Хранители этих грёбаных миров

Разберись в своих мыслях, а после уже объясняйся, кто вы друг другу и действительно ли любишь.

POV: Вики

      Я бежала, что есть мочи, держась за свою грудь, потому что казалось, что мое мертвое сердце вот-вот перестанет биться. Я отталкивала всех, кто стоял, а потом кричал в след: «Что случилось?». Да ни черта, блядь, не случилось! Я забежала в подсобку и закрыла ее. Скатившись по стене, я зарылась в свои колени головой и прокричала, что есть силы. С одно стороны, у нас нет отношений, мы трахаемся без обязательств, но почему же так больно? Почему я хочу просто пропасть, раствориться от дикой и раздирающей боли в своей груди? Я разве многого прошу? Я прошу лишь любить и уважать меня, но Андрас, он же говорил, что любит только меня и хочет только меня! Получается, обманул, нет у него никакой любви, и этой инкубской влюбчивости только в одну.       Не хочу больше его видеть, не хочу больше его слышать, их обоих! Они приносят столько боли, столько страданий, что я попросту уже не могу это терпеть, я заслужила большего.       Вытерев свои слезы и сопли, я вышла из подсобки, где меня уже победным взором встречал Люцифер, чуть ли не расправив свои руки для объятий. Нет, не в этот раз, твоя жилетка мне не нужна, да и вообще ничья либо, сама справлюсь, не в первый раз.

