Пока часы двенадцать бьют

— Тебе налить? Серо-голубые глаза до сих пор не осознают, что забыли в доме генерала Кирамман вечером тридцать первого декабря. Мэдди не в силах сказать наверняка, сколько бокалов уже успела осушить капитан, но последний час офицер только и занималась тем, что мягко пыталась убрать хрустальную ёмкость подальше от длинных пальцев Кейтлин. — Я не пью, спасибо, — Нолан натягивает вежливость себе на губы и машет руками перед генералом. — И вам, думаю, уже хватит. Единственным, что выдавало подкошенное состояние Кирамман, было ее красное лицо, от которого, казалось, исходил пар — неслучайно капитан время от времени прикладывала к своим щекам холодные пальцы, стараясь остудить и их. — Посмотри на меня. Повинуясь, Мэдди подняла глаза и тотчас опустила. Над ее лицом в который раз нависла обжигающая физиономия генерала. — Я похожа на человека, который не в себе? Два пальца не просто упали на подбородок офицера, но и постарались поднять его и вынудить девушку снова посмотреть на ту, что находилась выше и по росту, и по званию. Мотая в разные стороны головой, Нолан пытается осторожно освободить голову от пальцев генерала, что в конечном счёте не кончается успехом. Кейтлин рассматривает это как знак личного отторжения. — Я тебе неприятна? Не дождавшись ответа, Кирамман одергивает руку и устремляется в соседнюю комнату, после не запирая за собой дверь. Шокированная, Мэдди некоторое время молча и неподвижно сидит на месте, затем стреляет глазами в расположенные на столе два бокала. Она бесшумно подходит к ним и наполняет оба сладким багряным вином, затем покидает просторную гостиную и следует вдоль коридора к единственной открытой двери. Остановившись около нее, офицер из вежливости несколько раз постукивает костяшками двух пальцев по стене и практически сразу входит внутрь, не дождавшись ответа. — Генерал Кирамман. Поначалу Нолан не может найти себе места: покои Кейтлин слишком просторные, — но вскоре юная особа неловко устраивается прямо на полу, рядом с кроватью, на которую упала ее хозяйка. Два бокала с вином Мэдди перед этим успела поставить на идеально чистый туалетный столик. — Извините меня. Кейтлин реагирует на извинения младшей по званию молчанием, заставляя ту сжать губы от горя. — Я действительно прошу простить меня. У меня и в мыслях не было обидеть вас. Я просто. Мэдди затыкается. Резкая пауза на самом интересном месте вынуждает "обиженную" приподняться и недовольно кивнуть головой в сторону офицера, во время этого низко промычав. — Просто чувствовала себя неловко. Я впервые у вас дома, ещё и в такой день. Нолан этого не видит, но в этот момент Кейтлин с силой укусила себя за указательный палец и зажмурилась. Разве ей самой не было стыдно за то, что она ни с того ни с сего потребовала, чтобы офицер, бросив все дела, примчалась к ней перед первой новогодней ночью? — Да ещё и... Ей хотелось впервые в жизни упрекнуть командира за ее непредсказуемость, но в этом раз она остановила себя не впустую. Фигура Кирамман зашевелилась — она натянула поверх себя мягкий коричневый плед. Мэдди поднимается с пола и позволяет себе сесть на кровать рядом с генералом, уложив при этом руку ей на голову. Она неторопливо водит пальцами по ее затылку, пропуская между них длинные тёмно-синие пряди, от которых исходит аромат туманного морозного утра. — Генерал, я не понимаю, что вам нужно. Если я могу чем-то помочь вам... Хотя, я сама даже не подозреваю, что могло случиться у вас. В голове Нолан уже успела отругать себя за несвязную речь. Она несколько раз начинала заново, затем сбивалась на середине, так и не сумев достойно завершить фразу. — В общем, скажите, если я могу сделать что-то для вас. Перевернувшись на другой бок, Кейтлин поднимает опьянённые во всех смыслах глаза на своего офицера. Покрытое веснушками лицо всегда заставляет ее улыбаться, но только не в этот раз. Она разрешает себе подняться и сесть на колени, а затем — наклониться к уху