Прекрати мою боль

Около двух месяцев спустя.

      – Чон Чонгук, может тебе ещё отдельную комнату выделить? Ну, чтобы наверняка, а то вдруг тебя и новый сосед не устроит? – Иронизирует мужчина, смотря списки жителей.       – Нет, Сонбэ-ним, просто переселите меня к кому угодно, лишь бы не с этим разгильдяем! Он же вообще не помогает в уборке, знает, что я в итоге всё сам сделаю, потому что просто не выдержу, – умоляет Чон, уже вторую неделю периодически мучая заведующего.       – Мест нет, всё битком. Я уже говорил. Могу выделить только подсобку, – со вздохом отвечает мужчина.       – Давайте! – Как ни в чём не бывало реагирует Чонгук.       Мужчина поднимает на него тяжёлый взгляд:       – С швабрами, и будешь мыть полы у всего этажа. Давай, уборщики слишком дорого мне обходятся!       Чонгук хмурится, отступая. В комнату входит незнакомый парень, кажется, старшекурсник:       – Дон Ён-ним, я не хочу жить с Пак Чимином. У Вас есть свободные комнаты?       – Это вам что, пятизвёздочный отель? Может вам номер с джакузи ещё подогнать?       Парень удивляется такому напору и переглядывается с Чоном.       – А ты чего хочешь? У тебя тоже сосед с низкой социальной ответственностью?       Чонгук хмурится, мотая головой:       – Просто ничего не делает по дому, понимая, что всё рано или поздно сделаю я.       – То же мне проблема. Сонбэ-ним, я могу поменяться с ним?       Мужчина недовольно бормочет под нос всевозможные комментарии и вновь открывает журнал.       – Больше никаких замен, это вам не младшая школа: не хочу сидеть с этим, хочу с этим. Не подходите ко мне, оба! – Зачёркивая и меняя местами имена в журнале, грозно говорит мужчина.       Чонгук даже не успевает понять и взвесить происходящее и вот он уже фактически должен переезжать в соседний корпус.       – Чон Чонгук, – замечает парень, глянув в журнал. – Подойди вечером с вещами, часам к пяти, поменяемся ключами рядом с комнатой 1301, третий корпус.       Чон кивает, провожая взглядом повеселевшего парня.       – Что ты стоишь? Иди, ты сегодня не учишься? Выделил слишком много времени, чтобы достать меня со своим соседом? – Язвит заведующий.       – А с кем я буду жить? Он чистоплотный?       – Я тебе справочная? Жалоб не было, он только заселился, второй курс. Всё иди, не мозоль мне глаза! Ты съезжаешь от своего соседа, вот и радуйся, собирая вещички.       Чонгук всё-таки отмирает и выходит из кабинета. "Низкая социальная ответственность"? Что это значит? Нет, Чон конечно знает что это обычно значит, но всё-таки...       От мыслей его отвлекает звонящий телефон:       – Да, Хён.       – Тебя переселили в итоге? Ты сказал, что никакой конкретики не было, – весело интересуется Хосок.       – Да, я буду жить с второкурсником. Пак Чимин, кажется.       Хоби задумывается:       – Точно Пак Чимин?       – Ну, да. Что такое? Он ещё хуже этого придурка, Квака? Дон Ён-ним сказал, что жалоб не было.       – А? Нет-нет, просто уточнил. Ты сейчас куда?       – У меня две пары, потом буду собирать вещи, поможешь мне?       – Да, конечно, но сначала поедим у меня. Юнги что-то говорил про кимпаб от его мамы.       – Но он же, наверное, не приглашал меня. Как-то неудобно.       – Ой, не думай слишком много. Ты мой брат, а съехать он отказался, так что пусть делится. Жду тебя в два у нас.       – Хорошо, – улыбается Чонгук и завершает звонок. Хосок его семья, самый лучший её представитель.

