Christmas gift for Mr. Hwang

      Крепкие руки уверенно легли на тонкую талию Феликса. Длинные пальцы сжались, сминая рубашку и вдавливаясь в чувствительную кожу, вмиг покрывшуюся мурашками. Со спины отчётливо почувствовалось тепло сильного тела, а на шее — лёгкое, едва уловимое прикосновение губ.       Феликс шумно вздохнул, непроизвольно вздрогнул и напрягся. Замер на месте. Заметался испуганным взглядом по полутёмной комнате, освещённой лишь мерцанием огней гирлянды, в поисках хоть чего-то, на что можно было обратить внимание Хёнджина. Чтобы просто переключить это внимание с себя. Но шансов на спасение не было, ведь Феликс точно слышал щелчок закрывающейся двери. А ключ от хозяйской комнаты он оставил у себя на тумбе.       Внезапно Хёнджин ещё сильнее прижал Феликса к своей груди. Шумно втянул воздух у его шеи и блаженно выпустил низкий, утробный стон. Кожу обдало обжигающим дыханием, доводя до лёгкой дрожи по всему телу.       — Я… Я что-то сделал не так, господин Хван? — сбивчиво прошептал Феликс, короткими толчками вдыхая терпкий аромат мужского парфюма с тонкими алкогольными нотами.       — Нет, Феликс, — послышался ответ томным шёпотом в самое ухо. — Просто расслабься. Позволь сделать тебе приятно. Это будет для меня самым лучшим подарком.

***

      Канун Рождества обрушился незапланированными обстоятельствами на всех обитателей особняка. Хван Хёнджин, один из самых влиятельных представителей высшего общества, в последний момент решил устроить небольшое праздничное мероприятие за день до отлёта в командировку. Только в этом году не в ресторане одного из своих отелей, а в собственном доме. Конечно, всё должно было пройти идеально, ведь на праздничный вечер были приглашены самые сливки из сливок среди конгломератов и близких друзей Хёнджина. Поэтому уже с раннего утра в каждом углу особняка творился настоящий хаос.       На кухне уже вовсю орудовал повар с группой сотрудников одного из ресторанов. Нанятые дизайнеры интерьера украшали первый этаж жилого дома по всем праздничным канонам. Горничные проводили экстренную генеральную уборку в свободных комнатах особняка на тот случай, если кто-то из гостей захочет остаться до утра или просто отдохнуть. Исключительно для этого мероприятия был приглашён организатор банкетов, который занимался тотальным контролем за всем происходящим. А вся подробная информация о приготовлениях в обязательном порядке докладывалась в специально созданный чат мессенджера.       Для главного героя нашей истории утро началось по привычному распорядку. Прохладный душ для бодрости и свежести. Светлые волосы стянуты в скромный низкий хвост. Немного лёгкого макияжа, чтобы не выглядеть уставшим и невыспавшимся. Классическая рубашка нежно-голубого оттенка и серые зауженные брюки. Новые туфли, начищенные до блеска. Хруст накрахмаленной ткани рабочего костюма уже не раздражал при каждом движении. За полтора года работы в особняке парень уяснил, что так униформа всегда выглядела опрятно и была защищена от случайных загрязнений.       Знакомьтесь — Ли Феликс. Единственный человек из всего штата сотрудников в особняке, который имел полный доступ к телу владельца самого крупного гостиничного бизнеса Южной Кореи. Он занимал должность личного помощника Хёнджина. Или, как Феликс подшучивал над собой, был его личной горничной «со звездочкой», то есть с повышенной нагрузкой и ответственностью.       В этом году Феликсу исполнилось всего двадцать один. Он юн и красив, ведь при рождении природа щедро одарила его превосходной внешностью: миловидное личико усыпано кофейными каплями веснушек, лучезарные глаза, аккуратный нос и по-кукольному красивые губы. Стоило ему улыбнуться, и никто из окружающих не мог остаться равнодушным. Его врождённая кротость, удивительным образом сочетающая мягкость характера с твёрдостью духа, выделяла его среди сверстников — тех, кто часто казался потерянным и отчаявшимся.       Феликс никогда не был гордым и брезгливым. Он родился и вырос в простой семье, в небольшом, но уютном доме, наполненном теплом и любовью. Учился в самой обычной школе среди таких же ребят, не строивших больших надежд на безбедное будущее. С юных лет он привык добиваться всего собственными усилиями. Знания всегда были его главным инструментом, и он с упорством пробивал любые барьеры. Только после окончания старшей школы Феликс без сожалений выбрал работу вместо высшего образования. Кто, если не старший брат, мог позаботиться не о своём будущем, а о перспективах младшей сестры?       Младший обслуживающий персонал требовался всегда и везде. А сотрудники, любящие свою работу и выполняющие её качественно, ценились даже на самых низких должностях. План у Феликса был прост. И для этого у него имелась необходимая жилка. Цель, поддерживающая его жёстким стержнем долгие годы взросления. Работая в четырёх или пятизвёздочном отеле обычной горничной можно было подробнее изучить основы профессионального клининга. А потом дело за малым — накопить необходимую сумму и открыть собственную клининговую компанию. Здесь не нужно было даже образования. Просто улыбайся и делай свою работу.       Только вопреки всем ожиданиям Феликса, реальность оказалась не такой радужной, как он представлял себе в самом начале. Первые два отеля, куда он отправил своё резюме, ему отказали. Классический приём большинства работодателей: «Спасибо. Мы вам перезвоним». Феликс догадывался, что основной причиной отказов могли стать его очевидная юность и отсутствие опыта. Так что на последнее собеседование он шёл уже без былого энтузиазма и решительности в глазах.       Узнав о том, что беседа с эйчарами будет проходить в присутствии владельца бизнеса, Феликс и вовсе занервничал. Находясь в зале ожидания среди нескольких десятков остальных претендентов на рабочие места, он постоянно слышал шёпот внутреннего голоса. И голос этот без устали твердил, что можно было смело уходить. Не дожидаться своего часа. Его не выберут. Только тогда Феликс ещё не догадывался, что именно здесь поймает свою удачу за хвост.       — Я беру его, — практически сразу сообщил интервьюерам Хван Хёнджин. Феликс провёл в просторном кабинете лишь минуту. Даже не успел ответить ни на один вопрос из анкеты. — Оформите должным образом личным помощником и проинструктируйте об обязанностях.       Это, конечно, было далеко не тем, о чём мечтал Феликс. Он долго перечитывал перечень обязанностей предложенной ему должности. И ещё дольше принимал решение. Название «личный помощник» вполне можно было заменить на «личная горничная». От Феликса требовался тщательный контроль за порядком в комнате хозяина дома, стирка и глажка его вещей, помощь с выбором костюмов и выполнение других элементарных просьб нанимателя. Что-то вроде «подай», «возьми» и «принеси». Каждый вечер он должен был готовить расписание деловых встреч на следующий день, согласованное с секретарём. А также своевременно уведомлять о любых изменениях в планах на ближайшую неделю.       Феликса не торопили с ответом. Хёнджин будто заранее знал, что он согласится. И Феликс сдался. Ведь работа на такого влиятельного человека и его доверие могли принести достаточно плюсов в любую дальнейшую карьеру.       Жить Феликсу пришлось в том же особняке. Остальной домашний персонал оказался приветливым и дружелюбным. Феликс быстро нашёл общий язык практически с каждым. Коллеги, не стесняясь, охотно делились не только своим опытом, но и пикантными подробностями о главных обитателях дома. Так что когда нужно было найти человека, который был осведомлён абсолютно о каждой сплетне и передвижениях персонала, Феликс неизменно становился первым кандидатом. Единственной запретной темой для разговоров оставался только Хван Хёнджин.       На Феликса плотоядно засматривались все, кто видел его рядом с Хёнджином. К юному, хрупкому, на вид застенчивому и покорному помощнику, который практически не отходил от своего работодателя, не всегда относились уважительно. Его воспринимали мелкой букашкой в мире власти и господства. Обычной прислугой, не значащей абсолютно ничего. Но Феликса это мало волновало. Он прекрасно осознавал своё место в этом доме. Для него это было просто работой, не более. Тем не менее, отношение Хёнджина к персоналу давало ему ощущение защищённости. Тот жёстко пресекал любое неподобающее поведение, даже со стороны близких друзей, в адрес своего помощника.       Хёнджин, за полтора года работы на него, так и остался в глазах Феликса тёмной лошадкой. Тридцатипятилетний миллиардер, во владении которого находилось не менее пятидесяти отелей по всей стране, был высок, строен и красив, словно античный бог. Он тщательно следил за своим физическим состоянием и здоровьем, был учтив и вежлив даже с мелким персоналом. Но… не женат. И, судя по имеющейся у Феликса информации, никогда в браке не состоял.       Феликс ни разу не замечал Хёнджина в чьей-либо компании или при компрометирующих обстоятельствах. А видел он ежедневно многое. И поздние возвращения домой в состоянии алкогольного опьянения, и периоды затяжной апатии. И даже случайно застал несколько моментов самоудовлетворения, которых Хёнджин не стеснялся перед Феликсом. Феликс же в эти моменты терял дар речи, смущённо отворачивался и поспешно уходил, стараясь избежать взаимных взглядов. Однако, судя по лукавой ухмылке, появлявшейся на лице Хёнджина, эти реакции его только забавляли.       Однако со временем Феликс настолько привык к Хёнджину, что начал испытывать к нему нечто большее, чем просто профессиональное уважение. Он чувствовал искреннюю благодарность за доброе отношение, неподдельное восхищение и глубокую привязанность. Но всё изменилось несколько месяцев назад. В один из солнечных, на первый взгляд ничем не примечательных дней Феликс проснулся в весьма сконфуженном настроении и с вполне очевидными физиологическими реакциями своего тела.       Во сне Хёнджин обнимал Феликса со спины и целовал его шею. Эти воображаемые ощущения показались настолько осязаемыми даже после пробуждения, что Феликс моментально почувствовал прилив крови к щекам и прижал к ним прохладные ладони. А утренняя эрекция при малейшем воспоминании только усиливалась и увеличивала его смущение. Феликс, конечно, и раньше испытывал симпатию как к девушкам, так и к парням. Разделение по половым принадлежностям утратило для него свою значимость ещё в старшей школе. Да и чувство сексуального влечения для Феликса давно не было чуждым.       Но тот сон был настолько ярким… Ни с чем не сравнимым за всю взрослую жизнь Феликса.       Тогда хотелось спрятаться под одеяло, накрыться для надёжности подушкой и больше никогда не покидать своей комнаты. Феликс испытал стыд и неловкость за свои чувства и реакции. Ведь это была всего лишь работа! Да и разница в возрасте между ним и Хёнджином составляла целых четырнадцать лет. Как после такого можно было смотреть своему начальнику в глаза?       Но тот единственный случай со временем остался лишь в глубинах памяти. Феликс понял для себя главное: обычная симпатия вместе с преданностью и благодарностью сформировали в его душе нечто большее, чем простая заинтересованность. Возможно, это была настоящая влюблённость, которой он прежде никогда не испытывал. Вместо того чтобы сопротивляться, Феликс принял это как часть себя. Ведь от своих чувств всё равно не убежать.       Хёнджин вписывался в образ идеального для Феликса человека по всем параметрам. Чего только стоили одни мускулистые плечи, обтянутые широкими рукавами рубашек. И Феликс ежедневно касался их, поправляя костюм своего начальника и доводя его образ до безупречности. Однако никогда не переступал допустимой границы.       Феликс не мечтал о Хёнджине перед сном, как влюблённый юнец. Вместо этого он просматривал рабочий планшет, сверяя запланированные мероприятия и встречи, чтобы ничего не упустить.       