Принц и кролик

***

      — Кан-сонсенним, пожалуйста, я могу все объяснить, это ошибка…       — Ким Тэхён, правила для всех одинаковы. Вы не сдали работу, — перебил Кима преподаватель, усмирив недовольным взглядом.       — Но я ее сдал! Это просто какая-то случайность… — голос Тэхёна звучал все отчаяннее.       Чонгук стоял за углом и слушал их разговор. Не то чтобы он был сталкером, наверное. Хотя, скорее, да. Вполне себе. Но у него просто не было других вариантов видеть свою прелесть. Только так, ну, или когда вся троица подходила к нему и его друзьям. Вот только тогда половина внимания Чона уходила на перепалку, и это дико расстраивало. Ему хотелось, чтобы Тэхён смотрел на него. В идеале, чтобы к нему можно было бы хоть раз прикоснуться. А не вот это вот все. Так что он давно уже выучил его расписание и по возможности слегка сильно сталкерил.       В коридоре немного людей, а когда кто-то проходил мимо Чона, он делал вид, что любуется охрененными стенами университета, прям как картинами в Лувре.       — Ким, давайте закончим этот разговор. Работы нет, нет и допуска. С вас реферат, тему я вам дал. И да, сдачу данной работы я вам тоже не отменяю. Жду к концу недели, — с этими словами противный препод зашёл в свой кабинет, заставляя парня вымученно завыть, прижавшись спиной к стене. Да за что ему это? Но самобичевания прервал одногруппник:       — Тэ, а вот и ты. Хорошо, что я тебя нашел.       — Привет. Чего искал? — и так обычно безэмоциональный голос Тэхёна звучал сейчас абсолютно безжизненно.       — Да прикинь, я сейчас шел по коридору. Смотрю — а на подоконнике что-то лежит. Хорошо, что я любопытный! Это ведь твоя работа?       Тэхён буквально вырвал из рук у него скрепленные листы и вчитался в титульник.       — Где ты это взял? — удивлённо распахнул глаза Ким.       — Так говорю же, валялась на подоконнике.       — Чон Чонгук! Это все он! Прибью урода! — Чонгук впервые с того утра в аэропорту услышал в его голосе настоящие эмоции и было заслушался, но тут смысл произнесенных слов потихоньку дошел до него и он невольно попятился. Работа Тэ, подоконник… Да не может быть! Это он ее там забыл? Чон не удержался и со всей дури вмазал себе ладонью по лбу. Звук получился отменный. Такой громкий, что раскрыл своё логово сталкера и его услышали те двое, кого он подслушивал, попытался было рвануть побыстрее и подальше, но споткнулся о свою же ногу и грохнулся на пятую точку, болезненно простонав.       — Ты! — надвигался на него Тэхён, сверля убийственным взглядом, кажется мысленно уже расчленив.       — Нееет, — испуганно проблеял Чонгук, мотая головой так сильно, что аж щёки тряслись.       Он уже хотел отползти, но тонкие длинные пальцы так сильно сжали футболку у горловины, что он чуть не задохнулся. И нет, не от давления на шею, а просто от самого факта, что его краш дотронулся до него хотя бы так. Чон даже не заметил, как его резко поставили на ноги.       — Тэхён, я не специально! — он кое-как сумел оторваться от разглядывания этих обалденных рук, все еще сжимающих его одежду, да так, что аж костяшки побелели, и перевести взгляд на лицо Тэ. Оно как обычно было совершенно безэмоциональным, вот только глаза горели, и это было бы красиво, если бы не выглядело самую малость страшновато. В них сейчас сверкала чистая ненависть.       — Ты… Ты… — казалось, что тот просто не в состоянии вылить в буквы все эмоции, что его переполняли сейчас.       — Я правда не хотел! — еще более жалобно проскулил Чонгук. Он заломил брови домиком, сморщил нос: в общем старался по максимуму показать как сильно он раскаивается и что правда это все просто нелепая случайность.       — Ты всё знал! Ты специально это сделал! Ты специально меня подставил. За что? А я ведь тебя не трогал даже! Ни разу, блять! — гневно прошипел Тэхён, а в глазах читалась безысходность, потому что исправить уже ничего нельзя. — Ты мог сделать все, что угодно, кому угодно. И мне бы было даже похер. Счастлив, что этот сраный мелкий Кан будет валить меня по предмету до конца года? — последнее слово произнес с такой обреченностью, что Чону захотелось просто сесть и зарыдать в голос. Он же правда не хотел! Это все стечение обстоятельств! — Не подходи ко мне больше. Никогда. Не разговаривай со мной. Видеть твою рожу не хочу, — теперь в голосе уже слышалась тоска. Чонгук с большим удовольствием сейчас слушал бы крики и маты в свою сторону.       — Тэ-хён, я схожу и сам ему все объясню. Правда! Я заставлю его послушать меня. Я во всем сознаюсь! — затараторил, пытаясь хоть немного исправить ситуацию. Вот только тот разжал пальцы, оттолкнул его от себя и ушел, не сказав больше ни слова.       Одногруппник Тэхёна, все это время молча наблюдавший за развернувшейся перед ним сценой, окинул Чонгука с головы до ног презрительным взглядом и тоже молча поспешил за Кимом, правда все же умудрившись еще и толкнуть его плечом. Вот если бы это случилось в любой другой момент, то Чон полез бы с разборками, а то и кулаком приласкал бы хама, то сейчас даже не обратил на это внимание. Все его мысли были только о том, как же сильно он проебался.

