Do u love me?

      Наступившая осень резво ворвалась своей прохладой в ныне душный Сеул. По утрам и вечерам из-за сильного ветра было достаточно холодно, но вот днём наступал момент, когда солнце ещё прогревало центр и его ближайшие окрестности, давая жителям немного остатков летнего тепла. Красочные листья кленов и несколько расцветавших осенних цветков в уходящую пору зелёной листвы, окрасили города и деревни Кореи в ярко-жёлтые, красные и оранжево-коричневые цвета.       Сеульское утро для Сонхвы началось совсем не с привычной рутины в общежитии. Ненадолго вернувшись в родительский дом и спустившись со второго этажа на кухню, она совершенно никого не обнаружила там. Рисоварка заканчивала свою работу, из холодильника были вытащены все панчаны, находившиеся в своих больших контейнерах. Младший брат девушки бегал по второму этажу, ища в комнатах свою школьную одежду и рюкзак. Отец вышел из дома в небольшой сад, в котором с самого утра возилась мать студентки.       Девушка подошла к кухонным тумбам и, открыв контейнер с кимчи, взяла рядом стоявшую пиалу для него. Раскладывая каждую закуску в свои пиалы, она относила их к общему столу, что постепенно наполнился тарелками, а в воздухе витал тёплый аромат горячего свежеприготовленного риса и утреннего супа. — Эй, нуна, что это? — Спрыгивая с лестницы и в спешке прибегая на кухню, спросил брат Сонхвы. — У тебя что парень появился? — Махая маленькой фотографией продолжал младший семьи Хо. — Кто он? Почему я его не видел? — Ты шарил по моим вещам! — Воскликнула девушка, оставляя в тарелке палочки и подойдя к брату, отобрала фотографию. — Кто тебе разрешал? — Девушка была зла до такой степени, что сжимала несчастную бумажку в руках, отчего на ней появлялись заломы и трещины. — Она на полу валялась, я просто поднял её, — оправдался старшеклассник, поднимая руки вверх. — Чё взъелась? Нечего вещи свои разбрасывать.       Сонхва опустила взгляд на фото, на котором осталась запечатленной последняя их встреча с Хосоком. Девушка краем глаза заметила, как отошёл брат, и нервно прикусывая губы всматривалась в лицо парня. Прошёл месяц с тех пор, как она виделась с ним и как их общение внезапно прекратилось. Несомненно, Сонхва очень злилась, срывалась на друзей и близких, а после глубокой ночи плакала от собственного чувства вины и боли, что так долго таилась в её сердце, разрывая его на две части. Хосок не брал трубку, не выходил с ней на связь и даже не появлялся в том месте, в котором они всегда были. Девушка пыталась узнать, где он, расспрашивала персонал, не могли ли они знать его, и бесконечно рассматривала социальные сети и подписки, надеясь через друзей или знакомых выйти на него. Однако, всё было тщетно. Сообщения оставались непрочитанными, а последнее появление Чона так и горело последним месяцем лета. Девушка сильнее сжала их общее фото и после разорвала, направляясь к мусорному контейнеру, она очистила свои руки от плотной бумаги и села за стол к своему брату. — Так кто он? — осторожно спросил брат, набрасываясь на горячие закуски. — Никто… Просто знакомый, — ответила Сонхва, отводя глаза в сторону открывшейся двери. — Мы случайно встретились. — Ага, да, так я тебе и поверил. За дурака меня не держи! Раз так реагируешь, значит, он точно обидел тебя? — Нет. Я же сказала случайная встреча знакомых. Никто меня не обижал, да даже если бы и обидели, тебе-то что? — Я твой брат, кроме меня тебя никто не должен обижать! Встречу его поговорю с глазу на глаз. — Господи… Всё ешь, ешь и не беси меня! Не надо ни с кем говорить! Я сказала тебе, он — никто. Просто знакомый. — Да, и именно поэтому ты порвала эту фотографию? Знакомые такие фото не делают. Мне уже точно не пять лет, я и сам ходил в эти фотобудки и парочек видел в точно таких же позах! Кажется, он старше тебя, да? — продолжал задавать вопросы младший брат. — Ты ходил в фотобудку? Неужто девушкой обзавёлся? — спросила Сонхва, переводя стрелки на старшеклассника. — Ты в последнем классе… — произнесла она и улыбнулась, — У тебя ситуация хуже. Пойду позову отца! — Сорвавшись с места, Сонхва убежала на второй этаж под крики своего брата.       Девушка подбежала к дверям комнаты, в которой был её отец, и, услышав разговор по телефону, притаилась у стены. — Да, что-то ещё? — Громко звучал голос отца. — У меня времени немного так что докладывай. - Минутная тишина сопровождалась шагами туда-сюда и резко прекратилась. — Чон Хосока перевели из реанимации? Прекрасно, значит, уже скоро допросим его. — Врачи сказали, что за этот месяц он просыпался один раз, — включив громкую связь на телефоне, шеф полиции бросил его на стол и присел на кровать. — После таких увечий он будет долго восстанавливаться…       Услышав знакомое имя, Сонхва затаила дыхание. Мысли опустошались, оставляя только его имя, слетевшее с чужих губ. Сердце девушки предательски затрепетало, а у самой возникало слишком много вопросов, но она продолжала прятаться, слушая разговор дальше. — Господин Хо, уже хорошо, что его перевели к нам в больницу. Единственное, у палаты вечно находится охрана Мина. Нам нужна причина допроса, мы же не можем просто зайти и допросить, основываясь только на наших догадках был ли он тогда в том районе и доме на момент взрыва или нет. — Офицер