Он не пытался привлечь к себе внимание, предпочитая в свободное время проверять электронную почту, исключая возможность форс-мажоров. По нескольку раз перечитывал подробные отчёты от секретаря, чтобы быть в курсе всех дел.       И никогда не забывал о собственных интересах. На первое место Феликс всегда ставил своё будущее и благополучие своей семьи. Ведь Феликс с Хёнджином не навсегда. Рано или поздно он перестанет быть юным. В его услугах перестанут нуждаться. А о будущем его родственников никто другой не позаботится.       В восемь утра двадцать четвертого декабря Феликс, полный сил для предстоящего тяжёлого вечера, уже стоял около хозяйской комнаты с подносом на одной руке. На подносе — чашка чёрного кофе и тост с малиновым джемом. Единственный завтрак, который с радостью принимал Хёнджин из рук Феликса. На отдельной тарелке лежали несколько мандаринов, заботливо очищенных и разделённых на дольки лично Феликсом. Небольшой бонус, словно напоминание о наступающем празднике.       С первого этажа уже тихо доносились звуки рождественских мелодий, звон колокольчиков и непрекращающийся гомон голосов. Работа по подготовке к торжественной части шла полным ходом. В воздухе витал глубокий аромат настоящей ели, привезённой с фермы по заказу дизайнеров. Дерево Феликс успел рассмотреть лишь мельком, но даже так уловил, настолько оно было безупречным — голубые, веточка к веточке, шикарно раскинутые еловые лапы. А специально купленные мандариновые деревья, расставленные практически в каждом углу, добавляли к хвойным нотам едва уловимую горчинку цитруса.       Стуча свободной рукой в хозяйскую дверь и напевая себе под нос праздничные мотивы, Феликс то и дело переминался с ноги на ногу. Новые туфли немного сдавливали ступни до лёгкого покалывания. Пританцовывая, чтобы снять ощущение давления, он уже мечтал, как переобуется в уютные тапочки после отъезда Хёнджина в офис. Но обувь нужно было успеть разносить, ведь вечером предстояло далеко не один час провести на ногах. Через несколько мгновений в ответ, наконец, послышалось уверенное «проходи» мягким, но не сонным голосом. Явный признак того, что Хёнджин уже проснулся и приступил к работе.       Тихо войдя в комнату и прикрыв за собой дверь, Феликс полной грудью вдохнул лёгкий аромат морозного воздуха. Хёнджин так любил — чтобы в помещении всегда было свежо и прохладно. Под тонкую ткань рубашки незаметно пробрался озноб и заставил Феликса непроизвольно передёрнуться. В отличие от Хёнджина, он больше предпочитал комфортное тепло и ощущение горячих лучей солнца на своей коже, за что и поплатился наличием россыпи веснушек на светлом лице. Но морозный воздух после рождественских мелодий и целого букета праздничных ароматов ещё больше располагал к хорошему настроению.       Комната у Хёнджина была спроектирована с лаконичным минимализмом. В просторном помещении не было никакого пафоса, вычурности и изобилия антиквариата. Отчасти это казалось Феликсу удивительным для человека с таким внушительным достатком, как его начальник.       Огромная кровать в строгом исполнении, но с кованым декором у изголовья, располагалась у стены по центру комнаты. По бокам кровати — тумбы. На одной стоял классический светильник с полупрозрачным абажуром, на второй — электронный будильник и ваза со свежим букетом алых роз. Цветы Феликс лично выбирал вчерашним вечером, чтобы заменить уже увядающие бутоны.       Напротив кровати вдоль противоположной стены располагался большой шкаф с полностью зеркальными дверцами. Словно обладатель был не прочь посмотреть на себя в любую свободную минуту времени. Если бы Феликс не успел узнать Хёнджина так хорошо, несомненно подумал бы, что он самый самовлюблённый тип из всех, кого когда-либо встречал.       В одном из углов был установлен модульный письменный стол с компьютером. А в другом — мягкое кресло и книжная полка с классической литературой.       Феликс уверенно прошёл по мягкому ковру, в котором утопали острые носки туфель, к столу. По дороге сделал себе пометку, что неплохо бы украсить комнату к празднику хотя бы разноцветной гирляндой и парой веток ели для аромата. Он аккуратно опустил поднос на стол и отодвинул его подальше, чтобы Хёнджин во время работы случайно не опрокинул посуду на пол или не пролил кофе на ноутбук.       Такое уже случалось. С тех пор Феликс предпочитал перестраховываться. Ковёр, конечно, было не так жалко — его всегда можно восстановить очищающими средствами и специальной техникой. А вот рабочий компьютер с хранящейся на нём информацией точно стоил намного дороже не только профессиональной чистки напольного покрытия, но даже целой жизни Феликса.       — Доброе утро, господин Хван, — вежливо поздоровался Феликс. — Вы хорошо спали?       — Не очень, — спокойно ответил Хёнджин, не отрываясь от деловой переписки, пока его пальцы быстро стучали по клавиатуре. — Впрочем, ничего нового. Как там приготовления? Всё идёт по плану?       — Вполне, — подтвердил Феликс, кивнув головой. — На кухне точно без приключений. У дизайнеров не хватило декора красных оттенков, поэтому одного из сотрудников пришлось отправить в ближайший гипермаркет. Организатор, правда, немного в стрессе. Считает, что холл первого этажа слишком мал для того размаха, на который он рассчитывал. А гостей рассадить там будет слишком сложно. Но я его успокоил, что присутствующих будет вдвое меньше, чем он себе надумал.       — Отлично, — на автомате проговорил Хёнджин, отправляя очередное письмо. — Спасибо, что помогаешь, Феликс.       — Это моя работа, — кивнул Феликс и отошёл на шаг назад. — Какой приготовить для Вас костюм на вечер? Красный или чёрный?       — Красный жилет и красный пиджак из бархата, — послышалось в ответ с отчётливой усмешкой. — Если уж дизайнерам не хватило красных оттенков. Рубашки не нужно, а брюки — чёрные, классические.       Феликс почувствовал, как лёгкий смешок подкатил к горлу, так и намереваясь вырваться наружу. Он едва слышно хрюкнул себе под нос, стараясь сдержать лицо серьёзным. Но улыбка неумолимо растянулась на лице, а глаза, наверняка, загорелись задором.       Хёнджин будет самым главным украшением предстоящего вечера, в этом не оставалось никаких сомнений. Но то, с каким настроением он озвучил причину выбора наряда прямо во время деловой переписки, заставило Феликса почувствовать тепло, разливающееся где-то глубоко внутри. Всё-таки Хёнджин не был роботом и безэмоциональным типом, каким его считала добрая половина домашнего персонала и некоторые представители высшего общества. Он был обычным человеком, способным шутить и оставаться непринуждённым даже в самые ответственные моменты.       — Хотел спросить вашего разрешения, — осторожно начал Феликс, нацепив серьёзное выражение лица и потупив взгляд. — Вы не против, если я немного украшу вашу комнату? Всё-таки праздник.       Хёнджин отвлёкся от ноутбука и задумчиво посмотрел на наручные часы. Постукивая пальцами по столу, он явно что-то прикидывал в голове. Время для Хёнджина было ценнейшим ресурсом.       Феликс приподнял голову, и его взгляд случайно зацепился за наполовину обнажённое плечо, с которого чуть сполз борт халата. Выступающая дельтовидная мышца казалась настолько манящей и притягивающей, что на кончиках пальцев Феликс ощутил лёгкое покалывание. Захотелось сейчас же прикоснуться к Хёнджину и провести ладонями по этим сильным плечам.       Где-то глубоко внутри, в районе солнечного сплетения, внезапно стало горячо. Феликса бросило в жар, а лёгкие его словно сжались. Он с трудом сделал вдох, смотря на чужое плечо как загипнотизированный, не в состоянии отвести взгляда. Невольно облизнул губы, стиснув ладони в кулаки, чтобы сдержать внезапные, нежеланные реакции тела. Но с каждой секундой дышать становилось всё сложнее.       — Через сорок три минуты я уезжаю в офис, — наконец произнёс Хёнджин, поднимая взгляд на Феликса. — Позвони, пожалуйста, и предупреди Хосока, чтобы не заезжал за мной. А после можешь заняться моей комнатой, если тебе хочется. Только не переусердствуй. Помни, что завтра утром я улетаю в Токио. Так что насладиться праздничной атмосферой здесь я смогу только этой ночью.       — Да, господин Хван. Спасибо, — отозвался Феликс, быстро моргнув, но продолжая смотреть на крепкое плечо. — Вы… Вы поедете сами за рулём?       — Да. Мне нужно заехать ещё в пару мест в течение дня. А водитель может пригодиться здесь.       После этих слов в комнате повисла напряжённая тишина, нарушаемая лишь мерным тиканьем настенных часов и тяжёлым дыханием Феликса. Хёнджин повернулся на стуле, чтобы привлечь внимание.       — Феликс, ты здесь?       — А? — Феликс вздрогнул, испуганно поднимая глаза на Хёнджина. Тот сидел с полуулыбкой и слегка приподнятыми бровями, разглядывая его с удивлением и… неприкрытым интересом. — Да… Простите. Ваш рабочий костюм уже готов. Вам помочь одеться?       — Если у тебя нет более важных дел на данный момент, — ответил Хёнджин, а его улыбка стала чуть шире.       — Нет, господин, — Феликс быстро поклонился, прежде чем торопливо выйти из комнаты. — Позвоню водителю и буду ждать Вас в гардеробной.       После выхода за дверь Феликс смог наконец восстановить сбившееся дыхание. Он крепко обхватил себя руками и быстро растёр ладонями плечи. Внутренний жар постепенно отступал, что позволило вспомнить о главном. За короткий промежуток времени Феликс успел озябнуть настолько, что уже начал мечтательно представлять, как погружается в горячую ванну с густой ароматной пеной. Только теперь хотелось иного — просто согреться в тёплых объятиях. Ощутить на себе крепкую хватку сильных рук.       — Хватит, — прошептал он себе под нос и резко мотнул головой, словно это могло избавить его от ненужных мыслей.       Достав телефон из кармана брюк, Феликс быстро набрал номер водителя и направился к гардеробной. Но, отвлёкшись на поток собственных мыслей, сначала пошёл в противоположную сторону. Спохватившись, он на мгновение замер на месте, а потом резко сменил направление. Разговор с водителем получился коротким и не помог Феликсу переключиться на рабочий лад.       Где-то в глубине души его всё больше захватывала эта праздничная атмосфера, что витала повсюду. Каждый год Рождество приносило с собой лёгкую меланхолию, романтические нотки и ощущение сказочности. Ведь именно в это время уютные улочки и центральные районы города преображались по волшебству и превращались в настоящее царство для влюблённых пар.       Гардеробная в особняке выглядела особенно впечатляюще. Пространство, большее по размерам, чем некоторые магазины одежды, было заполнено от пола до потолка: бесконечные ряды полок и стеллажей, на которых вещи аккуратно распределялись по цветам, стилям и сезонам. В отдельной секции располагались шкафы для галстуков, часов и аксессуаров. В дальнем конце комнаты зеркальная стена зрительно увеличивала пространство, создавая ощущение роскоши и величия. А красное ковровое покрытие и бархатный пуф в центре комнаты добавляли особый шарм статусности.       Феликс быстро прикинул, что температура за окном сегодня ему вовсе не показалась комфортной. Суетясь, он быстро добавил к уже приготовленному костюму и зимнему пальто тёплый клетчатый брендовый шарф. Простуду Хёнджина Феликс считал чем-то вроде катастрофы — такого нельзя было допустить ни в коем случае. Но и за этот шарф, подумал он, придётся побороться, если вдруг что. Хёнджин так просто не сдастся, чтобы позволить нарядить себя теплее привычного образа.       Пододвинув к себе ближе камердинер с костюмом, Феликс присел на бархатный пуф, расслабленно выдохнул и открыл мессенджер в телефоне. Взглядом быстро пробежался по уведомлениям и улыбнулся. Никаких чрезвычайных ситуаций на первом этаже за время его отсутствия не случилось. Это позволило на миг расслабиться. Он закинул ногу на ногу и осмотрелся по сторонам, ощутив лёгкое тепло от осознания собственной компетентности. Всё под контролем.       