Сказания об удаче

      По обыкновению прикрывая нижнюю часть лица воротом свитера, Йошицугу протискивался между студентами в надежде до начала пары успеть добыть стакан горячего кофе из автомата. Обычно ему это не удавалось, но он не терял надежду и пробовал снова и снова. Даже добился определённого результата — в прошлый раз, к примеру, успел дойти до автомата, когда неделю назад звонок настигал его у начала столпотворения. И сегодня Йошицугу не хотел откатываться назад в своём прогрессе.       — Отани, где у нас пара? — преградил путь к цели однокурсник. Как вовремя…       — Аудитория номер десять, — не задумываясь, ответил Йошицугу. Он и сам не помнил номер, так что назвал первый пришедший на ум, чтобы не задерживаться. — Но лучше проверь расписание, — это был уже более полезный совет. По крайней мере, совесть Йошицугу осталась чиста.       — Спасибо! — уже в спину крикнул однокурсник.       До автомата с кофе оставалось всего два шага. Йошицугу ускорился, насколько это было возможно. Не зря — другие студенты тоже нацелились на автомат и уступать, не собирались. Впрочем это не было поводом сдаться. Сегодня он решил выпить кофе перед парой и не опоздать, значит, нужно сделать всё возможное, не взирая на обстоятельства. Но одного настроя оказалось мало. Его опередили. Отани растерянно разглядывал знакомые взъерошенные волосы цвета воронова крыла. Опередил его ещё один однокурсник.       — Похоже, сегодня звёзды говорят, что кофеин в крови будет лишним… — прошелестел Йошицугу, смиренно принимая ситуацию.       — О чём ты? Тебе чёрный же?       И как однокурсник только услышал? Мысленно дорисовав пару чёрных кошачьих ушек, Отани усмехнулся — воистину слух как у кошки. Тут же его пронзили взглядом. Настолько абсолютным был слух. И дополнялось такое преимущество добрым сердцем, скрытым под маской эгоизма — во взгляде не нашлось ни намёка на упрёк, тот полнился лишь искрами заинтересованности. Тогда Йошицугу понял, что хочет нарисовать портрет этого однокурсника. Несмотря на то, что дал себе слово не сближаться ни с кем здесь. Против кошачьего магнетизма — а он подозревал, что человек перед ним многое позаимствовал у этого свободолюбивого животного — устоять было трудно. Один шаг, и поддаёшься течению. Имелся ли тогда смысл во всех стараниях?       — Не стой там, иди сюда.       И Йошицугу сделал неуверенный шаг навстречу. «Словно зов сирены», — промелькнула мысль, но на этот раз он не позволил эмоциям проявиться на лице. Его маска была ничуть не хуже.       Единственный столик, к удивлению, оказался свободен. Или… Отани бросил взгляд на однокурсника, пробивающего себе путь к стулу. Похоже, это всё-таки была не случайность, и остальные ретировались, завидя настрой того. «Недовольные коты свирепы», — снова отвлёкся Йошицугу, и чуть не пропустил тычок локтем. В толпе нельзя было ни на миг терять внимание. Проскользнув в образовавшееся пространство, он избежал удара и оказался прямо у столика. Похоже, сегодня удача смилостивилась, и у него всё же получится насладиться своим кофе.       — Спасибо, Тодо…       Тот хмыкнул и взял свой стакан. Йошицугу последовал его примеру. Руки его вмиг обожгло через тонкие стенки, но он стерпел, помня, что осталось всего пара минут. Такатора краем глаза следил за этими неуклюжими попытками и, не выдержав, поднялся с места. В следующий миг он уже протягивал пустой стакан с трубочкой.       — Смотреть больно, — будто нехотя прокомментировал Такатора.       — Так не смотри, — Йошицугу понял, что не стоило этого говорить, только после того, как слова сорвались с губ. — По крайней мере, у тебя есть такая возможность, — постарался смягчить сказанное он.       — Делаю, что хочу.       