Шарики-фонарики

— Давай куртку, — Ким, избавившись от верхней одежды и повесив её на крючок у входа, обращается к Чону, чтобы тот за ним повторил. Чонгук снимает с себя увесистый пуховик. Он тоже одет в стиле выходного дня. Тёплые штаны и толстовка. — Почему он замер?       Тэхён, разувшись, не может не спросить об этом альфу, а сам косится на Томата, который переступил порог чужой квартиры и остановился. Ким достаёт для своего гостя тапочки, он их заранее… нет, не подготовил. У него изначально их не было. Омега купил для своего альфы заранее, ведь Ким Тэхён сегодня во всеоружии. — Он ждёт, что я зайду первым и вытру ему лапы после улицы, — Чонгук робко улыбается и ожидает ответной реакции от омеги. — А-а, вот как у вас заведено. Это круто, он у тебя большой молодец, — восхищается хорошими манерами пса Тэхён и выпрямляется в спине. — Намёк понял, — кладёт тапочки перед альфой, а сам уходит в ванную и через мгновение возвращается оттуда с влажным полотенцем среднего размера. — Вот, я смочил тёплой водой, можешь взять для него, — Ким кивает на собаку, которая хоть и может похвастаться образцовым поведением, но не удерживается от интереса обнюхать прихожую и дверь изнутри. Ведь он тут впервые. Но разнообразие новых запахов ударяет в нос не только Томату.       Чонгук пока что виду не подаёт, но у Тэхёна дома вкусно пахнет. И это сейчас не о природном мандариновом феромоне омеги. Аромат доносится из кухни. И, судя по всему, это тушёное мясо с овощами и другие угощения. Альфа приседает перед Томатом на корточки, а тот уже подаёт ему лапу в ожидании, что хозяин привычно за ним поухаживает. В это время из-за угла выруливает заспанный Подоконник и останавливается на середине пути, завидев странную картину на своей территории.       И кто посмел притащить в дом собаку? Да, именно это отражается на его наглой морде. Он разводит уши в стороны, но к голове их не прижимает. Его и без того здоровенные глазища уставились на Томата, а тот тоже уставился в ответ. Вот только эмоции на морде пса совершенно иные. Взгляд добрый, и, кажется, он не прочь с котярой поиграть.       Тэхён, заметив нездоровую реакцию своего питомца, подходит ближе и берёт его на руки. Затем возвращается к Чонгуку, который закончил с лапами Томата. Они чистые, пёс осторожно ступает на ламинат, но далеко не уходит, а альфа уже переобулся в тапочки и держит полотенце в руках вместе с поводком, опасаясь без спроса проходить в ванную, не получив на то согласия омеги. Очень тактичный и чрезмерно осторожный в чужом жилище. Тэхёну это нравится. — Я потом заберу постирать и верну, — Чон подразумевает испачканную махровую материю. — Ерунда! Просто кинь в корзину под раковиной, заодно и руки там вымоешь, — вот так запросто и свободно командует Тэхён и одаривает альфу доброй улыбкой, будто такие вечера вдвоём у них в порядке вещей. Чонгук это замечает, и ему снова приятно до бабочек в животе внимание и даже забота от симпатичного омеги. Мужчина отпускает Томата с поводка и приказывает: — Сидеть. Только не как в тот раз, понял? — не как в тот раз, когда ему, Чонгуку, приходилось дать внеплановый марафон по подъезду за удравшим Подоконником.       Пёс слушается и не порывается подбежать к Киму, как следует обнюхать омегу, и его короткошёрстного кота. Он добросовестно выполняет команды хозяина с гордо поднятым носом и деловитым видом. — Веди себя прилично, сделай исключение хотя бы на одну ночь, заклинаю, — Тэхён цедит сквозь зубы слёзную просьбу на ухо домашнему любимцу, но морально готовится ко всему.       В его квартире впервые появилась собака, и неизвестно, каких выходок ожидать от его четверолапого и усатого бунтаря. Подоконник тоже не идиот. Он быстро понимает, что Томат сидит как вкопанный и на него никак не реагирует, следовательно, тот полностью безопасен. На самом деле это и правда так.       Чонгук проходит в светлую и идеально убранную ванную и отмечает про себя, что Тэхён точно из тех, кто складывает в ящики носки с трусами, сортируя их по цветам и дням недели. Да тут как в музее, даже страшно что-то трогать руками. Сияющая чистота вокруг, от которой слепит глаза и… в которой альфе хочется остаться как можно дольше. Он ощущает себя здесь, как дома.       Само собой, он тоже аккуратен и чистоплотен, но настоящая причина кроется в том, что именно с омегой, наделённым подобными качествами, он бы смог ужиться и поделить быт. В этом они невероятно похожи. И в его комоде, который в спальне, бельё разложено точно таким же образом.       Чонгук включает воду, а Тэхён топает на кухню и зажигает свет. Около семи часов вечера он вынул из духовки запечённую утку и приготовил разные салаты. В холодильнике припасена бутылочка сладкого шампанского. Там же на широком блюде искусно нарезаны фрукты и уложены ягоды под плёнкой, чтобы не обветрились. Пара высоких бокалов уже на кухонной столешнице дожидается своего часа, а на столе расставлены тарелки и приборы для принятия пищи.       