Marauders. Soul shards

      — Темную магию необходимо изучать в школе, хотя бы на старших курсах, а не демонизировать ее, как это делает Дамблдор, — нравоучительно произнес Регулус.       — Ага, — невнятно согласилась София, не отрываясь от «Придиры».       Они сидели в гостиной. Время клонилось к вечеру, и они вдвоем ждали Сириуса, которого в очередной раз неожиданно вызвал Орден. Като возле Софии старательно вылизывал пальцы на своей задней лапе.       — Я же не говорю, что нужно изучать практику, — продолжал вслух рассуждать он, — но хотя бы теорию. Чтобы любой волшебник понимал суть этой части магии, что она собой представляет, какие плюсы и минусы в себе несет.       — Плюсы? — София, наконец, оторвалась от журнала и подняла на него скептический взгляд.       — Разве плохо, что в Шармбатоне преподавали основы? Много ваших выпускников становятся Темными магами лишь из-за того, что в школе был курс этого предмета?       — Таких психов, как Темный Лорд или Беллатриса, единицы. Но в целом ученики более лояльны к этой части магии, и не прочь использовать при необходимости.       — И это абсолютно нормально. Использовать что-то при крайней необходимости, когда другие чары уже не помогают. Для этого и надо понимать суть Темной магии — чтобы знать, когда остановиться, чтобы знать, что можно и нельзя использовать.       — Ну, может быть, — безразлично отозвалась София. — Но на себе я этих плюсов не ощутила.       Регулус ей на это ничего не ответил. Да, ей пришлось столкнуться с пытками, пришлось столкнуться с настолько разрушающей Темной магией, что она вовсе лишилась возможности колдовать. Но ему все равно в последнее время не давала покоя эта тема. Они с Реддлом пару последних суток только ее и обсуждали. У Тома было множество здравых идей, как можно усовершенствовать систему образования в Хогвартсе, и Регулус был с ним полностью солидарен.       — Я согласна, что «демонизировать» эту тему не надо, — произнесла она вдруг, — но и как норму и обыденность подавать — тоже. Изучать ее в школе… Для чего это среднестатистическому волшебнику? А профессионалы, вроде целителей или мракоборцев, углубленно изучают ее после школы на специальных курсах. А для неокрепших умов это только лишний соблазн.       — Вот именно. Для неокрепших умов соблазн всегда найдется. Запретный плод сладок. И что тогда? Подростки тайно начинают экспериментировать, не зная, к чему это может привести. Именно для этого и нужен грамотный преподаватель, который объяснит и покажет последствия, а не будет запугивать страшными сказками про неизбежную «гибель души», — он презрительно усмехнулся.       — Может, ты и прав, — после паузы сказала она. — Но одно дело убрать табу с этой темы, совсем другое — внедрять ее как норму, как это предлагаешь ты. И я уверена, с подачи Реддла.       — Да, мы с ним это обсуждали, — невозмутимо признался Регулус. — Он мыслит широко и понимает магию куда глубже, чем кто-либо из наших современников. Его идеи…       — Ведут в пропасть, — перебила она. — Можешь мне поверить, я была слишком близко к этой грани.       Регулус замолчал. Он знал, что спорить сейчас бессмысленно. Но идея о введении курса Теории Темной магии все равно продолжала разрастаться в его голове.       — Знание дает силу, — все же сказал он. — Когда ты знаешь, чему противостоишь, когда знаешь, как это работает, ты сильнее. А Дамблдор плодит страх в головах людей, запугивает расколом души от любых, даже самых безобидных Темных чар. А страх — это слабость. Как маглы боятся всего неизвестного и «сверхъестественного», так и неучи-волшебники боятся Темной магии.       — Скажи это Поттеру, — усмехнулась София, — который всю жизнь презирал Темную магию.       Да, Поттера у него язык не повернется назвать слабаком или трусом.       — Поттер изучал Темную магию на курсах в Мракоборческом центре, — возразил Регулус. — Он знает о ней куда больше большинства. Поэтому он ее и не боится.       — Он и в школе ее не боялся.       — Просто потому, что был чересчур самоуверенным.       И чересчур наглым, чтобы насмехаться и презирать столь сложный раздел магии. Но это Регулус уже не стал озвучивать.       — И просто невыносимым, — он невольно губы скривил.       Пожалуй, так же часто, как о Реддле, Регулус думал только о Поттере. Его все еще приводили в ужас воспоминания, когда Поттер залез в его душу и заставил признаться в том, что он жалеет об убийстве семьи Вэнс. Да, безусловно, он сожалел! Но он еще никому об этом не говорил, ни Сириусу, ни Софии. Зато Поттер вынудил его на откровения. Регулуса это злило. Он чувствовал себя как никогда уязвимым. А Поттер об этом в тот же миг забыл (будто это что-то неважное!), переключившись на крестражи. И это заставляло Регулуса злиться вдвойне.       — Боже, ты опять из-за него бесишься? — София даже позволила себе улыбнуться, что в последние недели практически не случалось.       — Потому что он!.. Что он пристал к моим крестражам?!       — К твоим? По-моему, Люпин верно заметил, что мы все помогали.       И это раздражало Регулуса больше всего. Он понимал, что без их помощи не смог бы раздобыть ни одного крестража и погиб бы еще в пещере, и все же Регулус считал себя их полноправным владельцем, которому решать их судьбу. Ведь если бы не он, остальные вообще бы никогда не узнали о крестражах.       — Если вы думаете, что я просто так позволю уничтожить крестражи, то вы меня совсем не знаете, — с холодом произнес он.       — Если ты думаешь, что Поттер просто так сдатся, то его совсем не знаешь ты, — в тон ему ответила София. — Но на этот раз Поттера поддержим все мы.       Устремив на нее неподдельно обиженный взгляд, Регулус сказал:       — Ты предательница.       — Ты же знаешь, Регулус, что я всегда за тебя, — она смягчилась во взгляде. — Была и буду. Но признай, что ты помешался на крестражах.       — Помешался, — с презрением передразнил он.       У него все было под контролем. И он действительно не собирался идти у остальных на поводу и молча смотреть, как уничтожают весь его труд. А после того, как Реддл вновь вышел на связь, Дневник он не отдаст ни на каких условиях.       — Это Поттер на них помешался! — с жаром произнес он. — Отдай, отдай, отдай! Уничтожить, уничтожить, уничтожить! Хотя опасность вовсе не в крестражах! Просто Поттер настолько бессилен против Темного Лорда, ничего не может ему сделать, что уничтожение крестражей — единственное, на что он способен.       — И почему ты это мне высказываешь, а не ему в лицо?       — Я говорил это уже не раз! — Регулус все больше начинал распыляться. Может, его все еще задевало уязвленное эго и откровения с Поттером; может, желание Поттера уничтожить то, что было Регулусу так дорого. — Уничтожение крестражей не поможет победить Темного Лорда.       — Мы этого не знаем, — перебила София. — Возможно, это его ослабит.       — Нет никаких гарантий. Зато крестражи — это наш козырь против него. Пока они у меня… у нас, мы в безопасности.       — Ты в этом уверен? — у Софии взгляд ожесточился. — По-моему, крестражи как раз таки у тебя, и в безопасности только ты. Потому что наличие крестражей у нас, не спасло ни Лили, ни Вэнс, ни меня. Да и у остальных нет гарантий безопасности. Поттер так и вовсе недавно чудом выжил.       Регулус отвел взгляд. Упоминание Эммелины больно кольнуло в груди. Возразить ему было нечего. Хотя он и считал, что произошедшее с Лили и Софией — неудачное стечение обстоятельств, которые можно было избежать, а случившееся с Эммелиной — исключительно его вина.       К счастью, разговор прервал хлопок входной двери, а уже через мгновение в дверях гостиной показался Снейп. Обеспокоенный и нервный.       — Снейп? — Регулус поднялся из кресла, замечая его непривычно взволнованное лицо: — Что случилось?       София тоже поднялась, не спуская с него напряженного взгляда.       — Где Сириус?       — Его в Орден вызвали совсем недавно, — ответила она.       — Ох, да, точно, — Снейп глянул на часы, нахмурившись, — они Маузеса сегодня вытаскивают.       — Oh mon Dieu, — прошептала София, прикрывая глаза. — Там ловушка, да?       — Да, но Орден предупрежден.       Регулус не сдержал показательно осуждающий взгляд, направленный на Снейпа. Ведь Сириус специально не рассказал об этом Софии, чтобы она не волновалась лишний раз.       — Seigneur, comment puis-je survivre à cette nuit? (Господи, как мне пережить эту ночь?), — София обессиленно опустилась обратно на диван. К ней тут же запрыгнул Като на колени, носом утыкаясь в ее лицо в попытке утешить.       — Ты из-за этого пришел? — спросил Регулус.       — Нет, — с осторожностью ответил он.       — Так что случилось?       Но Снейп не спешил отвечать. Он посмотрел на Софию:       — А твой брат дома?       Она в ответ лишь мотнула головой, явно все еще думая исключительно о Сириусе.       — Черт, — поведение Снейпа начинало тревожить. — Я… не хочу говорить без Сириуса.       — А он что, твой личный адвокат? — Регулус тоже начинал все больше переживать. Снейп не имел привычки волноваться попусту. — Говори, что случилось. Что-то произошло в штабе Темного Лорда?       Снейп на него с сомнением смотрел, а после вновь повернулся к Софии:       — Ты сможешь проследить, чтобы Регулус не натворил глупостей?       — Это еще что значит?! — возмутился Регулус.       София вначале отстраненно на него взглянула, а потом, собравшись, уверенно кивнула:       — Разумеется.       После мучительных сомнений, Снейп тяжело вздохнул:       — Миссис Блэк в плену у Темного Лорда.       — Мама?.. — ахнул Регулус.       Снейп говорил какие-то ужасные вещи. О том, что Темный Лорд угрожал превратить ее в инфернала; отправить ее Регулусу по кусочкам; бросить на растерзание оборотням; прогнать обнаженной по Лютному переулку или отравить каким-то особо жутким и мучительным способом. У Регулуса в глазах темнело от каждого нового извращенного способа пытки или унижения. И как только он допустил это? Ведь и Снейп уже предупреждал их семью, что за Вальбургой охотится Темный Лорд, и сам Регулус последние пару лет всегда настаивал, чтобы она жила в Испании у тети Кассиопеи, в безопасности. Но она слишком часто появлялась в Лондоне из-за них — из-за Сириуса и Регулуса, из-за их будущего.       И что ему сейчас делать? Он не может обменять крестражи на мать. Но и бросить ее на произвол судьбы ему совесть никогда не позволит.       — Слышишь меня? — Снейп чуть повысил голос. — Завтра вечером Темный Лорд будет ждать тебя в Литтл-Хэнглтоне, на кладбище, где его предки похоронены.       — Да-да, я слышу, — отозвался Регулус. Идти на поводу у Темного Лорда и соглашаться на его условия — главная ошибка. Регулусу необходимо установить свои правила. Но как это сделать?       — И что там будет? — встревоженно спросила София у Снейпа. — Темный Лорд отдаст миссис Блэк взамен крестражей.       — Только представьте физиономии Сириуса и Поттера, когда они узнают, что я все крестражи отдал взамен мамы, — усмехнулся Регулус.       — Тебе смешно? — София на него недоуменно посмотрела.       Регулус стер усмешку с лица. Сейчас лучше не давать ей лишних поводов для подозрений.       — Это нервное, — отмахнулся он. — Крестражи я не отдам. Никому.       — Сейчас главное не совершать никаких глупостей, — нравоучительно произнес Снейп, переводя взгляд с Регулуса на Софию и обратно. — Дождемся Сириуса и Ремуса и вместе составим план.       Приняв сосредоточенный и обеспокоенный вид, Регулус кивнул.       — А ты не можешь со мной их подождать? — взволнованно спросила София у Снейпа.       Кажется, она начинала осознавать, что в одиночку не справится. Снейп тоже на это недовольно поджал губы.       — Не могу. У нас собрание в штабе с минуты на минуту начнется.       Не сдержавшись, она выругалась.       — Бланк, просто не отпускай его. Нападать он на тебя не станет, вредить тоже. Делай что угодно, лишь бы он не вышел из комнаты. А Сириус… я надеюсь, он скоро вернется.       — Вообще-то, я вас слышу, — прервал его Регулус. Он с укором посмотрел на Софию: — Хоть Снейп и прав — я не стану тебе вредить, но я и не собираюсь сбегать. Это же… это же мама! Я не могу ею рисковать.       Судя по скептической усмешке, Снейп ему и на секунду не поверил.       — А знаешь, — протянул он, — делай что хочешь. Это твои крестражи и твоя мать. Я хотел как лучше, но если ты собираешься рискнуть и тем, и другим. Дело твое. Ты же у нас здесь самый умный.       Не дожидаясь его ответа, он развернулся и направился на выход.       — Ну да, так и есть, — вполголоса произнес Регулус, когда Снейп уже исчез за дверью.       — Регулус, сядь, — строго произнесла София и сама поднялась на ноги. — Ты отсюда не выйдешь, пока не вернется Сириус или Луи.       Посмотрев на ее решительный вид, Регулус послушно опустился в кресло, пожимая плечами.       — Я и не собирался.       Сейчас у него не было сил спорить. В голове беспрестанно крутились ужасы с матерью, которые Темный Лорд обещал превратить в реальность. Он понимал, что это не пустые угрозы, не манипуляция и не шантаж. Темный Лорд убил Альфарда и Ориона, Абраксаса Малфоя и Адриана Эйвери. И убить особо жестоким способом еще и Вальбургу ему ничто не помешает.       