Мэдди. — Выпьешь со мной? Пальцы офицера никак не могли перестать дрожать. Нолан с силой сжимала ножку бокала, но чем старательнее она делала это, тем выше был риск развернуть его содержимое. Кирамман же представляла собой полную противоположность младшей — конечно, ведь за этот вечер она уже успела пропустить доброе количество таких же наполовину заполненных бокалов. — Чего ты так дрожишь? Мэдди отрицательно мотает головой и рывком выдыхает. Надеясь отделаться всего одним бокалом, она ещё раз смотрит на Кейтлин, словно уточняя у нее подробности их "сделки". Та лишь взглядом указывает на дрожащую в ёмкости кровавую жидкость. — Можно я не выйду на работу первого числа? Этот вопрос заставляет Кейтлин рассмеяться. В ответ она бросает одно только издевательское "посмотрим". Мэдди хмурится и подносит край бокала ко рту. Вино пахнет, на удивление, приятно. Кирамман молчит и внимательно наблюдает за девушкой, которая несмело втягивает в себя совсем немного и делает маленькие детские глотки. Опустошив половину бокала и зажмурившись после этого, Нолан отставляет его в сторону и смотрит на фигуру генерала, выражающую явное одобрение. — Вот умница. Страшно? Мэдди пожимает плечами и хихикает. Даже спустя некоторое время она не ощущает никаких особых изменений внутри себя, что вынуждает ее сделать ещё несколько глотков, опустошив бокал до конца. Кейтлин все это время неподвижно наблюдала за действиями офицера и иногда кивала ей в знак того, что она делает все правильно. — Так вы. Забираясь с ногами на кровать, Нолан садится в позу лотоса перед командиром и вопросительно заглядывает ей в глаза. — Скажете, зачем позвали меня? — Я хотела выпить с тобой. Мгновенный ответ заставляет Мэдди покачнуться и вздрогнуть. Все ещё мало чего понимая, она ещё раз задаёт тот же самый вопрос и получает на него идентичный предыдущему ответ. — Но я не понимаю... Кирамман смеётся. Она ставит свой бокал рядом с пустым вторым и следом за девушкой забирается на свою постель. В этот момент Мэдди начала чувствовать, как ее офицерское сердце забилось быстрее. — Я хотела выпить. Длинные пальцы невесомо ложатся поверх груди Мэдди — совсем высоко, в самых приличных местах, — но даже это вынуждает девушку вздрогнуть и напрячься. — С тобой. С третьего раза всегда доходит лучше — это правило любой детской сказки. Три, в целом, число крайне сакральное в любой культуре, потому, пожалуй, именно столько повторений потребовалось Нолан, чтобы понять, в чем тут дело. — Разве вы не планировали встретить Новый год с семьёй или...другими близкими людьми? На мгновение Мэдди подумала о давней пассии капитана, пути с которой разошлись ещё давно, но, тем не менее, Кейтлин все равно периодически вспоминала короткое имя, чем вызывала не понятную даже самой Нолан ревность и боль. — Все близкие мне люди, к сожалению, сейчас не рядом со мной. Как видишь. Добавочная фраза вынуждает обеих улыбнуться. Осмелевшая Мэдди разрешает себе приблизиться к лицу капитана и коснуться кончиком своего носа её. — Что на счёт тебя? Ранее весьма громкий генеральский голос опускается до возбуждающего обеих шёпота. Офицер принимается через каждое слово облизывать нижнюю губу, на которую уже давно опустила свой наглый взгляд Кейтлин. — Моя семья в другом городе. Я бы все равно была одна в своей квартире и... Нолан вспомнила роскошную ель, наряженную алыми и золотистыми игрушками и стоявшую в самом центре такой же просторной гостиной. Исполинское дерево украшало собой не только одну комнату, но сразу весь дом, одаривая его прелестным ароматом хвои, погружающим в невинное светлое детство. — У меня даже ёлки нет. Выдохнув со смешком в чужие губы, Кирамман растянула свои в улыбке, а затем прикрыла глаза и прижалась своим лбом к густой рыжей чёлке. — Спасибо тебе. Благодарность нависает в воздухе, делая его тяжелее, из-за чего дышать становится менее просто, чем до этого. — За что? — За то, что ты одна всегда была рядом со мной в этом году. Провожаешь его