Когда зима чересчур холодна

      Рука выводила монотонные штрихи раз за разом. Усталый взгляд вновь и вновь обводил неровные края рисунка размытые градинами слёз. Карандаш изредка царапал бумагу, разрывая тонкие волокна.       Телефон лежал совсем рядом, но Казахстан не спешил брать его в руки для чего-то больше, чем переключить очередную песню. Группа «Комсомольск» вновь напевала свою чересчур весёлую песню, а парень старался посильнее вслушаться в текст, чтобы забыть про своё окружение. Абстрагироваться от всего и всех. — Улыбайся… Это бесплатно… — голос звучал как обычно. Ничто не выдавало прошедшую истерику.       А потом экран снова загорается. Снова всплывает сообщение от… Боже, уже так неважно! Казахстан смахнул уведомление влево, даже не вчитываясь. А после вновь сменил песню.       Внутри тлела злоба, ненависть и обида, которые опять и опять взрывались синим пламенем, сжигая то ли тёплые воспоминания, то ли никому не нужную грусть. На губах всё ещё крутились слова, которые должны были быть сказаны, но не в его принципах было так говорить. А в мыслях только и было, что «я должен, я должен, я должен»…       Это было то самое настроение, когда ты видишь себя должным каждому, хотя ничего не брал для этого у тех, кому должен. Это когда нужно снова вчитаться в тонкости чужой проблемы, понять её, поддержать, а потом помочь советом или добрым напутствием.       Для него всегда было самым дорогим подарком слышать о том, что кто-то рядом рад от такой мелочи, как приятный собеседник. Особенно, если этот приятный собеседник он сам. Но порой выносить тысячу и одну грустную историю в день было сложно. Словно он тонул в человеческом горе. И опять крутилось это навязчивое «должен»… — «Я должен вытерпеть, я должен помочь, я должен всем и себе…» — а потом рисунок весь перечёркнут и порван. — Блять…       Отвлечься и вовсе не получается. Выходные прошли насмарку. Он так и не отдохнул, а следующая неделя обещала быть самой тяжёлой в этом году. От этого слово «надо» мелькало наравне с «должен».       А потом он срывается. Пишет паре людей, что хочет отдохнуть от виртуала. Лжёт, что есть друзья и вообще всё класс. Блокирует экран, рвано выдыхает, чувствуя себя преданным всеми и вообще находясь в каком-то астрале.

***

      Звон будильника едва ли смог выдернуть его из Морфея. Понедельник. Что может быть хуже для старшеклассника, чем начало последней недели в полугодии с кучей контрольных? Разве что школа без друзей и общения.       Утро проходит, как в тумане. В наушниках всё также что-то на оптимистичном языке поёт группа «Браво». Завтрак проходит в непривычном для него молчании. Сумка собрана, он одет; до выхода из дома всего пять минут. — «Чёрт, сапоги не промазал…» — вновь сетует на свою короткую память Казахстан, а после быстро обувается и выходит из дома.       Холодный морозный воздух сразу же проходится приятными мурашками по рукам. Не будь ещё непроходимых сугробов, так вообще сказка была. Уже вечная музыка не замолкает ни на секунду. Прямая осанка, гордо поднятый подбородок и полная отчуждённость — уж совсем он перестал походить на себя обычного. На себя громкого, вечно улыбчивого, на себя настоящего. Особо никто, возможно, и не заметит эту внутреннюю задумчивость и разбитость.       В автобус набиваются люди, занимая свободные места. Благо это школьный автобус и никто не займёт твоё сидение. Казахстан тоже довольно выдыхает, опускаясь в жестковатое кресло и пристёгивает привычный ремень.       В ушах уже по двадцатому кругу играет Ундервунд, напевая о своей любви небезызвестному Гагарину. Плевать. Казах проплакал всю ночь и сейчас хотелось только немного поспать. Пусть хоть заиграет металл. Он спит и проснётся только через полчаса в школе.

