Быть, а не казаться

       — Ясно, — Бен закрыл кран, из которого до сих пор в раковину текла вода. — Разговаривать по-человечески ты не собираешься.        Он подошёл к ванне и достал заглушку. Холодная вода стала вытекать.        — Раздевайся. Закину твои вещи в сушилку.        Армитаж стал расстегивать пуговицы на рубашке. Он возился с каждой по нескольку секунд из-за замерзших пальцев. Рубашка липла к телу, кисти рук с трудом удалось вытащить из манжетов. Вода полностью вытекла, Бен стал заполнять ванну тёплой. Он не помогал Армитажу стянуть оставшуюся одежду. Когда тот закончил, Бен запустил сушилку и стал снимать с себя толстовку.        — Что ты делаешь?        — Просто хочу посидеть с тобой. Или сейчас ты пойдёшь с крыши прыгать?        — Зачем сидеть со мной? Это странно.        — Блять, Армитаж, — Бен кинул свои штаны к двери и залез в ванну. Он выключил воду, сев за Армитажем, и спиной прислонился к части ванны, над которой расположен кран. Правую ногу он закинул на бортик: она заняла его почти по всей длине.        — Ты только что пытался утопиться в моей ванной. Странно?!        — Я не пытался.        — Если не собираешься объяснять, просто сядь ко мне, — Бен продолжал смотреть на его спину.        — Зачем? Это странно.        — Блять. Трахаться в школьной душевой — не странно, а посидеть, обнявшись, дома — странно? У тебя как будто два режима: мудак-перфекционист и шлюха ебанная. По середине нет ничего? Адекватного человека, например?        Бен положил руки Армитажу на плечи и, притянув к себе, обхватил поперёк груди. Они сидели вплотную друг к другу, с трудом помещаясь в ванне, ноги приходилось держать согнутыми. Воды было немного, но она доходила почти до края бортиков.        — В сексе есть какой-то смысл, а то, что мы сейчас делаем, бессмысленно и странно, — Армитаж продолжал напряжённо держать голову, не кладя её Бену на плечо.        — В сексе есть какой-то смысл? Поэтому ты во время секса ушёл от меня и попытался утопиться блять в ванной?        — Я не пытался.        — А ты пытался сделать что?        — У меня шея затекла, — Армитаж лёг на Бена полностью, по удобнее устраивая голову у него на плече.        — Не объяснить мне сейчас ничего —просто пиздец. Нечестно, что ты знаешь обо мне практически всё, а я о тебе, буквально, только описание из Твиттера. И то оно не соответствует реальности. Где, например, твоя мама? У тебя тоже родители в разводе?        — Живёт в квартире на Крэб Орчард Драйв с её дочерью не от моего отца.        — Так у тебя тоже есть сестра? — Бен наклонил голову, пытаясь увидеть его лицо. — И ты общаешься с ними?        Армитаж смотрел в потолок.        — Нет. Моя мать была лишена родительских прав, когда мне был один год.        — Из-за чего? — Бен оставил попытки заглянуть ему в глаза и с удивлённым выражением смотрел вниз на светло-рыжую голову.        — Она была безответственной и нищей, она не явилась в суд по вопросу об опеке. И мои родители не в разводе, они никогда не были женаты: мама была прислугой, кухонной работницей в доме, где жил отец с женой.        — А ещё говорил, что у моей семьи сумасшедшая биография. Откуда ты знаешь точный адрес, если вы не общаетесь?        — Нашёл их в соцсетях пару лет назад. Её дочь по глупости выкладывает иногда истории с видом из окна.        — И ты не хочешь встретится с ними?        — Зачем? — Армитаж, чуть приподняв голову, посмотрел вверх в сторону Бена.        — Она твоя мама.        — Она глупая, безответственная женщина, зачем мне общаться с таким человеком? — он приподнялся и повернулся боком, уперев правую руку Бену в грудь. Теперь они смотрели друг на друга.        — Ты видел её, когда был буквально младенцем, откуда тебе знать, какая она на самом деле? Ты действительно уверен, что отец не наврал насчёт неё?        — В любом случае, мне это не нужно, я не хочу видеться с ней.        — Так не хочешь, что нашёл все их соцсети и вычислил домашний адрес?        — Ты последний, от кого ожидаешь услышать упрёки в недостаточной любви к матери, — Армитаж звучал устало. Он лег, как раньше, и, закрыв глаза, почувствовал, как Бен обнял его. Дёрнулся, но Бен не убрал руки.        — Я люблю свою маму, хоть она и натворила херни. Я вижу, как она старается стать лучше и тоже пытаюсь. Хотя выходит хреново.        — Что такого сделала твоя мать?        — Ну, во-первых, родила меня.        — Смешная шутка, тогда моя мать тоже ужасна.        — Да я не шучу. Ей нахер ребёнок не нужен был, она хотела учиться и карьеру строить. У меня такое тупое воспоминание есть на этот счёт. Что-то они орут друг на друга. Мне года три-четыре. Отец обвиняет её, что она за мной не следит, она ему прям кричит в ответ, чтоб он заткнулся, ей нужно что-то по учебе дописать срочно. И он спрашивает, почему она просто не сделала аборт, и говорит, что такие женщины, как она, хуже убийц. Я там ещё стою ору где-то, — Бен усмехнулся, — я очень много в детстве орал.        — Да ты и сейчас. Хан после этого с тобой в Техас уехал?        — Да. Он почему-то думал, что справится лучше, хотя уже был в долгах. И ему было похеру, на самом деле, тоже. Я либо просто сидел в его автомастерской и сам с собой играл, либо уходил, там был рядом парк с площадкой, и пиздился с другими детьми. Именно пиздился, потому что нормально играть не получалось. Да я уже тогда был конченым каким-то. Отец не знал, что со мной делать, я ещё постоянно орал, не слушался вообще нихрена, он меня бил, я начинал все крушить и просто орал пока не вырубался. А потом ты знаешь. Когда он сел, я стал жить в Аризоне с Люком и Рей. Там классно было, на самом деле.        — Ещё бы. Сельская школа, сколько не дерись — всем все равно.        — Кстати да, без шуток. Я хоть и ходил часто побитый, и со мной никто, кроме Рей, не общался, намного легче было, чем в Вашингтоне, когда мама вдруг вспомнила обо мне и забрала к себе.        Какое-то время они лежали молча, под монотонный шум сушильной машины. Послышался звук подъезжающего автомобиля.        — Это твоя мама? — Армитаж резко сел и посмотрел на Бена. — Уже восемь?        Он вылез из ванны, выключил сушилку.        — Точно не восемь, должно быть она вернулась раньше, — Бен вылез тоже, дал воде стечь.        — У тебя здесь есть другое, чистое полотенце? — Армитаж смотрел на единственное висящее на вешалке.        — Они все в комнате.        — Плохо, Бен, — Армитаж взял его полотенце и наскоро вытерся, бросив затем мокрое полотенце Бену. Вещи из сушилки были влажными. Одеваясь, они услышали, как Лея зашла в дом, разговаривая по телефону. Армитаж зашёл в комнату Бена и стал быстро складывать вещи. Разблокировал телефон, чтобы посмотреть время.        6:23 pm.        Он выругался.        — Что такое? — Бен стоял у дверного косяка.        — Мне нужно было уйти двадцать три минуты назад, — Армитаж прошёл мимо него к лестнице.        — Автобус будет минут через пятнадцать, — Бен пошёл за ним.        — И как это решает мою проблему? Ты должен был взять с собой телефон, чтобы следить за временем.        Бен возмутился, но не успел ничего ответить: они спустились по лестнице в зал.        —... Всего доброго, я свяжусь с вами по этому вопросу через неделю, — Лея завершила разговор.        — Добрый вечер, миссис Органа.        — Здравствуй, Армитаж.        — Я ухожу. Был рад встрече.        Он, не задерживая на ней взгляда, прошёл в прихожую и стал надевать пальто.        — До свидания, миссис Органа, Бен, — он вышел, захлопнув дверь.        — Вы поругались, он всегда такой или из-за меня? — Лея смотрела на закрытую дверь.        — Не бери в голову, ему, видите ли, нужно было уйти двадцать три минуты назад, а я ещё чего-то должен, — Бен перевёл на неё взгляд, — он куда-то опаздывает, они с отцом должны уехать.        — Очень плохо, что и их водитель теперь будет знать наш адрес. Если бы я учла этот момент раньше, не согласилась бы, чтобы он приходил.        — Не будет. Он на автобусе до школы поедет.        — Хм.        Бен видел сомнение, промелькнувшее на лице матери. Лея пошла к двери и вышла на улицу, он последовал за ней.        — Иди сюда, я довезу тебя, — крикнула Лея удаляющемуся Армитажу, пока электрические ворота гаража поднимались. Через две минуты они уже ехали.        — Бен сказал, что тебе до школы.        — Да, — Армитаж с пассажирского сиденья смотрел на неё в зеркало заднего вида, — спасибо.        Он ни разу не глянул на сидящего рядом Бена за всю дорогу.        — Да мне несложно.        Армитаж попросил подъехать к административному зданию школы, чтобы обойти его, корпус старшей школы и выйти по-обычному пути к парковке, где его ждал водитель.        — Я удивлён, что ты решила помочь ему. Спасибо, — сказал Бен, как только они отъехали от школы.        — Считай: это мой способ выразить ему благодарность за то, что ты стал лучше учиться. Даже написал предварительный тест, хотя я была уверена, что ты пустишь все на самотёк.        Бен усмехнулся.       

