На рассвете я сгорю

– Пожалуйста. – Нет. – Просто скажи мне... – Пошла.. нахуй! Он сплевывает выбитый зуб, и тот катится по деревянному полу. Она с отвращением следит за его движением и отметает его в сторону, а затем вновь поворачивается к человеку. – Не вынуждай меня… – Пошла… – ..применять… – Нахуй… – ..насилие… – Пошла на-а-а-о-а-о-а-о-о-о!!... Белая нога жёстко вдавливает кисть в пол. – Послушай, я же по-хорошему прошу… – Да иди ты к черту, шизанутая пизда, я с самого начала знал, что ты всех нас... Мощный удар буквально впечатывает нос мужчины вглубь его лица. Ви садится на корточки, все ещё не вставая с ладони Рикки. Она с сочувствием смотрит ему в лицо. – Рик, послушай, я правда не желаю тебе зла… Он стонет, кричит от боли, тяжело дышит. Она ждет, а затем продолжает: – Все, что мне нужно – расположение той базы, о которой ты, конечно же, знаешь. – Не знаю… – Знаешь, друг мой. – Не друг я тебе… – Ты был одним из посвященных, – более жёстко произнесла Ви, наклонившись ближе к лицу рыжего. – Ты знаешь, где находится эта база, и ты скажешь мне об этом сегодня или сдохнешь, причем сдохнешь в муках. Я не сильно разбираюсь, какой у вас порог чувствительности, поэтому просто начну ломать твои косточки по одной. – Ты… Ты… жалкая, грязная шлюха… – с ненавистью зарычал он. – Мы надеялись на тебя, а ты променяла нас на этих шакалов… – Я. Никого. Не. Предавала. Она яростно оскалила острые шипастые зубы, и человек поневоле замолчал, глядя на белые клыки, похожие на огромные иглы. – Скажешь ещё слово об этом – и я вырву тебе глаза. – Ладно.. ладно, хорошо... Оставь меня в покое… Боже, блядь… Он морщится, глядя на истерзанную руку под сапогом бывшей соратницы. – Я тебе все скажу… Все, что знаю… – Как шелковый… – вздыхает Ви. Она переносит вес на другую ногу и встаёт с корточек. Рик отползает в сторону, хватается за стол, и, кое-как, опираясь на него, встаёт.. Затем он отхаркивает в миску на столе сгусток крови, поворачивается и смотрит на Ви. Та стоит напротив, скрестив руки на груди. Глаза мужчины замутненные, один заплыл кровью. Взгляд тяжёлый, отчаявшийся – прямо как у загнанного зверя. – Под Топфортом когда-то вырыли целую сеть бункеров… – Бункеров? – переспросила девушка, приподняв бровь. – Я так и знала… Для чего они были? – Я не знаю… Это от ваших предков осталось. Они, как сюда ебнулись, этим занимались… Он вновь морщится от боли в руке. – Короче, рядом с Топфортом есть река… Ну, как река – речушка. И в неё выходит сточная канализация. – Мерзость. – Нам всем приходилось туда ходить. Открываешь канализацию, идёшь вглубь и следуешь знакам. Про знаки тебе тоже растолковывать?.. – Я о них знаю. – Вот… Теперь мы квиты?.. Или ты убьешь меня, как убила остальных?.. Он настороженно замер, слегка отвернувшись в сторону от истязательницы – беззащитный, зажатый в угол, истекающий кровью. Ви смерила его взглядом, тоже отвернулась и едва слышно вздохнула. На лице у нее сожаление, но Рикки этого не увидит. – Нет. Я никого не убивала. – Ещё как убивала. Думаешь, я тупой, да? Думаешь, никто друг с другом не общается? Я слышал про Тома, про Жанну, про Вольфа… – Я никого не убивала. Я защищалась от них. Они тоже умеют держать оружие, и они представляли опасность. Они напали на меня, и я напала в ответ. Не делай из меня дьявола. – Ты хуже, чем дьявол… vagina dentata… Он сплевывает в ту же миску. – Как только тебя увидел, знал, что все, пиздец… Гибель наша пришла, рока, блять, провозвестник… – Это не моя вина… Ви вдруг осеклась и отвернулась. Она подошла к окну – никого на мили. Лишь ее отражение. – Твоя. И ничья больше. Жёсткий голос доносится из-за спины Ви, заставляя её опустить голову вниз. – Все эти смерти, все разрушенные жизни – это твоя вина… Все, кого ты убила, кого ты.. “допрашивала”, как ты говоришь… Какое изящное название для пыток. – Я предлагала им говорить по-доброму. – Рассвет дал нам стимул жить дальше. Он дал нам цель, дал нам надежду на блаженство. Он даровал нам спокойствие, а ты убила само солнце. Ви молчала. – И не стыдно тебе, а?.. Сколько людей из-за тебя гниёт в темницах, скольких повесили, скольких пристрелили? Целые семьи оставались без отцов, дети растут без матерей – тебе на это все плевать?.. Ви молчала. Она водит пальцем по подоконнику, рисуя какие-то завитки, а затем стирает все ладонью. На деревянной потрескавшейся поверхности остаётся лежать лишь дохлая муха. Ви повернулась к Рику. – Прости. Надо было тебе сразу заговорить. Я не хотела причинять тебе боль. И убивать тебя я не хочу. – Ага, как же… Он хмыкает и шевелит раздробленной рукой. – Обратись к врачу. Может, починит тебя, – глядя на неё, говорит Ви. – У нас все не так легко… Охотница за головами подходит к двери и открывает ее. На секунду задерживается на пороге и произносит: – Прости. Прощай. Она прикрывает за собой дверь и отходит подальше от дома. Кобальт ждёт ее, нетерпеливо помахивая хвостом. Ви забирается на него, взмахивает поводьями, и конь несёт ее далеко-далеко, навстречу ветру… Они пересекают поле, степи, мокнут в речной воде, а потом сворачивают в рощу, едут глубоко в лес, скачут по тропе сквозь низко нависшие ветви… Затем Кобальт останавливается на поляне. Ви слезает с коня, поднимает голову к небу, смотрит на солнце… Она щурится, а затем прикрывает глаза, чувствуя, как лучи выжигают её экран. Она стягивает одну перчатку. Запахло горелой кожей… Теренс Миллер, вопросительный знак, жирная точка, Велтаун. Ви надевает перчатку и сжимает кулаки. Не время для сожалений.

