Долгая ночь: Гнев императора

      Услышав, как открывается дверь, Салда подняла голову от карты Найды и быстро вскочила, едва не опрокинув чернильницу. Поднесла перепачканные чёрными чернилами пальцы к виску, выпалила:              — Здравия желаю, мой император!              Безмолвный кивнул:              «Сядь. Как идёт работа?».              — Лучше, чем могла бы, Ропот, — Салда опустилась в кресло. — Или… В общем, мы выбили Верных из северных пригородов Найды, но за восточные пригороды они держатся всеми выступающими частями тела. Мы потеряли половину кирасиров и подавляющее большинство гренадёров. Но нет ху… худа, а не того, что ты сейчас подумал, Ропот, без добра. Потери в живой силе восполнить нечем, но я ввела в бой танки. У Верных остались только винтовки, да и патронов не хватает. Механизированные корпуса станут для них крайне неприятным сюрпризом… а для нас — оружием победы.              «Надеюсь. У нас нет права на ошибку. А где маршал?».              — Маршал в штаб западного фронта отбыть изволили. Сказал, что там он нужнее. Скажи, Ропот, ты его назначил чисто ради знакомства? — поинтересовалась Салда.              «Ясное дело, — Безмолвный кивнул. — Ты ведь и сама всё понимаешь… Краст был первым, кто ко мне примкнул. Есть более опытные командиры — скажем, ты… или Игнис… или Лод… ох…».              Император опустил плечи.              — Расслабься, — Салда улыбнулась во все зубы. — Опыт — дело наживное. Ещё удивишься тому, как быстро нынешние лейтенанты станут полковниками… и не по званию, а по сути. К делу. Мехкорпуса отправлю в восточные пригороды, пусть займутся Верными. Восточный фронт, судя по твоей телеграмме, можно считать временно безопасным… А вот западный вызывает опасения.              «Что правда, то правда… — Безмолвный поджал губы и сел напротив Салды. — Рубийцы пленных не берут. Мы смогли отбросить их от Найды, но больших успехов пока не достигли…».              — Значительную сил сковали Верные. Примерно столько же отнимает восточный фронт. Когда эти силы высвободятся, от Рубы только пух и перья полетят.              «Надеюсь. Конечно, наши войска технологически превосходят рубийцев, но до полного перевооружения армии ещё далеко».              — Ропот, я уже говорила. Ты как будто в моём полку не служил… Солдаты Праймуса созданы для того, чтобы делать невозможное. Сколько раз мы побеждали в, казалось бы, безнадёжных битвах?.. Наш полк кидали в самые горячие точки, и мы всегда побеждали. Порой гибли почти полным составом, но не отступал никто. И всегда, всегда одерживали верх…              «Салда, мы были полком специального назначения. Куда ещё нас могли посылать? Жуков собирать на полях?.. Но далеко не все наши бойцы обладают выучкой, дисциплиной и боевым духом спецназа. Профессиональных военных в твоём подчинении, Салда, ныне меньшинство. Большую часть наших сил составляют новобранцы. Большая часть знает только, что винтовка — это палка, которая иногда каким-то чудом стреляет…».              — Вымуштруем, — флегматично сказала Салда. — Толковый командир и толпу крестьян с топорами и кольями превратит в армию, способную воевать и побеждать.              «Если бы… — Безмолвный меланхолично вздохнул. — Но… впрочем, ладно. Ладно. Я, с твоего позволения, пойду передохну. У меня были те ещё последние деньки…».              — В первый раз с момента твоего воцарения слышу от тебя здравую мысль, Ропот, — Салда с ухмылкой подняла два больших пальца. — Отдыхай, конечно. Если что-то случится, я пошлю к тебе гвардейца.              Когда император ушёл, Салда сняла трубку телефона внутренней связи и набрала код гвардейской дежурки.              — Говорит полковник Салда Виктория. Ввиду ситуации временно принимаю высшее командование армией на себя. У спальни императора установить караул. Всех, кто заявится, разворачивать и отправлять ко мне. Вопрос об уместности обращения непосредственно к императору решать буду индивидуально. Без прямого приказа императора не беспокоить.              