Контролю Феликса не поддавалось только главное: тишина в этот момент почему-то казалась слишком громкой, а праздничные романтические мысли упорно возвращались в сознание.       Пожалуй, именно гардеробная была любимой комнатой Феликса во всём особняке. Здесь всегда царили тишина и покой, а воздух был наполнен ароматами дорогой одежды, парфюма и кондиционера для белья. Наводя порядок среди вещей, Феликс испытывал истинное умиротворение. Здесь, в уединении, он мог быть собой. Не боялся переступить ту запретную грань, о которой в других обстоятельствах не смел даже думать. Только в этом помещении Феликс мог видеть Хёнджина во всей его красе, не стараясь отворачиваться, когда тот переодевался, и касаться его без смущения и неподобающих мыслей.       — Я готов, — мягко предупредил Хёнджин, незаметно войдя внутрь и прикрыв за собой дверь. На ходу он стянул с себя домашний халат и привычно отбросил его на пол.       Феликс шумно вдохнул и сразу повернулся на звук голоса. Торопливо спрятал телефон в карман и поднялся на ноги. Пришлось заставить себя отложить на потом все посторонние мысли. Однако, наблюдая за расслабленным Хёнджином, который уверенно шагал к нему в одном нижнем белье, Феликс снова задумался.       Как вообще этот великолепный мужчина до сих пор оставался свободным? Неужели никто из утончённых и красивых, юных или в самом соку особ так и не смог завладеть его вниманием? Ведь вокруг Хёнджина было немало влиятельных отцов семейств, готовых предложить своих дочерей одному из самых перспективных кандидатов на брак. И если не по любви, что казалось Феликсу практически нереальным, то уж по расчету точно нашлось бы не меньше пары десятков желающих обладать его постелью и кошельком.       И всё же Хёнджин не обременил себя отношениями. Сейчас он с теплотой и искрой в глубине глаз смотрел именно на Феликса, а не на кого-то другого. В уголках его губ играла лёгкая улыбка, способная довести любого человека до смущения. И Феликс внезапно понял, что сосредоточиться на работе впервые за полтора года попросту не может. Понял и капитулировал, подняв на Хёнджина растерянный взгляд.       На несколько мгновений Феликс замер, утопая в шоколадном омуте глаз напротив. Непроизвольно приоткрыв рот, он глубоко вдохнул и ощутил, как окончательно теряет контроль над собой. Хёнджин, заметив его реакцию, только лукаво усмехнулся.       Что-то в это утро было не так. Обычно сборы проходили быстро, в спешке, без лишних взглядов и слов. Но сейчас Хёнджин стоял напротив Феликса и, казалось, не столько интересовался приготовленным костюмом, сколько разглядывал его самого. Когда он медленно облизнул свои пухлые губы, Феликс, не выдержав, поспешно отвёл взгляд и крепко зажмурился. Он громко сглотнул, чувствуя, как жар стремительно разливается по его лицу. С трудом заставил себя сделать расслабленный вдох, борясь с лёгким головокружением. Но сердце упрямо билось где-то в горле, глуша любые попытки успокоиться.       Осознание того, что «что-то не так» было не с утром, и не с Хёнджином, а с самим Феликсом, молниеносно ударило в голову. Возможно, он слишком долго обходился без выходных, и ему был необходим элементарный отдых, подальше от работы и Хёнджина. Возможно, дело в праздничной атмосфере, настраивающей на мысли, далекие от делового тона. Или, может быть, это просто усталость и воображение играли с ним злую шутку?       Но какие бы оправдания Феликс ни пытался найти, это не меняло очевидного: его реакции на каждую деталь в поведении Хёнджина становились всё сильнее. Он чувствовал, что привычный порядок вещей вот-вот может рухнуть, а настоящая катастрофа обрушится снежной лавиной на его голову.       — Хорошо. Тогда начнём? — голос Феликса прозвучал тише, чем ему хотелось бы. Собравшись с силами, он заставил себя открыть глаза и взглянуть на своего начальника.       Хёнджин не ответил. Он сделал ещё один шаг вперёд, сокращая расстояние между ними до опасно близкой дистанции. Феликс торопливо потянулся к вешалке, стараясь отвлечься от нахлынувшего смущения. Его руки слегка дрожали, когда он снимал с камердинера идеально выглаженную рубашку, с трудом удерживая её, чтобы не уронить.       — Давайте, я помогу, — проговорил Феликс, избегая прямого взгляда.       Хёнджин лишь кивнул и поднял руки, позволяя ему приступить к своей работе. Но воцарившееся молчание и взгляд, направленный прямо на Феликса, сбивали с толку. Феликс нервничал ещё больше. Вместо привычной уверенности каждое его движение становилось неловким и неуклюжим. Пальцы, обычно точные и быстрые, вдруг начали путаться в пуговицах.       — Ты сегодня какой-то рассеянный, — негромко заметил Хёнджин, нарушив тишину своим бархатистым голосом.       Феликс чуть заметно вздрогнул.       — Простите, господин Хван. Я просто… задумался, — пробормотал он, отчаянно пытаясь вернуть себе сосредоточенность.       — О чём? — переспросил Хёнджин с едва заметным интересом в голосе.       Такой простой вопрос застал Феликса врасплох. Его пальцы замерли на последней пуговице под воротником рубашки. Взгляд сам собой поднялся, встречаясь с глазами Хёнджина. Случайное прикосновение подушечек пальцев к горячей коже прошлось электрическим разрядом по всему телу. Феликс невольно напрягся, пару раз моргнул и поджал губы, покусывая нижнюю изнутри.       Пристальный взгляд Хёнджина, направленный сверху вниз, словно проникал в самую глубину души. Лёгкий прищур делал его ещё более сосредоточенным, почти гипнотическим. Как будто Хёнджин пытался что-то прочитать по элементарной мимике Феликса. Найти ответ, который тот изо всех сил старался скрыть.       Внутри Феликса всё перевернулось.       — Ничего важного, — соврал он, быстро опуская взгляд обратно на рубашку.       — Ты не умеешь врать, — с лёгкой усмешкой заметил Хёнджин, но больше ничего не добавил.       Феликс почувствовал, как жар вновь охватывает его тело. Всё происходящее, ранее рутинное и привычное, стало казаться слишком личным. Каждый раз, когда его пальцы касались кожи Хёнджина, он ощущал, как растёт напряжение, словно воздух между ними становился густым, наэлектризованным и искрящимся.       С трудом справившись с пуговицами, Феликс наконец сделал шаг назад, чтобы собраться с мыслями.       — Всё готово. Теперь галстук, — выдохнул он, стараясь звучать как можно спокойнее.       Феликс потянулся за галстуком, висевшим рядом. Но Хёнджин неожиданно перехватил его руку, чуть наклонившись вперёд.       — Не нужно, — тихо сказал он. Его голос прозвучал мягче, но увереннее. — Дальше я справлюсь сам.       Феликс замер. Ощущение тепла пальцев Хёнджина на его коже казалось обжигающим и слишком желанным. Их взгляды встретились, и время, казалось, остановилось, заполняя пространство вокруг непередаваемой тишиной. Как в старых романтических фильмах, когда всё окружающее, кроме двух влюблённых, теряет свою значимость и исчезает. Дыхание практически остановилось. Мысли перепутались, оставляя только неизбежное присутствие Хёнджина в непозволительной близости.       Но это мгновение длилось недолго. Хёнджин первым опустил руку, оставляя за Феликсом право восстановить нарушенные границы. Это позволило Феликсу отступить ещё на шаг назад, чтобы перевести дыхание и попытаться обрести контроль над собой.       — Спасибо, Феликс, — голос Хёнджина прозвучал спокойно, но заставил сердце Феликса дрогнуть. Как будто за этим простым благодарственным жестом скрывалось нечто большее.       — Всегда к вашим услугам, господин Хван, — тихо ответил Феликс, почти не слыша собственного голоса. Он сделал лёгкий поклон, развернулся и поспешно направился к выходу, чувствуя на своей спине пристальный взгляд Хёнджина, который сопровождал его до самой двери.       Но даже в коридоре Феликса не отпустило напряжение. Мысли вихрем кружились в голове, заставив его остановиться на мгновение, чтобы перевести дыхание. Руки по-прежнему предательски дрожали, а сердце рвалось из грудной клетки. Всё это было неправильно. Слишком неправильно.       Феликс не мог позволить себе таким позорным образом потерять профессионализм в глазах Хёнджина. Нужно было отвлечься хоть на что-нибудь, чтобы снизить внутреннее переживание. И желательно подальше от начальника. Оставалось пережить лишь один вечер, а потом Феликсу предстоит провести целую неделю в кругу семьи.       Провожать Хёнджина Феликс не пошёл. Он сначала спустился вниз с надеждой, что суета остальных сотрудников может хоть немного лечь и на его плечи. Но его помощи там не требовалось. Организатор банкета держал всё под контролем и заверил, что при любых форс-мажорных обстоятельствах обязательно уведомит Феликса. Поэтому ему пришлось вернуться в свою комнату. Отъезд Хёнджина он заметил только из окна. Обрадовался, что тот без уговоров надел шарф, но сразу пожалел об этом.       Воспоминания о горячей коже на шее, которая в этот момент ещё больше согревалась под мягким полотном шарфа, вызвали очередную бурю эмоций. На кончиках пальцев вновь почудилось фантомное покалывание, а узкие брюки показались слишком тесными. Феликс выругался сам на себя. Он импульсивно расстегнул на себе рубашку, едва ли не отрывая пуговицы на ней, и избавил себя от брюк, прежде чем направиться прямиком в ванную комнату.       Кто-то из персонала умудрился поменять пену для ванн на новый флакон. Феликс нахмурился, рассматривая коричневую баночку с надписью «Рождественский подарок», но всё же вылил небольшое количество мыльного раствора в воду. Стоило только появиться первым пенистым облакам, как воздух моментально наполнился глубокими ароматами корицы, ванили и миндаля. Нотами любимого парфюма Хёнджина, которые неизменно сопровождали его повсюду. Не хватало только алкогольного шлейфа коньяка.       Феликс остановился у края ванны и тяжело вздохнул, поражаясь собственной неудаче. Казалось, даже случайности сговорились, чтобы подкидывать ему очередные воспоминания о Хёнджине. Горячая вода мягко поднимала ароматный пар, который мгновенно заполнял пространство вокруг. Каждый вдох возвращал Феликса к тому моменту, когда он стоял слишком близко к Хёнджину, что мог почувствовать этот аромат прямо от его кожи.       Феликс раздражённо провёл рукой по волосам, убирая с лица непослушные светлые пряди, которые липли к вспотевшему лбу. Избавившись от нижнего белья, он медленно опустился в воду, пока горячая жидкость полностью не окутала его тело. Прикрыв глаза, Феликс прижался затылком к прохладному бортику ванны. Ароматы вокруг и тепло воды создали почти уютную атмосферу. Почти — если бы не прекращающаяся эрекция без необходимого расслабления.       Пытаясь отвлечься, Феликс начал мысленно перебирать план на ближайший вечер и полный список приглашённых гостей. Только всё было тщетно. Воспоминания о прикосновениях то и дело возвращались в его сознание и тревожили тело до обжигающих вспышек внизу живота. Феликс сжал зубы. Пытаясь восстановить самообладание, он с силой обхватил трясущимися руками бортики ванны. Нужно было хоть как-то себе помочь. А что, если…       Да. Это должно было сработать. Удовлетворять себя с мыслями о Хёнджине Феликс никогда не пытался, хотя сам процесс был для него вполне естественным. Ранее в этом просто не было нужды, ведь он спокойно обходился дыхательными упражнениями и легко переключался на работу. Зато видел самого Хёнджина практически в такой же ситуации — в горячей ванне и с наслаждением на лице, пока его рука плавно скользила по эрегированному члену под водой.       Ладонь непроизвольно соскользнула с бортика и потянулась к возбуждённому органу. Пальцы медленно прошлись по впалому животу и едва коснулись головки члена. Ощущение показалось настолько ярким и сильным, что Феликс непроизвольно простонал и закусил нижнюю губу. Он сильнее откинул голову назад, прижимаясь затылком к ванне, и обхватил член целой ладонью. Провёл раз, потом ещё. Каждое аккуратное движение сопровождалось звуками сбившегося дыхания с едва уловимыми стонами. Мышцы ног от напряжения онемели, пока ладонь скользила всё быстрее.       