Минуты близости

      День сегодня солнечный и безветренный. Голубое небо сияет чистотой, а дорожки — сухостью и редкими лужицами, в которых отражаются здания и тёмные силуэты деревьев. В больнице тихо, поэтому Уилл проводит время за любимым хобби вне её стен. Он помогает людям.       Улица Балтимора пахнет пекарней с ноткой шалфея, немного бензином и приближающейся весной. Люди снуют вперёд-назад, с любопытством глядя на спокойно сидящего на асфальте Уилла, чей хвост прикрывает и греет пушистые лапки. Рядом красуется табличка: «Если тебе сейчас плохо, обними меня». Обычная прямоугольная картонка, на которой крупно написано чёрным маркером. Снизу небольшая приписка: «В обмен ничего не надо. Лучше передай добро другому».       Люди не видят, но по бокам Уилла крутятся два веретена. С белой нитью движется по часовой стрелке справа. Чёрное — против часовой слева. Нить проходит через энергетические каналы прошлого и будущего, находящиеся в плечах Уилла. Таким образом ему легко взаимодействовать с людьми, точнее, с их болью и возможностью исцелить её через будущие ситуации.       Из толпы как раз выделяется молодой мужчина в хорошем пальто поверх глянцевого костюма и кожаным кейсом. Он ловит хмурым взглядом Уилла, равнодушно смотрит на табличку и снова, на этот раз более заинтересованно, пусть и неуверенно, на Уилла. Несколько секунд стоит в раздумьях, сжимая губы, но всё же присаживается, оставляя кейс на асфальте и открытым жестом спрашивая разрешение взять Уилла на руки.       Уилл не медлит. С мягким мяуканьем идёт в объятия, и мужчина крепко прижимает его к себе. Несколько минут они стоят, и звуки мира скрадываются под мелодией мурлыканья. Они будто одни, никого рядом нет. Есть только отчаяние, что бьётся неровным пульсом сквозь чёрную нить, наматываясь на левое веретено.       — Я потерял девушку, — на выдохе шепчет мужчина Уиллу в ухо, прижимая его крепче. — Она была для меня всем. Я сделал для неё всё, а она мной воспользовалась и ушла. И к кому? К сопернику, у которого денег больше, статус выше, оставив помолвочное кольцо и разочарование. Я ведь любил её…       Уилл чувствует, как сложно даётся признание, что мужчина держит глубоко в себе, и утешающе мурчит, тыкаясь лбом в гладковыбритую щёку. Боль в живом человеческом сердце постепенно ослабевает. Белая нить скользит необходимой надеждой, возможностью исцелить разорванное доверие, сшить его и полюбить кого-то вновь.       — Всё будет хорошо, — мяукает Уилл, наблюдая за облегчённой улыбкой перед собой, и улыбается в ответ.       — Надеюсь, дальше меня действительно ждёт та, которая будет ценить мою любовь, — ласково произносит мужчина, гладя Уилла по головке. И Уилл чувствует, как в нём просыпается вера в себя и твердеет почва для отпускания обиды. Мужчина аккуратно сажает Уилла на место и забирает кейс, чтобы попрощаться и уйти. — Ты умный котик. Спасибо, приятель. Я всё же принесу тебе вкусненького, если ты не против.       Уилл благодарно мяукает, прощаясь, и вылизывает вздыбившуюся на груди рыжую с белым шерсть.       В жизни всегда происходит много всего, но так мало людей, с кем можно поделиться событиями. Разделить боль и радость без осуждения и советов. Иногда не хватает молчаливых объятий и простого понимания…       — Приветствую, Уилл. — Уилл едва не подпрыгивает, когда слышит голос Ганнибала. — Впервые вижу у жнецов атрибуты Прядильщиков Судьбы.       Ганнибал проявляется чёрной тенью, на которой отчётливо видны длинные рога. Он явно только что с работы, и Уилл приветливо улыбается, радуясь ещё одной возможности побыть с ним рядом.       — Никто не хватится тебя? — игриво спрашивает он, неловко топчась лапками на месте и облизывая розовый нос. — Смотри, как бы кто не заподозрил, куда сбегает великий Ганнибал в рабочее время. Если, конечно, ты не решил рассекретить наши отношения.       — Наша тайна принадлежит только нам. А вот род твоей деятельности вне больницы выглядит весьма занимательным, — с любопытством отвечает Ганнибал, подходя ближе и рассматривая крутящиеся атрибуты. — Что ты забираешь у людей через веретёна?       — Сейчас увидишь, — таинственно мяукает Уилл, пристально наблюдая за женщиной, что неуверенной походкой приближается к ним. — Встань позади меня, чтобы люди не пугались твоей тяжёлой ауры. Им и без тебя непросто.       — Я бы назвал твои слова грубостью, если бы они не являлись правдой, — не слишком одобряюще соглашается Ганнибал, но встаёт сзади, скрещивая руки перед собой.       К ним медленно подходит женщина в возрасте. Длинное розовое пальто, тёмные кудри, пахнущие химической краской и таким же шампунем, поджатые губы накрашены яркой помадой. Они трясутся, когда она присаживается перед Уиллом и, как и предыдущий мужчина, с надеждой протягивает руки ладонями вверх.       — Можно? — спрашивает она, и Уилл слышит, как ком не даёт ей нормально говорить. Голос дрожит, как и пальцы. Он охотно идёт к ней на руки, и через несколько секунд его нежно прижимают к груди и слегка качают. Дышать становится трудно, и Уилл мнёт грудь, чтобы стало легче, чтобы жизнь не казалась такой тяжёлой. И женщина выдыхает: — У меня сын погиб. Я… Я не могу без него жить, это так сложно…       Она тихо плачет Уиллу в пушистую шею, пока он утешающе мурчит. Чёрное веретено прыгает по асфальту, становясь толще. Белое висит в воздухе, стремительно истончаясь. Потеря женщины больно отзывается внутри Уилла, и его глаза мокнут. Он рядом с ней, она не одна. Он её понимает. Её боль теперь и его.       Через несколько минут плач стихает, женщина успокаивается, продолжая качать Уилла на руках. В ней пробуждаются иные чувства, кроме скорби, и она отстраняется и смотрит Уиллу в мордочку.       — Ты такой маленький, прекрасный котик, но у тебя большое сердце, раз ты плачешь вместе со мной, — сквозь всхлип улыбается она, и её покрасневшее лицо светлеет. Грустные черты разглаживаются, а блеклые голубые радужки проясняются и ярчают. — Не плачь, мой милый. Ты знаешь, я верю, что всё в нашей жизни предрешено. Все мы уйдём и сделаем это вовремя. Но моё сердце скорбит. Мне нужно время, чтобы принять. Но спасибо тебе, что разделил со мной эти минуты, мне действительно стало легче. И я обязательно передам добро дальше.       Она сажает Уилла обратно на асфальт и, аккуратно вытирая глаза платочком, идёт вперёд уже более твёрдой походкой.       — Как видишь, ничего особенного. — Уилл вытирает лапкой мордочку и подходит к Ганнибалу, чтобы поластиться у его ног. — Я позволяю людям разделить со мной их боль. Белая нить — это их накопленные добродетели, которые я помогаю применить. Эта женщина, например, дальше будет помогать тем, кто тоже кого-то потерял. Это исцелит её потерю и поможет накопить столько добрых дел, что хватит на ангельское воплощение. Это всё есть в их сценариях жизни, я лишь подсвечиваю верную дорогу в момент, когда человек сбился с пути. Те, кто к этому не готов, ко мне попросту не подходят. Поэтому ничего незаконного. Никаких вмешательств в судьбу или самопожертвований.       Ганнибал пристально смотрит на Уилла, о чём-то размышляя, и наклоняет голову вправо. На чёрной маске нет ни единой эмоции, но Уилл чувствует лёгкое удивление и, кажется, недовольство.       — У тебя нет доступа к нитям Судеб. Чью нить ты используешь в качестве базовой?       Взгляд чёрных глаз пронзает остротой, и Уилл тушуется. Он пытается в моменте понять свою реакцию, но не понимает. И это интригует. Новые чувства, что ранее он не испытывал, накрывают его с головой.       — Ты знаешь ответ, — в итоге глубоко вздыхает он и открыто смотрит на холодное лицо Ганнибала. — Я делаю слишком много всего, что вряд ли тебе понравится. Но это мой выбор. И моя нить — тоже мой выбор. Я помогаю людям, накапливаю добродетели и меняю свои на их. И я тоже умею испытывать боль. На мою чёрную нить ложится боль других людей. Это честный обмен.       Ганнибал, кажется, мрачнеет, и лужицы вокруг покрываются тонкой корочкой льда. Небольшой ветер пушит яркую шёрстку Уилла, и он непроизвольно ёжится.       — Ты играешь в спасателя, Уилл, — глухо звучит Ганнибал, и его голос похож на пещерный гул, который отзывается эхом в ушах Уилла и топорщит и без того вздыбившуюся шерсть.       — Я всего лишь живу в этом мире! И пока я могу сделать хоть что-то для него, я буду делать! — с внутренним восторгом огрызается Уилл, наконец осознавая эмоции. Он защищает интересы, боясь, что Ганнибал не примет их. Простая самозащита, за которой стоит нежелание быть отвергнутым. Такого Уилл ещё не испытывал в кошачьем теле.       Ганнибал стоит неподвижно. И Уилл гадает, что происходит за маской. Какие процессы. Какая будет реакция. И с замиранием сердца наблюдает, как Ганнибал наклоняется, чтобы взять его на руки.       — Тогда и я хочу сделать что-то для тебя, cor meum, — бархатно проговаривает Ганнибал ему на ухо, и Уилл чувствует, как чёрная нить начинает бешено пульсировать и исчезает в левой ладони Ганнибала. Но прежде, чем Уилл успевает отреагировать на помощь, его мягко целуют в мокрый нос и в лоб и добавляют: — Я достану тебе несколько нитей, чтобы ты мог дальше помогать людям без вреда для себя.       — Ты… — Уилл неверяще таращится и оборачивается человеком, надеясь, что никто не видел парящего в воздухе кота. — Это будет выглядеть подозрительно. Смерть и нити Судьбы, тебе не кажется? И может сказаться на нашем секрете, ведь каждая нить числится за кем-то. И когда она будет у меня, все узнают, что её передал мне именно ты.       — Это не проблема. — Ганнибал тоже меняется в облике, чтобы подарить Уиллу мягкий, более человеческий поцелуй. Он больше не злится, если те эмоции можно назвать злостью. Его карие глаза мерцают поддержкой, и Уилл расслабляется. — Эти нити будут изначально пусты, я позабочусь об этом, чтобы к тебе не было никаких вопросов. Тебе не нужно ни о чём волноваться, мой дорогой Уилл. Разве что о здоровье своего аватара. У тебя ледяные руки. В следующий раз сиди на тёплом пледе или надень носки.       — Носки? — Уилл громко хохочет, представляя себя котом в человеческих носках. — У тебя богатая фантазия!       — Ты многого обо мне не знаешь, — довольно щурится Ганнибал. — Предлагаю найти место, где мы сможем побыть наедине. У меня ещё есть немного времени.       — Ты согреешь меня? — сладко облизывается Уилл, завлекающе смотря из-под опущенных ресниц и наблюдая за голодным блеском потемневших глаз напротив.       — Я готов греть тебя все вечности Вселенной, — горячо обещает Ганнибал, вызывая у Уилла не только учащённое сердцебиение.       По телу бежит благодарность, ведь его увлечение не просто приняли, но и решили помочь в сложных моментах, с которыми Уилл в одиночку не справился. Это прельщает и добавляет в копилку чувств к Ганнибалу несколько весомых бонусов.       — Спасибо, — искренне откликается Уилл и льнёт к груди Ганнибала в приятные взаимные объятия, — спасибо за всё!       Он счастливо улыбается, чувствуя, что и для него в мире тоже есть объятия, способные забрать всё плохое. Белое веретено подпрыгивает и растворяется в правой ладони Ганнибала, на этот раз по желанию Уилла. И пусть он не знает, нужны ли Смерти добрые дела, но добро никогда не бывает лишним. Так или иначе, оно пригодится в этой или следующей жизни. Он в этом уверен.