Принц и кролик

***

      Начало осеннего семестранаступило действительно как-то очень быстро. И вот они уже полтора часа в актовом зале в окружении толпы помятых и невыспавшихся студентов наслаждались отвратительно долгой и нудной речью ректора, в которой он расписывал, как рад, что все они здесь сегодня собрались. Во время всего процесса Чонгук так отчаянно зевал, что чуть не свернул себе челюсть. Даже попытался прикорнуть на плече Юнги, но был жестоко отпихнут да еще и подзатыльником одарен вдогонку. Пришлось сесть ровно, обиженно потирая затылок.       Они пришли поздно, Намджун сидел где-то в первых рядах, а им удалось занять места только на галерке. Больше знакомых тут не было, как собственно и настроения знакомиться. Рядом маячили в основном студенты с европейской внешностью, и только сейчас до Чона дошло, что школа международная, и иностранцев тут реально много. После Америки же ему хотелось чего-то своего, родного, корейского. Особенно конкретного парня с ярко-голубыми волосами. Мечтать же не вредно, вредно не мечтать.       Разбудили его довольно жестким пинком по ноге. Чонгук недовольно открыл глаза и увидел нависшего над ним злого Юнги.       — Мелкий, я все понимаю, но храпи в следующий раз потише, — прошипел тот сквозь зубы.       Черт, оказывается он все-таки задремал. Неудобненько вышло. Он состроил самую милую моську, на которую только был способен, и вскочил с кресла. Юнги, глядя на его гримасы только вздохнул.       — Пошли, чудовище. Намджун написал, что ждет нас во дворе, на нашем месте.       Активно покивав, молча последовал за немного успокоившимся хёном, который, несмотря на свой невысокий рост, довольно успешно продирался сквозь толпу жаждущих покинуть душный актовый зал студентов. Чонгуку же оставалось только следовать за этим миниледоколом, да извиняюще улыбаться всем, кто стоял и потирал бока и руки, встретившиеся с острыми локтями хёна, расчищавшего им путь на волю.       Не сказать, что снаружи было намного прохладнее, чем внутри здания. Все же конец августа в Корее ни разу не прохладный, и плюс тридцать в тени ощущались так, что хотелось скинуть собственную кожу вместе с выглаженной рубашкой, ну или хотя бы нырнуть в какой-нибудь водоем, да похолоднее. Увидев, что они движутся в сторону лавочек в тени раскидистых деревьев, воодушевился и даже перешел с вялого переставления ног на бодрую рысцу. Юнги только хмыкнул, увидев такое рвение.       Буквально через пару минут к ним присоединился Намджун, и они с удобством расположились на лавочке, вяло обмахиваясь выданными им перед торжественной частью расписаниями.       — Юнги-хён, я все время забываю спросить, а вы с Намджуном учитесь вместе?       И еле успел резко дернуться в сторону, уходя от очередного подзатыльника.       — Вот засранец, а. Нам, кого ты ко мне подселил? Гук-а, ты живешь у меня уже почти неделю и даже не удосужился ничего узнать.       — Да, мы в одной группе с первого курса, — более миролюбиво ответил Намджун.       Он уже давно привык к характеру своего друга и не реагировал на перепады его настроения. Ему сейчас было слишком жарко и лениво разнимать препирающихся парней, гораздо интереснее было сквозь полуприкрытые ресницы разглядывать снующих по тротуару недалеко от них студентов. Как вдруг вся расслабленность с него слетела, и он выпрямился.       Юнги проследил за взглядом Намджуна и тоже внезапно посмурнел, откинулся на спинку лавочки и состроил натуральный покерфейс.       Чонгуку оставалось только удивленно смотреть на них, не понимая, что вообще тут происходит. Повернул голову в сторону дорожки и замер сусликом, шокировано распахнув глаза.       — Ох, какие ужасные новости, — произнес высокий красивый парень с нереально широкими плечами, — их поголовье выросло. Неужели они размножаются почкованием? — в его голосе сквозило неприкрытое ехидство.       — Ах, нет, хён. Прости, но ты ошибаешься. Это же заднеприводные, а значит у них все может быть только через жопу, — мило хлопая ресницами, ответил ему невысокий парень с выкрашенными в розовый волосами.       