Перед глазами начали сменяться картинка за картинкой, словно в красочном фильме. Хёнджин вовсе не отпустил в гардеробной руку Феликса. Наоборот — притянул его ближе к себе. Наклонился ниже, обжигая своим дыханием кожу щеки. Потемневшие глаза проникали в самое сознание, а второй рукой Хёнджин плавно обхватил талию Феликса, вжимая его в своё крепкое тело. Жар его груди отчётливо ощущался сквозь тонкую ткань рубашки.       Феликс всхлипнул, чувствуя, насколько близко подкрадывалась разрядка. Он сильнее зажмурился и сжал крепче свою ладонь, пока под веками разыгрывались собственные фантазии. Губы Хёнджина коснулись щеки Феликса. Мягко и тепло, оставляя влажный след. Медленными движениями Хёнджин достиг его рта и нежно накрыл высохшие от частого дыхания губы своими.       Яркая вспышка пронеслась по всему телу. Феликс вздрогнул, напрягая мышцы живота и бёдер. Ещё несколько раз провёл ладонью по оргазмирующему члену, пока наконец не расслабился. Приоткрыв рот, он облизнул кончиком языка уголок рта. На вкусовых рецепторах почувствовался солоноватый привкус пота. Удовольствие, наконец, принесло желанное облегчение. Тело Феликса чуть обмякло в воде, а на губах заиграла лёгкая усмешка. Что ж… Если это был единственный способ, чтобы справиться с нахлынувшими переживаниями, пусть эта ситуация останется здесь — в ванной комнате, без лишних свидетелей.       Горячая вода разморила организм. Через полчаса нахождения в ванной Феликс почувствовал, как его клонит в сон. Времени было ещё достаточно для того, чтобы успеть со всем запланированным и позволить себе небольшой отдых. Уютная постель приняла его тело приветливо, мягкая подушка и одеяло окутали нежностью. Феликс провалился в расслабленный и спокойный сон.       Ему снилось лето. Яркое солнце согревало лучами кожу. Лёгкий ветер ласкал лицо. Зелёная поляна, на которой Феликс лежал, глядя в безоблачное голубое небо, была усыпана россыпью маленьких белых цветов. Он чувствовал умиротворение и покой, словно все тревоги и напряжение остались где-то позади. Феликс прикрыл глаза, радостно жмурясь от обжигающей яркости солнечного света. Но внезапно сияние пропало, как будто его прикрыла тень облака. Лёгкое касание руки к его плечу заставило открыть глаза.       Перед ним сидел Хёнджин. Белый льняной костюм свободно сидел на подкачанной фигуре. Его лицо озаряла мягкая улыбка, а тёмные, слегка вьющиеся волосы, освещённые солнцем, отливали золотом. Он протянул руку, чтобы убрать прядь с лица Феликса. В этом лёгком движении чувствовалась искренняя забота и тепло. Феликс попытался что-то сказать, но смог лишь приоткрыть губы — все слова застряли в горле, а сердце ускорило ритм.       — Всё хорошо, — тихо произнёс Хёнджин. — Ты слишком много думаешь. Позволь себе просто быть в этом моменте.       Феликс вздохнул и собрался ответить, но Хёнджин вдруг наклонился ближе. Их лица разделяло лишь несколько сантиметров. Губы соприкоснулись, и всё вокруг исчезло. Лишь ослепляющее белое сияние наполнило атмосферу, а где-то за пределами сознания послышался тихий звон колокольчиков. Странная лёгкость захватила душу. Сейчас всё было правильным. Идеальным и гармоничным.       — Ты такой милый, когда спишь, — тихо прошептал Хёнджин в поцелуй.       Всхлипнув, Феликс потянул руки к плечам Хёнджина. Захотелось обнять его. Дотронуться по-иному, не так профессионально, как Феликс делал это ежедневно. Прижаться всем телом, и согреться во взаимной крепкой хватке рук. Послышался лёгкий щелчок закрывающейся двери.       Феликс открыл глаза.       Вокруг по-прежнему была его комната. Уютная постель, застеленная белым постельным бельём, согревала тело. Небольшой платяной шкаф стоял на своём месте, а рядом с ним письменный стол со стулом. Сквозь приоткрытые шторы просачивалась вечерняя мгла, освещённая уличными фонарями. Сколько же Феликс спал, что успело стемнеть?       Он быстро сел в кровати. На губах всё ещё чувствовались отголоски лёгких прикосновений, слегка покалывая остаточными реакциями кожи. Только сейчас они казались более реальными. Феликс непроизвольно провёл подушечкой большого пальца по губам и повернулся к двери. Он ведь точно слышал звук закрывающегося замка. Всё было настолько странным, что Феликс нахмурился, бегая глазами по своей комнате.       На прикроватной тумбе был замечен небольшой длинный бархатный футляр красного цвета с золотым бантом. Ранее его там точно не было. Чуть потянувшись на кровати, Феликс взял подарочную упаковку в руки и слегка потряс её. Внутри явно что-то лежало, слегка звеня.       Этим чем-то оказалась длинная серебряная цепочка с крупным круглым кулоном. На лицевой части, вокруг украшающих подвеску жёлтых камней, были выгравированы лучи солнца. Сбоку — маленький замочек, словно кулон должен открываться. Феликс аккуратно надавил пальцем, разделяя украшение на две части. Внутри располагалась рамка для фотографий, обрамлённая такими же камнями.       Феликс провёл пальцем по окружности рамки, ощущая каждый выступ и шероховатость. Закрыв украшение, повторил то же действие с лицевой стороны. Украшение явно было дорогим. В футляре так же лежала небольшая открытка с надписью «Сияй». Смущённо улыбнувшись, Феликс аккуратно положил кулон с цепочкой обратно в коробочку. Кроме Хёнджина подобный подарок никто не мог оставить в его комнате. Он мечтательно прикрыл глаза и упал обратно на подушку, стуча пятками по кровати и прижимая футляр к груди. Но реальность догнала его слишком быстро.       Резво вскочив с кровати, Феликс заозирался по сторонам. Если Хёнджин вернулся, значит он проспал всё на свете. Не успел ни украсить его комнату, ни подготовить вечерний костюм. На часах мобильного телефона показывало чуть больше шестнадцати часов. И до праздничного банкета оставалось совсем мало времени. Оставив футляр на том же месте, Феликс быстро натянул на себя чуть помятые рубашку с брюками и выскочил из комнаты.       От сотрудников с первого этажа, где холл уже сиял праздничным убранством, удалось узнать, что Хёнджин действительно недавно заезжал в особняк. Однако он поднялся к себе всего на несколько минут и вскоре уехал по делам. Феликс, охваченный лёгкой паникой, поспешно вытащил из кладовки гирлянду и направился в хозяйскую комнату. Лишних веток ели отыскать не удалось — при установке дерево не обрезали. Пришлось довольствоваться лишь мигающими огоньками и колокольчиками, аккуратно закреплёнными на гирлянде.       Закрепив световую цепь из разноцветных ламп вдоль штор, Феликс осмотрел комнату и удовлетворённо улыбнулся. Так стало намного лучше — мерцающий свет создавал праздничное настроение, наполняя пространство уютом и теплом. Но времени оставалось слишком мало. Он поспешно отправился к себе и достал из шкафа костюм, который заранее подготовил к Рождеству.       Чёрные брюки облегали узкие бёдра, сидя как влитые. Белая классическая рубашка добавляла ему статности, словно он был не просто никчёмной прислугой, а полноправным гостем, приглашённым хозяином дома. Поверх рубашки Феликс надел пиджак необычного фасона — из слегка блестящей чёрной ткани, с белым воротником-стойкой, который придавал образу изысканности. Распущенные волосы были аккуратно уложены вдоль лица. Капризные веснушки удалось частично скрыть с помощью тонального крема. Завершая образ, Феликс нанёс на губы немного клубничного бальзама, придавая им лёгкий блеск и свежесть.       Закончив приготовления, Феликс поспешно направился в гардеробную. Хёнджин уже должен был вернуться, ведь до начала мероприятия оставалось всего полчаса. Однако, войдя в комнату, он с удивлением заметил, что приготовленного костюма на вешалке не было. Значит, Хёнджин самостоятельно справился с одеждой и, скорее всего, уже спустился вниз.       В глубине души что-то болезненно кольнуло. Лёгкая грусть зацарапалась острыми коготками, обижая мыслью, что его помощью пренебрегли.       На первом этаже особняка уже вовсю царил праздничный хаос. Вокруг ели, установленной в центре холла, прибывшие гости складывали свои подарки. Украшенные искусственными венками поручни лестницы переливались в свете гирлянд, завораживая взор. В воздухе звенели колокольчики, а лёгкая рождественская музыка добавляла уюта.       Несколько горничных, одетых в нарядные платья, сновали между гостями с подносами, полными бокалов шампанского. Организатор банкета направлял представителей высшего общества к их местам, стараясь сохранить хоть какой-то порядок.       Феликс, стараясь не привлекать к себе внимания, занял место за стулом, где уже расположился Хёнджин в окружении своих друзей. На этот вечер его задачей было следить за обновлением бокалов с напитками для начальника и его ближайшего окружения, а также контролировать наличие закусок.       — Возьми свободный стул, — неожиданно обратился к нему Хёнджин. — Сядь с нами за стол. Не стоит весь вечер стоять, терзая свои ножки.       — Спасибо, — кротко ответил Феликс, склонив голову в знак уважения. — Но мне удобно…       — Да ладно тебе, — усмехнулся один из друзей Хёнджина, Бан Кристофер Чан, владелец крупнейшей сети салонов красоты. — Чонин тоже сегодня сидит с нами.       Кристофер приобнял за плечо юного паренька, сидящего рядом с ним. Чонин, едва ли старше самого Феликса, тут же залился краской. Он работал у Криса почти на такой же должности, но имел привилегию сопровождать его на деловые встречи и мероприятия. По частым смущённым взглядам Чонина было очевидно: парень уже давно питал чувства к своему начальнику.       Феликсу пришлось сдаться. Стул, который принесли для него с кухни, выделялся среди остальной подготовленной мебели и напоминал больше трон с серебристым обрамлением мягкой спинки. Феликс неловко опустился рядом с Хёнджином. Но едва он устроился, как тёплая ладонь Хёнджина накрыла его руку. Феликс шумно вздохнул, чувствуя, как тело невольно напряглось. Это лёгкое прикосновение заставило его сердце забиться быстрее, смешивая смущение с растерянностью.       — Не переживай, — прошептал на ухо Феликсу Хёнджин, наклоняясь к нему. — Просто постарайся хорошо провести время. Это не пир во время чумы. Это благотворительный вечер, направленный на сбор средств для детского приюта.       Феликс удивлённо вскинул голову и бросил взгляд на Хёнджина. О цели банкета он не был осведомлён заранее. Конечно, Хёнджин всегда выделялся среди других бизнесменов и высокопоставленных личностей своей добротой. Но он никогда не упоминал о благотворительности, как о своей обычной деятельности.       Шум голосов, бесконечные разговоры, аукцион, на который были направлены крупные денежные средства — всё это быстро завлекло всех в круговорот суеты. Феликс сам подумал было о том, чтобы пожертвовать деньги на благие цели. Но Хёнджин не позволил ему этого. Он уверил Феликса, что сделает это сам, а если тот захочет, впишет и его имя в документы.       Алкоголь лился рекой. Шампанское, без сомнения высшего качества, исчезало с удивительной скоростью. Феликс даже рискнул позволить себе один бокал. На самом деле, напиток показался ему отвратным — терпкая кислинка так и заставляла морщиться, а искрящиеся пузырьки чесали нос до неприятного желания чихнуть.       Бокал Хёнджина всегда был наполовину полон и, казалось, не заканчивался. Каждый раз, когда Феликс поднимал бутылку вина, принесённую только для их стола, он обновлял фужеры у Кристофера и у второго близкого друга Хёнджина — Со Чанбина, владельца популярного спортивного клуба. Чонин, как и Феликс, позволил себе только один бокал шампанского, после чего переключился на сок.       Так что время пролетало незаметно. Даже когда гости понемногу начали расходиться, Феликс с трудом представлял себе, сколько часов уже прошло с момента начала мероприятия. Он поднялся со стула, кланяясь прощающемуся с ними Чанбину. Но его руку внезапно перехватил Хёнджин. Заиграла лёгкая медленная мелодия. Хёнджин уверенно потянул Феликса в центр освобождённой для танцев зоны.       