***

Эн сидит на крыльце полицейского участка, прислонившись к деревянной колонне. Его усталые глаза светятся жёлтым в темноте, глядят поверх низких домов, рассматривают ночное небо над городом. Вокруг стрекочут сверчки, где-то вдали слышен цокот копыт и шум фабрики, работающей допоздна. Она испускает тяжелый белый дым, заволакивающий звёзды мутной молочной пеленой. Младший шериф достает из кармана куртки пачку сигарет, задумчиво смотрит на неё и убирает обратно. Пока не время. Он позволяет себе ровно одну в неделю. К тому же коллеги подъедут совсем скоро. И действительно: минуты через три после этой мысли Эн видит, как по широкой улице, освещенной тусклыми фонарями, рысью идут две лошади. Он встаёт и приподнимает шляпу в знак приветствия. – Добрый вечер, шеф, Джеймс, – произносит он, когда всадники приближаются. – Зачем устраивать встречу в два часа ночи? – недовольно отвечает Джеймс вместо приветствия, глядя на карманные часы и прищуриваясь, чтобы разглядеть стрелки в полумраке. – Я мог бы спокойно спать у себя дома в это время… – Помолчи, а?.. – раздраженно одергивает его Джей. Она подходит к дверям участка, распахивает их и входит внутрь, а затем щелкает выключателем. Лампочка на потолке моргает пару раз, но всё же освещает всю комнату ровным желтоватым цветом. – Добрый вечер, мисс Джей. Никаких происшествий, всё в порядке, – отрапортовал, вскочив из-за стола, рейнджер-дежурный, подменявший шерифов в участке. По лицу видно, что он спал. – Вольно, сынок. Можешь идти, – отвечает ему шериф. Она кладёт на столик с утерянными вещами чей-то кожаный портфель и проходит мимо камер обезьянника вглубь помещений. Джеймс и Эн следуют за ней. Джей заходит в комнату отдыха и включает свет. Она снимает с плеча винтовку и кладёт её на длинный стол посередине комнаты – Эн, принеси дела, – приказывает она, усаживаясь с короткой, боковой стороны стола на один из двенадцати стульев. Эн слушается шерифа и через полминуты приносит из кабинета расследований увесистую папку. Джей раскрывает её и вынимает из неё файлы. Некоторое время она раскладывает их на столе, а затем встаёт, поправляет свой пиджак, откашливается и произносит:– Итак, младшие шерифы. Наша маленькая проблема начинает привлекать ненужное внимание, – она складывает ладони перед собой и опускает их в сторону коллег, а затем продолжает, активно жестикулируя. – Если ранее информация не особо просачивалась в прессу, то теперь журналисты почуяли свежую кровь и начали протягивать ниточки. Если вы считаете, что мы одни догадались найти связь между убийствами – вы чертовски глупы. Джеймс и Эн синхронно мотнули головами. – Так или иначе… Сегодня мне сделали о-о-очень неприятный выговор. Не буду распинаться в деталях, но процитирую мэра: “твой желтоглазый идиот не заметил, как через дорогу от него расчленяли труп, и если это повторится ещё раз, я лично выпну его из участка прямиком в пункт рейнджеров на Твин-Ридж”. Она пристально посмотрела на Эна. – Объясняйся, “желтоглазый идиот”. – Мисс, я уверяю вас, что делаю всё возможное для поимки убийцы… – он говорил медленно, осторожно подбирая слова и выражения. – Как раз в тот час, когда это случилось, я был у одного из свидетелей. Как только я узнал о происшествии, я опросил очевидцев, собрал их контактные данные и осмотрел место преступления. – Преступление можно было бы предотвратить, если бы ты был внимательнее, – прищурилась она. – Тут бы никакая внимательность не помогла, – качнул головой Эн. – Жертва убита без какого-либо шума. Но у меня есть новость, которая вас порадует: имеется ориентировка на убийцу. – Внешность? Ну наконец-то! – всплеснула руками Джей, тут же повеселев. По крайней мере, на вид. – Да, но не спешите открывать шампанское, – аккуратно улыбнулся её помощник. – Дроны очень легко меняют свой вид, и вы это знаете. – Ты прав. Но у нас хотя бы есть немного времени и один из его образов. Сомневаюсь, что он покупает одежду и выкидывает её, хотя и такое вычеркивать не следует.– Итак, по моим записям, убийца была одета… развратно. Юбка до колен, сетчатые колготки и рыжие волосы. Дрон. И это женщина. Вероятно. – Женщина-убийца? – нахмурился вдруг Джеймс. Он отвёл взгляд и стал о чем-то думать, слушая разговор коллег вполуха. Джей обошла стол и стала просматривать файлы с другими убийствами, ища информацию о преступнице. – Кхм… – кашлянул Эн. – Я осмотрел тело и готов сделать вывод, что причиной смерти стал удар в область между грудью и животом. – Нет, – выпрямился вдруг Джеймс. – Что? Эн озадаченно повернулся к нему. Он ведь даже не видел тело! Джеймс смотрел на него испытывающим взглядом. Когда он начинал усердно над чем-то размышлять, его глаза наполнялись какой-то необычной для него глубиной. – Почему ты так думаешь? – спросил дрон. – Потому что в груди у вас самый толстый слой металла, – ответил парень, постучав пальцем по столу. – Его трудно пробить даже винтовочным патроном, что уж говорить о каком-то там ударе? Разве что если его прессом расплющили, но я очень сомневаюсь, что это было так. Живот поуязвимее, но тоже не катит. – Ну… У меня нет других версий, – развел руками Эн. – На трупе есть разрез в области живота, переходящий на грудь. Его сначала вскрыли, а затем вывернули наружу половинки туловища и ребра. Но такое нельзя сделать быстро. И ножа никакого не хватит. – А другие повреждения были? – внимательно посмотрел на него Джеймс. – Экран был цел. В рот ему запихали тряпку, прямо в глотку. Убийца пыталась разрезать шею, но не вышло, потому что она из новых, фабричных материалов. Все органы были на месте. Это меня смутило. – Выходит, в этот раз она убила его просто так? – с сомнением произнес человек. – Либо это разные убийства, либо ты что-то упускаешь. – Может, нам стоит осмотреть тело вместе. Тогда мы могли бы увидеть больше, чем поодиночке… – Она не могла убить жертву ударом, Джеймс прав… – подала голос Джей. Младшие шерифы повернулись к ней. Взгляд законницы переходил с одного файла на другой – с одной прерванной жизни