Королевская битва: игра богов

— Ты хочешь спать, да? — Заботливо спросил Кэн, глядя на Ицуки, который клевал носом, сидя у озера. — Да… — Асано громко зевнул, — Есть такое. Быстрее бы Ами ягод принесла.        Они втроем решили отужинать ягодами, которые нашли неподалёку, и отправиться ко сну. Если в таких условиях вообще возможно было уснуть. Хотя, Ицуки в первую ночь же и провалился в сон, как убитый, а Кэн с понимаем подставил ему для этого свое дружеское плечо.  — Что-то давно Ами не идет. Проверить, что ли?.. — Кэн приподнялся с земли и обеспокоено взглянул на друга. — Да брось, она же не дурочка. Потеряется среди трех деревьев?.. — Ицуки уже прилег на свой рюкзак, ясно дав понять, чем собирается заняться ближайшие часа четыре. — А если что-нибудь случилось?.. — Сходи. Только не задерживайся, пожалуйста… Ицуки снова зевнул и перевернулся на правый бок, лицом к озеру. Солнце скоро собиралось садиться… Восемь часов приближались, словно демонический час.        Кэн шёл по протоптанный тропинке в полутьме, стараясь увидеть среди листвы деревьев знакомые алые банты. Предчувствие у него было нехорошее. Он остановился и несколько раз перекрестился. Страшно. В воскресной школе их часто пугали чудовищами и демонами, что живут во тьме. Которые крали маленьких детей за непослушание, а за мужскую или женскую неверность поедали сердца и выпивали кровь досуха… Возможно, его одноклассники как раз из этих чудовищ. Но Кэн верил в лучшее.        Он нервно перекатывал холодные шарики в руках, а потом все же решил вернуться к пруду и Ицуки.  «Да не будет у тебя других богов пред лицом моим…»  Несмотря на их дружбу с Ицуки, Кэн более ни в ком не видел для себя бога. Ни Будда, ни многочисленные другие боги не могли заменить Его. С Ним Кэн говорил по ночам, к Нему Кэн обращался в церкви. Его Кэн считал отцом всего живого на земле.  «Не делай себе кумира и никакого изображения…» Кэну было страшно признаться в этом даже самому себе, но порой диктатор занимал его мысли больше, чем Он. Если все вокруг любят диктатора, то почему Кэн должен не любить? Но это неправильно. Только Он достоин настоящей, искренней любви. Однако втайне для диктатора был уготовлен тайный алтарь. Эту исповедь Кэн не соблюдал.  «Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно…» Кэн старался, правда, старался. Его имя словно сладкий рис на устах. Его имя стоит произносить только в молитве.  «Помни день субботний, святить его…» Один раз Кэну пришлось пропустить службу из-за Дня рождения диктатора, который как раз выпал на субботу. Эту исповедь Кэн не соблюдал.  «Почитай отца твоего и мать твою…» Кэн любил свою мать и своего отца. Но был один раз, когда Кэн крикнул на мать. Он не помнил, из-за чего и почему, стыд и чувство вины навсегда стерли это воспоминание из памяти, оставив лишь факт. Помнил этот факт Кэн и по сей день. Эту исповедь Кэн тоже не соблюдал. Дальше…  «Не убивай.» Кэн почувствовал, как нечто холодное и тяжелое будто рассекает его изнутри. Дышать стало тяжело, а плечо (да вообще все тело!) вспыхнуло адской болью.  «Так вот… Какие они… Адские муки…», — тяжело вздохнул Кэн, прежде чем его тело рассекли на две части.        Это была Ямагота Эри. Она хотела найти тихий уголок и вспомнила об этом озере. Кто ж знал, что тут кто-то будет? Эри уже не задумывалась над своими действиями. Просто увидев что-то движущееся вдали, подбегала поближе и пускала в ход меч.        Недалеко от места, где упал рассеченный Фудзисиро Кэн, спал и Асано Ицуки, подложив руки под бритую голову. Эри вскинула меч и над ним, не думая ни минуты. Он вошел в тело так легко, что, когда Эри вытащила его из тела, вокруг нее всколыхнулись брызги крови.        Эри оглянулась на окровавленную траву вокруг. Мазаться в чужой крови ей вовсе не хотелось (это любил Ватанабэ), поэтому она решила променять отдых на очередную охоту, скрывшись в лесу.  Осталось 8 учеников.