Королевская битва: игра богов

      Курода Дэйки уже не осознавал, кто он и где находится.        Его мысли, а уж тем более воспоминания смешались в один большой комок боли, страха и агонии.        Он не мог вспомнить своих лучших друзей со школы — Нагинаву Ёсиду и Мисиму Итиро. Не мог и вспомнить, как нашел трупы каждого из них один за другим. Он не помнил, как нашел четырех одноклассниц в запачканной кровью палатке. Не мог вспомнить, как в панике начал бросаться на колючую проволоку запретной зоны, и что солдаты едва не прострелили ему колено из-за этого.        Он не мог вспомнить и то, что каких-то пару дней назад был неплохим спортсменом с хорошими физическими данными. Он не мог вспомнить, как усердно готовился к будущим экзаменам и показывал неплохие результаты в математике и как хотел уехать в столицу покорять ринг, если что-то не заладится с учебой. Не мог помнить, как положил на лопатки Оона Сёту и заслужил себе прозвище Первая Горилла.        Он уже не знал самого себя. Поэтому просто нажимал на курок, не зная, какую опасность представляет для других со своим необычным оружием. И первым под раздачу попал Сакураги Субару.        За всей этой агонией внимательно следила Кимура Мэй. Она на время ушла со стоянки после того, как зарезала спицами боевого веера Ооно Сёту. И по дороге ей попалось немало трупов. Девочке это не нравилось, и она хотела как можно быстрее вернуться в свое спокойное, укромное место. Но затем услышала дикие крики Кё (при этом не зная об этом, конечно), а за ним и истерику Сакураги Субару. И теперь Мэй стояла позади трясущегося Куроды Дэйки. Ей было жаль его. Но сейчас, воспользовавшись  своим веером по назначению, она старалась не думать об этом. Дэйки не был плохим. Просто жаль жить дальше, не узнавая прежнего себя, подумала Мэй.        Дэйки упал в кусты. А Мэй подумала, что тело никто не найдет, поэтому и подбирать опасные боеприпасы не было смысла.           Кимура Мэй не считала себя лучше других, как Аканиси Теруо, и не жаждала убить как можно больше, как Ватанабэ Мичи. Девочкой также не двигало дикое желание жить, как у Курогане Кадзуми.        Тут было что-то другое…  Осталось 17 учеников.