***

      К семи часам вечера Чонгук, наконец, оказывается один в своей новой комнате. Здесь всё примерно так же, как и в предыдущей: на двух жителей по кровати, шкафу, тумбочке и рабочему столу, общая душевая со стиральной машиной и маленькая кухня с общими холодильником, плитой и микроволновкой.       Странно, но новый сосед так и не появился за все те два часа, что Чонгук, Хосок и Юнги, переносили вещи младшего и помогали уложить всё на места. Но в комнате свежо и довольно чисто.       Нет, конечно, Чонгук не чистоплюй какой-нибудь, особенно если дело касается посиделок с братом и друзьями, но предыдущий его сосед делал в плане уборки после себя примерно НИЧЕГО, что в итоге и привело к мыслям о переезде.       Свет с улицы несильно освещает комнату. Чон, расслабленно выдыхая, ложится на застеленную кровать и смотрит на висящие на стене боксёрские перчатки. Завтра тренировка. Немного сложно совмещать с учёбой, но он постарается везде успеть.       От мыслей отвлекает звуковой сигнал открывающейся двери.       Чон резко поднимается, садясь в кровати и ждёт, когда сосед выйдет из комнатушки прихожей и включит свет.       – Ты кто?       – Чон Чонгук? – Растерянно реагирует парень, пожимая плечами.       – Ты у меня спрашиваешь? – Хмурится Чимин.       – Да... то есть нет, я Чон Чонгук, – исправляется новый сосед, краснея от смущения.       – Окей. А тот парень где?       – Съехал. Мы поменялись комнатами, – пожимает плечами Чонгук, пытаясь придать своему голосу уверенности.       – Ясно, – кивает Чимин. Его взгляд пару секунд буравит боксёрские перчатки, висящие на стене.       Чон чуть залипает, в свете смотря на своего нового соседа. Насмотреться не получается, есть в нём что-то притягивающее, природная грация.       Чимин отворачивается разочарованно опуская взгляд. Он бросает на кровать спортивную сумку, берёт в шкафу принадлежности для душа со свежими вещами и собирается уже уйти, но останавливается:       – Значит ты сам решил жить здесь. Тогда не надо потом выговаривать мне претензии касательно моей репутации и всякого дерьма. Не лезь ко мне. Из правил, всё как обычно, половина холодильника твоя, половина полки в ванной твоя, но если нужно, можешь брать мой шампунь. Касательно стирки, можем сделать график или будем стирать одновременно по цветам, я не брезгую, дверь в ванную не запирается, так что будь добр спрашивать, если даже кажется, что я просто зашёл помыть руки, я буду поступать так же.       Чонгук моргает своими огромными карими глазами, сидя в мешковатой одежде на этом задрипанном покрывале в цветочек.       Он чувствует себя виноватым из-за этого тона. "Что такое? Шампунь? Почему шампунь? Какое дерьмо? Его и так навалом, можно больше не надо? Добр? Да, я добрый, обещаю..."       – Л-ладно. Там осталась жареная курочка в холодильнике, мне хёны принесли, а ещё фрукты. Угощайся, – с тем же растерянным взглядом, произносит Гук.       Чимин остывает, переставая враждебно пыхтеть на воздух в комнате.       – Спасибо, – говорит он и пропадает в ванной, вновь глянув на боксёрские перчатки.       Что это сейчас было?       Чимин смотрит на своё отражение в зеркале. Откуда столько враждебности? Надо быть как-то спокойнее с парнем, у которого над кроватью висят боксёрские перчатки. Даже если у него огромные невинные глаза и растерянный вид. Ты же знаешь, что внешность бывает пугающе обманчива.       Чонгук на автомате переодевается в свою синюю пижаму, которая на пару размеров больше, чем нужно, и шаркает в тапочках в сторону кухни, чтобы перекусить упомянутыми фруктами, прежде чем сесть за задания по одной из прошедших пар.       Его немного напрягает повисшее напряжение между ним и новым соседом. Пак Чимин. Бывший жилец этой комнаты сказал что-то про ответственность, хёны сказали быть внимательнее и не доверять Чимину, упомянув какие-то слухи. Но Хоби в итоге сказал, что и судить заранее не стоит, просто быть осмотрительнее.       В смартфоне Чонгук запускает какое-то шоу про готовку и пытается перестать слишком бурно думать, начиная заваривать мятный чай.       По звукам он понимает, что Чимин уже вышел и направляется в кухню.       Парень в пушистом сером халате, в мягких чёрных тапочках, с полотенцем на плечах и торчащими в стороны светлыми волосами в некотором напряжении заходит в комнату.       Чонгук делает вид, что поглащён просмотром шоу, чтобы не раздражать старшего своим вниманием.       Чимин подходит к холодильнику и открывает дверцу. Золотистые куриные ножки в хрустящей посыпке буквально поют: съешь нас, Чимини-оппа!       Парочка китов в животе неистово подпевает, но Пак мужественно закрывает дверь, пялясь на появившиеся цветные магнитики на двери. Диснейленд в Токио?       – Поешь, это просто знак дружелюбия. Мне ничего не нужно взамен. Я тебя понял, не хочу никаких конфликтов, но я тоже здесь живу. Если что-то будет не так, можно просто обговорить, – вполне серьёзным, но мягким, тоном говорит Чонгук.       Чимин переводит взгляд на младшего, смотрящего какое-то шоу, где говорят про запечёную свинину. Издевательство, не иначе.       Недолго думая, он вновь открывает холодильник и вытаскивает тарелку с "поющей едой". Да уж, он почти не ел сегодня, а холодильник никогда не изобилует съестным, так как до недавнего времени он чаще всего ел у хёнов.       Чонгук облегчённо выдыхает из-за спавшего напряжения.       Чимин садится по другую сторону стола и с удовольствием начинает поглощать оранжевые ляжки, макая их в кисло-сладкий соус.       Чонгук допивает свой чай и моет чашку:       – Я сяду за задания. Что останется, можешь убрать в холодильник.       – Спасибо за ужин, – благодарит Чимин.       Чонгук радостно улыбается, всё не так уж плохо.