София тоже поочередно переживала за Сириуса и за Вальбургу, но он слышал ее вполуха. Хотя она и явно нуждалась в утешении — без конца говорила о том, что Сириус не имел права уйти и не предупредить ее о важности миссии; о том, что она уже ощущает что-то плохое.       — Мне нужно к Поллуксу, — Регулус вновь поднялся, не прошло и получаса.       — Нет! — София, все так же с Като на руках, бросилась к двери ему наперерез. — Ты не уйдешь, пока не вернется Сириус!       — Я не собираюсь ничего предпринимать, София. Но если кто и может помочь — это семья. Дедушка Поллукс, наверное, даже не в курсе, что его старшая дочь в плену Темного Лорда. И ни он, ни Арктурус это так просто не стерпят.       София продолжала на него решительно смотреть, но к удивлению ничего не возразила.       — Нельзя идти на поводу у Темного Лорда, — добавил он. — Но чтобы обхитрить его, нужно помощь серьезнее, чем твой Сириус.       — И как тебе помогут Поллукс с Арктурусом?       — Вместе и придумаем.       — Хорошо, тогда я с тобой, — неожиданно сказала она, отпуская Като на пол.       Регулус с трудом сдержался, чтобы раздражение на лице не выказать.       — Уверена, что это хорошая идея, после… всего, что случилось?       София подняла на него гневный взгляд.       — Между прочим, они бы ничего не знали, если бы ты им не растрепал!       Когда София застукала его с братом за выяснением отношений, Сириус был вынужден ей рассказать о том, что Регулус поведал старшим родственникам о ее потере магии. К счастью, Сириус умолчал о риске ритуала — очевидно, не хотел настраивать ее против их родни. Но она все равно была зла на Регулуса и сказала, что больше порог дома старших Блэков не переступит. Она явно догадалась о том, что их семья не в восторге от того, что она сейчас «сквиб».       — Я хотел как лучше! — возразил он. — Пусть лучше они узнали бы от меня, чем через какие-то непонятные слухи. И все же… — он несколько смягчился в тоне. — Разумнее дать им еще немного времени, чтобы смириться со всем.       — Если не пойду я, не пойдешь и ты, — заявила она.       Регулус все больше начинал терять терпение. А еще злиться на Снейпа, ведь Регулус и правда не сможет ей навредить, чтобы выйти из дома. Это Сириус мог подмешать ей в чай снотворное или наслать усыпляющее, а у него рука не поднимается так поступить.       — София, не думаешь же ты, что я… — он недоуменно развел руки. — Что, вообще, ты думаешь, я собираюсь делать?       — Вот уж не знаю, что в твоей «мудрой» голове творится! Но Снейп прав, тебя нельзя оставлять одного! Ты, Регси, потерял последнее наше доверие!       — Смотри, — он распахнул мантию, — со мной нет ни одного крестража, они в сейфе наверху, и ты знаешь пароль. Все карманы пусты, — он запустил руки в карманы, неожиданно пальцами натыкаясь на пергамент. Он вдруг вспомнил, что в этой же мантии приходил к Шарли, и ее записка все еще хранилась здесь. Стараясь не выдать волнения, он решительно заявил: — Можешь обыскать меня, но кроме двух палочек ничего не найдешь.       — И… и что! Ты все равно можешь что-то выкинуть!       — Я не пойду к Темному Лорду без всякой страховки, — резко произнес он. — Думаешь, я совсем идиот?       — Ты не идиот. Но тебе равных нет в неоправданных рисках.       — Неоправданных? — он не сдержал усмешки. — Если бы не мои «неоправданные риски», у нас бы ни одного крестража не было. Здесь нужна не только гриффиндорская смелость, но и слизеринские мозги. И я устал препираться, — он уверенно шагнул к двери, — я отправляюсь к дедушке, чтобы придумать план спасения мамы.       Регулус не собирался с ней драться, но возле двери организовалась настоящая возня — она упорно не хотела сдвигаться даже на дюйм, упираясь в его грудь руками, пока он старался за плечи оттиснуть ее от двери. Завязалась короткая борьба. Разумеется, Регулус мог бы действовать в полную силу, но разве он мог применять ее по отношению к Софии? Будь проклято его джентльменство! Като в это время громко мяукал, путаясь в их ногах, то одного, то другого кусая за икры и лодыжки.       — Вот как значит, — пропыхтела она, крепко вцепившись в него и не давая ему пройти, — оставишь меня одну, пока Сириус там жизнью рискует! Да, давайте, добейте меня!       Регулус замер на мгновение, сталкиваясь с ее напряженным взглядом.       — Может быть, Сириус там слетит с катушек или его прикончат! Может, и ты опять выкинешь что-то безумное! Почему бы и нет! Ну да, останусь я одна! Ничего страшного!       Тряхнув головой, отбрасывая ненужные мысли, он произнес:       — Со мной твои манипуляции не пройдут, София. Даже если мне придется наслать на тебя Ступефай, я сделаю то, что хочу.       — Ну, так давай, — процедила она, не собираясь сдаваться.       Что ж, если она не хочет по-хорошему, придется по-плохому. Регулус ее резко отпустил и сделал шаг назад. Она на миг растерялась — в глазах напряжение мелькнуло — видимо, и вправду решила, что Регулус способен на нее Ступефай наслать. А он, воспользовавшись ее секундной растерянностью, ступил еще ближе к ней и резко развернул к себе спиной, прижимая к своей груди и крепко обхватывая ее руки своими, чтобы она не могла дернуться. Он уловил ее судорожный вздох, сам почувствовал, как сбилось собственное дыхание, от столь тесной близости. Но он мгновенно взял себя в руки, облизал пересохшие губы и склонился к ее уху.       — Могу остаться дома только при одном условии, — едва слышно произнес он, невольно губами задевая ее шею.       Она прикрыла глаза, стояла не шелохнувшись, даже не пытаясь вырваться, только пальцами крепко вцепилась в его руки, что продолжали ее крепко держать и прижимать к себе.       — Дороже матери для меня только один человек, и ты знаешь, кто это, — поколебавшись мгновение, он оставил невесомый поцелуй на ее скуле.       — Сириус тебя прикончит, — прошептала она дрожащим голосом.       — Меня или тебя? — усмехнулся он. Регулус старался не думать о том, почему она даже попытки не делает вырваться. Но, видимо, этот вопрос все же пробудил в ней совесть.       — Отпусти! — воскликнула она, пытаясь пихнуть его локтем по ребрам.       — Только если будешь хорошо себя вести, — он не сдержал многозначительные нотки в голосе, чувствуя, как собственный же пульс сбивается.       Мерлин, и о чем он только думает?! Но, удивительно, а это сработало. Она наконец вырвалась, стоило ему ослабить хватку, и отлетела от него на безопасные пару метров, освобождая ему путь.       — Вот же ты… — процедила она, глядя на него пылающим взглядом. Красноречивый румянец на ее щеках пылал не меньше.       — Я вернусь, ты и глазом моргнуть не успеешь, — улыбнулся он ей.       — Ты настоящая Гадина, Регулус! — прокричала она ему вслед. — Скользкая-скользкая Гадина!              Оказавшись за воротами, Регулус трансгрессировал к штабу Темного Лорда. Весь дурман с него мгновенно спал — о том, что он способен управлять чувствами Софии, он подумает как-нибудь позднее. А сейчас важно другое. Если Снейп не солгал, у них сейчас как раз должно быть собрание. Хороший способ показать Темному Лорду, что Регулус его не боится.       Он беспрепятственно вошел в дом и сразу направился к кабинету. На мгновение задержавшись перед дверью, за которой слышались голоса, он перепроверил каждую палочку и записку Шарли в кармане — Регулус на нее многое ставил. Наконец, он отворил дверь и смело шагнул внутрь.       Полный зал — за столом все места заняты, как и по периметру комнаты стояло несколько десятков человек. Все голоса мгновенно смолкли, взгляды приковались к нему. Кто-то заметно заволновался, кто-то выхватил палочку, кто-то смотрел на своего Хозяина в ожидании приказа. Регулус мельком скользнул глазами по присутствующим, успев заметить, как Снейп прикрыл глаза и беззвучно прошептал то ли «Бланк», то ли какое-то ругательство. Он ненароком задержался взглядом на Барти, который сидел возле Темного Лорда и неверяще таращился на Регулуса. Снейп им рассказывал, что Крауч сейчас занял место Беллатрисы. Регулус быстро отогнал от себя назойливые мысли — временами он скучал по Барти и сожалел, что тот пошел на поводу Темного Лорда, а не примкнул к нему, когда Регулус предлагал.       — Прощу прощения, что без приглашения, — произнес Регулус, глядя на Темного Лорда, который не спускал с него багровых глаз. — Но обещаю не задерживаться. Вижу, вы тут все крайне заняты.       — Все вон, — едва слышный шепот Темного Лорда прокатился по комнате, и сразу послышался шум отодвигаемых стульев и торопливые шаги всех, кто в спешке покидал кабинет.       Темный Лорд поднялся со своего места и, как только они остались вдвоем, прошипел:       — Тебе хватило смелости заявиться сюда, Регулус?       — Люблю эффектные появления, — кивнул он. — К тому же, полагаю, мне нечего бояться, учитывая, что у меня все пять твоих крестражей.       — А у меня твоя мать.       — Да, мама мне дорога… Но… пять крестражей, — он с задумчивым видом изобразил руками чаши весов.       Но Темный Лорд лишь негромко и искусственно рассмеялся:       — Думаешь, я поверю, что ты рискнешь своей драгоценной мамочкой? А сейчас ты и сам сюда заявился, полагаю, полностью уверенный, что я не кину тебя в соседнюю клетку?       — Дело в том, что если я не вернусь, крестражи окажутся под угрозой.       Темный Лорд сощурил глаза, вглядываясь в его лицо.       — У Сириуса давно руки чешутся уничтожить их…       — Вот только Сириус наверняка занят этой ночью, — по его губам скользнула змеиная усмешка. — И кто знает, вдруг, он ее не переживет?       — В таком случае, Люпин, Поттер или София с радостью избавятся от крестражей. Ты же помнишь Софию? Она недавно убила Беллатрису.       У него на лице отразилась темная тень, взгляд потемнел. Насколько понимал Регулус, никто больше не знал, что София убила Беллатрису взамен своей магии. И сейчас она стала неожиданной угрозой.       — Она мне каждый день на мозги капает и требует уничтожить крестражи, — с показной усталостью вздохнул Регулус.       Злоба с лица Темного Лорда неожиданно пропала. Он продолжал изучающе смотреть на Регулуса.       — А мне интересно, — вкрадчиво произнес он, — почему ты так дорожишь моими крестражами?       Регулус на мгновение растерялся, но тут же ответил:       — Потому что только так я могу держать власть над тобой.       Вначале едва слышно, но Темный Лорд все громче смеялся. Смех у него высокий, холодный. Пугающий.       — Ты в этом уверен? — он смотрел на него с насмешкой, зарождая у Регулуса крохи неуверенности в себе и своем плане.       — Да, — твердо сказал Регулус. — Иначе меня бы здесь не было.       И все же, его тревожило, что Темный Лорд неожиданно расслабился. Он бесшумно направился вдоль комнаты, приближаясь к Регулусу и не спуская с него красных глаз, рот его искажен в насмешке.       — Из нас вышла бы неплохая команда, не так ли, Регулус?       У Регулуса невольно в памяти мелькнуло, что нечто похожее он писал Реддлу в Дневнике. Но, стараясь не зацикливаться на этом, он сказал:       — Команда, может быть, из нас и не вышла бы. Но мы вполне можем сотрудничать.       Сейчас самое главное освободить мать.       Окинув его показательно изучающим взглядом, Темный Лорд кивнул:       — И тебе есть, что мне предложить?       — Да, — он запустил руку в карман, сжимая записку. — Когда я появился в Выручай-комнате, вместо Диадемы Когтевран я нашел это, — Регулус вытащил из кармана записку и положил ее на стол.       Темный Лорд вглядывался в его лицо, прежде чем взять в руку пергамент. От Регулуса не укрылось, как по нему волна ненависти прокатилась, в глазах багрецом полыхнуло.       — Да, Шарли украла Диадему. Ну, а я нашел Шарли.       — Где она? — прошипел Темный Лорд, поднимая на него взгляд.       — Скажу, как только моя мать будет на свободе.       Темный Лорд вновь опустил взгляд на пергамент.       — Слишком мало, — неожиданно усмехнулся Темный Лорд, отбрасывая записку. — Я так понимаю, Диадема уже у тебя, а значит, Шарлотта мне больше не нужна.       Он явно лукавил — и по его выражению лица, и по словам Шарли, Темный Лорд непременно захочет с ней встретиться. Однако записка давала все подсказки. Перекресток трех улиц — Темный Лорд сразу поймет, где искать. И наверняка найдет. Регулус выругался внутри себя — только зря использовал один из своих козырей.       — Может быть, у меня есть кое-что еще… — медленно произнес Регулус, уже выстраивая слабый, но дальнейший план.       — Вряд ли ты можешь мне предложить что-то помимо моих крестражей.       — Крестражи в безопасности, пока они у меня, — твердо ответил Регулус, поднимая на него решительный взгляд. — Поверьте, я не намерен их уничтожать. По крайней мере, пока что.       Темный Лорд прищурил глаза, вглядываясь в его лицо.       — Вы боретесь не против того. Не я ваш враг, а… Поттеры.       — Поттеры, — повторил за ним Темный Лорд, перейдя на низкое, угрожающие шипение. Лицо его исказилось, в багровых глазах опасное пламя затрещало. Кажется, он все еще не забыл свою последнюю встречу с Эванс.       — Да, — кивнул Регулус. — Младший Поттер не только угроза для вашего будущего, но и старший никак не может угомониться и жаждет уничтожить крестражи. Так что, не лучше ли вначале решить эту проблему?             