Вымыв руки, альфа покидает ванную комнату и шумно сглатывает, потому как аромат еды никуда не девался. Он планировал поужинать по возвращении с прогулки, но что-то пошло не так. Урчание его живота слышат оба. — Голоден? — Тэхён стоит немного поодаль в дверном проёме, разделяющем коридор и обеденную зону. Смотрит на Чонгука со всей наивностью, и улыбки с лица не стирает. — Немного, — ну, а что ещё альфе сказать? Начать отрицать очевидное и отнекиваться, мол, омеге это послышалось? Нет, конечно! — Тогда прошу к столу, — Тэхён указывает ладонью к кухне, а Чонгук пока не может увидеть со своего ракурса, что тарелки и палочки для еды давно их заждались. «Если только ты не предложишь мне сухари для кошек из того пакета, что притащил сюда»       Ким замечает, как Чон, откровенно говоря, удивлён. Альфа притормаживает на секунду, обводя взглядом накрытый стол, и переводит внимание на омегу. Тот делает вид, что вкусный ужин, ожидающий его и случайного гостя — это в порядке вещей. «Ну ничего себе…» «Тэхён, тебя точно подменили»       Сейчас будто бы перед альфой стоит его двойник, приятный и вежливый, которого Чон встретил неделю назад, затаскивая здоровенную коробку с барахлом в подъезд. Чонгук ставит Киму плюсик и не узнаёт дерзкого и заносчивого омегу, которым тот был с ним вчера в магазине.       У альфы от обилия блюд, которые Тэхён только что достал из холодильника и духовки, на языке вертится ожидаемый вопрос. Омега это чувствует и во избежание неловкого диалога, задаёт вектор общения в совершенно другом направлении: — Почему он такой толстый? — речь о Томате, к слову, пёс бы тоже не отказался от аппетитного угощения. И да, Чонгук грешит тем, что малость увеличивает порции в миске своего питомца. — Потому что в отличие от тебя, я его кормлю, — Чонгук, естественно, шутит, он подразумевает тощего кота омеги, на что Тэхён выпускает короткий смешок. Оба усаживаются на мягкие стулья друг напротив друга, и оба не знают, куда деть свои глаза и руки. — Почему он на столе и заглядывает в мою тарелку? — интересно, с каких пор эта тарелка стала принадлежать Чону? Котяра со средним пальцем во взгляде таращится на гостя в упор. Агрессии не проявляет, но и со стола не собирается спрыгивать, вот же избалованный зверь. — Подоконник не тронет твою еду, можешь смело приступать, — Тэхён кивает, после чего перво-наперво берёт в руки тарелку альфы и накладывает ему мяса. Накладывает побольше, потому что у Кима на него далекоидущие планы. Ему хочется угодить. Ему очень хочется, чтобы Чонгук остался довольным и сытым и обязательно похвалил его старания и успехи в кулинарии. Похвалил еду, над которой он хлопотал не один час подряд. — Кот всегда так сидит, когда я на кухне. И может уснуть на столешнице, пока я завтракаю или обедаю, ну, или ужинаю, как, например, сейчас. — Спасибо тебе, — альфа нисколько не брезгует, что кошачьи лапы стоят рядом с его тарелкой. Он и сам души не чает в своей собаке, может разделить с ней лакомство на двоих. Яблоки или печенье. Чонгук бегает взглядом по столешнице и отправляет первый кусок в рот. Вкусно. Невероятно вкусно. — Где ты научился так шикарно готовить? — кажется, ничего лучше в своей жизни альфа не пробовал. — Благодарю, — Тэхён кусает губы и весь светится, на последнее не отвечает. Выглядит по уши влюблённым подростком, но ему уже двадцать семь. Он чуточку смущён. Тоже пробует приготовленное мясо и овощи. И то и другое буквально таят во рту. — Давай придумаем что-нибудь для твоего пса? Как тебя зовут, малыш? — омега поворачивает голову на собаку, которая точно приклеилась к полу. Хозяин отдал команду «сидеть», вот тот и сидит, а глаза-то голодные. — Его зовут Томат, — Чонгук решает дать ответ вместо верного пса, на что тот оживляется, но с места не двигается. — Томат? Отлично, — Тэхён вдруг смеётся. Да так громко и заливисто. Альфа впервые видит его таким.       Его смех прекрасен и заразителен. В него невозможно не влюбиться. Чон, сам того не ожидая, подхватывает и посмеивается вместе с омегой, утопая в карамельном цвете счастливых глаз. Это очень помогает разрядить обстановку и выйти на новый уровень общения. — Чего ты смеёшься? Твой вообще Подоконник! Что это за кличка такая? Почему? — Чонгук якобы удивляется, хотя ответ на поверхности. Тэхён на поставленные вопросы не отвечает, он занят делом поважнее. Придумывает, что бы такого дать собаке, которая уже извелась в прихожей, оставаясь без внимания своего человека. — Ко мне! Ко мне, Томат! — альфа подзывает питомца, тот подлетает к нему и на этот раз усаживается у его ног, преданно заглядывая то в глаза Чона, то в глаза Кима. — Так, я могу предложить сухой