***

      Поужинав и почистив зубы, Чимин ложится спать, мирно отвернувшись к стене. В комнате остаётся лишь свет от лампы, пока Чонгук дописывает комментарии к докладу.       Сосед спит тревожно, постоянно ворочаясь и меняя положение. Чон старается сосредоточиться на последних строках и открывает окно, надеясь проветрить комнату перед тем как лечь.       – Ты же не оставишь его на ночь? – Спрашивает Пак, не открывая глаз.       Чонгук даже вздрагивает:       – Нет, проветрится немного, потом закрою. Я тоже лягу через пять минут. Тебе холодно?       – Нет, наоборот, свежо, – непривычно мягко произносит Чимин.       Чон кивает и возвращается к докладу.       – Прости, что разбудил.       – Я и не спал.       Чонгук морщит лоб. Весь прошедший час?       Чимин вдыхает прохладный воздух, скатывающийся с подоконника и наполняющий пол выше краёв кровати. Так приятнее, никакой давящей духоты.       Чонгук, наконец, ставит точку и на несколько минут пропадает в ванной.       Пак прислушивается ко всему, чтобы вовремя понять, что может быть не так с этим парнем.       Вот дверь открывается, звучит щелчок выключателя, шаги теряются, не давая понять, где идущий. Чимин врезается лопатками в стену, взглядом следуя за силуэтом. Чонгук закрывает окно, запахивает шторы и устало тянется, выглядя как большой ребёнок в этой пижаме.       Он расправляет постель и, с еле слышным стоном удовольствия, закапывается в прибрежную зону царства Морфея. Дальше только глубже. Чимин продолжает наблюдать, посильнее укрываясь одеялом.       Чонгук произносит тихое "Спокойной ночи" и, отвернувшись к стене, затихает. Пак хмурится, может это было что-то вроде издёвки? Типа: спокойной ночи, Чимин-хубэ, но я разбужу тебя, когда захочу, и уничтожу.       Проходит минут пятнадцать, а старший продолжает наблюдать. От Чонгука слышится тихое сопение, а спустя ещё полчаса, откровенный храп.       Чимин тихо смеётся, скорее над собой. Паранойя стала его религией.       Он отворачивается к стене и вскоре засыпает. Храп — это не так уж страшно.