***

Примерно в это же время на другом конце Англии

      — Какой маленький дом, — с отчетливой иронией произнес Кацман, когда они вдвоем зашли в новый штаб. — Я уже привык к простору поместья в Блэкпуле.       — Да, настоящая конура, — усмехнулся Сириус. — Но не стоять же ей без дела.       Заброшенный фамильный особняк на севере страны был отнюдь не маленьких размеров, однако значительно уступал по габаритам родовому поместью. Здесь пахло затхлой пылью и старым деревом. Плотные шторы на окнах задернуты, а вся мебель покрыта белыми простынями.       — Да и ты не переживешь, если будешь жить в согласии со своей родней, — кивнул Кацман, палочкой собирая простыни и аккуратно складывая их стопкой в углу гостиной.       — Пусть ставят условия кому-нибудь другому, — проворчал он в ответ, чарами смахивая остатки пыли с поверхностей и зажигая свечи в многочисленных канделябрах.       Сириус был рад, что Кацман согласился составить ему компанию и навести небольшую уборку в доме — они не собирались вычищать его весь, только гостиную, столовую да небольшой пустой кабинет, которые могли пригодиться членам Ордена. После того, как обнаружился предатель, Сириус стал более благосклонно относиться к Кацману. Все же, несмотря на его занудство и педантизм, он мог быть вполне приятным человеком.       Едва они закончили, начал стягиваться и остальной Орден, возвращаясь кто с работы, кто с дежурств. Их с каждым месяцем становилось все меньше, но вот отсутствие Марти и Фенвика сильно ощущалось. Они всегда были самыми шумными и заметными, и то, что они оба сейчас с трудом восстанавливалась после взрыва, лишь больше нагнетало атмосферу.       — Как вы уже знаете, сегодня нам предстоит важное дело, — Грюм сразу приступил к обсуждению миссии освобождения Маузеса.       Сириус все это считал полным бредом. Он в упор не понимал, для чего им рисковать ради какого-то парня, которого они даже не знали. Напротив, он даже злился на Маузеса — тот не только привел предателя в их Орден, но и этот предатель убил Дингла и серьезно покалечил Джеймса, Марти и Фенвика. Но Дамблдор считал иначе — «Питер один из них». Только вот сам Дамблдор сейчас был на какой-то сходке важных волшебников в Европе, а за все отдуваться и рисковать придется остальным. Нет, конечно, Сириус вовсе не против рискнуть и развлечься. Только вот… ему казалось, что каждый раз, как он закрывает глаза, он начинает слышать тихий потусторонний шепоток, который соблазнял его и толкал на сомнительные поступки. А ему этого никак нельзя допустить.       Но после разговора с Северусом его так и разрывали сомнения. Разумом он понимал, что ему нужно набраться терпения и взять себя в руки. Он не имеет права срываться и подставлять под риск Софию, себя и окружающих. Он должен еще немного продержаться, чтобы дать дополнительное время Северусу и Лили, которые могли бы приготовить ему лекарство. И все же его нутро требовало попробовать единственное решение: заглянуть во Тьму и принять ее. Но что это — его интуиция, которая знала, что он справится, или же сама Тьма, которая толкала его в пучину, чтобы он оттуда уже никогда не выбрался? Сириус не знал.       — Все всё поняли? — Грюм оглядел собравшись, останавливаясь взглядом на Сириусе, который уверенно кивнул.       — Кхм, — Кацман несмело привлек к себе внимание Грюма, — я понимаю, что наш долг помогать людям, но не слишком ли это рискованная операция? Нас там однозначно будут поджидать Пожиратели или что похуже. А нас слишком мало, чтобы противостоять целому отряду.       — Есть другие предложения? — спросил Грюм.       Помедлив, Кацман ответил:       — Не появляться там. Сходить на разведку, проследить, но не высовываться.       — А дальше что? Если мы не придем, они его либо прикончат, либо отведут обратно в штаб, куда мы не можем попасть.       — Надо диверсию устроить, — предложил Сириус.       — Тебе всегда лишь бы диверсию устроить, — Кацман бросил на него короткий взгляд. — И ни одна из них еще не закончилась хорошо.       — Отличная идея, Блэк! — неожиданно поддержал Грюм.       Сириус не сдержал довольную усмешку, глянув на Кацмана, который на это лишь закатил глаза и покачал головой.       — Устроим пару нападений на их штабы или дома, — продолжал Грюм, — пару подрывов возле логова егерей и отвлекающие маневры возле домов, к примеру, Нотта, Малфоев или Мальсиберов. Они будут вынуждены направить основные силы на защиту этих мест, а мы в это время вытащим Маузеса, времени нам хватит.       — Я могу устроить нападение возле дома Лестрейнджей, — скромно предложил Сириус.       — Нет, — отрезал Грюм, — ты в группе по освобождению. Вместе со мной. С нами также… — он обежал всех присутствующим взглядом: — Кацман и Пазори. Пруэтт, Люпин, Подмор и Флетчер — вы займетесь саботажем — по одному на каждую точку, по парочке мракоборцев в подмогу я вам обеспечу.       Из угла донесся сокрушенный стон Флетчера. Кому-то явно не хотелось рисковать своей шкурой.       — Мне мракоборцы не нужны, мистер Грюм, — произнес Ремус. — У меня есть свои люди.       Произнесено это было так уверенно, что даже Сириус с удивлением и восхищением глянул на друга:       — Оборотни?       — Да. Мы можем взять на себя один из штабов егерей.       — Что ж, отлично, — кивнул ему Грюм, после коротких раздумий (явно переживал о том, разумно ли использовать оборотней на своей стороне).       — А можно мне тогда тех мракоборцев, от которых отказался Ремус? — несмело спросил Флетчер.       Грюм его проигнорировал, а после короткого обсуждения деталей плана, все разошлись по своим местам сбора.       — Отправляйтесь к нашей точке, — произнес Грюм своей команде, — я распределю мракоборцев по остальным группам и приду к вам. Никакой самодеятельности, понял, Блэк?       — А я-то что? — оскорбленно воскликнул он.       — Мы проследим, мистер Грюм, — кивнула ему Айви.              Сириус с Кацманом сидели в засаде, внимательно сканируя взглядом территорию. Заброшенный магловский завод на окраине Бирмингема. Повсюду серые каменные здания и высокие заборы с колючей проволокой. Ни единого фонаря и тяжелая тишина.       Сегодня вечером до Ордена якобы случайно дошла информация, что именно здесь держат Маузеса, а завтра его собираются переводить в другое место. Вот они и сорвались «спасать» его, хотя и дураку понятно, что это ловушка. Но Орден собирался обхитрить тех, кто планировал обхитрить их.       — Три группы Пожирателей в округе, — со спины неслышно подошла Пазори, которая до этого осматривала территорию завода — ей как никому другому удавалось оставаться в тени при слежке. — Если диверсия не удастся, у нас ни единого шанса…       — Удастся, — прервал ее Сириус.       — А самого Маузеса нашла? — спросил у нее Кацман.       Вычислить Маузеса привычным способом ей не удалось, но ее способность «видеть» и замечать следы магии давали ей подсказки.       — Он там, — она уверенно указала на отдаленное одноэтажное серое здание без единого окна и с покосившейся табличкой «склад». Пазори добавила, что склад находится в центре производственных помещений, а путь к нему только один. — Можно, конечно, пробраться сквозь цеха, но там целый лабиринт, я бы не рисковала.       — Не нравится мне это, — после долгой паузы, едва слышно произнес Кацман. — Неоправданный риск.       — Каждая жизнь важна, — чуть резко произнесла Пазори, посмотрев на него. — Питер три года в плену прожил, подвергался пыткам и унижениям. Из-за Ордена.       — Из-за Ордена? — усмехнулся Сириус, взглянув на нее. — Он на один день пришел, а потом его подменили.       — На его месте мог оказаться любой из нас, — возразила она. — Он в этом не виноват.       — А я не согласен, — сказал Кацман. — Волан-де-Морт его выбрал, как самую легкую мишень. На его месте никогда бы не оказалась ты или Сириус, например. В Ордене не место «легким мишеням».       — Даже «легкая мишень» заслуживает жить, — отозвалась она. — И мы вступили в Орден как раз для этого — защищать более слабых, бороться. Разве нет?       Ни Сириус, ни Кацман ничего ей на это не ответили.       — И Питер не просто… какой-то человек, — добавила Айви. — Пусть он был в Ордене один день, пусть он слабее, но он один из нас.       Сириус с ней был не согласен. Вот ради Пазори или Кацмана он бы без раздумий отправился на самую сложную операцию, а ради Маузеса, на его взгляд, они слишком напрягаются. Не стоит он того. Но возражать уже ничего не стал.       Вскоре пришел Грюм, и, едва Айви отчиталась ему и они спланировали дальнейшие действия, на территории началось какое-то движение. Сириус ничего не видел, но острым чутьем ощущал чьи-то запахи, которые попадали под дуновение ветра, чужие волнения и потоки магии. Диверсия явно сработала.       — Часть из них должна трансгрессировать, медлить нельзя, — сказал Грюм и посмотрел на Кацмана и Пазори: — Вы отвлекаете оставшихся, мы с Блэком идем внутрь.       Сириус кивнул и тут же выступил вперед. Если бы Джеймс был здесь, умер бы от зависти.       Накинув на себя чары невидимости, Сириус с Грюмом направились в противоположную сторону от своих напарников. Они без труда добрались до склада и уже взломали дверь, как вдалеке увидели первую вспышку заклинания — Кацман и Пазори дали обнаружить себя Пожирателям. Но внутри их наверняка поджидают и другие.       — Бегом, — рявкнул Грюм, удивительно шустро ковыляя впереди Сириуса на искусственной ноге, на ходу размахивая палочкой и выискивая ловушки. — Здесь пусто. По крайней мере, людей нет, — сказал он, когда они оказались в узком темном коридоре.       У Сириуса же ком в горле стоял. Страха не было, но что-то сковало грудную клетку. Потусторонний шепот усилился. Он тряхнул головой, стараясь избавиться от него и сосредоточиться на операции.       Они шли по темному коридору, который, казалось, с каждым шагом становился только длиннее. Никаких дверей и ответвлений не было. Время начинало ускользать. Они шли и шли, не видя конца.       — Это иллюзия, — произнес Грюм.       Они остановились. Сириус пытался перебирать в голове заклинания, которые могут помочь, но там звучал лишь шепот, который все больше завладевал его мыслями.       Ты знаешь… знаешь, что поможет…       Здесь Темные чары… ты их знаешь… знаешь…       Попробуй, ты их знаешь, попробуй, попробуй…       — Заткнись, — прошипел он.       — Что ты сказал? — к нему обернулся Грюм.       — Здесь Темные чары, — выдавил из себя Сириус. — Это Петля лабиринта.       Сириус вкратце пояснил, что заклинание создает пространственную ловушку, и чем дольше они в ней идут, тем больше тратят магические силы. Взгляд Грюма вдруг стал острым.       — Чары высшего уровня, — хмыкнул он. — Не думал, что ты их знаешь.       Он просто не знает, с кем имеет дело…       Дурак... слабак...       Ты и не такое знаешь, ты знаешь вещи похуже… О да... знаешь, знаешь... Ты хочешь попробовать...       — Надо найти точку разрыва чар, — произнес Сириус, старательно не слушая шепот.       Шепот еще никогда не звучал так громко, и это его тревожило. Либо же дело в том, что он впервые со дня смерти Беллатрисы оказался в опасной ситуации, оказался в месте, пропитанном Темной магией. И что-то внутри это ощущало.       Грюм поднял палочку, едва слышно зачитывая заклинания. В воздухе появилась светящаяся паутина, сотканная из тончайших линий чар. Она заполнила все пространство коридора и медленно поплыла вперед, словно сканер.       — Время уходит, — тяжело произнес Сириус. Как долго Кацман и Пазори смогут сдерживать Пожирателей? Ему хотелось как можно быстрее вырваться отсюда, из этого гиблого и Темного места. Дышать становилось все труднее, а шепот все громче звучал. — Надо действовать быстрее.       — Не командуй тут, щенок, — Грюм бросил на него короткий насмешливый взгляд.       И уже в следующий миг в нескольких метрах на стене засветилась красная трещина — место наложения чар. Грюм прицелился и без единого звука выпустил заклинание, которое ударило ровно в цель. Раздалось шипение, запахло горелым. Сириус невольно зажмурился, ощущая дуновение ветра.       — Я знал, что и от тебя может быть польза, Блэк, — усмехнулся Грюм. — Идем.       Коридор вдруг стал совсем коротким, всего десяток метров в длину, а впереди виделась единственная дверь. Однако воздух все равно был тяжелым, удушающим. На Сириуса вдруг начали одна за другой накатываться страшные картины с участием Софии, с участием Регулуса или Поттеров. Они все погибнут в этой войне. Ради чего им всем бороться?       Бороться не за что… не за что…       Смысл только в одном остался… только в одном…       И он здесь, посмотри в него…       Посмотри, посмотри, посмотри...       Сириус крепче перехватил свою палочку, стараясь сосредоточиться на силе внутри, на магии. Он старательно отгонял непрошенные жуткие картины. Откуда они взялись? Что-то все равно было не так.       Ответ они узнали, едва распахнули единственную дверь. Полчище дементоров заполняли комнату, а в центре к стулу привязан Маузес без каких-либо признаков жизни. Он был настолько истощен, что дементоры не питали к нему и толики интереса и лишь кружили по комнате. Но, стоило этим тварям заметить Сириуса и Грюма, они сразу ринулись к ним.       — Патронус, Блэк! — скомандовал Грюм и тут же вскинул свою палочку.       