Marauders. Soul shards

Роулинг Джоан «Гарри Поттер»
Гет
В процессе
NC-17
Marauders. Soul shards
автор
Описание
Семь героев, семь разных судеб. Младший сын великого рода, бросивший вызов самому Темному Лорду. Двойной агент, вынужденный каждый день делать непростой выбор. Оборотень, открывший в себе темную сторону. Две родственные души, попавшие под внимание Волан-де-Морта. Первый наследник, отрекшийся от семьи, чтобы однажды вернуться. Француженка, по воле судьбы оказавшаяся на чужой войне.
Примечания
Вторая и заключительная часть о Мародерах. События описываются с момента их выпуска из школы и до решающей ночи 31 октября 1981. Первая часть — https://ficbook.net/readfic/8742705 (7 курс). В главной роли 7 героев, но также в повествовании активное участие принимают семейство Блэков, Вальпургиевы рыцари и Пожиратели смерти, члены Ордена Феникса. Также в фанфике превалирует авторское видение мироустройства магии. Эта работа про взаимоотношения: внутри семьи, между друзьями и врагами, между возлюбленными и родственными душами. Но все это разворачивается на фоне военных событий и интриг.
Содержание Вперед

42. Первый закон Уоффлинга

      Проснулся Сириус непривычно рано. На часах и семи утра не было, когда он открыл глаза. Он задумчиво смотрел на белый потолок, пытаясь осознать, что произошло. Последнее, что он помнит, как он сидел на побережье Тирренского моря и пил эльфийское вино на пару с Джеймсом. Но как он оказался дома? И почему Софии рядом нет?       Эти дни, что он провел вдали от дома, показались ему сущей пыткой. Он каждую секунду скучал по Софии, каждую секунду испытывал неимоверную тягу бросить все и вернуться к ней. Сотни раз он порывался активировать кольцо, чтобы перенестись к ней, но бросать Джеймса было бы неправильно, оставлять Луи, когда София просила присмотреть за ним, — нельзя.       Всю дорогу до Сицилии он думал о том, что как доберется, попросит ее тоже перенестись к ним. Но, кажется, она не шутила, когда говорила, что у нее плохие отношения с родней. Ее дядя прямо заявил, чтобы ее ноги здесь не было. И кузины ее кривились, стоило имя Софии упомянуть. Сириуса это невероятно злило, но Джеймс как-то легко сглаживал все конфликтные ситуации, не давая им даже начаться. И через пару дней Рейн и Мэрион уже вполне благосклонно к ним относились, а Рейн даже сказала, что не прочь повидаться с Софией. Но ее дядя был непреклонен. Что такого ужасного натворила Бланк, что ее родной дядя так категорично настроен к ней, история умалчивала. Кажется, Джеймс пытался узнать это у кузин, но Мэрион при этом вопросе всегда делала страшные глаза и советовала не поднимать эту тему при ее отце.       Луи тем временем оказывали должное лечение. Возле него постоянно дежурили целители и домовики, и, благодаря сильным лекарствам, он довольно быстро шел на поправку. Выяснить, чем его травил Банди, было невозможно, и по прогнозам целителей на полное восстановление уйдет около года. Когда Луи пришел в чувство и уже узнавал людей вокруг себя, Сириус засобирался домой. Но Бланк в приказном тоне потребовала дождаться, пока ее брат начнет связано разговаривать, чтобы дать ему поговорить с Софией через сквозное зеркало. Сириус в очередной раз страшно разозлился и в очередной раз перебрал с вином.       Дальше в памяти сохранились лишь урывки. Как он посылает проклятья в адрес Софии и всей ее семейки, терпкий вкус вина на языке, голос Джеймса и его собственные порывы создать портал, чтобы разом перенести их в Англию. Но, кажется, Джеймс не собирался умирать таким молодым и пользоваться порталом, созданным вусмерть пьяным Сириусом, не стал.       А еще он помнит, как рассказывает Джеймсу об убийстве. Джеймс говорил что-то утешительное, призывал не воспринимать близко к сердцу. Кажется. Сириус не помнит точно. Помнит только, что облегчения и успокоения от признания не последовало. И он открыл еще одну бутылку вина.       А после — бескрайнее черное небо, усыпанное звездами. Сириусу казалось, до звезд можно дотянуться рукой, настолько близко они были. Казалось, он летит. С блаженной улыбкой на губах он тонул в хороводе ярких, смазанных вспышек. Но, открыв глаза, по его ощущениям, всего через секунду, его ослепило яркое солнце. Нет, ему не показалось. Он и правда летел. Уже над Францией. А за рулем мотоцикла счастливый Джеймс. Со слов которого, меняться местами в воздухе было плохой идеей, а спускаться и искать место для парковки он отказывался, не хотел тратить драгоценное время. И тогда Сириус, чтобы не испытывать лишний стресс от вида друга за рулем его любимой игрушки, потянулся к очередной бутылке, ящик которых они прихватили с собой.       Да, стащить мотоциклетную коляску оказалось поистине великолепной идеей.       Но вот что было после приземления в Англии, он в упор не помнил.       Бланк, если и просыпалась раньше него, всегда оставалась в постели, дожидаясь, пока он проснется. А сейчас возле него лишь мятая подушка и холодная простынь. Внутри что-то неприятно зашевелилось. Он наплевал на ее просьбу дождаться, пока Луи в себя окончательно придет, да еще и приехал никакой. Кто-то явно очень зол.       Но ему необходимо было ее увидеть. Неизвестное чувство, что гложило его с момента убийства егеря, заполнило уже всю душу. Оно разъедало изнутри, проникало в каждую клеточку.       Умываясь, Сириус задержал взгляд на двухнедельной щетине. Еще одна причина для недовольства Бланк.       На него раздражение накатывало, представляя, что вначале придется поругаться (возможно, не один раз), помириться, и только потом он сможет найти успокоение в ней. Тогда как ему хотелось сразу перейти к последнему пункту.       Одевшись, он вышел в коридор, сразу замечая приоткрытую дверь, ведущую в спальню брата. Мгновение подумав, Сириус уверенно направился к нему — не помешает заранее выяснить, что еще он успел вчера натворить.       