от слова худо

Мише повезло, что Камалия сейчас не пила. она топор. у неё в шкафу тоже. хотя бы не в руках, а то зарубила бы как Раскольников бабку.

***

в последнюю неделю Зилант стала ну уж слишком сильное внимание Мише уделять, ибо тот ошалел. у него то бабушка через дорогу на дереве, то кота через ветку перевести надо. на самом деле, в художке опять насилуют дипломной работой. вся её суть в страдании, а преподаватели пьют жизненную энергию. мало того, так ещё и история искусств буквально с ноги влепила: по ней устный зачёт. по всем темам. за 5 лет. все бы ничего, Миша выучит, да только ходил он на эту историю через раз. раз в одном году, раз в другом, а потом в последние дни четверти бегал кросс до учительской. он вообще не разделял любви к искусству. да, красиво, да, глаз радуется. но скрытый смысл он найти не мог. ему до безумия страшно. он завидовал Саше. завидовал горящим глазам, когда учитель рассказывал о том, или ином художнике. завидовал его рвению, свободой в живописи. его работы пропитаны воздухом. они дышат, а краски будто играют. они яркие, но так же спокойные, изящные. такие же, как и их автор.       —ебанная дипломная, прости, я не смогу сегодня.–Миша неловко улыбается, нагло глядя прямо в глаза Камалии. та уже не верит. сделает лишь вид. она уже привыкла. делала вид, что верит в счастливое будущее, делала вид, что верит Святу. и тот оправдывал, но, псина сутулая, молчал о чувствах. благо, Зилант не пальцем деланная, да и со зрением у неё—в отличии от некоторых—всё прекрасно. распознавать влюбленность она научилась, жизнь научила. и, смотря на этих двух пидорков, Камалия -видела- это. лёгкий румянец, спешные, но нежные взгляды. ну, и конечно же, она слушает нытьё. от всех действующих лиц. и если Романов ещё хоть как-то приличия соблюдает, то Московский может дверь в доме с ноги выбить, упасть на коврик у двери, и начать тираду. эпопею. придумывать пятый том «войны и мира». пока слушаешь можно дом построить, родить сына, дерево посадить, и это будет только половина. ладно, Зилант немного завидует Саше. в словах Московского искренность, чистота. он любит следующим уроком история. Миша начал её бояться после темы о переименования Петрограда. месиво какое-то. Сашу тоже вело: читать, как расстреливали Романовых Романову не нравилось. даже историчка сочувствием прониклась и не спрашивала.       —Московский!–Василиса Ярославовна склоняется влево, заглядывая через спины учеников, старалась посмотреть на последнюю парту.–к доске желаешь? ну иди тогда. Миша аж энергетиком поперхнулся. но собрался, встал уверенно, летящей походкой дошёл до стола исторички, поворачиваясь к классу. Камалия на последней парте умирала от смеха. Московский, пока Ярославовна не видит, показывает Зилант средний палец, да беззвучно посылает её в пешее эротическое. Саша за первой партой лишь цокает.       —ну, что ж, Михаил, начинаете. давайте с простого, кто такой Распутин? «Двапутин»–мелькает в мыслях.       —это крестьянин, который..–в тишине класса было слышно, как крутятся шестерёнки в голове.–а, спал с Александрой Фёдоровной.–Василиса вздрогнула.       —почти. что он сделал для царской семьи?–«как вам сказать-то..»       —он..–сморит на Сашу, который что-то показывает жестами–лечил…–Романов жестами начинает рожать–..детей Николая..а, Алексея лечил. от не свёртываемости крови. шаманом был,может даже престолом управлял из-за влияния на императора. а ещё он очень любил борде..       —ура, наконец-то ёжиков родил. большего про Григория нам не надо. годы правления Николая второго?–Миша рыщет по классу глазами котёнка из мема. Романов, показательно закатив глаза, начинает на пальцах показывать даты.       —с 1894-го по 1917-й–неловко руками разводит. но получив ошеломляющий вопрос, мол, почему же оно прервалось, застыл. смотрит на первую парту. Саша показывает пистолет у головы.–а, расстрел. в доме Ипатьева.       —ну,ладно, иди.–выдохнув, Московский спускается с кафедры.–только ты теперь Романову шоколадку должен.       —обязательно!–не оборачиваясь, но улыбаясь глаголет Миша.–хоть десять!       —да хоть отсос.–тихо, так, чтобы услышала только она и Московский, смеётся Камалия, за что получает тычок под рёбра.

***

Миша уже говорил, что дипломная доведёт его? забудьте, совсем скоро настанет просмотр. на этом моменте Московский хотел превратиться в того голубя, который падал с высотки. жаль, что ему это вряд ли удастся: Зилант не отпустит. хоть верёвками в подвале свяжет, но на крышу не пустит. по крайней мере одного, с ним полетит. и Сашу прихватят. он, кстати, частенько начал с ними тоскаться. раскрылся и раскололся он,конечно, нехило: холодность нрава оказалась прикрытием романтической души. Романов обожал классику во всём: одежде, музыке, литературе. шутил не непонятно, а скорее для слишком высокого интеллекта.       —подожди, я ещё не понял. почему Кандинский тролль?–Миша не тупой, наверно, но такого юмора он не разбирал.       —смотри. он был современником Малевича, а у того картина «чёрный квадрат»–Миша медленно кивает–а Кандинский, в ответ на это, написал «белый цилиндр».       —а, понял. так его ж писанина то не белая. там всё, но только не белила.       —так в этом то и юмор.       —Васька прям юморист. –бурчит Московский, опять утыкаясь в учебник истории.       —ребят, чай с молоком будете?–Зилант врывается в комнату.       —а без молочки можно?–поворачиваясь Романов спрашивает.       —нет. будешь или как?       —да-да, мы сейчас подойдём, выходи, мне ещё не до конца объяснили эту ересь. Зилант хмыкнула, и якобы ушла. Саша ж всё равно не видит, спиной же сидит.       —итак, с какого ты момента не понимаешь?–Камалия, размахивающая руками, чуть ли не показывающая ими оргию, немного отвлекала.       —со всех.       —однако. тогда начнём с восемнадцатого века. царём был Пётр первый, прослывший антихристом. Романов что-то ещё говорит, но Московский не слушает даже. занят тем, что бесшумно прогоняет Зилант. та пальцами свадьбу показывала.       —ты меня вообще слушаешь?–бунтует Саша, к двери поворачиваясь–Камалия! ты же шла чай готовить? так иди, не мешай. и, дождавшись пока девушка покинет комнату, начал хихикать.       —смешно?–Миша брови домиком выгнул, да руку Сашеньки крепче сжал.       —очень.–Романов бодает лбом плечо Московского.–я уж думал, что ты не лезешь-то?       —а вот сейчас и догоним упущенное.–тянется к лицу ближе. щекочет горячим дыханием губы. ладони его ласково обхватывают щёки.       —пацаны, ваш чай по-татарски гот…вы ошалели?!