***

      Первые четыре урока тянутся длинной кинематографической лентой. И делают это слишком быстро.       В голове смешиваются тексты Серебряной свадьбы и «как найти 16 грамм нитрата бария, если…». А потом наступает алгебра, где парень не смыслит и половины в здоровом состоянии. Поэтому из раза в раз повторяет одно и тоже: «Корень 169 есть? 13… Значит здесь будет десятичное значение?.. Ёбанный дискриминант!».       А потом физкультура. Точнее прогулка по окрестным территориям около школы, ибо в спортзале уже давно стоит наряженная ёлка трудами учеников. А благодаря тому, что это достаточно тихое село, группа школьников весело пошагала вдоль главной улицы о чём-то активно переговариваясь.       Казахстан смотрел на них и отчасти завидовал. Было иногда неприятно чувствовать себя одиноким в такой толпе. Уже окончательно помрачнев, он снова одел наушники, отматывая ползунок со звуком почти на максимум. — Дари любимым нежный взгляд, пока глаза ещё горят!       Яркое солнце грело мягко и едва ощутимо. Парень стал спокойно обдумывать всё, что было и будет дальше. Он всегда старался искать в любом слове и действие хотя бы минимальный толк. И сейчас ему было нужно как никогда разобраться в себе.       Он шёл чуть поодаль основной компании. Он видел, как они смеялись, толкали друг друга, пытались закинуть товарища в снег. И это было так… Идеализировано? Слишком оптимистично, чтобы быть правдой в этом сером мире. На это Казу пришлось только вновь тяжело вздохнуть. Сам ведь оптимистом был… — «Одна неудача не предвещает полную неудач жизнь!» — кричал внутренний голос.       Уже подходя к учебному зданию, он кивнул сам себе. Он вновь должен. И в этот раз должен тем, с кем тесно общался. Он их простил ещё во время спора. Просто сейчас нужно чуть-чуть лучше понять самого себя. А также главную причину его расстроенности.       И вот он, звонок на длинную перемену. Сейчас обед. Толпа голодных школьников срывается с места, как по команде. Уже доедая свою порцию, он замечает хорошего знакомого с класса постарше. Тот приветственно машет рукой и садится рядом. — Каз, не против, если сегодня с тобой посижу? — Нет, что ты… — И неприятно морщится в душе, хотя в обиде на этого человека не был. Просто автоматом видел в людях тех, кто пришёл ему рассказать о чём-то грустном и попросить выговориться. Пришлось себя одёрнуть. — Ты… Стал сам не свой эти дни… — на недоумённый взгляд ему поспешили ответить более конкретно, — просто ты всегда такой разговорчивый и энергичный! Поэтому я и… — Хахахах! Нет, у меня всё в порядке. Просто вот вспоминаю строение клеток растений. У меня контрольная следующим уроком, — Казахстан активно жестикулирует, как сделал бы ту же неделю назад. Взгляд собеседника мягчает и они продолжают диалог и дальше.       Но в голове Казахстан растерялся и заметно потускнел. Видимо, очень заметно его настроение. Сделав себе галочку в этом вопросе, он решил продолжить тему «почему в столовой так редко подают что-то сладкое?».

***

      Каждый раз, когда он выходил на сцену, то играл свои роли с фальшивой искренностью. Ему было ни к чему прилагать какие-то усилия, чтобы вжиться в роль. А зрители лишь из раза в раз ликовали.       А потом он садился на своё место и тяжело вздыхал.       Эта новогодняя ёлка давалась ему тяжело. Костюма, как и прочих необходимых декораций, всё ещё не было. Организаторы рвали и метали, если ученик вновь пожимал плечами на вопрос «Где костюм?!». От этих криков уже болела голова. Классическая школьная новогодняя ёлка…       И так два часа к ряду. Два часа Казахстан играл свою роль, пел песни, заводил толпу, подбадривал окружающих одним своим настроем. Это было привычной рутиной. Привычкой стало даже улыбаться, даже если ему грустно. Просто чтобы кому-то было легче жить, зная, что вот есть такой человек, который готов выдавить из себя искреннюю улыбку в самой сложной ситуации. Однако пока что он известен только всеобщим клоуном.       Вот они вновь все кланяются, удаляясь из холодного актового зала. Репетиция окончена. Самое время ехать домой. Наушники вновь разливали по венам радостные мелодии с призывами не сдаваться. Казахстан давно перестал вслушиваться в текст. Он уже сдался.

