
Пэйринг и персонажи
Метки
Драма
Психология
Романтика
AU
Hurt/Comfort
Ангст
Забота / Поддержка
Как ориджинал
Любовь/Ненависть
Постканон
ООС
Сложные отношения
Упоминания насилия
Неравные отношения
Философия
Отрицание чувств
Дружба
Психологические травмы
Самоопределение / Самопознание
Предательство
Принятие себя
Преподаватель/Обучающийся
Горе / Утрата
Мифы и мифология
Гении
Второй шанс
Чувство вины
Символизм
Страдания
Прощение
Искусство
Наставничество
Запредельно одаренный персонаж
Описание
"Орфей и Эвридика" - великий миф, на протяжении веков воплощающийся в истории по-разному. После ухода Кристины Дайе Призрак Оперы тоже решает внести свой вклад в развитие вечного сюжета. Гениальный музыкант потеряет Эвридику, позволив ей увидеть свое лицо. Вот только станет ли сам Эрик Дестлер Орфеем или - Эвридикой? И затмит ли сияющая красота его возлюбленной темную бездну обиды и предательства? Свет Аполлона и тьма Диониса борятся за души музыканта и певицы не только на сцене, но и в жизни.
Примечания
!!! Внимание: ссылки на фото и картинки на гугл-диске больше не работают, но все можно найти в ТЕЛЕГРАМ-КАНАЛЕ - арты, видео, фото, цитаты ко всему тексту:
https://t.me/novyezvuki
Предупреждение: Хотя рейтинг здесь невысокий, эта работа очень, очень тяжелая. В ней мало откровенных сцен, зато много самого черного психологического ангста и почти нет романтических просветов. Так что если вы любите флаффную романтику и не любите психодраму - вам не сюда. А если наоборот - милости просим:)
!!!Отзывы, комментарии и размышления всячески приветствуются.
Стараниями талантливой AziraS к работе появились чудесные арты. Посмотреть их все можно в телеграм-канале: https://t.me/novyezvuki
И два арта - здесь:
Эрик возвращает Кристине музыку:
https://drive.google.com/file/d/1TgnqY7aHdDuZTgXT6W_R7DFKE1PH9EZE/view?usp=drivesdk
Эрик показывает Кристине гармонию звезд:
https://drive.google.com/file/d/1TfqGMoMcRBSHEN9hg9TC7iI6hpqMMvM6/view?usp=drivesdk
Часть 65. Дополнительный эпилог для любителей доктора Левека
30 декабря 2024, 03:36
22 декабря 1886
– Вы уверены, что справитесь со сбором оливок? И не засорите колодец? И будете исправно навещать доктора Юнге, не задерживая арендную плату? И будете принимать ваши лекарства по часам?
Эрик кивал на каждое слово, на лице его была написана откровенная скука, так как Камиль повторил эти и другие вопросы не один и не два, а, по меньшей мере, двенадцать раз. Раньше Эрик схватился бы за лассо уже после второго повтора. Вероятно, сельская жизнь делает вас более терпеливыми, размышлял он, особенно, если эта жизнь проходит на крутом склоне бывшего вулкана, над бурным морем, под суровым ветром.
Особенно, если ваша живая жена становится средоточием всей этой жизни и заставляет вас упражняться в терпении еще больше, чем это когда-либо делали Камиль и даже сам великий шах.
Особенно, если эта живая жена ждет вашего ребенка и одновременно пытается раскрыть свой новый, никак не предвиденный вами талант.
И особенно если единственный – и довольно немолодой – врач, которому вы действительно доверяете, собирается уезжать за тридевять земель в самый ответственный момент – разумеется, поручив вашу жену заботам доктора Юнге, но все же, все же, все же!
Не говоря уж о том, что этот немолодой врач является по совместительству единственным человеком, кого вы когда-либо могли назвать своим другом…
Но и уезжает-то Камиль только из-за ее слов, из-за того, что она имела неосторожность рассказать ему о том, как узнала о двустишии, натолкнувшем Эрика на мысль искать Камиля на северо-восточном побережье Черного моря.
Из-за какой-то пары строк средневекового персидского поэта…
…Между тем, Кристина тихонько вошла в гостиную, где происходил разговор, и, приблизившись к Камилю, вложила ему в руку довольно пухлую папку.
– Это то, о чем я вам говорила, доктор Ширази, – просительно сказала она, боязливо оглядываясь на Эрика. Как будто он чудовище, завистливый самодур, а не ее любящий и преданный супруг!
Камиль улыбнулся:
– Так вы все же хотите, чтобы я передал вашу оперу доктору Левеку? Вы думаете, что он сможет оценить по достоинству ваше произведение?
– Это абсолютная ерунда, – возразил Эрик резко, – пустая блажь! Музыка любопытная, либретто более посредственное, но дело даже не в этом! Дитя мое, ну кому в больнице может быть интересна ваша работа? Вы только зря обремените Камиля этой ношей и потеряете ценное произведение – да, несмотря на все недостатки либретто, оно действительно ценное, – подчеркнул он, – и ведь я точно знаю, что копии вы не делали!
– Я не могу объяснить, отчего мне так важно, чтобы она оказалась в Париже, – кротко ответила Кристина, – но я чувствую, что ее нужно туда отвезти. Можете считать это моим капризом, Эрик. Доктор Ширази? – обернулась она к нему.
Камиль развел руками:
– Дорогой господин Эрик, даже наша древняя медицина бессильна перед волей женщины, которая носит дитя во чреве. Боюсь, что вам также придется смириться. Конечно же, я доставлю вашу оперу в Париж и постараюсь передать ее месье Левеку, – обратился он к Кристине и, поклонившись, вышел из комнаты.
Эрик подавил раздраженный вздох. В конце концов, ему тоже было чем заняться и кроме размышлений о судьбе первой самостоятельной и завершенной работы новоявленного композитора Кристины Дестлер. Кому-то ведь нужно следить и за хозяйством – готовить, кормить коз, которых зачем-то завел Камиль в прошлом году – можно подумать, молоко и шерсть нельзя было приобрести на ферме Юнге – выжимать оливковое масло из собранного урожая… Не все могут позволить себе роскошь часами всматриваться в ноты или в старинные рецепты, хмуриться, закусывать губу, зачеркивать и писать снова, сидя у огня. Вообще-то, этот огонь необходимо и поддерживать в очаге.
Он направился к дверям, собираясь в сарай, чтобы наколоть еще дров – но по дороге был пойман за рукав белой шерстяной кофты; маленькие пальцы пробежались по его плечу, ключице, шее, щеке, точно по струнам арфы – выводя одним им ведомую мелодию.
И он больше не сопротивлялся арфистке.
Конец.