***

       Стояла глубокая ночь. Мерседес чёрного цвета остановился на подъездной дороге и выключил фары. Брендол, Армитаж и водитель вышли из машины. Облака закрывали луну, но наружная подсветка дома достаточно освещала местность вокруг.        — Ден, можешь рассчитывать на сверхурочные.        — Благодарен, мистер Хакс.        Они пожали друг другу руки, и водитель уехал на своей машине. Ветер неспешно перебирал оставшиеся листья на деревьях. Двухэтажный большой дом встречал тишиной. Во внутреннем дворе, огораживаемом боковыми частями дома, находился, небольшой сад и пустующий в холодное время бассейн. Со двора в дом вела терраса, поддерживаемая дорической колоннадой. Её крыша служила открытым балконом для комнат на втором этаже. Часть колонн обильно обвивал плющ. Окна казались черными провалами на стенах из тёмно-красного кирпича. Брендол и Армитаж зашли в дом через массивные деревянные двери главного входа.        — Свет в большом зале на сорок процентов, — голос Брендола прозвучал громко. По обоим сторонам от двери находились лестницы, ведущие на второй этаж, под одной из них располагался рояль. Зал был разделён на две большие зоны: около главного входа, где в центре стоял низкий стол, и около выхода к внутреннему двору, где распологались диваны, два камина и картины над ними. Практически всю стену, выходящую к внутреннему двору, занимали стеклянные двери и окна над ними.        — Я знаю, что облажался сегодня: задержал нас на пол часа, — Армитаж остановился около низкого стола. — Это непозволительно и больше не повторится.        Он стоял ровно, вытянувшись.        — Да, — Брендол встал перед ним, — я обещал Гриссу эту встречу ещё месяц назад, "дружеские отношения", их, сын, знаешь, необходимо поддерживать.        От выпитого алкоголя его голос стал немного охрипшим. Он говорил с паузами.        — Как, ты думаешь, он все это воспринял? Такие люди, как он, должны чувствовать к себе у-ва-же-ни-е, сын.        — Я понимаю, что подставил тебя. Мне стыдно, этого больше не повторится.        — Как, кстати, ты мог опоздать, если занятия заканчиваются в одно и тоже время, а? — Брендол стал с упором на другую ногу.        — Преподаватель истории, от которого мне нужно получить рекомендательное письмо для университета, сказал, что хочет обсудить это со мной и что это не более пяти минут.        — Но вышло пол часа.        — Подобной ситуации больше не повт...        — Заткнись. Ден видел тебя в машине Органы. Мне просто было интересно: как ты соврешь мне.        Армитаж молча, выжидающе смотрел на отца. Он был напряжен.        — Что, на этот случай не придумал, что соврать? Ты себя на такое дно закопал. Я никогда не смогу доверять тебе. А что мне без доверия с тобой делать? В какой момент ты превратился в чмо, которое ради пиздёнки готово предать интересны своей семьи?        — Ты должен кое-что увидеть, — Армитаж достал телефон, открыв профиль Рей на Facebook, показал отцу, — она встречается с Дэмероном.        Брендол взял телефон. В профиле было множество фотографий пары и постов, начинающихся с "мы".        — Я соврал тебе только раз: сегодня. Я не встречаюсь с Рей. Дело в другом. Нас конкретно задрал её брат. Я понимаю, так дела не решают, но мы больше не можем терпеть этого дегенерата. Чтобы ребята его прям в школе не избили, я решил выяснить его маршрут до дома. Представляешь: он ездит на автобусе, — Армитаж на секунду ухмыльнулся. Он начал говорить быстрее: отец не смотрел на него, а начал что-то листать в телефоне.        — Я проехал с ним, он меня не видел, но когда мы вышли, на остановке какого-то чёрта была его мать. Она почему-то стала со мной дружелюбно разговаривать и, когда я понял, что опаздываю, предложила подвезти. Я считал: это слишком глупо, чтобы рассказывать тебе.        — Идиотизм полный. Почему ты не отправил какого-то лоха за ним следить? — Брендол продолжал смотреть в его телефон. — Почему у тебя есть переписка с сыном Органы?        Армитаж видел, как отец стукнул пальцем по экрану, открывая сообщения.        — Ты наушники забыл, завтра принесу, — небыстро прочитал Брендол, — отправлено, — он прищурился, отводя руку с телефоном дальше от лица, — пять часов назад. Возможно, я поспешил, когда сказал, что ты себя на дно закопал.        Брендол глянул на сына и перевёл взгляд обратно в телефон. Армитаж смотрел на него с выражением сдерживаемой злости. Жарко. Не заметил, как стиснул зубы и пригнулся, поддавшись вперёд. По движению глаз видел, как отец читает сообщение за сообщением.        — Что за херня... Что за херня?! — Брендол перешёл на крик, разбил телефон Армитажу об голову и швырнул в другой конец зала. Армитаж наклонился в сторону, держа руку на месте удара. Он чувствовал влагу под ладонью и, как кровь стекла по виску.        Брендол рывком поднял его голову, дернув за волосы.        — Педик лживый.        Удар в солнечное сплетение. Армитаж согнулся. Из легких выбило воздух.        — Ты омерзителен.        Удар по затылку. Он упал, в глазах потемнело.        — Тёлку, сука, я мог бы ещё понять и простить, — Брендол продолжал бить ногами, избегая ударов по лицу, — но пидорство, блять...        Он остановился, чтобы перевести дыхание. Армитаж подтянул ноги ближе к животу.        —... С сынком Органы... И этот пиздеж... Мне прямо в лицо, блять!.. — ещё один удар ногой.        — Кароче говоря, с этого момента, нигде по дому не ходишь. В комнате своей сидишь и всё. Сука, поднимайся давай, — он ткнул его ботинком в бок, — и за мной пошёл.        Брендол быстро поднялся по лестнице. Армитаж, держась за стол, поднялся сначала на колени, затем встал полностью. Он сделал пару шагов к лестнице, но начав падать, уперся руками в крышку рояля.        — Быстрее, — донеслось со второго этажа.        Армитаж стал медленно подниматься по лестнице. Когда он дошёл до своей комнаты, он увидел, как отец снимает дверь с петель.        — Снизу открутить, — Брендол протянул ему отвёртку.        Армитаж, держась за стену, сел и стал откручивать шурупы. Они долго возились. Когда закончили и стали снимать дверь, она с грохотом упала поперёк дверного проёма.        — Завтра вынесем, — Брендол прошёл по ней в комнату, — Facebook открой, — он указывал на ноутбук, стоящий в центре письменного стола.        Когда Армитаж выполнил это, он удалил переписку с Беном и Рей, заблокировав обоих. Затем забрал ноутбук.        — В школу следующую неделю не ходишь, а я решу, что с тобой делать.        Дождавшись, пока отец уйдёт на первый этаж, Армитаж, держась за стену, пошёл в свою ванную. Это была большая комната, где помещались и душевая кабина и сама ванна. По обеим сторонам и под прямоугольным зеркалом, находившемся над раковиной, были деревянные тумбы из тёмного дерева. В комнате было темно. Армитаж включил подсветку вокруг зеркала, подойдя к нему. Он медленно сел на пол и открыл дверцу тумбы под раковиной. Там лежали ровно сложенные, выглаженные полотенца. Он протянул руку и вытащил из-за стопки начатую бутылку виски, маленький пакет кокаина, где оставалось немного, и разбитый старый телефон. Телефон положил рядом с собой. Он сделал сразу несколько больших глотков виски, затем посмотрел на край раковины, который был выше него, и на край ванной, которая была не меньше, чем в метре от него, и высыпал наркотик прямо на пол. Он пытался сыпать ровно и сделать дорогу, но высыпалось сразу всё. Нахмурившись, он почувствовал, как стянулась засохшая кровь на голове. Армитаж наклонился, оперся на локти, ложась по сути на холодный пол, и