А как дрочить?

      — Блять, а как дрочить…       Арсений с видом весьма озадаченного кота, у которого внезапно пропала из лап свежепойманная муха, глупо осмотрелся по сторонам и начал вытаскивать из коробки весь стратегически важный хлам, что там лежал. Прямо как в известном шоу, в котором всё серьёзно, где в одном испытании нужно было за минуту вытащить из коробки сто салфеток.       В вытаскивании салфеток Арсений трудностей не испытывал, ибо организм молодой, общага общая, времени мало, а последствия иногда приходилось устранять очень быстро. И примерно с таким же феноменальным профессионализмом он умел натягивать штаны, убирать смазку и иногда прятать член. Не свой. Свой он на этапе надевания штанов прятал. И даже не чужой, хотя от одного конкретного Арсений не отказался бы. Но тот самый конкретный член принадлежал такому же конкретному человеку, который был замечен в романтических связях лишь с представительницами прекрасного пола. И даже несмотря на то, что Арсений и себя считал весьма прекрасным, подкатывать к Антону он как-то не решался и лишь нервно похихикивал, когда сталкивался с ним в душе, в котором форточка не закрывалась в принципе, и крутил в голове «извините, вам не холодно? А то могу согреть одну вашу конкретную часть тела в своём тёплом рту. Или не совсем во рту, но это уже по вашему пожеланию».       Тупость подката, придуманного Арсением, стремилась сравняться с тупостью его лица, с которым он сидел и смотрел на пустую коробку. Такую же пустую как и его… душа в данный момент времени. И да, ладно, сейчас не только душа у него пустовала.       Арсений — парень красивый. Тёмные волосы, глаза голубые, рост ебабельный, тело что надо, лицо весьма приятное. Он вон то самое воплощение влажных девичьих фантазий. Не тех, где шкаф два на два их к стеночке оп, и они уже все вытекли, а тех, где идёт она вся такая красивая, рядом с ней тот самый парень, на которого слюни пускает вся школа, и, собственно, перешагивает эти самые слюни и завистью окружающих питается. В общем и целом дефицита внимания он не испытывал. Только вот внимание ему требовалось от худой несуразины, ростом под два метра, с кудряшками на голове и ушами забавными. И звали его Антоном. А лучше б Антониной был, ей богу. Впрочем, это вряд ли бы сильно спасло ситуацию.       Арсению девушки нравились. Он с ними даже целовался, обнимался и сексом занимался. А потом в его жизни случился Эдик, открыл мир качественно отстимулированной простаты и тогда-то Арсений и прозрел. И охуел, конечно, тоже, но это уже совсем другая история. А у него тут так-то задачка со звёздочкой образовалась внезапно.       Жизнь в общежитии скучать не даёт. И дрочить не даёт тоже. Соседи, они как тараканы, вездесущи и появляются в самый неподходящий момент. Разумеется, за три года жизни в этом прекрасном месте Арсений научился выкраивать время на незатейливые утехи. И на затейливые тоже. Прямо как сегодня. Дима с Катей на свидание унёсся, Серёжа на какую-то тусу пошёл, а Антон на баскетболе зависает. То есть как минимум час комната принадлежала только Арсению, и он собирался провести этот самый час максимально затейливо. Он даже в душ заранее сходил, мешая Диме с Серёжей собираться.       И вся эта затейливость вмиг разбилась о суровую реальность. За пятнадцать минут Арсений перерыл всю комнату. Заглянул в самые дальние уголки и даже шкаф подвинул. Нагло перерыл вещи соседей и на всякий случай обшарил общие душевые. Он даже уверовал в собственное сумасшествие и в то, что у него никогда не было вибратора. Но всё же адекватность победила и заверила Арсения, что розовый член у него был. В той самой коробочке, заваленной всяким хламом, чтобы уж точно не нашли.       Коробочка была. И видео на ноутбуке, где темноволосый парень самозабвенно отсасывал русому, было. А вот эрекции больше не было, как и вибратора. Арсений не совсем идиот и убирал за собой качественно и всегда на место. Приступами долбоебизма если и страдал, то явно не в отношении розового члена. И значило это только одно.              