Ли, пусть хоть молчит. Руки, ноги на месте, на вопросы будет отвечать жестами. Это расследование следовало закрыть ещё месяц назад! А мы ходим по кругу в догадках был ли Чон Хосок на месте взрыва Красного Квартала, Загородного дома или того Бизнес-Центра, или нет? С охраной Мина… разберусь сам. «В центре Сеула под зданием компании, принадлежащей известному бизнесмену, господину Ко, взорвалась бомба. На данный момент известно о десяти пострадавших и пяти погибших…» — Господин Хо, наши офицеры бросили все силы на это. Кроме ДНК неизвестных, Чон Хосока и Ким Тэджона на месте взрыва дома мы ничего более не нашли, как бы не обходили ближайшую местность. «Кроме ДНК… Чон Хосока и Ким Тэджона… Месте взрыва дома. Ничего не нашли…» — Я уже слышала это имя… совсем недавно… — прошептала девушка, вспоминая места, где она могла услышать его. «Похоронный зал… Ким Тэджон. Родственники Ли Ёнро, Ким Т». — Что насчёт родных? В особенности Ли Ёнро, — уточнил шеф полиции. — В тот день она не выходила за пределы территории университета. Это подтверждают учащиеся и профессора. «Но… ты же уходила… тебя не было в университете несколько дней». — Слабо в это верится… Помнится Ким Тэджон говорил о встрече с ней в тот день. Думаю, он уже знал, что она работает на Мин Юнги. Ну ладно, пока она не играет никакой роли — просто наблюдайте… И что с документами на него? Могу не спрашивать? Чёрт! Мы столько лет за ним гонялись, чтобы что?! Чтобы один офицер вынес всё подчистую и спрятал не пойми где? — Офицер Ким был не просто офицером вы сами знаете это… — старался сгладить разговор собеседник отца Сонхвы. — Слушай, я помню, кто он такой! Сейчас он предатель! Мы все росли с ним рука об руку в полиции! И то, в каком отделе он когда-то работал, я тоже помню! Тэджон точно не уничтожил документы — это я знаю наверняка! Собери всех, переверни весь город, достань Чон Хосока из комы, но найди мне эти документы! Отключаюсь!       Сонхва, молча стоя у стены, опустила голову. В её глазах скапливались слёзы, что после стекали по коже. В то время она злилась и была слишком груба со всеми вокруг, думая, что её просто бросили, не сказав ни единого слова, хотя всё, что между ними двумя было, — это приятное общение и мимолётные касания, от которых внутри всё тянуло и замирало. Как человек, с которым она общалась непродолжительное время, мог так внезапно исчезнуть? Это ведь не могла быть игра на одну сторону. Как спустя месяц, можно случайно узнать о том, что он в больнице и, что хуже, связан с кем-то более опасным и влиятельным? Раз полиция подозревает его и собирается допрашивать. Логические цепочки собирались воедино, слыша и анализируя каждое слово, девушка вспоминала их первую встречу и следующие за ней события. Его поведение и отношение к ней, его скрытность и умелое ведение разговора в другую сторону. Сонхва начала самостоятельно собирать истину и разбивать ложь, сказанную ей им. В её глазах скапливались слёзы, что после стекали по коже. «Кто ты — Чон Хосок? Кто ты такой, чтобы поступать так со мной? — прозвучал её голос в голове. — Почему, Ёнро? Почему ты не говоришь нам правды? Мы могли бы помочь… Ты… Да, кто вы такие, чтобы так поступать?!» — слёзы не останавливаясь, скатывались по щекам и шее, распущенные осветлённые волосы прикрывали её лицо, поспешно закрытое и растираемое руками.

***

      Прошёл месяц с тех пор, как Ёнро вернулась из Италии, но она практически ничего не рассказывала о прошедшей там конференции и итогах. В отличие от старшекурсников, восхвалявших свои работы, те самые умники обсуждали другие проекты, презентованные студентами из Китая. И сколько бы друзья ни расспрашивали её, в ответ слышали только одну фразу: «Там интересно». Сонхва поняла, что она не была там, куда ездили старшие, знала, что Ёнро не стала бы молчать и открыто рассказала о прошедшей конференции, но вот её поведение, несвойственная в последнее время замкнутость и бессонница, которой она стала страдать по ночам — совсем поменяли подругу. Они обе стали отдаляться друг от друга, меньше болтать на разные темы и гулять. На пары тоже уходили по-отдельности, словно не знали друг друга до этого. Прогулка втроём, а то и вдвоём стала такой привычной для Сонхвы и Джерен, что они постепенно стали забывать, каково это - ходить куда-то втроём.       Если Джерен просто приняла это и дала время Ёнро, ссылаясь на недавнюю смерть её дедушки, то Сонхва не могла принять её резкое отстранение. Когда она так поменялась? После смерти близкого ей человека? Или может вообще после Италии? Но что могло произойти на конференции или вообще с ней в другой стране, чтобы она так закрылась в себе? А может, это произошло ещё раньше? Вернувшись тем же утром от родителей в общежитие, Сонхва поглядывала на свою соседку, собиравшуюся на пары. Казалось, ранее она мало сосредотачивалась на парах и никак не проявляла себя на них, изредка записывая какую-то произносимую информацию профессорами, ещё реже её можно было увидеть в библиотеке, так как она всё оставшееся время посвящала подработке. Но за последний месяц, Ёнро будто подменили, её успеваемость повысилась, ранее ненавистный ими обеими профессор Чхве теперь же хвалил девушку на своих парах и нарекал ей больше научных заданий и проектов. Тесты и экзамены улучшали