вдохнул сколько получилось. Остальное собирал пальцами, затем облизывая их. Он остался лежать на полу. Смотрел на телефон. Постепенно выражение его лица стало спокойнее. Начал посмеиваться. Поднялся. Двигался: быстро, резко, неаккуратно. Включил воду в раковине. Стал смывать кровь с головы. Тер волосы. Хаотично — кровотечение возобновилось. Наступил на телефон. Пнул ногой — тот заскользил по полу, ударился об ванну. Подсмотрел на бутылку. Стоит на полу. Осталось мало. Распахнул дверцу тумбочки рядом с зеркалом. Пошарил рукой — достал одеколон. Новый. Сорвал крышку вместе с дозатором. Кинул куда-то. Стукнулась об пол. Громко. Наклонил голову над раковиной — вылил сразу половину. Не поморщился. Запах: сильный, резкий, густой. Голову под воду. Свет. Яркий. Выпрямился — расстегнуть рубашку. Руки тряслись. Надоело. Оторвал пуговицы. Посыпались об пол: одна, две, три, много. Красноватые гематомы на животе. Кинул куда-то рубашку. Проверил рёбра: целые. Пальцы холодные, синяки горячие. Надавил на один — не больно. Достал из тумбочки мазь — на пальцы, на живот. Телефон. Включил. Нет наушников — принёс вторые. Youtube. Там маньяк десять женщин зарезал. Смеялся. Кто-то говорил об убийствах, похищениях, полицейских, преступлениях: нераскрытых, раскрытых, военных — он забыл о чем ещё. Постепенно все звуки, слова и их смыслы смешались. Начало раздражать. Он резко вытащил наушники, дёрнув за провод. Они упали на пол. Руки больше не держали телефон — он тоже упал. Армитаж посмотрел вокруг, схватил бутылку, открыл дверцу тумбочки, попытался её убрать — упали полотенца. Он поставил бутылку и положил телефон, начал складывать все выпадшее. Поморщился от боли. Руки стали трястись сильнее. Наконец все убрал. И наушники. И пустой пакет. Сел, медленно согнув колени, прислушивался к звукам телевизора, доносящихся с первого этажа. "... Наш специальный репортаж...". Приложил руки к вискам — болела голова. "Продолжающиеся боевые действия...". Аккуратно лёг на пол, морщась от каждого движения. "... Мирных жителей и детей...". Очертания предметов в неярком свете стали плохо различимы. "Иди сюда, я довезу тебя". Лея.        Зачем она сделала это?        Ему тринадцать, он упал с лестницы. Нет, отец ругал его, толкнул, и он упал с лестницы. Большая гематома, отёк на кисти.        "Возьми лёд, заживёт как на собаке".        "А моя рука, она не... Сгниёт?"        "Идиот".        И ушёл. Льда не оказалось.        "Иди сюда, я довезу тебя".        Почему она сделала это?        Армитаж лежал с открытыми глазами, но не видел ничего. Стоял полумрак, предметы были погружены в чёрные тени. Он пытался по удобнее уложить голову на кафельном полу, но движения отзывались болью, он кривился от нарастающей злости.        Рука болела. Ночь — он ушёл, постоянно оглядываясь. Дом на краю города, несколько километров до травмпункта. Просто растяжение связок. Врачи, которым он сказал, что пришёл с соседней улицы и, что был дома один, хвалили его, звоня отцу.        "Ты такой самостоятельный. Делаешь то, чего тебе не говорили делать. С этого момента ты сам добираешься до школы и секций, сам готовишь себе еду и стираешь одежду. Я дам прислуге распоряжение".        "Иди сюда, я довезу тебя".              Машет ему рукой, дверь гаража уже поднимается.        "Да мне несложно".        Он видит отражение глаз в зеркале. Она посмотрела, всего на секунду... Как?        Без злости. Спокойно.        Почему она сделала это? А что всю мою жизнь делал — он?        — Я хочу, чтобы мой отец умер, — тихо, отчётливо.        Армитаж открыл глаза. Учащенное сердцебиение: он чувствовал и слышал каждый удар. Жар от прилившей к голове крови. Он не мог унять трясущиеся руки. Тяжело дышал и не заметил, как лицо превратилось в оскал.       

