Королевская битва: игра богов

      Сэйто отошел от спортивной площадки в зоне Л9, поскольку та была слишком близка к периметру. Будет обидно погибнуть в запретной зоне, отец бы точно такого не одобрил. Сэйто поправил ружье на плече и побрел по степи в сторону пруда.       Картины прошедших дней все еще стояли у него перед глазами. А мировоззрение, сформированное в течение жизни, рушилось на глазах, как игровые пазлы. Он привык доверять отцу, но почему-то последние несколько часов Сэйто не покидала мысль, что его где-то обманули. Возможно, обманывали всю жизнь…       Еще его иногда накрывала ярость за Ками. Не уберег, не был рядом, Сэйто не сделал ничего, чтобы друг выжил. Цель (возможно, ложная) затуманила его взор и повела по ложному следу. В чем был виноват Сузуму, который хотел в своей жизни только одного, дружбы? В чем виновата Уэто Ран? Она просто спряталась на складе и никого и пальцем не тронула (Сэйто надеялся на это). Ёсида? Сэйто вообще мог не выполнять его последнюю просьбу. Еще Ёсида сказал, что Сэйто хороший… «О нет, Ёсида, ты очень сильно ошибаешься… Я намного хуже, чем ты думаешь… Людям в спину стреляю…» — думал Сэйто, взбираясь на небольшой холм. Из-за своих размеров он даже не был отмечен на карте, не то, что Северный.       Здесь было просторно. И дул легкий ветер. Сэйто подставил под поток морского воздуха лицо и ветерок иссушил его слезы с лица. Наконец-то дышится полной грудью. Хотя бы физически. — Сэйто. Он обернулся к тому, кто его позвал. Это был Аканиси Теруо. Сэйто ужаснулся его виду: изредка дергающийся глаз, синяя (видимо, от побоев) щека, с ног до головы в крови, да так, что волосы на голове прилипли ко лбу. — Что с тобой?.. — Спросил Сэйто, отходя на два шага назад. Главное не делать резких движений. — Блёстки. Красота же, скажи?.. — Аканиси дотронулся до своих окровавленных волос. «Он сошел с ума…», — заключил про себя Сэйто, все еще стараясь не провоцировать одноклассника на агрессию. — Понимаешь… Такой талант, как я, рождается раз в сто лет… Хочется домой, не так ли, Сэйто?.. Кавасаки пугали безумные глаза одноклассника. С каждой минутой дистанция между Сэйто и Теруо уменьшалась, и первого это настораживало. А когда они стояли друг напротив друга на расстоянии вытянутой руки, никто из них и не подумал напасть первым. «Мы все обезумели… Как животные, больные бешенством…», — заключил Сэйто. В городке он однажды видел бешеную собаку. Она вела себя странно, качалась из стороны в сторону и совершенно ничего не боялась. Так же вел себя и Теруо, который вплотную подошел к однокласснику, вооруженному ружьем. Сэйто даже почувствовал запах крови. — Нас сорок два. Прелестно, не так ли, а, Сэйто?.. — Это тоже было странно, потому что Теруо никогда в жизни никого из одноклассников не звал по имени, — И все умерли. Все! Ну прелестно, скажи?.. Они умирают. Кажется, я слышу их голоса. Они не умеют петь. Совершенно не умеют. Ужасно. Оно и понятно, лучше меня никто не поет… — Тут Сэйто обнаружил какую-то цепь на своей шее, — А как ты поешь, Кавасаки Сэйто?!       