Кто-то нашёл его член.       Не прям его, но его. И что со всем этим теперь делать, Арсений не знал. Ведь одно дело, когда вибратор находят в девичьей комнате. Там хи-хи ха-ха и интерес в некоторых глазах. А в комнате парней… У того, кого с девушкой никогда не замечали…       — Не это потерял?       Арсений замер, смотря на пустую коробку. Он стена. Он кирпич. Он плинтус. Ехидный голос принадлежал совершенно точно Антону. А это совершенно точно очень сильно плохо. Настолько очень сильно, что Арсений предпочёл изобразить из себя статую. У которой нету хуя, да. Зато, если судить по ехидным ноткам в голосе Антона, у него их два. Тот самый многочлен, над которым так сильно Арсений смеялся в школе. Чего ж сейчас-то не смешно, а? Самое время, между прочим.       — Молчание — знак согласия?       — Что? — Арсений решил, что лучшая защита в данной ситуации — притвориться идиотом.       Но вряд ли он прям притворялся, ибо после своей великолепной демонстрации непонимания, Арсений решил повернуться. Медленно. В стиле слоумо. Его жест должен был напоминать что-то безразлично-пафосное, будто Арсений вовсе и не заинтересован появлением Антона и вообще своими делами занимается, а ему тут ходят мешают всякие, но напоминал лишь жалкие попытки нашкодившего котёнка сделать вид, что фикус сам в себя написал. Но Арсений, как и котёнок, искренне верил в свою непричастность к члену.       Арсений очень сильно зря в себя поверил.       И повернулся тоже зря. Антон стоял, держа в руке вибратор, и поглаживал большим пальцем предполагаемую головку. Предполагаемую, потому что Арсений всё же считал анатомичные вибраторы тем ещё кринжем. Да и какая разница, какой формы член, когда он внутри и вибрирует? Вот и Арсению было без разницы до этого момента. Сейчас бы он с радостью посмотрел на то, как Антон поглаживал пальцем анатомичную головку. Желательно свою. У Арсения от такого вида во рту филиал Сахары открылся и щёки вспыхнули так, что если бы Гринпис внезапно решили поискать в их комнате причину таяния ледников, то без раздумий обвинили бы в этом Арсения. А он и не заметил бы этого, ибо думал исключительно об Антоне, который наглаживает член.       И нет, он не совсем идиот с напрочь отсутствующим чувством самосохранения. Идиот, но не идиот. Антон всё ещё стоял с розовым членом в руках. И ситуация эта вряд ли несла в себе что-то запредельно сексуальное. Более того, Антон дружит с Макаром, а Макар тот ещё шкаф гомофобный. Ну и последствия у этого весьма предсказуемые. Только вот…       В глазах Антона не было ненависти, отвращения, пренебрежения, шока и прочего, несущего верную смерть. В них плескалось какое-то ехидство, перемешанное с похотью и интересом. Именно этот взгляд и отключил у Арсения чувство самосохранения, позволяя залипнуть на пальцах Антона, обхватывающих фалосообразный предмет.       — Твоя игрушка? — Антон перехватил вибратор за ручку и теперь он висел примерно на полшестого.       — Нет. — Арсений покачал головой.       Максимально неубедительно, ибо Сахаре во рту весьма понравилось и она решила остаться там примерно навсегда. А ещё собственный член, почувствовав близость желанного вибратора в комплекте с желанным человеком, решил восстать из вре́менного обморока. Благо что пока не слишком заметно. Только вот на фантазию Арсений не жаловался никогда, а Антон сделал шаг к нему, и всё это вместе вызывало весьма однозначные эмоции, особенно, если учесть, что Арсений сидел на коленях, а Антон приближался к нему с вибратором. Прямо как в одном порно. Да, Арсений тот ещё знаток видео для взрослых.       Его вряд ли можно было шокировать множественным проникновением, где впихивали реально невпихуемое, и странными позами, от вида которых спина начинала болеть заранее. Способности и особенности анатомии актёров уже давно вызывали весьма безразличное «а, так тоже бывает». Арсения уже давно не смущали ни ванильные видео, ни те, после которых хотелось перекреститься и поставить свечку за здравие актёров. А Антон смущал. И мысли о нём при нём смущали тоже, заставляя сглатывать вязкую слюну и желать вот прямо сейчас взять и взять в рот.       — Уверен? — Антон подошёл почти вплотную, оставляя между ними тот самый культурный минимум, который вполне можно было расценить как призыв к действию. Ну или как призыв всё же подумать над своей адекватностью.       — Впервые вижу. — Арсений нечеловеческими усилиями заставил себя отвернуться и максимально равнодушно начать собирать вещи в коробку трясущимися руками.       В этом деле ведь главное не думать о том, как тяжёлая головка ложится на язык, как губы обхватывают ствол, как руки Антона ложатся на голову и слегка надавливают, чтобы он взял глубже… Да, ага, проще простого взять и не думать.       — Ага. — Антон ухмыльнулся. — И порнушку случайно включил. А смазка на кровать сама запрыгнула.       — Так и было. — Арсений затолкал коробку под кровать и встал на ноги, стараясь не смотреть на Антона и розовый член в его руке.       План был надёжен как швейцарские часы. Ведь выйти из комнаты с лицом лица в данной ситуации казалось почти идеальным выходом. Лучше был только выход в окно, чтоб наверняка. Но этаж третий, под окнами сугробы размером с БелАЗ, а Арсений всё ещё свято верил, что ситуация в состоянии решиться сама собой. Вдруг Антон страдает внезапной амнезией? Или он человек-рыба. Без чешуи, разумеется, и характерного запаха, но зато с памятью в пять секунд. Только Арсений не учёл, что рыба здесь он, а Антон тот ещё упёртый баран. То есть Овен, разумеется.       — И ты вовсе не хотел использовать вибратор по его прямому назначению.       — Я понятия не имею о чём ты…       Арсений подавился собственными словами, когда Антон с ловкостью фокусника притянул его за талию к себе. Антон худой, но руки у него совершенно точно сильные. Одна вот прям точно да. А вторая слишком похотливая, ибо вела розовым членом прямо по ляжке Арсения вверх. Тонкие треники позволяли прочувствовать всю странность этого действа. Арсений, находясь в крайней степени шокированности, отчаянно старался не отвлекаться на мысли о том, что вибратор явно стоит заменить на Антонову руку. Его и без этих мыслей разрывало на мелкие кусочки от всего происходящего.       У Антона безупречная репутация натурала. Настолько, что Арсений даже мечтая об их близости и смотря сны, где они всё же вместе, прекрасно осознавал, что такое волшебство только в книжках возможно, и то автор рискует нарваться на осуждение за неправдоподобность сюжета. А Арсений сейчас совершенно не фантазийно чувствовал руку Антона, которой он прижимал его к себе. Разве такое возможно?       — Всё ты понимаешь. — Антон кинул вибратор на кровать и обнял Арсения уже двумя руками. — Сейчас вот прям точно понимаешь.       Арсений глупо моргнул, смотря в глаза напротив. Всё, что он понимал на данный момент, — то, что Антон его аж двумя руками за спину держит, а рядом лежит розовый компромат и позор на всю оставшуюся учёбу. А ещё избегание, ненависть, презрение и прочие прекрасные чувства, выражающие максимальное невежество, ведь как сказал один рэпер «каждый дрочит как он хочет». И вообще, весьма некультурно лезть к посторонним людям в трусы и хейтить их предпочтения, когда они вообще никак не касаются того, кто хейтит.       Арсений, всё ещё не находя логического объяснения всему происходящему, попробовал немного отстраниться. Видел он, как одного парня в школе прижимал к себе другой парень, вроде как с чувствами и совершенно благими намерениями, а потом влетела целая толпа с телефонами и совершенно жестоко и бесчеловечно опозорили бедолагу. Потом ещё и в интернет выложили. Вдруг Антон из этих же? Но, к удивлению Арсения, тот без каких-либо проблем ослабил хватку, позволяя немного отстраниться. И вызвал тем самым ещё большее непонимание. Примерно такое же, если бы человек нагло отобрал у кота муху и съел её.       — Что естественно — то не безобразно, Арс. — Антон мягко, но весьма настойчиво притянул его обратно. — К тому же быть невольным слушателем мне уже порядком настоебенило. Куда лучше будет, если я тебе помогу.       — Что? Ты… где… как… я… ты…       Бессвязный поток мог продолжаться примерно столько же, сколько и нравоучения от учителей в школе, но закончился примерно как первый секс. Быстро, неожиданно, немного стыдно, непонятно и вроде даже приятно, ибо Антон с тяжёлым вздохом поцеловал его. Осторожно и будто просто трогая своими губами губы напротив. Лёгким касанием летнего ветерка по коже. Арсений же, преисполненный стрессом, паникой и долгим ожиданием несбыточного, буквально впечатался в Антона, как целофановый пакетик, подгоняемый ураганом и нашедший наконец препятствие. В данном случае в лице Антона.       И если бы внутри Арсения не бушевала буря из гормонов, то это вполне могло сойти за коварное нападение, которое, безусловно, лучше всякой защиты. Или за попытку возглавить блядство, которое невозможно предотвратить. Впрочем, счастье оказалось весьма недолгим, потому что Антон после нихуя себе инициативы весьма культурно, а для Арсения весьма неожиданно, отстранил инициатора от себя. Крепко удерживая за талию, уверенно, но всё же достаточно мягко.       — Перестань волноваться, Арс. — Антон улыбнулся, смотря ему в глаза. — А то калекой меня оставишь.       А у Арсения в этот момент и стыд, и страх, и вина внутри вспыхнули. Да такие, что внутри очень сильно не хватало вина. Полусладкого. Да и ведро ледяной воды прямо на макушку в данной ситуации казалось лёгким летним дождиком. Он ведь только дорвался и вдруг всё. И не просто так, а из-за его же напора. А напор, как известно, только в душе хорош. Неудобно же мыться, когда из лейки еле-еле подтекает. Или не только мыться…       Арсений уже был готов к стыдливому отступлению и флешбекам, от которых хочется провалиться под землю на всю оставшуюся жизнь. Он ведь в своём стрессе, панике и непонимании наверняка всё не так понял. Вряд ли такой как Антон в здравом уме начал бы его целовать. Так ведь? Или не так? Арсений моргнул, всё ещё смотря в глаза напротив и почувствовал, как рука, явно принадлежащая Антону, с запредельной нежностью коснулась его щеки и поползла выше к волосам, большим пальцем проходясь по чувствительной коже за ухом. Аж до мурашек чувствительной.       — Не смотри на меня так, словно я на твоих глазах твой же вибратор сожрал. — Антон мягко улыбнулся.       — Он… — Арсений прочистил горло. — Не мой.       — Да неужели? — Антон с усмешкой резко развернул Арсения и прижал его к себе, одной рукой крепко держа поперёк грудной клетки, а второй медленно, но верно опускаясь к паху. — Хочешь сказать, что у меня галлюцинации?       Арсений все способности к внятной речи растерял уже давно. А сейчас даже при всём желании не смог бы выдавить из себя ничего кроме просящих стонов. Антон рукой до паха добрался и сжал предательский орган, который как верный солдатик моментально встал по стойке смирно. Всегда готов, блять. Хуже были только слегка суховатые губы Антона на шее. И факт того, что своей задницей Арсений упирался в Антонов пах. И вполне себе чувствовал лёгкую заинтересованность в чужих штанах.       — Чего молчим? — Антон провёл языком по мочке уха, прихватил её губами и, максимально правдоподобно передавая интонацию, продолжил. — Ах, Анто-он… М-м-м, я почти… Да-а-а… И твоё простое, но совершенно прекрасное а-а-а… Тоже показалось?       — Антон… — Арсения хватило только на то, чтобы выдохнуть его имя.       Ему и стыдно было, ведь старался же тише, и всё ещё немного страшно, и непонятно, и так приятно от качественно спародированных стонов от Антона прямо на ухо. Арсений бы их ещё послушал. Только чуть более искренних, с придыханием, несдержанных, таких, которые слышишь и понимаешь: человеку пиздец как хорошо.       