Крепкие руки невзначай оказались на талии. Длинные пальцы Хёнджина способны были обхватить Феликса целиком. Но Хёнджин аккуратно привлёк его к себе ближе и слегка качнулся, увлекая в танец. Сам Феликс непроизвольно уложил ладони на мускулистые плечи начальника, ощущая мягкость бархатного пиджака под подушечками пальцев, и смущённо отвернулся в сторону.       Всё напряжение, преследующее Феликса на протяжении утра и дня, нахлынуло с новой силой. Хёнджин обнимал его, легко прижимая к своему телу, и уверенно вёл их двоих в медленном танце. Шампанское, выпитое почти на голодный желудок, ударило в голову, расслабляя мышцы и сознание. Всё казалось каким-то сказочным сном. Будто Феликс и не просыпался вовсе, а происходящее было обычной игрой воображения. Настолько чудаковато и нереально воспринималась ситуация, что Феликс часто задышал и подумал всерьёз о том, что стоило бы ущипнуть себя. Понять, в действительности ли происходило то, что он видел и чувствовал.       — Ты слишком напряжён, — произнёс Хёнджин, словно прочитав его мысли. — С самого утра. Что-то случилось?       — Нет, — поспешно ответил Феликс, мотнув головой. — Всё в порядке. Правда.       Феликс вскинул голову и встретился взглядом с Хёнджином. Его пристальный, внимательный взгляд словно пронизывал насквозь. Потемневшие глаза и отсутствие улыбки на красивом лице Хёнджина притягивали внимание, словно магнитом.       — Расслабься, — прошептал Хёнджин одними губами.       На несколько мгновений воцарилось молчание. Хёнджин умело вёл в танце, а Феликс рассматривал ещё несколько танцующих пар. В зале оставалось достаточно женщин и девушек. Мысль, почему Хёнджин пригласил именно Феликса танцевать, не оставляла в покое. Он ведь мог одарить своим вниманием любую симпатичную особу, которая была бы не против такого развития событий.       Но Хёнджин выбрал именно его — того, кто не вписывался в ситуацию ни по статусу, ни по половой принадлежности. Да и смотрелись рядом они скорее всего глупо.       — У тебя есть планы на будущее? — неожиданно нарушил молчание Хёнджин.       — Ну… да, — промямлил Феликс. — Я уже рассказывал Вам, что хотел бы открыть свою небольшую клининговую компанию.       — Это я помню, — кивнул Хёнджин. — Но я о другом. Ты бы хотел, например, получить высшее образование?       — У меня нет на это времени, — грустно ответил Феликс и перевёл взгляд на приоткрытую жилетом ямку на шее Хёнджина. — Я ведь работаю.       — Думаю, у тебя есть достаточно времени, когда меня нет дома, чтобы посещать университет, — возразил Хёнджин. — А по вечерам, вместо подготовки моего расписания, можешь заниматься уроками.       — Я не уверен… — начал Феликс, но Хёнджин перебил его.       — Не отказывайся сразу. Я могу оплатить твоё образование. Если ты выберешь гостиничный бизнес, то сможешь стать управляющим одного из отелей.       — Но зачем Вам это? — с сомнением спросил Феликс, вновь поднимая взгляд на лицо Хёнджина. — Я всего лишь горничная…       — А я вижу в тебе гораздо больше силы и упорства, чем ты думаешь. Ты же закончил школу с отличием. И не говори мне снова о благосостоянии твоей семьи. Я всё понимаю. Но сейчас у тебя есть шанс подумать и о себе.       Феликс согласно кивнул головой и сжал ладони, покоящиеся на мягком пиджаке. Больше Хёнджин не сказал ни слова. И Феликс был этому рад. Это позволило ненадолго уйти в свои мысли и задуматься над словами своего начальника. Цель, которую преследовал Хёнджин, не поддавалась никакой логике и здравому смыслу. Кто такой Феликс, чтобы миллиардер, давший ему работу и хороший заработок, ещё и заботился о его будущем?       Танец закончился, и Хёнджин выпустил Феликса из объятий. Он быстро поклонился и, извинившись, сказал, что хочет подышать свежим воздухом. Быстро направляясь к заднему выходу особняка, Феликс едва ли мог справиться с нахлынувшими эмоциями. Лёгкие сжимались, а в горле формировался тяжёлый давящий ком. Это не позволяло сделать ни единого нормального вдоха. Но стоило выбежать на улицу, как стало легче.       Феликс прикрыл глаза. Схватившись за рубашку на груди, он с трудом пытался восстановить дыхание и сдержать подступающую истерику. Слёзы, неожиданно навернувшиеся на глаза, собирались пролиться солёными дорожками по щекам, что грозило испортить макияж.       — Дыши, Феликс, — раздался из-за спины знакомый голос.       Кристофер, известный как неисправимый бабник и гуляка, всегда был добр к Феликсу. Хоть и выражался не всегда приличными словами. Феликс полагал, что такая сдержанность была связана с влиянием Хёнджина, который пресекал любые попытки флирта или неподобающего поведения в его адрес. Однажды тридцатилетнюю бизнесвумен, рискнувшую шлёпнуть Феликса по ягодицам, выпроводили из дома без лишних церемоний.       — Садись, — сказал Кристофер, похлопав по скамье рядом с собой, и подкурил сигарету. — Ты же знаешь, я не кусаюсь.       Феликс нерешительно сделал пару шагов к скамье и сел рядом с Кристофером. Тот задумчиво смотрел в звёздное ночное небо, выпуская в него клубы табачного дыма, перемешивающиеся с паром изо рта на морозном воздухе.       — Он тебя уже трахнул? — неожиданно спросил Кристофер.       Феликс испуганно расширил глаза и покачал головой.       — Не верю! — усмехнулся Крис. — Ни за что не поверю, что он до сих пор к тебе не притронулся. Уже больше года вижу, как он на тебя смотрит. Зачем тогда держит тебя рядом и никого не подпускает? Вот я бы трахнул…       Феликс шумно втянул воздух и едва заметно отодвинулся от мужчины подальше. На это действие Кристофер звонко рассмеялся и сделал очередную затяжку.       — Да не бойся ты меня, — сказал он. — Хёнджин свернёт мне шею, если я хоть пальцем тебя трону. Тем более у меня уже есть свой объект воздыхания…       Разговор прервал вышедший из особняка Чонин. Глаза Кристофера сию же секунду просияли, а на лице расплылась довольная улыбка. Чонин же, смущённо отводя глаза, быстро заговорил:       — Господин Бан, наш автомобиль готов. Мы можем ехать домой.       — Отлично, лисёнок, — протянул Крис. — Подожди меня в машине, я скоро.       Чонин поклонился и быстро ушёл, вызвав новую вспышку смеха у Кристофера. Сделав последние пару затяжек, тот выбросил окурок и поднялся.       — Чонин не любит, когда я курю, — загадочно сказал он. — Только никому не говори, — добавил с улыбкой и направился обратно к особняку. Уже у двери он обернулся и добавил: — Передай Хёнджину, что я уехал и не успел попрощаться.       Феликс лишь кивнул, провожая Кристофера взглядом. Внутри разрывалась буря из переживаний и бесконтрольных чувств. Всё становилось слишком странным. Привычный уклад рушился на глазах буквально за один день. Но ведь раньше ничего не предвещало этого!       О каких таких взглядах говорил Кристофер? Феликс никогда не замечал ничего подобного за Хёнджином. Вся работа была чётко спланирована, и никакого особого отношения к себе Феликс раньше не ощущал. Всё происходило с профессиональной точностью и не причиняло дискомфорта. А уважение Хёнджин оказывал абсолютно всем сотрудникам, обслуживающим особняк. Даже к повару он всегда приходил с благодарностью за качественную работу и частенько выписывал премию. Вот об этом как раз шушукались в особняке и сватали сорокалетнюю женщину с Хёнджином. Мол владелец дома просто предпочитает партнёров «постарше».       Когда Феликс, слегка замёрзнув без пледа на морозном воздухе, вернулся в дом, праздник уже закончился. Оставшиеся гости медленно расходились. Со столов уже убирали использованную посуду. Управляющий заверил Феликса, что его помощи не требуется. Значит, можно было спокойно вернуться к себе и не встречаться лишний раз с Хёнджином.       Феликс поднялся в свою комнату. Дыхание от случившегося за последний час и неприличного разговора с Кристофером всё ещё было неровным. Сердце сбивчиво колотилось под рёбрами. Походив из стороны в сторону по помещению, Феликс приоткрыл окно. Немного подышал воздухом, обхватив себя за плечи, и наконец решил принять душ.       Горячая вода позволила согреться, хоть и отзывалась лёгким покалыванием на озябшей коже. Макияж Феликс смыл, ненароком намочив кончики удлинённых волос. Захотелось забраться под одеяло. Шампанское, слегка задурманившее и кружившее голову, клонило сознание в сон. Но впереди оставалось последнее дело и последняя встреча с Хёнджином. А уже завтра он будет дома в компании матери и младшей сестры на целую неделю.       Быстро надев на себя рабочие рубашку и брюки, Феликс понял, что туфли обувать ему совершенно не хочется. Вряд ли Хёнджин, наверняка уставший, заметит их отсутствие. Феликс достал любимые махровые носки, полосатые с забавными цветочками, натянул их на миниатюрные ступни и выбежал из своей комнаты.       На стук в дверь Хёнджин не ответил ни с первого, ни со второго раза. Наверняка, отправился в душ. Феликсу оставалось только молиться, что в этот раз он не застанет его за ласками своего тела. Этого он просто не переживёт. Возможно, придётся даже уволиться, ведь смущение и что-то большее, разросшееся в его душе всего за один день, не позволят сохранять выработанные за полтора года самообладание и профессионализм.       Медленно войдя в комнату Хёнджина, Феликс осмотрелся по сторонам. Свет в помещении не горел, зато мерцали развешенные днём гирлянды. Аккуратно крадучись к двери ванной комнаты, он постучал, но ответа тоже не получил. Приоткрыл дверь и тихо выдохнул, бубня себе под нос слова облегчения, — Хёнджина там не было.       Однако он появился через несколько мгновений, застав Феликса растерянным посреди комнаты. Хёнджин вошёл внутрь, удивлённо приподнимая брови. На нём остался только красный жилет, демонстрирующий мускулистые руки и плечи, и чёрные брюки, идеально сидящие на его бёдрах. Феликс смутился от вида такого раскрепощённого Хёнджина и непроизвольно отвернулся к нему спиной, потупив взгляд в пол. Он нервно сцепил ладони перед собой в замок и замер. Сзади послышался отчётливый щелчок закрывающейся двери на ключ. Вздрогнув, Феликс не сразу среагировал на ситуацию.       — Я провожал последних гостей, — мягко произнёс Хёнджин, подходя ближе. — А ты уже здесь…       — Я пришёл просто напомнить, что завтра в семь утра Вас уже будет ждать водитель у особняка. Чемоданы с вещами я спущу вниз к этому времени. Самолёт забронирован на десять, электронную регистрацию я тоже провёл. Вам нужно будет только сдать багаж и…       — Я знаю, — раздался голос у самого уха.       Хёнджин плавно провёл рукой, убирая волосы Феликса на одно плечо.       — Ты не надел мой подарок?       — Нет, — ответил Феликс тихо, с ноткой извинения в голосе. — Оно слишком прекрасно для обычной обслуги. Тем более, мне неловко… Ведь я ничего не приготовил для вас в ответ.       На талию неожиданно легли крепкие ладони. Феликс вздрогнул, почувствовав тепло их прикосновения, и напрягся, оценивая ситуацию. Воздух вокруг пропитался знакомым ароматом — терпким, успокаивающим, но в то же время будоражащим. Сердце забилось так сильно, что отдавало ритм в висках. А когда на шее почувствовался лёгкий поцелуй, ноги будто подкосились.       — Я… Я что-то сделал не так, господин Хван? — сбивчиво прошептал Феликс, короткими толчками вдыхая терпкий аромат мужского парфюма с тонкими алкогольными нотами.       — Нет, Феликс, — послышался ответ томным шёпотом в самое ухо. — Просто расслабься. Позволь сделать тебе приятно. Это будет для меня самым лучшим подарком.       — Но я… Я не понимаю, — затараторил он и постарался выкрутиться из крепкой хватки сильных рук. Не вышло.       — Не надо, — умоляюще зашептал позади Хёнджин. — Я же видел, Феликс… Видел утром ту искру в твоих глазах. А потом в гардеробной… Твои прикосновения… Ох, Феликс! Я не мог ошибиться. И я не могу больше довольствоваться лишь своей рукой, думая о тебе. Не могу смотреть на тебя. Я делал это с той секунды, как только увидел твоё резюме. Не могу больше заставлять себя держаться от тебя подальше. Просто позволь мне…       Феликс всхлипнул. Руки Хёнджина, прежде обхватывающие его талию, медленно скользнули вперёд, окольцевав его полностью и надавливая на плоский живот, чтобы прижать сильнее к крепкому телу. Поясницей Феликс почувствовал твёрдое возбуждение, выпирающее через ткань брюк. На секунду он даже отмахнулся от этой мысли, решив, что это просто бляшка ремня. Только ремня на Хёнджине не было. Феликс сам его не приготовил…       — Но это… — жалостливо вымолвил Феликс. — Это же не входит в мои рабочие обязанности.       — А ты сейчас не на работе, — с лёгкой усмешкой произнёс Хёнджин. — Сейчас я просто Хёнджин, а ты — просто Феликс. Без статусов, без должностей, без всего, что может помешать нам быть вместе.       Резко развернув Феликса боком, Хёнджин перехватил его под коленями и легко поднял на руки. Феликс ахнул, но быстро оказался уложенным спиной на мягкую и большую кровать. Подушка мягко приняла его голову. Кровать прогнулась от дополнительного веса.       Хёнджин за секунду оказался сверху и перехватил тонкие запястья, упирающиеся ему в грудь. Прижал их к постели по бокам головы Феликса. Подался ближе, оставляя лёгкий поцелуй на его щеке.       — Позволь мне, мой ангел. Позволь мне запомнить хоть что-то, даже если мне придётся и дальше пользоваться своей рукой. Оставь мне немного больше воспоминаний о тебе. Обещаю, что не сделаю ничего такого, чего бы ты сам не захотел.       Поцелуи опустились ниже. Хёнджин провёл кончиком языка по скуле, заставляя Феликса дрожать от испуга и резкого желания, накрывшего всё тело. Феликс сжал ноги, ощущая разгорающийся пожар в паху. Зажмурился и напрягся, словно натянутая тетива, готовая разорваться в любую секунду. Сознание уплывало всё дальше, как бы он ни пытался себя контролировать. Всё тело покрылось мурашками от нового прикосновения губ к шее.       Выпустив одно запястье из захвата, Хёнджин опустил руку на грудь Феликса. Скользнул ею вверх, пересчитывая пальцами каждую пуговицу рубашки. Остановился на верхней, чётким движением извлекая её из проймы.       Феликс едва слышно прохныкал. Сгруппировался телом в попытках спрятаться внутри себя, зажмурился и отвернулся в сторону. Хотелось вжаться в постель. Хотелось уйти от умелых прикосновений и поглаживаний тёплых пальцев по обнажаемой сантиметр за сантиметром коже. Каждое касание превращало его в податливую субстанцию. Он плавился, часто дышал через нос, покусывал свои сжатые губы. Его тело не поддавалось никакому контролю. Эмоции заполняли разум и подчиняли инстинктам. Феликса уносило в другую реальность, словно от сильнейшего наркотика, которого он никогда не принимал в своей жизни.       Хёнджин нетерпеливо выдернул голубую рубашку из узких брюк. Быстро расстегнув оставшиеся пуговицы, он распахнул полы одежды, освобождая грудь Феликса от ткани. С приглушённым стоном наклонился к шее, которую Феликс инстинктивно вытянул. Кончиком языка провёл по ярёмной вене, а затем нежно прикусил кожу в изгибе шеи и плеча, заставляя Феликса выдохнуть первый приглушённый стон.       И в этот момент Феликс сдался.       Да, это не входило в его рабочие обязанности. Да, после всего, что случится в этой комнате, он вряд ли сможет смотреть Хёнджину в глаза. Да, это, скорее всего, будет стоить ему работы.       Но всё, что произошло за этот день, ясно дало понять одно: он слишком сильно желает Хёнджина. Желает почувствовать его прикосновения, вкус его поцелуев. Чёрт возьми, он даже ласкал себя в ванной, представляя это! И если близость, которую предлагает Хёнджин, способна подарить им обоим долгожданное облегчение и наслаждение, то Феликс не станет отказываться.       Возможно, это будет единственным ярким моментом во всей скучной жизни Феликса.       Возможно, этот миг он будет вспоминать с трепетом и наслаждением ещё долгое время.       Возможно, после этого он почувствует себя грязным и опустившимся на самое дно.       Но в эту секунду он не желал останавливаться. Испытать близость с самым прекрасным мужчиной, которого он когда-либо встречал, казалось высшим наслаждением.       Губы Хёнджина скользнули по острой линии ключицы, оставляя за собой горячий след. Феликс расслабился, издав сладкий низкий звук удовольствия. Внизу живота вспыхнуло обжигающее пламя, словно фейерверк, заставляя его непроизвольно податься бёдрами вверх, прижимаясь к Хёнджину своим очевидным возбуждением.       Хёнджин простонал в ответ, легко прикусив кожу на груди Феликса, а затем впечатался своим пахом в его и потёрся с нажимом. Трение лишь сильнее подогрело пылающее желание. Их стоны слились в завораживающий дуэт: низкий, гортанный и более мягкий, мелодичный. Казалось, всё остальное, кроме них двоих, перестало существовать.       Тело Феликса затрясло, не выдерживая накала ощущений. Каждое прикосновение отзывалось дрожью в его члене, а влажное, липнущее бельё становилось всё более неудобным.       — Что… — с трудом выдавил из себя Феликс, полностью отдаваясь ощущениям. — Что вы собираетесь сделать, господин Хван?       — Хёнджин, — мягко поправил его мужчина, слегка улыбнувшись. — Забудь об условностях. Я хочу, чтобы ты был моим, Феликс. Целиком и полностью.       Он поднялся выше, приблизив своё лицо к губам Феликса. Нежно припал поцелуем, захватывая мягкую плоть своим ртом. Ласково обхватив её, Хёнджин слегка посасывал, а затем, прерываясь на причмокивающие звуки, продолжил:       — Не бойся. Я не насильник и не буду брать тебя с проникновением. Ты пока не готов к этому.       Его губы медленно оторвались, оставляя влажный след. Кончик языка скользнул по подбородку, прошёлся вдоль шеи, очертил кадык и остановился в межключичной ямке. Затем последовали короткие, мягкие поцелуи, которые стремительно перемещались ниже к…       Феликс вспыхнул от ярких ощущений, когда губы Хёнджина накрыли его сосок. Это принесло чувственный переизбыток. Он выгнулся, жадно встречая тепло чужого рта, и громко застонал.       Весело хмыкнув, Хёнджин обдал чувствительную кожу тёплым дыханием и сильнее окутал твёрдую бусину своим ртом. Легко втянул её в себя, придерживая плавящееся в его руках тело за поясницу. Провёл языком по самому кончику соска, вынуждая с губ Феликса срываться новым стонам.       Контроль давно покинул Феликса. Громкие стоны вырывались из его груди на свободу. Пока один сосок находился в горячем плену губ, другой неожиданно оказался в захвате умелых пальцев. Феликс потерялся в этих ощущениях, едва удерживаясь на грани реальности. Он никогда не думал, что ласки груди могут приносить столько удовольствия. Его тело металось под Хёнджином, бедра напрягались в отчаянной попытке сдержаться, чтобы не кончить прямо в штаны. Но всё происходящее уже вышло за грани разумного. Даже такой «позорный» оргазм перестал казаться важным.       — Не думал, что ты такой чувствительный, — с усмешкой прошептал Хёнджин, отрываясь от сосков Феликса. — Мне это нравится, сладкий.       Феликс, едва придя в себя, почувствовал, как смущение обжигает его лицо. Он прикрыл ладонями пылающие щёки, стараясь спрятаться от прямых взглядов.       — Не нужно стесняться себя, — с мягким ворчанием добавил Хёнджин.       Поднявшись на кровати, Хёнджин ловким движением расстегнул пуговицу и молнию на брюках Феликса. Феликс, вновь смущаясь, тихо хихикнул в свои ладони и растопырил на них пальцы, чтобы иметь возможность подглядывать. Мысль о том, что сам он был мастером по «одеванию», а вот Хёнджин оказался профессионалом в вопросах «раздевания», норовила вырваться истеричным, абсолютно неуместным смехом из груди.       Быстро стянутые брюки вместе с намокшим и неприятно липнувшим к коже нижним бельём отправились на пол. Феликс облегчённо выдохнул, когда тело перестало сжимать плотной тканью. А Хёнджин, сначала усмехнувшись от вида маленьких ступней в причудливых носках, хищно бросил голодный взгляд на обнажённый член Феликса и плотоядно облизнулся. Он поднялся с кровати на ноги, возвышаясь сильной и грозной тенью, и медленно избавил себя от жилета и брюк.       Воздух будто застыл в груди Феликса. Хёнджин был прекрасен во всём, словно выточен из мрамора и восхитительно сложен. Широкие мускулистые плечи, мышцы на которых перекатывались при каждом движении, поблескивали бисеринами пота в мерцании разноцветных огней. Крепкая грудь, которую хотелось трогать или вовсе прижаться к ней в попытках согреться (только сейчас Феликс заметил, что в комнате нет той привычной прохлады). Тонкие линии косых мышц на подтянутом животе Хёнджина, перетекающие в острый изгиб паха, вызывали у Феликса необузданное желание.       А затем его взгляд опустился ниже, и в груди словно разразился гром. Крупный эрегированный член с покрасневший головкой, переливающейся предэякулятом, не просто притягивал: он гипнотизировал, завораживая и пугая одновременно. Кожа на лице Феликса загорелась новым покалывающим приливом крови. Он расширил глаза и непроизвольно смочил губы слюной, нервно мазнув по ним языком.       Ужас и восторг захлестнули Феликса, смешиваясь в непрерывный поток эмоций, дополненный непривычным, почти болезненным ожиданием. Он ощутил, как сердце бьётся так громко, что, казалось, его услышит даже Хёнджин. И когда из его горла вырвался тихий стон, Феликс едва смог сдержаться, чтобы не зажать рот руками. Словно этот звук мог выдать его чувства и сделать их очевидными.       — Нравится? — хрипловатый голос Хёнджина прозвучал резко, заставляя кожу Феликса покрыться мурашками.       Феликс даже не попытался ответить. Его губы предательски дрожали, а мысли путались настолько, что он смог лишь слабым кивком подтвердить, что да, ему нравится — больше, чем он готов был признаться даже самому себе. Его руки медленно опустились на мягкую поверхность кровати, пальцы чуть сжались в простыне, словно ища в ней опору. Всё, что ему хотелось в данную секунду, — чтобы Хёнджин вновь обнял его. Закрыл своим телом, спрятал его — маленького, хрупкого и беззащитного — от всего мира.       — Не бойся, мой маленький, — будто читая мысли Феликса, прошептал Хёнджин. — Я не причиню тебе вреда.       Хёнджин навис над ним, уверенно и нежно разводя ноги Феликса в стороны. От этого интимного движения Феликс сначала напрягся. Всё казалось слишком открытым, слишком близким, слишком неведомым. Но потом он вспомнил — Хёнджин обещал. Он ведь обещал, что не причинит боли. Что не переступит границ. Это обещание было как спасательный круг, за который Феликс ухватился всей душой. Он был неопытным, неискушённым и не знал ничего о том, что сейчас происходило между ними. Его единственный опыт прикосновений к своему телу был настолько скромным и далеким от того, что мог предложить Хёнджин, что сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.       Тепло крепкого тела, нависшего над ним, было подобно мягкому кокону, который окутал силой и защитой. Вес Хёнджина ощущался как приятная тяжесть. Его ладони скользили по бокам Феликса, касались ребер, затем груди, оставляя после себя ощущение огня, смешанного с дрожью. Каждое движение было наполнено намерением, но в то же время лишено торопливости, словно Хёнджин хотел дать Феликсу возможность привыкнуть к нему. Принять его.       Их губы встретились. Сначала мягко, почти осторожно, но уже требовательно. Кончик языка Хёнджина скользнул за кромку зубов, приглашая, провоцируя. Феликс, сначала растерявшись, попробовал повторить это движение. Их языки соприкоснулись, и от неожиданного удовольствия, вспыхнувшего ярким пламенем, он почувствовал, как всё внутри рассыпается на миллиарды частиц.       Тело Феликса выгнулось дугой, будто ища способ быть ближе. Чтобы почувствовать Хёнджина сильнее, слиться с ним в единое целое. Разгорячённая кожа Хёнджина обжигала каждую клетку Феликса, прожигая до самого сердца. Это было похоже на вспышку вулкана внутри, где кипящая лава из эмоций бурлила в венах, затапливая всё сознание. В этот момент Феликс понял, что больше не хочет убегать от этих чувств. Да, это было нечто новое и пугающее, но в то же время наполняющее его жизнью, которую он раньше не знал.       