Сириус старался не поддаваться панике. Патронус он уже много месяцев не способен вызывать, и до этого момента ему удавалось это скрывать.       — Экспекто Патронум! — заклинание он выкрикнул вместе с Грюмом, но если из его палочки вылетела лишь слабая струйка серебристой пыли, тут же растворившись, из палочки Грюма вырвался внушительный зверь. Размах крыльев в несколько метров, острый клюв, передние лапы со стальными когтями и мощное туловище коня.       У Сириуса дух перехватило на один миг. Как и всегда при появлении сильного Патронуса — отступили волнение, страх и то Темное, что шевелилось внутри; замолк потусторонний шепот. Комнату озарил ослепительный серебристый свет. Огромный гиппогриф вначале хищно упал на передние лапы, а после галопом ринулся навстречу дементорам. Под управлением своего хозяина, он взмахнул крыльями, опаляя Темных существ серебристыми брызгами и заставляя их издавать жуткие, скрежещущие и хриплые крики.       Поистине одно из самых мощных магических существ. Не зря Сириус мечтал завести подобного — пусть София разводит домашних низзлов, зато Сириус будет держать гордого, воинственного и благородного гиппогрифа — он бы стал хранителем их поместья в Блэкпуле.       — Отвязывай его, — рявкнул Грюм, продолжая управлять Патронусом и загоняя дементоров в угол, освобождая комнату.       Выкинув неуместные мысли из головы, Сириус кинулся к Маузесу, на ходу направляя на него палочку и разрезая веревки. Без поддержки тот сразу повалился на пол, но Сириус в последний миг успел его подхватить.       Грюм загнал дементоров в угол и провел яркую линию перед ними, не давая им выбраться за нее, а Сириус с трудом поднял Маузеса на ноги и перекинул одну его руку себе через шею. Тот был жив и что-то с трудом лепетал, едва передвигая ноги.       — Уходим, — скомандовал Грюм.       Но, едва они развернулись, в проходе заметили трех человек в масках Пожирателей Смерти. Всего секундная передышка, и тут же засверкали вспышки заклинаний. Сириус сбросил с себя Маузеса, переходя в наступление.       Вам некуда отступать… некуда…       Впереди враг, позади дементоры…       …но ты знаешь решение, ты знаешь, знаешь…       Не бойся, не бойся, попробуй, только попробуй и все получится…       Ему кричать хотелось, лишь бы заглушить чужой шепот. Он едва концентрировался на сражении, не давая задеть себя, не давая себе использовать запретные чары. Один из Пожирателей уже повержен, но двое других сдаваться не собираются. Палочкой они владеют умело, двигаются правильно.       Но Сириус сейчас больше борется с самими собой, чем с врагами, только и успевает отбивать заклинания. Но даже Грюм не может одолеть противника.       И вдруг, очередное заклинание, как с одного из Пожирателей слетела маска. Сириус с Грюмом на миг замерли от неожиданности, узнав младшего Крауча, но тут же вновь вскинули свои палочки.       — Твой отец борется за порядок в этом мире, а ты!.. — прогремел Грюм, выпуская в него одно заклинание за другим. И тем не менее, он не направлял на него ничего опасного, стараясь лишь обезвредить, но оставить эту тварь в живых.       У Сириуса же свои счеты были с Краучем. Он не забыл, что скользкий ублюдок запугивал и домогался до Софии.       Это шанс… это твой шанс…       Воспользуйся им, воспользуйся… Сделай это, давай, давай!       Сириусу так и не удалось отомстить ни Долохову, ни Беллатрисе. Оба погибли, ни капли не раскаиваясь в содеянном. Смерть Долохова он и вовсе не видел, а последним дыханием Беллатрисы так и не смог насладиться — в тот момент его заботило совершенно другое. Так, может быть, он сможет отыграться хотя бы на Крауче?       Да, сделай это… Сделай!       Сириусу хотелось сдаться соблазну. Они загнаны в угол. Вход заблокирован Краучем и еще одним Пожирателем, вот-вот к ним наверняка подоспеет подмога. Сзади кричат дементоры, протягивая к ним склизкие руки и грозясь утащить их к себе. Один из них уже припал к полу и за штанину тащит Маузеса к себе. Какой у Сириуса выбор? Умереть здесь, либо поддаться Тьме внутри. Он же знает, он в одиночку способен расправиться и с дюжиной врагов. А сейчас он в паре с одним из сильнейших волшебников, и они не могут убрать с дороги жалкого недоноска Крауча.       Сделай это! Сделай! Сделай! Сейчас же, сделай!       Шепот уже давно превратился в крик. Сириус не отдавал себе отчет. Перед глазами мелькали вспышки чар, вылетающие из его палочки и из чужих. Но он пришел в себя, стоило с палочки Крауча сорваться изумрудной вспышке, что разрезала темноту комнаты.       — Нет! — он издалека слышал собственный крик, когда смертельная молния врезалась в плечо Грюма.       Его тело словно парализовало — целую секунду Грюм так и стоял в боевой позе, со вскинутой палочкой, но суровый и грозный взгляд вдруг исчез, оставляя удивление. Грюм словно и сам не верил, что мелкий паршивец умудрился задеть его смертельными чарами.       Сириус будто в замедленной съемке наблюдал, как тело Грюма обмякло и рухнуло на пол. Он повернулся и устремил бешеный взгляд на Крауча. Кажется, тот сам не верил, что натворил.       — Тварь! — Сириус кинулся на него, вскидывая палочку и посылая одно заклинание за другим. Разум окончательно застелила пелена гнева.       Чужой голос наконец-то смолк. Он получил то, к чему так рвался.              Сириус плохо помнит, чем все закончилось. Он пришел в себя уже в штабе, куда его и Маузеса притащили Кацман с Пазори. Вскоре подтянулись и остальные. Сириус едва фокусировался на людях и разговорах. В ушах стоял оглушительный звон, пульс зашкаливал, а перед глазами мелькали черные точки. Руки дрожали так, словно он не одну Аваду выпустил, а несколько десятков. Беспокойные и напряженные взгляды Кацмана и Пазори только напрягали — Сириус с трудом вспоминал, что, когда он с Маузесом оказался на улице, они были в окружении Пожирателей. Как они выбрались? И Грюм… они оставили его тело там? У Сириуса перед глазами все еще стоит его труп. И бесчувственное тело Крауча тоже. Он убил его? Или же нет? Но Сириус помнит его неподвижный взгляд, неестественную позу возле стены и кровавый след на ней.       Все остальные члены Ордена были живы и целы, только у Подмора был подгоревший рукав мантии. Их саботаж сработал. И все бы прошло гладко, если бы Флетчер не струсил и не сбежал со своей точки, позволив Краучу с командой отправиться в Бирмингем. Все бы прошло гладко, если бы Сириус мог сосредоточиться на операции, если бы сражался в полную силу с врагом, а не с самим собой.       Зато чужой шепот он больше не слышал.       Сириус не помнил, чем закончилось собрание и когда он покинул их новый штаб.              