***

      Юнги только успел зайти к себе домой, как тут же выматерился во весь голос. Обычно аккуратно составленные на специальную полочку кроссовки Чонгука сегодня были разбросаны прямо перед входом, и он, разумеется, сразу же о них споткнулся и чуть не рухнул. И ладно бы он упал, это вполне можно было бы пережить. Вот только он чуть не разбил полный пакет бухла, а это уже непростительно! Зачем ему бухло? Ну, он планировал сегодня нажраться, собраться с духом, и выпытать уже наконец у живущего с ним кролика переростка, на кого же тот запал. Сколько можно сиськи мять, в конце то концов. Он — Мин Юнги, а не кисейная барышня, боящаяся задать обычный вопрос. И вот если этот качок запал на его обожаемую булку… Мин с грустью осмотрел свою худощавую фигуру, но решил, что пару раз уебать этого гада все равно сможет! А там пофиг. Счета из больнички по-любому не только у него будут! Перед Намджуном, конечно, будет немного стыдно, но тот как-нибудь уж поймет и примет, никуда не денется.       — Гук, твою мать! Это что за нахер в коридоре? — громко крикнул он в глубину квартиры. Вот только ответа не дождался.       А это было уже удивительно. Мелкий обычно всегда реагировал на его вопли, бежал узнавать в чем дело и исправлять ситуацию. Юнги не мог отрицать, что как бы он не злился на него за то, что тот возможно втюрился в его Чимина, сам по себе Гук был отличным соседом и вообще тем еще милашкой. Вежливым и воспитанным, когда хотел. И полным куском дерьма тоже мог, по обстоятельствам. В общем, на самом деле вполне заслуживал уважения и хорошего отношения. Но! Не хрен пялиться на чужое! И вот это Мин и собирался ему популярно объяснить.       — Гук! — крикнул громче, подозревая, что тот просто в наушниках, вот и не слышит тут воплей своего разъяренного хёна. «Крикну, а в ответ тишина». Вот такого поворота он точно никак не ожидал.       Пришлось таки разуться и пойти на поиски вконец охреневшего мелкого. Далеко идти не пришлось. Чонгук сидел на полу перед выключенным телевизором, откинувшись головой на диван и пялился в потолок. На лице полная безнадега, в руке зажата бутылка с вискарем. Причем однозначно стыренная из личных и неприкосновенных запасов самого Юнги!       Он подлетел к этому охреневшему типу, явно пребывающему в некой нирване, и выхватил из безвольной руки бутылку. Ну точно! Это же та самая, которую он приберег на закрытие сессии.       — Ах ты ж мелкий засранец! — голос в конце вопля даже дал петуха от переполнявших эмоций. — Ты где это нашел?!       — Хёооон… — казалось, Гук только что заметил его. В приоткрытых глазах читалась вся скорбь этого мира. — Хён, он меня теперь ненавидит. Панимаишь? Ненавидит… А я ведь не спец…иааальнооо, — заплетаясь буквально через букву жалостливо протянул Чон.       Тут Юнги почувствовал, что у него прихватывает сердце. Этот гаденыш умудрился что-то сделать его Чимину?! Вот этот вопрос надо было решить немедленно! Если просто за подкаты к его солнышку, Мин готов был втащить пару раз, то если он его реально обидел, вот тут уже можно и гробик себе некоторым начать выбирать. Ну или вазу для праха покрасивше, кому как нравится.       — Что ты сделал Чимину, скотина бухая?! — проорал Юнги, ухватив несопротивляющее пьяное тело перед собой и довольно сильно встряхивая. — Отвечай, тварина!       — Какому Чимину? Зачем Чимину? Почему Чимину? Да причем тут вообще Чимин, хён? — Чонгук аж протрезвел немного, и, выпучив изумлённо глаза, таращился на хёна.       — Моему Чимину! — не выдержал взорал Юнги.       — Ну… техч... хни… блять… тех-ни-чес-ки, — наконец-то сумел тот выговорить сложное слово, — Чимин-хён не твой. Наск…колько я знаю. И я ему ничего не делал. Он мне нафиг не сдался, Чимин это твоя булочка, не моя, — икнул в конце, завершая очень трудную речь.       Юнги, облегчённо выдохнув, отпустил чужие плечи и даже аккуратно расправил смятую им футболку. Что ж, главное выяснено. Чимину ничего плохого не сделали и, кажется, в нем не заинтересованы. Так что, живи, Чон-пиздюк! А ведь даже не пришлось ради этой инфы придумывать повод и расспрашивать. Хотелось правда получить более точную информацию — какого хрена мелкий тут пиздострадает, но это уже можно и в более спокойной обстановке сделать.       