Шипы на цепях лишь немного поцарапали шею Сэйто, потому что он внезапно и очень кстати вспомнил уроки отца по борьбе, быстро уложив Теруо на лопатки. Хоть Аканиси и был самым высоким в классе, весил он по ощущениям не очень много, так что сбросить его с плеч не составило никакого труда. Сэйто вытащил из-за спины ружье и прицелился. — Ты и в самом деле убьешь меня?! Как Сузуму, да?.. Меньше всего Сэйто хотел, чтобы тот случай у главного штаба видел Аканиси. — Что такого тебе сделал малыш Сузуму?.. Что ты выстрелил ему в спину?! Сэйто понимал, что одноклассник просто хочет вывести его на эмоции и потом напасть, но слова все равно были неприятные. Хоть Сэйто и не искал себе оправданий, однако никого злого умысла во всех трех убийствах не было, так ведь?.. Да?.. — Бедный, бедный малыш Сузуму… Так хотел дружить с Сэйто… А Сэйто… Его угробил, потому что так ему велел папаша!!! Аканиси разразился истерическим, больным смехом, все еще сидя на траве, а Сэйто снова навел на него ружье. — Да! Давай! Стань чудовищем, каким я тебя и рисовал!!! — Ты о чем?.. — Насторожился Сэйто. Говорить в такой ситуации было опасно, но любопытство взяло вверх. — О… Ками… Твой милый друг Ками… — Ты его видел?.. — Да… Пришлось после того случая с Сузуму предостеречь бедняжку. С каким моральным уродом он водит дружбу… Сердце Сэйто с болью защемило. Видимо, Ками знал… Какой ужас… Узнать такое про друга, да еще и перед своей смертью… — …но он мне не поверил. — Посерьезнев, сказал Теруо, — Пришлось убрать его. Это он… Поранил мне лицо… Его глаз снова задергался, а Сэйто внезапно почувствовал внутри такой прилив жгучей ненависти, что даже сам испугался. Страшно представить, как выглядит его ярость со стороны… — Ты… Зачем ты убил Ками?! Аканиси все еще сидел молча, высокомерно улыбаясь. — Для чего?! Посмотри на себя! Ты весь в крови! Для чего такая жестокость?! Разве тебе их всех не жаль?! Аканиси, видимо, надоело все это и он начал подниматься с земли с угрожающим видом. — У тебя что, никогда не было друзей?! Сэйто удивился, как этот последний вопрос повлиял на одноклассника. Аканиси встал во весь свой рост и застыл, смотря куда-то перед собой. По его щеке стекала одинокая слезинка, которая собирала за собой все кровавые пятна на лице, окрашиваясь в алый.       Когда-то сравнительно недавно у Аканиси Теруо было что-то кроме его красоты и Таланта. Но, когда все свободное время заняли клавиши и ноты, он почему-то быстро потерял самое дорогое. Дружбу.       Когда-то у него были друзья. Когда-то Теруо даже помнил их имена. Однако они один за другим переезжали из их маленького городка в места побольше, а их дружбу разрывало вовсе не это.       Восьмилетний Теруо не понимал, как пианино могло помешать дружбе. И, видимо, не поймет никогда. Таких моментов было много. Но Теруо запомнил лишь один. Потому что запоминать больше было просто невыносимо.       Те двое из его друзей, которые еще остались в городке, в тот декабрьский день пригласили его поиграть в снежки. В Республике снег ведь такая редкость!.. А что же делать с гаммами?.. — Все в порядке, мы подождём, когда ты закончишь в шесть! — Сказал тогда друг и на том они расстались втроем до шести.       Снег за окном манил. Теруо очень нравилось играть, но в этот день пальцы попадали не на те клавиши. Выходило из рук вон плохо. Мысли витали не в комнате, а где-то там, снаружи, с друзьями… Под огромными хлопьями чистого снега.       Теруо решил отвлечься и выглянул в окно. Снежинки не таяли, только коснувшись земли, а липли друг к другу, покрывая собой улицы. Интересно, а как можно играть с этим снегом?.. На памяти Теруо это его первый такой обильный снег…       Он услышал смех. До боли знакомый. То были его друзья. Надо же, пришли (Теруо сверился с часами) на целых полчаса раньше!.. Надо скорее заканчивать с гаммами и выбегать на улицу. Теруо позвал их по именам. Друзья остановились посреди дороги, переглянулись, и, стараясь не смотреть на дом Теруо, поспешно спрятались за деревом. Что происходит?.. Теруо снова услышал смех. Прошла минута, две, три… Друзья все еще прятались. Стоило Теруо обернуться на комнату, посмотрев на часы, как он вновь услышал смех тех двоих. Теперь их не было за деревом. Сбежали.       