На что похож пожарный гидрант

Раздражающий рингтон впивался в виски и выдирал из сладких объятий сна. Но трубку взять пришлось: звонили из части. – Общий сбор! Юго-западное подмыло дождями, и произошел обвал дороги. Много пострадавших. Джонни еще не проснулся до конца, а тело уже действовало. Он быстро умылся и, накинув куртку, рванул на улицу. Какая-то мысль вертелась в голове, но он никак не мог ухватить ее за хвост. Уже сидя в машине с поднятым по тревоге расчетом он, повертев головой по сторонам, понял, что его беспокоило. – Тебе плохо? – спросил Крюгер, глядя, как Мактавиш бледнеет на глазах. – Кто-нибудь звонил Райли? – спросил он. – Не дозвонились. Что странно! Обычно он трубку берет после гудка, когда не на смене… Что? Что случилось? Соуп? – Он был там. Он поехал на юго-западное встретиться с другом. Все напряглись, нахмурились. – Все будет в порядке, – Газ постарался вложить в голос всю свою уверенность и ободряюще пихнул Соупа в плечо. Райли – из своих, часть семьи. И каждый надеялся, что Гоуст просто потерял телефон. Верить в худшее категорически не хотелось.

***

Едва машина остановилась, как все они попали в сущий хаос. Выли сирены, до хрипоты орали медики и спасатели. Но все работали единым слаженным механизмом. Никто не слонялся без дела. Опасная территория была оцеплена, и зеваки находились за ограждением. – Несколько машин стянуло вниз по склону, люди в ловушке, – сказал капитан 83-й, приветствуя прибывших. – Подключайтесь. – Надо стабилизировать склон! Без этого подходить ближе опасно! – один из представителей дорожной службы подошел к пожарным. – Там несколько машин! И передавали, что смыло еще и мотоцикл. – Не факт, что люди выжили! – жестко сказал он и отошел. В этот момент спасателям из 83-й удалось зацепить одну из машин и ее вытягивали на стабильную дорогу. – Посмотри! – кивнул Прайс на помятый, грязный корпус такси, – не там ли наш парень? Мактавиш дождался, когда срежут дверь, и отпрянул: на водительском сиденье был водитель-индус с пробитым штырем горлом. Глянул на заднее сиденье. Грязный шлем, куски мотоциклетной защиты и куртка. Тяжелая кожаная куртка Райли. Заднее стекло частично выбито и все залито кровью.

***

– Тебя как зовут? – спросил Райли, выдыхая сквозь зубы. По ощущениям, его прожевали и выплюнули. Проблема с грудной клеткой: то ли серьезный ушиб, то ли перелом ребер. Плюс ноги разодраны едва не до кости. Девчонка споро растерзала его толстовку на лоскуты и перевязала ногу. – Тина Веласкес. Я ехала на работу в больницу… А тебя? – Саймон Райли. Но называют Гоуст. Я из 141 пожарной части. И, можешь быть уверенной, нас скоро спасут. Черт, телефон где-то потерял… Жаль… – А мне мопед жалко… Веспа… Еще отец покупал, когда живой был… Райли постарался отвлечь от безнадежных мыслей. – Ты молодец, ездишь в защите! Иначе бы не выжила… Тина хихикнула и даже чуть пихнула его ладошкой. – Эй, здоровяк! Я медик! Я уже прикинула свои шансы!.. Тебе дышать тяжело? Что еще болит? – Грудь, ноги. Голова кружится. Грязевые комья, загораживающие проем, снова сместились. – Надо подать знак! Знак!.. Телефон есть? – спросил Райли, стараясь делать неглубокие короткие вздохи. В голове мутилось, и он держался на самой грани сознания. – Нет, все с мопедом смыло… Там и аптечка была… Тина подползла поближе к выходу и несколько раз крикнула: – На помощь!!! Помогите!! – Так ты только горло посадишь!.. Согласившись, что орать долго она все равно не сможет, Тина прошлась по тоннелю и обнаружила бочку и какие то обломки труб. Видимо, тут какое-то время жили бомжи. Пыхтя, она подтащила бочку ближе и стала равномерно ударять по ней. Потом делала небольшой перерыв и снова стучала. И снова. И снова.

