Знак бесконечность

Спустя пару дней я всё же смогла пойти в школу. По правде говоря, я сотню раз пожалела об этом, потому что теперь Кислов ещё больше приставал ко мне. Он даже сел со мной за одну парту на литературе! И весь урок мы то и дело перекидывались подколами, так как это лохматое чудовище не умеет молчать. - Ты умеешь держать язык за зубами хоть пару минут? – раздражённо сказала я ему. На что он почти на весь класс ответил: - Обычно девчонки просят сделать наоборот, - да ещё так похабно, что мне пришлось ткнуть карандашом ему в бок. Кислов громко зашипел, и учительница обратила на нас своё внимание. - Инга, Иван, вы что там делаете? – весь класс обернулся на нас, но почти сразу прозвенел звонок, в коридоре стало шумно и благодаря этому мне удалось избежать оправданий. Я обречённо вздохнула и стала складывать вещи в рюкзак. К нашей парте подошли Хэнк и Мел, а Киса стал жаловаться на меня: мол, какая я грубая, всегда стремлюсь нанести увечья. - Ты ещё скажи, что я первая начинаю, - произношу, обращаясь к Кислову. – А ты у нас белый и пушистый. - Как котёнок, - добавляет Боря, а я и Егор, изображая сюсюканье, треплем по волосам Кису. - Да вы заебали, - буркнул тот и вскочил со стула, направляясь к выходу. - Два ноль в мою пользу, - кричу я вдогонку под смех Мела и Хэнка. На выходе из школы мы встречаем Анжелу Бабич, которая закатывает глаза при виде меня, а Егор начинает о чём-то с ней говорить. Во взгляде девушки я вижу не только презрение, но ещё и грусть. На самом деле я знаю почему: ведь именно Анжела снималась в рекламе у режиссёра, которого убил Меленин. Меня передёрнуло, и я постаралась отойти как можно дальше. Нет, противно мне не было, страшно тоже. Однако отделаться от мысли, что они – убийцы, я не могла. Даже несмотря на то, что мой отец был ничем не лучше. Хуже было другое: я обо всём знала, но никому не говорила. В моём облачном хранилище было видео, которым я с лёгкостью могла разрушить несколько жизней, в том числе и жизни моих братьев. - Инга, - обратился ко мне Хэнк и я подняла на него глаза от телефона, - идёшь в субботу на вечеринку к нам? В голове моментально всплыл очевидный ответ: «Нет», но я не успела ничего сказать, так как сразу же возник Кислов. - Куда уж ей до нас, земных? Она, вон, мечтает вернуться обратно в свои клубы к друзьям-мажорам, - усмехаясь, он кивает головой в сторону моего айфона, где я листала ленту инстаграма. - Ты удивляешь сегодня, - в наигранно-восторженной манере говорю я, - то увечья, то мажоры. Словарь Даля что ли нашёл? – и Кислов не успевает мне вновь съязвить, потому что я уже перевожу взгляд на Борю и отвечаю: - А впрочем почему бы и нет? С удовольствием приду. Киса показывает мне средний палец, я отвечаю ему тем же. *** Сегодня папа наконец дома и я чуть ли не с улыбкой спускаюсь на кухню, ведь там я не увижу компании юных преступников и наркоманов. Отец работал в своём кабинете и ругался с кем-то по телефону. На кофейном столике я обнаружила несколько документов и мне было бы всё равно, если бы в глаза случайно не бросилась фамилия Зуев. Я прочитала ещё несколько строчек и поняла, что речь идёт об отце Гены, точнее о ферме его отца. Я была в курсе, что небольшой бизнес Зуевых был на грани банкротства. Сам Гена несколько раз вскользь упоминал об этом, но сейчас я читала документ, подтверждающий то, что все постройки, находящиеся на территории фермы, идут под снос. Об этом Гена не говорил. Или… - Ты меня понял, - донёсся до меня голос отца. – Угрожайте ему сыном или ещё чем-то, но чтобы через три дня все документы были подписаны, - я не успеваю положить бумаги на место и папа заходит на кухню. В доли секунды его лицо суровеет и напрягается, а я всё ещё стою не в силах пошевелиться. Чувство, что я узнала что-то запретное, накрывает меня с головой. - Инга, - стальным голосом произносит папа и я нервно сглатываю. – Я оставил здесь документы не для того, чтобы кто-то совал в них свой нос. - Папа, ты же в курсе, что это… - Отец Гены, - перебивает меня он и его лицо становится ещё мрачнее и строже, - поэтому сейчас ты положишь бумаги на место и поднимешься наверх, - приказным тоном говорит папа и я не смею ослушаться. Я аккуратно кладу всё на место и ретируюсь под пристальный взгляд отца. Когда я начинаю подниматься по лестнице, он произносит: - Инга, - я останавливаюсь, но не поворачиваюсь, - ты же знаешь, что будет, если ты кому-то скажешь? - Я всегда буду молчать, - также твёрдо и чётко говорю я отцу. - Иди, дочка, иди, - уже мягче произносит папа и я быстро ухожу, зная, что он всё ещё смотрит мне вслед. Я была дочерью своего отца. Иногда я этим гордилась, а иногда я это ненавидела. Ещё с тех четырнадцати лет, когда я видела то, что не должна была видеть. А может и раньше. Но я точно знала: что бы не делал мой папа, каким бы ужасным человеком он не оказался, я никогда и ни за что его не предам. Мои руки в крови настолько же, насколько и моего отца. И я всегда буду на его стороне. Я Инга Безрукова. И это не изменить. SMP