Регулус сидел спиной ко входу за письменным столом, склонившись над какими-то пергаментами. Услышав Сириуса, он к нему обернулся.       — Приятно видеть, что ты уже сам стоишь на ногах, — вместо приветствия произнес Регулус.       — Где Софи?       — Внизу.       По лицу Регулуса трудно было что-либо понять. Но он смотрел на Сириуса с явным неодобрением. И оттого подтверждались все его догадки — накануне вечером Сириус вел себя не лучшим образом.       — Сильно злится?       — Злится? — Регулус непонимающе сдвинул брови. — Нет. Она тебе там завтрак готовит.       — Что делает? — Сириус в удивлении вскинул брови.       Еще мгновение посмотрев на него, Регулус спросил:       — Ты помнишь, что вчера было?       — Нет, — с опаской произнес Сириус.       Презрительно усмехнувшись, Регулус окинул его недовольным взглядом.       — Пьянство тебя доведет. Вспомни нашу тетку Кассиопею и ее тягу к эльфийскому вину.       — Ой, ну не начинай, — грубо прервал его Сириус. — И что значит, Софи завтрак готовит? Она готовить не умеет. Ничего, кроме глинтвейна, — добавил он с усмешкой.       — Ну, очевидно, ты не зря вчера полночи оды о любви ей пел.       — Что-что делал?.. — опешил Сириус.       Показательно тяжело вздохнув, Регулус окончательно оторвался от своих дел и поднялся на ноги, подступая ближе к Сириусу.       — Когда вы с Поттером только вернулись, София страшно разозлилась. Решила, что ты там с ее кузинами из винных погребов не выползал. Она так ругалась, что даже Поттеру досталось. И мне.       — Мерлин, — прошептал Сириус. — И как?.. И что дальше?       — Ты начал в ответ на нее орать. О, эта музыка будет вечной.       Сириус пока что плохо представлял, как они от взаимных криков перешли к одам о любви. Впрочем… это их обычный вечер.       — Накричал на нее, что ты ее брата спасал, — продолжал Регулус. — Многим рисковал, много времени потратил. И вообще делал все, что она просила. Что тебе даже пришлось с ее гребанными родственничками знакомиться. В конце добавил, что она, змея такая отправила тебя на другой конец света, когда тебе так необходимо было находиться рядом с ней.       Регулус на секунду прервался, внимательно за ним наблюдая с едва заметной усмешкой.       — Меня это вначале повеселило, — произнес Регулус. — Но дальше… Мерлин, я и подумать не мог, что ты способен толкнуть настолько жалостливую речь.       Сириус с ужасом осознавал, что он не только жаловался Бланк, страдал из-за их разлуки, но еще и делал это при Регулусе и Джеймсе. Это ведь то же самое, что прилюдная мастурбация. Он будто извращенец какой-то.       — Ты ей тут… в таких чувствах расписывался. Мне даже несколько неловко стало, что я это слышу. А тебя даже свидетели не смущали.       — Ну-у, — протянул Сириус, опуская глаза, — очевидно, я был пьян. Что только не скажешь, когда перепьешь.       С другой стороны, это огромный плюс. Судя по всему, «пьяный Сириус» уладил все проблемы, и теперь София не злится, а завтрак для него готовит, и ему даже не надо объяснять свое непотребное поведение. Разве может быть что-то лучше?       — Лично я пошел завтракать, — произнес Сириус, разворачиваясь — он узнал все, что хотел.       И пусть Регулус только попробует насмехаться над ним или презирать за его вчерашние «речи» — Сириус будет делать вид, что это хорошо продуманный план «Как заставить женщину готовить тебе завтрак, когда тебя полуживого от пьянства привез твой друг». Но брат, кажется, и не собирался делать ничего подобного. Устремившись за ним, он окликнул его:       — Подожди, Сириус. Надо еще будет уладить одну большую проблему.       — Какую еще проблему? — Сириус остановился, с напряжением на него взглянув.       — Мартиша.       Сириус тут же расслабился, закатив глаза и выругавшись вполголоса.       — Она появляется здесь каждый день! — не скрывая недовольства, произнес Регулус. — Она!.. Она принесла в дом барабанную установку! Ты можешь поверить? Я Като два дня успокаивал после этого. Он на стену готов был лезть от ужаса!       — Като или ты? — усмехнулся Сириус.       Смерив его возмущенным взглядом, Регулус зло выдохнул.       — Она от Софии не отстает. Постоянно крутится вокруг нее. Позавчера они заперлись вдвоем в кабинете, и одному Мерлину известно, что там делали. Меня не пускали!       Видеть возмущение Регулуса было весьма забавным. Только если бы Сириус сам не обеспокоился столь пристальным вниманием Марти к Софии. Это тревожило и напрягало, и Регулус прав: с этой проблемой необходимо что-то делать.       — Я разберусь, — бросил Сириус и вновь направился в сторону лестницы.       Остановившись в проходе на кухню, Сириус увидел ее.       — Почему я проснулся, а тебя рядом нет? — спросил он.       — Доброе утро, — улыбнулась она.       Ее спокойное и умиротворенное состояние мгновенно отражалось на нем, разливаясь теплом по всему телу.       — Я приготовила завтрак, — воодушевленно произнесла она.       — Ты уверена, что это можно есть? — поинтересовался Регулус, заглядывая в небольшую кастрюлю и заслужив осуждающий взгляд Софии.       Встав по другую сторону от нее, Сириус, постаравшись скрыть разочарование в голосе, произнес:       — Это овсянка?       — Да, сэр, — улыбнулась ему София.       На вид, словно Като стошнило переваренным голубем. Но Сириус не спешил расстраиваться раньше времени — у него тоже далеко не всегда выходит сделать блюдо красивым. Главное, чтобы вкусно было.       — Ты же помнишь, благодаря тебе, у меня с ней не лучшие ассоциации.       — Садитесь, — торжественно произнесла София, пропустив его колкость, и указала на стол, взяв кастрюлю с огня.       