***

Спасательные операции шли полным ходом. Ситуация была под контролем и, положа руку на сердце, вызов их по сигналу тревоги был больше перестраховкой, чем острой необходимостью. Пока.. Мактавиш, работая, тем не менее. не переставал отслеживать обстановку вокруг. Райли не было. Его не было ни среди спасенных, ни среди собравшихся зевак. На трупы в черных мешках он старался не смотреть. Ну Саймон не мог просто вот так... Несколько часов пролетели, как миг. Мактавиш пытался заглушить поднимающую голову панику. Иногда выхватывал взглядом знакомого копа, но тот тоже отрицательно качал головой: новостей не было. Впрочем, подобное “паникующее” состояние было у всех из 141-й. Мактавиш отошел чуть в сторону, осматривая грязный склон и раскуроченную дорогу. Спасатели уже заканчивали, когда… Тук Тук Тук – Тишина! Всем заглушить двигатели! Тишина!!! – заорал Мактавиш, едва услышав сигнал. Все стихло. Только дождь барабанил по каскам, по кузовам машин. Тук Тук Тук – Оттуда!! – ткнул рукой Мактавиш, но его удержал за руку Прайс, рявкнув: – Сунешься без команды, и я тебя пристрелю! Склон ненадежный! – и тише добавил, только для Джона: – Если Райли там, мы его вытащим, – дождавшись кивка, он отпустил локоть Мактавиша и рявкнул: – План сюда! Что тут было?.. И время ускорилось настолько, что сложно было понять, сколько прошло с момента, когда они услышали ТУК ТУК ТУК из-под земли – минуты или часы.

***

Райли казалось, что он то проваливается в темноту, то выныривает. Ему мерещилась пугающая арена с высокими стенами, кричащими людьми на трибунах и белым, ослепительно белым песком. Бьющиеся насмерть люди, заливающие песок кровью, и страшный человек в маске. Поэтому момент, когда его лицо взяли в ладони и впились горьким пыльным поцелуем, он почти пропустил. – Живой!!! Живой, сучонок такой!! Хуй ты от меня отделаешься!!! – Джонни! – улыбнулся Райли, расплываясь в совершенно счастливой улыбке. – Нашел… – Пора выбираться, парень! Давай, помогу встать… С носилками сюда не добраться… – Сначала Тину!! Девочка где? Она молодец, Джонни! Девчонка, знаешь, какая смелая! Справилась…

***

Когда Райли пришел в себя, то с удивлением понял, что он в больничной палате. Первой мыслью было: надеюсь, когда попал в больничку, форму не срезали! Получить новую та еще запара. И только потом он вспомнил все случившееся. Голова болела неимоверно. На губах ощущался противный больничный привкус. Грудь сдавливало. Ноги… Саймон пошевелил пальцами правой, потом левой ноги. Боли не было, но пальцы, по ощущениям, шевелились. Он расслабленно закрыл глаза: значит, ноги целые. – Да… Да, тетя Джесс, – весело говорил Джонни, спиной вперед входя в палату, зажимая телефон между ухом и плечом. – Хорошо! Я постараюсь приехать на следующих выходных. Кто такая тетя Джесс, никто доподлинно не знал: то ли давняя знакомая его мамы, то ли очень дальняя родственница. Но каждый раз, когда Мактавиш приезжал от нее, он рассказывал об очередной попытке тетушки свести его с Клариссой, Джулией, Ребеккой или еще какой-нибудь дочкой-внучкой-племянницей очередной подруги. Но и отказывать тете Джесс во встрече было не по-человечески. Тем более, сейчас она просила посмотреть барахлящую систему отопления. Тетушка Джесс жила в небольшом старом доме в пригороде, поэтому порой там случались поломки. И, перед тем, как вызывать мастера, она всегда консультировалась с Джонни. – Хорошо, тетя Джесс… Да, приеду сегодня. Мактавиш, наконец, повернулся лицом и, увидев, что Саймон наконец пришел в себя, тут же попрощался. – Как ты? – спросил он, улыбаясь. И тут же, не дожидаясь ответа, продолжил: – Мне дали дополнительный выходной за разбор завалов. Поэтому я тут. – Ноги… я не совсем их чувствую… – Ты еще под таблетками, поэтому. Но врачи говорят, что все будет в порядке. Еще пара дней в больнице, и можно будет ехать домой долечиваться… И они замолчали, глядя друг на друга. Слова были не нужны. Пока не нужны. Они обязательно обсудят все чуть позже. Сейчас достаточно только того, что они рядом и могут касаться друг друга. Джонни ушел только тогда, когда Райли уснул. Мактавиш точно знал, что скоро придет снова и ему тут будут рады.