***

      Снова автобус, снова дорога и снова он на пороге своего дома. Нехотя открыв дверь, Казахстан погладил бросившуюся в ноги кошку. Та стала радостно мявкать, прося ласки у человека. Он улыбнулся и почесал свою «красотку» за ушко.       На вопросы про обед от родителей Казахстан отмахнулся отсутствием аппетита. Уже за закрытой дверью послышались переговоры. Было заметно, что взрослые всё равно волнуются о нём. Хоть и делают это через ругань и вечное сетование на плохое воспитание.       Музыка заткнулась, а парень глупо вглядывался в очередное задание. Домашнее задание, которое с шестого класса он не делал почти принципиально. Но сейчас в руки телефон брать не хотелось и контактировать как-то тоже не особо. Так почему бы не уделить внимание чему-то полезному?       Однако вот экран загорается, как вчера, и на дисплее всплывает сообщение. «Ты злишься на меня или просто расстроен?»       Казахстан тяжело вздыхает, трёт глаза, которые уже столько времени не видели сна. Совсем скоро он подсядет на кофе и станет кофейным наркоманом, который желает лишь дополучить необходимую дозу.       Уже когда он хочет смахнуть сообщение и заварить себе дешёвый растворимый Нескафе, внезапно себя одёгивает и неуверенно проводит пальцем по экрану, заходя в телеграмм и начиная печатать ответ. Может, он сможет вернуть ту частичку их общения…?       Короткая переписка вновь не приносит плодов. Настроение уходит окончательно под плинтус. Он снова поругался. Грёбанная пассивная агрессия! А дальше грёбанный эмоциональный запой под Раммштайн и суицидальные мысли. Как же он всё это ненавидит…

***

      На глаза вновь попадается закреплённый контакт. «Солнышко». Казахстан вымученно улыбается. Любовь — чувство недолговечное и быстро угасает под натиском быта и рутины. Пожалуй, он довольно сильно ждал, когда чувства угаснут, чтобы понять лучше, готов ли быть с «Солнышком» и дальше.Без чувств и огня романтики внутри.       Готов. Точно готов. Он любит своё Солнце и за вечно пасмурную погоду на лице, и за странноватые привычки. Он видит все минусы и все плюсы. Он человек расчётливый.       Пальцы невольно сами печатают короткое сообщение, которое уже стало для них традицией. Пожелание доброй ночи или утра, даже если дорогой человек зайдёт в сеть только ранним утром или в поздний обед. «Доброй ночи, Солнышко!»

***

      Утро, завтрак, мороз, автобус, школа, репетиция, снова автобус и дом.       Как же он устал. Музыка всё ещё не затыкалась. Сегодня он пытался рисовать на компьютере. Давалось тяжело, но он искренне пытался освоить диджитал. Однако вновь тени не ложились, как надо, поэтому он взял скетчбук и стал выводить похожую деталь карандашом на бумаге.       И вновь его отвлекает телефон. О нём вновь волнуются… —…       Нельзя убегать от проблемы. Можно взять передышку. Однако потом выпутаться из этого состояния довольно тяжело. Каждый справляется с отчаянием по своему. Кого-то спасает музыка, а кого-то лезвие. И каждый выбирает свой путь сам.       Казахстан не готов ломаться под жизнью. Он включил Анкл Бенс и, кратко вздохнув, отчитал от десяти до нуля. Ему пора взять себя в руки. А потом будет проще. Сейчас надо делать. И уже не важно что: херню или добро! — Когда, если не сейчас? И кто, если не мы?       Звучало в наушниках ему ответом.