Заметив стол, сервированный остатками французского фарфора, Сириус в очередной раз испытал облегчение — скандала не предвидится.       Взяв первую ложку в рот, Сириус замер, медленно перекатывая во рту теплые, слипшиеся, недоваренные овсяные хлопья. Вкус был премерзкий. Не хватало соли, не хватало сахара и масла, а сама каша сварена, кажется, на обычной воде. Сириус ничего хуже в жизни своей не ел, а ведь он пару раз питался в «Кабаньей голове».       И за что ему это наказание?       Подняв глаза, он столкнулся с абсолютно идентичным взглядом Регулуса, который, кажется, боролся с желанием выплюнуть все обратно в тарелку, но, пересилив себя, не жуя, тяжело проглотил все.       — Ну как? — спросила София, густо поливая свою порцию черничным джемом.       Решив, что это единственный вариант съесть содержимое тарелки, Сириус потянулся за ее джемом.       — Великолепно, — улыбнулся он.       — Да ну? — скептически усмехнулся Регулус.       Сириус бросил на него предупреждающий взгляд и вновь посмотрел на Софию, которая пробовала свою овсянку.       Они вдвоем наблюдали, как она с задумчивым взглядом пережевывает резиновую кашу и удовлетворенно улыбается.       — Неплохо, да.       — Неплохо? — у Регулуса в удивлении бровь изогнулась — кажется, он не собирался притворяться, что ему нравится.       — Ну, может быть, домовики и лучше бы приготовили, — сказала она, закидывая очередную ложку в рот. — Но есть можно. А вам не нравится? — спросила она, вдруг прервавшись и переводя взгляд с одного на другого.       — Очень нравится, — Сириус расплылся в широкой, неестественной улыбке и для убедительности, зачерпнув огромную ложку, отправил ее в рот. — М-м-м.       С черничным джемом было не так критично, но он хоть и перебивал вкус недоваренной каши, гадкий привкус все равно оставался.       Но она, очевидно, не поверила ему и перевела взгляд на Регулуса, который больше не желал притрагиваться к еде.       — Ты же знаешь, я не большой любитель овсянки.       Что ж, это даже не было ложью.       София взглянула на своего низзла, сидящего на соседнем стуле.       — Като, а ты будешь? — спросила она и, взяв небольшое блюдце и поставив перед низзлом, сдвинула на него овсянку со своей тарелки.       Долго принюхиваясь в каше, Като ее с опаской лизнул. Выгнув шею, он широко раскрыл пасть, из которой вырвался жуткий звук, похожий на позывы рвоты.       — Ой, Като, ну что ты представляешься! — возмутилась София.       Но Като все же не сдержался, изрыгая изо рта содержимое своего желудка. Сириус скривился, замечая, что он был прав: каша на вид, как переваренный голубь.       — О, ну прекрасно, аппетит полностью пропал, — произнес Регулус, поднимаясь со своего места. — Пойду прогуляюсь.       Прогуляться он пошел. Сириус не сомневался, что Регулус сейчас отправится в какой-нибудь ресторан, есть нормальную еду. Проводив брата мрачным взглядом, он повернулся к Софии, натыкаясь на ее взгляд.       — Что, так плохо? — спросила она.       — Для первого раза просто отлично, — улыбнулся ей Сириус и достал палочку, чтобы убрать за Като, который выскользнул из кухни вслед за Регулусом.       — Ну и ладно! Не буду больше готовить, — обиженно произнесла она.       — Не готовь, — равнодушно пожал плечами Сириус. — Но в этом деле, как и в любом другом, главное — практика. С первого раза ни у кого не получится.       — У тебя сразу вкусно получалось!       — Это не так. Я почти месяц практиковался на Кацмане.       — Когда это ты успел? — недоверчиво спросил она.       — Когда… ты меня бросила, — не удержался он, недовольно усмехнувшись.       — Oh Dieu. Ты не можешь об этом не вспомнить, да?       — Да ты же сама спросила!       Кажется, скандалу все-таки быть. Но Сириус сейчас был совсем не в настроении. Прикрыв глаза, он тяжело вздохнул.       — Слушай…       Они одновременно прервались, сказав одно и то же.       — Ты первая, — Сириус ей мельком улыбнулся.       — Я… хотела поговорить о вчерашнем.       — Кхм… о вчерашнем? — неестественно высокие нотки в голосе его сразу выдали.       Но она не злилась. Напротив, с нескрываемым беспокойством смотрела на него.       — Что произошло, Сириус?       Он отвернулся от нее, уткнувшись пустым взглядом в тарелку и, зачерпнув очередную ложку, пережевывал безвкусную кашу.       Впервые за эти пару недель гнетущее чувство вдруг притупилось. Как и всегда, рядом с ней все остальное отходило на второй план. Но стоило ей поднять эту тему, заметно обеспокоиться, как тревога передавалась и ему.       Но как признаться в убийстве?       Ведь это не неудачно брошенная Бомбарда или Секо, это намеренная и полноценная Авада, которая оставляет неизгладимый след на душе.       Но он знает — ей он может рассказать что угодно. Все, что тревожит и беспокоит. И знает, что она поймет и поддержит. Что бы он ни сделал.       — Когда мы с Марти отвлекали внимание, там появился Долохов.       Он видел промелькнувшую тревогу в ее глазах. Только не мог разобрать, она из-за волнения за него или на нее вновь воспоминания нахлынули.       — И я хотел его убить. Хотел этого. Только… промазал. Попал не в него.       Пожалуй, это тревожило его больше всего. Он убил человека, который на него не нападал. Человека, который не стоял к нему лицом с палочкой наготове. Человека, который был слабее. Это заведомо неравный, нечестный бой.       — Убил какого-то… да я даже имени его не знаю.       — Сириус…       Она прикоснулась к его ладони, переплетая пальцы. С невыразимой болью смотрит на него, словно чувствует все то же самое, что и он. Все то, что он переживал не один день. Что его мучило и убивало. И от этого стало заметно легче.       — Почему ты сразу мне не сказал?       — Когда? — недовольно усмехнулся Сириус. — У тебя же там Луи был, — не сумев скрыть драматизма в голосе, добавил он. — Были проблемы поважнее.       — Ничего нет важнее тебя, — прервала она, придвигаясь чуть ближе. — Сириус… для меня ничего и никого нет важнее, — повторила она.       Под ее взглядом он таял, словно мороженое в жаркий день. И вдруг совершенно некстати подумал о Регулусе. Что бы он сказал, увидев их очередные оды любви друг другу? Да, возможно, увидь Сириус такое, он бы хохотал до боли в животе или бы его стошнило от переизбытка чувствительности, прямо как Като от недоваренной каши.       Но подобные моменты не предназначаются для чужих глаз и ушей. И о любви Софии к нему он готов слушать сутки напролет.       — Ты переживаешь из-за этого? Из-за убийства?       Сириус неопределенно пожал плечами в ответ. Да, еще вчера днем мысль об убийстве не давала покоя, его это без конца тревожило и разрушало. А сейчас… это словно неважным стало.       Наверное, ему было важно, что она не станет его осуждать и примет этот факт. Будто могло бы быть по-другому.       Удивительно, как после признания полегчало. Отпустило так резко, словно она все на себя переняла. Он молча смотрел на нее, физически ощущая, как тяжесть из груди пропадает, как голова от мрачных мыслей прочищается.       Но София, видимо, по-своему трактовала его молчание.       — Ты не виноват, Сириус, — мягко произнесла она, придвигаясь вплотную. Ее ласковые, легкие касания пальцев по его руке вызывали мурашки, сбивали дыхание. — Они все… все пытают, убивают невинных людей. Заставляют жить в страхе твою страну, твоих друзей. Меня.       Да, и только от осознания этой причины он понимал, что поступил бы так снова, если бы представился шанс.       — Неизвестно, сколько он убил невиновных людей, сколько людей страдать заставил. Возможно, ты спас десятки, сотни, избавив мир от еще одного ублюдка Темного Лорда.       Под этим углом Сириус не смотрел на убийство, а ведь она права. Волан-де-Морт набирал егерей среди полного сброда, среди преступников и убийц, которые в своей жизни ни одного хорошего поступка не совершили. И пусть они не блистали умом, но они несли с собой только разрушение. Это явно не тот человек, из-за убийства которого стоит так страдать.       Правда, эти мысли сейчас его все меньше занимали. Прикрыв глаза, он получал наслаждение от ее ладони, которая скользнула на его шею. Он закусил губу, не давая вырваться тяжелому вздоху, стоило второй ее руке опустить на его бедро, не сильно его сжимая.       Но она вновь по-своему интерпретировала его реакцию.       — Ты не должен себя винить, Сириус. Лично я бы поступила точно так же на твоем месте.       Он через силу кивнул, взглянув на нее. Он себя уже ни в чем не винил, в голове царила поражающая пустота. Только Бланк там была без лишней одежды.       — Я могу чем-то тебе помочь? — с беспокойством спросила она. — Что-то сделать?       — Да… Да, можешь, — он устремил на нее настолько жалостливый взгляд, на какой только способен был. — Мне сейчас помог бы утешительный минет.       — Сириус! — возмутилась она, сразу убрав руки с него. — Я же думала, ты всерьез страдаешь! Беспокоюсь о тебе!       — Но я правда страдаю, — Сириус состроил свой коронный взгляд, за руки притягивая ее к себе. — Знаешь, как мне было плохо без тебя.       Смягчившись, она легко подалась ему навстречу, перекинула одну ногу и устроилась на его коленях.       — Как тебе было плохо, ты мне уже дал понять прошлой ночью, — прошептала она, прижимаясь губами к коже за его ухом и вызывая мурашки. Ладони рефлекторно сжались на ее ягодицах, придвигая к себе вплотную.       — Серьезно? — хриплым голосом поинтересовался он. — Я что-то пропустил?       Прервавшись, она выпрямилась, заглядывая в его лицо.       — А ты не помнишь?       — Нет.       — О, секс был великолепен, — она томно улыбнулась, — ты был на высоте.       Выходит, «пьяный Сириус» не только уладил проблему, но еще и переспал с Софией. Не то чтобы Сириус сильно расстраивался по этому поводу, но чувство досады все равно появилось. Ведь секс после длительной разлуки по-особенному прекрасен. А сейчас выходит, что он достался не ему. Зато Бланк так и светится от счастья — вот она явно вчера себе ни в чем не отказывала. И кто знает, что она там с ним вытворяла.       — Я чувствую себя использованным, — оскорбился он.       — Не прибедняйся, Блэк, — усмехнулась она. — Вся инициатива исходила от тебя.       — Ну ладно…       — Хотя мне было трудно сдержаться, — она вновь приблизилась к нему, наклоняясь к уху и оставляя легкие поцелуи на шее. — Вы же не забыли, мистер Блэк? За вами должок.       И без того сильное напряжение усилилось, прокатываясь судорогой по всему телу. Руки скользнули под ее футболку, обхватывая талию и сжимая пальцами горячую кожу. Его с ума сводил ее проникновенный шепот, касание губ его уха, ее запах, что заполнял легкие.       И в то же время накатывала легкая паника из-за «долга» и ее маниакального желания этот «долг» получить.       А она еще и смотрит на него сумасшедшим взглядом, полным предвкушения. У него во рту пересыхает от этого. Она запускает пальцы в его волосы, страстно целует и вжимается в него все плотнее. Ее руки скользят по его груди, расстегивая рубашку, подушечками пальцев касается его кожи, обжигая ее и вырисовывая узоры. Каждое ее движение сводит с ума, вызывает бурю внутри.       Но стоит ей перехватить его руки и завести за спинку стула, он отстраняется от нее, уворачиваясь от очередного поцелуя, и кривит губы в усмешке, качая головой.       В ее глазах мелькает неприкрытая угроза вперемешку с недовольством.       — Чем дольше ты оттягиваешь этот момент, Сириус, — вкрадчиво произносит она над его ухом, — тем тебе же будет хуже.       О, он в этом не сомневается. Но довести ее до предела — одна из любимых игр.