***

             Ночь была удивительно безлунная. В черном небе ни одной звезды. Воздух тяжелый и влажный, и слышится слабый шум волн под скалами. Сириус стоял перед поместьем в Блэкпуле. Вход разрушен, упали колонны, держащие балкон на втором этаже, проломилась наружная стена и через развалины виднелась гостиная, усыпанная камнями и бетонной пылью.       Он хотел подойти ближе, как вдруг в густых деревьях услышал чьи-то грузные шаги и рваное дыхание. Насторожившись, он вглядывался в темноту. На территории защитные чары, никто не мог сюда проникнуть. Но неожиданно в темноте он увидел крупное животное.       У Сириуса сердце камнем рухнуло куда-то вниз. Из-за деревьев ему навстречу выходил гиппогриф. Это был не тот гордый и грациозный зверь, как они привыкли его видеть. Гиппогриф медленно шагал, прихрамывая на одну ногу. Его перья в кровяных сгустках, а одно крыло вывернуто под неестественным углом, так, что кость торчала наружу. Грудь исполосована глубокими рваными ранами, из которых капала… не кровь, нет, а что-то черное, густое, липкое, издающее тошнотворный запах гниения.       Сириус будто прирос к земле, не в силах сдвинуться. Глаза гиппогрифа не светились разумом и осторожностью, как у здорового животного. Вместо них были два бездонных черных провала, словно кто-то их вырезал. Но он все равно смотрел прямиком на него.       Сердце Сириуса билось где-то в горле, руки похолодели. Он хотел двинуться, поднять палочку, сделать хоть что-то, но тело не слушалось. Будто самый страшный кошмар воплотился.       — Беги… — откуда-то раздался голос, оказавшийся его собственным. — Беги!       Но его словно парализовало. А гиппогриф уже был в опасной близости. Он хрипло закричал, раскрывая поломанный клюв, и, поднявшись на задние лапы, рухнул на него, повалив на землю. Сириус увидел лишь стальной блеск, как грудную клетку разодрали когти. Все его нутро опалила острая боль, из глотки вырвался истошный крик. Кровь хлынула из порванной плоти. Тело горело в агонии. Он слышал хриплые и отчаянные крики гиппогрифа, который снова и снова ударял по нему когтями, раздирая грудь. Он захлебывался собственной кровью, молясь, чтобы это быстрее закончилось.       — Сириус! Пожалуйста, Сириус!       Но разве он может так легко сдаваться? Он еще нужен Софии. Она нужна ему.       — Сириус!       Он резко распахнул глаза и сел, делая глубокий вдох. Он дома, в своей кровати. В отдалении горит пара свечей, а рядом с ним обеспокоенная София. Он схватился рукой за грудную клетку — боль стояла такая острая, будто ее и правда разодрали стальными когтями. Он с трудом делал один вдох за другим.       — Сириус… — плаксиво пролепетала София. — Все хорошо, Сириус…       Взглянув на нее, он потянулся к ней рукой. Слова застревали в горле, но ему сейчас так важно ощутить ее рядом. Она легко подалась вперед и обняла его, провела рукой по по спине. Но успокоение никак не приходило. Сердце лишь сильнее биться начало, а легки все крепче сжимались, не пропуская воздух.       — Софи…       — Я здесь, здесь… — ласковый голос принадлежал не ей. В нем чувствуется издевка, холод.       Чуть отпрянув, он заглянул в ее глаза. Черные, бездонные глаза. На ее губах дрогнула ненормальная улыбка, а в следующий миг его пронзил кинжал между ребер. Он кашлянул, изо рта вытекла струйка бордовой крови. Беллатриса проворачивала нож между его легких, не отводя от него безумного взгляда. Боль его так ослепляла, что он едва слышал, что она говорит.       — Ты думал, мы с тобой закончили, кузен? — прошипела она. — О нет, все только начинается.       — Сириус! Проснись же, наконец, прошу тебя!       Его за плечи трясли чьи-то руки. Но он глаза не мог раскрыть; веки, казалось, навечно залиты свинцом.       — Сириус!       Язык его не слушается, тело будто чужое. В груди все еще ощущается кинжал.       — Пожалуйста, Сириус…       Он чуть приоткрывает глаза. Он в комнате, у себя дома. Вдалеке горят свечи, а рядом обеспокоенная София. На ней черная комбинация, волосы собраны вверх и перевязаны черной ленточкой. Она волнуется.       — Сириус… Все хорошо, Сириус…       Это уже было. Только что. Он распахнул глаза и резко вскочил на ноги. Все мышцы тянуло, все тело болело так, словно он сражался со стаей гиппогрифов.       — Сириус… — она смотрела на него взволнованным взглядом.       Стоя от нее по другую сторону кровати, он потянулся к палочке, лежащей на тумбочке.       — Сириус, ты меня пугаешь… — у нее дрогнули губы. — Что с тобой?       — Это ты? — прохрипел он, не спуская с нее взгляда.       — Конечно… конечно, я… кто же еще?..       Она договорить не успела, он взмахнул палочкой, направляя на нее заклинание. И в последний миг замечая звериный нечеловеческий оскал, прежде чем иллюзия рассыпалась на осколки.       — Сириус!       Он с тяжелым вздохом поднялся на кровати, распахивая глаза. Он дома, в своей постели. В отдалении пара свечей, рядом с ним взволнованная София.       — Все хорошо, — она тут же подалась вперед, желая его обнять.       Но он шарахнулся в сторону. Вскочил с кровати, схватывая палочку и не спуская с нее дикого взгляда.       — Сириус, ты дома, все хорошо, — она осторожно слезла с кровати. На ней его футболка, а волосы сплетены в косу. Она всегда так спит.       — Это… это ты? — голос его совсем охрип. Но он на это не обращает внимания, как и на режущую боль в грудной клетке.       — Это я, mon cœur, — она ступила ему навстречу.       Сириус с каждым ее шагом все сильнее напрягался. Каждая мышца до предела натянута. Ребра все сильнее сдавливает, воздух в легкие не проходит. Но он не решается поднять на нее палочку.       — Я с тобой, рядом, — она сделала последний шаг, протягивая к нему руки и обнимая его.       Он судорожно вздохнул. Его будто в мягкую перину окунули, через него словно Патронус прошел. Мышцы вмиг расслабились, боль исчезла, ребра отпустило, пропуская воздух внутрь.       — Софи, — он не узнал свой жалобный голос.       Он цеплялся за ее футболку, все крепче прижимая к себе и стараясь не подпускать ужас, все еще царивший внутри.       — Все хорошо, Сириус, — она провела рукой по его волосам, приподнялась на носочках, оставила поцелуй на щеке. — Я рядом. С тобой.