      Повествование от третьего лица

      В той каморке горели оба: похоть и совесть. И совесть победоносной поступью взяла верх над головой Андраса, как ширинка расстегнулась, так она и застегнулась. Он ударил ладонью по стене и, прорычав от злости, откинул сам себя крыльями от этой змеи.       — Нет, не сможете, я справлюсь. — Он укрыл себя в кокон своими крыльями и, закрыв уши руками, чтобы ее не слышать, прикрыл глаза.       — Упертый, трахнул бы и все, дело с концом. — Суккуб положила ногу на ногу и, разглядывая свой маникюр, поджала губы от неудовлетворенности. — Но нет же, тянешь себя за яйца, упертый, от природы не сбежать.       — Закрой свой рот. Я удостоился чести встретить ту, которую люблю, и из-за всех сил буду идти против своей природы. — Он достал из кармашка рубашки маленькую фотографию Вики и, улыбнувшись, поцеловал портрет. — Век продержался и щас продержусь, сила воли у меня есть. А стимул она. — Он положил портрет обратно и, ухмыльнувшись, начал делать дыхательную практику, чтобы успокоить свой пыл.       — А мне нравится моя природа, никогда не откажусь от нее, мне нипочем смерти людей. — Ее коварный смех выводил того из себя, но он держал себя в руках.       — На Земле бы тебя прозвали шлюхой, оскорбление такое, нехорошее. Да и люди созданы, чтобы жить, а не умирать по вине твоих потребностей. Вы инкубы и суккубы странные, вы ведь можете совершать соития между собой и никого не убивать…       Он не смог договорить, она, скорчив морду, перебила его.       — Люди вкуснее, я не буду становиться вегетарианцем. Ты же знаешь этот вкус, да? Вкус людской энергии такой сладкий, как наркотик, невозможно остановиться. — Она закатила глаза в блаженстве воспоминаний. — Говоришь так, будто отрекаешься, и не инкуб вовсе.       — Я верховный инкуб, который выдержал обед в век, это под силу единицам. — Он, раскрыв крылья, предстал перед ней обычным демоном, вторая его ипостась отступила, и он победно разлегся на полу, дальше подавляя влияние виагры. — А вы, отродья, низший сорт, не ровня мне. — Он отмахнулся рукой, глядя на дверь.       Она засмеялась, а после задумчиво смотрела на него.       — Ты ведь раньше так же убивал, чего теперь статусом кичишься. Не отмыть тебе грехов. — Она подумал, что его урыла, но только наоборот, вырыла себе яму.       — Ха-ха-ха, я и не собираюсь возвышаться, чтобы грехи для этого замаливать. Да, я убивал, но всему есть предел и нужно расти дальше, отказаться от малого, чтобы получить большее. — Он провел рукой по воздуху и запечатал ей рот. — Ты мне наскучила.       Ее глаза по пять рублей выдавали страх, но он не собирался причинять ей вреда, не хотел марать руки о такое говно, как она, а вот об Люцифера мечтал. Он встал с места и пошел к двери, действие виагры спало, и он мог выйти, чтобы начать план мести, или, как набить ебальник демону, без смс и регистрации.       Он шел уверенной походкой в центральное управление, он, конечно, был там, ведь был управляющим Институтом. Выйдя из-за угла, он увидел Вики с красными глазами, которая направлялась прямо на него. Андрас понимал, что тут что-то не так, и до конца это понял, когда она прошла мимо него и будто бы не заметила.       Он с еще большей яростью направлялся в центр и, дойдя до пункта назначения, увидел его.       — О, Андрас, уже все хоро…       Не успев договорить, в его челюсть прилетел кулак, Андрас всегда был сдержан, но он устал быть таким и уж тем более после такого.       — Ты совсем спятил? Виагра? Я тебе щас ее засуну в задницу! — Он бил его снова и снова, а тот лишь смеялся, лежа на полу весь в крови и даже не пытаясь обороняться.       — Прекратить! — Сатана вбежал в центральную по первому зову остальных охотников, которые доложили ему о драке. — С ума сошли?       — Да, отец, он сошел с ума. Он меня избил! — Люцифер встал с пола, попутно вправляя челюсть. — Я думаю, ему полагается выговор. — Он, стирая платком кровь со рта, пытался себя выгородить.       — А ты? Что скажешь? — Он перевел взгляд на инкуба и тот кивнул.       — Ваш сын подсыпал мне виагру и закрыл в подсобке с суккубом, Виагра пагубно влияет на организм инкубов, ее действие может привести к плачевным последствиям. — Он тяжело вздохнул и перевел взгляд в коридор, где стояла она, молча наблюдая за их разборками. — Да, я применил силу, но я не считаю что это неправильно, он давно просился, чтобы я ему втащил, теперь прошу простить.       Андрас, спустившись с центра управления, уверенно шел к Вики, которая, как завороженная, смотрела на него. Он с грозным взглядом взял ту за руку и резко потянул в сторону выхода. Он хотел вывести ее из института , увезти и спрятать там, где ее не найдут, и он будет только с ней, один, оберегать и лелеять. Но этому не бывать, и он знал об этом, он просто начал уставать от этого любовного треугольника, он хотел разобраться, раз и навсегда, прямо сейчас.       — Куда ты меня тащишь? — Вики попыталась вырвать руку, но это было безуспешно и тогда, смирившись, просто шла рядом.       — Туда, где никого нет. Садись в машину. — Он открыл ей пассажирскую дверь, а после, закрыв, сел рядом за руль.       Он увидел Люцифера, стоящего у входной двери, и, напялив солнцезащитные, надавил на педаль газа, и, проехавшись около лестницы при выходе, кинул неоднозначный взгляд в его сторону. Люцифер, закатив глаза, почесал затылок, а, повернувшись в сторону, чертыхнулся, потому что видеть рогатого отца он щас точно не хотел.       — Да уж, всем тебя природа наградила. — Он смотрел на отдаляющуюся машину, заправив свои руки в брюки.       — Спасибо, пап. — Люцифер встал горделивым павлином, а после, натянув уголок губы, задумался.       — Но не умом. — Усмехнувшись, похлопал того по плечу и ушел в глубь института, оставив Люцифера с самим собой.

_______________

      Они ехали молча, по шоссе у обрыва, за которым была великая и широкая река Археон. Виды были ошеломляющие, а какие были закаты, рассветы, сколько было слез и воспоминаний около этой реки. А сколько еще будет? Никто не знает.       Андрас заехал в карман, где всегда сам лично останавливался, чтобы полюбоваться видами и просто побыть наедине с собой, наедине от шумного города. Он вышел из машины и, открыв дверь Вики, подал руку. Она, посмотрев на него из-под лба, сразу вспомнила кадры этой подсобки и вышла из машины без его помощи.       Она прошлась подальше от машины, к самому обрыву и подумала, почему она никогда не знала об этом месте, было прекрасно размять свои крылья и полетать над этой рекой. Андрас встал рядом, глядя на беспокойную реку, которая напоминала ему себя.

