Перья и кровь

«Облик суть только тени истины» – мы, исследователи, много размышляли над этой репликой. Наши мнения разошлись. Я посчитал, что здесь имеется в виду сам факт наличия полной картины. Когда мы полностью соберём мозаику – тогда нам откроется истина. Сейчас же мы видим лишь её тень. Вторая группа исследователей пришла к совершенно иному выводу: история о Чудовище не более, чем сказка собственного сочинения Метатрона. Третья группа: в мозаике под Чудовищем подразумевается сам Метатрон, который прогневал Шепфа и был изгнан из Аработа. Я не буду давать оценку каждой версии, оставляю это на ваш, читатели, суд.

***

— Кто нападёт, Сэми? — спросила Паулина, желая и в то же время страшась узнать ответ. Чудовище или нет, но факт нападения на Школу уже был за гранью понимания. Здесь были дети. Много маленьких детей. Здесь были подростки, которые только начинали учиться защите. Здесь были старшекурсники, такие как Мими, Ади и Сэми, которые вообще не имели какого-либо отношения к тёркам вышестоящих бессмертных. Поможет ли им Шепфа избежать бессмысленного кровопролития? — Я не знаю, — замотал головой Сэми. — Я видел и ангелов, и демонов. — А мы? — подбородок Мими слегка подрагивал. — Как мы… ум-мрем? — Ты умрешь последняя, Мими. В Цитадели. Тебя приговорит к смерти Совет. Она издала вздох, который сказал больше, чем любые слова, зная причину своего приговора. Знала её и Паулина. — Я умру от зеркала, — продолжил Сэми. — Какого зеркала? — встрепенулся Ади. — Я не знаю. Я видел только окровавленный осколок и своё отражение в нём. Ади, ты погибнешь при нападении на Школу. Я видел твоё задыхающееся тело среди трупов других. Твоё горло будет пе-перерезано. А ты, Паулина… Тебя убьёт Люцифер. Паулина почувствовал удар. Всё, что озвучил Сэми, било по лицу хлеще любой оплеухи. Но это… Смерть от рук того, кто стал для неё кем-то… Кем? Неважно, это сейчас совсем неважно. Пророчество окатило её волной неприятных, болезненных ощущений, от которых становилось трудно дышать, не то чтобы ясно мыслить. — Люцифер? Почему Люцифер? — Я не знаю. Я видел только, как он обернётся в свою Вторую Ипостась. Он будет весь в крови. И он схватит тебя. Молчаливое напряжение тенью прокатилось по комнате. Трикстеры боялись что-либо сказать. Да и что тут скажешь? Как реагировать, когда тебе и твоим друзьям предрекли смерть? Но вскоре молчание стало невыносимо громким. Тело ломило от того, как все безропотно приняли это. Нужно что-то сделать, что-то сказать… Мими чувствовала всё то же самое, поэтому пугающе безэмоционально сказала: — Когда это произойдёт? — Неизвестно. Но у Паулины к тому времени останутся два клейма на руках. Непризнанная неосознанно посмотрела на P. На левой руке вырисовывались гнев и лень, на правой – гордость и сладострастие. — Значит, не скоро, — прошептала она с какой-то надеждой в голосе. — Значит, есть время подготовиться. — Подготовиться? — с горькой иронией спросил Ади. — Как можно подготовиться к собственной смерти? — Предотвратить её. — Как? — Я не знаю. Я не знаю… — она обратила взгляд к потолку, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. Нельзя сейчас плакать, не при всех. Им и так тяжело. Если она расплачется, то все потеряют хоть какой-то якорь спасения. А он был всегда. Всё можно было изменить, Паулина в это верила. — Мы не можем… Так не… Но она смогла только упасть на кровать. Дура. Слабачка. Как же больно в груди. Мими села рядом и плотно прижалась. Стало чуть легче. Паулина обхватила плечо подруги, когда её бледное лицо скрыли волосы. — Паулина права, — неожиданно твёрдо сказал Сэми. — Это всё можно предотвратить. Я не Оракул, который видит только определённый факт, который точно и неминуемо произойдёт. «Пришествие Чудовища», — промелькнуло в голове. — Мои сны отражают только одну грань будущего – то, что может произойти при определённых условиях. А может не произойти, если пойти другим путём. — Тогда какой путь нам выбрать, Сэми? — Ади обхватил его за плечи. — Что нам сделать, чтобы мы все остались живы? И чтобы не произошла война? — Какая ещё война? — прошептала Мими онемелыми губами. Когда она