С этими словами Такатора вновь сел рядом, принимаясь за свой напиток. С минуты на минуту должен был раздаться звонок… Но Йошицугу стало интересно, что такое пьёт его однокурсник. Он поймал момент, когда тот опустил стакан на стол, и украдкой глянул, что там. Губы его дрогнули, но ему удалось сдержать невольный смешок — Тодо пил молоко. Горячий чёрный кофе и холодное молоко… Какой судьбой они вообще оказались за одним столиком?       — Я выгляжу странно?       Может, смешок и удалось подавить, но от внимательных глаз невозможно было скрыть всё. Особенно если поддаёшься потоку мыслей и не сводишь взгляда с лица.       — Нет, просто… — ответ прервал звонок. — Забудь. Аудитория номер десять?       — Девять. Но не спеши — сегодня пара начнётся позже. Минут на пятнадцать, а если повезёт, то и на полчаса.       «Повезёт, как же…» — иронизировал Отани, представляя, как они с Тодо сгибаются в поклоне, прося их впустить и обещая, что такого больше не повторится. Стоил ли кофе того? Или же обстоятельства действительно сложились так, что преподаватель задерживается?       — Почему ты так уверен?       — Пробки, — пояснил Такатора. — Я знаю, где примерно Соичи-сэнсэй живёт. На главной дороге образовалась пробка, нужно объезжать.       «А всё равно он приедет раньше, чем мы здесь закончим…» — подумал Йошицугу, но подниматься не стал. Вместо этого отодвинул край ворота и поднёс стакан к губам. Пар обжёг губы, но не обратив на такую мелочь внимания, он сделал глоток. Вкус растворился в жаре напитка. Не сразу Йошицугу понял, что в кофе не хватает сахара. Губы его растянулись в улыбке — действительно, откуда Такатора мог знать, что он кладёт две ложки. Только даже отсутствию сладости не удалость испортить настоящий вкус. Вкус победы.       Наслаждаясь новыми ощущениями, Отани позабыл об одной маленькой детали, которая могла привести к непредсказуемым последствиям…       — Скажи…       Опомнившись, Йошицугу схватился за ворот и потянул тот вверх, но было уже поздно. Такатора замер, уставившись прямо на уродливый шрам, ползущий от уголка рта к скуле. Рука Отани по инерции продолжила движение, и загрубевший участок кожи скрылся за тканью. Йошицугу прикрыл глаза, не решаясь смотреть на реакцию однокурсника.       — Кто это с тобой сделал? — глухо произнёс Такатора. — Скажи, кто это сделал?! — прозвучало уже громче и требовательнее.       — Несчастный случай… — уклонился Йошицугу.       Маска холодности спала с лица Такаторы: в глазах заплескались ярость и отчаяние, а зубы стиснулись, сдерживая крик беспомощности. Так было и в тот самый день… Этот взгляд напомнил Йошицугу о совсем другом человеке. О том, кого он оставил, чтобы победить свою судьбу. О том, по ком скучает его сердце…       — Да как такое может быть результатом несчастного случая? Неужели ты вообще не собираешься отстаивать себя?       — Собираюсь. Но не таким образом.       Тот же ответ он дал и тогда. Кожа отозвалась фантомным ощущением, почти неясным. Только Йошицугу знал, что это бинты. Обезболивающее глушило чувствительность, а на руку падали капли — слёзы друга, который прибежал, только узнал о случившемся, и впал в отчаяние из-за того, что его не оказалось рядом в нужный момент. Тёплое это было воспоминание… Отани потёр кисть, стирая фантомные ощущения, и посмотрел в глаза Тодо. И пусть их цвет оказался серым, сейчас он почувствовал, что они те же самые, как и тогда.       — Но кто?..       — Это не имеет значения, Тодо. Я принял решение сам и не позволю никому вмешиваться. Это только моё дело. И моя тайна.       — Но!.. — не желал мириться Такатора.       — Ты здесь ничего не можешь сделать. Много времени прошло. И ты не виноват в том, что произошло, поэтому не бери ответственность на себя.       