***

– Ты представляешь?! – вопил Мактавиш наутро, влетая в палату. – На этот раз тетушка Джесс приволокла на ужин внучатого племянника своей подруженции Кларисс. Племянник – Мэйсон – оказался сущей катастро… Джонни замолчал, глядя, как со стула для посетителей у кровати Райли встает давешняя спасенная. Сейчас, в облегающем платье, сапожках на каблуках, прической и макияжем она выглядела не в пример лучше. И.. что это? Она держала Саймона за руку? – Какого хера? Райли умиленно смотрел на Мактавиша, у которого от всплеска злости и.. ревности? даже ирокез встопорщился. Сейчас, в утренних лучах солнца, “добивающих” от окна до двери, его глаза казались такими синими, будто кусок зимнего неба в горах. И Саймон любовался им так, что даже задержал дыхание. Тина, видимо, это заметила и решила не мешать им. Наклонилась к Райли, поцеловала его в изрытую шрамами щеку и тихо шепнула: – Повезло тебе! Такой ревнивец, ууух! – А потом подлила масла огонь, сказав громче – специально для Джонни: – Увидимся, мой спаситель! Я еще тебе позвоню!.. Она легко выскользнула за дверь, посмеиваясь над ситуацией. Ну правда, два таких мужика-здоровяка, а стоило сковырнуть жесткую корку привычной маски самца, открывается мягкое и ранимое нутро. – Иди ко мне… – хрипло сказал Райли. Джонни, хмурясь, подошел ближе, ногой поправил стул и грузно опустился на него. Он уже злился на себя за такие яркие и неуместные сейчас эмоции и попытался переключиться за что-то другое. Тем более, когда Саймон смотрит так прямо, так мягко и неуловимо нежно. Слишком пронзительно. И Мактавиш уцепился взглядом за клочок бумаги, торчащий из под одеяла. – Что это? – спросил он. – Списки погибших… Тина принесла. Она работает во второй больнице, которая принимала пострадавших. Джонни пробегает глазами по безликим строчкам. Их не много, слава богу. Большинство успели спасти. Но совсем без жертв не обошлось… И его взгляд цепляется за имя: – Брок Рамлоу? Твой товарищ? – Саймон как-то рассказывал о службе, и это имя Мактавишу запомнилось. – Да. Он в списке пропавших. Вполне возможно, он инсценировал свою смерть, воспользовавшись моментом, – хмыкнул Саймон. – Ты не очень-то огорчен, – заметил Джон. – Я больше чем уверен, что так просто он бы не погиб… – Райли помолчал, сжимая кулаки. Что бы он ни говорил, но за приятеля переживал. – Как ребята? Мактавиш улыбнулся и принялся со вкусом рассказывать последние новости и сплетни, приправляя каждую своим мнением. – Пиздюк уже ждет не дождется, когда ты придешь. Все таскает мышей тебе на койку! – Док обещал через пару дней отпустить домой. Потом только показаться швы снять.

