Петроград в Крови

“Что он имел в виду под гостеприимством?”  Этот вопрос застрял в голове Ксении. Он подразумевал какой-то подарок? Драгоценность? Гостинец? Как вообще будет происходить их встреча? На утро после бала она получила официальное письмо - приглашение от имени канцеляра Жиглова. Оно мало проясняло детали приема… Письмо было больше похоже на финансовый отчет, чем на приглашение на визит. Чересчур безэмоциональное и без тени намека на тему беседы.  Приносить что-то дорогое - опасно, это может быть воспринято как пошлая взятка. Дарить что-то дешевое - это себя не уважать. Патрикеева в целом не любиладаритьподарки; она привыкла их только получать. И как назло, она ничего толкового о личности Гольдштейна узнать не смогла! Ни его предпочтения, ни его пристрастия. “Серьезный, педантичный и погруженный в службу.” И, конечно, ужасно старый и властный сородич. И что вообще можно подарить такому человеку…? Как и любое упоминание о себе, подарок от княжны должен быть запоминающимся. Только как запомниться бессмертному? Если подумать, онаужедолжна была произвести некоторое впечатление, раз уж получила приглашение. Ксении хотелось капризно всплеснуть руками: «Но этого ведь недостаточно!» *** Часы.  Карманные, швейцарские, «добротные», серебряные и с длинной цепочкой. Не боятся грязи и погружения в воду. Отличный подарок для высокопоставленного офицера. Не для генерала и коменданта Петропавловской крепости, но что-то вычурное и излишне расточительное точно бы не понравилось такому человеку. «Я, честно, не надеюсь, что он и вправду будет их носить, но лгать не буду - я об этом мечтаю» - думала про себя княгиня. Настасья вышла из кареты. Следуя письму, она приехала к боковому входу Петропавловской крепости, к стене, которая ближе к предполагаемому дому коменданта. У ворот её уже ждал солдатик, судя по одежде - не особо высокого положения.  Настасья была одета в платье с небольшим шлейфом, и в легком полушубке. Не чересчур ярко, но в собственном стиле. К почтению солдата, он и взгляда на нее не кинул. Чем их генерал кормит?  Вели её к комендантскому дому, находящемуся в центре крепости. На каждом углу стояли вымуштрованные служащие - их количество внушало некоторый страх. Перед ней галантно открывали двери, но также никто не поднимал взгляда. Это создавало неестественное напряжение. Гольдштейн словно знал о её приближении и ждал её у входа внутри. После вежливых приветствий он помог ей снять полушубок и молча провел её в другое помещение, которое, логично, оказалось кабинетом. Аскетично обставленный, совершенно не роскошный, в кабинете выделялся только стол из огромного массива дерева. Стоит отметить, что стул для гостя не особо отличался от кресла самого Юрия Константиновича. Важная деталь для Патрикеевой.  – Княгиня Ксения, так? - уточнил словно для себя комендант. Ксения поддерживала вежливую улыбку. - … да, да, я помню вашу проблему. Не буду скромничать - решить её труда для меня лично не составит. Однако… Юрий Константинович встал из кресла, выпрямился и стал рассматривать девушку. Взгляд ни сколько не оценивающий, не любующийся, а словно разрезающий. Дискомфорт Ксении только увеличивался. Зачем она надела каблучок на подобную встречу? Нужно ли вообще на нее наряжаться? Было ли это правильным решением? Стоило ли вообще привлекать его внимание? В груди собрался ком, губы слиплись и слова никак не хотели произноситься.  Княжна смотрела в пол и боялась поднять взгляд. На нее напала ужасная тоска и паника. Она видела двигающуюся тень на полу, Гольдштейн молча подошел к ней и мягко приподнял её лицо за подбородок. Его рука была ужасно холодной, даже через его перчатку хотелось невольно вздрогнуть. Все свои нечеловеческие силы Ксения использовала, чтобы продолжать казаться человеком, и насколько же она жалела о всех своих прошлых поступках!  – Вы боитесь? - тело Ксении шло крупной дрожью, -  Не стоит. Вы прекрасна, но вам совершенно не к лицу страх. - Гольдштейн продолжал держать её за подбородок, слегка поворачивая её голову по сторонам. - Моя помощь не бесплатна и, я не думаю, что вы способны её прямо сейчас оплатить. – Я… я богата. Я обладаю огромным влиянием в светском обществе, у меня множество связей… - начала тараторить Ксения, не особо думая, просто пожелав заполнить тишину. Гольдштейн приподнял её лицо еще выше, затыкая девушку. – Я думал, что вы и так осознаете ничтожность подобных предложений. - Юрий Константинович сузил глаза и немного расслабил хватку. - всё, что я могу вам выдвинуть - это долг. Лично мне. Гольдштейн отпустил Ксению и вернулся в кресло. Он ждал её ответа. – Будут ли какие-то ограничения у данного… долга? Временные или плотские? – Не в вашем положении ставить мне какие-то условия, княгиня, - полу улыбнулся генерал. - я понимаю вашу молодость и неопытность, вы совсем не понимаете о чем вы говорите. Но если вы имеете ввиду своё тело, то, нет, кроме нескольких капель вашей витэ, ваше тело меня прямо сейчас никак не интересует.  Гольдштейн встал и подошел к кабинету и взял две чаши. – Я верю, что в будущем, вы сможете принести нам пользу. Если вы не согласны с моим предложением, то мне остается вам только напомнить, Ксюшечка, что нарушение Маскарада карается жестоко и карается истинной смертью. - Юрий Константинович поставил одну чашу перед собой, другую перед Патрикеевой. - Ваше решение? Перед княгиней выбора не стояло вовсе. – Я согласна. Как именно вы решите мою проблему и, что я должна сделать?