***

Бен взял телефон и открыл Facebook: Армитаж не пришёл в школу на следующей день. Первый урок только закончился. Вещи были не собраны, он продолжал сидеть, пока другие ученики выходили из класса. Переписки не было. Он перезапустил приложение. Не появилась. Тогда он ввёл имя пользователя в поисковую строку — ничего. Пару секунд он смотрел на экран, затем закинул, не складывая, вещи в рюкзак и быстро покинул класс.        — Я тоже не могу его найти, — сказала Рей, которую он нагнал в главном холле, — По, дай свой телефон на минуточку. А с аккаунта По могу.        Рей вернула телефон парню и посмотрела на брата.        — Он что нас обоих заблокировал?        — Когда речь заходит об Армитаже, я перестаю понимаю вообще всё, — Рей пожала плечами, — будь это кто-то другой, я бы сказала: позвони, а так... Я не знаю.        — А ты напиши в реплаях у него в Твиттере Black Lives Matter, он тебе сразу ответит, — сказал с улыбкой По, положив руку Рей за плечи.              

***

       Бен сидел за партой, держа телефон в руках. До него доносился монотонный шум: объяснение учителем темы. Он видел буквы и цифры в учебнике: формулы и теорию к ним.        —... Таким образом математическое выражение... Записано в виде как: икс равняется...        Он разблокировал телефон — уведомлений не было, профиль все так же не выходил в строке поиска. Выключил.        —... Пойдёт Бен. Бен?        — Да? — он посмотрел на учителя.        — Решишь нам первое задание. Определить смещение маятника через шесть целых четыре десятых секунды, при частоте маятника...        — Я не решу, я все прослушал, — он не отводил взгляд от учителя.        — На прошлом уроке ты прекрасно ответил, я поэтому тебя и вызвал, чтобы...        Телефон завибрировал: пришло уведомление. Бен отвлёкся, разблокировал телефон.        — Что ж, молодой человек, — учитель продолжал смотреть на него через весь класс, — ваше будущее в ваших руках. Кто хочет решить?..        Уведомление было из игры. Поисковая строка все так же не показывала профиль.       

***

— Ты не стал звонить ему? Все таки неделя прошла, я тоже думаю: все ли в порядке, — сказала Рей.        Они ехали домой на автобусе, стоя на задней площадке. Быстро темнело. Салон был освещен холодными лампами сверху — появлялись грязные тёмные тени. Пара человек стояла рядом с ними, все сидячие места были заняты. Какой-то ребёнок смотрел мультфильмы, были слышны въедливые детские мелодии.        — Странно, что ты об этом думаешь. И нет, я не звонил, — Бен крепко сжал руку на поручне. — Я написал ему, что он забыл наушники, а он заблокировал нас обоих. Я не собираюсь пресмыкаться перед ним. Захочет — сам позвонит, — он говорил громким, злым шопотом.        — Не проще тебе было бы всё выяснить? Я понимаю, почему ты не хочешь звонить, но...        — Нет, не проще. Ты вообще не слышишь, что я говорю? Ты оглохла?        —... Ты ходишь нервный всю неделю, и я устала от этого.        Бен уставился на неё на пару секунд.        — Извини. Я постараюсь с тобой не разговаривать.        — Вы друг друга стоите, — в голосе Рей слышалась злость.       