Феликс захлебывался собственными стонами, которые растворялись в поцелуе, заглушаемые влажными звуками. Ему стало абсолютно всё равно: даже если Хёнджин не сможет сдержать своё обещание… Даже если он возьмёт его прямо так, не подготовленного к сексу… Феликс не станет сопротивляться. Внизу живота постепенно нарастало напряжение, болезненное и одновременно сладкое, тянущее его к самому краю. Лёгкая пульсация в глубине тела отдавала отголосками волн удовольствия, которые поднимались всё выше. Член Феликса истекал смазкой, а трение их тел — кожа к коже — словно стирало все внутренние барьеры.       Хёнджин, оторвавшись от губ Феликса, переключился на шею. Прошёлся вдоль её линии лёгкими поцелуями, которые сменялись едва ощутимыми покусываниями. Казалось, он сдерживался. Боялся оставить следы, но был не в силах остановиться. Его горячее дыхание обжигало кожу, а крупный член ощутимо пульсировал, потираясь о бедро Феликса.       Одной рукой Хёнджин плавно провёл по телу Феликса, от его бедра к груди. Его большой палец скользнул по твёрдой бусине соска. От прикосновения к чувствительному участку Феликс вскрикнул, выгнув спину и невольно подбросив ягодицы вверх, будто стремился к ещё большему контакту. Его пах рефлекторно потёрся о твёрдый, напряжённый живот Хёнджина. Это движение, наполняя его стыдом и удовольствием одновременно, заставило низко застонать.       Рыкнув, словно потерявший контроль хищник, Хёнджин приподнялся на одном локте. Их возбуждённые члены соприкоснулись, скользя друг о друга. Это случайное взаимодействие вызвало волны почти болезненного наслаждения. Хёнджин прерывисто выдохнул. Его ладонь сильнее сжала талию Феликса, словно он пытался удержать его на месте, подавляя собственное желание потерять контроль окончательно.       — Чёрт, сладкий… — голос Хёнджина сорвался, став низким и хриплым, а дыхание прерывистым. — Я… не могу…       Ладонь Хёнджина ускользнула с талии Феликса ниже. Достигла места единения двух тел и ловко обхватила длинными пальцами два члена. Мазнув пальцем по истекающим головкам, Хёнджин собрал немного смазки и заскользил по их длине.       Ощущения стали настолько нереальными, испепеляющими всё естество жгучим пламенем, что Феликс едва удерживал себя в сознании. Горячая ладонь Хёнджина, умело сжимающая их, заставила его утонуть в чувствах, которых он не знал ранее. Казалось, что от Феликса не осталось ничего. Только тугой узел, рвущийся освободить Феликса от скопившегося напряжения внизу живота. Только ощущение близости Хёнджина, с каждой секундой приближающего их двоих к вспышке наслаждения. Только этот момент, эта комната, эта кровать, сужающиеся до мельчайшей точки единения.       Феликс не мог сдержать громкий, полный страсти стон. Его дыхание сбилось в рваный ритм, а грудь вздымалась в попытках хватать воздух. Он выгнулся, откинув голову назад. Открыл доступ к своей шее Хёнджину, словно поддаваясь, отдаваясь целиком. Его бёдра сами приходили в движение, толкались навстречу каждому плавному сжатию пальцев.       — Вот так, малыш. Ммм, ты молодец, — Феликс услышал тихий, хриплый шёпот Хёнджина, уткнувшегося губами в его кадык. — Вот так, Ликси…       Слова, произнесённые с таким теплом и страстью, словно пробили последний барьер. Всё тело Феликса задрожало в ответ. Его затопило теплом, разливающимся от центра его естества. Мышцы живота и бёдер болезненно напряглись, лёгкий спазм прошёлся по всему телу. Но боль тут же сменилась волной всепоглощающего удовольствия. Оргазм накрыл Феликса с головой, словно яркий свет, ослепляющий. Казалось, что время остановилось в этой вспышке экстаза, которая выбросила его из реальности, оставив лишь блаженную пустоту и ощущение полного растворения в руках Хёнджина.       После нескольких плавных движений рукой, тело Хёнджина тоже задрожало. Его глубокий, почти мелодичный стон заполнил комнату, пронзая Феликса насквозь. Хватка руки, окольцовывающей оба возбужденных органа, усилилась, а тёплые всплески жидкости ощутимо ударили по животу Феликса. Этот момент вернул его из тумана наслаждения, вытесняя остатки посторгазменной истомы.       Феликс почувствовал, как между их телами становится всё горячее и влажнее. Осознание того, что их общее семя теперь покрывает их кожу, усиливая близость, заставило его лицо запылать с новой силой. Смешанное чувство смущения и восторга разлилось внутри, наполняя теплом каждый уголок помутнённого сознания.       Хёнджин тяжело дышал. Он медленно убрал руку, которой ещё мгновение назад соединял их вместе. Опершись на локоть, наклонился к Феликсу, соединяя их лбы. Их дыхание смешалось, превращаясь в общий, рваный ритм. Воздух вокруг казался густым, пропитанным ароматами пота, секса, глубокими нотами парфюма и свежестью постельного белья. Всё это создавалo ощущение уюта и интимности, такого естественного и родного, что Феликсу не хотелось отпускать ни секунды этого момента.       «Только бы не наступило завтра…» — пронеслось в его голове. Впервые за долгое время он чувствовал, что это место — здесь, в объятиях Хёнджина, — стало для него безопасной гаванью. Здесь его сердце замерло, а затем забилось новым ритмом. Осознание, что это не просто ночь, а их общий момент, который никто из них не забудет, заполнило глаза обжигающими каплями слёз.       Казалось, что Хёнджин снова прочитал его мысли. Неохотно отстранившись, он нахмурил брови и сел на кровати. Его взгляд на мгновение задержался на Феликсе. Потянувшись к тумбочке, он достал пачку влажных салфеток. Очистив руку быстрыми и уверенными движениями, Хёнджин вновь склонился над Феликсом, теперь уже с лёгкой улыбкой на губах.       — Я могу сам, господин… — неловко прошептал Феликс, но быстро замолчал.       Взгляд, которым одарил его Хёнджин, не терпел пререканий. Феликс послушно расслабился и позволил очистить своё тело от результатов бурных нескольких десятков минут. Забота Хёнджина проявлялась в каждом движении, в каждом лёгком прикосновении. И Феликс чувствовал, как дрожь покидает его тело, уступая место теплу и покою.       Помочь самому себе Хёнджин тоже не позволил. А после лёг рядом с Феликсом, притягивая его к себе. Феликс укутался в оставшуюся на нём рубашку и, свернувшись клубком, устроил голову на плече Хёнджина. А после обнял его трепетно и нежно. Стало уютно и спокойно, словно Феликс впервые оказался на своём месте.       — Прости, — тихо произнёс Хёнджин, поглаживая ладонью хрупкую спину. — Я знаю, что не должен был. Просто… Ты даже не представляешь, насколько сильно ты пленил меня.       — Я всё понимаю, — тихо ответил Феликс. — Не нужно извиняться, господин Хван.       — Но я всё равно не должен был, — запротестовал Хёнджин. Его чуть дрожащий голос казался наполненным годами подавленных эмоций. — Если ты никогда не сможешь ответить на мои чувства, я приму это…       — Но я могу! — выпалил Феликс и приподнял голову с крепкого плеча, смотря на растерянного Хёнджина. И только потом осознал, как бесцеремонно прозвучали его слова. — То есть, я… Правда могу ответить.       — Ничего не говори больше, — умоляюще зашептал Хёнджин. Он нахмурил брови и с силой обнял Феликса одной рукой. Второй уложил его голову обратно на своё плечо и вплёл пальцы в пряди волос. — Мне достаточно того, что я только что услышал. И, Феликс, пожалуйста… Хёнджин — это моё имя. Не «господин Хван». Не здесь, Феликс.

***

Спустя год.

      Утренний свет едва просачивался сквозь приоткрытые шторы. Стёкла украшали морозные узоры, нарисованные рождественским волшебством за прошедшую ночь. Всего пару часов под солнечными лучами, и от этих причудливых витиеватых переплетений не останется и следа. Тепло в комнате за год стало настолько привычным, что Хёнджин уже с трудом представлял себе, как можно открыть окно в это время года. Ведь юный и прекрасный ангел, лежащий сейчас под ним, мог замёрзнуть. А сейчас его и без того потряхивало при каждом толчке.       Раз за разом подаваясь бёдрами вперёд, Хёнджин с удовольствием наблюдал и впитывал в себя каждую эмоцию, отражающуюся на лице Феликса. Мелодичные звуки стонов за последние несколько минут перешли в отчётливое скуление. Согнутые в коленях стройные ноги, лежащие на предплечьях Хёнджина, были напряжены и постоянно тряслись после недавнего оргазма. Но Хёнджин без устали продолжал вбиваться в приятное тепло, пока Феликс сжимал мышцами его член внутри себя и метался спиной по кровати. Превосходное зрелище и восхитительное удовольствие…              На особо резком толчке в чувствительную точку Феликс всхлипнул и выгнулся. Непроизвольно дёрнул руками над головой, перетянутыми кожаными ремнями наручников. Цепь, пристёгнутая к кованному изголовью кровати, громко звякнула, привлекая внимание. Хёнджин перевёл взгляд с напряжённого лица Феликса на его руки. Ладони оказались сжаты в кулаки до побелевших костяшек, а натяжение было настолько сильным, что Хёнджин нахмурился. Снова на этих нежных и тонких запястьях останутся синяки.       Чуть замедлив темп, Хёнджин выпустил из захвата стройные ноги Феликса, перенёс вес тела на свои локти и наклонился ниже. Плавными движениями вторгаясь в растянутое под него нутро, он оставил в уголке кукольных губ лёгкий поцелуй. Феликс захныкал, хмуря брови, и плаксиво произнёс:       — Пожалуйста… Пожалуйста, господин Хван…       — Что случилось, Феликс? — мягко переспросил Хёнджин.       — Руки… — сбивчиво промямлил он и вновь выгнулся от ускоряющегося темпа. — Ах! Руки… Пожалуйста, освободите руки.       — А ты будешь послушным мальчиком? — Хёнджин прищурился, пристально вглядываясь в потерянное в неге удовольствия лицо Феликса. Тот быстро закивал головой и сморгнул выступившую слезинку.       Несколько быстрых толчков, и, стоило стройным ногам крепко обвить его талию, Хёнджин ярко кончил, изливаясь в презерватив. Сладко выстанывая «Фе-ликс», он скользнул по инерции ещё несколько раз и вышел из него. Использованный презерватив отправился метким броском в мусорную корзину. Главное не забыть самому прибраться после, чтобы ни одна из горничных не заметила результаты их бурного утра, пока Феликс будет в университете. Иначе слухи расползутся по особняку за считанные секунды.       Неделя воздержания вдали от Феликса давала о себе знать. Член не опал после первого оргазма, и Хёнджин потёрся твёрдым возбуждением до очередного прилива крови о впалый живот под ним. Руки сами потянулись к скованным запястьям, ловким движением расстёгивая ремни. Чуть покрасневшие следы, которые неизменно потемнеют к вечеру, заставили Хёнджина печально покачать головой и сильнее нахмуриться. Он поднял руки Феликса к своему лицу, оставляя на каждой по поцелую и растирая запястья своими пальцами.       — Твоя любовь к наручникам и ролевым играм каждый раз заставляет меня испытывать мучительное чувство вины, — укоризненно прошептал он.       Всё ещё тяжело дыша, Феликс улыбнулся одной стороной губ. Грешный ангел… Разглядывая лицо Хёнджина переполненными страстью глазами, он без стеснения хмыкнул с лукавством в голосе:       — А мне не жаль.       Хёнджин прикрыл глаза, усмехнулся, качая головой, и наклонился ниже. Коснулся губами приоткрытого рта Феликса, вовлекая того в поцелуй. Феликс обхватил ладонями его плечи, сразу впиваясь острыми кончиками ногтей в крепкие мышцы. Выгнулся, прижимаясь грудью к груди Хёнджина, и тихо простонал в его рот.       Потершись своим возбуждением о член Феликса, Хёнджин оторвался от поцелуя. С прищуром всмотрелся в замутнённые похотью глаза. А когда Феликс подался бёдрами вверх для большего контакта, Хёнджин хмыкнул и томно прошептал:       — Хочешь ещё? Мой ангел ещё не насытился удовольствиями?       — Хочу, — низким голосом выстонал Феликс и потёрся о него ещё раз.       