А Антон снова добрался губами до шеи, пуская толпы мурашек по телу Арсения. Он больше не стена. Не кирпич. Не плинтус. Он теперь желешка. Он кот, который жидкость. Он мягкая пластичная масса, у которой из твёрдого только член. И тот в Антоновой руке. Впрочем, Арсений совершенно не протестовал и радостно подавался навстречу руке, следом впечатываясь задницей в чужую эрекцию. Он плыл, улетал и плевать уже было на то, что на покрывале скучает компромат, дверь не факт, что закрыта, а Антон так-то не замечался в связях со своим полом. Разве что с линолеумом у него однажды сложились весьма близкие, Арсений даже сказал бы интимные, отношения, но это уже совсем другая история. До которой Арсению в данный момент было как до адекватного состояния. Чрезмерно далеко и нахуй не надо.       На экране тем временем наступала кульминация, судя по звукам, доносившимся сквозь прерывистое дыхание. Обычно Арсений предпочитал выключать звук, чтобы не слышать наигранное «оущит», «есбейби» и «факфакфако-оу-уфа-ак». Тут даже при большом желании упадёт и не встанет, потому что ну слишком пошло. А пока найдёшь актёров, которые не верещат аки голодные чайки над помойкой, ещё и с нужной внешностью, уже и времени не останется.       Однако сейчас Арсений и на пошлое «фак ми дэди а-а» с переходом на ультразвук согласился бы. Он чувствовал себя подростком, у которого стоит даже на соседский перфоратор. И потрясающее бзз-бзз в шесть утра не мешало представлять сильные соседские руки на мощном инструменте. Потом, правда, Арсений увидел соседа и чуть в монастырь не ушёл, сгорая от стыда и кринжа, но это, опять же, совсем другая история. А сейчас Арсений чувствовал, как под рукой Антона ткань пропитывается предэякулятом, и возбуждался от этого. Чувствовал своей задницей эрекцию и ещё сильнее возбуждался. Слышал потяжелевшее дыхание Антона и вздохи, доносящиеся из ноутбука, и опять возбуждался. Понимал всю абсурдность ситуации и…       Арсений честно готов был позорно спустить прямо в трусы, но Антон внезапно решил убрать руку от члена. И губы его больше не терзали шею. От возмущения Арсений аж развернулся к Антону. То ли в глаза его бесстыжие посмотреть хотел, то ли высказать всё по поводу такого жестокого обращения с оргазмами неравнодушных, то ли всё и сразу. Только Антон ему не дал этого сделать. Можно было бы возмутиться и по этому поводу, но Арсения ещё на этапе зарождения претензии заткнули поцелуем и руками под резинку штанов забрались, нагло ощупывая ягодицы, слегка раздвигая их в стороны и вновь заставляя Арсения задыхаться от ощущений и теряться в пространстве.       Пока язык Антона активно занимался Арсеньевским ртом, его пальцы мягко и с лёгким нажимом массировали мышцы, которые, в общем-то, и без смазки готовы были пропустить в себя что угодно. Арсений вновь не знал, в какую сторону ему лучше податься. То ли навстречу пальцам, чтобы уже почувствовать их внутри себя, то ли поближе к Антоновой эрекции, чтобы своей потереться и всё-таки урвать порцию удовольствия. Арсений цеплялся за Антона как девушки, умеющие только сосать, цепляются за очередного папика. И внутри звучало только «вот щас, одна секунда, щас…». Казалось, что весь мир сосредоточился в одном конкретном органе, и если его не выпустить, то Арсения просто разорвёт от сладкого напряжения.       — Вставай на колени на кровать. — Антон немного отстранился, смотря на Арсения весьма поплывшим взглядом, и, легонько похлопав его по ягодицам, убрал руки из штанов и отошёл окончательно.       Арсений, пошатнувшись от внезапного исчезновения опоры, на ватных ногах пошёл к кровати до которой аж полтора шага было. На анализ всего происходящего и смущение сил не осталось от слова совсем. Да и в принципе Арсений сейчас был способен исключительно на выполнение простейших просьб, ибо член поднывал от желания разрядки, внутри явно не хватало хотя бы пальцев, ноги не держали, руки не слушались, в глазах туман, а в голове сплошное хочу и радостная обезьянка с тарелками в руках. Благо, что слюну с максимально тупым выражением лица пока не пустил. Пока…       Ужасно неприличная коленно-локтевая добавила ещё возбуждения в чайничек, у которого из носика и так уже текло. И у Арсения тоже покапывало. Не из носика. На насморк он не жаловался. А вот на отсутствие разрядки очень даже да. Настолько, что когда Антон спустил его штаны с трусами к коленям, Арсений был готов кончить уже от этого, от всей души завидуя парням с экрана, которые уже заканчивали. А получалось только прикрыть глаза с довольным выдохом, когда руки Антона мягко легли на бёдра и начали их поглаживать, захватывая с каждым движением всё больше пространства.       — А ты красивый. — Пальцем одной руки Антон провёл дорожку от копчика к мошонке и дотянулся до смазки.       — Спасибо? — Арсений аж обернулся. Ему, конечно, много комплиментов делали, но с такого ракурса он их ещё не слышал. Задница у него, разумеется, нормальная, он её в зеркало придирчиво разглядывал, но вряд ли настолько потрясающая, чтобы делать ей комплименты.       — Со всех сторон красивый, Арс. — Антон тихонько засмеялся и щёлкнул крышкой.       Холодная субстанция на разгорячённой коже заставила вздрогнуть. А потом ещё раз, но уже от пальца Антона, который уверенно вошёл сразу до конца. А за ним и второй. Арсений расслабляться умел, а с учётом его состояния и третий палец вряд ли бы вызвал сильный дискомфорт. Наоборот, хотелось уже почувствовать себя полностью заполненным. Впрочем, у Антона оказались весьма ловкие пальцы, доставляющие такое удовольствие, что желание максимальной заполненности культурно откланивалось и отходило в сторонку. Только бы Антон не заканчивал размеренно вводить и выводить из него пальцы, задевая каждый раз простату.       Себя Арсений не касался. Хотел, но лишь закусывал губу, стараясь обходиться тихими стонами и шумными вдохами-выдохами. Потому что если коснётся, то всё, чайничек точно переполнится и в моменте, разумеется, будет ну очень хорошо, а вот потом пальцы исчезнут и вместе с ними такое сладко-мучительное наслаждение. А последнего Арсению пока хотелось чуть меньше, чем кончить.       И всё же пальцы исчезли. А вместе с ними и Арсеньевская выдержка решила дать трещину. Антон вряд ли настолько слеп, что не видел, что это весьма неподходящее время для завершения. Очень сильно неподходящее. Арсений только окончательно поймал ритм и чувствовал, всем своим существованием чувствовал, что вот именно сейчас он таки исполнит трюк с окончанием без рук. С руками, но без рук. Арсений уже собирался разочарованно садиться, ибо где-то за спиной происходила явная заминка, но не успел он перенести опору с локтей на ладони, как его коснулось что-то явно больше пальцев. Более гладкое, более толстое, упругое…       — Ты даже не представляешь, сколько я об этом мечтал…       А Арсению и не до представлений резко стало. И вообще не до чего. На него вновь полилась порция холодной и скользкой субстанции, а затем Антон начал осторожно надавливать на вибратор, пока не включая его. Арсения распирало от желания податься резко назад, чтобы уже почувствовать наконец свою заполненность, но он держался. Наедине с собой не до церемоний обычно было. Быстрая растяжка, быстрая стимуляция и такое же быстрое устранение последствий. С Антоном же Арсений почему-то не беспокоился о том, что к ним сейчас ворвутся и обломают весь кайф. А даже если и зайдут, то это уже будут их проблемы, а не Арсения.       Арсений, довольно прикрыв глаза, наслаждался тем, как медленно головка вибратора раздвигает стенки и как они плотно обхватывают его следом. А потом нехотя выпускают и снова обхватывают. Антон будто дразнился, не давая почувствовать всю длину. А может, любовался фокусом с исчезновением. Тот ещё прикол. Входит и выходит. Но темп, тем не менее, потихоньку наращивал, не забывая проходиться по простате.       Привычной вибрации, которая могла буквально за минуту довести до финиша, явно не хватало, и Арсений всё же начал подаваться навстречу, посильнее выгнув спину. Футболка скатилась куда-то к голове и сильно мешала, но отвлечься на неё значило вновь сбиться с ритма, который Арсений смог поймать. И Антон вместе с ним поймал, двигая игрушкой всё активнее и глубже.       