Третий продолжал молча стоять с совершенно невозмутимым лицом. И Чонгук очень надеялся, что на его собственном лице сейчас тоже маска спокойствия, или хотя бы нет дебильной улыбки обкурившегося дауна. Потому что этим третьим был тот самый принц с голубыми волосами, которого он видел в аэропорту. Метнув взгляд на обладателя розовой шевелюры, отметил, что его он тоже тогда видел, и вернул все свое внимание принцу, продолжающему изображать сейчас ледяную статую. Сегодня он был столь же прекрасен, как и в их первую встречу. Чонгук так хотел еще хоть раз услышать тот чарующий смех, но в данный момент единственной эмоцией, которую можно было разглядеть на красивом лице, была скука. Смеха явно не предвиделось. А жаль.       — Мне кажется, нам тут не рады. Как же так? — продолжал ехидно вещать широкоплечий.       — Да нет, хён, как ты мог такое подумать. Это они от счастья, что мы обратили на них внимание, языки проглотили, — тут же ответил ему невысокий.       Чонгук не особо вслушивался в разговор, все его внимание было полностью поглощено разглядыванием своего принца. Была бы его воля, он бы облизал его всего, не только взглядом.       — Чимин, помолчал бы лучше, может, так и за умного бы приняли, — раздался рассерженный голос Юнги.       Тот ничего не ответил, лишь отвел глаза в сторону, зато обладатель широких плеч не остался в долгу:       — У нас с этим и так все в порядке. Только идиоты могут прельщаться мужскими задницами. Так что вы ни при каком раскладе на умных не тянете.       — Джин-и, ты такой красивый, — спокойно произнес Намджун и тут же добавил: — Когда молчишь. Будь добр, освети этот мир своей красотой где-нибудь подальше отсюда.       Джин только фыркнул в ответ и, взглядом приказав двум другим парням следовать за собой, развернулся, чтобы уйти.       Как только его принц отвернулся, с Чонгука как наваждение схлынуло. Он отмер и тут же толкнул локтем в бок сидящего рядом Юнги:       — Кто это сейчас был?       Тот недовольно глянул на него, потирая пострадавшее место, но все же ответил:       — Местные дивы, о которых я тебе рассказывал. Ким Сокджин, Пак Чимин и Ким Тэхён.       — А, стервочки? — тут же дошло до Чонгука.       — Они самые.       — Мелкий, а чего это у тебя видок такой пришибленный? — только сейчас разглядев выражение лица младшего, удивленно спросил Намджун.       — Я только что видел самого красивого парня в своей жизни, — голос Чонгука просто сквозил восторгом и мечтательностью.       Оба хёна тут же подозрительно уставились на него, а потом попытались проследить, на кого же из этой троицы продолжает пялиться Чон. Парни отошли уже довольно далеко от них. Тут Сокджин, видимо, попрощался со своими друзьями и пошел направо, к главному зданию. Намджун выдохнул с облегчением: Чонгук не повернул голову тому вслед — значит, мелкого засранца заинтересовал не его Джин-и. А вот Юнги продолжал с тревогой следить за явно поплывшим взглядом Чона, не отрывавшимся от Чимина и Тэхёна. На кого же тот все-таки пялится? Понять никак не получалось, и тревога в душе Мина стремительно нарастала. Это его Чимин! И нечего тут всяким облизывать взглядом его шикарную задницу!       — Гук-и, — попробовал он переключить на себя внимание, но куда там, его просто не слышали. — Гук, твою мать! — рявкнул уже намного громче и, о чудо, наконец-то взгляд Чонгука сосредоточился на нем.       — Ты что-то сказал, хён? Прости, я немного отвлекся, — растерянным голосом, как будто только что очнулся и еще не до конца пришел в себя.       — Гук-и, даже не смотри на них, там все безнадежно, — Юнги старался говорить ровно, а про себя добавил: «Особенно с Чимином, блять!».       — Но хён, он слишком красивый. Я… Кажется я влюбился… — и опять этот мечтательный тон и сердечки в глазах.       У Юнги аж глаз задергался, но Чонгук ничего не замечал. Он четко помнил, что хёну нравится Чимин, а его принца, судя по всему, зовут Ким Тэхён. «Какое красивое имя», — подумал он. — «Как же мне будет лучше его называть? Тэ-хён? Нет, не нравится. Тэхён-и-хён? Да, точно, именно так».