Any Other Name

Thomas Newman 🎧

      — Так и будешь молчать? — Она, скрестив свои руки на груди, ждала объяснений.       — Мне нечего говорить. Ты сама все знаешь. — Он сел на обрыве, свесив свои ноги, тяжело вздыхая, ведь день был действительно тяжелым.       — Что ты потрахался с той бабой? Да, знаю, я видела. — Она села дальше от него, он ей был почему-то противен, хотя они не были в отношениях, просто Вики ебала мозги себе и всем.       — Я не трахался с ней, Ви. Не посмел бы, не стал, никогда. — Он мотал отрицательно голой и, чуть улыбнувшись, повернул свою голову на нее, вглядываясь в ее мимику.       «Я устал. Я так устал от этих игр, почему ты просто не можешь разобраться в своих чувствах. Почему мучаешь меня своими действиями, я так люблю тебя. Люблю твои глаза цвета морского бриза, люблю запах волос, запах тела. Твое точеное тело, твоя кожа такая гладкая, ни единой морщины, будто фарфоровая кукла, ты как Афродита, такая же женственная и непокорная, а я обычный влюбленный инкуб. Дурак.»       — Я видела, как вы целовались. — Она все также смотрела вдаль, а он на нее и, стиснув зубы, молча ждал, пока та закончит свою речь. — Но я верю тебе. Люцифер специально все это подстроил, я поняла это, когда ты избил его в центре управления. — Ее ухмылка и лицо немного теребили его нервы.       — Даже если бы потрахался, кто мы друг другу? — Ее мимика менялась в худшую сторону, и она понимала, что он прав.       Он прав на все сто процентов, они друг другу никто и никто клятву перед Сатаной не давал, что они будут жить долго и счастливо, плодить рогатых детей каждый год. Они не пара, не муж и жена, они друг другу никто, и Вики сама выставила такие рамки, играя на их чувствах, сама того не подозревая.       — Сегодня ты со мной, завтра ты поедешь к Люциферу, так и будешь бегать?       — Хватит! Я похожа на шлюху? — Она трясущимися руками потянулась к карману, где лежала пачка сигарет и, закурив одну, облегченно выдыхала едкий дым. — Я просто…       — Люблю его, так и скажи! — Он перешел на рыки, и она понимала его боль, его злость и ревность.       — Я не знаю, я не понимаю, какие к нему чувства, Андрас. Я привязана к этому человеку, но не могу понять, люблю я его, или это тупая привычка! — Она сделала затяжку, стряхивая пепел, который утягивал ветер.       Ветер тоже в ахуе с таких новостей, поэтому курил вместе с ней, знайте все, что первый, кто доносит сплетни, это ветер.       — Я тоже устала, но и тебя я могу понять. Я не хочу водить тебя вокруг пальца, тебя я…       — Что? Нет, прежде чем сказать, подумай хорошенько. — Он отмахивался руками, чуть ли не закрывая свои уши. — Это очень важные слова, их нельзя просто взять и выпустить на ветер. Они многое значат для меня.       Она смотрела на него с трепетом и невероятной нежностью, кажется, вот-вот и он растает на ее глазах, которые прожигали в нем дыру. По ее щеке скатывалась слеза, и она, стирая ее, начала быстро моргать, загоняя их обратно.       — Знаешь, когда я впервые тебя увидела, у меня отпала челюсть. — Она засмеялась и вновь устремила свой взгляд на реку. — Мне так нравился ты, твоя отрешенность и некая скрытность, хотела узнать поближе и когда узнала, сначала испугалась. Ведь столько я слышала историй про инкубов, что и не счесть. — Она вновь стерла слезу и достала платок из кармана, кажется, грядет всемирный потоп. — Но по истечении времени я поняла, что именно ты показал мне, как выглядит настоящая любовь, ведь ты всегда ставил меня на первое место. Где бы ты ни был и в каком состоянии, всегда приходил на помощь. — Он слушал ее, не отвлекаясь, его дыхание было учащенным, а сердце билось так, будто бы сейчас пробьет грудную клетку, ведь такого ему никто никогда не говорил. — Ты всегда меня поддерживал, защищал, хотя мог бы этого не делать, я этого не заслуживала. Я никогда тебя не заслуживала, потому что ты для меня идеал мужчины, который уважает и заботится обо мне. — Она подвинулась к нему и, взяв за руки, посмотрела в его глаза, которые наполняли со слезами. — Я люблю тебя, Андрас. И мне очень жаль, что я приношу тебе столько боли, мне очень жаль, что именно я стала той самой. Мне очень жаль, что я не могу тебе дать того, чего ты хочешь сейчас, ты можешь дать мне еще время? Я должна разобраться в себе. Могу я тебя обнять?       — Конечно.       Она потянулась в его объятия, а он, зарывшись в ее плечо, выдыхая, спустил курок слез, которые накопились за это время. Это было тяжело, сложно и трудно, принять ее слова, но поделать он ничего не мог.       — Может, стоит попробовать начать отношения, и ты поймешь, стоит ли?       Вики, отпрянув от него, протянула руку к его щекам, чтобы стереть слезы. И тихонько начала кивать.       — Это да?       Вот она, точка невозврата. Где дофамин разлетелся по всему телу, заполняя его счастьем, переливая до краев. И похуй ему уже совершенно, будут ли они до конца вместе, будут ли у них дети и поженятся ли вообще, все к черту. Он решил жить здесь и сейчас, он решил брать от жизни все и даже если она все таки поймет, что он не он, а она не она, то они хотя бы попробовали. Да, будет больно, очень, как воткнуть кинжал в сердце человеку, это смертельно, но он бессмертный, значит, боль утихнет со временем, а вот его любовь к ней никогда. И вот вроде бы мы нашли проигравшего, и их будет наверное двое, любовь и Андрас. Но сейчас, кружа ее около обрыва, он кажется счастливым, как и она, пусть этот момент останется в их памяти не тяжким грузом, а на душе не черным пятном. Вики ждать не стала, его предложение ей было по душе, будь что будет, а будет ли вообще?       Они ехали обратно, ведь работу никто не отменял, служба идет, а солдаты филонят. Вики выкрутила громкость на проигрывателе, а после, заулыбавшись, засмотрелась на него.       «Может наконец-то получится, и я смогу жить счастливой и в здоровой любви с ним. Может привязанность к Люциферу отпадет, как паразит, и дело с концом? Хотелось бы верить, а пока, попробовать все таки стоит, Андрас прав. Да и я устала делать ему больно, не хочу.»       Подъехав к институту, они вышли из машины и, взявшись за руки, улыбнулись друг другу. Теперь они хотели кричать о том, что да, они в отношениях, и мы не знаем, надолго ли, но именно сегодня акция, один плюс один, и они уже проданы.       Взоры работяг института падали на них, а они такие горделивые и влюбленные шагали прямо в центр управления. Заявить о себе, это громко сказано, они решили кричать, особенно Андрас, который прямо сейчас победно смотрел на подбитого Люцифера, у которого челюсть ходила ходуном.       — Вы теперь пара? — спросил Ади, посасывая из трубочки бодрящий кофе, но сегодня его оно так не бодрило, как эта парочка.       Андрас поднял их переплетенные руки, и с уверенностью сказал:       — Да. Мы вместе.       — И по этому случаю, — Вики, вскинув свой указательный палец, глядела на своего муженька, — все встречаемся в баре сегодня.       Андрас отпустил Вики, целуя в макушку, и направился к Люциферу, чтобы увести его от этой суеты. Он намерен поговорить, да и тот тоже не был против этого. Они вышли на балюстраду и, закурив, Люцифер начал первый.       — Ты победил. — Он отчаянно смеялся, глядя на опускающееся солнце, которое скрывалось за небоскребами большого города. — Я думал, мой план сработает, но ты оказался силен.       — Я никогда ее не предам, и ты знаешь об этом, тем более сейчас. Я сделаю все, чтобы она осталась со мной. — Он опирался руками о балюстраду и улыбался, наконец-то он чувствовал впервые это ощущение счастья и наполненности.       — А если вы разойдетесь? Станешь мешать? — Вопрос провокационный, но и на него у Андраса был ответ.       — Конечно, нет, я уважаю ее и выбор, который она может сделать. Да, будет больно, и я буду страдать, но время, которое мне выделено с ней, я высосу до капли. — Он вздохнул, будто бы уже прощаясь с ней, но не все потеряно, и все еще впереди. — Надеюсь, ты думаешь точно также и не будешь лезть. — Он смотрел на него, всматриваясь в его принятие, принятие того, что его сокровище утеряно.       Но на всегда-ли?       Люцифер кинул окурок в пепельницу и протянул руку Андрасу со словами:       — Даю слово, что лезть не буду. Устал, займусь собой.       Андрас не поверил его словам, но надеялся, что тот не врет и сдержит свое мужицкое слово. А если не сдержит, значит, и не мужик вовсе. Перемирие или же очередная уловка?