на другую. – У простых дронов недостаточно сил для такого. У нас с тобой, Эн, может, и есть, но ведь… Она вдруг осеклась. Эн вдруг нахмурился, а Джеймс резко помрачнел. – …есть только три желтоглазых дрона, – закончил за неё Эн. В комнате повисло молчание. Джей сложила руки на груди и отвела взгляд. Её помощники смотрели друг на друга в напряжении. – Но она ведь не могла?.. – нарушил тишину Джеймс. – Я видел её недавно, – перебил его Эн. Шериф повернулась к нему и подняла бровь. – Я видел её, – повторил он, – и, кажется, она не занимается никакими убийствами. Если честно, наша встреча была довольно мимолётной… – Где? – резким тоном спросила его начальница. – В крохотной деревушке. Километров сто к югу от Топфорта. – Что она там делала? – Я не знаю. Она просто была в какой-то заброшенной лачуге. Мы с вишневыми рейнджерами совершали объезд поселений и услышали выстрелы. Приехали на место, и из дома рванула какая-то девушка, крича, что её убивают. Рейнджеры пошли наверх, а Ви сиганула в окно, села на коня и уехала. – Отлично. Значит, нужно проверить этот дом. Завтра ты отправляешься со мной… – Джей показала на человека, а затем на Эна:– …а ты лишаешься премии и завтра снова будешь работать по этому маньяку. Обнюхаешь каждый сантиметр каждого места преступления, пока не найдешь улики. Обыщешь каждую фабрику, каждый магазин деталей… – За что? – воскликнул Эн, всплеснув руками. – За то, что не доложил о встрече с особо опасной убийцей, мошенницей, воровкой, предательницей и блядью! – ударила по столу шериф. – Она была у тебя под носом, а ты её упустил? Может, мне напомнить, почему ей нельзя появляться в окрестностях города? Дальше что? Разрешишь ей войти, положить ноги на стол и харкнуть мне в лицо?! Эн хотел было что-то возразить, но устало прикрыл глаза, откинулся на спинку стула и согласно кивнул. – Итак. Вы оба. Если увидите её – стреляйте. Без предупреждения. В затылок. В ноги, чтобы она не сбежала. В её коня, чтобы она осталась без транспорта. В этих землях её быть не должно. На этом всё. Можете идти. Эн и Джеймс встали со стульев и направились к выходу. Эллиот покинул комнату молча, а Эн задержался на секунду и тихо произнес: – До завтра, шериф. Выйдя наружу, он увидел своего напарника, сидящего на крыльце точно так же, как сидел он сам десять минут назад. Тот кивнул на ступеньку рядом с собой, приглашая дрона присоединиться. Эн сел и вытянул ноги вперёд. Впервые за долгое время он расстегнул куртку, снял шляпу и перчатки. Джеймс достал сигарету и зажёг ее. – Я предложил бы, но у тебя свои, – сказал он. Дрон кивнул в ответ. – Ты просто посидеть хочешь или нам есть, о чем поговорить? Вместо ответа Эллиот выдохнул дым тонкой струей и поежился. Он застегнул куртку, а затем указал двумя пальцами на руки Эна. – Перчатки. Зачем? – В смысле? – Вы с капитаном никогда их не снимаете. Зачем их носить? – Мы ведь обсуждали эту тему, разве нет? – усмехнулся Эн. – Я задал вопрос. – Хорошо… – вздохнул помощник шерифа. – Солнце обжигает пальцы. Как и лицо, как и руки, как и ноги и в принципе все тело. – Почему? – Почему… Откуда же мне знать? Джеймс приподнял бровь. Эн смотрел на него, нахмурив брови. – Я долго думал над этим в последнее время, – сказал человек спокойным тоном. – Вы похожи на людей во всем, кроме того, что сделаны из стали и стекла. Вы говорите на том же языке, вы живёте той же жизнью, вы мерзнете, едите, пьёте. Но есть одно отличие. Огромное отличие. – И какое же? – Вы учитесь сами. Люди тоже. Но люди учатся… через учителей. Нас наставляют наши родители, мы нанимаем тех, кто что-то знает, чтобы эти знания нам передали. А вы – нет. Ты помнишь, что тебе рассказывала твоя мать? – Я не помню родителей. – Вот видишь? Все, что ты умеешь, ты умеешь из ниоткуда. Тебе никто этого не рассказывал и ты занимался этим всего пару раз, но ты уже знаешь, как это делать – если не на профессиональном уровне, то хотя бы на среднем. Но ты и Джей – уникальные случаи. А вот у остальных способности похуже. Но ведь и они с родителями не слишком близки. – С чего ты взял? У дронов есть отношения между детьми и родителями. Ты и сам видел это много раз. – Да, видел. Но я видел у вас всего одну школу. И она в городе. И даже те из вас, кто никогда в ней не был, едва ли знают меньше, чем те, кто там был. – И что с того? – Это интересно, – пожал плечами Джеймс. – То, что вы обучаетесь в процессе. Вы всегда импровизируете, причем успешно. Либо знаете всё… из ниоткуда. Он выпустил ещё одну струю дыма и посмотрел на звёзды. – Из ниоткуда… В этом вся ваша суть, – задумчиво произнес он. – Вы получаете знания без учебы. Вы появились здесь из ниоткуда. Вы рождаетесь из ничего. Ребенок развивается в чреве нашей женщины девять месяцев, забирая у нее часть энергии. А ваши дети рождаются через два. И растут, хотя железо не может расширяться. – К чему ты клонишь? Я потерял нить разговора. Эллиот внимательно посмотрел на Эна. – Убийцей может быть и человек. А в дронах может быть скрыта длинная история. Только вы ее и сами не знаете. Жаль, что ее некому разгадать. Эн потёр плечо в том месте, где у него была жёлтая повязка. Он не помнил, откуда она у него и кто ее надел; она росла вместе с ним и была его составляющей всю его жизнь, настолько естественной, что он о ней даже не думал. – А может, есть… – вновь подал голос Джеймс. Дрон посмотрел на него. – Я про убийцу. Он или она не просто убивает дронов или вытаскивает из них запчасти. Он их изучает. Эн задумался и через несколько секунд ответил: – Не с лупой и ножом. Для этого нужно оборудование. Он встал, отряхнул штаны и вновь надел перчатки. Натягивая левую, он произнес: – Нам не нужно искать убийцу. Нам нужно искать его рабочее место. – Так-то, – кивнул Эллиот. – И последний вопрос тебе напоследок: почему вы другие, нежели они? И почему они вас не боятся? Эн не нашелся с ответом. Он постоял, а затем сказал Джеймсу: – Спокойной ночи, лейтенант. Эн пошел по ночным улицам к своему дому. Звёзды подсвечивали путь не хуже фонарей.