Он оставил Чона медленно и непонимающе хлопать глазами на полу, а сам неторопливо поплелся в свою комнату переодеваться. Бухать надо с комфортом, и уж точно не в дорогущей рубашке, которую сегодня надевал в институт. Вернулся уже в потрепанной растянутой майке и видавших виды домашних штанах, которыми, если что вдруг, и не жалко слёзы кролика переростка вытереть. А по тому было видно, что может разреветься, как маленькая девочка. Уселся прямо на пол рядом со своим донсеном, аккуратно достал из пакета бутылки с соджу и пивом и пару захваченных с кухни стаканов.       По хорошему, Чонгуку бы сейчас не стоило снижать градус, но и тратить на него элитное припасенное бухло Юнги сейчас был совершенно не готов. Так что взамен отнятой бутылки в руку горесоседа всучил только что наполненный бокал, да и свой тоже подхватил. Выпили, не чокаясь, без тостов и прочей ненужной сейчас мути. Помолчали каждый о своем, но первым все же не выдержал старший:       — Так кто там тебя теперь ненавидит, если мой Чимин не при делах? — да начнётся алкотерапия от Мин Юнги.       — Тэхён. Мой Тэ меня отшил, — отрешенно пробормотал тот, глядя на пузырьки в стакане.       — А в какой-такой момент Тэхён внезапно стал твоим, а? Мелкий, я кажется что-то пропустил, — Вот теперь точно можно было выдохнуть. Этот то, на голубенького запал! Речь не про ориентацию, а хотелось бы.       — В смысле? — возмутился Чон. — Хён, я же тебе все уши прожужжал уже о том, какой он ахуенный. Ты что, вообще меня не слушал? — обиженно негодовал Чонгук, посмотрев на хёна большими глазками, что реально стало стыдно. Правда ненадолго.       — Ты придурок, Гук-и! — устало покачал головой Мин.       Знаете, у всех разные вкусы! Для Юнги ахеренный - это его булочка, для Намджуна - стерва Джин, ну а у Чонгука, слава яйцам Мина, Тэхён.       — С хера ли? — нахмурился мелкий, пытаясь сфокусироваться на одном Юнги, которых становилось два.       Старший тут же отвесил ему подзатыльник, но аккуратно, чтобы из стаканов у обоих ничего не выплеснулось, пол-то мыть потом точно неохота будет.       — Не груби хёну! Это раз. И ты мог бы хоть раз обозначить, в кого именно втюрился! Это два! Дебил малолетний.       — Да все и так любому дебилу было понятно же! — Чон, несмотря на явное опьянение сумел увернуться от очередного подзатыльника. — Ладно, хён, не злись, — примирительно и чуть заискивающе улыбнулся, — я был уверен, что вы с Намджуном все прекрасно понимаете. Поэтому мне даже в голову не пришло обсуждать с вами Тэхёна, — откинул голову на диван, представляя светлый образ своего прекрасного идеала.       Юнги тяжело вздохнул, но бить младшего все же передумал. Покосился на него и решил уточнить:       — У тебя что, серьезно к нему?       Плечи Чонгука моментально опустились, да и сам он весь как-то поник и даже стал казаться меньше. Сжав обеими руками стакан с соджу, разбавленным пивом, перевёл на него взгляд и тихо признался:       — Да, хён. У меня все совсем серьезно. Я еще ни к кому ничего подобного не испытывал. А он… — грустно всхлипнул донсен.       Юнги промолчал, прекрасно понимая его чувства. Врагу такое не пожелаешь. Влюбиться в гомофоба.       — А он… ничего. Совсем ничего. Я сегодня хотел перед ним покрасоваться, но жестко облажался. Теперь ему светит отработка у профессора Кана, и, кажется, он начал меня реально ненавидеть, — язык у донсена заплетался, а голос звучал настолько тихо, что пришлось напрячь слух, но суть Мин понял.       — Блять, Гук-и, ты мог выбрать хоть кого-то другого, а? — негодовал хён. Ну реально, угораздило же и этого в болото отчаяния нырнуть.       — Ты про Тэ или про профессора? — мозг не шибко быстро усваивал информацию, поэтому Чонгуку нужны были уточнения.       — Да я, блять, про обоих! — чуть громче обычного негодовал Юнги.       — Хён, не ори, — сморщился тот, встряхнув головой.       — Завали, у меня ахуй. Имею право! Ладно, не буду больше тревожить твои молоденькие ушки. А если серьезно, не падай духом раньше времени. Уверен, мы что-нибудь придумаем, — кого он этим успокаивал, себя или Чона? Но очень хотелось верить, что когда-нибудь настанет белая полоса в их жизни.