корм, — прожевав очередной кусок, проговаривает Тэхён и ожидает одобрения от Чонгука. — Ты что? — альфа чуть было не поперхнулся. — Нельзя! В кошачьих кормах высокое содержание белка. Да и из-за разницы в содержании других питательных веществ и микроэлементов это нежелательно. Корм для кошек может собакам навредить, — вот тебе и финансовый директор, и заботливый хозяин своего пёсика. — Я не знал, — Тэхён оторопел от развёрнутого ответа и ссылок на источники. — И что же? Он будет голодным до завтра? Чонгук, тогда надо идти в супермаркет, пока они ещё не закрылись, — омега и вправду обеспокоен. Он любит животных, даже чужих. Чонгук это замечает и одобрительно улыбается. — У тебя помидоры есть? — Есть! Черри на веточке! — на лице Тэхёна неподдельный, детский восторг. Кажется, выход из положения найден. — Его любимые, — альфа подмигивает Киму и поднимается на ноги. — В холодильнике? Могу взять сам? — Да, конечно! — омега быстро кивает и откидывается на спинку стула. Наблюдает за тем, как Чонгук находит в ящике для овощей помидоры, моет и вытирает бумажным полотенцем. Тэхён закусывает губу и представляет, будто они живут вместе, а сегодня их обычный семейный ужин, как у Чимина и Юнги. — Так вот почему его кличка Томат, — негромко проговаривает он и любуется альфой, который станет его, чего бы это Тэхёну ни стоило. — А мой спит на подоконнике с детства. Я забрал его из питомника в полугодовалом возрасте. Там он и повадился отдыхать. Его лежанки на каждом окне в квартире. — Подоконник. Он больше похож на ураган или на раскаты грома. Кот-Гром, самый настоящий! — усмехается Чонгук, а сам уже скормил Томату пару штук Черри. Пёс облизывается и поедает дальше из рук хозяина. — Вообще-то, он очень ласковый, — Тэхён принимается за салат и заодно решает огласить альфе положительные черты в характере необыкновенного котяры. — Да? А по его строптивому поведению и презрительному взгляду так не скажешь, — Чонгук, убедившись, что его пёс вдоволь перекусил помидорами, возвращается к своей тарелке. — А ты всегда по обложке судишь? — кажется, Тэхён застал его врасплох и обезоружил одной короткой фразой. Альфа молчит, и в воздухе повисает неловкость. — Погладь его, — Ким вмиг меняет тон в голосе и снова звучит как самый обнимательный на свете кот. — Погладь, не бойся. Он очень приятный на ощупь, бархатный, — а Чонгук уже знает, какой на ощупь котяра омеги. Он тогда почесал ему за ушком и под подбородком. И альфе, и Подоконнику тот физический контакт понравился. — Он тебе помурлычет, — Тэхён произносит это медленно, а его ресницы опущены наполовину, взгляд с поволокой, словно речь сейчас вовсе не о котике.       Судя по похожему мечтательному выражению лица Чонгука, он был бы не прочь, чтобы от его поглаживаний помурлыкал сам Тэхён, укладываясь на крепкую грудь после горячего се… — Тэхён, мне так неудобно, — альфа едва касается спины и головы гордо восседающего на столешнице Подоконника, а тот и вправду начинает прикрывать глаза и громко урчать. Чону хочется рассказать о том, какой он непутёвый гость, чем он и занимается. — Я даже без угощения. И вообще, у тебя, наверное, были свои планы, — повторяет он то, о чём говорил Киму в подъезде, прежде чем попасть в его квартиру по настойчивому приглашению. — Ты уже спрашивал. Вовсе нет, — спешит разубедить его Тэхён, дожёвывая овощи на гриле. — Всё в порядке, Чонгук. Я свободен, — в лоб оповещает об этом слишком осторожного альфу. — Во всех смыслах этого слова, — делает акцент и поясняет так, что конкретнее уже некуда. — Я в разводе. Детей нет. Только кот («и ты…» оседает немым молчанием в горле) и всё, — Чонгук не ожидал такой темы разговора и тем более не ожидал, что Тэхён будет с ним настолько прямолинейным и открытым. Что же, значит, с ним надо вести себя точно так же, а почему нет? — Я тоже в разводе. И у меня тоже нет детей. Забрал собаку, купил эту квартиру и ушёл, — альфа больше не бегает глазами по пространству комнаты. Его взгляд спокойный и направлен в лицо омеги. Нет никакого смысла что-то скрывать или утаивать от Кима. — Почему развёлся? Спрашивают друг у друга разом в один голос. А после посмеиваются и щурятся, на мгновение опустив ресницы. — Мне изменили, — первым даёт ответ Чонгук и вновь устанавливает зрительный контакт. «Он не хотел детей, а я всегда мечтал о двоих»       Альфа не говорит об этом вслух, думает, что слишком рано делиться такими подробностями и видением дальнейшей жизни в целом. Чонгуку тридцать один, и от своих желаний построить семью и слышать по возвращении домой детский смех он не откажется. — Вот как? А у меня быстро вся романтика сошла на нет. И я не смог подарить ему ребёнка. Но если быть честным, то он этого ребёнка и не хотел, — а вот Тэхён вновь оказывается смелее и желает расставить здесь и сейчас все точки над i, потому как тратить месяцы и годы на отношения не с тем альфой он больше не станет. — А я не хотел жить с человеком, который не разделяет моих желаний, — Ким не станет выходить замуж и заводить отношений, если они не принесут ему полноценной семьи и малышей. Он просто обожает своего племянника и хочет себе такого же крошку. Он хочет быть счастливым так же, как и его родной, младший брат.       