***

– Лови! Узи ловко поймала небольшой мешочек. Тот приятно звякнул. – Передай Хану, что идея с “кафе” была неудачной. Пусть заедет, нужно ещё кое-что обтереть, – невнятной скороговоркой проговорил мужичок-человек в грязной рубашке с закатанными рукавами, рабочем жилете, кепке и брюках. – Передам. До встречи, Боб! – Удачи, малышка! Узи прищелкнула коня и скинула мешочек в сумку к остальным. Она была в Нордфорте, но белую бандану на шее оставила: если бы не этот крохотный предмет одежды, местные банды позарились бы на беззащитную одинокую девушку. Платок давал понять, что девушка вовсе не беззащитна. Срезав путь через небольшой проулочек, Узи свернула с одной из окраинных улиц на широкий проспект. Объезжая дилижансы и кареты, она зорко высматривала полицейские патрули. Ей очень не хотелось запороть сегодняшний день, потому что отец впервые дал ей отойти от себя хотя бы на три метра. Узи подъехала к нужному ей оружейнику, но завернула за угол и припарковала лошадь у какой-то адвокатской конторы. Она слезла с седла и пошла в магазин. Ходить по тротуару после долгой езды ощущалось очень медленным делом, и она чуть ускорила шаг. Аккуратно завернув за угол, Узи зашла в лавку, двигаясь поближе к стене. Прямо напротив, ближе к дороге, стоял городовой, и бандитка не хотела светиться перед ним, привлекая ненужное внимание. – …после каждого использования. Порох, разумеется, храните в сухом месте. И аккуратнее с пальцами: держите именно так, как я показал, а то поранитесь. – Ясно, спасибо. Я ещё зайду за патронами, – кивает посетитель, отходя от прилавка. – Обязательно приходите. Мы вам всегда рады! – сказал ему вслед усатый дрон-продавец, уже глядя на Узи. Та подошла к нему, покопалась в сумке, висящей на плече, вынула из неё конверт и протянула усачу. – Ненавижу, блядь, этих смазливых канцеляров, – прорычал лавочник, вмиг теряя всю свою вежливость. Он смотрел через витрину на мужчину, только что купившего у него оружие; тот остановился проверить время на карманных часах. – Все до единого, сука, уебаны. Понтов, как у губернатора, а у самих пальцы, блять, как у пианиста. Какой тебе, сука, дробовик, ты дамский пистолет в руках не удержишь! Узи снисходительно кашлянула и протянула конверт чуть дальше по столу. – А, да. Оружейник забрал конверт, открыл его, пересчитал деньги внутри, вырвал из тетради листок бумаги, размашистыми буквами что-то там начиркал, свернул его трижды и отдал Узи. – Партнёры говорят, что поставки увеличились. На большой земле темка жирная, освоить надо. Могут ещё больше дать, если интересно. Ты своему бугру передай, бикса. – Передам, – сухо ответила Узи. – Всё? – Всё, всё. Топай. Она развернулась, вышла из магазина и пошла обратно к лошади, раздражённо фыркнув. Очень уж мерзким был этот мужик. Как и многие из тех, с кем ей приходилось общаться. Узи взобралась назад в седло и поехала дальше по улице. Отец сказал ей посетить двенадцать мест. Где-то нужно было оставить деньги, где-то – забрать, где-то – передать письмо, в котором были угрозы, просьбы, указания, сведения. Бандитка осматривалась, ища взглядом табличку с названием улицы. Куда там нужно было повернуть?.. Вдруг лошадь заржала, а какой-то мужчина, едва не затоптанный её копытами, воскликнул: – Тпру! Куда прёшь, шалава, на дорогу смотри! Ходи пешком, раз слепая! – Простите! – быстро ответила Узи, дёргая за поводья и резко останавливая лошадь. Незнакомец сердито посмотрел на всадницу, обошел ее и пошел по своим делам. Узи вздохнула и поехала дальше, уже внимательнее смотря на дорогу перед собой. Она не любила города. Не любила здешние улицы: они либо узкие, либо заполненные. Не любила здешние магазины с подобострастными продавцами. Не любила вечный дым от заводов, покрывающий все небо над домами, а порой даже опускающийся на улицы. Не любила здешний шум и суету: кто-то громко болтал и смеялся, на другой стороне улицы свистел городовой, ребенок ныл где-то неподалеку, десятки копыт цокотали вокруг, из какого-то паба играла музыка… Паба? Узи прищурила глаз – второй был скрыт под белой повязкой. На вывеске было написано “У Рокки”; ниже белой краской было подписано “ЛЮДЕЙ НЕ ОБСЛУЖИВАЕМ!”. Да, это то самое место. Остановившись напротив бара, Узи привязала лошадь, поправила шляпу и вошла внутрь. Несколько пар глаз посмотрели на нее. У стойки сидели и болтали нахального вида дроны, в руках у каждого было по рюмке с маслом. Напротив них лежали их шляпы, слегка поношенные, но аккуратные, а также несколько пустых рюмок. У каждого на сапогах были шпоры. Шипы на них были покрашены в чёрный. Узи подошла к этой компании. Бармен спросил: – Вам чего-то налить, леди? Та покачала головой и сказала, обращаясь к одному из завсегдатаев, тому, что с эспаньолкой: – Ты Вил? Вильям Кирк? – Девушки ещё не знакомились со мной сами, – ухмыльнулся тот. Его дружки загоготали. “Оно и видно”, – подумала Узи. Вслух же она произнесла, игнорируя его слова: – Я по делу. – Я вижу… – процедил Кирк, опуская глаза ниже, на ее шею, где висел белый платок… а затем ещё пониже, туда, где была расстёгнута одна пуговица ее рубашки. Ни разу не пряча свой взгляд, он лишь через пару секунд изволил вновь посмотреть на лицо Узи и пренебрежительно бросил: – У твоего босса есть три дня, чтобы доставить мне ещё две тысячи. Иначе нашим деловым отношениям конец. – Две тысячи? – подняла бровь разбойница. – У тебя проблемы не только со зрением, но и со слухом? – криво ухмыльнулся парень. Узи чувствовала, что он нравится ей все меньше. – Леди, вам не следует ходить по барам одной, – бармен облокотился на стойку и усмехнулся в бороду. – Где ваш кавалер? Брат? Отец? Вы кого-то ждёте? – Может, она пришла к нам, Гус, – сказал Кирк, подняв рюмку и осушив ее одним глотком. Он поставил ее на стол с громким стуком, сально подмигнул Узи и проговорил: – А, крошка? Может, ну их, твоих ребят? Посидишь с нами часик? – Будь “мои ребята” здесь, они бы открутили тебе за такое голову, – холодно произнесла она, сжав челюсти. – Но их же здесь нет, – развел руками Вил. – Это мой бар, малышка. – Ты Рокки? – Я Вил. И я из Кровавых Шпор. И этот бар наш. – Рокки – ваш человек? – Он ходит под нами, – небрежно сказал парень, выпивая ещё рюмку. – То есть подо мной в том числе. А знаешь, что ещё я хочу видеть под собой?.. Он обнажил желтоватые зубы и протянул руку куда-то к бедру Узи… Волна ярости захлестнула бандитку, застилая взор черной пеленой. Её собственные ладони прижали мерзавца к барной стойке, разбив стеклянные рюмки об его лицо; осколки застряли в киберкоже, а парень вскрикнул от неожиданности. Узи выпнула стул из-под задницы Кирка одним движением, заломила руку ему за спину, выхватила из-за пояса нож и вонзила в стойку у его лица. Держа рукоять одной рукой, а дрона – второй, она наклонилась к его уху и тихо прорычала: – Что же? Расскажи, Вилли: что ты хочешь видеть под собой? – Ничего… Ничего не хочу видеть… Отпусти, ебанутая! – с испугом и злостью крикнул он. Узи вынула нож из столешницы и поднесла к его щеке. – Ты что творишь?! Мои парни тебя порвут! – Твои парни? – она перевела взгляд на приятелей парня. Те держались за свои револьверы. – Они не успеют даже выхватить оружие, потому что в тот же миг я вспорю тебе глотку и вырву из нее масляную трубку. – Ладно, ладно, я понял, ты у нас бой-баба… – быстро заговорил он, ладонью стуча по столу. – Убери руки, давай поговорим… – Да мы вроде и так неплохо базарим, – оскалилась разбойница. – Обсудим деловые вопросы? Ты, кажется, что-то там пытался требовать? – Две тысячи… всего две тысячи, и всё… – Две тысячи? Правда? Мне кажется, ты должен быть благодарен… – она закрутила ему руку ещё сильнее, и он задышал чаще и сильнее, – …мистеру Хану за предоставленную им возможность. За то, что он, сука, обеспечивает тебе масло, которым ты скоро будешь брызгать на этот ебаный стол. – Ладно, ладно, не нужно никаких денег… – он с мольбой прикрыл глаза. – Отпусти меня уже! – Повторяй за мной: я благодарен мистеру Хану за наше сотрудничество. – Я благода… – Громче! – Я бля… Благодарен мистеру Хану за наше сотрудничество!.. – И ты получишь на три сотни меньше в следующий расчет. – Я… Что?! – И в следующий, и в позаследующий, и в позапозаследующий и во все остальные тоже. – Хорошо… – Я передам Хану, что ты пересмотрел условия и решил дать ему скидку. Верно? – Верно… – Ах, да, чуть не забыла… Она наклонилась поближе к его уху. – Будь добр, устрой нам встречу с мэром послезавтра. Он как раз будет в городе. – Послезавтра?! Боже… Я попробую, но… – Так держать. Нож блеснул в свете солнца, пробивавшемся через окно, и стремительно опустился на барную стойку… Узи быстро прошла к двери, толкнула её и вышла наружу. Кирк боязливо приподнял голову. К столу, поверх разбившихся рюмок, ножом была пригвождена его шляпа. Узи села на лошадь, крикнула: “Хья!”, пришпорила её и поскакала по улице к следующей точке. Масляный насос стучал сильнее, чем обычно; все внутри бандитки бушевало, а она сама словно бы дышала полной грудью – впервые за долгое время. – Никто не смеет стоять у меня на пути… – одними губами прошептала она на скаку.

***

В заставу рейнджеров входит девушка-дрон. Её лицо скрыто темным шейным платком, поверх которого смотрят два суровых жёлтых глаза. На плече у нее – дрон-мужчина, со связанными руками и ногами, с кляпом во рту и повязкой на глазах. – Ну ты его и упаковала! – восклицает начальник заставы. Он машет рукой вглубь помещения. – Кинь его в свободную камеру, я разберусь. Это же Поросенок? – Так точно. – Неплохо, неплохо поработала. Давненько тебя не видел. – Угу. Ви скидывает преступника на пол камеры. Тот мычит от боли и дрыгается, как червяк, разрубленный пополам. – Ты, должно быть, и спишь в этой штуке, – произносит законник, крутя пальцем у своего подбородка, когда охотница за головами подходит к его столу. – За полгода ни разу не видел тебя без неё. – Ага. – Все такая же неразговорчивая, а? Ладно, мне плевать. Тебя никто не ищет – ну, и бог с тобой, мисс Инкогнито. С этими словами он вынимает из ящика стола пачку банкнот, отсчитывает несколько штук и кладет перед собой. – Вот. Твой гонорар. Как ты вообще их находишь? Мы эту мразь пытались выследить месяц! – Опыт. Усердие… Она складывает купюры в карман и заканчивает: – Деньги. До встречи. – Попутного ветра. Ви делает пару шагов к выходу, но задерживается у дочки розыска. Внимательно рассматривая ее несколько раз, она срывает одно из объявлений, сворачивает его в трубочку и сует под куртку. – Постой! – окликает её начальник. В его взгляде виден интерес. – Как ты выбираешь, на кого охотиться? За него же не самая большая награда. – Мерзавцы и те, чья морда мне не нравится. Ви выходит из участка, подходит к коню и садится в седло. – Поехали, Кобальт. Сильные ноги понесли её вдаль по дороге. Машинально почесывая гриву своего друга, она снимает маску и смотрит вперёд, прищурившись. Там виднеются роскошные особняки Велтауна. На весь Велтаун с его семью тысячами жителей был всего один завод и всего одна мастерская. Завод не отличался ничем, а вот мастерская считалась одной из лучших в Нью-Коппере. Говорили, что Велтаун изначально был чем-то вроде собрания выходных дач, принадлежавших мэрам богатых городов и тем, кого предки дронов ценили больше всего – мозговитым инженерам и учёным. Со временем больших домов становилось все больше, и это место превратилось в гнездо изнеженных аристократов – если такое слово вообще можно было употребить в их отношении. У дронов никогда не было ни высоких родов, ни клановых семейств, ни правителей. Новообразованное государство было шатким как поначалу, так и сейчас: губернатор Нью-Коппера управлял штатом чуть ли не номинально. Каждый из мэров считал своим долгом заиметь для себя максимальную автономность, платить минимальный налог и