Получив утвердительный ответ, Салда вернулась к незаконченным планам. Верные заняли восточный пригород Найды, сектора под номерами от шестого до одиннадцатого. С запада столице угрожали рубийские войска; отборные части были брошены им навстречу, и пока что держали их на расстоянии. Пока что. Салда не питала иллюзий. Они продержатся ещё неделю-другую — не больше. Потом надо будет срочно перебрасывать на западный фронт пехотные части, артиллерию и танки. Горючего и снарядов для танков, боеприпасов для артиллерии не хватало катастрофически. Самое большее двадцать процентов военных мануфактур работали на поддержание текущих нужд армии. Остальные были нацелены на перевооружение. Итог был предсказуем — защищать столицу с каждым днём становилось всё сложнее и сложнее.              Салда распустила косичку и начала заново заплетать её — нервозная привычка. Это помогало сосредоточиться на решении проблемы.              Итак… С Верными она разберётся — это не займёт много времени и не потребует большого напряжения сил. Салда не просто вслепую верила в своих солдат — знала, на что они реально способны. Верные деморализованы и разобщены, единого управления у них нет, да и каждый патрон на счету. Мануфактурщики дел с Верными не вели под угрозой немедленной казни с конфискацией. Фискалы, назначенные Игнисом, блюли порядок денно и нощно, и от их взгляда не могло укрыться ничего.              Рубийцы… Вот где светят реальные проблемы. Солдаты и офицеры западного фронта уже сейчас показывают чудеса мужества и героизма, чтобы не пустить чужаков в столицу. Сражаются по колено в трупах. Но долго это продолжаться не может. Потери уже сейчас зашкаливают — в строю осталось едва ли тридцать процентов личного состава дивизий. Послать подкрепления не представляется возможным… Значит, надо действовать немедля.              Сняв трубку телефона внутренней связи, Салда несколько раз крутанула диск и ровным голосом произнесла:              — Командному составу третьего гвардейского полка немедленно подняться ко мне.       

***

             Отдыха не получилось. От волнения Безмолвный не мог не то, что заснуть — хотя бы пару минут усидеть на месте. Переодевшись в халат, император ворочался на ложе. Считал в уме до миллиона, мысленно пел себе колыбельную из детства, даже опрокинул полстакана чирка из стоящего на столе графина — ничего не помогало. А принимать снотворное после предыдущего раза Безмолвный вполне обоснованно опасался — мало ли когда он может понадобиться… Салда, его лучший командир, едва не погибла из-за его оплошности. И чрезмерно доброй инициативы Игниса, куда ж без этого.              В конце концов Безмолвный сдался. Аккуратно заправил кровать (привычка осталась ещё с армии, Салда своих подчинённых за малейшую неаккуратность, по своему собственному выражению, «дрючила беспощадно»), снял и положил под подушку ночной колпак, опрокинул ещё полстакана. Разум на секунду подёрнулся спиртовой пеленой. Проморгавшись, император дёрнул за шнур звонка. В дверях спальни появился слуга.              «Сбегай на кухню, — велел император, садясь за рабочий стол. — Пусть сообразят закуску к чирку… и что-нибудь лёгкое».              — Немедленно.              Итак… какова в точности ситуация? Разведчики, заброшенные в тыл рубийским войскам, сообщают, что в штабах обсуждают скорое наступление. Маршал отбыл в штаб западного фронта… для координации действий и руководства или просто чтобы сбежать из ставки главнокомандующего? Скорее всего первое. Краст — редкостный дуболом, но в трусости его обвинить сложно. И к тому же он кровно предан своему императору и старому другу. Нет, маршал не мог всё бросить и бежать. Не в его это стиле.              