***

Мактавиш усадил Саймона в его квартире на диван, обложил подушками, вручил стакан с кофе и, не переставая ворчать на наглых таксистов, обалдевших авто-леди и подростков на велосипедах, заказал в приложении пиццу. – Джонни, хватит мельтешить, – простонал Райли, глядя на него с усмешкой. Тот уже перечислил всех родственников “провинившихся” до десятого колена и заходил на следующую “десятку”. Дождавшись, когда Мактавиш будет пробегать мимо, он поймал его за карман штанов и потянул к себе. – Когда ты злющий, я непроизвольно возбуждаюсь. Джонни моментально заткнулся и с любопытством посмотрел на Саймона, задрав брови: – Возбуждаешься, значит, да? И как давно? – Да какая, нахер, разница? Райли притянул Мактавиша к себе, кончиками пальцев, нерешительно, провел по щеке. Их поцелуй не был похож на первый, адреналиновый полупоцелуй-полу-укус в спортзале части, и не был вызван облегчением от того, что Джон нашел живого Райли при обрушении дороги. Это было выражение чувств: симпатии, привязанности, откровения. Райли придерживал Мактавиша за основание шеи и ласкал, целовал его губы так, что у того сердце замирало. Соуп привык к тому, что Райли всегда спокойный, уравновешенный и скупой на эмоции. Но, видимо, это не касалось личных отношений. И Мактавиш наслаждался этим открытием, наслаждался поцелуями и ласками. Когда они, наконец, оторвались друг от друга, Саймон хмыкнул. Глаза Джонни казались еще синее, если это вообще было возможно. – Это значит, теперь есть “мы”? – решил уточнить Джонни, облизывая губы, собирая вкус поцелуя. – Значит! – твердо ответил Саймон, не оставляя сомнений между ними. Мактавиш расплылся в совершенно счастливой улыбке. А через минуту уже помчал открывать дверь курьеру. Пристроив пакеты на столе, он спросил: – Что хочешь сперва, в душ или поесть? – Тебя! Но учитывая, что я после больницы, я сперва бы посетил ванну, – закатил глаза Саймон. Он удивленно хмыкнул, когда Джонни поправил ставшие вдруг тесноватыми джинсы. Впрочем, душ не принес Райли ни облегчения, ни удовлетворения. Это еще надо было исхитриться помыться так, чтоб не залить повязки водой и мылом. Кое-как справившись с задачей, он, не утруждаясь одеванием – лишь намотав на бедра полотенце – пошел в спальню. Мактавиш окинул его долгим взглядом, подошел ближе, ладонями провел по его телу, не смущаясь ни шрамов, ни следов от ожогов. Вдохнул его запах и тут же с удовольствием подставил лицо под горячие губы. Однако, собрав мысли в кучку, отстранился: – Эй, мы же оба большие мальчики и знаем, как играть в эти игры… Так что… Мне б сперва в душ… А потом я хочу почувствовать тебя целиком… в себе, – Джонни нырнул рукой под полотенце, сжал в горсти напрягшийся член Саймона и, отступив, поспешил в ванну.

