев на Эдгара, — мы проверим вашу информацию. Но если эти люди снова объявятся или попытаются с вами связаться, немедленно звоните нам.       — И это всё? Они угрожали мне, я в опасности, а вы говорите просто ждать?       — К сожалению, слишком мало улик и фактов, полиция на данный момент бессильна. Но я бы настоятельно рекомендовал вам свести ваши ночные прогулки к минимуму и стараться ходить в компании кого-то. Например, с кем-то из родственников или друзей.       Парень нахмурился, не зная, что ещё сказать. Ему казалось, что в глазах следователя мелькнуло что-то, но тот остался непроницаем. И всё же, как Эдгар и предполагал, полиция мало чем поможет ему и только отнимет время. Но всё же, стараясь не сильно показывать своё раздражение, он спешно поблагодарил Кольта и покинул этот кабинет.

***

      Колетт шла размашистым шагом, при этом полностью погружена в свои мысли. Температура воздуха уже успела немного упасть, оттого она посильнее зарылась в свою кофту, обнимая себя обеими руками.       Остановившись у перехода, она подняла глаза на ярко-красный сигнал светофора. Улицы были шумными, все вокруг спешили домой или просто прогуливались, наслаждаясь весной. Дороги также были оживленными, наполняясь десятками машин. Пальцы теребили рукав кофты в ожидании нужного цвета, и когда тот загорелся, Колетт быстро пересекла пешеходный переход, сворачивая во дворы.       В голове крутились мысли о том, что сказать соседу, как лучше подвести тему, чтобы не сказать слишком много. Хоть беловолосая и не была настроена на серьезные разговоры, она все равно надеялась на хоть какую-то ценную информацию. Ветер подул сильнее, растрепав её укладку. Руки посильнее вцепились в ремешок сумки, и та ускорилась, немного дрожа от настигнувшей её прохлады. Ноги автоматически шагали по уже давно заученному пути, мимо неё проплывали домики с ухоженными верандами, где-то уже горел свет, а некоторые площадки были заполнены бегающими детьми. Кацусика, хоть и считался не совсем благополучным районом, тем не менее, Колетт уже успела привыкнуть к этой атмосфере и даже в какой-то мере наслаждалась ею. И вот девушка уже заворачивает в родной двор, пинав бедный камень под её ногами. На лавочке возле подъезда сидел уже знакомый мужчина. Он читал книгу и выглядел достаточно расслабленно, в отличие от самой беловолосой, которая ещё сильнее напряглась. Усаживаясь рядом, она лишь глупо улыбалась, не находя в себе смелости что-то сказать, но этого и не требовалось, ведь Сэм, услышав шум возле себя, сам развернулся в её сторону.       — Летти, — его лицо озарила широкая улыбка, и он отложил книгу. — Какой приятный сюрприз! Давно не виделись, как ты, как родители?       — Здравствуйте, — её губы изогнулись в такой же приветливой улыбке, будто снова окуная девушку в детство. — У меня всё хорошо, с работы возвращаюсь вот, а родители как обычно, ничего нового. На самом деле у меня не так много времени, и мне нужна твоя помощь.       — Выкладывай, — эти слова звучали без поддельного интереса.       — Помнишь, когда ты сидел со мной, ты рассказывал мне про эти, — Колетт на секунду замолчала, но практически сразу продолжила, на этот раз немного тише. — Подпольные дела.       — Подпольные дела? — Сэм немного нахмурился, ожидая, когда ребёнок пробежит мимо них. — Что за намёки?       — Ну, — беловолосая замялась, не зная, как лучше сформулировать, — если бы кто-то был в долгу перед крупной группировкой, вроде тех, которые владеют казино, как думаешь, что бы они сделали? Или, быть может, уже делали?       — Это ты о себе сейчас спрашиваешь?       — Нет, — девушка тут же замахала руками в отрицательном жесте, — мой друг, точнее его отец, должен кому-то, связанному с азартными играми, большую сумму, но тот недавно умер, и поэтому эти люди теперь угрожают ему. Я просто пытаюсь понять, насколько все серьезно, — Колетт сдалась, выкладывая всё как есть.       — И кто эти «люди»? — Сэм при этом его тон стал строже.       — Не знаю, — девушка пожала плечами. — Но мой друг подозревает, что это Торадзоку.       — Торадзоку? — мужчина тут же переспросил, и в его голосе можно было отчетливо услышать нотки беспокойства, смешанные со страхом.       — Ты их знаешь?       — Слышал. Но, Летти, это не те люди, с которыми стоит связываться, — он тяжело вздохнул. — Это не просто группировка. Они действуют тихо, но цепляются мертвой хваткой. Основной их заработок — казино, торговля людьми, сделки и шантаж. Еще, что немаловажно, эти люди никогда не бьют в открытую. Если они уже добрались до твоего друга, значит, у них есть что-то на руках.       — Типа документов?       — Да. Документы, какие-то записи. Они никогда не угрожают просто так, если нет доказательств долга. А если их нет, — Сэм цокнул, облокачиваясь на спинку лавочки, — они его могут придумать, если кто-то из твоего близкого окружения насолил им. Подделать бумаги, свидетелей, да что угодно, в принципе, — мужчина посмотрел в сторону, будто вспоминая что-то.       — Но это же незаконно, — после восклицания Колетт, он сразу же рассмеялся.       — Конечно, незаконно, Летти. Закон и Торадзоку — это две несовместимые стороны, и они их никогда не оставят. У них есть свои судьи, копы, свидетели. А если что-то идет не так, то людей попросту убирают.       — Убирают? — с ужасом переспросила беловолосая, чувствуя, как по телу прошла стая неприятных мурашек.       — Да, — кивнул сосед, — некоторые исчезают навсегда, а некоторых находят убитыми спустя время. — Сэм бросил на неё многозначительный взгляд. — Понимаешь, о чем я?       — Понимаю, — её голос дрогнул, а лицо побледнело от мыслей о том, во что вляпался Эдгар. — И что нам делать?       — Не лезь в это, Летти, это слишком опасно. Если они уже вышли на след твоего друга, то они не отстанут, пока не получат своё.       — Но он попросту не сможет выплатить долг!       — Тогда, — мужчина покачал головой, — можно попробовать поискать какой-то другой выход. У меня остались старые контакты, может, попробую что-нибудь разузнать, но пообещай мне, что теперь, без моего ведома, ты ничего не будешь делать. Ты правда не представляешь, какую цену можешь заплатить.       — Хорошо, я постараюсь держаться подальше от этого всего.