***

Флешбек.

Мин Юнги. Два года назад.

      — И чтобы духу твоего тут не было! — вопль отца, казалось, отскакивал от стен кабинета. — Можешь вернуться, когда закроешь тему своего проклятого гейства и женишься!       Юнги молча развернулся и ушел собирать вещи. Больше в этом доме его ничего не держало, потому что ломать себя - дело гиблое и лично ему ненужное. Как именно отец прознал про его голубые наклонности, было непонятно, но камингаут получился громким и некрасивым. Мама тихо плакала в уголочке, пока ему устраивали словесную порку, и даже не попыталась защитить. Брат довольно улыбался, видимо, предвкушая, как останется единственным наследником.       «Дал же бог родственничков», — уныло подумал Юнги, пока собирал вещи.       Да, его действительно выгнали из дома, правда, не на улицу. Все же ему оставили недавно купленную довольно большую квартиру около института, в который он, буквально только что, поступил. И даже байк не отобрали. У него никогда не было привычки швыряться деньгами направо и налево, хотя это типично для детей богатых родителей, поэтому на счету была довольно крупная сумма, а с акций, которые обычно дарила бабушка на дни рождения, капал не очень большой, зато стабильный доход.       В общем, жизнь за пределами семьи не казалась такой уж сложной, но все равно было немного страшно, а главное, одиноко. Правда и тут ему повезло: буквально на следующий день рядом с ним на лекции уселся парень, с виду вполне обыкновенный, но умудрившийся уже через пять минут сломать шариковую ручку и перемазать в вытекших чернилах не только собственные пальцы и тетрадь, но и каким-то неведомым образом на Юнги тоже попало. Как именно, он так и не понял. Пока он оттирал себя, стол и этого криворукого парня найденными в сумке салфетками, они успели познакомиться и даже подружиться. Правда на обеде новый знакомый, Намджун, успешно споткнулся, пока нес обед к их столику. Юнги успел увернуться, а вот одному красивому широкоплечему студенту, явно старше их, не повезло - содержимое тарелок описало шикарную дугу и приземлилось ровно на этого парня. Тогда захотелось даже записать несколько особенно удачных матерных перлов, выданных жертвой чужого невезения. Сам Намджун только стоял, опустив голову, и бормотал:       — Сокджин, прости, пожалуйста. Я же не нарочно.       Юнги тогда еще подумал, что это даже интересно: два раза накосячить за один день вообще мало кому удается. Как оказалось в дальнейшем, это был даже не рекорд. Намджуну достаточно было не то что дотронуться, а просто пройти мимо чего-то, чтобы оно внезапно сломалось. Несмотря на постоянные проблемы, большую часть которых приходилось решать именно Юнги, сдружились они быстро и крепко. Новый знакомый был очень умным, понимающим, а главное — совершенно не злился и не обижался на его взрывной характер и частое ворчание. Одиночество, самое ненавистное чувство для него, отступило. Да и скука из жизни испарилась, вот уж что-что, а скучать, с постоянно влипающим в неприятности новым другом, ему было ну вообще некогда. Расстраивал только полный голяк на любовном фронте.       Когда он услышал о вечеринке, которую скоро устроят, потратил целых два дня в попытках уломать Намджуна пойти вместе с ним. Не получилось, поэтому пошел в гордом одиночестве и с твердым намерением найти кого-нибудь хотя бы на одну ночь, а если повезет, то лучше на подольше.       Внимание сразу же привлек невысокий и очень красивый парень. Он стоял в кругу танцующих и просто плавно двигал бедрами в такт, а у Юнги в такт его движениям билось сердце. Больше он уже никого весь этот вечер не замечал, просто не видел, только и делая, что выискивая в толпе ярко-розовые волосы своего нового краша. Забеспокоился, когда тот вдруг куда-то исчез, оббежал весь дом, но так и не нашел. Черт! Они же не успели познакомиться! Что за подстава?       Расстроенный, вышел на улицу и отправился к бассейну. Вокруг все уже приятно шаталось и немного расплывалось: все же пива с соджу было много, даже для его привыкшего к выпивке организма. Вдруг показалось, что краем глаза увидел что-то розовое, мигом развернулся в ту сторону и чуть ли не заорал в голос от восторга! Его красавец полулежал в шезлонге с прикрытыми глазами. Юнги огляделся — рядом никого.       