Чонгук сейчас слишком сожалеет, что не признался о своём представлении семейной жизни, но если внезапно поддержать омегу и выпалить что-то вроде «да, я тоже хочу детей», то это будет выглядеть вовсе не как искренний ответ, а как попытка принять его сторону, только бы уложить поскорее в постель. — У тебя с этим проблемы? С зачатием? — Чону тоже немаловажно знать правдивый ответ. — Нет, я абсолютно здоров. Просто с тем не получалось. Мы прожили два года вместе, и я ушёл. Переехал в новую квартиру, что напротив твоей. — Значит, не любил, — на что Тэхён незамедлительно и уверенно кивнул.       Чонгук безотрывно вглядывается в карамельные омеги, ему необходимо проследить за реакцией, и, надо признать, альфе она нравится. Тэхён не кривит душой, он сейчас Чона не обманывает. — Да. Не любил. Ошибся. Просто был не мой человек, — Ким отвечает спокойно, медленно моргает и тоже смотрит в глаза напротив. — А ты любил? — встречный вопрос от омеги не заставляет себя ждать. — Ну… поначалу он был хозяйственным и… — Значит, тоже не любил, — мигом подводит черту Тэхён и усмехается, принимая расслабленную позу. — Да, это сложно было назвать любовью. Скорее утомительная привычка, от которой устали оба, — Чонгук протирает рот салфеткой и откладывает в сторону палочки для еды. — Ты был замужем, но у тебя на шее нет метки, почему? — альфа скользит взглядом по медовой шее омеги, она у Тэхёна открыта. Горловина на толстовке широкая и обзору не мешает. — Он не был моим истинным, так что метка держалась на коже не больше месяца, — Тэхёну несложно озвучивать факты о своём прошлом. Более того, он считает это нормальным явлением, когда взрослые люди обсуждают и делятся друг с другом событиями и неудачным опытом. Это делается для того, чтобы понять цели по жизни и определить, совпадают ли они с твоими или же нет. — Знаешь, Чонгук, запах моего бывшего был таким слабым, еле уловимым, — недолгая пауза. Альфа пока не понимает, к чему тот клонит. — А твой аромат ударяет мне в голову и в нос.       Омега опирается на локти и пронзает взглядом, от которого хочется вскочить с места, поскорее избавить его от одежды и предаться безудержным ласкам прямо здесь и сейчас. Чонгука к нему невероятно тянет, но он не дикий зверёк из леса, не способный совладать со своими инстинктами, ещё не время. — Твой тоже, Тэхён, — альфа становится серьёзным и тихим. — Хочешь сказать, что мы истинная пара? — теперь настала очередь Чона ставить омегу каверзными вопросами в тупик. — Может быть, — Тэхён отозвался игривым тоном и приподнял бровь, ожидая продолжения, но альфа выдаёт нечто иное. — Наш диалог больше смахивает на собеседование, не находишь? — Чон видит, что Ким от ухода с темы ощущает себя проигравшим в его обольщении.       Чонгук далеко не из скромных и робких, просто не афиширует этого перед каждым встречным. Тэхён не каждый. Тэхёна он давно выделил из толпы и точно не покинет его квартиру ни с чем, но вот потянуть время и понаблюдать за тем, как омега выкрутится из ситуации, ему просто необходимо. И ничего это не издевательство над чужими чувствами. Это вызывает интерес и подогревает желание обладать им, но не прямо с порога. Вначале что-то такое из серии «а поговорить?». — Может, выпьем? У меня имеется бутылочка превосходного шампанского, м-м? В честь Нового года? — правильно, Ким Тэхён! Всё верно! Если альфу не выходит заполучить на трезвую голову, тогда выход есть! Напоить его, расслабить и притупить бдительность. — С удовольствием, Тэ, — Чонгук обращается к омеге подобным образом впервые, и невооружённым глазом можно заметить, как за спиной Кима вырастают два огромных, белоснежных крыла.       Тэхён встаёт из-за стола, чтобы достать шампанское из холодильника. Альфа тоже поднимается с места и забирает из его рук бутылку. Он распечатает её сам, а омегу отправляет обратно к столу. — Ты столько всего приготовил, — Чон снимает фольгу и возится с проволочкой вокруг пробки, а сам намекает, что здесь слишком много еды для одного человека. — Ты собирался съесть это всё в одиночку? — даёт понять, что у него не одна извилина, и что Ким слишком очевиден в своих стараниях, а тот и не собирается возражать. — Вообще-то, нет. Праздничный ужин я готовил на двоих, — омега пододвигает пустые, высокие бокалы ближе к Чонгуку, а сам глаз с него не сводит. Тоже наблюдает за реакцией. Само собой, альфа обо всём догадался и без пояснений, ну, разумеется, за исключением сломанного замка. — И тот второй не пришёл, да? — специально вопрошает Чон именно в такой форме, чтобы Тэхён озвучил свои намерения вслух, чтобы омеге было не отвертеться. — Почему же не пришёл? Пришёл. Он сейчас открывает бутылку шампанского, а минутами ранее ругал моего кота за то, что он приучен лазить по столам и обнюхивать еду в тарелках.       