Итак, маршал лично отбыл на наиболее угрожаемое направление. Как только Салда закончит с Верными, можно будет назначить её начальником штаба западного фронта. Глядишь, маршал чему у неё и научится… Салда — старый офицер, всю жизнь под ружьём, да и талантом её жизнь не обделила. Какая ирония — и главнокомандующий, и назначенный им маршал вынуждены учиться военному делу у полковника…              В спальню снова заглянул слуга — уже с подносом в руках. Безмолвный кивнул:              «Благодарю. Поставь… вот сюда».              Налив себе на глаз две трети стакана, император залпом выпил чирк. Снял с подноса крышку, невольно улыбнулся: дворцовый повар не ударил в грязь лицом, получив посреди ночи приказ «сообразить что-нибудь лёгкое». Овощной салат, запечённая тыква и бутерброды. Особняком стоял высокий бокал с крышкой, наполненный крепким бульоном. Повар явно был в курсе, что император уже несколько суток спит лишь урывками.              Перекусив и выпив мелкими глотками бульон, Безмолвный вернулся к работе. Если рубийцы начнут наступление… кого можно будет выдвинуть им навстречу? Салда может сколько угодно бить себя пяткой в грудь, но она ещё долго будет занята Верными. Кроме того, даже легендарному полковнику надо хоть иногда спать. Безмолвный уже решил, что после зачистки Верных отправит Салду отдыхать — хотя бы на несколько часов. Но рубийцы могут начать наступление в любой момент… На маршала рассчитывать глупо — он слишком неопытен. Игнис выполняет задание в Карте. Результаты его работы можно будет увидеть в ближайшее будущее. Есть ли в его окружении другой опытный офицер?.. Лод? Он много лет отслужил штабистом. Имеет опыт командования, но целый фронт ему не доверяли никогда… А есть выбор? Похоже, что нет.              Гвардеец из внешнего караула, посланный за первым советником, вернулся на удивление быстро. Лод, несмотря на то, что его подняли посреди ночи, явился к императору при полном параде, одетый с иголочки, с пером в нагрудном кармане и кобурой на поясе. Сев напротив Безмолвного, первый советник флегматично уточнил, поправляя волосы, заплетённые в толстую косу:              — Надеюсь, ты вызвал меня не для того, чтобы сообщить о смещении с должности и аресте?              Безмолвный даже не улыбнулся:              «Лод, мне не до шуток. Ты в прошлом штабной офицер, и я прошу тебя временно занять должность начальника штаба западного фронта. Больше некому. Если рубийцы захотят снова явиться под Найдой, кому-то надо будет их остановить».              — Действительно некому? — уточнил Лод. — Не подумай, что я отказываюсь, Ропот, просто хочу знать ситуацию.              «Действительно. Обычно такие дела я поручаю Салде или Игнису, но они оба заняты».              — У тебя есть ещё маршал.              «Ему ещё учиться и учиться. От сержантских звёзд до маршальских погон за несколько лет — не слишком ли быстрый взлёт? Он даже взводом не привык командовать…».              Лод, спросив взглядом разрешения, налил себе стакан чирка. Залпом выпил, заговорил, дыша спиртом:              — Ты знал, кого назначил на этот пост, Ропот. Понимаю, что Краст был первым, кто пошёл за тобой, но всё же прояви чуть больше разборчивости в кадровой политике.              «Я, кажется, совета не спрашивал. Принял назначение — ну так иди готовься к отправке на западный фронт. Ближайший состав доставит тебя в ставку западного фронта. И, пожалуйста, Лод… Если рубийцы войдут в столицу, всё будет кончено. Сдержи их, пока Салда не расправится с Верными. Потом начштаба назначу её».              — Постараюсь, но ничего не могу обещать. Ты и сам всё понимаешь, Ропот.              «Понимаю. Иди».              Оставшись наедине с собой и тяжёлыми размышлениями, Безмолвный послал гвардейца на кухню за добавкой бульона. Усталость понемногу брала верх, но Ропот был верен своему кредо — отдохнёт после покорения планеты. В конце концов, император — слуга своего народа, своих солдат и офицеров… стало быть, должен держать лицо.              