ты тоже вместе со мной и... — И новый год я тоже встречу с вами. Мэдди упустила из виду тот момент, в который Кейтлин успела ловко уложить ладони по обе стороны ее талии и сжать ее. Если бы не этот жест, вероятно, она так и продолжала бы игнорировать чужие руки на своем теле. — Генерал? Длинные пальцы начинают сминать талию и поочередно нажимать на нее. Офицер косит глаза куда-то вниз, после совсем закрывая их. Не хочется думать ни о чем, причем — сразу обеим; хочется лишь одного — остановить время и раствориться в этом моменте с его тяжёлым и горячим воздухом, с его ароматом дорогого вина, с его лежащими поверх талии пальцами, которые совсем скоро будут сражаться с маленькими пуговицами льняной рубашки Мэдди. Обе отдаются моменту и таят в порыве нежности. У каждой из них отсутствует первобытное желание наброситься на партнёршу по ласкам и доказать свое превосходство. Пьянящая атмосфера сравняла их, заставив хотя бы на одну ночь забыть о формальных и будничных "генерал" и "офицер". И пусть капитан так и не смогла стать для своей подчинённой "Кейтлин" на эту ночь, зато из ее собственных уст уже давно вырвалось первое ласкающее уши младшей "Мэдди". Пальцы Кирамман, ловкие и умелые, но даже они не сумели с первого раза справиться с пуговицами на рубашке Нолан — возможно, таково было ее наказание за то, что она не спросила разрешения перед тем, как нагло и бесцеремонно вытянуть элемент верхней одежды из брюк и начать медленно расстёгивать его. Помогая командиру избавить себя от одежды, Мэдди на долю секунды словила себя на отрезвляющей мысли, ставящей под вопрос все, чем они прямо сейчас занимались. Благо, у офицера вышло отогнать сомнения подальше и доверить себя и свое тело более опытной фигуре. Предприняв несмелые попытки проделать все те же самые манипуляции с рубашкой Кирамман, Нолан столкнулась с одним только немым запретом на это действие, следом за которым последовали быстрые и грациозные движения капитана, с каждой секундой обнажающие ее все сильнее и открывающие офицеру обзор на самые потаённые места собственного тела. Аккуратная округлая грудь генерала с прилипшим к ней бра нарочито пленила взор юных глаз, заставляя смущённо уставиться в одно это место и отвлечься от того, как Кейтлин избавляла Мэдди от оставшейся на ее хрупком теле верхней одежды. Генерал быстро припала к манящей груди, обхватив ее с обеих сторон двумя руками и принявшись с нежностью сжимать ее и водить большими пальцами по набухшим соскам, за что Нолан награждала своего капитана горячим дыханием с его сладким ароматом недавно выпитого вина. — А ты хочешь потрогать? Не осмелившись ответить в голос, офицер неловко кивнула и протянула вперёд дрожащую правую руку, которую совсем скоро перехватила Кейтлин, накрыв небольшой теплой ладонью свой бюст. Мэдди старалась подражать ласкам Кирамман, отражая все движения ее пальцев своими руками. Вскоре генерал осознала ее маленькую хитрость и начала намеренно трогать чужую грудь именно так, как нравится ей самой. Ее движения стали грубее и интенсивнее, что вторая девушка умело отзеркаливала на ее теле, в то же время выпуская из себя тяжёлые, но быстрые стоны. Кирамман спросила разрешения поцеловать Мэдди, на что та ответила уже привычным для обеих молчанием. На самом деле, Нолан даже не услышала вопрос Кейтлин, но осознала происходящее лишь в тот момент, когда их губы соприкоснулись по инициативе генерала. Она старалась не травмировать губы младшей первым поцелуем, стремясь сделать его самым нежным и ласковым в жизни офицера. Опешив от неожиданности, Мэдди некоторое время не отвечала на медленные движения губ, но вскоре осознала, в чем дело, и принялась так же осторожно и неторопливо играть с чужим ртом. Каждое движение языком, которое иногда делала Кейтлин, стягивало узел внизу живота все сильнее и заставляло руки блуждать по всему телу командира, напрочь забыв о том, кем они являются друг для друга вне стен поместья Кирамман. — Погоди. Теплая