минимально кооперироваться с остальными. Каждый из них (за редким исключением) сейчас прилагал максимальные усилия, чтобы наладить контакт с людьми на континенте: новые союзники могли переломить ход истории, дав им огромное преимущество. Ви прищелкнула языком, заставляя Кобальта двигаться помедленнее. Едва въехав в город, девушка свернула направо – именно там она видела железную дорогу. Ви не ошиблась: вскоре показались грузовые склады и станция ремонта, а чуть дальше виднелась и почтовая станция. Подъехав к ней, Ви остановилась, слезла с коня, привязала его к изящному парковочному столбику и вошла внутрь станции. Пройдя мимо ожидающих свой поезд пассажиров сразу к кассе, она наклонилась к окошку. – Чем могу вам помочь? – вежливо спросил её дрон, почтовый служащий в синем костюме с белой оторочкой и такой же синей фуражке. – Теренс Миллер. Он здесь? Он жив? – К сожалению, мы не можем предоставить такие сведения. Но вы можете отправить ему письмо. Мы доставим его через пару дней, как только сможем. Ви вынула из кармана подготовленные купюры и положила их перед окошком, закрыв их рукой так, чтобы выглядывал лишь их край. – Вот мое письмо. – Хм… – служащий покосился на деньги, взял их и открыл свой журнал, лежащий на столе. Полистав немного страницы и поводив по ним пальцем, он нашел нужную строчку и повернулся обратно к Ви. – Хорошо. Мы доставим ваше письмо Теренсу Миллеру в его дом на третьей Коллинз-Авеню. Черная крыша. – Благодарю. Всех вам благ, – Ви коснулась полей шляпы. – Удачи, миледи, – кивнул в ответ кассир. Ви вышла наружу и подошла к стене станции, на которой висела схематичная карта города. “Велтаун – прямиком из ваших грёз!” – было написано сверху изящной каллиграфией. Найдя взглядом нужную улицу и проведя к ней маршрут, Ви села на Кобальта и не спеша поехала туда. Третья Коллинз-Авеню располагалась на другом конце города, в отдалении от остальных проспектов. Эта улица во всю свою длину была занята всего лишь одним особняком – вернее, его просторным двором, на котором нашлось место и саду с виноградниками, и лабиринту, и конюшне, и даже небольшой пристройке для слуг. Наверняка за особняком был задний двор не меньших размеров, но увидеть его Ви никак не могла. Она спешилась и привязала Кобальта. Потрепав его по холке, она окинула взглядом громадный дом перед собой – трёхэтажную махину, украшенную барельефами везде, куда ни падал взгляд. Два верхних этажа нависали над просторной террасой, удерживаемые массивными колоннами. На каждом из них было по балкончику, огражденному перилами из черного дерева с белоснежными балюстрадами. Под карнизом, нависавшим с крыши, было ещё больше лепнины, которую нельзя было даже разглядеть с земли. Рассмотрев все это за несколько секунд, Ви тихо присвистнула и отворила кованую калитку с цветочным узором вместо решёток. По плиточной дорожке она прошла к террасе, вытерла свои сапоги о коврик с надписью “Добро пожаловать в фамильную резиденцию Миллеров” и нажала на звонок. За дверями из роскошного черного дерева послышался тихий, мелодичный, низкий колокольный звон. Минуту никто не открывал, и, как только Ви стала задумываться над тем, чтобы протянуть руку к латунной рукоятке и войти самостоятельно, дверь отворилась. В проёме показался дрон в великолепном, чистом черном фраке, белых перчатках и лакированных туфлях с аккуратнейшего вида усами и таким надменно-невыразительным лицом, какое бывает только у тех, кто служит крайне богатым персонам. Вместо приветствия Ви медленно проговорила: – Теренс Миллер. – Добрый вечер, миледи, – столь же медленно и четко заговорил слуга. – Мистер Миллер занят и не может принять вас. Я могу передать для него сообщение, если вы… – Теренс. Миллер. Это срочно. – Миледи, я не могу просто так взять и впустить вас внутрь, – с неискренним сочувствием покачал головой её собеседник. – Вам придется подождать как минимум два дня. – Я ехала сюда сутки без остановки. – Сожалею, миледи. В Велтауне есть отличные гостиницы. Рекомендую “Вестос”. Удачного вам пребывания в городе. Дворецкий начал закрывать дверь, но у самого косяка она вдруг о что-то ударилась. Он опустил взгляд вниз. Нога Ви преграждала путь. – Теренсу Миллеру придется принять меня, – стальным голосом произнесла охотница за головами. – Миледи, покиньте резиденцию, или мне придется вызвать… Дверь распахивается от сильного рывка и влетает в стену из белого камня; дворецкий отступает на два шага внутрь дома. Ви следует за ним. – …ОХРАНА! – закричал дрон. Голос его дрогнул от испуга. – ТЕРЕНС МИЛЛЕР! – яростно закричала Ви, и дом, казалось, тоже в страхе задрожал. Из комнат тут и там показались головы слуг. Из подсобки у лестницы показались два дрона с револьверами наготове; откуда-то справа вышли ещё двое, а сверху, над лестницей, пятый щёлкнул затвором карабина. Ви положила руку на кобуру. Насос закачал масло сильнее… – Леди, убирайтесь прочь! – воскликнул один из охранников. – Я не хочу проливать кровь. Я хочу поговорить с Теренсом Миллером, – спокойно ответила ему Ви. – Это исключено. Покиньте дом. Сейчас же, – рыкнул дрон, взводя курок. – Я не уйду отсюда, пока не поговорю с ним. – Слышь, манда, нас пятеро и ещё шесть на подходе! – закричал, судя по всему, самый нетерпеливый и невоспитанный из слуг – тот, что держал в руках винтовку. – Вали отсюда, пока цела! – Меня не волнует, сколько вас. Меня волнует лишь Теренс Миллер. – Миледи, у вас яйца, часом, при ходьбе не звенят?.. – полушепотом проговорил мальчишка-поваренок. – Какого черта здесь происходит?! – раздался пронзительный крик откуда-то сверху. Женщина-дрон бежала по винтовой лестнице вниз с третьего этажа, придерживая пышное платье. – Не смейте стрелять в этом доме! Вы знаете, сколько стоят одни эти стены?! Пару секунд все молчали, а затем тот охранник, что заговорил первым, убрал оружие в кобуру и произнес: – Вы слышали госпожу, ребята. Без