подняла голову, лицо её было красным, как от лихорадки. — Мими, очевидно, что начнётся Третья война ангелов и демонов. — Не говори глупостей. Паулина прикрыла глаза, зная, что будет дальше. Это Мими сейчас говорила глупости, но не было желания её винить за то, что она просто хотела убежать от реальности, отвергнуть её хоть на немного. Но Паулина не могла винить и взорвавшегося Ади. — Ты идиотка, Мими? Ты…? — он задохнулся от нахлынувших на него чувств. — Чёрт, не заставляй меня говорить то, что может рассорить нас на многие годы! По щекам Мими полились слёзы. Она промолчала. — Прекратите! — встав между ними Сэми. — Я сказал вам это не для того, чтобы видеть, как друг с другом грызётесь! Мы должны что-то предпринять. Почему мы одни с Паулиной это понимаем? — Что? Что предпринять, Сэми? — Для начала успокоиться. Мы должны думать на холодную голову. Это всё равно случится не сегодня и не завтра. Паулина должна искупить пять грехов, не забывайте. — Хорошо, тогда вот мой план: мы должны отсюда поскорее выпуститься. Смерть – отличная мотивация для хорошей учёбы, — усмехнулся Ади. — Мы с тобой выпустимся, а девочки? Что должно произойти, чтобы Мими казнил Совет? Да Мамон, скорее, сам голову на плаху положит, чем допустит это! А Паулина? Что её может связывать с Люцифером? «Слишком многое, чтобы поверить в этот сон», — гулко ответил голос в голове. Сэми и Ади размышляли и строили планы на таком взводе, будто бы всё это произойдёт через несколько часов. Паулина тоже пыталась: думать, говорить, рассуждать трезво. Но не смогла. В какой-то момент она просто выпала из действительности и дальше слышала только тихий плач Мими, сидящей рядом. Сэми и Ади ушли, когда в семь утра прогремели главные часы в Школе. Пора было собираться на учёбу. Молчаливая Мими встала напротив зеркала и начала расчёсывать чернильные волосы какими-то чересчур искусственными движениями, будто бы ею кто-то управлял. Замерла. Сползла на пол, держа в руках расчёску. — Ты ведь тоже подумала об этом? О причине моей казни, — спросила она. — Да. Прости, — честно ответила Паулина. — Не нужно. Я всегда знала, что это однажды закончится. По крайней мере, я к этому теперь морально подготовлюсь. — Не смей себя хоронить раньше времени! Сэми ясно дал понять, что в его видениях будущее изменчиво. — Я не смогу с ним расстаться, Паули, — её голос опасно задрожал, отчего Непризнанная прикусила губу от бессилия ей помочь. — Я и не прошу. — А что мне тогда делать? — вскрикнула она. — Что? Просто ждать, когда меня казнят? А что будет с Дино? — Мими, я бы очень хотела дать тебе ответ, но я не могу. Пока. Но обещаю, что я буду искать его. Мими горько усмехнулась, смахнув катившиеся слёзы. — Ты, наверное, считаешь меня пустоголовой девицей, в которой нет ничего кроме сердечных страданий? — Нет, — поразилась Паулина. — Нет, с чего ты это вообще взяла? — Ади считает, что я увлечённая поэзией и театром дурочка. Сэми думает, что я слишком несерьёзная для того, чтобы стать Княгиней. Они не знают о Дино, а ты знаешь. Поэтому справедливо, что в твоих глазах я выгляжу так. — Ты уже начинаешь нести бред. — Я ведь отрицаю войну и Чудовище не потому, что я какая-то дура! Я всё прекрасно вижу, и понимаю, и боюсь, как все! Но я хочу… меньше думать о плохом с вами. С тобой. Я подумаю об этих ужасах сама, в одиночестве, всё обсужу с собой. А рядом с близкими я хочу радоваться и быть беззаботной, потому что в моей семье всегда были любовь и покой. — Мими, это прекрасное желание. Но близкие на то и близкие, чтобы вместе быть и в горе, и в радости. Невозможно всегда радоваться. Иногда нужно говорить о неприятном. В такие моменты и проверяется прочность связи. Помнишь, как ты мне рассказала о Дино? Тебе ведь было плохо и совсем не хотелось этим делиться. Но посмотри, разве стало от этого хуже? Мими, чуть улыбнувшись, тут же замотала головой. — С близкими проблемы нужно обсуждать. И решать в меру наших сил. Но лучше на свежую голову. Надо отвлечься. — Да, надо. Они худо-бедно собрались, разошлись по кабинетам и увидели друг друга только уже вечером. Тишина. Разговор не клеился. Отвлечься