Произнёс те же самые слова… Вот только друг до сих пор чувствовал ответственность за произошедшее, хотя в тот момент находился даже не в городе. Нет. Именно потому что в тот момент его не было в городе, он и взгромоздил на себя бремя вины.       «Мицунари…»       Такатора отвёл взгляд:       — Наверное, ты прав… Только как вообще можно спокойно принять, что кто-то в этой жизни причиняет вред другому и остаётся безнаказанным? И почему тебе будто всё равно?       На этот вопрос Йошицугу не стал отвечать. Тодо не смог бы понять. Скорее даже, он ещё больше взъярился бы, не в силах принять, как кто-то может просто смириться со своей судьбой и ничего не пытаться поменять. Йошицугу потребовалось время, чтобы начать сопротивляться потоку, но что-то всё равно было не изменить. Он как никто другой понимал это.       — Думаю, нам нужно поспешить… Ещё раз спасибо за кофе.       — Не за что, — Такатора отвёл взгляд и сделал ещё глоток. — Наверное, я немного задержусь — совсем забыл, что нужно забежать на кафедру. Иди без меня.       Что-то здесь было не так. Шестое чувство Йошицугу подсказывало, что в словах, в самой интонации содержится подсказка, ключ к необычному поведению однокурсника. Кожа его мгновенно покрылась мурашками, хотя в помещении было довольно тепло, а тело дополнительно грел свитер. Тёмное предчувствие взвилось ледяной змеёй, заключая в кольца и не давая пошевелиться. Разгадка уже казалась такой близкой, ещё чуть-чуть… Но Такатора не позволил продвинуться дальше.       — Аудитория номер девять, забыл?       Ирония отсекла тёмное предчувствие, освобождая тело. Но Йошицугу понимал, что это лишь мнимое чувство спокойствия и то предчувствие ещё вернётся.       — Нет. Я решил, что пойду с тобой, — неожиданно даже для себя заявил Отани.       А уж для Такаторы этот ответ и вовсе стал шокирующим. Он застыл, боясь сделать хоть одно лишнее движение, даже глаза не решился прикрыть. И Отани осенила догадка, пока неясная, но уже обретающая форму. По мере того, как она становилась отчётливее, его взгляд менялся, и когда уже ответ возник в сознании, наполнился тревогой и сочувствием. Такатора выдохнул и откинулся на спинку стула. Скрывать ему было уже нечего.       — Ты сам решил отчислиться?       — Да… Я давно думал об этом, так что меня бесполезно отговаривать — можешь не пытаться. Не моё это — статьи печатать. Странно, что я вообще сюда поступил.       — Неправда…       Такатора предостерегающе поднял руку:       — Сказал же, что не нужно меня отговаривать. Я прекрасно знаю, скольких усилий мне стоит казаться среднестатистическим студентом. Статьи у меня скупые, в них нет ничего особенного. Да я даже количество слов не всегда выдержать могу! А другие… Другие с этим справляются проще. Мне очень тяжело. Особенно, когда вижу, что соседи по комнате уделяют время себе, пока я торчу над домашним заданием. И только затем, чтобы не быть хуже! — он остановился и поджал губы, жалея о сказанном. — Прости… Не так я себе представлял последний день здесь… И уж тем более не хотел взваливать свои проблемы на тебя.       Ни намёка на трудности Йошицугу не замечал: поведение Такаторы ничем не отличалось от поведения других студентов. Впрочем ему ли было судить? Отани не стремился общаться с однокурсниками и не интересовался ими. Во многом, потому что хотел самостоятельно решать свои проблемы. Желание жить независимо от кого-либо владело его разумом с четырнадцати лет, и значительное влияние в выборе пути оказал друг. Ишида Мицунари. Его зеркальный близнец. Только вот жить независимо означало отказ от любых отношений… И от него. Единственным способом ни к кому не привязываться казалось сосредоточение на себе, что Йошицугу, к слову, делал превосходно. Только… Почему-то сегодня заметил то, на что всегда закрывал глаза. Превосходно же! Всё, к чему он стремился, сейчас рассыпалось, как карточный домик. Получалось, из-за… одного стакана кофе?       — Ты ведь в общежитии живёшь? Я помогу с вещами.       — Не стоит. Я сам справлюсь — их не так много, — Тодо прищурил глаза. — А почему… Почему ты хочешь помочь с вещами?       Отани поджал губы — это был верный признак того, что он собирается лгать. Но ворот надёжно спрятал его секрет.       — Вещей немного, но тебе понадобится ещё пара рук, чтобы унести всё сразу. Возможно, ты хочешь возразить, сказать, что и сам в силах справиться за раз. Но позволь не согласиться. Сейчас у тебя нет представления, куда идти. Понадобится постоянно быть на связи, а значит, одна рука должна оставаться свободной. К тому же мне нужно оплатить стакан кофе.       Несколько секунд Тодо молча смотрел на Йошицугу.       — Отлично! — наконец ответил он. — Ты прав. Никакого плана у меня нет. Я понятия не имею, куда именно пойду и действительно собираюсь на ходу это узнавать. Только твои аргументы меня не убеждают. И кофе я решил купить тебе, потому что ты сам постоянно не успеваешь это сделать!       — Я настаиваю…       Он преисполнился спокойствием и твёрдостью. Как камень, разрезающий поток. Это всё, что было сейчас доступно Йошицугу, если он не собирался спускаться на стадию упавшего листа, ведомого течением. В его судьбе, вероятно, имелся другой путь… Путь, который помог бы достичь желаемого без ограничений. Или сама эта мысль была лишь порождением минутной слабости?       — Очень, — утвердил позицию Йошицугу.       — Потом не жалуйся, что из-за меня прогулял лекцию… — прикрывая глаза, вздохнул Такатора. Но как бы он ни старался показать досаду, ему не удалось скрыть своего на этот счёт облегчения.       «Есть вещи куда более важные, чем лекции», — мысленно возразил Отани, следуя за Тодо.

***

      — Наконец-то мы здесь… — заключил Тодо, устало плюхнувшись на кровать. — Не знаю, как ты, а я да-к с ног валюсь. Ещё же вещи разбирать! — он протяжно простонал, откидываясь на подушку.       Вещей оказалось даже больше, чем предполагал Йошицугу. Как Такатора один собирался справляться, он не догадывался. Истины ради стоило отметить, что из Йошицугу вышел не очень хороший помощник, потому что поднимать больше пяти килограммов ему строго воспрещалось, а потому сумки распределились неравномерно. Не удивительно, что у Такаторы не осталось никакого желания делать что-либо ещё сегодня.       — Сейчас стоит только постель приготовить. Тебе нужно отдохнуть, чтобы завтра голова не болела.       — Ты свою часть работы выполнил, как только мы нашли это общежитие. Возвращайся уже к себе! — ворчал Такатора. Только сил у него осталось не достаточно, чтобы долго спорить, и потому он сдался, когда Йошицугу вытянул из-под его головы подушку.       — Я привык к трудностям.       Такатора удивлённо вскинул бровь. Прошла секунда, и он сел на кровати, пронзив внимательным взглядом. Нет, взгляд Йошицугу ему было не поймать — тот смотрел куда угодно, но не на него. И жалел. Жалел, что не уследил за словами, а Тодо оказался далеко не дураком и проблем с вниманием не имел. Заметил, задался вопросом, выждал и получил ответ. Браво, Йошицугу, ты ни на йоту не отошёл от изначального плана!       — Хочешь сказать — всё то, что происходило, пока мы искали университет и выбивали место в общежитии… для тебя обычный день? — тихо говорил Такатора, не сводя взгляда с Отани. — Погоня вполне домашних собак, забытая сумка, неправильно набранный номер, неожиданно вышедший навстречу пьяница… Это для тебя обычный день?       «Вот такого говорить я как раз не хотел…» — обречённо прикрыл глаза Йошицугу.       — Ну, сегодня ещё неплохо — обычно я так легко не ухожу от собак и пьяниц. Но не волнуйся, встречаюсь я с ними нечасто.       — Так, я тебя провожу.       И Такатора поднялся. Пожалуй, слишком быстро для уставших и окутанных зудящей болью мышц. Лицо его скривилось, но в ту же секунду он взял над собой контроль и нацепил маску невозмутимости. Так это было знакомо… И вместо того, чтобы отговаривать, Йошицуга засмеялся. Настолько тихо и необычно, что Такатора растерялся, испугавшись, не стало ли однокурснику — уже бывшему — плохо. И лишь через пару секунд понял, что слышит смех. Мелодией этот смех язык не поворачивался назвать. В нём слышались шелест листвы, хруст веток и выкрик какой-то птицы, потерявшей голос. Но самое страшное заключалось в причине. Над чем же смеялся Йошицугу?       — Твоё настойчивое желание проследить, чтобы я дошёл в целости и сохранности, напомнило мне кое-кого.       Взгляд Такаторы налился свинцом. Как. Он. Не любил. Сравнения.       — Если точнее, моего давнего друга — не обращая внимания на сменившееся настроение Тодо, продолжал Йошицугу. — Мы разъехались по разным городам из-за учёбы и не виделись после старшей школы. Он тоже порывался проводить меня, аргументируя это тем, что рядом с ним меня неудачи не преследуют…       «Последнее говорить не стоило…» — спохватился Отани, но было уже поздно.       — И он, зная это, посмел оставить тебя? Давний друг? Да друг ли? Уж не по его ли вине тебя преследуют все эти неудачи? — негодовал Такатора. И в гневе своём не знал границ.       — Не смей так говорить, — почти прошипел Йошицугу. — То, что мы разошлись по разным городам — моя инициатива. Я не хочу во всём на него полагаться. И уж тем более, моё невезение не связано с ним. Забери свои слова назад: твоя ярость нелепа, ведь ты ничего не знаешь ни о нём, ни обо мне.       Это поумерило пыл Такаторы. Но лишь отчасти.       — Даже если это твоя инициатива, даже если тебе не везёт не из-за него — почему? Почему он согласился оставить тебя? Чем руководствовался? Тебя опасности на каждом шагу ждут, а он просто соглашается разделиться? Я не понимаю!       — Конечно, не понимаешь — ты нашего разговора не слышал. И не опасности меня поджидают, а мелкие неурядицы. Крайне редко я натыкаюсь на людей и животных, неконтролирующих своё поведение, к тому же чаще всего даже этих встреч можно избежать. Вся моя неудача лишь набор обстоятельств, который приводит к результату отличному от ожиданий. Обычно я просто не могу купить себе кофе в автомате или опаздываю на автобус… Ну, или пропускаю остановку и иду пешком под дождём. Сегодня больше неурядиц, потому что мне приспичило взвалить на себя больше, чем возможно вынести.       Напряжение нарастало. Ещё немного, и разразилась бы настоящая буря, разрывающая пока слишком тонкую нить между ними. Может, так было бы лучше? Но теперь, когда сделан шаг навстречу, разрушать зарождающиеся отношения не находилось желания. Как же всё было странно… Крайне редко выходящий из себя Йошицугу разозлился и не пожелал уступать, хотя очень хотел прекратить спор. Не похоже это было на него. Скорее, так себя вёл… Мицунари. Он настолько соскучился по нему, что начинал разрывать связи в гневе…       Хорошо, что Такатора тоже не видел смысла в продолжении спора, и оказался готов уступить:       — Давай прекратим. Сегодня у нас был напряжённый день — мы уже не можем контролировать эмоции. Я… У меня возникали сложности… И когда ты сказал, что так вышло… Прости, я действительно не знаю, как всё прошло у тебя.       