её внутренний рейтинг среди студентов университета, но всё ещё не делали лучше, хотя и сама Ёнро к этому никак не стремилась. «И как мне спросить тебя? — произнесла про себя Сонхва, опуская глаза в пол. — Ёнро… у тебя всё хорошо? Так? Она ответит — да. Ёнро, я слышала разговор своего отца, твой дедушка же Ким Тэджон? И что она мне на это скажет? Чёрт… как же сложно. Ёнро, последнее время я заметила ты плохо спишь, может сходим в больницу? Скоро ведь итоговые экзамены начнутся. Да, сразу подумает, чего это я… Спустя месяц. Ладно, будь что будет скажу прямо». — Ёнро… — позвала её Сонхва, на что соседка обернулась и, повернувшись к ней всем телом, поймала на себе красновато-взволнованный взгляд. — Расскажи мне, что происходит? — Вопрос сбил её с толку, девушка оступилась и присела напротив. — Что было в Италии? Я знаю, ты не была на той конференции… — Сонхва… Я. — Пожалуйста, перестань мне врать. Я считаю тебя своей подругой, но считаешь ли ты меня ею? — Вопрос прозвучал громко, с нотой раздражения внутри. — Скажи мне, что происходит? Ты сама не своя, как вернулась оттуда. «Я бы хотела… Очень хотела, но я боюсь, что и ты можешь пострадать…» — Нет, ничего не произошло. С чего ты взяла? — на последних словах её голос вздрогнул. Ёнро выглядела взволнованной, в отличие от злившейся и крепко сжимавшей пальцы Сонхвы. — Ёнро, я знаю. Кое-что… Я не хотела думать об этом, разгадывать собственные загадки, но всё сводится воедино… Помнишь тот день? Когда ты пошла на встречу… — Девушка кивнула ей. — Эта встреча с твоим дедушкой, ведь была, так? Она состоялась. — Ёнро напряглась, не отвечая и не дёргаясь, она застыла на месте, опуская голову и сжимая пальцами ткань одеяла. — Мой отец — шеф полиции, возможно, ты знаешь это. Ты должна это знать, я ведь говорила. — Я знаю, — тихо ответила ей Ёнро, борясь с собственными мыслями и чувствами, что хотели вырваться наружу. — Я слышала его разговор сегодня. Он говорил о твоём дедушке. И о тебе. И о Хосоке… — С её губ слетел короткий хмык, — Оказывается, в тот день он был в одном месте вместе с твоим дедушкой, и ты была там? Вы знаете, друг друга? Скорее всего, на одного же человека работаете… Девушка посмотрела на подругу, которая только на первый взгляд казалась спокойной. Сонхва металась взглядом по лицу соседки, её волосам и открытой шее, на которой когда-то давно виднелись потемневшие синяки и отпечатки пальцев. — Думаю, и ты тоже… — Сонхва, — услышав шумный выдох, Сонхва пригляделась к Ёнро и, встав со своей кровати, подошла к подруге и присела рядом. — Я была там, но я не могу рассказать тебе всего того, что происходит. Я очень дорожу тобой и Джерен. Я не хочу, чтобы вы пострадали, — прошептала девушка на ухо своей подруге и обняла её, продолжая тихо говорить. — Мне с каждым днём становится страшнее, потому что воспоминания тех событий так и не забываются. Я пытаюсь жить дальше, но мне кажется, я всё больше становлюсь параноиком, потому что ощущаю на себе взгляды других. Как будто они что-то знают, как будто они следят за мной. Я словно схожу с ума, думая об этом. Я не могу спать из-за нагнетающей тишины и темноты вокруг меня… — Значит, нет… — Произнесла Сонхва, приобнимая в ответ и шепча спрашивая: — Тебя насильно держат там? Я слышала одно имя, тот, на кого ты работаешь. Это же та самая «подработка», да? — Я сама согласилась на это. На своих условиях и ради собственной выгоды… — Понятно, — отпуская подругу, Сонхва отстранилась. — Я слышала мой отец приказал своим подчинённым наблюдать за тобой. Что, если он спросит меня о тебе? Я не смогу ему соврать. — Расскажи ему всё как есть, остальное будет зависеть от меня. — Не могу, — Ёнро озадачено взглянула на растерянную и взволнованную одногруппницу. — Он уже спрашивал меня о тебе. И я солгала ему во многих вопросах. Как и все остальные, я сказала ему, что ты была здесь в тот день, всегда занята учёбой, и мы лишь иногда можем погулять. Если меня спросят, я солгу снова. И ещё раз. Всё потому, что ты мой друг. И я правда хочу, чтобы ты была честна со мной, может я и не могу помочь тебе, но я всегда готова выслушать. — Твой отец знает о Хосоке? — спросила Ёнро, в упор рассматривая опустившую глаза соседку. — Нет, он не знает о нём, иначе сразу бы пробил его в своей работе… Чего, наверное, не скажешь о самом Хосоке. Он ведь, скорее всего, знает, что я дочь шефа полиции… — Девушка прикусила нижнюю губу. — Чёрт, почему все парни, с которыми я встречаюсь, оказываются с тёмным прошлым и, как только узнают, кто я, сразу решают, какая я удобная, как со мной и моими чувствами можно поиграть. И я, честно говоря, не думала, что он из тех парней, кто просто играет с чувствами, но, видимо, он тот ещё сукин сын. У меня злости на него не хватает! — от злости повысила голос Сонхва. — Я слышала, он был в квартале, где… ну эти… ты поняла… Я не знаю, как мне к этому относиться. Я не знаю, кто он такой и какое право имеет так поступать со мной! Я разочарована. Я зла. Если бы за этот месяц я увидела его, я бы всё высказала этому! — одногруппница вытерла подступившие слёзы и увалилась на свой стул. — Если бы я его только увидела… — Ты ведь не спрашивала его о том, что он там делал? — Разве не очевидно, что там делают мужчины? Не чай же они пьют… Да и как он мне скажет, он же в больнице. Я даже понятия не имею, в какой он лежит… — девушка на секунду замолкла. В её голове крутилось всё высказанное ранее подруге, и, вспоминая утренний разговор, она вмиг подняла глаза на Ёнро. — А что? Ты знаешь? — Я… — коротко и тяжело ответила Ёнро, взвешивая свои мысли и чувства. Она не готова подвергать её этому. Ведь всё то, что произошло с ней, может произойти и с её подругой. И что ещё хуже, всё имеет вероятный цикл повторения. Хосок мог не сказать ей, мог скрывать от неё то, кем он является. И наверняка знал, кем Сонхва приходится шефу-полиции, но что он намеревался делать дальше — никто так и не смог узнать. — Нет… Сонхва, не знаю…