не удалось. Ади и Сэми тоже сегодня пропали. В конце концов соседки уложились на подушки, но продолжили смотреть друг на друга. Что-то было ещё не высказано. Что-то, что лучше сказать прямо сейчас и не говорить об этом потом. — Паули, — начала Мими, — Люцифер смотрит на тебя. Часто. Я думала, что мне просто мерещится, а теперь я поняла, что нет. Берегись его, прошу. Не знаю, чего он от тебя хочет, но он в тебе заинтересован. Паулина лишь промычала. Заснула она не скоро несмотря на то, что полноценно не спала уже двое суток. Смотрела в темно-синее, пронизанное серебряными точками, небо в окне и думала. Всегда, когда речь заходила о смерти, её ненароком уносило в течение совсем уж бессмысленных раздумий. При жизни она любила смотреть на звёзды, разглядывать небесные объекты в любительский лично собранный ею телескоп и изучать астрономию. В её уме рождались мысли о появлении Вселенной, о зарождении жизни и об её смысле; о возможности встречи с другими цивилизациями, о том, что может быть за пределами видимого; о том, что ещё предстоит узнать и о том, как разгадать загадки прошлого. В каждой звезде она искала ответы на вечные вопросы. После жизни появилась привычка залезать ночью на крышу и разглядывать небо, а мысли о вечном немного сменили траекторию. Если человеком Паулина думала о том, что ожидает после смерти, то теперь она думала о том, что… А имеет ли смысл жизнь без смерти? У жизни всегда должна быть цель, но каждая цель конечна. Что бывает, когда ты достиг всех целей? Смерть заставляет оценивать жизнь, дорожить каждым моментом и не забывать о том, что все, что у тебя есть, может быть отнято в любой момент. Из-за смерти люди стремятся понять и прочувствовать каждый миг своего существования. Бессмертные смотрели на конец жизни иначе. Одно лишь упоминание этого феномена бросало их в дрожь. У них не было второго шанса в отличии от людей, они не отправлялись в другой мир, не перерождались – ничего. После смерти наступала пустота, которая в Эфире именовалась отвратительно поэтичным словом – Небытие. Бессмертные считали, что именно смерть несла в себе бессмысленность жизни, ведь для чего тогда вообще была дана жизнь, если в один миг ты и все твои достижения, мечты, страсти просто исчезают? Звёзды пока молчали. Но Паулина точно знала, что ей абсолютно точно была ближе точка зрения бессмертных.

***

Декабрь наступил быстро, а значит, Паулину ожидал Эдем. На поляне вблизи Вавилонской Башни она предавалась приятным мыслям о том, что расскажет бабушке, какими чувствами поделится и что та ей ответит. Был риск, что их опять прервут, как в прошлый раз, но Паулина подумает об этом потом. Она вытянула последние капли апельсина, еле переборов себя, чтобы не откусить мякоть, и замотала остатки в платок, в котором возвращала Ионе каждый выпитый апельсин. Ей пока удавалось сдерживаться. Наказаний от Ионы практически не было, да и нарушений дисциплины от Паулины тоже заметно поубавилось. Белка, мурлыча, тёрлась об её ноги. Непризнанная с нежностью почесала её и взяла свои короткие палки из ротанга. Вращения по восьмерке были довольно хорошо отточены, однако, стоя на одной ноге и выполняя вращения и носком вытянутой ноги, и палками – было ох как непросто. Паулина убивала на это уже вторую тренировку. Если вращения в одном направлении ей удавалось вполне неплохо, то для противоположных ей ещё придётся попотеть. Опорная нога задрожала. Паулина зашипела и, сделав боковое сальто, перескочила на другую для продолжения того же упражнения. — А удары-то будут, балерина? Она в испуге подпрыгнула на месте. Сзади неё стоял Люцифер, ботинок которого заинтересованно обнюхивала Белка. Живот скрутило от смущения, что он застал её в таком виде, и от подозрительности. Голос Сэми, который предвещал ей смерть от рук принца, застучал в ушах. — Что ты здесь делаешь? — Вышел погулять. Увидел вдалеке знакомую фигурку. Дай, думаю, подойду. Мы давно не разговаривали. — Да, есть такое, — пространно ответила Непризнанная. Люцифер резко опустил голову, когда Белка стала крутиться вокруг его стопы. — Удивительно, что этот кот ещё живой. — Это кошка. И