***

Июль, 1979 год

      Услышав в холле голос Айви, Регулус мгновенно вскочил с кресла. Остановившись на секунду перед зеркалом, он поправил мантию, провел пальцами по волосам, укладывая их, и устремился вниз.       — Что, дома больше никого нет? — поинтересовалась она, когда Регулус появился на ступеньках.       — София и твоя сестра в саду.       — А Сириус?       — Он занят, но скоро должен вернуться.       — Ты не против, если я поговорю с Софией? — спросила она, направляясь к выходу, ведущему на веранду и задний двор.       — А вот твоя сестра никогда о таком не спрашивает, — не удержался Регулус, направляясь вслед за ней.       — И тебе, полагаю, это не нравится? — усмехнулась она, бросив на него колкий взгляд, который он не смог расшифровать. — Она надоедает вам?       — Да нет, что ты, — Регулус ей очаровательно улыбнулся, — я всегда рад видеть Мартишу.       Мартиша заметно расстроилась, увидев старшую сестру. Решила, что она пришла ее забрать (Регулус был бы просто счастлив). Но Айви явилась чтобы узнать как продвигается лечение Луи. И какая ей разница?       — Еще мне удалось достать вот это, — Айви достала из кармана мантии несколько пергаментов.       — Что это? — спросила София, принимая пергаменты из ее рук.       — Исследования Теда. Мне кажется, именно это он использовал на Луи.       Регулус подошел к Софии, тоже заглядывая в пергаменты. Целое множество непонятных ему формул и малоизвестные ингредиенты.       — И как ты их достала? — поинтересовался Регулус, поднимая взгляд на Айви.       — Нашла, — коротко ответила она, мельком на него взглянув, и снова обратилась к Софии: — Думаю, их лучше передать твоим родственникам, чтобы они знали от чего его лечить.       — Да… да, наверное, — согласилась София. — Сириус сейчас у Снейпа, но должен скоро вернуться. Он сможет создать портал и передать записи дяде.

***

      Регулус впервые наблюдал, как брат создает портал. Эта магия считалась очень сложной, требующей соблюдения множества нюансов. Необходимо знать точные координаты исходной точки и пункта назначения. Создать формулу заклинания, открывающего проход в пространстве, и чем дальше пункт назначения, тем сложнее его создать: это как прокладывать железную дорогу — надо искать наиболее «удобный» проход, учитывать, что границы некоторых стран могут закрыты для «прохода» сквозь них и искать обходные пути. И помимо этого: заклинание активации и многое другое. И когда только Сириус успел этому научиться?       Стоило Сириусу исчезнуть, Мартиша вновь прицепилась к Софии и увела ее во двор.       Оставшись с Айви наедине, Регулус бросил на нее неуверенный взгляд.       — Если ты хочешь, можешь остаться, — сам не зная для чего, выпалил он.       Айви устремила на него подозрительный взгляд.       — Остаться?       — Д-да… может быть, хочешь чай? Или эльфийское вино? Сириус с Сицилии привез. Вряд ли ты такое когда-то пробовала.       Мерлин, что он несет? И остановиться не может.       У него же был план, несколько вариантов, как заговорить с ней, а вместо этого рот закрыть не может.       — Или можешь дождаться Сириуса, — его рот продолжал говорить против его воли. — Тебе наверняка интересно, как там все пройдет.       — Ты что-то хочешь, Регулус? — спросила она, прерывая его.       И к чему все это притворство и хождение вокруг да около. Возможно, у него и шанса больше не будет поговорить с ней наедине.       Собрав всю храбрость в кулак, он уверенно произнес, глядя в ее глаза:       — Да. Ты сказала мне «завязывать». Почему?       Она вначале в замешательстве смотрела на него, будто пытаясь вспомнить о чем он говорит, но вдруг усмехнулась.       — А сам не догадываешься? Неужели в древних Темных родах не учат, к чему может привести неконтролируемое использование Темной магии?       Разумеется их этому учили. Учили этому раньше, чем палочку в руки давали. Он прекрасно знал, что наступает от переизбытка Темной магии. Границы реальности начинают смываться, маниакальные идеи все больше захватывать, все больше проступает агрессия и злость, все больше стираются положительные эмоции. Притупляется эмпатия, чувство любви и сострадания. И чем больше волшебник практикует Темную магию, чем сильнее эти чары, тем больше он погружается во Тьму, из которой нет ни выхода, ни спасения.       Но Регулус даже близко не подходил к той черте, за которой следовала настоящая Тьма.       — Я все под контролем держу, — уверенно произнес он.       — Как скажешь.       Равнодушие в ее голосе приводило в замешательство.       — А что ты предлагаешь? Вообще отказаться от использования Темной магии?       — Я тебе ничего не предлагаю.       Равнодушие в ее голосе начинало раздражать.       — Не предлагаешь. Но осуждаешь.       — А тебе не все равно? — насмешливо поинтересовалась она. — Что кто-то там тебя за что-то осуждает.       — Нет, мне интересно узнать причины. Почему ты меня осуждаешь.       — Ты это сам себе придумал. Мне плевать, что ты там используешь и практикуешь.       Ее равнодушие начинало злить и бесить. И, кажется, это отразилось на его лице. Потому что уже в следующее мгновение ее взгляд вдруг смягчился, и она произнесла:       — Я не осуждаю тебя, я осуждаю всех, кто бесконтрольно и бестолково пользуется Темной магией.       Регулус оскорбился до глубины души. Он всерьез считал, что контроль над ситуацией он полностью держит в своих руках. А уж «бестолково» и он вообще не могут стоять в одном предложении.       — К Темной магии следует обращаться в редких, безвыходных ситуациях, — произнесла она. — Когда других вариантов уже нет. А не по каждой прихоти, когда лень подумать и найти другой выход, когда хочется по более простому пути пойти.       — Темная магия — простой путь? — Регулус не удержался, коротко рассмеявшись.       — Именно так. И кроме разрушения она за собой ничего не несет, даже если используется «во благо». Если ты готов расплачиваться за ее использование, пожалуйста, пользуйся на здоровье, — она равнодушно пожала плечами. — Но не забывай, что когда ты потеряешь контроль, а это обязательно случится, ты начнешь вредить не только себе, но и своим близким.       