***

Райли, пройдясь по кухне, прочел рекомендации врачей. В больнице он провел несколько дней, а заживало на нем, как на собаке. Поэтому особого дискомфорта Гоуст не ощущал, хотя и признавал, что стоит какое-то время поберечься. Таблетки он заканчивал пить сегодня, и у него оставалась из “обязательной программы” только обработка швов. Но это потом… Сперва откатать “произвольную”... Пару раз минимум. В спальне он стянул плед с кровати и педантично сложил его в ровный квадрат: армейские привычки. Бросил флакон смазки из комода на кровать, скинул на спинку стула полотенце. Должно быть, он задремал, потому как вздрогнул, едва его тела коснулась влажная кожа завалившегося рядом Мактавиша. Тот потерся о него, как огромный мощный кот. Лежа на боку, пальцем обводил шрамы, ожоги, глядя, как кожа Райли покрывается забавными мурашками. – Тебя не напрягает это? – спросил Саймон. Он отдавал себе отчет, как выглядит. И если сам он примирился со своей прошлой жизнью и шрамами, то другого это могло бы и отпугнуть. – Все это, – Джонни жадным движением огладил тело Райли, – меня напрягает в нужных местах настолько, что почти нет сил терпеть! – и притерся вставшим членом о его бедро, заставив Саймона протяжно выдохнуть. А потом Мактавиш взялся за дело всерьез. Переполз, перетек ниже, взял в руки тяжелый член и медленно, дразнящими движениями обхватил его ладонью, позволяя ей скользить вверх-вниз, прежде чем взял член в рот. Саймон застонал, чувствуя, как головку члена обволакивает влажное, тугое тепло. Он метался по кровати, пытаясь заглушить свои стоны, прикусив руку. Но чертов Мактавиш, куснув за бедро, скомандовал: – Не вздумай закрываться от меня! Хочу тебя целиком, понял? – Он завел скользкие от слюны пальцы между ягодиц и потер сжатое колечко мышц. – Очень на это, блядь, надеюсь, Джонни!! – рыкнул Райли, разводя ноги пошире. Мактавиш облегченно улыбнулся, радуясь, что Саймон, в целом, не против смены ролей в постели. – Но это мы оставим на потом. А пока… как же сильно я тебя хочу, яйца сейчас лопнут. Джонни дотянулся до смазки, щедро смазал член Райли и, пристраиваясь сверху. – Я подготовился в ванной… Давай, только без резких движений. Я очень давно ни с кем не был. – Да ты фактически девственник, – хмыкнул Саймон. Помогая себе рукой, Райли приставил член к заднице Мактавиша и, придерживая того за бедра, аккуратно протискивался в узкое отверстие. Несмотря на подготовку, мышцы поддавались неохотно. И, когда член полностью оказался внутри, они оба облегченно выдохнули, и Джонни лег грудью на грудь Саймона и с удовольствием принимал нежные ласки и поцелуи. Когда Саймон чуть двинулся на пробу, напрягая бедра, их обоих будто током прошибло: очень пронзительно, очень страстно, неуловимо нежно. Мактавиш, стараясь не облокачиваться на грудь Райли, помня о недавней травме, начал двигаться: неспешно, наслаждаясь скольжением твердого члена в себе. Но вскоре этого стало мало. Хотелось быстрее, глубже, резче. Райли с удовольствием гладил мощную грудь Джонни, сжимал соски, вырывая из любовника все новые и новые стоны. Переместив ладони на упругие ягодицы, он развел их в стороны, ощущая кончиками пальцев растянутые вокруг его члена мышцы. Мактавиш ускорялся, его движения становились более рваными, и Райли, придержав его за бедра, стал вбиваться мощными толчками, заставляя Джонни скулить от накатывающего удовольствия. Мактавиш кончил первым, выплескиваясь себе на живот. Он так сильно сжался, что утянул в оргазм и Райли, добиравшего свой кайф неспешными движениями. – Сейчас, Сай… Джонни аккуратно слез с члена и, забив на то, что из задницы подтекало, завалился рядом, пытаясь привести дыхание в норму. Райли лег на бок и пальцами водил по его телу: по бедрам, по опавшему члену, по довольно пушистой блядской дорожке. Джонни отстраненно подумал, что заебется вымывать из нее сперму. – Надо бы побрить, – он кивнул на растительность пониже пупка. – Я запустил себя со всеми этими приключениями… – Не надо… Мне нравится! Саймон хмыкнул, когда член Соупа дернулся, вставая от малейшей ласки: – Вот неугомонный… А впрочем, он был совершенно не против.

***

Они не съезжались вместе, во всяком случае, не говорили об этом. Но Мактавиш у Саймона оставался чаще, чем бывал дома. Райли и не думал возражать. – Сай, я дома! – проорал Джонни, вваливаясь в квартиру после смены и бросая запасные ключи на полочку. В его руках была картонная подставка с двумя высокими стаканами кофе. – А-ху-еть!.. Джонни едва пристроил кофе на высоком комоде, во все глаза глядя на Саймона. Тот полулежал на кровати, опершись лопатками о высоко поставленные подушки, закутанный в пушистый красный плед с белыми оленями. В руках – бумажная книга. И… очки на носу. Эта деталь просто выбила Мактавиша из колеи. Он застонал и сжал член через джинсы, когда Саймон спустил очки на кончик носа и посмотрел внимательно на Джонни, кажется, все еще не до конца вынырнув из придуманного книжного мира. – Привет! Ты бодрый… Смена хорошо прошла? – Ага, почти всю ночь спали… Саймон… ты в очках? – сглотнул он, не отводя взгляда. – Не-не-не, не снимай… – тут же запротестовал он. – Очки только для чтения. – Не только, бля… Я ж тебя из постели не выпущу… – Фетешист хренов, – проворчал Саймон. Кофе остывал на комоде, но кого это волновало?