с чего бы ей не быть живой? — Сфинги и психофоры питаются всякой мелкой живностью. — Ну сфинги и психофоры далеки от кухни, где она живёт, и от Самбатион, где мы сейчас находимся. Паулина старалась вести себя как обычно, но получалось скверно. Ей с большим трудом удавалось перебороть тот дискомфорт, который охватил её с ног до головы. Как вести себя со своим потенциальным убийцей? А факт того, что он кое-что для неё значил, просто сводил с ума. Люцифер насупил брови. Всё-таки заметил её стеснение. Чёрт. Рядом лежала отломившаяся длинная ветвь. Он ловко подхватил её носком ноги, подбросил и взял двумя руками как шест. Выждал. А затем резко сделал колющий удар в область живота. Паулина, не думая, заблокировала его базовым движением, которое выучила с Дино. Люцифер одарил её едкой улыбкой и нанёс удар в бедро. Но и тот был отбит. Миг беззвучного разговора – вызов принят. Люцифер снова напал первым. Его движения были напористыми, быстрыми и нацелены на изнурение противника. Паулина едва поспевала за его сильными и точными ударами, но знала, что долго не протянет. Удивительно, что она вообще смогла отбиваться. Люцифер владел копьём, как и Дино. Но если стиль Дино упирался в манёвренность, то у него был шквал ударов, чтобы поскорее пробить защиту. Контратаковать не представлялось возможным. Уклон, отскок назад. Ветвь опять чуть не достигла её, глухо ударившись о столб. Паулина вдруг ухватилась за ту секунду, за которую Люцифер открыл живот, и сделала обманный оборот правой палкой, чтобы с размаху ударить левой. Люцифер перехватил её и с силой дёрнул на себя – Паулина чуть застонала от боли, оставшись только с одной вооружённой рукой. Воспользовавшись её оторопью, он дал ей по колену. — Ты почти труп. Надменная ухмылка взбесила. Непризнанная резко взмахнула крылом, обманно целясь в лицо. В тот же миг, когда он уклонился, она почти – Дьявол, почти! – достигла палкой его груди. Не успела. Люцифер начал опять наносить удары, а потом сделал подсечку, против которой Паулина не выстояла, но смогла поймать занесённую над ней ветвь и попробовать опять контратаковать. Он перехватил её вторую руку. Резким круговым движением она вывернула кисть. Рука оказалась снизу, и тогда Паулина рывком зашла ему за спину, обхватила шею руками, а талию – ногами. — Ах ты паучиха! Люцифер завел руки назад, схватил её за шиворот и кинул на прогиб, но Паулина успела вцепиться за его идеально причёску, с удовлетворением поняв, что наконец-то сейчас нанесёт ему урон – и физический, и моральный. Принц болезненно зашипел, когда они вместе перевернулись. Она мгновенно подскочила, но Люцифер уже откровенно навалился на неё всем телом, схватил запястья и прижал к земле. — Ты труп. — Ещё посмотрим! — воинственно выкрикнула Непризнанная, изо всех сил пытаясь вырваться. Разумеется, тщетно. — Через пару лет! Люцифер снисходительно рассмеялся. — Сойдёт. Для Непризнанной. И полутра лет тренировок. И без раскрывшихся способностей. — Это всё Дино. До чего же Дино был прав, когда говорил, чтобы она ни в коем случае не позволяла противнику вступить с ней в рукопашный – у неё слишком мало силы и веса. — Учитель из него явно выйдет лучше, чем из его отца. — Может, ты наконец-то слезешь с меня? — возмутилась Паулина, со смущением обнаружив, что Люцифер устроился прямо между её ног. И ему, определённо, было комфортно. А ей… Ну, она точно кое-что ощущала. — Любишь быть сверху? Досада от предыдущей мысли и эта реплика разозлили её окончательно. Паулина с размаху дала ему лбом по носу. Он, сцепив зубы, застонал. И она тоже. В голову будто впились тысяча маленьких камушков, а перед глазами вспыхнули искры. Теперь желание убивать возросло троекратно, но вместе с ним же появилась потребность утопиться в крепком алкоголе, чтобы забыть этот ещё один позор. — Ты больше себя ударила, чем меня, дурная. Хватка ослабла, и Паулина возбуждённо стала отпихивать его от себя. — Ты пришёл меня тренировать? — Бесить, — он несколько нервно пригладил лохматые волосы. Лицо его выражало крайнее неудовольствие от того, что его идеальный вид подпортился. — Ты такая смешная, когда злишься. Похожа