***

      ВИП-палата вплоть до твёрдых стен и полов пропахла медикаментами, что периодически вводились через капельницы и трубки в тело молодого, но сильно покалеченного парня. Раны внутри и снаружи медленно затягивались, кровотечений больше не предвиделось, как и остановки сердца — поговаривали лечащие пациента врачи. Только вот пусть состояние и сменилось с критического на среднее, парень всё равно не просыпался. У дверей сменялась охрана, приставленная Мином, отчего полиция не могла проникнуть в палату, хотя бы ради того, чтобы убедиться, что там действительно лежал Чон Хосок. Всё, что им оставалось, — караулить снаружи и лишь изредка расспрашивать персонал. В отличие от Чонгука, навещавшего друга вместе с Тэхёном несколько раз в неделю. Дела за прошедший месяц так и не улучшились, «Призраки», за которыми они гонялись словно испарились, а вот наркотик, распространившийся с их помощью, только набирал обороты потребления среди молодых. Чонгук вошёл в палату и остановился, оборачиваясь на закрытую дверь, за которой остался нерешающий войти человек. Девушка, опустив голову, плотно сжимала губы, её пальцы скреплено держались друг за друга, пока большие пальцы нервно царапали кутикулу около ногтей. Стоявшая рядом охрана молча следила за этажом, не обращая на неё никакого внимания, пока у дверей не появился Ким Тэхён, приехавший следом за двумя гостями. — Госпожа Ли Ёнро? — обратился к ней Тэхён, но она даже не взглянула на него, оставаясь в своих мыслях. — Госпожа Ли, — позвал он её вновь, аккуратно коснувшись плеча. — Извини, не хотел пугать, — продолжил Ким замечая лёгкий вздрог девушки. — А вы… Ким Тэхён, да? — уточнила Ёнро, разглядывая парня перед ней. — Я помню вас. Кажется, вы владеете национальным театром. — Да, это так, — улыбаясь, ответил он ей и, протянув руку, внимательно рассмотрел с ног до головы. — Рад знакомству! — Да… Я тоже, — она коснулась его ладони и легко сжала её, заканчивая разговор лёгким поклоном. — Долго стоять будете, проходите уже, — ответил Чонгук, раскрывая двери перед двумя оставшимися гостями пациента.       Вслед за Тэхёном, Ёнро вошла внутрь. Тихий писк аппаратов насыщал тишину внутри, хлопковое больничное бельё обволакивало пациента, тело которого скрывалось за тяжёлым одеялом. Окно палаты было приоткрыто и пропускало через щель прохладный воздух улицы. Тэхён опустился на диван, закидывая ногу на ногу и скрещивая руки, он по кругу осмотрел палату, как и делал это всё то время, что навещал Чона. — Проблем за этот месяц становится всё больше и больше… Хотя, когда их было мало, особенно в отъезд Юнги… — произнёс Чонгук, стуча пальцем по экрану телефона и изредка бросая взгляд на девушку, решившую наконец вместе с ними навестить Хосока.       В одиночку покинув Италию месяц назад, Ёнро вернулась в Корею, где её уже ожидал Чонгук, он знал о произошедшем за те три дня, в особенности о дне, что должен был стать последним, а она же никак не могла отпустить тот день похищения и утро в Риме. Даже после нескольких сеансов с врачом, любезно предоставленным доктором Аном, память смешала реальность произошедшего с иллюзией, надуманной впоследствии собственных угнетений и мук. Она не знает, что будет после того, как Хосок очнётся. Будет ли он помнить произошедшее или нет, учитывая, что в тот момент он был на грани бессознания, также не исключает то, что он мог слышать и принять за реальность. Больше всего Ёнро боялась встречи с ним, а теперь, когда видит его, слышит тихое дыхание и слегка подрагивающие ресницы, чувствует ещё больший страх перед будущим. Её несомненно ждёт момент их встречи и возможного разговора. Отвратное это чувство — чувство возвращения в самое начало, где снова и снова начинаешь идти по той дорожке, что некогда была уже освоена.       И Чонгук с Тэхёном заметили это. — Ёнро, — позвал ее Чонгук, подходя и закрывая той вид на Хосока. — Ты же помнишь, что я говорил тебе? — Девушка кивнула. — Пожалуй, повторю. Не ты стреляла в него… Я отчётливо помню, как подстрелил того человека, что был рядом с тобой. Рядом. — Знаю… Ты говорил… Всё. Смешалось. Мои воспоминания изменились, а я только и помню, что я стреляла в кого-то… — Что говорит доктор? Он помогает? — поинтересовался Тэхён, наблюдая за Чонгуком. — Мы много говорим, да и кошмаров стало меньше, её совет помогает, но иногда, я всё равно думаю о мести, которой не хочу, но так желаю… — призналась она Тэхёну и Чонгуку. — А вы… правда ничего не знаете о Правлении там? — Мы никогда не встречались с правлением и его судьями, всё, о чем известно лично мне, — так это то, что судьи на