***

Когда Райли, наконец, вышел с больничного, в воздухе ощутимо пахло Рождеством. Город обрастал украшениями, мигал огоньками, звучал хлопушками и фейерверками. Прайс устало провел рукой по лицу: смена, как и год, подходила к концу. Еще пару недель изматывающих дней и ночей на службе – и можно будет выдохнуть. Все-таки некоторые праздники для пожарных не праздники совершенно. И, надо сказать, первое место в списке нелюбимых мероприятий делят Хэллоуин и Рождество. – Слушай мою команду! – рявкнул он, заходя в столовую. Пара человек дремали у телевизора, а остальные, сварив кофе покрепче в кастрюльке – чтоб хватило на всех, разливали его по чашкам. Прайс тут же подставил свою под руку разливающего и, получив бодрящий напиток, смягчил тон: – Близятся праздники! Уже каждый из нас успел ощутить чарующий дух Рождества. Раздались смешки. До самого праздника была еще пара недель, а загоревшиеся гирлянды и незадачливые отцы семейства, застрявшие на крыше домов, начались уже сейчас. – Несмотря на рабочую смену, празднику быть! Предлагаю не впадать в уныние! До Рождества у нас еще есть время… а потому… – Прайс картинно махнул рукой, переключая внимание внемлющих сотрудников, – в этом году, как обычно, мы ведем доску рождественских приключенцев! Прайс кивнул на большой плакат, растянутый на стене. Там уже вовсю шел счет несчастных, которых довелось спасать 141 пожарной части. Тут были и звездочеты – те, кого снимали с крыш. В эту графу попадали люди, развешивающие гирлянды и прочищающие дымоход. Отдельной графой шли те, кто решил свести счеты с жизнью, неважно, каким способом. В период праздников много самоубийств. И, благодаря пожарным и спасателями, неудавшихся. Петардасты – как понятно из названия, пострадавшие в тех те происшествиях, что случились из-за салютов и петард. И еще ряд пунктов, которые пополнялись каждый день. Надо сказать, и обычные, привычные происшествия случались с завидной регулярность… Вот только их уже никто не считал: незачем. Это их работа. Это их обыденность. Это их будни. Будни 141 пожарной части. Прайс, допив свой кофе и сунув кружку в раковину, продолжил: – Как вы все помните, Пиздюк появился в части только летом… И ебучие грызуны успели повредить коробку с нашими рождественскими украшательствами. Хотя! Я был уверен что это простая отмазка, чтоб не сдавать кота в приют!.. Парни загудели, вспоминая, как пытались отловить паскудную крысомышь. Помимо того, что грызун умел мастерски уходить от расставленных на него ловушек, так еще умудрился подпортить кучу имущества: как личного, так и казенного, приписанного к пожарной части. – Хорош галдеть!! – рявкнул Прайс. – Давайте, чтоб не городить ерунду и не заниматься сбором денег для общей закупки, каждый принесет пару елочных игрушек! В следующую смену, если будет время, займемся украшательством. Все поняли? Хороших выходных!