на свирепого хомяка. Она лишь неотрывно смотрела на него с чувством глубокого… бешенства. Свою работу он выполнил хорошо. — Ладно, зануда. Я пришёл пообщаться. — У тебя есть какие-то новости? — Нет. Просто решил подойти. Паулина изумлённо приподняла брови. — Люцифер, это опасно. Сейчас ещё даже не ночь. А если нас… — она по привычке оглянулась. Вокруг лишь деревья, река, стены Вавилонской Башни вдали и последние солнечные лучи, окрасившие небо в пурпурный цвет. Красиво. Но как же опрометчиво! — Чёрт, нас же действительно могли увидеть! — Что плохого в том, что принц Ада решил поговорить с Непризнанной? — непринуждённо спросил он. — Ты шутишь? — Да. Но вообще я устал скрываться. Паулина потерялась в собственных эмоциях. Вдруг стало как-то… сладко на душе. Захотелось ещё услышать что-нибудь подобное от Люцифера. Потом улыбнуться ему, по-доброму поддеть и сказать что-нибудь приятное. Она тоже устала скрываться. Ей тоже хотелось открыто подойти к нему и поговорить. О чём угодно! Но их связь чревата последствиями. Принц не мог дружить с Непризнанной. «Твою мать, ну почему?! Почему мы не можем… Не можем…», — кричало что-то в районе груди. Затем зазвучала голова: — «Потому что ты ему не ровня. Потому что он может убить тебя». — Я не знаю, чем тебе помочь. — А ты нет? — с какой-то больно резавшей надеждой спросил Люцифер. — Я привыкла делать то, что мне не нравится. Он недовольно цыкнул. Пауза, которая повисла между ними, заставляла его с хрустом заламывать пальцы, а её – сжимать ткань одежды потными ладошками. Они оба были в тупике. — Я тут подумал, что нам пора прогуляться. Зачем он делал? Зачем принуждал Паулину забывать о предостережении Сэми? Об осторожности, которую они оба должны соблюдать? — Ты мне обещала прогулку на Небесах. К тому же я планирую посетить Звёздную Твердь. — Зачем? — А не ты ли хотела побольше узнать о Метатроне и храме, который искал Винчесто? — Ах да… Когда ты хочешь туда слетать? — На Рождество. Вас больше не повезут на солнечных ладьях, вы сами будете добираться до Эдема. Это будет для вас первой самостоятельной экскурсией на Небеса. — Постой, ты хочешь, чтобы вместо Эдема, я полетела с тобой? — Да. Предложение ошарашило не меньше, чем весь остальной диалог. Паулина давно хотела посетить Зебул, Четвертое Небо, однако Рождество – единственный день в году, когда она себя ощущала дома, – не то событие, которым она была готова пожертвовать. Даже ради истины. Может быть, однажды она научится правильно расставлять приоритеты, но не сейчас. Она всё ещё человек, а не бессмертная. — Ты хоть понимаешь, что ты мне предлагаешь? — Полететь со мной на Четвертое Небо. — Нет. — Что? — спросил он с обескураженным видом. — Я не пожертвую своей встречей с бабушкой ради тебя. — Это не ради меня, а ради… — Даже ради разгадки – нет. От одного дня ничего не изменится. — Ты серьёзно? — усмехнулся принц так, словно она сказала полную чушь. — Абсолютно. Люцифер качнул головой, осматривая её с головы до пят. Чуть дольше задержался на губах, но Паулина смогла это уловить и, отвернувшись, вспыхнула. Что это значило? — Я тебе приказываю. Она ошарашено уставилась на него. — Прости? — Ты плохо слышишь? — Люцифер близко наклонился к ней, отчего в голове у Паулины заворошился целый рой мыслей. — Я тебе приказываю. Она опустила глаза на его губы: полные, в тон его загорелой кожи, с чётким, но мягким контуром. Должно быть, они были мягкими и горячими. И совершенно точно умело целовались. Паулина внезапно задумалась об этом. Люцифер был страстной натурой, порывистой и прихотливой – наверняка и поцелуи его были такими же. А щетина, которую он никогда не сбривал, наверное, кололась, царапалась и щекоталась, придавая ласке ещё бо́льшую пылкость. Когда Люцифер улыбался, у него появлялась ямочка на левой щеке; когда он был раздражён, то в презрении кривил рот; когда глубоко задумывался о чём-то, то подносил к нижней губе согнутый палец. Когда… Нет. Хватит. Паулина больше не будет думать о этом. Не сейчас. Секундное замешательство было для Люцифера призывом к действию, и только он наклонился к ней ближе, как она отпрянула. — Ты