каждом заседании меняются. Хосок больше погружен в эту тему, думаю, тебе стоит его расспросить о них, когда он проснется. — Всё, о чем я знаю — он был виновен в каком-то деле, а Юнги в тот момент защищал его перед судом, — поддержал слова Кима Чон. — А если спросить Юнги? — она посмотрела на Тэхёна, который лишь пожал плечами. — Можешь попробовать, но вряд ли тебе он что-либо расскажет. Хён говорит только то, что нам надо знать. Не думаю, что когда-нибудь он расскажет тебе и подробности о сделке с Ким Тэджоном…       Коридор наполнился одиночными шагами, девушка, проходившая мимо, на секунды остановилась. Её внимание привлекло стекло, полузакрытое жалюзи. Сквозь небольшие щели она смогла разглядеть знакомые фигуры и голоса. Девушка пригляделась к охране около дверей палаты, которые также не сводили с неё глаз. Случайное совпадение оказалось не таким уж и случайным… Так, вновь поверив в ложь своей подруги, Сонхва ненароком решила сама разузнать про больницу, в которой лежал Чон. Интуиция не могла подвести её, никак не могла, ведь что-то вело её именно сюда, и она не прогадала. Расспросив новенькую работницу на ресепшене при входе в больницу, Сонхва соврала ей и, выведав нужный этаж, отправилась туда как можно скорее, дабы не попасться на глаза полиции, отлично знающей её в лицо.       Девушка не решалась подойти к охране палаты, да и побаивалась, продолжая разглядывать людей за стеной и края больничной кровати. Она не хотела покидать его, попав в собственную ловушку чувств, не дающей ей сдвинуться с места. «Если бы я его только увидела…» — вспомнила Сонхва свои слова. — Я бы осталась здесь. В неведении. — произнесла она вслух. — «Смотрела бы на вас издалека, ожидая, когда ты расскажешь мне о себе больше, когда определимся, кто мы друг для друга…» — девушка оступилась ближе к стене, опуская взгляд на белый пол. — Почему всё так сложно… — Прошу прощения, — обратился к ней один из охранников. — Госпожа… Вы потерялись? — Нет… — отстранённо ответила она, поднимая голову на человека перед собой. — Я пришла к Чон Хосоку… — призналась Сонхва, обращая на себя внимание других незнакомцев. — Мы знакомы с ним, если не верите, можете спросить Ли Ёнро… — девушка кивнула в сторону подруги, стоявшей на своём месте в палате и общавшейся с другими внутри.       Ёнро продолжала расспрашивать Чонгука и Тэхёна больше о правлении и апостолах, которых видела издалека в отеле и на мероприятии в Соборе. Однако информации от них было катастрофически мало, отчего девушка решила сменить тему на их расследование. — Вы не думали, что события могут быть связаны друг с другом? То, чем занимаетесь вы, Квартал и Хосок, я и мой дедушка… За столько лет, только сейчас мстить ему? Когда он связался с Юнги, не думаете, что это странно? Почему не раньше? Почему в тот момент, когда Юнги уехал? — Ёнро, — обратился к ней Чон, — Клан Маэда вполне мог организовать незаконный ввоз наркотиков в нашу страну, но это связано только с апостольством и назначением Японского Апостола. Хосок уехал по делу, связанному с Кэтрин, и что там произошло, известно только ему одному… — И спустя несколько часов я и мой дедушка сидим с ним в одном здании… Вы правда думаете, нас просто случайно привезли в одно и тоже место? Люди там были незнакомы друг с другом. — Нет, мы не это имели в виду, госпожа Ли… — Тэхён поднялся с дивана, намереваясь подойти к разговаривающей парочке. — Ты права, то, что вас похитили, и вы были в одном и том же месте, привели в одну и ту же комнату, ни в коем случае не совпадение. — Прошу прощения, господин Чон, господин Ким, — в палату вошел мужчина, за которым виднелась светлая макушка. — Тут девушка пришла, говорит, она знает госпожу Ли Ёнро… — охранник отошел в сторону раскрывая всем названную гостью.       Ёнро повернула голову в сторону Сонхвы, с которой столкнулась взглядами. Девушка опустила глаза, понимая, что её подруга могла слышать их разговор, что больше она не сможет скрывать от неё то, отчего так хотела уберечь. Может, ей это было и не нужно? Промелькнуло в её мыслях. Может, стоило с самого начала довериться ей? Нет… Они обе слишком близки к полиции, а значит, если не Ёнро, то Сонхва в таком же риске прожить то, что прожила она за те месяцы.       Сонхва же не могла отвести взгляда от своей одногруппницы, лишь спустя секунду она, как и Ёнро опустила глаза и тут же подняла их на больничную кровать. Вид её возлюбленного пугал её. Девушка взглянула на Тэхёна и Чонгука, на их лицах совсем не было ни одобрения, ни недопонимания, ни чего-либо ещё, они знали кто она такая, и знали, что Хосок чувствует к ней, и также знали, что он не позволил бы ей видеть его таким. Даже сейчас, лёжа с закрытыми глазами в полусонном состоянии, он слышал всё, что происходит, но как бы не хотелось открыть глаза и прекратить это всё — он не мог. Чувство тяжести не позволило ему произнести ни звука, глаза оставались прикрытыми, и только ресницы изредка подрагивали, а шумный звук аппарата, подключённого к его пульсу через палец, всё громче бил по ушам. — Госпожа Ли, — обратился к ней охранник, косо посматривая на стоящую рядом с ним Сонхву. — Да, мы знакомы… Оставьте нас… — Ты же понимаешь, что… — Чонгук, Тэхён, можете оставить на одних на несколько минут… — ответила