Щёки Арсения не переставали пылать. И от общего стыда, ведь стоять на коленях, насаживаясь на вибратор, при соседе по комнате то ещё блядство, тем более, когда сосед самостоятельно вводит в него этот вибратор. И от того, что это нравилось настолько, что даже если вот прямо сейчас зайдут Дима с Серёжей, Арсения это вряд ли остановит.       — Анто-он…       Арсения будто током приятным прошибло, когда Антон уверенно ввёл в него вибратор до конца и включил. Стоны, упорно сдерживаемые до этого, больше не хотели сдерживаться, ибо Арсения с головой затопило чем-то таким, что словами точно не описать. Внутри будто галактики взрывались, заставляя сжимать в руках покрывало и вгрызаться в него зубами, потому что хотелось громко и несдержанно, а можно было только тихо и делая вид, что ничего тут такого не происходит.       Матрас рядом с Арсением промялся от тяжести Антонова колена, которым он на него встал. И вибратор внутри замер. Зато по ягодице прилетел звонкий шлепок, который заставил мурашек дружно разбежаться по телу приятной волной, а Арсения ещё сильнее выгнуться и шумно выдохнуть, когда горячая и влажная головка Антонового члена коснулась его бедра.       Арсений даже в своём самом пошлом сне не видел, да и представить не мог, как Антон будет дрочить, пока сам Арсений выгибается, стонет и подаётся навстречу вибратору. Он много думал, мечтал, представлял их секс с Антоном. Но эти представления даже рядом не стояли с происходящим наяву. Да, у Арсения было много мыслей о более романтичных исходах, но вся эта романтика вообще ни разу не дотягивала по яркости ощущений до происходящего сейчас.       Арсения будто с головой окунули в ванну, полную чистого удовольствия. Общага, люди вокруг, да и мир в целом сейчас не существовали. Только движения вибратора внутри него, разносящие что-то невероятное по организму, да ощущение головки на коже. Арсений жмурился до звёздочек перед глазами и толкался, толкался навстречу розовому члену. Даже соблазн коснуться себя, приближая разрядку, отошёл на задний план. Зачем, когда Арсений и так чувствовал, что он…       — Бля-ать…       Арсений не сразу понял, но каким-то чудом почувствовал, что Антон всё. И у Арсения тоже случилось «всё». Да такое, что ещё ни разу не случалось. Всё тело сковало что-то невозможно приятное и слегка болезненное, так, что даже дыхание перехватило. А потом отпустило настолько, что Арсений тряпичной куклой завалился на бок, пытаясь прийти в себя и чувствуя, как вибрирует матрас.       — Арс, ты пиздец… — Антон, тяжело дыша, дотянулся до вибратора и отключил его.       — М-м… — Арсений честно постарался приоткрыть глаза, но быстро передумал. Хотелось просто лежать мешком картошки и чтобы никто не кантовал.       — Нужно было раньше забрать у тебя эту хуйню. — Антон дотянулся до чёлки Арсения, прилипшей ко лбу, и осторожно её убрал в сторону, чтобы не мешалась.       — М-м… — Где-то внутри, благо, что не там, где только что побывал вибратор, у Арсения вертелась куча вопросов, но снаружи на него напала такая лень, что даже пальцем пошевелить сейчас казалось непосильной задачей.       — Понял. Разговоры потом. — Антон со вздохом пристроился рядом.       Арсений, с очередным мычанием, всё же нашёл силы, чтобы подтянуть к себе колени и поудобнее устроиться под Антоновой рукой, которой он то ли обнял, то ли просто на него положил. И, разумеется, он всеми силами старался не думать о том, что у него сейчас голая задница выставлена на всеобщее обозрение, местами в смазке, местами в сперме. Потом будет стыдиться. А сейчас он всё ещё слегка вздрагивал от приятных послеоргазменных волн по телу.       А Антон всё же обнимал его. И даже влажную чёлку поцеловал. А ещё шептал что-то ужасно приятное, оседавшее внутри уютным теплом. Арсений не разбирал, что именно. Да и не хотел разбирать. Ему так хорошо с Антоном рядом было, так уютно, тепло, спокойно. Настолько, что если Антон вдруг удумает после всего этого сделать вид, что ничего не было, то Арсений собственноручно затолкает ему этот вибратор поглубже. Впрочем, что-то Арсению подсказывало, что заталкивать никому ничего никуда не придётся. Только если ради удовольствия.