Deep Six

      Ужасно тихо. Ёсан не сразу открывает глаза, хотя сознание медленно прояснялось. Он был чем-то накрыт, было жарко — вот, что первое ощутил Ёсан при пробуждении. Всмотреться он смог только, когда еле открыл глаза — мешали отпавшие ресницы, которые уже приклеились куда-то к веку. Приподнявшись и пальцами сняв пластиковые ресницы, Ёсан громко вздохнул.       Темная маленькая комната. Еще меньше, чем комната Мин Наён. Компьютер. Полка с книгами. Около кровати, на которой лежал Ёсан, стоял маленький табурет с облезлой белой краской. На нем — пальто и сумочка, которые Ёсан, вроде как, оставил в том клубе.       Судя по всему, он оказался вовсе не «дома», а где-то в каморке Сон Минги — назвать это место не получалось иначе. Даже кровать и та, была просто матрасом, лежавшим на полу. Это место походило на холостяцкий кабинет Уёна прямо над его мастерской, в котором Ёсан часто выпивал вместе с его хозяином. Они много разговаривали и сидели всегда напротив друг друга, потому что бардак и заваленный матрас Уёна всяким мусором нельзя было трогать — очень уж молодой мастер любил свой маленький хаос. Ёсан же и не смел никогда к нему прикасаться.       Сняв с себя плед с торчащими во все стороны нитками, Ёсан оглядел себя и, к счастью, вся одежда была на нем. Нетронутая. Колготки в два слоя, платье, толстовка… Минги точно не пытался его раздеть и это было весьма хорошим жестом с его стороны. Хотя бы потому, что вряд ли он бы ожидал увидеть то, что мог бы увидеть, раздев беззащитную Мин Наён под дозой наркотика. Ёсану очевидно было что скрывать.       Когда Ёсан опустил ноги на пол, тут же заметил стоявшую неподалеку обувь. Аккуратные туфли, стояли прямо здесь, а не в маленьком коридоре. Наверное, Минги нёс Ёсана до самой постели и поздно спохватился, расстегнув ремешки туфель уже здесь и поставив их ровно. Слегка усмехнувшись, Ёсан сунул ногу в одну из туфель, также поступил и со второй, полностью затягивая ремешки и вставая на ноги. Его немного шатало, но, в целом, сильного ужаса, тело, еще вчера пострадавшее от психоактивных веществ, не испытывало.       Схватившись за одну из полок, чтобы удержаться, Ёсан моргнул несколько раз, поднимая брови на лоб. Полка пошатнулась под его весом, и что-то так и норовило упасть с нее: настолько была ненадежной эта конструкция или слишком забитый шкаф с книгами — понять получалось с трудом. Еле удержав себя, Ёсан умудрился спасти рамку с фотографией от участи быть разбитой и встал ровно.       Повернув в руках рамку, Ёсан слегка нахмурил брови. Диван, три человека с милыми улыбками на лицах. Судя по-всему, семейная фотография: взрослая женщина, маленькая девочка и мальчик, чуть старше. В прямых бровях и пухлых губах узнавалось уже весьма знакомое Ёсану лицо — это явно был еще круглолицый маленький Минги в окружении семьи, состоящий из, скорее всего, сестры и матери. Повернув несколько раз в руках рамку, Ёсан поставил ее обратно, выдвинув подставку и сделав это предельно аккуратно, как оно, вероятно и было поставлено до момента маленького крушения. Не сказать, что Ёсан имел привычку обшаривать чужие комнаты и искать какие-то улики — сейчас ему, еще в мутном состоянии, эта мысль вовсе и не приходила в голову.       Прислушавшись, он лишь убедился, что все еще находился один и в комнате и, возможно в этой связке квартир: никакого движения внутри, ни за пределами двери. Комната была слишком маленькой, чтобы сделать хотя бы пару полных шагов и не уткнуться во что-то, возможно, поэтому, сразу же после фотографии и полок первое, что увидел Ёсан, было маленькой скромной запиской на столе с открытым ноутбуком. На белом листе черными чернилами не очень аккуратным почерком было лишь пару предложений, но достаточно весомых, чтобы он сразу же подобрал записку.