Резкий хлопок от выскочившей пробки слегка оглушает. Подоконник шарахается и удирает с привычным дрифтом по ламинату из кухни в зал, на своё излюбленное место под шторами, а Томат из положения сидя переходит в положение лёжа, опускает мордочку на лапы, протяжно поскулив. — То есть… — Чонгук стоит напротив и замирает с бутылкой в руке. — То есть, мне плевать на то, что мы не поделили гирлянду в магазине, — у Тэхёна и эта тема неудобств не вызывает. Он давно не мальчик, чтобы заискивать и опускать глазки в пол, ковыряя пальцы и заливаясь краской от присутствия рядом красавца-альфы, который хозяйничает на его кухне, и с которым он наконец-то здесь наедине. — Я хотел пригласить тебя сегодня встретить Новый год вместе, по-соседски, так сказать. Так что… — а вот тут омега отводит на мгновение взгляд в сторону и вверх, врёт же искусно, врёт, как дышит. — Так что твой замок очень даже вовремя заблокировался, — как ни в чём не бывало пожимает плечом, мол, вот такая нелепая случайность помогла нам сблизиться и оказаться у меня дома, представляешь? — А откуда у тебя такая уверенность, что, если бы не поломка двери, я бы пришёл?       О какой уверенности идёт речь? Взяться ей неоткуда, потому Ким и пошёл на уловки, приплетая сюда Чимина и взывая тому о помощи в устройстве личной жизни. Чонгук наливает в бокал Тэхёна сладкое игристое, а в его глазах взрываются вселенные, отметая все сомнения в том, что омеге он симпатичен. — Ты одинок. Живёшь с собакой. Я тоже одинок, а ещё… — Можно мне сказать первым? — Чонгук, закончив наполнять шампанским уже свой бокал, перебивает омегу и берёт инициативу в свои руки. Тэхён кивает и замолкает в ожидании. — Знаешь, прости меня за вчерашнюю грубость в том магазине. Я должен был уступить, — альфа присаживается обратно за стол и подаёт омеге высокий бокал с множеством лопающихся пузырьков. — Я должен был попросить тебя сделать это в более мягкой форме, — Ким забирает шампанское и касается пальцев альфы своими. — За примирение? — поднимает фужер его в воздухе и предлагает сделать первые глотки. — За примирение! — восклицает Чонгук, и они звонко чокаются, выпивая половину за раз. — А ещё ты мне нравишься, Тэхён. Понравился, когда я увидел тебя тогда у подъезда, — для алкогольного опьянения ещё рано, но язык альфы развязывается с каждой секундой, проведённой с Кимом наедине. — И я подумал, и предложить хотел, но ты так резко сбежал, что я решил — ты в отношениях. Я хотел предложить, может… — омега снова стукается о хрупкое стекло бокала Чонгука своим бокалом и осушает его до дна. Альфа повторяет и выдыхает через рот, фокусируясь на влажных от шампанского губах Тэхёна. — Может… что? — омега отставляет пустой бокал в сторону и подаётся вперёд, нависая над столом. Его лицо в непозволительных, коротких сантиметрах от лица Чона. Настолько рядом, что альфу дурманит его природный аромат и заставляет с жадностью потянуть носом воздух. — Тэхён, когда ты так близко, мне сложно себя… — Мне тоже, — накрывает руку Чонгука своей. — Так отбрось все рамки, Гуки, — полушёпотом и обдавая горячим дыханием чужие губы. — Что? — хмыкает Тэхён, но отдаляться не собирается. — Думал, я неприступный святоша, да? — Вообще-то, да, — уголки губ Чонгука дрогнули, он не может оторвать взгляда от соблазнительных и желанных губ напротив. — Да, я оказался бы таким, если бы ты не понравился мне в ответ, — а сам поглаживает тыльную сторону ладони альфы, пробираясь пальцами под манжету его рукава. — Наша симпатия взаимна, и запах твой мне очень нравится. Ты не представляешь, насколько нравится, Гуки, — томным голосом повторяет омега и уже в миллиметре от лица мужчины. Дыхание обоих стало шумным, оно участилось так же, как и пульс. — Хочешь ощутить всю яркость моего аромата? — Тэхён подразумевает насыщенность природного запаха во время интимной близости, приправленной страстью. — Ты позволишь? — низкий, тягучий шёпот вырвался из уст Чонгука.       Он околдован феромоном омеги. Очарован его внешностью, цветом глаз и голосом. Тэхён его пленяет, а тот послушно следует за ним. Альфа очерчивает большим пальцем нетронутые губы омеги и смотрит лишь на них, приоткрывая собственные. — Я с удовольствием воспользуюсь этим моментом и этим вечером, чтобы насытиться вдоволь твоим запахом, Чонгуки, — после этих слов оба как по щелчку поднимаются на ноги и выходят из-за стола.       