Гвардеец принёс с кухни поднос, на котором кроме бокала с крепким бульоном стояли деревянная миска с неровно нарезанными и круто посоленными сухарями, баночка с перечным соусом и тарелка с вяленым мясом. Безмолвный не сдержал улыбки. Что ни говори, а в заботливости его подданным отказать нельзя, это точно. Минут десять император хрустел сухарями, обмакивая их в перечный соус, и размышлял, размышлял, размышлял.              Итак, все три фронта можно считать относительно безопасными. Его непосредственное вмешательство нигде не требуется. Что же насчёт гражданской ситуации в Найде… Пожалуй, с гражданами не помешало бы побеседовать. Задача классом выше среднего. С одной стороны, Безмолвный не имеет права ничего скрывать от своих подданных. В каком-то смысле его подданные — его дети, а заботливый отец ничего не скрывает от детей. Но с другой — император понимал, что обороноспособность столицы держится в том числе и на боевом духе жителей. Стало быть, имеющуюся правду надо преподнести так, чтобы не деморализовать население… Это сложно, но возможно.              Пододвинув к себе стопку бумаги, полную чернильницу и перо, Безмолвный начал писать. Зачёркивал слова, переписывал строки и целые листы. Корзина, стоящая у стола, вскоре переполнилась, а стопка чистой бумаги таяла с пугающей быстротой. Не менее быстро пустел и бокал с бульоном. Наконец черновик речи был готов. Император, залпом допив остатки бульона, придирчиво перечитал его.              «Граждане альянса Праймус! С вами говорит император Безмолвный. Как вам всем известно, альянс находится в крайне тяжёлом положении. Нам приходится вести войну на три фронта. Рубийские и картианские войска открыто вторглись на наши земли, пользуясь возникшим хаосом. Селлийские корсары грабят наши восточные побережья. Солдаты и офицеры, не желающие признать новую власть, изменили своей клятве и подняли мятеж.              Я отправил на подавление мятежа лучших из лучших. В скором времени Верные будут уничтожены. Даю слово. Как только с ними будет покончено, я разверну войска против рубийцев. Жалкие дикари, убийцы и насильники, будут изгнаны вон из нашей страны… а после и уничтожены полностью. Наши войска пройдут победным маршем по планете — это лишь вопрос времени. Мануфактуры производят новое, сверхсовременное оружие и доспехи, которых сейчас нет ни у одной армии на Круд Примум, офицеры неустанно тренируют новых солдат. Они принесут новые военные победы Праймусу. Я, император Безмолвный, в том клянусь вам, своим подданным, своей жизнью.              Но победы будут невозможны без вашего участия. Я обращаюсь к вам, ко всем и каждому из вас. Те, кто может держать оружие — возьмите его! Кто может заменить своих отцов и матерей, братьев и сестёр, сыновей и дочерей в полях, на мануфактурах, в конторах — замените их! Войскам Праймуса нужна каждая пара рук, способная держать винтовка, каждая голова, способная трезво мыслить — словом, каждый солдат. Помните — каждый из вас, присоединяясь к военной кампании Праймуса, приближает победу и светлое будущее!              Подписано: Император Ропот «Безмолвный» Импробус».              Дохнув на печать, Безмолвный поставил на бумаге оттиск. Перечитал написанное и, кивнув своим мыслям по привычке, послал гвардейца в канцелярию. Подумал, что надо будет что-нибудь придумать, а то «дичь какая-то — каждый раз кого-то гонять с бумагами». В конце концов, именно жёсткое следование традициям и загнало Праймус в такую плачевную ситуацию.              