мне не указ. В глазах принца полыхнуло пламя, от которого она испуганно дёрнулась, но не струсила продолжить: — Я и так делаю достаточно для тебя. И не собираюсь упускать единственный день в году, когда я могу… — Ты жалкая, — резко и жестоко процедил Люцифер. — Ты держишься за прошлое так, будто бы ещё можешь вернуться туда. Но ты не можешь. Ты здесь, Непризнанная. И ты в самом центре начинающейся бури, поэтому, если хочешь выжить, то делай так, как я тебе говорю. Всё романтическое, нелепое и наивное наваждение исчезло бесследно. Паулина посмотрела на Люцифера теми глазами, когда ещё не видела в нём ничего, кроме избалованного принца. — Убирайся. — О, я тебя задел? — ядовито оскалился он. — Что ж, кто-то должен был тебе это сказать. Знаешь, какая настоящая причина вашего искупления грехов? Очищение от прошлой, убогой, ничего не стоящей жизни. Вы должны отринуть всё земное, чтобы стать чем-то бо́льшим. Но ты, как клещ, вцепилась в то, что уже давно утратила! Как раньше не будет, глупая ты Непризнанная. Когда ты уже наконец это поймёшь? До чего же она ненавидела это чувство – неминуемо подступающие, больно саднящие слёзы от горечи, разочарования и бессилия. Слова Люцифера были жгучими и отвратительными. Её сердце зашлось в бешеном ритме от осознания того, что у неё, в сущности, не было конструктивного ответа на это. Сначала вырвался смешок, потом полились слова, которые она не хотела озвучивать: — Если бы у тебя была нормальная семья, ты бы не посмел мне такое сказать. Не жалей меня, Люцифер, жалей себя. Ты действительно не более, чем избалованный принц, который делает только то, что ему хочется. — А почему я не могу делать то, что мне хочется? Думаешь, я уподобляюсь вам, людишкам, и трачу свою жизнь на других? — Вот поэтому ты один. Ты потакаешь своим желаниям настолько, что даже на миг не допускаешь мысли о том, что сделал кому-то больно. Уж не знаю, кто в тебе это взрастил: тиран-отец или загадочная мать, о которой двусмысленно отзывалась Арахна? Кадык Люцифера поднялся и опустился, выдавая его накатывающий гнев. Она зашла на ту территорию, куда не следовало никогда соваться. Как и он. Они оба друг другу сделали больно. Демон схватил её за рукав и грубо притянул к себе. Паулина неосознанно приготовилась защищаться. В голове снова стал пульсировать голос Сэми. — Своим языком ты дёргаешь Дьявола за хвост, — с угрозой прошипел он. — Помни своё место – ты всего лишь Непризнанная. Он взлетел, вышибив из Паулины остатки чувств.

***

Они сидели под ветвями отовсюду заметного и плодовитого Древа Жизни, которое было столь огромно и прекрасно, будто являлось центром Вселенной. Плоды его вкушали праведники, когда попадали в Рай, тем самым возвращая себе молодость или самые любимые годы в их жизни. Дерево благоухало тысячами ароматов. Паулина, залюбовавшись, невольно потянулась к алому спелому яблоку, но ей тут же, как маленькой девочке, хлопнули по кисти. — А ну, брысь! — строго сказала Виоланта. — Без рук решила остаться? Непризнанным нельзя касаться плодов этого дерева. Вам что, не рассказывали в Школе? Паулина неловко пробормотала «оу». В воспоминаниях зазвучал голос Девоны, которая рассказывала, что к Древу Жизни может прикасаться только чистая душа, ибо его плоды – это плоды праведника. — Пожалуй, что рассказывали… — А ты, видать, опять ворон считала. — Никого я не считала! — насупилась она. — Я просто не запомнила. У меня, знаешь ли, голова была другим забита. Я тогда только умерла, и всё такое… — Я же и говорю: ворон считала. — Вот ты вроде в Раю уже давно, а всё такая же вредная. — Так от кого, ты думаешь, тебе такой характер достался? Непризнанная прыснула со смеху и положила голову на плечо бабушки. — Ты какая-то потерянная. Почти как в прошлый раз. Неужели ещё не привыкла к Эфиру? — Привыкла. Просто… — она обречённо прикрыла веки. — За пределами Эдема много чего происходит. И меня это беспокоит. — Ты говоришь о Чудовище или о войне? — Ты знаешь об этом?! — Херувимы рассказывают здешние волнения тем, чьи родные готовятся стать бессмертными. — А что именно они рассказывали? — Всё, что ты и так уже