______________

Embrace It @

Ndotz 🎧

      Музыка в популярном клубе Адриса лилась рекой, точно так же, как алкоголь во все щели, надеемся, что не в анальные. Сатана, как и обычно, вместе с Малем тоже пришли на этот праздник жизни, ведь Зита и Гита должны знать все последние сплетни этой дыры? Конечно, должны.       — Это что, Асмодей? — вскрикнул Сатана, толкая в бок Мальбонте, который наблюдал, как демон, партизан, прикрывая лицо подносом, взбирался по лестнице прямиком к ним.       — А ты то тут что забыл? — Мальбонте махал рукой в их сторону, чтобы тот их заметил.       Асмодей плюхнулся рядом, стирая пот со лба. Он явно устал и возраст уже не позволял такие махинации вытворять.       — Я пришел узнать, она с Андрасом или что? Потому что жена моя узнала от твоей жены, — он указал пальцем на Сатану, задыхаясь, — что она встречается с инкубом, и была в шоке. У вас есть что-то попить? А то в горле пересохло.       Сатана налил тому виски, и Асмодей залпом осушил стакан.       — Правда, да. Они с Люцифером подрались сегодня прям в институте, — говорил Дьявол, пока те в шоке смотрели на него, ахая в унисон.       — Да ладно? Что же за страсти то на старость лет. — Он откинулся на спинку дивана и подозвад официантку, чтобы сделать заказ.       А мы пока спустимся вниз, в самое пекло, где Мими уже во всю танцевала около пилона, ведь она любила крутиться как белка в колесе, еще и за деньги. К тому же, это было законно, только вот Дино пытался прикрывать ту всем, чем угодно, но крутиться с ней, прикрывая ее задницу, он так и не смог.       — Дино, уйди ты нахуй, вид загораживаешь! — кричала Рамиэль, сидя на кресле около подиума. — Ее горы ностальгию вызывают.       — Горы? — Сэми не понял, а потом как понял. — А-а-а-а, понял. Ха-ха-ха-ха-ха, Дино, ты на холмах ее бедер, получается, был? — Он отпил спиртное, пока тот, уже весь измокший, не понимал что делать с этой роковой женщиной, которая упала ему с небес.       — Иди ты! — крикнул Дино, вернувшись за стол.       — Ты просто представь одно. — Ади нагнулся к нему, чтобы тот его слышал, стряхнув пепел от травы. — Вот на нее весь клуб смотрит и потрогать не может, о ней мечтают, а ты единственный, кто имеет доступ к их фантазиям, так что не нуди, блять, и наслаждайся своей женщиной! — Он хлопнул по плечу ангела, а после, приподняв со спинки дивана Сэми, заулыбался.       Дино понял его посыл, и он стал смотреть на всю эту ситуацию с другой стороны. Ади то был прав, ну ничего, что жопу видно, ну подумаешь, сиськи там прыгают, друг об друга бьются, вызывая шланги в штанах на тушение пожара на пилоне, все это хуйня. Главное то одно, она его и ничья больше, его пожар.       В центре танцпола терлись трое. Член Андраса и булки Вики, ведь их танец был похож на сексуальные прелюдии перед сексом. Она, виляя бедрами опускала спину вниз, а после, рывком, хлестала его своими волосами по открытому торсу. Он, держа ее за бедра, пьяный, ловил кайф, который рвал все их границы на части. А где-то за барной стойкой Люцифер ловил белку, которая все никак не хотела приходить.       — Дай глифт. — Он вскинул палец бармену, выкрикивая свои пожелания.       Один глаз на нас, один на Кавказ, точно так можно было описать его на данный момент, в который он смотрел на брачные игры двоих.       — Нет, я не могу лезть! Я ж мужик? — он обратился к бедному бармену, который уже хочет уйти со своей смены и утопиться на смерть, но, блять, не суждено этому сбыться, потому что он бессмертный.       — Ну, естественно, господин Люцифер, дурости спрашиваете, — протирая стакан, твердил он, глаз которого дергался в такт басу.