***

      — Хён, у меня есть просьба.       Сокджин с удивлением уставился на Тэхёна. Тот практически никогда и ничего не просил, и на это были свои причины. Не сказать, что он был полностью согласен с установленным порядком. Наверное, просто привык к этому и принял как данность.       — Ты ведь знаешь, что можешь просить у меня все, что угодно? — его голос звучал мягко и спокойно. Он действительно так думал. Для своего младшего был готов сделать очень многое.       Лицо Тэхёна осталось бесстрастным, казалось, что он пропустил слова своего хёна мимо ушей. Сокджин на это только тяжело вздохнул, смиряясь.       — Я хочу, чтобы мы больше никогда не подходили к Чонгуку, Юнги и Намджуну, если я рядом с вами. Я не хочу их больше видеть. Вообще, — младший смотрел не выражая ни одну эмоцию, его голос был ровным, ни один мускул не дрогнул на лице.       В ответ оставалось лишь удивленно округлить глаза.       — Кто-то из них что-то тебе сделал? Скажи кто и что именно, и я лично превращу его жизнь в ад! — Джин был наполнен неподдельной решимостью.       — Я не хочу об этом говорить, — в том же тоне безразличия ответил Тэхён. Даже в глазах ничего не мелькнуло. Или Сокджин просто не сумел разглядеть. Настоящий айсберг, а не молодой парень. И он прекрасно знал, если тот не хочет рассказывать, можно хоть разбиться в лепешку, ничего не узнаешь.       Было ужасно жаль отказываться от любимой забавы, но… Так что пришлось, скрепя сердце, кивнуть, соглашаясь. Он задумался, а потом улыбнулся предвкушающе: Тэ ведь попросил не подходить только когда он сам рядом! То есть вместе с Чимином развлечение вполне можно будет и продолжить!       — Спокойной ночи, хён, — Тэхён вежливо, но немного холодно попрощался и вышел из спальни старшего, видимо, направляясь к себе.       Сокджин дождался, пока за ним закроется дверь, уселся в любимое мягкое кресло перед панорамным окном и задумался, глядя на город. Накатили воспоминания из собственного детства.

Начало флешбека

      Ему самому тогда было всего десять лет, когда его вызвал в свой кабинет отец.       — Джин, присядь, нам нужно с тобой поговорить, — тон отца был привычно ледяным и не терпящим возражений. Так что маленький Сокджин так же привычно тут же выполнил распоряжение, усаживаясь на стул перед его большим рабочим столом. Сейчас он очень гордился собой, за это лето он умудрился вытянуться и теперь, сидя на этом стуле, мог видеть расположившегося напротив отца. Раньше ему приходилось стоять рядом во время всей беседы, которая могла затянуться и на час, и дольше. — Я думаю, ты помнишь, что у меня есть двоюродный брат, твой дядя Ким Тэюн.       Он только кивнул в ответ. Открывать рот без прямого указания не стоило. Отец удовлетворенно улыбнулся, довольный беспрекословным подчинением, и продолжил:       — Так вот. Ты мой единственный сын и в будущем займешь мое место. А тут так удачно все сложилось, — последние слова он пробормотал еле слышно, вот только у Сокджина всегда был превосходный слух. — Итак, у меня был брат, — заметив явно выраженное удивление на лице сына, пояснил: — Он погиб вчера вместе с женой в автокатастрофе. У них остался сын, зовут Ким Тэхён, ему сейчас девять лет. Я любезно согласился позаботиться о нем, — улыбнувшись, шепотом добавил: «и о состоянии его семьи». Джин и на этот раз все услышал, вот только понимание пришло гораздо позже, когда подрос.       — Завтра этого пацана перевезут в наш дом, я уже отдал распоряжение подготовить ему комнату рядом с твоей. А теперь важное: ты должен научиться управлять людьми, Джин. И появление моего племянничка — просто прекрасная возможность для тренировки твоих навыков. Ты обязан добиться, чтобы он идеально слушался не только меня, с этим-то я сам разберусь, но и тебя тоже. Я очень рассчитываю, что ты меня не подведешь, сын. Ах, да. Я тут еще выяснил, что у моего зама сын того же возраста, Пак Чимин, тоже девять лет. Нет, сюда он не переедет, у меня тут не интернат, в конце концов, — все же пояснил, глядя в округлившиеся глаза Сокджина. — Этого Чимина просто будут привозить сюда периодически на выходных. И обоих пацанов определят в твою школу, на класс младше, разумеется. Считай, что они — твои первые подчиненные, а я буду внимательно следить за твоими успехами.

Конец флешбека

      Множество ярких огней рекламных баннеров, переливались за окном, создавая красочный оживленный мир. Вид с высотки, где находилась их квартира, был прекрасен. Даже ночью город не спал. Жизнь кипела, продолжая свой бешеный темп.       И только в такие моменты, оставаясь наедине с самим собой, Сокджин мог снять все маски, которые использовал каждый день и выдохнуть спокойно, наслаждаясь тишиной.