И всё же они были очень похожими… Упрямый Мицунари тоже ничего не мог противопоставить Йошицугу и первым просил прощения. Только Отани с ним в таких ситуациях сохранял холодную собранность, не поддавался эмоциям. Сейчас же… Оказалось, что есть слова, способные разозлить и его. Нашлось-таки что-то столь дорогое, что ни при каких условиях нельзя осуждать. Кто-то столь дорогой… И только тогда Йошицугу ощутил всю нелепость своего выбора. А ещё понял, на что так разозлился Тодо. Но посчитал, что для вымещения негодования тот неправильно выбрал себе цель — предателем был не Мицунари. Это Йошицугу бросил своего друга, обрекая на трудности в единственный неудачный день каждого месяца. Кто бы знал, что будет с Мицунари без него?..       — Ты прав… — только и ответил Йошицугу. — Мы оба погорячились.       Прикусив губу, Такатора отвёл взгляд, будто что-то для себя решая. И действительно — собравшись с мыслями, он неуверенно начал:       — Не хотелось бы продолжать тему… Но ты говорил, что взял больше, чем можно вынести, и это вызвало ряд… событий — что ты тогда имел в виду?       — То и имел. Мне лучше находиться в рамках плана, чтобы не происходило неурядиц. Любое же отступление от него приводит к последствиям, — объяснил Йошицугу. — А когда я резко меняю свои планы, всё идёт наперекосяк. Кстати, с тобой меньше. Мне кажется, ты поглощаешь часть воздействия сценария.       — Сценария? Ладно, давай уже не сегодня. Я тебя провожу, потому что у меня нет никакого сценария и тебя волнительно, учитывая сегодняшнее, отпускать одного, — убеждал Такатора. Он уже осматривал комнату в поиске куртки, которую куда-то небрежно кинул.       Но у Йошицугу имелось другое предложение:       — Или я переночую здесь. Да, им нельзя оставлять посторонних, но выпроводить человека на улицу поздно ночью они тоже не могут. Стало быть, придётся только выслушать гневную речь, заработать пару синяков и опоздать на пары завтра. Учитывая происходящее сегодня, это разумное решение, потому что план дня без того сильно изменён и не имеет смысла пытаться вернуть хоть какую-то его часть. Заодно и проверим, насколько хорошо ты поглощаешь отдачу.       — И как всё к этому пришло? — возведя взгляд к потолку проговорил Тодо.       — Всё началось… — с лёгкой улыбкой, скрытой за воротом, ответил Отани. — С одного стакана кофе…       Сейчас он готов был признать все свои ошибки. И главную, что дружбу невозможно выкинуть, словно ненужную вещь, — она станет на расстоянии напоминать о себе, то загоняя в ностальгию, то изъедая чувством вины. Стоило наконец связаться с Мицунари. Тем более, Йошицугу обещал сообщить о себе, как только удастся научиться справляться самостоятельно. Связаться и выслушать пылкую речь, вероятно, обеспокоенного до крайности друга, который уже бы приехал, знай, где именно Отани учится. Так вот нелепый договор, по которому скрывалось название университета и исключалась возможность связаться, защищал от импульсивных действий, на которые Мицунари был способен в моменты отчаяния и ярости. Но то, что настоящий замысел заключался в ослаблении их связи между собой, Йошицугу решил умолчать. Он предвидел, что Мицунари в любом случае станет недоумевать, как вообще пошёл на поводу и согласился на такое. Разговор обещал быть бурным…       И конечно, теперь не осталось преград перед новыми связями. Такатора был похож на Мицунари, но в то же время они отличались. Как кот и лис — одинаковые по повадкам, различные по мышлению. Йошицугу готов был поспорить, что между ними пропасть в интересах и взглядах на жизнь. И всё же он чувствовал, что быстро найдёт к Такаторе подход. А ещё непременно нарисует его с кошачьими ушками.       «Я ведь до сих пор не отдал деньги за тот стакан кофе…» — проскользнуло в сознании прежде, чем Отани погрузился в сон.       А Тодо уже и думать забыл про кофе, давно пребывая в мире сновидений.