Page 404

... да не будет потом, потому что есть лишь сейчас, всегда — только сейчас, но такое, что впору aufgeben уже давно, ну хотя бы до наступления завтра. Ближайшие перспективы. Ближайшие интервалы, термины, аппоинтменты. Ближайшие дела: перемолотая рутина, короткие просветы, которых хватает выдохнуть — но не дышать. Утра, поставленные на паузу, вечера, где рабочие мотивы зашумляются поисками новой работы, все у нас вверх тормашками, все — как у людей. Willst du sagen, dass du aufgibst?* Нет, конечно нет, торобелочки же не сдаются. Они сделаны из стали, наглости, бравады, упрямого желания переть вперед асфальтоукладчиком, а отоспаться — в следующем столетии, и еще немного — из любви. Достаточно из любви, чтобы пока еще летать. Какое твое самое светлое воспоминание, белка? Способна ли ты еще на полноценный Патронус? Хотя, теплится вот что-то на кончике хвоста, не все еще сожрано, не все — обращено в пустоту фактов, навсегда отрезанную от эмоций. Пение забыто, стихи заброшены, писать равнозначно слишком о многом и ни о чем, а потому не стоит, нетворк прорежен или целями, или двадцать вторым, или циклично — временем и обстоятельствами, а новый не наработан, потому что ресурс не бесконечен, у него сели батарейки. У любви — нет, потому что она взаимная, потому почти всесильная, раз поглощает, замещает, перерабатывает собой многое, сама не пачкаясь. Изоляция могла бы быть благом, будь она осознанной. Вынужденная же теряет свою сладость, зато обретает острую пряность. И весомую горечь. Язык — самое доступное, что есть для донесения результата, доведения претензий, рассказа о важном и молчания о прошлом. Он же вмиг становится неуклюжим, неемким, недостаточным, ошибочным, еле звучащим, когда ты с ним только знакомишься или даже, пусть и недолго, учишь. Им не хочется пользоваться, чтобы не добавлять к комку итерационно накатывающего недовольства собственной же персоной социализацию на уровне ежика в террариуме: сарказм под колючками и природная юркость против простого факта "их было и будет больше". Делайте ваши ставки, господа. Или отводите глаза, исход известен заранее — и так всегда. Тот, кто в шутку придумал игровое колесо для братьев наших кошачьих, что-то, зараза, знал. И продолжается кино, и бегут лапки по шершавому дереву, цепляя новые занозы, но когда изредка посещает мысль выйти с этого чертова колеса, ее же молниеносно догоняет другая. Простая такая, смешная, привычно уже неуклюжая, потому что безысходно лаконичная. "А куда?" --------------- * "Уж не хочешь ли ты сказать, что сдаешься?"