огнестрела. В тот же миг он вынул из-за пояса нож и с ухмылкой посмотрел на соперницу. Ви хмыкнула. Она развела руками и медленно зашагала вперёд. – В этом нет нужды, джентльмены. Я хочу поговорить с Теренсом Миллером. Я сделаю это и уйду, испарюсь, исчезну. Меня здесь не будет. – Последний шанс. Прочь. Охранник и Ви замерли, глядя друг на друга: он – со злобой, она – с пронзающим холодом. – Да будет так, – сказала девушка. Они пошли друг на друга – одновременно, не медля, не говоря ни слова. Когда между ними оставался всего метр дистанции, охранник бросился вперёд, намереваясь пронзить живот Ви. Та моментально отреагировала, ушла в сторону и одним резким движением подсекла дрона. Тот шмякнулся на пол; нож вылетел из его рук. Второй охранник побежал к Ви, сжимая дубинку в руках. Он взмахнул ей, но она была перехвачена на полпути гостьей, которая через мгновение с силой ударила его ногой сбоку. Он пошатнулся и принял ещё два удара кулаками в лицо. На стекле появилась трещина, по экрану волной прокатился цветной глюк, и дрон упал на мраморный пол. Все слуги разом ахнули. – Взять её! – завопила хозяйка дома. Ещё двое телохранителей быстрым шагом стали сближаться с Ви. Та ударила одного из них ногой в живот; он успел перехватить ее ногу, а второй тем временем взял ее в захват со спины. Раз, два, три удара пришлось по лицу девушки; она зарычала и дернула головой назад, припечатав ей в чужой экран. Хватку ослабили. Она высвободилась из рук обеих мужчин и одним четким, мощным хуком врезала прямо в лицо тому, что держал ее ногу. Дисплей покрылся целой паутиной трещин, но слуга ещё стоял на своих двоих. Ви развернулась и с силой ударила ногой в живот второго, а затем толкнула в него недобитого врага. – Теренс Миллер! – взревела она, медленно поднимаясь по лестнице. Все ее лицо выражало решимость и ярость, и было ясно: она не остановится ни перед чем. Охранник, стоящий сверху, перехватил карабин стволом к себе и прикладом попытался ударить Ви. Та схватилась за оружие и дернула его на себя; соперник потерял равновесие, а винтовка осталась в руках девушки. От такого резкого движения даже шляпа слетела с ее головы. Ви взмахнула винтовкой, почти не глядя. Деревянное ложе ударилось о металлическое тело слуги и треснуло пополам. Ещё один удар – и дерево рассыпается в труху. Ви перемахивает сразу через две последние ступеньки и накидывается на охранника, валя его на пол; она наносит ещё два удара кулаком по его дисплею, встаёт с обмякшего тела и скидывает его назад. Слуга валится вниз по лестнице со звоном и клацаньем, тщетно пытаясь уцепиться за что-то и остановить движение. Ви выпрямляется на вершине лестницы и поворачивается назад. Поверженные враги лежат внизу. Весь первый этаж заполнен испуганными перешептываниями, стонами боли, раздосадованным рычанием. Она сжимает и разжимает кулаки, ее грудь вздымается и опускается, имитируя тяжкое дыхание. – Теренс Миллер! – вновь кличет охотница за головами. – Пристрели её! – разносится вдруг по особняку крик хозяйки. Ви переводит на девушку взгляд и видит, как она смотрит куда-то в сторону от незваной гостьи. Приходит молниеносное понимание… Время словно бы замедляется. На размышление остаётся всего полсекунды. Оптические сенсоры уже захватили цель, логические центры проанализировали все исходы, сервомоторы сформировали движение – осталось лишь успеть его выполнить… Но в последний момент она понимает, что попросту не успеет ни пригнуться, ни отойти в сторону от нацеленного на нее револьвера. Слишком маленькое расстояние… Выстрел. Маленький взрыв рождается в стволе, ревет, мечется, стремится вырваться наружу, передав всю свою энергию пуле… Та вращается, злобно скрежещет, готовится окончить чью-то жизнь… Из стальной трубки рвутся пороховые газы и тепло – человеку обожгло бы пальцы, будь они рядом… Вслед за выстрелом, практически одновременно, по всему этажу разносится второй звук – мелодичный, холодный, хрупкий, но твёрдый: появляется с трудом, распространяется с лёгкостью… Клиньк. Все замерли; все взоры обращены вверх. Там, в ровном белом электрическом свете ламп, замерла незнакомка в шляпе, кожаной куртке, серой рубашке и черных кожаных сапогах. В правой ее руке – револьвер с искусной гравировкой, направленный прямо на врага, посмевшего в нее выстрелить; а в левой… Пуля. Ещё горячая. Схваченная белоснежными пальцами. Вот и источник звука: керамика стёрта импульсом, но она справилась со своим долгом и погасила энергию, спасая свою владелицу… Пуля перехвачена ровно там, где цилиндрическая основа сужается в носовую часть. Идеальное место: возьми чуть дальше – и сталь выскользнет из рук; возьми чуть ближе – и поранишь пальцы. Ви медленно опускает руку, зная, что оппонент не выстрелит. В его глазах застыл ужас. Из глубины черного экрана на него смотрят два холодных жёлтых глаза, а поверх дисплея гипнотизируют ещё пять сенсоров – тех самых, которые позволили выполнить такой трюк. – Одна из… – одними губами шепчет он. – Меня убьёт лишь рассвет, – произносит Ви. Белоснежные пальцы нажимают на курок. Гремит выстрел, в два раза более мощный, чем предыдущий. Пуля проходит едва ли не навылет, и тело дрона моментально валится на пол; из затылка торчит металлический скелет, как раскрывшийся цветок, в глубине которого сокрыта деформированная пуля. – Остановитесь! – прогремел властный голос из-за спины Ви. Охотница за головами разворачивается и видит перед собой дрона в алом шелковом халате с седыми волосами, уложенными в аккуратную прическу, и такой же седой и аккуратной бородой. В его руке – трость с круглым золотым набалдашником. – Ты звала меня, и я пришел, – сказал он. Несмотря на более тихую речь, голос остаётся все таким же звучным и могущественным. – Теренс Миллер, – четко отсекает Ви. – Здравствуй, Ви, – кивает мужчина. Он поворачивается к слугам, замершим внизу, и кричит: – За работу! Если приедут