Чон дёргает омегу за тонкое запястье и требовательно, немного грубо притягивает к себе, а второй рукой обнимает за талию. Шагает на Тэхёна, прижимает к стене, тот небольно ударяется затылком о поверхность и ухмыляется, вытягивая шею и подставляясь под губы альфы.       Чонгук пробирается с талии Кима под плотную ткань одежды, касаясь обнажённого и спрятанного под толстовкой горячего тела. Подобный напор приходится Тэхёну по душе. Он подчиняется и полностью отдаётся власти чужим и крепким рукам.       Альфа обеими ладонями гуляет по спине и лопаткам омеги. Тэхён прикрывает глаза и размыкает губы. Возбуждение растёт ежесекундно, будто эти двое никогда не занимались сексом, и подобные ласки и жгучие прикосновения для них в новинку. — Что ты сотворил со мной, скажи? Что будоражишь меня так сильно, — Чонгук припадает к медовой коже под скулами, опускается к выпирающим ключицам и выцеловывает каждый сантиметр на коже омеги. Цепляет зубами, прикусывает и втягивает в себя, точно изголодался по этому человеку и по этому телу, которое должно принадлежать ему одному. — Как же сладко ты пахнешь, ТэТэ. Какой же ты вкусный, — альфа с жадностью впивается в губы, утягивая Кима в несдержанный и мокрый поцелуй, пуская в ход язык, и Тэхён с тем же напором отвечает. Зарывается пальцами в густые, чёрные волосы Чона и едва уловимо стонет в губы.       Чонгука этот стон провоцирует на рык, он кусает нижнюю губу омеги, поднимает его толстовку до уровня груди, а после стягивает через голову, отбрасывая на пол. Тэхён, оставшись в одних штанах, оставляет одну руку на затылке альфы, углубляя поцелуй, а второй оглаживает мышцы пресса, тоже нырнув под одежду. Ким спускается ниже и на ощупь находит область паха и ничем не прикрытое возбуждение. Сжимает в ладони член Чонгука через плотные брюки и желает как можно скорее почувствовать его в себе. — Чонгук, — сбито и рвано отозвался Тэхён в попытке глотнуть немного кислорода. Он находит кончиками пальцев головку и водит краем ногтя по её контуру, распаляя похоть и затмевая рассудок альфы, а заодно и свой собственный. — Я хочу попробовать тебя везде, — ведёт указательным по кромке резинки штанов Чонгука, притягивает ближе, а после омега меняет их местами, и теперь альфа оказывается прижатым к стенке.       Тэхён помогает Чону снять ненужную кофту, обнажая его по пояс. Очерчивает каждую мышцу, обводит контур сосков и целует их, прокладывает влажный от губ след к пупку альфы, кружит вокруг него тоже. Выводит виртуозно языком узоры по раскалённой коже в то время, пока стягивает с него брюки, и взору Тэхёна открывается возбуждение, что так сильно рвалось наружу. Ведь в тесном белье и одежде так скованно, когда ты оказываешься наедине с истинной парой. Чонгук путает пальцы в волосах омеги, который уже опустился на колени и просит занять его рот, но уже не поцелуями.       Чон смотрит на Кима сверху вниз, оттягивает пряди на затылке, чтобы запомнить его с такого ракурса. Тэхён скользит кулаком по упругому члену альфы и призывно заглядывает в глаза, умоляя погрузить его поскорее в рот. Ким облизывает головку, проводит языком от основания и обильно смачивает слюной.       Чонгук, более не выдерживая этой картины, надавливает на затылок, и тот берёт сразу по самые яйца, активно двигая головой. Руками Тэхён не помогает и не давится. Губами плотно обхватывает и набирает темп слишком стремительно. Узкое горло сдавливает своими стенками член альфы слишком приятно, провоцируя на быструю разрядку.       С губ Чонгука слетает хриплый стон, его голова идёт кругом и всё происходящее не поддаётся никакому контролю и объяснению. Он готов от такого Тэхёна кончить в следующую секунду, но он не хочет пока что этого делать. Комкает волосы омеги в кулаке и отрывает его губы от члена, резко и властно потянув от себя. Запыхавшийся Тэхён вскидывает голову кверху и не пытается даже выровнять дыхание. — Я хочу тебя по-настоящему, Тэхён, — Чонгук поднимает Кима за плечи, чтобы тот оказался напротив него в вертикальном положении.       Оба стягивают с себя в спешке спортивные штаны вместе с бельём. Оба уже позабыли, что сегодня Новый год и надо бы дождаться боя курантов и стукнуться бокалами, и заветное желание непременно загадать. Это всё становится неважным и отодвигается на второй план. Они заняты исключительно друг другом, забывая напрочь о домашних питомцах, которые где-то здесь, но от которых не доносится ни звука.       Тэхён снова целует в губы, обнимает за шею и толкает альфу прямо по коридору в направлении спальни, в которой не горит свет. По сути, он им и не нужен. Они уже успели разглядеть тела друг друга, стоя на кухне под лампочками дневного освещения. Шагают к широкой кровати, не разрывая поцелуй. Дыхание общее, в помещении воздуха определённо не хватает.       