девушка, обращаясь к ним. — Юнги бы не позволил этого, как и Хосок, — заглядывая ей в глаза, прошептал Чонгук. — Да, — также шёпотом ответила, сталкиваясь с озадаченным взглядом Чона. — Но его здесь нет, а Хосок в коме… Я не могу… Чонгук, она и так всё услышала… Если кто и ответственен за это, то это буду я… — Ладно…       Чонгук последним вышел из палаты, закрывая за собой дверь и оставляя девушек наедине, он прислонился к стене рядом, как и Ким, слушая их разговор. Сонхва подошла к Хосоку и осмотрела его, перебинтованные руки, грудная клетка и ноги были спрятаны под теплым одеялом, с кожи лица и под глазами давно спали отёки, но не синяки, которые только пожелтели. Ноги девушки подкосились, она присела на край кровати и сжала белую ткань пододеяльника. Ёнро развернулась к подруге, её пальцы нервно обхватили два последних на левой руке, взволновано она царапала кожу ногтями. Губы плотно прижались друг к другу и разомкнулись, вбирая воздуха, будто девушка первой хотела начать разговор, но Сонхва опередила её. — Я не следила за тобой… — начала она, поднимая честный взгляд на подругу. — Я думала о сегодняшнем утре, о больницах, шла к ним и вновь передумывала, но возвращалась в их сторону и даже не подозревала, что первая из них окажется той самой, где я найду его… Моя голова полна различными мыслями. Я до конца не хотела верить, что всё, что я услышала в разговоре отца, в нашем с тобой разговоре, в моих догадках — будет правдой. Я не хотела, но мои глаза не могут мне врать сейчас, да? — девушка искала ответ в молчании подруги, но так и не получив его, она улыбнулась и продолжила: — Ёнро, всё, что я услышала… и правда произошло. Вы с ним были в одном месте, а ещё был взрыв, и ещё вы оба работаете на какого-то опасного человека. И Рим… Я словно собираю пазл из крупиц, которые узнаю каждый день. Но, подожди… — её глаза расширились, метаясь глазами по лицу Ёнро, она догадалась. — В тот день ты пошла на встречу с дедушкой, вы с ним были там же, где и Хосок, но, если он в таком состоянии, то, что было с тобой? На похоронах ханбок, в другое время ты не появлялась на парах. Если был взрыв, значит ты… видела, как погиб твой дедушка? Я же слышала, полиция нашла ДНК Хосока и Ким Тэджона, но ты тоже была там… Была же, Ёнро? — к глазам её одногруппницы подступила солоноватая влага, взгляд в страхе заметался, Ёнро отвернулась от Сонхвы, которая соскочила с кровати и подошла к ней. Девушка коснулась руки подруги и дёрнула, поворачивая ту лицом к себе. — И ты боишься, что, то же самое может произойти со мной и моим отцом…       Ёнро ничего не ответила ей, боясь столкнуться взглядами, её глаза оставались виновато-опущенными. Она понимала, что больше не сможет ей соврать, и Сонхва тоже знала это. — Да, — честно ответила Ёнро подруге, она облегчённо вздохнула, будто снимая со своих плеч огромный груз той скрытой лжи. — Я... Не хочу, чтобы всё случившееся, повторилось с тобой или ещё хуже… — Потому что в тот момент, мне было страшно… «П-пожалуйста, не убивайте меня. Я очень хочу жить…» «Беги… надо бежать, как можно дальше от него… только самый близкий человек, может тебя спасти. Беги!» — Больно… «Юнги, пожалуйста… помоги мне. Прошу тебя, помоги мне. Мы же сможем… поднять её вместе» «Будьте осторожны в их поиске, не всегда готов узнать то, что тщательно скрывалось годами от других, особенно будь это ваш кровный родственник» — Одиноко… «Ублюдок! Я тебе не бездушная кукла!» «Скрывать чувства, владеть лицом, делать то же, что другие — всё это стало инстинктом» — И очень тяжело… «Стреляй!» «Пока у вас нет должной силы, вы не сможете найти ответы на свои вопросы и удовлетворить желание столь сильного возмездия». — Я понимаю, как бы это ни звучало. Я понимаю, что ты чувствуешь, — ответила ей Сонхва, отпуская рукав чёрной рубашки. — Я не знаю, что ты пережила, но я понимаю твои переживания, боль, одиночество и страх. Мне самой бывает страшно за то, что происходит с моим отцом… Он ведь шеф-полиции, кто знает, что может произойти на каком-нибудь выезде или пресс-конференции. — Именно поэтому я и не говорила тебе многого. — Да… — ответила девушка на слова подруги и, повернувшись к Хосоку, продолжила. — Но не только ты… — Она подошла к нему и взглянула на рану на лице, что за это время успела покрыться корочкой и затянуться. — Вероятно… ты знал, кто я, кто мой отец, — обратилась к парню Сонхва. — Ты думал использовать меня, чтобы навредить ему? Или тем самым ты хотел угрожать ему? Хах… — девушка сжала кулаки. — Если это так… Знай, ты не первый, кто пытается так сделать! Ты правда можешь сделать это, угрожать ему моей жизнью, но думаешь, я позволю этому случиться? Вот же чёрт! Ты казался мне тем самым, обычным парнем, ты был дружелюбен, аккуратен со мной. Ты веселил меня и давал мне спокойствие в тревожные моменты, ты слушал меня и мои проблемы, поддерживал… и мне правда всё это нравилось… И ты тоже… нравишься мне, Чон Хосок…       Ёнро тихо направилась к двери, желая оставить Сонхву наедине с ним и дать ей выговорить всё, что лежало на душе. Она коснулась ручки двери и опустила её вниз, но остановилась, услышав слова подруги: «Настолько сильно, что я просто с ума схожу, если вдруг не могу поговорить с тобой, увидеть тебя… Я настолько доверяю тебе, что кажется