рейнджеры, скажите, что я стрелял по банкам. Уберите тело и выплатите стандартную компенсацию. А мы с тобой, – говорит он, обращаясь к Ви, – посидим за чашкой масла в моем кабинете. Только убери, пожалуйста, револьвер. Я не выношу вида оружия в своем доме. Ви медленно кивнула, убрала оружие в кобуру, подняла шляпу с лестницы и пошла вместе со старым знакомым по длинному коридору. Весь он был облицован мрамором. Тут и там на пьедесталах стояли какие-то бюсты: и людей, и дронов. Стены были украшены картинами с изображением пейзажей, натюрмортов, портретов. Все они были красивыми и в каждом произведении при желании можно было найти минимум четыре скрытых смысла. Вскоре они добрались до одной двери, с виду ничем не примечательной. Теренс открыл ее и прошел внутрь. На улице был вечер, но полумрак в этой просторной комнате царил лишь справа – там, куда не добирался подрагивающий свет большого камина, занимавшего почетное место в центре кабинета и развернутого к левой стене. Печная труба уходила куда-то в потолок, окружённая лепниной. У окна стоял тяжёлый письменный стол, развернутый к двери. Большая часть стен была занята огромными книжными полками; на незанятых участках висели картины. Они были похуже и попроще, чем те, что можно было увидеть в коридоре; причина этого – большой мольберт – стояла у второго окна, рядом с фортепиано и приставной лестницей. Та была хитро прикреплена к рельсам на потолке и могла кататься по периметру комнаты, позволяя брать книги с любой из верхних полок. Теренс прошел к своему столу, взяв по дороге с одной из полок два бокала, и сел за него, отставив трость в сторону. Он налил в бокалы масло. У жидкости был благородный черный цвет; она слегка пузырилась и выглядела, как хороший крем-суп, но по текстуре была жидкой. Ви взяла бокал и недоверчиво посмотрела на него; Миллер демонстративно отпил первым. Ви глотнула масла вслед за ним. Вкус был великолепным. – Полагаю, у тебя есть веская причина врываться в мой дом, пугая одну половину моего персонала и калеча другую, – с лёгкой улыбкой произнес Теренс. – Это все твои слуги? – подняла бровь Ви. – Нет. Это фигура речи, – ответил её собеседник уже без улыбки. – Я хочу знать, почему бывший рыцарь-избранник, предавший более двух с половиной сотен человек, устраивает переполох в моей обители. – Я никого не предавала. – Да, да, да, ты говоришь это каждому встречному, – небрежно махнул рукой Теренс. – Похоже, ты и сама начинаешь верить в то, что это правда. Но это очень странное совпадение: пять лет назад целая стая законников влетает с двух ног в логово Рассвета. Посреди важнейшего собрания. Когда вся верхушка собралась в одном месте. Да ещё и большая часть рядовых членов. Да ещё и ты вместе с шерифами… Он цокает языком и лениво болтает маслом в бокале, затем делает глоток и произносит: – Играла на два фронта и проиграла, а? – Вы знали, что я была помощницей шерифа, – возмущённо ответила ему Ви. – И ты, и вся верхушка. Конечно, я была с ними! – Ну так зачем привела их к нам? – пожал плечами Миллер. – Я никого никуда не приводила! Или ты сам забыл, что тот оголтелый новобранец, ради которого подняли эту стаю, убегал после убийства прямо на глазах у шерифа? – О-о-о, какая связная история, – без капли изумления или восторга, совершенно сухим голосом говорит он. – Даже хочется верить. Но я скорее поверю этому новобранцу. Который рассказал, что его пытались расколоть целую неделю. Ви нахмурилась. Пропавшая деталь пазла… – Неделю?.. – осторожно переспросила она. Теренс вдруг перевел взгляд с бокала на нее, затем смерил ее взглядом, затем оживился и улыбнулся. – Ого-го! Да ты об этом не знала! За пять лет ни разу не поинтересовалась? – Не то что бы кто-то горел желанием рассказать… – пробормотала охотница за головами. Она хмуро глядела то в одну точку, то в другую… В эту минуту целые годы проносились в её голове. – Ха! Забавно, очень забавно! Но Ви не было смешно. – Кем он был? – спросила она тихим голосом. – Не помню. Новобранцем, – пожал плечами Теренс. – Рассвет был на подъёме, мы брали всех, кого могли завербовать. Должно быть, на этом и прокололись. Ви закрыла глаза и сосчитала до пяти. – Архивы. Документы. Бумаги. Списки. Где они? – Нигде, – улыбается Миллер. – Я их сжёг. – Почему? – Потому что никто не должен был узнать, что основатель одной из главных нефтедобывающих компаний Нью-Коппера состоял в этом нелепом цирке. – Что-то у тебя должно было остаться. – Нет, не осталось. – Где?! – взревела Ви, вскакивая со стула, который с грохотом опрокинулся на пол. – Успокойся! – прикрикнул на нее Теренс. – Я же говорю, что сжёг все, что только мог сжечь! – Говори, мразь! – Сделка! Сделка! – восклицает Теренс, примирительно поднимая вверх руки. – Ты ищешь информацию про Обелиск? Она у меня есть. Я знаю парня, у которого предки лично его прятали! – Мне плевать на Обелиск, – шипит Ви. – Мне нужно имя новобранца. – Я откуда знаю? – разводит руками Миллер с абсолютно растерянным выражением лица. – Почему я вообще должен это помнить? – Ты был главным архивариусом! – И что? Думаешь, я лично принимал все сведения? Он откидывается назад в кресле и задумчиво смотрит на масло в бокале. Ви нависает над ним, как коршун над кроликом. – Вообще… Кое-что я помню, – произносит он, косясь на девушку. – Взамен ты отстаешь от меня навсегда и никогда больше не появляешься в этом доме. – Говори. – Тот паренёк был строителем в Топфорте. Неплохим, надо сказать. Открыл формулу цемента из каких-то местных минералов… Очень этим хвастался. Ви размышляет несколько секунд, а затем медленно отходит от стола. Она поворачивается к двери и бросает: – До встречи, Теренс. – Знаешь, ты правда нашла то, в чем ты хороша, – говорит он ей вслед. – Ты пиздец какая жуткая, Ви. Недаром ты – провозвестница. Она фыркает. Рассвет наступит ещё не скоро. Впереди маячит новая цель: найти того, кто разрушил её жизнь. В Топфорт.