***

Едва придя на работу в следующую смену, Николай, который был назначен ответственным (против его воли!!!) за сбор рождественских украшений, всучил коробку с нарядными шариками, сосульками и машинками Саймону и Джонни и кивнул на елку. – А чего сразу нам-то? – возмутился Мактавиш, стряхивая с ирокеза снег. – Вон Газ ничего не делает, да и Хоранги с Крюгером тоже!! – Я щас тебе глаз на ирокез натяну! – рявкнул Крюгер, показывая стопку вырезанных снежинок и маленькие маникюрные ножницы. Мактавиш, не выдержав, заржал, схватил коробку, соглашаясь, что проще заняться уже нарядами для елки, стоявшей в комнате отдыха у телевизора. – Это что? Пушка такая? – Мактавиш достал из общей коробки елочную игрушку. – Это пожарный гидрант! – буркнул Саймон. – Да? – Джон повертел в руках ярко-красную безделицу. Крышка на гидранте была крупной, неаккуратно намалеванной темной краской. А еще на нем была нарисовала детская смешливая рожица. – Больше похож на член! – Только ты, долбозвон, мог сравнить пожарный, блядь, гидрант с хером! – Райли закатил глаза и повесил на пушистую елочную лапу игрушку, которую сам и купил: маленькую желтую пичугу. – Членом! – 1:1, – хмыкнул Прайс, который присоединился к украшению комнаты отдыха, ляпая куда ни попадя вырезанные снежинки. – Раз уж вы взялись членами меряться… Однако конца его фразы не услышал ни Мактавиш, ни Райли. Они уставились друг другу в глаза: Саймон прищурившись и поджав губы, Джонни весело улыбаясь и глядя ему в глаза открыто и прямо. Бросив вызов друг другу, ни один не собирался сдаваться. Прайс махнул рукой и отошел: у него была еще куча бумаг, которые требовали его внимания. Однако зазвучала сирена и все, побросав свои дела, рванули к машинам, уложившись в расчетные 90 секунд. К счастью, это вхолостую сработала сигнализация. Однако проверить они были обязаны. Убедившись, что все в порядке, пожарные пожелали жильцам быть аккуратнее и поехали обратно в часть. – Мачта! – Джонни поправил воображаемую треуголку на голове и, заодно, эту самую мачту в штанах . – Писюн! — более приземленно мыслил Райли, флегматично развешивая игрушки на елке. В этот раз парни постарались, и выбор различных грибочков, снежинок, оленей и прочих зайцев был просто потрясающий. – Перчик! – хихикнул Джонни, доставая из коробки названный овощ и пристраивая его на нижних ветках. Пиздюк тут же заинтересовался игрушкой и тронул ее пушистой лапой. – Ствол! – меланхолично сказал Саймон, разматывая длинную гирлянду. Прайс, стараясь не ржать в голос, засчитал "ход", огласив счет своим густым басом: – 3:3 Глядя на парней, которые в этом моменте были расслаблены, спокойны, улыбчивы, он гордился ими, как никогда. Каждый за считанные секунды из состояния отдыха переходил в состояние спасателя. Каждый готов был рискнуть. Но сейчас, глядя, как парни пополняют членосписок новыми словами, он видел в них мальчишек, которым просто нужен был повод немного расслабиться. – Стручок! – Мактавиш уже вошел в раж и не собирался останавливаться. – Болт! – сурово сказал Райли, поправляя оленя, который никак не хотел ровно стоять под ёлкой. Прайс скупо подытожил: – 4:4. – Бананчик! – Джонни хихикнул. – Кувалда! – буркнул Саймон, подкладывая под оленью ногу свернутый квадратиком лист бумаги. – Анаконда, – влез проходящий мимо Газ, несущий ворох мишуры. – Чего? Какая анаконда? – не понял Прайс. – Ну так вы же в слова играете? Теперь Соупу тоже на "А" !!! – Иди нахер! – дружно его послали парни и продолжили игру… – Хрящ любви, — высокопарно заявил Джонни, приложив руку ко лбу. – Елдак! — ударил кулаком в ладонь Саймон. – 6:6, – вздохнул Прайс, чиркая карандашом в блокноте. В целом, не такие уж и срочные бумаги ждали его в офисе. А вот посмотреть, чем закончится это импровизированное состязание, хотелось. – Кто, бля, додумался купить это??? – глаза Саймона были размером с чайное блюдцо. Прайс поднял глаза и сдавленно хрюкнул, пытаясь скрыть смех. Парни побросали свои дела и пошли посмотреть, что смогло вывести обычно спокойного Гоуста на такие яркие эмоции. Райли же стоял, держа на вытянутых руках большую желтую звезду. Орущую звезду. То есть, у желтенькой звезды были ручки, ножки в черных тонах. Огромные выпученные белые глаза с красными прожилками и раззявленный орущий рот. А между “ножек” хм… дырка, которой предполагалось надеть ее на елочную вершину. Хохот волной прошел по комнате отдыха. Они смеялись до истерики, когда Райли перевел взгляд на торжествующего Мактавиша. – Это твоих рук дело? Опохабить такой праздник!!! – Слушай, ну я просто не мог пройти мимо!! Там и нормальная макушка есть! – примирительно поднял Джонни руки вверх. Вой сирены моментально прекратил все споры и разногласия. Полторы минуты – и все едут на большой пожар: горел магазин и квартира над ним. Было вызвано еще несколько расчетов.