***

       Бен с Рей быстро шли по широкому школьному коридору. Урок уже начался, было пусто. Утреннее небо было затянуто тучами, в коридор освещал яркий электрический свет. Рей открыла деревянную дверь аудитории и, извинившись, зашла внутрь. Она тут же направилась к месту рядом с По. Бен молча зашёл в след за ней и на секунду замер в дверях — Армитаж здесь. Сидел ровно, не посмотрев на вошедших. Бен успел задержать взгляд на профиле, ставшим как будто резче и идеально уложенных волосах, проходя мимо, на своё место. Конец урока — Армитаж покинул кабинет, не обернувшись. Обеденный перерыв — он в своей компании. Бен снова один с краю высокого стола. В руке сжимал кейс с наушниками Армитажа. Конец учебного дня — они поровнялись на лестнице. Бен смотрел строго перед собой: на главный холл, заполненный учениками, и двери на улицу. Краем глаза заметил, что Армитаж глянул на него. Не сдержавшись, повернулся в его сторону. Напоролся на рассеянный взгляд, смотрящий будто сквозь. Рядом с ним, выше него, но — не в глаза.        — Какого хрена ты опять меня игнорируешь? — Бен перешёл на шёпот, злость его голоса не была слышна за общим гулом разговоров.        Лестница закончилась — Армитаж пошёл дальше.        — Тварь.        Отойдя от школы, Бен швырнул кейс с наушниками на асфальт. Наушники выпали из него. Он несколько раз с размаху наступил на каждый из них — разбил. Рей ушла с По. Бен опоздал на автобус, шёл пешком. Темно. Рядом, по дороге, машины проносились с жужжащим визгом. Поднялся ветер — волосы, которые было нечем собрать, лезли в глаза. Он не включил нигде свет, когда добрался до дома. Холодное свечение уличного фонаря едва достигало пола в комнате. Ветер мотылял ветки деревьев, тени от них дребезжали на полу. Он кинул рюкзак и уличную одежду на пол, задел ногой учебник по химии, валявшийся около кровати, поднял, швырнул на стол. Затем с криком скинул со стола всё, что было на нём. Учебники, тетради, ручки, огрызки карандашей, чашки, дезодорант, банки из под газировки — упали. Он поднял канцелярский нож. Выдвинул лезвие. Секунда — лезвие было около ноги. — Блять, только не из-за него, — прокричав слово "него", Бен бросил нож в стену.        Он спешно стал одеваться в спортивную одежду. Вышел из дома, побежал. Вдоль дороги, пересёк проезжую часть. Дальше — лесопарк. Луны не было. Бежал через заросли. Ветер шумел в голых ветвях деревьев. Кустарник цеплялся за одежду. Земля, стволы деревьев, ветки, облака — смешались в дёргающуюся массу перед глазами. Кроссовки и низ штанов — полностью в грязи. Становилось тяжело дышать. Перестал замечать окружение. Взгляд на секунду выцеплял отдельные объекты: ветка, кора, грязь, мох. Все сложнее преодолевать заросли под ногами. Добежав до тропы, он остановился и упал на землю, стараясь отдышаться. Он перевернулся на спину и сел. Мокрые от пота пряди волос липли к лицу, остальные трепал ветер. Он достал телефон из кармана ветровки. Снял её, кинул на землю. Порыв ветра заставил поежиться. Открыл его профиль в Твиттере.        "я нихрена не понимаю что ты творишь тварь конченная можешь просто объяснить" 7:43 pm        Нажал на сообщение. Появилась надпись: "удалить у себя?".        — Блять, — он швырнул телефон, между экраном и землёй осталась полоска света. Выхватил ключи из кармана куртки, задрал низ штанины до середины голени и несколько раз ударил себя краем ключа по ноге. Остались кровоточащие вертикальные следы с рвано ободранной кожей и несколько колотых повреждений. Он заметил насколько грязными были снизу его штаны.        — Блять.        Аккуратно закатил штанину на повреждённой ноге, надел ветровку и пошёл по тропе. Он чувствовал, как кровь стекала по ноге и носок становился влажным. Дойдя до конца лесопарка, он, стараясь, чтобы ткань не соприкасалась с кожей, опустил штанину. До дома шёл медленно.        — Где ты был?! Я звонила тебе! — Лея вышла из зала в прихожую, как только он захлопнул дверь за собой, и включила свет. — Почему ты весь в грязи? Она была взволнованной и очень уставшей.        — Бегал. Костюм видишь? Спортивный, — Бен оттянул края куртки, как бы демонстрируя её. — В грязи почему? Просто испачкался. Я всё постираю. Можешь возвращаться к своему телеку или чем ты там занята.        — Очень по хамски с твоей стороны, — она развернулась и ушла.        Бен выключил свет, снял кроссовки и пошёл к себе в комнату.       