Риторический вопрос «зачем улучшать то, что и так работает?» сопровождал Праймус всё время существования. Гражданские технологии развились уже до приличных высот — установки виртуальной реальности, квантовые компьютеры, медицинские роботы, но при всём при этом опорой армии оставались архаичные войска — начиная от танков и заканчивая кавалерией и кирасирами. Даже приказ о перевооружении армии на современное оружие — излучатели и бластеры, палаши и ножи из «белого» сплава — априори полезный приказ, многие встретили в штыки. «Традиция есть традиция!» — таков был лозунг, звучащий на каждом собрании. И хотя на стороне императора были маршал Краст, начальник генштаба Игнис и Салда, легендарный полковник, многие офицеры армии препятствовали нововведениям изо всех сил. Получалось довольно успешно, и это сильно раздражало Безмолвного. Увы, с точки зрения закона такое поведение было ненаказуемо.              Впрочем, законы можно и поменять…              Улыбнувшись этой мысли, Безмолвный снова пододвинул к себе листок бумаги и начал писать.              «Маршалу лично в руки.              Я, император Безмолвный, приказываю следующее.              Нововведения, связанные с армией, считаю необходимостью. Сам знаешь, какая сейчас ситуация. Переиграть одновременно и Карту, и Рубу, и Селлу мы можем только за счёт технологического превосходства. На основании этого приказываю: всех, вне зависимости от чинов, титулов, богатств и прочего, препятствующих введению новых военных технологий, считать военными преступниками, и поступать с ними соответствующе законам военного времени. Кстати, это мой личный рекорд по количеству употреблений слова «военный» в разных склонениях в одном предложении. Официально разрешаю меня поздравить, когда вернёшься с фронта.              Подписано: император Ропот «Безмолвный» Импробус».              Поставив печать, император сложил письмо в конверт, скрепил его сургучной печатью и вызвал звонком гвардейца.              — Срочно езжай в штаб западного фронта, передашь маршалу пакет. Лично в руки.              — Есть ехать в штаб западного фронта передать маршалу пакет, лично в руки! — отсалютовал винтовкой гвардеец.       

***

             — Становись!              Салда осмотрела выстроившихся перед ней солдат. Похлопала себя по бедру обнажённым палашом, нервно сплюнула сквозь щель в передних зубах. Заговорила:              — Значит, так. Я знаю, о чём шепчутся — мол, в армию вас затащили едва ли не силком, а держат под угрозой расстрела. Так вот — чушь полная. Можете побросать винтовки и разбрестись нах…й, санкций не последует. Но сперва послушайте меня. Вы сражаетесь не за императора Безмолвного, не за маршала, не за командиров, просиживающих штаны в тёплых штабах… Вы сражаетесь за будущее империи Праймус. Вы сражаетесь за то, чтобы не у кого-то там, а у вас и ваших же детей и внуков было светлое будущее… или будущее вообще, учитывая ситуацию. Да, империя переживает не лучшие свои времена… но переживёт их! Запомните — империя — это не командиры, не чиновники с жирными задами, не император… Империя — это крестьяне, это рабочие, это солдаты! Это вы, простые круды! На ваших плечах империя зиждется, от вас зависит, на вас стоит! И не слушайте тех, кто говорит иначе… что они понимают! Вы, и только вы можете принести нам победу! Ну?! Что вы на это скажете?!              В ответ на эту речь раздались нестройные выкрики и выстрелы. В воздух полетели пули, шлемы и винтовки. Салда, усмехнувшись, подняла руку:              — Ну, баста! Я довольна вашим настроем! Теперь слушайте меня. Верных нужно добить — раз и навсегда. И мы сейчас это сделаем, чёрт возьми! Разите без пощады! Танкисты — по машинам! Пехота — в прикрытие танков! Кавалерия — защищать фланги!              Танки были нужны на западном фронте, против рубийских войск, осаждающих Найду, но для нейтрализации Верных Безмолвный оторвал от сердца несколько сверхтяжёлых танков «Кара Императора» — машин в сто пятьдесят тонн, имеющих на вооружении несколько пулемётов и пушек калибром до двухсот миллиметров. Каждым из этих мастодонтов управляло по полтора десятка танкистов, и порой одно его появление на поле боя заставляло противника бросить оружие и бежать. Салда толстый намёк поняла и полки на подавление повела лично и незамедлительно. Пусть даже Верные, лишённые поставок и подкреплений, не представляли большой угрозы, удар сплочённого отряда под дых в момент штурма столицы рубийцами или картианцами мог оказаться роковым. Потеряв пригороды Найды, Верные окопались неподалёку от столицы и за свою землю держались, по меткому выражению Салды, «руками, ногами, зубами и х…ми». Их осталось слишком мало, запасы еды заканчивались, но о сдаче никто и не подумывал.              