Вот он, идеальный шанс познакомиться!       Красавчик не отреагировал на его приближение ровно никак, продолжая все так же лежать с закрытыми глазами. Юнги кашлянул, пнул небольшой камешек, который с довольно громким стуком врезался в ножку шезлонга. Ноль реакции. Да что ж такое-то! Он хотел легонько потрясти его за плечо и разбудить, но чертово тело неловко покачнулось, он потерял равновесие и рухнул на своего краша, умудрившись приземлиться на его губы собственными губами. Как в паршивых дорамах, ей богу!       Сначала был просто шок и паническая мысль «Неужели Намджун заразный?!». Потом, когда он сообразил, что именно делает, его шок окрасился в позитивные цвета — умудриться накосячить, но при этом поцеловать того, кто так понравился, разве это невезение? Ни разу! Затем приятный шок перерос в испуг, когда парень под ним вдруг распахнул глаза, резко мотнул головой, прерывая поцелуй и заорал изо всех сил. Юнги отшатнулся, хотел было извиниться и хотя бы попытаться хоть как-то оправдаться, но пока придумывал, что сказать, изящный, но меткий кулак врезался ему в скулу и отправил в полет. Летел он недалеко и недолго — просто рухнул на травку рядом с все тем же многострадальным шезлонгом. И уже из этой травки сумел разглядеть, что врезал ему вовсе не его краш, который продолжал молча лежать с распахнутыми в изумлении глазами и отвисшей челюстью, а совершенно другой парень: высокий, тоже очень красивый (но не во вкусе Юнги) и с выкрашенными в ярко-голубой цвет волосами. «Что у них за фетиш на яркие цвета?» — успел он подумать прежде чем его мысли заглушил низкий голос:       — Чимин-и, с тобой все в порядке? Чимин-и, ну ответь хоть что-то! Что этот извращенец с тобой сделал? Хочешь, я ему еще разок врежу, только скажи мне уже хоть что-нибудь! — незнакомец с голубыми волосами хлопотал вокруг его красавца, которого как оказалось, зовут Чимин, и бросал злобные взгляды на Юнги. — Чертов педик!       Это было последним, что он запомнил, так как ему снова прилетело, на этот раз точно в нос, и он просто вырубился. Когда очнулся, рядом уже никого не было.       Из плюсов: он теперь точно знал как зовут того, в кого он умудрился влюбиться с первого взгляда — Пак Чимин, первый курс того же факультета, на котором он сам учится, только группы разные; примерно два раза в неделю им начали ставить потоковые лекции, на которых он мог издали любоваться своим солнышком.       Из минусов: у Чимина оказалось двое друзей — Ким Тэхён, тот самый, с голубыми волосами и точными ударами изящных кулаков (Юнги не мог точно сформулировать, почему кулаки этого парня казались изящными, но у себя в голове он называл их именно так), одногруппник и лучший друг его любимого, и Ким Сокджин, тот самый парень, которого в первый день их знакомства изгваздал в столовой Намджун, с их же факультета, но на год старше, и вся эта троица была не просто гетеросексуалами, они еще и везде кричали, что геи — зло. Хотя, если быть до конца откровенным, кричал в основном Сокджин, Тэхён молча кивал, а Чимин ехидничал, но при этом отводил глаза в сторону. И это было единственным лучиком надежды в беспросветном море отчаяния, в которое погрузился Юнги. Ведь влюбиться в гетеро — это уже провал, но в ярого гомофоба — это уже за гранью! Позже выяснился еще один глобальнейший минус — оказалось, что Ким Сокджин имеет здоровенный такой зуб на его друга, Намджуна. И теперь при любой встрече эта троица в самом лучшем случае просто обливала их презрением, но чаще все же это были волны ехидства, а то и прямые оскорбления. Казалось бы, просто плюнь и забудь! Но вот ни то, ни другое категорически не получалось. Розовые волосы и пухлые губы Чимина постоянно мелькали где-то рядом, а у одного бедного Мин Юнги сердце колотилось как бешеное и успокаиваться, кажется, не планировало вообще.

Конец флешбека

Юнги сверлил подозрительным взглядом Чонгука, полностью ушедшего в свои счастливые мысли о Тэхёне, и думал о том, какую же гадину пригрел на своей груди.