ладонь опустилась к самому сокровенному месту Кейтлин и невесомо накрыла его поверх тонких брюк. Ощутив даже такое совсем лёгкое и незаметное движение, командир успела перехватить руку офицера и поднять ее к молнии на штанах, чтобы та сперва освободила ее от мешающей одежды. Нолан изо всех сил старалась не пялиться на генерала, но результат оказался обратно пропорционален приложенным к его достижению усилиям: чем больше старалась Мэдди, тем наглее и смелее становился ее взгляд. — Вот бы по моему телу бегали не только твои глаза. Мэдди смогла уловить в этих словах намек на более настойчивые действия, но разрешить себе воплотить все висящее в ее голове мысли в реальность — пока что нет. — Или твои руки ещё недостаточно осмелели? Брюки Кейтлин уже давно упали на пол. Нолан осторожно касалась промежности генерала поверх белья, словно сама не являлась девушкой и не осознавала, что такие лёгкие и незаметные прикосновения не принесут ей ничего: ни боли, ни удовольствия. Со временем давящие движения пальцев становились сильнее и быстрее, за что Нолан была награждена львиной долей протяжных стонов, выпущенных из груди без доли стеснения. Влажные звуки, перемешавшись с уличной новогодней музыкой и весёлыми криками толпы, создавали несвязную какофонию пьянящих звуков, а одна только возможность быть услышанными только сильнее заводила девушек. На одной из площадей Пилтовера были расположены высокие часы с массивным циферблатом. Бесшумными они были в обычный день, но сегодняшний таковым не был, потому как только пробило двенадцать часов, весь город заполнился громким боем курантов, порождающим в сердцах каждого горожанина надежду на то, что наступивший только что год принесет куда больше радостей, чем печалей. Кейтлин сжимает уставшее тело офицера в своих руках ещё сильнее и вдыхает мандариновый аромат ее волос идентичного новогоднему лакомству цвета. Рыжие локоны щекочут лицо генерала, а теплые руки наконец перестают дрожать и расслабляются в нежной ласке. — Кейтлин. Мэдди впервые называет командира по имени, отчего оба лица заливаются румянцем под цвет вина. Кирамман бессильно мычит в ответ. — Что... Только что произошло? — Наступил Новый год. Избегая прямого ответа на вопрос, она отделывается быстрой шуткой и погружается в раздумья. А что в самом деле случилось? Мэдди являлась единственной, кто на протяжении двух лет был готов разделить каждый день со своим командиром. И то была не простая служебная преданность. Кирамман часто звонила ей поздно вечером и жаловалась на скуку, сложность в засыпании или любую другую волнующую ее проблему, которую генерал часто притягивала за уши, лишь бы только вместе с ней притянуть и офицера в свой дом. Между ними никогда не было чего-то, стоявшего рядом с тем, что произошло сегодня. Они много раз лежали вместе в постели, держались за руки, спали на плечах друг друга — ходили вокруг да около, но ни одна из них не осмеливалась переступить черту. — В Новом году хорошие сотрудники получают новую должность. Мэдди удивилась такой резкой смене темы, но решила не возвращаться к предыдущей, если генерал так сильно старалась избежать ее обсуждения. — Да? Я была хорошим офицером в этом году? — Ты была лучшим. Нащупав ладонь Нолан, Кейтлин сплела их пальцы и приблизилась ближе к уху, чтобы Мэдди наверняка услышала ее следующую фразу, иначе она не сможет повторить ее ещё раз. — В этом году я повышаю вас до своей девушки. Нолан молчит в ответ. Она серьезно снова не услышала то, что сказала ей Кейтлин? — Это самое высокое из возможных званий? Прижимая к себе тело Мэдди, Кейтлин трется кончиком носа о ее обнаженное плечо и тихо хихикает в него. Они обе молчат, но заданный выше вопрос и не требует ответа. Кирамман покрывает тело уже-не-офицера быстрыми сухими поцелуями, получая в ответ звонкий смех. — Кстати. Нолан напрягает все свое тело и разворачивается к любимой. За таким введением обычно не следует ничего хорошего. — То вино было безалкогольным.