Они не могут перестать касаться обнажённых участков спины и плеч. Не могут не оставлять следов от зубов на истерзанных губах и ключицах. Они не могут не заняться любовью в первый их совместный вечер, потому как при встрече истинных альфы и омеги слово «сдержанность» в принципе не применимо и крайне неуместно.       Чонгук валится на кровать спиной, а Тэхён забирается на его бёдра, потирается о его вставший и твёрдый член упругими половинками. Альфа сжимает его ягодицы до красных отметин на коже. Омега шипит и кусает мочку уха. Он хочет оставаться сверху, и альфа это понимает и очень даже приветствует.       Находит указательным пальцем отверстие, водит у входа и тут же пачкается об обильно выделяющуюся сладкую смазку омеги. Они точно заделают постельное бельё, потому как капли стекают по ногам и остаются в области паха Чонгука. Плевать, до сегодняшнего дня подобного влечения и страсти не доводилось испытывать ни Чону, ни Киму.       Альфа ощущает, как Тэхён готов насадиться на его изнывающий от возбуждения и нетерпения член прямо сейчас, но всё же ему не хочется доставить дискомфорт и вот так с ходу отыметь его. Чонгук не хочет оказаться грубым эгоистом, оставляя без заботы вкусно пахнущего омегу, который извивается на его груди, осыпая поцелуями и лаская рукой его член, направляя себе между ног, но не приставляя к узкой и истекающей смазкой дырочке.       Чонгук размазывает между указательным и средним пальцем природную смазку омеги и входит ими в него медленно, но целиком, на все три фаланги. Чувствует, что Тэхёну приятно, небольно. Тот начинает двигаться навстречу и вверх-вниз, забываясь в пространстве этой ночи и теряя рассудок в присутствии этого человека, что лежит в его постели и дышит в шею, покрытую алыми пятнами, расползающимися от укусов и настойчивых поцелуев альфы. — Презервативы? — нарушает тишину комнаты Чон, а сам не замедляется в теле омеги, напротив, ускоряется и слышит рваные стоны Кима. Два пальца внутри, но Тэхёну до умопомрачения хочется скорее сменить их на член. — Их нет. У меня кроме тебя никого.       Ответа от альфы не поступает, Чонгук проводит кончиком языка по шее омеги, слизывая и впитывая в себя его феромон. Их запахи окутали весь дом, сливаясь воедино и приумножая свою концентрацию в разы. Альфа вытаскивает пальцы и немедля погружает головку члена, заполняя нутро нетерпеливого омеги. Движения плавные и размеренные, нежные и осторожные.       Тэхён жмурится и сминает в кулаках обеих рук простынь. Отрывается от лица Чонгука, выпрямляется в спине, гуляя кончиками пальцев по его животу и цепляя бока. Омега широко открывает рот и запрокидывает голову назад, выгибаясь в пояснице. Его веки плотно сомкнуты. Он садится на член альфы по самое основание. Он трахает себя сам и самозабвенно стонет, вздрагивая каждый раз, когда его половинок касаются руки мужчины и раздвигают их шире.       Чонгук укладывает ладони на его ягодицы и, в отличие от Тэхёна, не отрывает от него глаз. Получает отдельное эстетическое наслаждение от того, как замечательно и до невозможного красиво омега смотрится сверху на его члене. Как жёстко и резко он насаживается на всю длину, как он делает взмах головой, и его волосы разлетаются в такт методичным движениям.       Альфа окольцовывает его запястья и притягивает к себе. Тэхён повинуется. Чонгук обнимает двумя руками за талию, чтобы тот не выбрался, и переходит на быстрый темп. Спальня наполняется пошлыми и громкими звуками и шлепками. Тэхён сводит брови к переносице и кусает кожу на груди альфы, его тело покрывается мурашками. Чонгук понимает, что тот на пике возбуждения. Он тоже.       Ещё пара грубых и рваных толчков, и он вытащит член, чтобы кончить себе на живот, как слышит очередную мольбу своего внутреннего голоса. Тэхён поднимает на него веки. Их взгляды встречаются. Оба расфокусированы, ресницы трепещут, их сознание на грани безумия в объятиях и ласках, которые были так необходимы. — Я хочу остаться в тебе, Тэхён, — Чонгук не ведает, о чём сейчас просит. Он полностью во власти своего омеги и его феромона и полностью под его контролем и контролем эмоций, а никак не трезвого взгляда на вещи, который ему неподвластен ровно так же, как и Тэхёну. — Ты хочешь сцепку? Но есть риск… — омега напоминает о возможных последствиях, а самому тоже хочется оставить своего альфу внутри и завершить процесс, задерживаясь друг с другом подольше. Насладиться близостью от начала до самого конца, не думая о вероятности наступления беременности после. — Ну, значит, следующий Новый год будем встречать уже втроём, — Чонгук принимает ответ Тэхёна за согласие, сжимает его талию до следов на нежной коже и набирает темп быстрее прежнего.       Он кончает в него, изливается в податливое тело, вставляя член поглубже, а затягивающийся узел выжимает из альфы семя до последней капли. Омега расслабляется и не отпускает его от себя несколько минут, роняя голову на ходящую ходуном грудь и положения не меняет. Запыхались и получили удовольствие оба.       