«Доброе утро, Наён. У меня возникли срочные дела, но мне нужно поговорить с тобой. Встретимся вечером, в 19:00 в магазине у твоего дома. Это очень важно. Дверь можешь оставить открытой».

      Наён. Ёсан выдохнул, убедившись, что Минги действительно не заглядывал под его юбку или не делал что-либо еще. Однако следующие же предложения слегка подбивали полученное расслабление. Впрочем, это могло означать что угодно и сейчас мысли в его голове все равно совершенно не собирались в кучу.       Прищурившись в текст, Ёсан отложил записку обратно и повернулся к стоявшему табурету. На нем все также спокойно ютилась сумка поверх аккуратно сложенного пальто. Подобрав одежду, Ёсан не изъявлял никакого желания больше оставаться в этом месте, хотя бы потому, что тошнота подступала к горлу, а состояния вовсе не намеревалось улучшаться. Голод скручивал желудок и, в целом, Ёсан плохо соображал. Даже если бы у него было желание обшарить эту комнату, чтобы получше узнать Минги, то явно ни в этот час и ни в этот момент. Открыв дверь, Ёсан довольно быстро покинул комнату и дом, проходя коридоры в ту сторону, где больше ощущался свежий воздух и выбрался на улицу.       Вызвав такси, Ёсан вышел у магазина. Взял уже приготовленную еду, еле добрался до дома и забил свой желудок всем, что было. Затем отправился в душ, меняя температуру воды то на холодную, то на горячую. Настойчивые капли долго били в его макушку, пока он сидел на кафеле и пытался собрать себя по кусочкам. После вчерашнего он считал себя совершенным везунчиком — несколько раз он был так близок к провалу задания и, вроде бы, все еще держался наплыву. Если, конечно, разговор с Минги этим же вечером не обрушит все с таким же успехом.       После выхода из ванной комната показалась какой-то серой. Даже включенная гирлянда и пара цветов, что Ёсан поливал с какой-то периодичностью, не вносили былого уюта, который был предназначен для Мин Наён. Может, дело было в том, что Ёсан впервые за долгое время вышел из ванной без своей привычной «маски».       В зеркале шкафа теперь стояла вовсе не привычная Наён в платье, а обычный Кан Ёсан в боксерах. Он так давно не видел себя в полный рост, не разодетый в цветочные одежды или в ту же розовую пижаму. Повернув голову, Ёсан не видел упавшие искусственные на плечо волосы, а свои собственные, смольные, слегка отросшие локоны. Потрогав их, он без эмоций также коснулся широко плеча, ключиц, груди. В голове уже не оставалось никаких мыслей. В лице — ничего выражающего ожидание, тревогу или страх. Казалось, Ёсану было уже не так важно, увидит ли кто-то его в таком виде или сломается ли его план. Он грезил лишь об окончании всего этого ужаса, в котором он пребывал все долгие месяцы. Когда все наконец обрушиться, оставив после себя глушащую пустоту. Ничего. Ёсан не ощущал ничего, когда смотрел на себя такого обычного, какого видел с самого детства. Почему-то ему думалось, что он отреагирует хотя бы как-то, рассматривая себя эти долгие минуты и не замечая ничего нового, кроме еще более потухших глаз.       Усевшись на стул, Ёсан громко вздохнул и уперся лицом в собственную ладонь. На ногтях все еще был светлый лак, который стал уже неотъемлемой частью не только Мин Наён, но и самого Ёсана. Отец бы точно посмеялся над ним, может быть, даже ударил или сделал что еще похуже. Слегка улыбнувшись этой мысли, Ёсан медленно взглянул на зеркало столика Мин Наён. Пора было прощаться с собственным лицом и сделать совершенно иное, какое он делал каждый из этих бесконечных дней.       