могла бы доверить тебе все свои чувства… всю свою жизнь…» «Доверить тебе…» «Но у меня — нет никого, кроме тебя! Я доверяю тебе больше, чем кому-либо ещё!» — девушка вспомнила свои слова, сказанные тогда. Её сердце забилось сильнее от внезапно нахлынувших и тянущих чувств, образовавшихся и давящих на грудь, она сильнее сжала ручку двери и, спешно дёрнув её, вышла из палаты, намереваясь как можно скорее уйти в холл. — Госпожа Ли Ёнро! Подождите, — крикнул вслед девушке Тэхён, догоняя её и Чонгука, следовавшего за ней. Ким улыбнулся, как только поравнялся с ними. — Я хотел бы предложить вам кое-что. — Что? — Ёнро остановилась, смотря то на Чонгука, по виду которого понятно, что он ничего не знает о предложении, то на чересчур дружелюбного Кима. — Если это… — Как насчёт того, чтобы попробовать обучиться некоторым приёмам самообороны? Чонгук и я хорошо знаем её, да и одна девушка из охраны господина Мина, неплоха в ней… — Мы не можем обучать её в тайне от Юнги, — тут же пресёк его Чонгук. — Госпожа Ли, подумайте, это хорошая возможность… Кто знает, что ещё может случиться. — Эй, ты, Ким Тэхён, что не слышал меня? Игнорируешь мои слова?! — возмутился Чон, заглядывая тому в глаза. — Тц… Что б тебя. Сам будешь этим заниматься. — Чонгук-и, госпожа Ли Ёнро помогает тебе со всей бумажной волокитой, ты давно мог предложить ей бартер, взамен на безвозмездную помощь… Да и что с того, что господин Мин узнает, мы же не готовим её против него. Просто несколько несложных приёмов, которые могут помочь ей. Без чрезмерного применения силы. Только защита своей жизни. — Нет, — коротко ответил он, прибавляя шаг и оставляя позади себя двоих. — Он прав… Не думаю, что мне это нужно, — высказалась девушка, опуская взгляд на чистые руки. — Того, что было, больше не повторится… — И всё же подумайте. Если он не будет, это сделаю я, — подмигнув ей, Тэхён обвёл взглядом фигуру рядом и, поймав поблёскивающее на пальце кольцо, сдержанно улыбнулся, отворачиваясь от Ёнро.

***

      Полублеклое от холодного света лампы помещение заполнял стойкий запах терпкого смога. Разорванная в порыве злости некогда светлая занавеска обветшала, её нити прожигали коричневатые дырочки и обуглившие тонкое полотно. Внутри было совсем просторно, посреди комнаты находился круглый продолговатый стол, на котором в хаотичном порядке валялись бутылки из-под соджу, пива и еще более крепкого алкоголя. Неподалеку от него стоял диван, кожу которого скрывал накинутый поверх плед. Забежав в помещение, девушка крепко прижимала к себе полученный конверт. Длинная футболка, не являющаяся её личной вещью, была разорвана до груди, оголенные ноги кое-где загрязнились липкой белой массой, смешанной с прозрачной жидкостью, вытекающей из покрасневшего влагалища. На лице, шее и руках девушки отпечатался красноватый оттенок, явно походивший на удары от пощёчин, принадлежавших мужским рукам. Она подошла к столу и, разорвав липкую часть конверта, открыла его. Фотографии хаотично разлетелись по грязному и пыльному столу. Руки девушки нервно затряслись, поднеся палец ко рту, она кусала свою кутикулу и ногти, рассматривая двух знакомых ей и слишком близко друг к другу стоящих людей на снимке. Отпечатанные на них улыбки выводили её из себя, из-за чего она крепко сжимала и портила фотобумагу, на которой образовывались сгибы. Хлопнув рукой по столу, девушка взяла ещё одну фотографию, а за ней ещё и ещё. На каждом снятом моменте она видела двоих, казалось, слишком сблизившихся людей, хоть и понимала, что когда-то они оба угрожали и держались подальше друг от друга, теперь же всё получалось наоборот. Изображение их объятий на пляже в Италии ещё больше приводило её в ярость. Зубы кусали и так израненные губы, а красные острые ногти царапали очертания женской фигуры на фото. — Кэтрин, дорогуша, что ты здесь делаешь? Оставила клиентов одних? — в прохладный кабинет вошёл человек, закрывший лицо капюшоном мантии. — Что это у тебя? — он подошёл ближе к девушке и, подцепив одну из фотографий, внимательно разглядел её. — Как интересно… Этот выблядок, которого ты оказывается любила и который выкинул тебя, теперь с другой. — Нет… — испуганно ответила она, не сводя глаз с мужчины и отходя от него подальше. — Это не так. — Милая Кэтти, чего же ты так напряглась, а? Я слышу, чувствую твою ложь на расстоянии. Неужто думаешь, что я не знаю о твоей любви к нему? Но как же наш друг и твой любовник Шон Доу? Он знает, что ты всё ещё следишь за этим…       Девушка опустила взгляд на снимок у себя в руке, уперевшись в стену, она молча наблюдала за тем, как мужчина, скрывавшийся за темным одеянием, рассматривал одно фото за другим. Его ухмылка кривилась от единственного человека, изображённого на фотографиях, и только переходя к другой, взгляд зацепился за женскую фигуру рядом с ним. — Знакомо выглядит, — заключил мужчина, обводя изображение взглядом. Он помнил её глаза, взгляд, который она тогда всё время бросала на второй этаж тёмного балкона. — Да… это точно его внучка. Интересно получается… — язык прошёлся по сухим губам. Мужчина согнул бумагу и крепко держал её в руке. — Знаешь её? — обратился он к Кэтрин, вжавшейся в стену. — Да… — Правда… Расскажи-ка мне о ней, я хочу знать всё. — Скрытый за мантией человек обошёл стол