Она на секунду прервалась, обернувшись на выход, ведущий на веранду, куда ушли Софии и Мартиша.       — Вредить Сириусу… Софии, — произнесла она, не спуская с него взгляда. — Сейчас ты уверен, что этого никогда не произойдет, но ты не сможешь уловить тот момент, когда потеряешь свое «я».       Регулус прекрасно понимал, о чем она говорит. Переизбыток Темной магии всегда сказывается на физическом и психическом здоровье. Темный Лорд тому яркий пример. Как из гениального ребенка с исключительным умом, колоссальной силой и редким даром, он превратился в кровожадного психопата, одержимого одной единственной идеей.       Да что там Темный Лорд. Далеко ходить не надо, у него самого в родословной подобных примеров предостаточно. Когда волшебник окончательно сходил с ума, достигал точки полного безумия, мог проклясть собственного сына или весь род заодно. Даже его мать была к этому страшно близка. Но Вальбурга уже несколько лет не использует Темную магию. Очевидно, понимает, что до полного безумия ей остался один шаг.       Но Регулус не такой, он прекрасно отдает отчет своим действиям и знает, когда необходимо остановиться.       — В нашей семье никогда не было подразделения на Темную и обычную магию, — произнесла вдруг она. — Как и в школе. Но нам всегда давали ясно понять, что некоторые виды чар очень опасны. И неумение пользоваться ими ведет к… да ты сам видишь, к чему это привело в случае с Волан-де-Мортом.       — Но ты согласна, что иногда Темная магия может помочь там, где обычная бессильна?       Она тяжело вздохнула, опуская на мгновение взгляд.       — Я могу понять тех, кто ее использует, чтобы помочь, но… я не одобряю любое вмешательство в баланс природы, если ты об этом.       — Что значит, баланс природы?       — Если простым языком, то это когда умирает тот, кто должен жить, и когда живет тот, кто должен был умереть.       — И кто решает, кто должен жить, а кто — умереть? — Регулус не сдержал усмешки.       У нее проскользнуло недовольство в глазах — явно не понравилась его насмешка в голосе.       — Ты же вроде не глупый, Регулус, — с холодом произнесла она. — Должен понимать, что есть сила, которая неподвластна даже волшебникам. Что есть вещи, невидимые для человеческих глаз, неосязаемые. Мир устроен гораздо сложнее, чем тебе кажется.       — И все же, кто решает, кому жить, а кому умереть?       — Природа. Высший разум. Судьба. У этого нет названия.       Регулус вновь широко усмехнулся.       — Может быть, Бог? — насмешливо поинтересовался он.       — Богов выдумали маглы, — ответила она без тени усмешки, — как раз, чтобы объяснить то, что не могут понять. Они всего лишь назвали так силу, которая помогает им. Морально, духовно… Даже простецы способны почувствовать что-то… необъяснимое, что порой помогает им. И даже они понимают, что если причинишь кому-то зло, тебе это вернется, тебе придется замаливать это, расплачиваться. Они придумали «грехи» и «карму», потому что даже они понимают, что вмешиваться в баланс — преступно. Ты знаешь о первом законе Уоффлинга? — спросила она вдруг.       Регулус устремил на нее задумчивый взгляд, припоминая одно из первых занятий по Чарам на первом курсе.       — «Кто вмешивается в глубочайшие тайны мироздания, — истоки жизни, сущность бытия, — должен быть готов к последствиям самого опасного свойства».       — Прямо по учебнику, — усмехнулась она. — «Превосходно», Регулус.       — Благодарю, у меня отличная память, — Регулус ей снисходительно улыбнулся, подыграв ей. — Но Адальберт Уоффлинг чокнутый. Всем известно, что он окончательно сошел с ума и сейчас прописан в Мунго.       — И все же, ты не можешь отрицать, что он был очень умен. Ученые всего мира берут за основу его «Теорию магии».       Да, Регулус не мог это отрицать. Уоффлинг действительно был выдающимся ученым. Но пока Айви о нем не напомнила, Регулус и не вспоминал его. А выходит, об одном из главных магических условий их учили в первые дни учебы в Хогвартсе. И как Регулус мог об этом забыть? Ведь здесь есть над чем подумать.       Но еще его удивило, что Айви так хорошо знает английского ученого.       — И ты, хочешь сказать, живешь по законам Уоффлинга?       — Я — нет, — улыбнулась она. — Я всего лишь пыталась изъясняться понятным для тебя языком.       Что ж, у нее получилось. Потому что словам настоящего ученого Регулусу легче поверить, чем в некий мифический «баланс природы».       — Хорошо, допустим, Уоффлинг прав. Но как связана Темная магия и «тайны мироздания»?       Ответ на этот вопрос он прекрасно знал, но хотелось услышать именно точку зрения Пазори. То, как она со своими способностями видит это.       — Да самым прямым образом. Темная магия потому так и называется, что нарушает то, что нарушать нельзя, несет вред, разрушение. Она разрывает границы дозволенного.       — И она может спасти жизнь человеку, — не удержался Регулус, перебивая ее.       Она прервалась на секунду, внимательно глядя в его глаза.       — Ты сейчас про себя говоришь?       — Даже если и так, то что?       — Как я уже сказала, да, Темная магия может использоваться «во благо», хотя плата здесь будет очень высока. Но сейчас я говорю в целом, а не только в твоем конкретном случае. И правда в том, что к Темной магии в качестве спасения практически никогда не обращаются. В подавляющем большинстве случаев ее используют, чтобы навредить…       Она что-то продолжала говорить, а он словно в глубину ее глаз провалился. Реальность вдруг стерлась, ее голос будто из-за толщи воды доносится. И он видит себя, лежащего на полу. Он смертельно бледен, из открытых, рваных ран стекает густая кровь. На полу нарисована пентаграмма, а над ним нависает София — он с трудом разбирает латынь в ее дрожащем голосе.       — …Регулус.       Резко придя в себя, он часто заморгал, щурясь от яркого солнечного света. Это было слишком неожиданно. Сердце все еще ускоренно билось, дыхание не ровное. Он словно в Омут памяти провалился. Только чьи это были воспоминания? Однозначно не его.       — Что это было? — выпалил он, поднимая на нее взгляд.       Айви тоже выглядела растерянной, хотя и пыталась это скрыть.       — Это… отличный пример того, как используют Темную магию во спасение.       — Пример?       Регулус все еще переваривал увиденное, с каждой секундой все больше сомневаясь, что это происходило в реальности. Нет, если бы с ним такое случилось, он бы однозначно запомнил.       — То, что могло бы случиться… или то, что случилось, — как-то чересчур неуверенно произнесла она.       — Как ты мне это показала?       Регулус неплохо умел защищать свое сознание, да и на нем по-прежнему множество амулетов, которые защищают, в том числе, от проникновения. Она не могла так легко проникнуть в его мозги и населить их своими видениями. Хотя… возможно, это все ее дар.       — Это ты мне показал, а не я тебе, — недоуменно произнесла она.       — Что? Как?       — Откуда мне знать? — она уже не смотрела на него с показным равнодушием или негативом. Сейчас в ее глазах осталась сплошная тревога.       — У тебя же… дар или что-то типа того.       Она прикрыла глаза, болезненно поморщившись.       — Ты, кажется, эльфийское вино предлагал?       — Да-да, — Регулус невольно просиял улыбкой. — Самое лучшее, с Сицилии.       Он метнулся к бару. И, разливая по бокалам вино, думал о том, как поговорить о второй волнующей его теме, к которой они подошли максимально близко.       Взяв бокал из его рук, она в несколько больших глотков выпила вино. Ну кто так делает? Это же просто варварство.       — Его нужно пить медленно, — не удержался Регулус.       — Будешь учить меня пить? — усмехнулась она.       Наблюдая, как она наполняет очередной бокал, Регулус спросил:       — Что это было?       Бросив на него короткий взгляд, она поджала губы.       — Сказала же, то, что может произойти. Или то, что уже произошло, — недовольно произнесла она.       — Со мной такого не случалось.       — Ну, значит, это один из возможных вариантов будущего.       Регулус поражался тому, как она, обладая редким, уникальным даром, относится к нему, словно к заразе или какой-то болезни, с равнодушием и недовольством.       — Если у тебя дар пифий, почему ты его не развиваешь?       Оценивающе на него посмотрев, она произнесла:       — Думаю, не ошибусь, если предположу, что ты уже постарался вызнать про это все, что только можно.       — Верно.       — И много информации нашел?       — Практически ничего, — нехотя ответил он.       Регулус и библиотеку Софии обошел, и Сириуса просил принести некоторые книги из поместья, но о пифиях было до обидного мало данных.       — Потому что они все подчистили. Пифии. Столетия назад они уничтожили всю известную о себе информацию, даже ту, что хранилась в частных руках.       — Для чего?       Вздохнув, она начала издалека:       — Принято считать, что пифии — это жрицы-прорицательницы, полулюди, которым известны все тайны мироздания, которые наперед знают всю историю мира, от его начала и до самого конца. Но это далеко не полное определение.       Регулус сгорал от нетерпения узнать как можно больше тайных знаний, и каждая ее секундная задержка вызывала чуть ли не зуд.       — Много веков назад, еще до наступления нашей эры пифии были призваны для того, чтобы сохранять баланс в природе, не давать его нарушать, не позволять вмешиваться в его ход. Как видишь… попытка полностью провалилась.       — Почему?       — Война — обычное состояние человека. Люди все время воюют. С собой, с семьей, с соседями, с другими народами.       — Хочешь сказать, что потребность воевать заложена в природе человека?       — Хочу сказать, что не всем понравилось присутствие пифий и их попытка сохранить баланс.       Выходит, что это бесполезно по определению. Но Регулус решил это не озвучивать, она и без того выглядела не слишком довольной.       — Вот и нажили себе врагов, которые уничтожали их не одну сотню лет. И спрятались, вместо того, чтобы защищать то, для чего были призваны.       — Ты поэтому в мракоборцы пошла?       — Нет… но я не видела себя никем другим. Мне нравится моя работа.       — А у тебя есть еще какие-то… способности? Помимо провидения.       — У меня нет способности провидения, — раздраженно произнесла она. — Это Сириус тебе так сказал?       Именно так. Все, что Регулус о ней знает, он вытянул из брата. Хотя по большей части Сириус сам говорил о ней не затыкаясь, и при этом смотрел на него своим несносным насмешливым взглядом.       — Нет.       — «Провидение» — самая слабая «способность», которая у меня есть. Куда лучше я вижу и чувствую следы магии.       — Это как? — заинтересовался Регулус.       — Мне достаточно было один раз на тебя взглянуть, чтобы понять, что тебя впору в госпитале обследовать, как уникальный образец.       Регулус в замешательстве смотрел нее. Он вдруг почувствовал себя абсолютно голым.       — На тебе… сотни отпечатков Темной магии. И это не только то, что ты использовал сам… хотя этого тоже предостаточно. На тебе много чужого воздействия.       — Не понял…       Кажется, впервые в жизни Регулус чувствовал себя глупо. Впервые в жизни ему говорили то, что он не до конца понимал.       — Начиная с того, что ты зачат благодаря Темному ритуалу, заканчивая тем, что тебя уже два раза с того света вытаскивали.       Регулус знал, что родители использовали ритуал для рождения мальчика, наследника. И он, и Сириус появились благодаря именно ему. Но он не ожидал, что спустя восемнадцать лет отпечаток этого ритуала все еще сохранится на нем.       — Еще пара родовых проклятий, несколько попыток твоих… «недругов» отравить или наслать на тебя порчу.       — Кто-то пытался? — возмутился Регулус. Хотя… чему он удивляется — врагов у их семьи хватало, а защитили его наверняка фамильные амулеты.       — А помимо этого… множество Темных чар, которые ты используешь чуть ли не ежедневно, — она прервалась на мгновение, прямо глядя в его глаза. — И Авада, которую ты использовал.       — Я не использовал ее! — грубо перебил Регулус, чувствуя, как сердце сбивается с ритма.       — Ты пытался. И она оставила слишком заметный след на тебе. Потому что этот след все еще очень ярок.       Потому что Регулусу все еще временами снится та ночь. Его все еще беспокоит это, мешает жить.       — Меня заставили. Я этого не хотел.       А еще он не хотел оправдываться перед ней и обсуждать это.       — И все-таки, почему ты не развиваешь свои способности? — спросил он, уходя от темы.       — Без помощи настоящих пифий это невозможно. Пару лет назад я пыталась их найти, но… Они живут обособленно и хорошо скрываются. Ты никогда их не найдешь, если они сами этого не захотят. А я слишком долго прожила среди обычных волшебников, вряд ли они захотят встретиться со мной.       — А твоя мать?..       — Умерла, когда мне не было и пяти, — перебила она. — На самом деле, — произнесла она вдруг, сделав очередной большой глоток, — все эти «способности»… очень мешают жить. В детстве меня постоянно мучили видения и кошмары… которые я порой от реальности не отличала. Это было… очень тяжело. Поэтому один талантливый окклюмент научил меня закрывать сознание от… нежелательного.       — Но в твое сознание и так невозможно попасть, — вспомнил Регулус.       — Посторонним — да, но как избавиться от кошмаров и видений, которые порождает твой собственный мозг? С этим невозможно жить. Или когда ты видишь человека, который только что убил. И тебя наизнанку выворачивает от «аромата». От него настолько сильно «фонит» Темной магией, что ты сознание начинаешь терять. Я только годам к двадцати научилась с этим жить. А до этого… могла несколько дней отходить от встречи с человеком, который обыкновенную порчу на другого наслал.       — И как ты только Банди выносила рядом с собой? — недовольно усмехнулся Регулус.       Его восхищали ее способности, но присутствие Теда в ее жизни заметно напрягало. Тем более, учитывая вновь открывшиеся подробности.       — Банди не всегда был таким…       Она договорить не успела, как в холле послышались голоса, а следом распахнулись двери в гостиную.       На входе замерли Мартиша и София.       — О, я думала, ты ушла уже! — воскликнула Мартиша, глядя на сестру. Но ее взгляд вдруг остановился на бокале в руке Айви. — Вы тут пьянку устроили и нас не позвали? — возмутилась она.       Регулус уловил мелькнувший недовольством взгляд Софии, который она мгновенно скрыла за равнодушием. И что ей не нравится? Подумаешь, вино выпили. Сириус сейчас наверняка еще привезет.       — Нет, — ответила ей Айви. — И нам с тобой уже пора, тебе на дежурство скоро.       — Это верно, — вздохнула она.       Как только Пазори вышли за ворота дома и трансгрессировали, София повернулась к Регулусу и строгим тоном спросила:       — Что она от тебя хотела?       — Кто?       — Старшая Пазори.       — Я все время задаюсь этим же вопросом. Только в отношении тебя и Пазори младшей, — улыбнулся ей Регулус, но, заметив серьезное выражение лица Софии, добавил: — Ничего, мы просто разговаривали. Мне было интересно узнать про ее дар.       София ответом осталась явно не удовлетворена. Регулус бы и остался рядом с ней, чтобы провести время наедине — в свете последних событий это была такая редкая роскошь, но он вдруг вспомнил о «видении». Чем больше он о нем думал, тем больше вспоминал различные детали (либо же его мозг сам «додумывал» произошедшее). Он вспомнил, что все происходило в гостиной дома Софии. Вспомнил валяющуюся возле него сумку, из которой рассыпались зелья. И вспомнил Кикимера. С которым ему необходимо срочно увидеться.       — Куда это ты?       Регулус остановился, оборачиваясь на Софию.       — К себе.       — А ты не подождешь со мной Сириуса?       В ее голосе непонятная ему надежда, но его голова сейчас совершенно другим забита.       — Извини, у меня много работы.

***

      Вызвав Кикимера, Регулусу вначале пришлось прослушать слезливую тираду о том, как страдает бедная госпожа Блэк в полном одиночестве и мольбы о том, чтобы Регулус возвращался домой.       — Обязательно, Кикимер, — раздраженно произнес Регулус, в который раз его перебивая. — Но мне сейчас важно знать, что случилось, когда мы вернулись из пещеры с инферналами. Ты помнишь?       — О-о, Кикимер… бедный Кикимер п-помнит… Хозяин Регулус был едва ж-жив, — огромные глаза домовика вновь наполнились слезами, губы тряслись, зубы друг на друга не попадали. — Мертвецы нанесли столько увечий… столько увечий! Хозяин Регулус не мог выжить!       — И что вы сделали? Что сделала София? — нетерпеливо спросил Регулус.       — Мисс де Бланк попросила Кикимера принести книгу… Кикимер принес. И после этого мисс нарисовала руны. Одну — возле головы хозяина Регулуса, две возле его рук, и две возле ног.       Пентаграмма. Она нарисовала пентаграмму.       Зря Регулус грешил на недостаточное образование маглорожденных. Если уж даже Софии хватило ума вытащить его из царства мертвых, то что ждать от маглорожденных.       — Я был мертв? — не своим голосом спросил он.       Кикимер замотал головой, вытаращив на него глаза.       — Хозяин был еще жив.       И все равно это очень плохо. Даже если он не был мертв по факту, он явно был к этому максимально близок. И Темные ритуалы такой силы требуют особо большой расплаты. И чем пришлось пожертвовать ей?       — Кикимер, ты сможешь найти эту книгу?       На секунду задумавшись, он с важностью ответил, прежде чем исчезнуть:       — Кикимер попробует.       Регулус поднялся на ноги, не в силах усидеть на месте, и остановился возле окна, наткнувшись взглядом на Софию. Она осталась сидеть на улице. В темноте виднелись лишь ее волосы и красный, тлеющий огонек на кончике сигареты. Внутри него что-то нехорошо сжалось, предчувствуя дурные вести.       — Кикимер нашел, господин Регулус.       — Не может быть, — прошептал он, узнавая на потертой обложке книге бога Тота, бога мудрости и правосудия, изображенного в виде человека с головой ибиса.
Вперед

Награды от читателей

Войдите на сервис, чтобы оставить свой отзыв о работе.