Получалось все уже совершенно без мыслей. Ёсан думал только о Минги, о загадочном разговоре, который предстояло пережить. Даже, когда закончил и был уже одет, он лишь смотрел в стену, и небольшая линия мысли и легкой тревоги посещала его тело. Спрятал ли Ёсан снова свои чувства или вовсе ничего не ощущал уже по привычке — понять было сложно. Однако Ёсан и не пытался.       Вставая со стула за пятнадцать минут до назначенного времени, он ощутил себя куда бодрее и лучше чем этим же утром. Видимо тело успело восстановиться полностью после еды, физического отдыха и пустой головы.       Дорога до магазина не была какой-то примечательной. Ёсан еще издалека приметил высокую фигуру у входа. На ней была маска, обычная, голубая, будто Минги чем-то заболел. Однако успел бы он простудиться за сутки? Слегка щурясь, Ёсан подобрался поближе, но Минги, только заприметив его, сразу же вошел в магазин. Постояв на месте лишь мгновение, Ёсан тоже зашел внутрь.       Проходя мимо полок с всякими сладостями, Минги остановился около другой, но уже забитой лапшой быстрого приготовления. Кинув взгляд на Ёсана и кивнув головой, явно призывая его тоже что-то выбрать, он взял одну упаковку лапши и скрылся за другой полкой.       Кажется, Ёсан вновь оказался ведомым.       Тоже подобрав лапшу, Ёсан оплатил ее и подошел к столику, начиная раскрывать упаковку. Он повторял все действия полностью за Минги: налил кипяток в картонную тарелку, заливая лапшу. Высыпал пакетик приправ и соуса, затем погрел в микроволновке — это было самое обычное приготовление лапши. Будто никакого «серьезного» разговора в помине быть и не должно было.       Догадавшись, что стоило сделать дальше, Ёсан присел за столик и открыл мягкую от тепла крышечку над лапшой.       — Пригласил меня на свидание? — улыбнулся Ёсан, когда Минги подсел рядом.       Слегка сжав палочки, Ёсан старался не смотреть на лицо в маске и тут же накрутил лапшу на палочки, слегка подув, дабы остудить свой ужин.       — Наверное, это стоило сделать раньше, чем целовать тебя.       Подняв сразу же взгляд на Минги, который лишь приподнял маску с подбородка, чтобы заполнить рот лапшой, Ёсан прищурился.       — Все в порядке, — машет он рукой. — О чем ты хотел поговорить?       — Бенсо недоволен тем, что я отвез тебя домой.       Секунда и Ёсан всматривается снова в Минги, который так и не поднял взгляда. На нем не было лица, а то что было — это не небольшой синяк на скуле, который выглядывал из-за маски. Замерев лишь на мгновение, Ёсан нахмурил брови, но затем снова нацепил милую улыбку, слегка хмыкнув, будто каким-то своим мыслям. Его не раскрыли, но голову быстро забило другое.       — Бенсо… — проглотил Ёсан слюну, перестав есть. — Кто он для тебя?       Тоже отрываясь от еды, Минги всмотрелся в длинное окно прямо около столика и какое-то время не издавал ни звука. Будто сам думал над вопросом, но Ёсан был готов подождать, пока пытался буднично продолжить ужинать. Кусок в горло не лез.       — Что-то типа отца.       Горло сдавило. Ёсан потянул руку к шее и слегка провел по ней, потупив взгляд в стол. Он, почему-то, не был готов к такому ответу — ощущение, словно от выстрела. Чувство дежавю скрутило по рукам и ногам. Во мгновение ему, почему-то, захотелось пожалеть Минги, обнять его, прижать к груди и прошептать что-то такое, чего Ёсан бы себе никогда не позволил.       — У вас теплые отношения? — голос Ёсана дрогнул.       Минги впервые поднял взгляд на него и было видно, как двинулся его подбородок. Видимо, он попытался улыбнуться, но улыбки не было видно из-за маски. Да и в глазах она тоже совершенно не читалась.       — Я просто на него работаю. Моей настоящей семьи давно нет.       Ёсан смотрит на лапшу, не выдержав ответного взгляда. Правда, лапша тоже была не самым приятным зрелищем — Ёсана начало мутить, тошнота подступала к горлу. В тарелке, разве что не двигались, по ощущениям лежали сложенные друг на друга черви, посыпанные засохшим зеленым луком. Перед взором эта семейная рамка, детские невинные щеки Минги и улыбка взрослой женщины.       — Прости, что спросила, — выдавил он из себя, накручивая лапшу на палочки.       — Все в порядке, — продолжил ужинать Минги. — А твоя семья?       — Моя семья от меня отказалась. Я уехала из родного дома и хочу доказать, что на что-то способна.       Почему-то когда Ёсан произнес вслух заученную ложь, она показалось и не таким уж враньем. Если рассматривать ситуацию в общем, Наён и Ёсан имели слишком уж схожую судьбу. Хотелось горько усмехнуться этой мысли, но Ёсан сдержал себя и просто продолжил пытаться засунуть в себя уже совершенно не аппетитную еду.       — Вот оно как, — улыбка Минги слышалась сквозь маску. — Боюсь, что у тебя не получиться.       Резко подняв взгляд от еды, Ёсан не двинулся ни одним мускулом. Минги тоже замер, словно его застали врасплох. С его лапши, так и застывшей в воздухе, медленно стекал бульон прямо в тарелку.       — Что это за взгляд? — совершенно тихо спросил Минги. — Иногда ты вызываешь мурашки.       Ничего не отвечая, Ёсан лишь неловко хихикает и тут же снова опускает глаза к тарелке. Спорить с Минги совершенно не тянуло, да и к тому же, цели у Ёсана и Наён, все же, явно расходились в разные стороны и соприкасались лишь в одном человеке. «Отце» Минги.       — Бенсо хочет видеть тебя. Он не смог сделать то, что хотел с тобой вчера.       Когда Минги продолжил говорить, Ёсан лишь отодвинул чашку с едой подальше и промокнул губы салфеткой. На ней осталась влага бульона и немного помады, в которые Ёсан всмотрелся, пока вовсе не скомкал несчастный бумажный платочек.       — Я согласна. Просто не под наркотой, — кивнул Ёсан, убрав мусор в тарелку с лапшой.       — Серьезно? — Минги резко дернулся и раскрыл глаза. — Ты так просто согласишься переспать с ним?       — А что такого? — парировал Ёсан, приподняв одну бровь. — Если он даст мне то, чего я хочу…       Кажется, на лице Минги начало выступать раздражение. Его прямые брови нахмурились, глаза насытились пламенем, пока Ёсан лишь спокойно покачивал ногой на коленке.       — Ты — хитрая лиса, Наён, — более спокойно заявил Минги. — Но вряд ли он даст тебе то, чего ты хочешь.       Несмотря на то, что эти слова были сказаны Наён, а не Ёсану, последний приподнял подбородок и расправил плечи. Он ощущал себя так, будто был готовый напасть на Минги в любую секунду. Как это, у него ничего не получится и Бенсо не даст ему то, его он желает? Минги снова пытался его спасти, уберечь от страшной участи, какая ждала всех тех дам, которые были как Наён.       Только вот, Наён никогда и не существовало.       — Посмотрим. Тебе не переубедить меня, — Ёсан бросил на Минги уверенный взгляд. — Будь хорошим мальчиком: просто не лезь, хорошо?       Возможно, зря Ёсан использовал такие слова. Он увидел, как испуганно сложились брови Минги и как опустились его плечи. Взгляд медленно ушел в стол, к недоеденной лапше. Словно только что одна большая надежда была разрушена лишь одними словами Ёсана. Минги снова хотелось приласкать, успокоить, сказать, что с Наён не случиться ничего плохого, ведь Ёсан сам обещал… однако это все было одной большой ложью.       — Я хочу помочь тебе, — жалобно прошептал он в маску. — Это очень опасно. Он хочет…       — Все, я не хочу ничего слышать, — встал из-за стола Ёсан. — Когда он хочет меня видеть?       Взяв сумку в руки и выбросив в ведро все остатки своего ужина, Ёсан старался совершенно не смотреть на Минги. И так было ясно, что он был раздавлен. Ёсан, почему-то, тоже ощущал себя разбито, хотя должен был радоваться — кажется, ему выпал шанс выполнить задание. Возможно. В голове уже все складывалось в картинки, но горло все равно сжимало.       — Послезавтра. Вечером. Он спешит, — лишь слегка поднял голову Минги. — Сказал отвезти тебя в отель.       Пальто вновь было застегнуто, Ёсан затянул ремень и кивнул, словно принявший рапорт солдат.       — Вот и договорились.       Резко отвернувшись, Ёсан направился на выход из магазина. Он не стал смотреть в окно, около которого за столиком так и продолжил сидеть Минги — на него совершенно не хотелось смотреть. Как и в случае с Уёном, когда другие люди могли помешать цели и вызвать эмоциональный отклик, Ёсан старался бежать куда глаза глядят. Заводить машину и выезжать, быстро выходить из здания, идти быстро и не оглядываясь, как во время побега. Эмоции все портили. Ёсан не понимал, почему конкретно сейчас его так сильно подкосило, почему Минги продолжал выглядеть так болезненно.       Простые человеческие чувства пугали.       Не сразу направившись домой, Ёсан просто гулял по улицам. В какой-то момент его прогулки ему даже показалось, что он видел на дороге черную приору с раскрашенными дверьми — морскими волнами. Может быть это и правда Уён ездил за запчастями в центр и жил свою обычную жизнь, какая не была доступна Ёсану. Именно сейчас этого расслабленного весельчака хотелось бы видеть подле себя. Даже, если бы Уён снова выдавливал улыбку и глупо шутил — от одной мысли становилось на душе тоскливо. Если бы они могли собраться втроем: Минги, Уён и Ёсан. Принял бы Минги настоящую сторону Наён? Понравился бы Уёну Минги, умеет ли тот достаточно хорошо шутить, чтобы простой механик мог принять в свое окружение еще одного члена какой-то криминальной семейки?       Пытаясь пресечь все появившееся чувства на корню, Ёсан хмурил брови и теперь смотрел только под ноги.       Послезавтра. Послезавтра. Личная встреча, отель. Мин Наён, которую должны совратить и Кан Ёсан, который жаждал лишь закончить свое задание.       Не важно, кто уже в зеркале: Мин Наён или Кан Ёсан. Может быть иногда за плечом казалось был кто-то еще. Уён или отец, может быть высокий силуэт Минги. В голове было все также пусто с привкусом липкого смирения. Ёсан был согласен уже на что угодно, он был готов встать на колени и умолять Бенсо самостоятельно покончить с собой. Только, чтобы это все уже закончилось. Одиночество, в которое Ёсану пришлось погрузиться окончательно свело с ума: ему будто мерещились диалоги с дорогими ему людьми. Когда он вернулся домой, то не мог отделаться от чувство чужого присутствия в маленькой комнате Мин Наён. Только вот там не было никого, кроме Ёсана и зеркал с отражением той самой Наён.       За ощущением смирения шло ожидание, словно в детстве, от подарка на день рождение или на Рождество. Сколько всего он сделает, когда вернется домой, как сообщит отцу новость о том, что задание выполнено; как напьется с Уёном в его мастерской. Будет посылать весь этот бесконечный период жизни на несколько букв. Забудет об этом, словно о страшном сне. Может быть, если все сложится, он сможет увидеть Минги без парика и краски на лице.       Эти мысли воодушевляли прямо сейчас ворваться в любые покои Чонг Бенсо и выстрелить ему в лоб. Ёсан был бы не против, если бы у него отлетела часть черепа, раскрыв все, что пряталось за черепушкой. Залить кровать кровью, оставить его хрипло дышать до самого последнего вздоха. Эта мысль уже не вызывала страха — только липкое наслаждение.       