Это сносило крышу. Вся концентрация и терпение оставили Хёнджина сию же секунду. Удивительная способность Феликса управлять своим голосом даже во время секса лишала его любого контроля над собой. Низкие стоны постоянно чередовались с высокими и мелодичными в особо яркие моменты удовольствия. Хёнджин наклонился к уху Феликса и убрал мешающуюся прядь волос. Тяжёлое дыхание обдало кожу до зрительно улавливаемых мурашек на шее. Феликс заёрзал под ним, и Хёнджин двинул бёдрами, обеспечивая желаемое трение.       — Но у нас есть проблема, малыш, — прошептал он и провёл языком по ушной раковине. — У меня закончились презервативы.       Феликс повернул к нему лицо, смотря на Хёнджина растерянными и погрустневшими глазами. Медленно зацеловывая веснушчатые щёки, Хёнджин потянулся к валяющейся неподалёку на кровати смазке. Быстро открыл флакон пальцами, сразу выдавливая небольшое количество. Незаметно провёл ладонью по своему члену, а после положил руку на промежность Феликса. Медленно огладил подушечками пальцев чуть припухшие, мягкие края ануса.       — У меня, — тихо пискнул Феликс. А когда Хёнджин быстро проник двумя пальцами в него и безошибочно накрыл ими простату, слегка надавливая и массируя круговыми движениями, через сбившееся дыхание быстро зашептал: — У меня в комнате остались.       — Но я не хочу отрываться от тебя, сладкий, — ответил Хёнджин. Он совершил несколько поступательных движений рукой, доводя Феликса до очередных стонов.       — Я могу… Я могу сходить, — с трудом выдавил из себя Феликс, задыхаясь.       — У меня другое предложение, — с едва уловимым рычанием произнёс Хёнджин. Он наклонился к лицу Феликса и провёл кончиком языка по уголку его губ, словно дразня. Извлёк пальцы из ануса и быстро подался бёдрами вперёд, входя в нутро сплошным толчком по основание члена. Феликс вскрикнул под ним, напрягся и сильнее сжал ладони на его плечах. — Хочешь, чтобы я кончил в тебя? Тебе понравится, если я наполню твой животик своей спермой?       Феликс, часто и рвано хватая кислород приоткрытым ртом, ничего не смог ответить. Он буквально тонул в чистом, ничем не испорченном наслаждении. Лучезарное юное лицо исказилось гримасой удовольствия, а согнутые в коленях ноги напряглись, прижимаясь к бокам Хёнджина.       Медленно толкаясь внутрь, Хёнджин гортанно простонал и упёрся лбом в лоб Феликса. Он прикрыл глаза и закусил нижнюю губу. Без защиты всё чувствовалось иначе — теплее и приятнее. Внутренние гладкие стенки мягко обволакивали член шёлком и принимали его без препятствий, даже когда Феликс напрягался на скольжениях по простате.       Внезапно руки Феликса надавили на плечи, отталкивая Хёнджина от себя. Он поддался, чуть отстраняясь, и открыл глаза, чтобы посмотреть на своего ангела. В сверкающем взгляде напротив читалось что-то хитрое и порочное. Расширившиеся зрачки практически полностью перекрыли шоколадную радужку, делая взор тёмным, наполненным страстью. По коже Хёнджина резво пробежались мурашки, и он усмехнулся — Феликс явно что-то снова задумал.       И Хёнджин не ошибся.       Быстрым движением перекатив Хёнджина на спину, Феликс уселся сверху. Победная улыбка расплылась по раскрасневшемуся лицу, а взгляд исподлобья заставлял подчиняться. Феликс хотел доминировать. И Хёнджин позволит ему такую маленькую шалость.       Быстро покачивая бёдрами, Феликс подобрал нужный темп. Сжимая мышцами внутри себя член, он двигался резво и до одури правильно. Идеально выверенное трение и активные толчки неумолимо приближали Хёнджина к очередной разрядке. Но Феликс слишком любил играть. Если сам Хёнджин давал Феликсу столько удовольствия, сколько он хотел и мог получить, то Феликс раз за разом оттягивал оргазм Хёнджина в угоду своим желаниям.       Глубокий толчок, и на члене внезапно почувствовалась неуютная прохлада. Феликс соскочил с члена, стоило только животу Хёнджина напрячься от подступающего оргазма.       — Прости, — без толики вины прошептал Феликс, усмехнувшись. Он быстро направил член внутрь себя и снова опустился.       Медленные движения вновь сменились на активные и резкие. И всё повторилось снова. Выгибаясь, Феликс поднялся с члена и посмотрел на Хёнджина с прищуром. Демонстративно закусив губу, он плавно опустился на возбуждение. Сжал член внутри себя, прикрыл глаза и откинул голову назад. Хитрый маленький безобразник.       Хёнджин прошёлся ладонями по стройным бёдрам, располагавшимся по бокам от него. Пора было воспользоваться самым действенным оружием против подобных шалостей Феликса. Пальцы уверенно опустились на торчащие возбуждённые соски, с силой сжимая их. Феликс всхлипнул и быстро распахнул глаза, плаксиво смотря на Хёнджина.       — Двигайся, — строго произнёс Хёнджин и прокрутил твёрдые бусины между пальцев.       Феликс захныкал. Его член дёрнулся, выпуская свежую порцию предэякулята. Он медленно качнулся сверху, но тело выгибалось и, казалось, не слушалось от дополнительной стимуляции чувствительной эрогенной зоны.       — Двигайся, Феликс, — снова прорычал Хёнджин, чуть оттягивая соски и продолжая перекатывать их между подушечками. — Быстрее.       Даже невооружённым взглядом было заметно, как тяжело было Феликсу собраться от переизбытка ощущений для выполнения просьбы. Он судорожно вцепился подрагивающими ладонями в ноги Хёнджина позади себя, а грудь его всё сильнее стремилась навстречу пальцам, терзавшим соски. Напряжённые мышцы ног подрагивали при каждом неуверенном движении. Стоны бесконтрольно рвались из груди, лаская слух Хёнджина, пока Феликс заставлял себя покачиваться взад-вперёд.       Зажмурившись, Феликс ускорил темп. Угол проникновения позволял члену на каждом скольжении упираться в простату. Стоны сменились на высокие, звонко отлетающие от стен и растворяющиеся в воздухе. Хёнджин, наблюдая за таким покорным Феликсом, приоткрыл рот и постоянно облизывал губы. Хотелось сожрать это прекрасное тело. Искусать его до ярких отметин, подмять под себя и выбить грубыми толчками из Феликса всю душу. Хотелось слушать его стоны, переходящие в громкие крики, и наслаждаться каждым мгновением близости.       Хрупкое тело слишком быстро вздрогнуло и затряслось в лёгких конвульсиях. Наверняка, удовольствие разбило сознание Феликса на миллионы мельчайших осколков. Он вздрагивал на каждом семяизвержении и слабел на глазах, медленно покачиваясь из стороны в сторону. Мышцы его бёдер сокращались спазмами при каждом движении от продлеваемого оргазма. Крепкие, но редкие струи спермы выплёскивались на живот и грудь Хёнджина, слегка обжигая кожу теплотой.       Перехватив бёдра Феликса, Хёнджин чуть приподнял его и начал толкаться самостоятельно. Подкидывая таз вверх, он наслаждался видом послушного и податливого ангела, принимающего его даже в момент не закончившегося посторгазменного состояния. Приоткрытые, чуть припухшие губы, частое и рваное дыхание, через которое доносилось протяжное скуление, постоянные суетливые скольжения ладоней, которые Феликс успел переместить на живот Хёнджина, — всё это заставляло желать большего. Желать необузданной страсти без контроля над происходящим.       Хёнджин быстро вышел из податливого тела и умело снял его с себя, укладывая на живот. Скользнул ладонями по вспотевшей коже на боках, надавливая пальцами на рёбра. Прошёлся по влажной пояснице успокаивающими и ласкающими поглаживаниями. А потом резко потянул ягодицы на себя, побуждая Феликса прогнуться и чуть приподнять зад. Не медля вошёл в тёплое нутро, выпустив удовлетворённый мурлыкающий стон.       — Сладкий, — заботливо проговорил Хёнджин и совершил несколько толчков внутрь ануса, — ты сможешь ещё раз?       — Не знаю, — плаксиво ответил Феликс. — Наверное, нет.       Не желая мучить своего мальчика, Хёнджин быстро перешёл на грубый темп. Он гнался за своим оргазмом, не пытаясь на каждом толчке сделать приятно Феликсу. Поглаживал его спину одной ладонью, а второй поддерживая его бёдра в удобном для себя положении. Феликс то переходил на задушенные стоны в подушку, то расслаблялся, устало и часто дыша.       Но когда Хёнджина накрыл ярчайший оргазм, а его член запульсировал и начал выпускать горячее семя, Феликс вскрикнул и напрягся. Резко дёрнулся и затрясся в сильных руках под Хёнджином. Член сжался сокращающимися мышцами, и Хёнджин сладко застонал, вжимая пальцы в светлую, сияющую от испарины кожу ягодиц.       — Умничка, — прошептал он. — Какой же ты у меня умничка.       — Я испачкал кровать, — смущённым, извиняющимся голосом вымолвил Феликс.       — Не страшно, — успокоил Хёнджин. Он аккуратно вышел из ослабевшего тела и перевернул его на спину, чуть наваливаясь сверху. — Сначала сходим в душ, хорошо?       — Мгм, — прохрипел Феликс и потянулся за поцелуем.       Звуки лёгких причмокиваний наполнили комнату. Хёнджин не мог себе позволить оторваться от губ и лица Феликса, оставляя поцелуи на каждом маленьком пятнышке солнечных веснушек, рассыпанных по коже.       — Прости, что разбудил тебя так рано, — зашептал Хёнджин через поцелуи и сжал в объятиях Феликса. — Я просто так скучал… Тебе же не нужно в университет сегодня? Я не готов выпускать тебя из кровати до самого вечера.       — Я ждал тебя, — ответил Феликс и обвил его шею своими руками. — Сегодня выходной.       — Ждал, как рождественское чудо? — ехидно спросил Хёнджин.       — Боялся, что второе Рождество подряд проведу без тебя.       — Твои мама с сестрой ведь приедут на праздничный ужин? — вдруг вспомнил Хёнджин и приподнялся на локте.       — Должны, — Феликс в подтверждение кивнул головой. — Только сразу предупреждаю, что тебе придётся пережить все заискивающие взгляды моей сестры. Кажется, она влюблена в тебя по уши.       Хёнджин расплылся в довольной улыбке и кинул радостный взгляд на Феликса.       — А ты? — хитро спросил он и наклонился, чтобы чмокнуть своего ангела в уголок губ. — Ты тоже влюблён в меня?       — Я? — хохотнул Феликс. — Нет. Я не влюблён, — ответил он и сверкнул глазами. Обхватил шею Хёнджина ладонью и притянул к себе ближе его голову. — Я люблю тебя, Хван Хёнджин.       Хёнджин облегчённо выдохнул и впился губами в желанные губы. Целовал Феликса долго и исступлённо, пока в лёгких не закончился кислород. Но даже тогда не смог совсем оторваться от Феликса, как прежде продолжая усыпать его лицо короткими касаниями.       — Ты решил, что хочешь в подарок? — мягко спросил он. — Проси, что хочешь. Мы позже покатаемся немного по магазинам.       — То, что я хочу, не купишь за деньги, — усмехнулся Феликс.       — Так что же ты хочешь? — с интересом переспросил Хёнджин.       — Тебя, — смущённо прошептал Феликс, а щёки его за секунду залились краской. — На себе. Или себя в тебе.       Рвано втянув в себя воздух слишком глубоко, Хёнджин приподнялся над Феликсом и посмотрел в его глаза. Во взгляде чистого ангела плескалось столько желания и страсти, что он хищно усмехнулся. Этот вечер и эта ночь обещали стать незабываемыми. А тот факт, насколько Феликс был любителем жесткого секса и подчинения, не оставил сомнений, что Хёнджин в ближайшие дни с трудом сможет передвигаться и даже сидеть. Но эта остринка завела его ещё больше.       — Я вот думаю, — протянул Хёнджин. — А так ли нам нужен этот праздничный ужин? Я готов прямо сейчас увезти тебя туда, где кроме нас никого больше не будет.       — Увы, — пожал плечами Феликс и лукаво усмехнулся, — не получится, господин Хван. Меня ждёт работа. Нужно ещё разобраться с вашими вещами, которые Вы привезли из командировки.       — А я давно задумываюсь нанять ещё одну горничную, чтобы она и занималась этой работой.       — Ты не посмеешь! — запротестовал Феликс и руками начал отталкивать Хёнджина. — Чтобы ещё кто-то касался тебя?       — О, не переживай! — заверил его Хёнджин, смеясь. — Тебя я назначу хранителем моих покоев и повелителем гардеробной, — он перехватил запястья Феликса, сразу прижимая их к кровати. — Ну и моего сердца, конечно. Люблю тебя, мой ангел. Ты самый дорогой Рождественский подарок, который я когда-либо получал.