знаешь, верно? Паулина промолчала. В душе заскреблись все те вопросы и тревоги, которые она давно уже хранила в себе. В частности, её выживание. — Бабушка, если бы ты стала Непризнанной, как бы ты себя вела? — Я бы играла по правилам. — Что? Ты? По правилам? — она рассмеялась, искренне считая, что этот ответ всего лишь шутка. Бабушка не отличалась покладистым характером. — Я не в том положении, чтобы гнуть свою линию, — серьёзно продолжила Виоланта. — Я должна подстраиваться под условия, в которые я попала. Потом постепенно, шаг за шагом я бы показывала зубы. Но только там, где это необходимо. Хитрость, Паулина, её тебе всегда не доставало. Теперь скажи, что тебя так волнует. — У меня забита голова. Абсолютно всем! Я не знаю, за что хвататься. Только я распутываю одну нить, как следом появляется другая – более спутанная. А недавно… я увидела целый клубок. И я боюсь, что сколько бы я ни пыталась его размотать – всё будет без толку. «Я всё равно в итоге умру?» — Я ужасно боюсь умереть, бабушка, — привычно в горле образовался ком, заставив голос дрогнуть, а глаза зачесались так сильно, словно их жгли раскалённым железом. Этот страх делал её невыносимо слабой. — Только не опять. Виоланта грозно на неё посмотрела, хотя Паулина, как маленькая девочка, ожидала, что она снова начнёт щипать её за щеки. — Тогда включай уже наконец-то хитрость, Паулина! Ты же умная – а это уже половина хитрости. Теперь ищи выгоду. Что ты можешь сделать, чтобы не умереть? Мысли смешались в одну огромную кучу хлама. Отсеять лишнее, отринуть эмоции, запереть чувства. Сделать голову структурированной, поставить каждую мысль на свою полочку, сделать закладку на нужной странице, выписать только необходимое. Составить план. Паулина должна мыслить трезво, чтобы жить дальше. «Люцифер убьёт меня. Как я смогла до этого довести ситуацию и как её теперь избежать? Допустим, я его предала. Каким образом? Рассказала всё, что мне известно Серафиму Кроули, а тот – Совету. Совет объявляет войну Сатане. Но… что могло меня заставить так поступить? Обида? Люцифер сильно меня оскорбил, но у меня и мысли не мелькнуло о таком поступке. Быть может, он первый предал меня? Но в чём? Я нашла все части мозаики, узнала историю Мальбонте и… осталась ни с чем? Он просто выбросил меня, как мусор? Хм, да, подобное отношение, наверное, подтолкнуло бы меня… Нет! Я же не идиотка! Я бы знала, что это приведёт к открытому столкновению в ту же секунду! Нет, здесь что-то не так… Чтобы Люцифер меня не убил, я, по-видимому, должна от него отстраниться, перестать сотрудничать, закрыть историю с Мальбонте, верно? И тогда Люцифер заподозрит что-то неладное…» Мысли всё ещё переплетались и пересекались, но разобрать начало и конец уже можно было. Вихрь в голове утихал. Виоланта её не отвлекала, прекрасно зная, как выглядит её внучка, когда в чём-то старается разобраться. Тишина. Ей нужна тишина. Она найдёт ответ. «Я ведь слишком много знаю. А дальше дело за малым: иголка Арахны действует не более семи лет, к моменту нападения у меня останется только два клейма. Очевидно, что за шесть-семь лет я не успею избавиться от пяти грехов. Значит, моя голова будет уязвима! Кто-то увидит мои воспоминания! Учитывая то, что я попала под какие-то подозрения всех в этой Школе, то неудивительно, что однажды такое может произойти. Тогда Люцифер посчитает, что, отстранившись, я сама всё рассказала. А если… Если действовать вопреки видению?» Иногда мысли уходили вглубь, на уровень подсознания, чтобы там созреть и найти ответы на волнующие вопросы. Паулина наконец вытащила их. Вот только эти ответы противопоставлялись любой логике и инстинкту выживания. Сложно было в них поверить. Однако весь предыдущий монолог именно к этому и вёл. «Я продолжаю работать с Люцифером, веду себя как ни в чём не бывало, максимально располагаю его к себе. Делаю всё, чтобы он меня не убил. Рассчитываю точное время, когда почернеет иголка, и либо иду за новой, либо ищу альтернативы. Хитрость, Паулина. А отстраниться – проще всего». — Мне кажется, ты нашла ответ. — Надеюсь на то. Она не умрёт. Не позволит. Люцифер не убьёт её.