***

      Эдгар медленно шагал по темным улочкам, пряча руки в кармане кожанки. От прежнего весеннего тепла не осталось и следа. Морозный ветер кусал кожу, но он почти не замечал его, навострив свое внимание на прохожих. Парень боялся встретить их случайно, где-то по дороге, а потому всматривался в лицо чуть ли не каждому, пусть и редко встречающемуся, незнакомцу. Со стороны черноволосый больше походил на психически неадекватного, но ему было все равно, если дело касалось его безопасности. Помимо этого, Эдгара не покидало ужасное чувство того, что он упустил что-то важное, и это раздражение нарастало с каждым шагом.       Синагава явно не встречала своим большим дружелюбием в темное время суток. Неоновые вывески кафе и магазинов тускло мигали в отражении луж, вокруг лаяли дворовые собаки, а также было полное ощущение одиночества среди темного переулка. И, дойдя до своего двора, парень уже хотел было с облегчением выдохнуть, как не тут-то было. Прямо у его подъезда стояла черная тонированная машина. Эдгар спрятался за стеной, аккуратно выглядывая, чтобы понять кто это, ведь раньше не видел её. Во рту, от волнения, скопилось большое обилие слюны, а дыхание стало более рваным. Номера на этой машине отсутствовали, что навевало еще больше страха.       Проходит несколько секунд, и слышится щелчок ручки автомобиля, после чего сердце уходит в пятки. Черноволосый замечает силуэт человека, слишком похожего на того, кто на него напал этой ночью. Сразу пряча голову за стену, он чувствует, как земля буквально уходит из-под ног, а пальцы начинают дрожать.       «Они ведь говорили, что у меня есть еще две недели, так что они забыли тут так рано?»       Стараясь делать бесшумные шаги, Эдгар медленно плетется в сторону, прижимаясь к каменной стене дома. И лишь когда парень зашел за угол, он мигом подрывается, не обращая внимания на прежнюю усталость. Адреналин зашкаливает в крови, а в голове лишь одна мысль:

«Лишь бы меня не заметили».