Lambada

Kaoma 🎧

      — То-то же. — он выпивает крепкого и поставив стакан на барную стойку, веселый качая бедрами направляется в малину, под ламбаду, которая включилась прямо сейчас.       — Нет, не смей. — Сатана сдерживал нападки Асмодея, который не мог усидеть на месте, услышав пенсионный фонд, под который он танцевал еще молодым.       — Ну это же моя любимая песня. — он срывается с места и дрыгает плечами, направляясь к лестнице, которая вела в тот самый круг, который уже начал образовываться, ну грех же не потереться среди молодежи.       — Та к черту.       Сатана выпивает залпом стакан крепкого и на таком же крепком хватает Мальбонте за руку, чтобы утащить за собой, в самую гущу круга, который как змейка блуждал через ряды сидений, встречаясь в центре танцпола.       Вот они, вся вышка демонов во главе Асмадея, шла прямиком на банду молодежи, делая финты своим телом, под легендарную ламбаду. Дух захватывало, спины трещали, колени тряслись, но кого это остановит, ведь веселье только началось. Вики и вся ее шайка с удивлением глядела на стариков, которые вспомнив молодость, отрывались, как могли, гуськом двигаясь по направлению к ним.       — И вы здесь?       Выкрикнула Вики, держась за Андраса, который вел свой выводок гусей, позабыв все свои заботы, подводя их к центру танцпола, где все сгруппировавшись, начали танцевать друг с другом. По центру встали трое, трое партизанов, которые провалив свое задание, по сбору информации, дрыгали бедрами, не забывая про руки на задницах, да да, это очень важно.       Все разбились по парам и казалось, что танцы уже стали грязными, ведь все терлись друг об друга, но пошлость отошла на зданий план, потому что всем было лишь весело и не боле. Где вы еще потанцуете ламбаду в кругу Сатаны, Асмодея и Мальбонте, которые показывали мастер класс по танцам своих юных лет. И вот казалось бы ламабда закончила свои последние ноты, но тут подключается трек распутина.

Rasputin

Boney M. 🎧

      И где-то в толпе кричал мужик.       — За Родину, за Сатану! — он истошно кричал и, разбивая бутылку об голову, кидался в пляс, приседая, выставляя ноги по очереди.       — За Мальбонте! — кричал забредший Ангел, подбегая с табуреткой к патриоту Ада.       И вот опять, история повторяется. Третья мировая началась, и красные мундиры шли в наступление на белых лебедей, которые, держа оборону за барной стойкой, кидались вилками в врага. А счастливый бармен, катаясь верхом на люстре, распивал бутылку конька, потому что смена закончилась, бар разгромлен. «Ура! В атаку братцы!» — кричал счастливый бармен, глядя на то, как дерутся, за хуй знает что. Но сейчас это совсем было неважно, важно только одно, на утро будет весело вспоминать.       — Вот это мачилово, делайте ставки.       Говорил Ади, облокотившись на балюстраду балкона, глядя на всю эту какофонию.       — Наши победят, у них численность больше. — Смотрел своим кривым глазом Люцифер, щурясь, потому что все вокруг плыло от выпитого глифта.       — Да ты дальше носа не видишь! — кричал Сэми, пытаясь перепрыгнуть балюстраду, чтобы помочь своим собратьям, Ади же держал того за кофту, чтобы его дорогой и ненаглядный глупостей не наделал.       — Они святую воду притащили, щас будет гореть.       И Мими была права. Бар вспыхнул как спичка, а те, лишь напялив солнечные очки, смотрели за маревом, который уже тушился системой безопасности.       — Красиво. Теперь все черные, как негры, и воняет перьями, вот это я понимаю, погуляли, — подметил Рамиэль, делая затяжку травки.       — А где Вики?

(Выключаем трек)

      Действительно, где Вики? Вики, где же Вики, да ей абсолютно небесно и светло, потому что ей уже засаживают по самые шары в туалете этого клуба.       Терпеть до дома было невыносимо, потому они и уединились в одной из кабинок этого прекрасного туалета. И даже гарь их не смущала, потому что горели тут лишь они.       Шлепки эхом разносились по туалету, а ее стоны резали зеркала, пока она, держась за его плечи, сидя на нем сверху, шептала пошлости на ухо.       — Ты такой… горячий. — Сильный толчок и стон.       Он жадно хватал ту за бедра и насаживал ее еще глубже, казалось бы, куда? Куда еще глубже?       — Я люблю тебя, слышишь?       Андрас со срывом в голосе произносил ей эти слова, и та отвечала ему взаимностью. Прыгая, как сумасшедшая, на его члене, как будто это ее последний член на земле, да и секс в частности. Андрас принял свою вторую ипостась, и она подняла свои глаза на него, восхищаясь его красотой, и это не его шарм так действует, ее действительно завораживает его красота, а еще его глаза, они стали иными.       — Твои глаза, они больше не черные, они отдают голубым оттенком.       — Такого не может быть. — Он остановился и подошел к зеркалу вместе с ней на талии, всматриваясь в отражение, не веря своим глазам. — Я теряю силу?