На главной площади Сеула грохочут салюты, взрывая россыпью разноцветных, праздничных огней ночное, декабрьское небо. Курантов эти двое сегодня не дождались. Нагло пропустили и нисколько об этом упущении не пожалели. Никакие фейерверки, никакие яркие вспышки бенгальских огней в центре столицы не сравнятся с тем, что творится сейчас в постели, где они сливаются воедино и не хотят отстраняться друг от друга ни на миг.       Чонгук целует Тэхёна в макушку волос и плавно из него выходит. Зачёсывает свою чёлку назад, переползает к подушке, и омега укладывается рядом с ним. Они обнимаются, как самые родные люди на свете. Как самые близкие и дорогие сердцу. И никому их больше не разлучить. Ни балованным котам породы канадский сфинкс, ни обстоятельствам. — Ты предлагаешь мне брак по залёту? — переведя дух, Тэхён проговаривает вполголоса и глядит на Чонгука исподлобья с улыбкой на лице. — Я предлагаю стать парой по любви, Тэхён, — серьёзным и сдержанным тоном отзывается альфа. Он не имел цели одноразового секса с этим омегой. Их встреча неслучайна. — А если беременность подтвердится, то в кратчайшие сроки сыграем свадьбу, — это только что было реальным предложением? Тэхён же не ошибся, верно? — А если не подтвердится? — на подобное развитие вечера и ночи омега не рассчитывал, но готов бежать под венец с этим альфой хоть завтра. С Нового года новая жизнь, так ведь говорят? — А если не подтвердится, тогда сыграем свадьбу летом или в начале осени. Обожаю это время года, — Чонгук гладит Тэхёна по щеке и ловит взгляд его испуганных и удивлённых глаз. Испуганных, удивлённых и восторженных, готовых разрыдаться прямо в эту секунду карамельных и самых красивых на свете глаз, которые не моргают и смотрят в ответ. — И я обещаю, что буду обожать и тебя, и кота твоего чокнутого, ты мне веришь?       Тэхён шмыгает носом и, конечно же, безоговорочно и слепо верит. Прижимается к Чонгуку теснее, переводит фокус зрения на пространство спальни, что перед ними. Из незадёрнутого окна струится свет ночных фонарей, так что всё это время они лежали обнажёнными не в полной темноте. Очертания предметов разглядеть вполне возможно. И что же видит омега? — Гуки, — Ким тоже переманивает его внимание, чтобы тот повернул голову и посмотрел вперёд. — Кажется, следующий Новый год мы будем отмечать не втроём, а впятером, — две пары глаз уставились на своих хозяев с разных углов комнаты, что напротив кровати, и ждут объяснений. — Гляди-ка на них! И точно впятером, Тэхёни!

* * * * *

      Наутро они проснутся в обнимку, и Тэхён сознается альфе во всём, но чувства вины не испытает. Чонгук не станет ругаться. Он нежно поцелует в губы и сильнее прижмёт к себе, накрывая одеялом себя и своего любимого омегу с головой. И поблагодарит, и скажет: «как же хорошо, что ты взломал мой замок и сменил код на двери». Но в следующий Новый год у них всё будет по-другому. Всё будет иначе. Спустя 12 месяцев в морозном декабре главный зимний праздник они отметят по-новому.       Спустя год Тэхёна и Чонгука не будет в этой квартире. Ни в этой, ни в той, что по соседству, за стенкой на одной лестничной клетке. Они переедут в середине осени в их общий дом. Тэхён познакомит Чонгука с братом и его супругом накануне свадьбы. Скорой свадьбы, за что будет зацелованным до нехватки кислорода в лёгких, потому что он крепко Чонгуком любим.       И звона бокалов не будет. И громко, заливисто смеяться у них тоже не выйдет, потому что за дверью в соседней комнате, в колыбели будет спать безмятежным сном их крошечный альфа, который так похож на своего папу Тэхёна. А на своего отца Чонгука похож ещё сильнее. Они семья теперь. И следующий Новый год они будут встречать впятером.       На большом окне в зале от пола до потолка будет висеть гирлянда с белым, холодным свечением. Та, которую так хотели оба, и та, что никому из них не досталась 12 месяцев назад. На шее омеги расцветёт нестираемая метка его истинного альфы, что останется на теле до конца дней.       В детской спальне будет царить полумрак и уют. У ножки кроватки распластается на полу Томат, а возле ног младенца, в уголочке колыбели свернётся калачиком кот-Гром. Он же Подоконник. Он будет мурлыкать и убаюкивать малыша своим монотонным и глубоким урчанием, а в главной спальне на груди Чонгука замурлычет Тэхён. А потом цапнет любимого супруга за мочку уха, потому что тот захочет второго ребёнка, и, пока их прекрасный дом видит сладкие сны, альфа предложит времени даром не терять! На их безымянных и в сердце то, что делает их неразлучными навек. Тэхён на ещё одного кроху, само собой, согласится. А Чонгук на этот раз вслух признается в том, что всегда мечтал о двоих.