Теруо освободился в шесть, как и обещал. Однако друзей нигде не было. Он обошел главные кварталы, зашел в маленький парк, и даже забрел на заснеженное кладбище. Друзей след простыл. Замёрзший и грустный Теруо вернулся домой. Уши замёрзли, а красный шарф покрылся снежинками. Оставалось пару шагов до крыльца дома. И тут Теруо поскользнулся и упал на спину. Хорошо, что мягко и на снег. Несмотря на это, больно все равно было, и далеко не телу. Теруо открыл глаза и посмотрел на вечернее синеющее зимнее небо. На садовый фонарь, который освещал дорожку. В его свете танцевали крупные снежинки и падали Теруо прямо на ресницы. Хотелось смеяться и одновременно плакать. Что и сделал Теруо. Тихий смех перешёл в всхлипы. И тогда он впервые подумал про себя: «Почему так?.. Что такого я сделал?..» — этот обман с точки зрения взрослого человека, может, и не был значительным, однако ребенком воспринимался как настоящее предательство. — Теруо, мальчик, вставай, простынешь!.. — Бабушка выбежала из дома в накинутом на плечи пальто и подняла внука из снега.       На следующий день в школе Теруо, естественно, призвал друзей к ответу. — Ты явно что-то перепутал… — Замявшись, сказал один из них. Еще бы. Конечно же нет. Наглое вранье. Теруо эти красные шарфы узнает из тысячи. Такие же, как у него самого.       Это наглая ложь больно царапнула по самому сердцу. Такое повторялось раз за разом, и Теруо окончательно перестал понимать, в чем тут дело и почему друзья так внезапно стали отдаляться от него и намеренно избегать.       В конце-концов, сам Теруо перестал дружить с этими двоими.       А когда вся семья (включая бабушку) провожала их семьи на вокзале, Теруо делал вид, что его все это не касается. Мама лишь слегка подтолкнула его к друзьям: — Ну же. Попрощайся с ними, как следует. Ты их больше не увидишь… Теруо лишь смерил их безразличным взглядом и убежал прочь с платформы. Бабушка побежала за ним. В тот день Теруо много проплакал в привокзальном ресторане, сам не понимая, от чего и из-за чего.       Вечером к нему в комнату зашел папа. — Почему ты не попрощался с ними? Ты поставил меня в очень неловкое положение. Папа хоть и не упрекал (и на лице его сияла улыбка), но у Теруо все равно появилось желание огрызнуться: — Потому что такой чести достойны только друзья. — А они кто? — Со смехом спросил папа. И Теруо снова заплакал. В последнее время он слишком часто плачет. Скоро от слез глаза выцветут и он будет не таким уж и красивым…       К двенадцати годам Теруо родители сильно обеспокоились его одиночеством. Но ему самому было уже как-то все равно. Отец к тому времени стал часто разъезжать по разным городам и их разговоры в семейной библиотеке всегда начинались одинаково: — У человека, с которым я сегодня имел дело, есть сын твоего возраста. Напишешь ему письмо? — Не вижу необходимости. — Отвечал Теруо, вырисовывая черной тушью на рисовой бумаге иероглифы «Слава диктатору!». Отец лишь грустно вздыхал.       В тринадцать в жизнь Теруо пришла (нет, влетела!..) Нагинава Чио, которая была старше него на два года и учила петь. Она была прихорошенькая (в отличие от ее брата Ёсиды) и еще очень добрая. Каждый раз, когда в перерывах между репетициями Чио рассказывала что-то о своем брате и его друзьях, Теруо тихо бубнил: — Хватит о них… — Ну почему ты такой злюка?! — Она трепет его по волосам и нежно обнимает, — Неудивительно, что с тобой никто не дружит!.. Это, конечно, было сказано в шутку, и Чио ничего плохого не имела в виду, но глаза Теруо будто вдруг стали стеклянными. — Я и в самом деле настолько ужасен?.. — Нет, нет! Конечно, нет!.. Я просто пошутила!.. С Чио было хорошо. Она была очень талантливая и милая. И старшей сестрой была отличной, Ёсиде с ней повезло. Чио давала какое-то ощущение стабильности и спокойствия. Но в мае все изменилось.       