Подразделение Салды было расквартировано в полумиле от позиций Верных. Танкисты завели машины, заревели моторы, из выхлопных труб повалил чёрный дым, и танки тронулись. За ними потянулись ровные колонны пехоты. Фланги прикрывали конные кирасиры с саблями на плече. Сама Салда в сопровождении одного-единственного сержанта — уже порядком старого, бессменного наставника и телохранителя с юношеских лет — ехала впереди отряда, с оружием наготове, в приподнятом настроении, как и всегда перед битвой. Особенно перед битвой, в которой был ненулевой риск сложить голову. Нет, Салда не была самоубийцей, но старалась искупить старую вину перед империей. Правда, в чём заключалась вина, знала только она… ну и, может быть, император.              Верные, как оказалось, ждали гостей. Мудрить не стали — построили что-то вроде вагенбурга из армейских грузовиков, оставшихся без топлива. Солдаты сидели в кузовах и кабинах, лежали под машинами, за каждой кочкой вокруг. Остановив свой отряд за расстоянием выстрела винтовки и бегло оценив обстановку, Салда резюмировала:              — Ситуация для нас та ещё. Ударим в лоб — перестреляют, как ланей на охоте… Танкистам приказ — развернуть машины в направлении укрепления, закрыть смотровые щели и идти на таран, на ходу стреляя из всего, что есть, вплоть до получения другого приказа. Исключение — если танк будет повреждён. Тогда немедленно остановить его и прекратить огонь. Своих же покосят…              — Есть.              Танки двинулись вперёд. Практически одновременно ухнули четыре орудия, выпустив снаряды, разорвавшиеся где-то посреди укрепления; застрочили пулемёты. В ответ захлопали затворы винтовок. Салда рыкнула: «Залечь!», но сама с седла соскользнула последней, когда убедилась, что её солдаты ушли из-под огня. Под шальные пули попали несколько лошадей, но их участь была вторична. Танки тем временем достигли укреплений. Залп пушек — и один из грузовиков взлетел на воздух. Салда, снова вскочив в седло, выхватила палаш и зычно рявкнула:              — Это наш шанс! По коням! Сержант, отзывайте танки!              Танки начали медленно расползаться в стороны, не переставая строчить из пулемётов. Одна очередь прошила фланг отряда кирасиров; Салда, казалось, не заметила этого — её полностью захватила горячка битвы. Раскрутив в руке палаш, пришпорив коня, полковник первой влетела в укрепления Верных. За что едва не поплатилась жизнью. Ближайший солдат подался вперёд, ударил её коня в грудь штыком, Салда перелетела через его голову и грохнулась на землю, чудом не свернув шею. Дал знать о себе большой опыт сражений — Салда перевела падение в кувырок, а кувырок — в рассекающий удар палаша, разваливший оказавшегося перед ней солдата Верных пополам. Полковник закрутилась на месте. Рубила, колола и стреляла, парировала и уворачивалась, сражалась, как дьяволица, и ни секунды не оставалась на одном месте. Вокруг гремел настоящий ад. В воздухе висел сизый дым, грохотали выстрелы, звенела сталь и падающие гильзы, кричали и хрипели раненые.              Мясорубка была отчаянной и жестокой, но неравной и оттого короткой. Верных перебили быстро, жестоко и кроваво. Салда, тяжело переводя дыхание, осматриваясь, вытирая лезвие палаша гимнастёркой убитого Верного, прервалась на секунду, подозвала щелчком пальцев своего верного сержанта:              — Доклад.              — Победа полная, полковник, — отчитался сержант, опираясь на саблю в ножнах и зажимая рукой бок, по которому расползалось чёрное пятно. — Верные уничтожены поголовно. Потери личного состава отряда составили не менее тридцати процентов, из которых не менее шестой части выпали на дружественный огонь.              Салда поморщилась:              — Безмолвному это не понравится… Ну да и х…й с ним, верно? В конце концов, Верных мы добили. Передайте приказ…              Прервавшись, Салда снова осмотрелась. Поле боя было усеяно трупами, осколками гранат, винтовочными гильзами, брошенными винтовками и саблями, потерянными киверами и форменными куртками, сброшенными в жаркой битве. Земля была пропитана чёрной кровью крудов. Выжившие солдаты сидели на земле. Кто переводил дыхание, кто терпеливо ухаживал за ранеными, кто бредил, а кто требовал добить.              — Земля нескоро залечит свои раны… — прошептала Салда, хмурясь.              — Что Вы сказали, полковник? — непонимающе переспросил сержант.              — Неважно. Передайте отряду приказ — оказать раненым первую помощь, потом немедленно вернуться в Найду. Я лично отправлюсь к Безмолвному с докладом.              Отдав приказ, Салда, подавая пример, сама пошла по раненым. Подавая пример, она промывала и перевязывала раны, извлекала пули и осколки, вправляла вывихи, накладывала шины. Легендарный полковник когда-то начинала службу сестрой милосердия в одной отдалённой части. Теперь, через много лет, полученные знания ей пригодились.              — Вот такие пироги, — заключила Салда. — Треть отряда положила. Какие хошь, такие и делай выводы, твоё благородие.              Безмолвный долго не отвечал — думал о чём-то своём.              «А какие можно сделать выводы? — наконец зазвучал в голове у полковника его ироничный голос. — Войны без потерь не бывает, Салда, тебе ли этого не знать. Я и не ждал, что Верные побросают оружие при виде моих солдат и сдадутся по доброй воле. То, что ты ликвидировала угрозу столице — это уже практически подвиг, заслуживающий награды…».              Салда хмыкнула, незаметно переводя дыхание. Трусихой она не была, но и проштрафилась серьёзно. Положить треть довольно большого отряда, состоящего в основном из профессиональных солдат, в битве с разобщённой толпой бандитов, вооружённой одними лишь винтовками, при том, что у неё за плечами были танки… При Коге I такая провинность пахла виселицей в худшем случае и отставкой — в лучшем. Безмолвный, то ли не заметив этого, то ли сделав вид, что не заметил, продолжил:              «Так вот, Салда, ты уничтожила Верных, и это похвально. Пока что отдыхай».              — Я не устала, — возразила Салда.              «Это не просьба. Это приказ по подразделению».              — Приказывалка ещё не отросла мне приказывать, Ропот. Давай следующую цель.              Безмолвный с улыбкой покачал головой:              «Салда-Салда… Сама отчитывала меня за то, что я не отдыхаю, а теперь такое выкидываешь. Двойные стандарты поощряешь?».              — Ты, Ропот, нас не сравнивай, — Салда села нога на ногу. — Я — старый офицер, и ко всему уже привыкла. Два-три часа посплю — вот мне и отдых. А ты ещё молодой, тебе здоровье беречь надо. Тем паче, меня есть кому заменить, в случае чего. Найдутся в империи другие талантливые офицеры… а вот запасной император — вряд ли. Дискуссия окончена. Следующая цель.              «Хорошо, — Безмолвный неохотно кивнул. — Отправляйся в штаб западного фронта. Новое назначение — начальник тамошнего штаба. Сменишь на этом посту Лода. Он — хороший штабист, но до тебя не дотянет… Может, и маршал чему у тебя научится. Только, Салда, прошу тебя… Поспи перед дорогой хотя бы пару часов. Мне меньше всего нужно, чтобы ты надорвалась».              — Ну, если ты настаиваешь, — хмыкнула Салда. — Ладно-ладно, не надо так переживать, рядовой Импробус.              Безмолвный даже не улыбнулся:              «Спасибо. И да, меня заменить будет куда проще. К сожалению ли, к счастью ли, но куда проще».