***

Джонни увидел, как дым из коридора всасывается в небольшую щель между дверью и косяком. – Эвакуируемся!! – бешено проорал он. Крюгер и Киган рванули вниз к лестнице. Краем глаза Соуп увидел, как молодой парень из соседней бригады замешкался. Саймон схватил того за шкиряк и поволок прочь, в укрытие стен. Взрыв. – Доложить обстановку!! Доложить обстановку!! – орет Прайс в рацию. – Живы! Живы! Я щас убью этого недоноска… – Отставить убивать! Убирайтесь оттуда. Едва они выбрались из горящего дома, Газ заорал: – Поплыли… – и начал заливать пожар. И пошла обычная, привычная работа. Спустя час, когда ситуация была полностью под контролем, Мактавиш, не стесняясь в выражениях и махая руками, выговаривал салаге: – Вас чему в учебке учат?? На что мы обращаем внимание в помещении? Почему не проверил, мать твою, тягу?? Почему команду не слушаешь!! Если тебе орут эвакуируемся, это значит, сваливаешь подальше, нахрен!! Из-за тебя пострадал пожарный! А если бы… – Джонни… хватит ругаться, пожалуйста… – сдавленно просипел Саймон, сидя на ступеньке скорой. Все-таки злющий Мактавиш - это отдельный вид адреналина. Сам Райли опять получил травму. Слава богам, незначительную. Иначе, кажется, Мактавиш бы перешел от слов к делу. Мактавиш скосил глаза на пах Гоуста, но стояк если и был, то был скрыт складками одежды. Хихикнув, орать он перестал и махнул рукой, отпуская новичка: тому еще отчитываться своему командиру. – Живые? – подошел Прайс, оглядывая парней. Получив утвердительные кивки, он визуально оценил их внешний вид и буркнул: – Если живые, нехер прохлаждаться! Собираемся!!

***

– Скипетр! – хмыкнул Мактавиш, наливая себе кружку кофе. – Причиндал, – Саймон выдавил в свой стакан изрядную дозу сладкого сиропа. – Чупа-чупс, – хихикнул Джонни. Райли чуть нахмурился, сведя брови вместе. – Конфета-то тут при чем? – Ну как при чем.. Пососать… – пошло подергал бровями Мактавиш. – Фу бля, извращенец. Ладно… Кукан! – кивнул Саймон. – Морковка! – Да что ж тебя все на еду-то тянет!! Проголодался, маленький, – закатил глаза проходящий мимо Николай. – Конец! – Шишка! – Утешитель!... Саймон отвлекся на пиликанье телефона. Развернул фотографию, и Джонни увидел, как вытягивается у него лицо и расплывается в широкой, такой непривычной, но уже родной улыбке. – Сукин ты сын, Рамлоу! – хмыкнул он. Мактавиш, заглянув через плечо увидел одну только фотку. Это было селфи смуглого мужика со щетиной, в очках-капельках, в которых отражалась рука с телефоном. И большой круглый кокос с воткнутым в него зонтиком и трубочкой. Джонни только хмыкнул, смекнув, что вопросов задавать не стоит. – Саксофон! – продолжил Джонни, возвращая разговор в прежнее русло. – Ебанитовая палочка! – Какой счет? – спросил Николай. Прайс, подойдя ближе и огладив большим пальцем руку Ника, меланхолично пробормотал: – На счете 15:15 я бросил считать … – Аппарат! – Шланг!... Смена закончилась, как и старый год. Джонни и Саймон стояли на улице, задрав лица к небу и слизывая снежинки с губ. В воздухе звенела тишина. Каждый думал о будущем и, совсем чуть-чуть, о прошедшем. – Домой? – спросил Джонни, и Саймон улыбнулся. – Домой. Жизнь в пожарном депо шла своим чередом.