***

Дино сильным рывком отвёл руку Люцифера в сторону, толкнул плечом и вывел из равновесия. Он устоял на ногах, но за секундное замешательство получил удар в челюсть локтем. Следующий удар был отражён, и Люцифер из полуприседа нанёс атаковал прямо в грудь, отчего его отбросило на метр. Однако и он тоже не упал. Они помедлили, перемещаясь вокруг друг друга, выбирая нужный момент. Демон сделал выпад первым: размашистый удар в область виска был успешно отклонён. Движение оказалось обманчивым, потому что Дино тут же получил по носу, после чего последовала серия коротких ударов по рёбрам. Нокаутировать противника не удалось – ангел успел развернуться и атаковать в горло. Они продолжали бороться, переходя от защиты к атаке и обратно. За каждым ударом, за каждым блоком стояло неисчислимое количество тренировок и упорства. Зрелище было захватывающим – Люцифер и Дино были равны. Если бы не одно «но». Они были без рубашек. Паулина всегда обладала великой слабостью к мужским спортивным торсам. К мускулам, и прессам, и выступающим венам… Да и в принципе к такой стереотипной мужской красоте. Когда в амфитеатре появились лучшие ученики Школы и начали это представление, она наивно ожидала, что будет внимательно отслеживать каждый выпад, подмечая все нюансы, которым её обучали Дино и Алрок. Ну, Паулина подметила. То, что их тела были настолько напряжены, что рисовали в мозгу картины, не относящиеся к тренировочному бою. Мими сидела не менее… обмякшая. И у обеих головы поворачивались ровно в те стороны и под те углы, под которые заносились тела Дино и Люцифера. Страшнее этой подростковой реакции было только то, что у Паулины периодически отвисала челюсть, когда смотрела на бронзовый, разгорячённый, покрытый татуировками торс принца. Бицепсы у него были больше, чем у Дино, а пресс более упругий и выделяющийся… «Докатилась. Публично предаюсь эротическим фантазиям!» Бой прекратился. Они пожали друг другу руки и с ухмылками повернулись к девушкам, которые продолжали на них таращиться во все глаза. По полю прокатился мужской смех. — Мы вообще не на вас смотрим, самовлюблённые придурки! — крикнула им Мими. — Ну да, здесь же много на что можно посмотреть, — сострил Дино, потирая полотенцем взмокшую шею. Мими швырнула в него камень, но, поскольку они сидели практически на самом верху трибун, то камень едва ли упал рядом с обидчиком. Парни снова откровенно захохотали. — Меньше выпендриваться надо! — вступилась Паулина. — А-а-а, — издевательски протянул Люцифер, — так всё-таки вы смотрели. — Как на надоедливых мух. — Какая дерзкая Непризнанная, мне нравится. Люцифер улыбнулся в самой наглой манере. Паулина поймала мимолётный, но очень многозначительный взгляд Дино, и решила замолчать. Парни пожали друг другу руки, после чего Люцифер сразу же покинул поле. Немного погодя, улетел и Дино. — Знаешь, он меня бросил, — начала Княжна. — Что?! — Паулина подскочила с места. — Когда? — Два месяца назад. Я не смогла, поэтому это сделал он. Я ему рассказала видение Сэми, и он сошёлся со мной во мнении, что это произойдёт из-за нашей связи. Сказал, что, если для моей безопасности ему придётся исчезнуть из моей жизни, то он это сделает. — Мими… я… Шепфа, мне так жаль! — ей совершенно нечего было сказать. Разрыв её двух дорогих друзей заставил что-то в груди сжаться в комок. — А я ведь говорила о наших с Дино тренировках… Я не хотела причинять тебе боль. — Перестань, Паули, откуда тебе было знать? Я в порядке. Ну почти. Это у нас уже не в первый раз. Надеюсь, что всё-таки последний. Нам надо двигаться вперёд. Хорошо, что Дино оказался сильнее меня. Мне кажется, что я бы не смогла это сделать даже стоя на эшафоте. Мими говорила всё с лёгкой улыбкой, но Непризнанная прекрасно понимала, каких сил ей стоило напустить на себя эту безмятежность. — Мими, я знаю, что мои слова покажутся до глупости смешными, но я уверена, что вы справитесь, — она взяла Мими за руки и заглянула в глаза. — Мы справимся. Однажды всё будет хорошо. — Я знаю, — та сжала её пальцы в ответ. — Мы уже справляемся. Ади стал показывать невероятные – для него, конечно же, – успехи в учёбе. Сэми больше старается на боевых тренировках. Я держусь на расстоянии. А ты… Паули, я много думала о тебе и Люцифере. Я даже предположить не могу, что ты можешь сделать, чтобы он… Мими отвела взгляд и в неловкости прикусила губу, будто бы ей было сложно говорить дальше. — Знаешь, Сэми хоть и сказал, что тебя убьёт Люцифер, но на самом деле он не видел твоей смерти. Я с ним долго разговаривала – он видел только, как Люцифер накинулся на тебя. — Если Люцифер накинется на меня в своей Второй Ипостаси, то навряд ли я выживу после такого, — сказала Паулина со смешком. — А вдруг? Может, он просто… изобьёт тебя? Но оставит в живых! — Твой оптимизм меня восхищает. Мими, я тоже много об этом думала, и, честно говоря, я ужасно устала. Просто давай делать то, что должны. — Но что ты будешь делать? — Для начала я хочу провести с тобой время без всяких мужиков, — она хитро выгнула бровь и ткнула демоницу в рёбра. — И вообще ты предательница! Я видела, как ты запихивала в шкаф новое платье, и даже не показала мне! А я ради тебя выкрала бутылку глифта! — Ты – что-о-о?! И ты молчала? — Как и ты! Подруги, смеясь, взлетели. Вечер обещал быть весёлым и громким, а утро – с явным запахом перегара и залитым новым платьем. У подлёта к их комнате Паулина заметила знакомый алый блеск вдалеке. На Ээи. Но в этот раз она его проигнорировала. Нужно было подождать ещё немного. По крайней мере, Паулина лелеяла надежду, что достаточно выучила Люцифера.