и, подцепляя руками бумажки небольшого размера, уселся на диван, разглядывая на холодном свету двоих. Его изуродованная шрамированная от осколков рука привлекала внимание Кэтрин, и только услышав похлопывания по мягкой обивке, неуверенно сделала шаг навстречу, начиная свой рассказ. — Значит, Ли Ёнро - дочь Ли Ёнджуна? Хах, интересно, я-то думал, он бесполезен… И она сейчас вместе с ним, — он указал на мужчину, обнимавшего за талию Ёнро. — Слышала новости о помолвке? — Кэтрин побледнела, глаза предательски задрожали, когда она видела кольца на их руках. — Я не думаю, что это правда, — сухо ответила она, отворачивая голову, но схватившая за подбородок рука не дала ей этого сделать. Мужчина повернул её лицом к себе и, приблизившись, словно змей, внимательно рассматривал слезившиеся глаза. Его голова покачивалась из стороны в сторону, будто проникая внутрь глазами, он видел её насквозь. — Ты не думаешь, но все Апостолы только об этом и говорят, милая моя, брошенная Кэтрин. Так ли ты ему нужна? Посмотри, — он показал ей одну из фотографий. — Посмотри сюда, Кэтрин! — повысив тон своего голоса, мужчина откинул её и, встав с дивана, выкинул бумажки на пол. — Тебя выбросили! Так и зачем мне ненужный балласт в виде тебя, когда мне нужна она! — пальцы схватились за края одной из фотографий и разорвали её пополам. — Ли Ёнро, — короткий ноготь мужчины царапал глянцевую поверхность бумаги. — Ты должна быть у меня! Ты будешь моей, а не его…       Кэтрин с испугом смотрела на своего господина, глаза застилали слёзы, а скрещенные и обнимавшие друг друга руки крепко сжимали кожу над локтями. Она согнула ноги ближе к груди и вжалась в спинку дивана, стараясь остаться незамеченной, однако ей этого не удалось. В комнату вошло несколько людей, те, от кого она скрывалась после мучительных часов наедине с ними. Скоро поднявшись с мягкой мебели, девушка хотела убежать в сторону открывшейся двери, но схватившие её руки, крепко одёрнули назад, отчего она упала на пол. Чужие руки блуждали по телу, проникали внутрь, заставляя её извиваться от неприятных и резких ощущений. Второй рассыпав белое вещество на столе рядом с остатками фотобумаги, втянул в себя кристальную дорожку и, выдохнув, присоединился к процессии. Из-за постоянных движений и ёрзаний, один из прильнувших к низу женского тела, вытащил из своего кармана шприц с полублеклым веществом, оголив иглу, он ввёл её в бедро девушке и спустил содержимое шприца в кровь. Тело постепенно расслаблялось, Кэтрин легла на кого-то позади неё, ощущая, как мерзко и грязно её вновь поочередно оскверняли. — Можете пользоваться ею сколько захотите, — обратился к ним Лидер, кладя фотографию Ёнро к себе в карман и намереваясь покинуть комнату. — Нет! Ты не можешь… пожалуйста! — выкрикнула девушка, уворачиваясь от настойчивых поцелуев незнакомцев. — Если Шон… — Милая Кэтти, — Лидер обернулся к ней, останавливаясь в дверном проёме. — Шон продал тебя всего за какие-то сорок пять миллионов вон*. Ты не нужна ни тому выблядку, ни этому Шон Доу. Теперь ты всецело принадлежишь мне и моим слугам…

***

«И ты боишься, что, то же самое может произойти со мной» «…Да» «Ты думал использовать меня?» «…Нравишься мне, Чон Хосок» «Я… могла бы доверить тебе все свои чувства… всю свою жизнь…» «Я буду ждать того дня, когда ты проснёшься… Когда придёшь ко мне и всё расскажешь. Когда прояснишь кто мы друг для друга и что мы будем делать дальше… Если мои чувства невзаимные, я не буду настаивать…» Слова эхом отдавали в голову, уши то глушило, то отпускало, заставляя писк громко ворваться внутрь и раздражать спящего парня. Его дыхание тяжело вздымало грудь, а веки еле разлеплялись в ночной темноте, окружавшей пространство вокруг. Слабый не совсем яркий свет то ли уличного фонаря, то ли луны сквозь тёмные шторы маленького окна. Рука парня с силой поднялась и упала на нос, пальцы схватились за маску и одёрнули её. От налегающей боли и тяжести прошедшей по телу его голова чувствовалась тяжёлой, а веки вновь прикрылись, погружая в лёгкий сон. «Это не так… Сонхва»

***

Автор = Ким Сокун, «Правление», 1993, стр. 400.       «В эпоху, предшествовавшую воцарению династии Мин, в мире почитались двенадцать величайших Апостолов, сохранявших Инь и Янь меж другими государствами…       Их правление отличалось от правления Императоров, нередко Апостолы и сами входили сами занимали высокие посты, выступая в качестве тени величия и помогая в управлении. Они направляли действия и мысли, решали и воссоздавали проблемы, подвергая неугодных, предателей и оклеветанных невиновных Страшному Суду...       Их лица всегда скрывали прочные маски Тигра, Дракона, Белого Слона, Тануки… Их глаза не выражали ни спокойствия, ни радости, ни злости… Стеклянные и бездушные, жестокие и обезумевшие, онт отдавали приказы и наводили Императоров и чиновников против друг друга как внутри, так и вне государства...       Со временем новые Двенадцать Апостолов признали и подписали указ о Новом (ныне Старом, признанном многими и почитаемом на Страшных Судах) Законе и правилах, сдерживающий и справедливо судящий действия других Апостолов и их подданных… В настоящее время применение этого закона крайне редко и только в крайних случаях, когда кто-либо несёт угрозу существования Правления».