***

       По довёз Рей до дома на своей машине. Они оставались внутри: всё не могли завершить разговор.        — Меня поражает, как ты находишь все эти места в нашем городе, я даже не знала, что у нас есть такое, — она с улыбкой посмотрела на него и, положив руки на ему плечи, нежно поцеловала в щеку. Дэмерон перехватил инициативу и увлек её в долгий поцелуй.        — Все, чтобы mi amor продолжала улыбаться.        Они засмеялись, смотря друг на друга.        — Как я рад, что увёл тебя у этого придурка.        — У Армитажа? — Рей улыбнулась. — Притормози, ковбой. Я знала, что ты уводишь всех его девушек, поэтому, когда он проспорил мне, устроила те фиктивные отношения.        — Так ты оказывается интригантка! — По легонько ткнул её в бок. — Конечно я увожу всех его девушек...        — Как благородный рыцарь спасаешь принцесс из лап чудовища.        — Именно! — он ещё раз поцеловал её.        Когда Рей выходила из машины, он, улыбаясь, протянул ей букет цветов.        — Говорил же: не клади на заднее сиденье, забудешь!        Грязь на полу и валяющиеся кроссовки сразу бросились в глаза Рей, когда она зашла в дом и включила свет. Она положила цветы на тумбочку и, сняв верхнюю одежду, наклонилась, чтобы поставить их ровно. Рядом с засохшей грязью на полу было несколько нечетких тёмно-красных следов от стопы, которые совсем пропадали у лестницы. Рей тут же принесла из ванны швабру и все начисто вытерла. Оставив цветы в прихожей, она поднялась в комнату брата.        — Бен? — она аккуратно открыла дверь.        Он сидел за компьютером, забравшись на стул с ногами. Свет не был включён. К вещам, скинутым со стола, добавилась, лежавшая кучей, грязная спортивная одежда. Она подошла к нему и положила руки на спинку стула. Он поставил игру на паузу, снял наушники и, запрокинув голову, посмотрел на неё.        — Я просто хочу, чтобы у тебя все было хорошо, — она провела руками по спинке стула, не решаясь переложить их ему на плечи, — но, чёрт, с тобой происходит что-то не то.        — Ты сама пришла и начала со мной разговаривать. Если со мной не разговаривать, ничего "не того" происходить не будет.        — Я видела кровь на полу в прихожей.        Бен вскочил и встал перед ней, обхватив рукой спинку стула.        — Не волнуйся, я все убрала и не собираюсь ничего говорить Лее, — Рей сделала шаг назад, — но ты хотя бы обработал свои... Повреждения?        — Рей, — он сделал шаг вперёд, заставляя её отступить ещё раз, — на полу была только грязь. Спасибо, что убрала. Я не заметил. Только грязь. Я не занимаюсь этой херней больше, тем более из-за чего мне сейчас делать это?        Рей молчала и отвела от него взгляд.        — Из-за чего, я тебя спрашиваю? — интонация Бена была резкой, но он сдерживал громкость голоса.        Он сократил расстояние между ними, Рей вздрогнула.        — Все таки, тебе не следует отказываться от лечен...        — Да это херня полная, Рей! — он говорил громким шёпотом, активно жестикулируя, согнулся и теперь нависал над ней. — Мне сдохнуть хотелось на тех таблетках, как ты не понимаешь.        — Значит нужно подбирать другие! — она посмотрела брату в глаза. — И лечение это ещё и терапия, ты всё это знаешь.        — Заткнись и иди нахер отсюда, — Бен толкнул её к стене. Она испуганно посмотрела на него и быстро пошла к двери.        — Блять. Прости меня!        Рей захлопнула дверь.        Он беззвучно выругался и вскинул руку, остановив её у стены, так и не нанеся удар. Он продолжал беззвучно ругаться и "бить стену", останавливая руку каждый раз у самой поверхности, пока случайно не задел её кулаком. Резко остановился и пошёл к разбросанным на полу вещам, поднял канцелярский нож.        — Ну а то, что я — мразь, достаточный повод?        Бен сел на кровать, задрал штанину на той же ноге выше колена, начал беспорядочно наносить себе порезы поверх уже заживших шрамов. Кровь потекла по ноге, смешиваясь засохшей от предыдущих повреждений, испачкала ковёр. Выдохшись, он бросил нож в стену.