Патриотическое тестирование, которое проходили некоторые классы средней школы, пошло не по плану. Чио с него не вернулась, как и многие другие дети из ее класса. Ёсиде и его родителям было ужасно тяжело. А Теруо, казалось, было тяжело вдвойне.       Узнав о смерти подруги, Теруо почувствовал, как вокруг него вновь сгущаются тучи. Он снова совсем один. Его последний спасательный плот затонул. И сам Теруо скоро тоже затонет.       К пятнадцати годам он решил: а зачем ему все это надо? Какие-то друзья, знакомые, какая-то дружба? Зачем иметь в своей жизни то, что заведомо причинит тебе боль?.. И Теруо занялся собой и своей мечтой стать известным артистом. Теперь его время занимали только пение и клавиши. И больше ничего.       Но, видя иногда после школы стайки дружных одноклассников, идущих домой после занятий, к Теруо время от времени в голову вновь приходил тот самый вопрос: почему так?.. Что он тогда сделал не так, что два его друга стали его избегать? Втайне насмехаться и врать? Чем маленький восьмилетний мальчик заслужил такое отношение к себе? Почему?..       Его высокомерие, взращенное с самого детства, теперь полностью вышло наружу и стало хорошей защитой. Защитой от боли и несбывшихся ожиданий. Теперь Аканиси Теруо не больше, чем просто красивая статуя, умеющая прелестно петь и играть своими изящными руками даже самые сложные произведения. Тот маленький мальчик Теруо навеки остался там, на скользкой дорожке возле дома, посреди сугробов.       Но иногда, все же видя заботу друзей друг о друге, как они делятся подарками, гуляют вместе, составляют какие-то планы на будущее, Теруо испытывал жгучую ярость, а после, сидя ночью в одиночестве в своей комнате, невероятную грусть, которая выплескивалась в слезы.       Если, как ему говорили, он достоин всего самого лучшего в этой жизни, почему он не был достоин простой дружбы и любви?! Кто придумал это?.. Что такое — этот настоящий друг?.. Кто этот человек и как он выглядит?.. Кто никогда не бросит и примет тебя таким, какой ты есть?.. Аканиси Теруо никогда не узнает.       Сэйто смотрел на слезы одноклассника и пытался понять: это правда или просто притворство?.. — Теруо, что с тобой?.. — Только и смог вымолвить Кавасаки. Рассудок к Аканиси не вернулся. — Да что ты понимаешь, Кавасаки?! — Заорал он, доставая окровавленную цепь с шипами, — Заткни пасть!.. Что-то щёлкнуло в голове Сэйто, какой-то сигнал, который мозг расценил как «Опасность!!!», поэтому мальчик тут же снова вскинул ружье и прицелился в одноклассника. — Только не сюда!.. — Крикнул Аканиси, закрывая руками свое прекрасное лицо. И Сэйто выстрелил ему в шею. Прямо в то место, где находятся голосовые связки. Аканиси схватился руками за шею, пытаясь остановить кровь, и второй выстрел пришелся как раз в центр лба. Никаких шансов на выживание. «Что ж… Талант теперь в самом деле покидает меня… Видимо, я в самом деле ничего не достоин…» — подумал Теруо в свои последние секунды жизни. По щеке снова скатилась одинокая слезинка.       Сэйто отдышался и почувствовал, как ярость потихоньку утихает. Переведя дыхание, он не стал смотреть на тело своей последней жертвы. Зато Ками теперь отомщен и это единственное, что радовало Сэйто. Осталось 3 ученика.