На следующий день Ёсан только и делал, что с разных ракурсов представлял сцену убийства. Он выстрелит в его лоб? Воткнет нож ему в сердце? Нанесет ему много ножевых и оставит истекать кровью? Какие будут его последние слова?       Открывая свой чемодан, Ёсан прикрутил к пистолету глушитель и долгое время рассматривал его очертания в руках. Затем смотрел и на саму пушку, крутя ее в руке и то и дело целясь то в зеркало, то в окно.       — Пуф, — подмигивал он дулу пистолета. — Сделаем это тихо. Посмотрим его защиту, много ли будет тех, кто может мне помешать? Уверен, что нет! Кто бы стал насылать кучу защиты на обычное изнасилование девушки? Кто вообще решит, что она сможет дать отпор?       Покрутив еще немного пистолет в руке, Ёсан приложил руку в подбородоку и задумался, слегка щурясь в обилие оружия в чемодане.       — Пистолета недостаточно. Думаю, нам надо взять… — Ёсан прошелся пальцам по прикрепленному обилию ножей. — Маленькое лезвие Уёна. Прикрепить его под юбкой, на всякий случай. Еще надо взять наркотик. У нас может не быть возможности достать пистолет. Но я бы хотел выстрелить. Хочу посмотреть, как ему вышибет мозги. Если там, конечно, что-то есть…       Достав из ремешка совершенно маленький складной нож, Ёсан отложил пушку. Вытащил лезвие и покрутил им на свету, так, что металл несколько раз отразил все яркими бликами.       — Думаю, Минги на меня обидится, — хмыкнул Ёсан. — Я не женщина, так еще и убью члена его «семьи».       Палец лишь слегка прошелся по лезвию и тонкий слой кожи слишком легко поддался, разрываясь под самым простым касанием. Ёсан дрогнул одними веками.       — Не мне судить. Если бы убили моего отца, я бы не расстроился. Может быть, он тоже не очень расстроится? Может быть, он будет мне благодарен…       Нож был быстро сложен и отброшен куда-то на пол. Ёсан перестал разглядывать оружие и просто упал на небольшой кусок пола между кроватью и столом. Потолок был таким же белым и безжизненным, как и всегда.       — Как можно не догадаться, что я мужчина? Идиоты одни в этой конторе, — Ёсан поднял вверх руки, разглядывая свой светлый маникюр. — А Минги просто ослеплен твоим очарованием, Наён. Он думает, что ты дурочка, желающая славы. Это мило.       Слегка улыбнувшись, Ёсан погладил свои запястья и еще раз осмотрел пальцы. Они больше не смотрелись такими грубыми, как раньше. В них также совершенно не присутствовала нежность. Они были чем-то средним, будто принадлежат одновременно двум людям. С одной стороны, эти руки жаждали быть напряженными, готовыми сжать рукоятку ножа и впустить лезвие в чужое податливое тело. С другой стороны, на них отлично бы смотрелось золото и большой прозрачный камень горного хрусталя.       Сон, даже после таких размышлений и разглядываний себя с разных сторон, на удивление шел легко. Ёсан больше не ощущал никакого тревожного тремора и даже не желал об этом задумываться. Он все задание шел по дорожке: «а-бы как», просто по причине неуверенности в своих действиях. Каждый раз, когда он задумывал какой-то полный список действий с разными возможными исходами — все шло наперекосяк. Сталкинг от Минги, злосчастная фотосессия из-за которой пришлось вспомнить то, чего не хотелось вспоминать. Подмешанный наркотик, разговор с Минги… в этой истории Минги было как-то слишком много. Ёсан и он были по разные стороны баррикад, так что, мысли о нем нужно было выкинуть куда подальше. У Ёсана даже получалось, ведь Минги все равно видел лишь Наён, Минги не знает всей правды, а еще Минги камень преткновения, мешающий выполнить задание. Следовало ему ясно дать понять, что спасать было нечего. Наён не нуждается в спасении, она лишь грезила о том, чтобы быть трахнутой каким-то вонючим мужиком и отосланной в рабство. Такая картинка должна была сложится изначально, но Ёсан ее провалил, еще когда показал свое истинное лицо одному лишь Минги.       «Послезавтра» началось с того, что Ёсан нанес макияж. В этот раз не такой яркий — без старания сильно скрывать свои природные черты. Парик он тоже зацепил не крепко, да и с одеждой не заморачивался. Больше у него не было огромной цели обмануть или впечатлить кого-то своим видом. Теперь это было лишь обычным прикрытием и, возможно, последний раз, когда Мин Наён сможет выйти в люди и одарить всех очаровательной улыбкой. Ёсан вложил в нее все самое нежное, что в нем было. Он никогда и не знал, что в нем могло быть так много возвышенных теплых чувств или хотя бы их внешнего проявления.       Даже духи и те, в этот вечер, остались на полке в коридоре нетронутыми. Возможно, через внешний облик Мин Наён медленно прорывался Ёсан, со своими привычными чертами: ни макияжа, ни платьев, ни каких-то посторонних запахов и других укладочных средств. Ёсану, до задания, подобное даже известно не было — он никогда таким не увлекался. Его интересовало оружие, тачки, выпивка, анонимные форумы и тишина. Раньше Ёсан никогда не обращал внимание ни на свои интересы, ни на то, что ему нравилось. Однако с тех пор, так многое изменилось, что появлялось чувство тягучей тоски и пустоты, пока всего этого не было в жизни. Во чтобы то ни стало, Ёсан должен был вернуть все назад и остаться невредимым. Отчитаться перед отцом и снова тратить свою жить припеваючи в привычном криминальном мире, который Мин Наён попросту был неизвестен.       На улице было прохладно. Ёсан смотрел как знакомая много раз машина подъехала и остановилась боком прямо напротив него. Водительская дверь открылась и из нее вышел Минги. На нем все еще была маска, но взгляда на Ёсана он не поднял. Сразу же, как покинул салон, направился к задней двери автомобиля и, открыв ее, вытащил огромный букет цветов. Это были цветы, похожие по своей форме на маленькие фейерверки, которые, Ёсан прежде никогда не видел. Он особо и не был знаком с цветочным миром, чтобы задумываться о названии, скорее, просто с интересом их рассматривал.       Минги протянул букет, но взгляда так и не поднял.       — Бенсо попросил передать, — наконец аккуратно поднял он взгляд с хмурыми бровями.       Приняв букет, Ёсан еще немного рассмотрел его. Дернул себя, чтобы, словно мечтательная девица, вдохнуть аромат цветов и расплыться в улыбке. От собственного жеста стало как-то не по себе — Ёсан, сейчас, точно не намеревался радоваться какому-то букету, особенно, в такой ситуации.       — Ты не передумала?       В тишине прорезался тихий бас Минги, который стоял так и не шелохнувшись. Ёсан оторвал взгляд от цветов и перестал улыбаться. С его лица пропал любой намек на эмоцию, и какое-то время он смотрел на уже знакомое болезненное выражение лица.       — Минги, не лезь в это. Прошу тебя.       Сделав шаг к задней двери автомобиля мимо Минги, Ёсан чуть прикрыл глаза. Его веки нервно дрогнули. Минги все не терял надежды. Минги мешал. Продолжал это делать из раза в раз.       — Ты мне нравишься, Наён.       Стоя спиной к Минги, Ёсан остановился. К горлу подступил быстрый ритм сердца. Ёсан мечтал прямо сейчас проглотить его, но он лишь ускорялся. Букет сжался в руках со звуком смятой бумажной упаковки. Минги тоже не повернулся, говоря такие важные слова будто в пустоту, а не определенному человеку.       — Я знаю, — очень тихо даже для себя звучал Ёсан. — Поэтому и говорю: не лезь.       Хлопнув задней дверью машины, Ёсан сел внутрь. Чуть погодя, на водительском сидении оказался и Минги. Несмотря на то, что Ёсан любил тишину, в это мгновение она ощущалась ужасно тяжело, поэтому, он был благодарен, когда Минги включил легкое радио на фон. Стало чуть проще хотя бы дышать. Цветы, вместе с сумкой, были помещены на соседнее сиденье, бутонами к Ёсану. Какое-то время рассматривая их лепестки, он даже тронул парочку пальцами. Прежде, ему никогда не дарили цветы, да и в доме, стоявших в вазе, он их не видел. Только на могилах разных людей.       Через какое-то время за пределами машины был самый обычный отель. Он отличался от ему подобных, только, разве что, своей красотой внешнего фасада, который Ёсан осмотрел без особого интереса. Людей около него особо здания, возможно, потому что район был отдаленный. Рядом стоял лишь Минги, который тоже осматривался, будто никогда и не бывал здесь раньше. Он молчал. Ёсан тоже молчал. Говорить было и нечего.       Открыв дверь для того, чтобы впустить первым Ёсана, Минги не остался позади. Он направился на ресепшн, назвал имя администратору и сказал, что самостоятельно направит «даму» в нужный номер. Впрочем, администратор за стойкой лишь кивала, будто ей было известно все, что произойдет дальше. Сколько человек замешано в одном бизнесе Чонг Бенсо? Тот старый охранник, бездумно сидевший у входа, тоже имел понятие о том, что произойдет в этот вечер? Ёсан оглядел его и поправил сумку на плече, не сразу заметив, как широкая спина Минги начала отдаляться.       В этот раз Минги не будет его осматривать? Или тот осмотр вообще был простой импровизацией, чтобы лишний раз дотронуться до Наён? Что было в голове Минги, пока он вел девушку, которая ему нравилась, на невеселую участь? Вопросов было много, но чем больше их появлялось, тем больше Ёсан понимал, что они уже совершенно не имели значения. Все закончиться ровно тогда, когда он зайдет внутрь отельной комнаты. Ёсан решил это для себя. И для Минги.       Коридоры были подсвечены тонкой лентой света снизу, около плинтуса. Туфли шуршали по ковролину, двери номеров были одинаковы, отличавшимися только цифрой посередине. Минги шел не спеша, будто в любую секунду готовый остановиться. Ёсан тоже не спешил, хотя его сердце твердило ему ускориться и начать бежать, он замедлял свой шаг всеми усилиями, только, чтобы не наступить на пятки своего сопровождающего.       В какой-то момент, Минги, все же остановился. Медленно развернулся и, какое-то время, стоял молча. Ёсан тоже остановился, но взгляда так и не поднял. Лишь ощутил, как его руку аккуратно взяли и как большой палец Минги нежно прошелся по костяшкам тыльной стороны ладони.       — Ты будешь заперта здесь, — хрипло звучал голос Минги. — Я не знаю, сколько…       Ответить Ёсан не мог. От лица Наён — точно, он лишь прикрыл глаза и представил, что сказал бы Минги, будь эта ситуация совершенно другой.       «Не долго».       — Ты уверена, что ты сможешь?       «И не такое смогу».       — Мне жаль.       «Мне тоже».       Минги отпустил вялую руку, пока Ёсан так и не поднял взгляда, рассматривая ковролин под ногами. Он услышал щелчок открытой двери и медленно развернулся. Взглянул лишь на мгновение на Минги и застал закрытые глаза с прижатыми к переносице нахмуренными бровями.       Ёсан понял почему. Он вошел внутрь и застал Чонг Бенсо, сидящим посередине кровати и курящим сигарету. Его мерзкие свиные руки оторвались от рта и вышел клуб дыма. Залысина на голове выглядела жирной, а из расстегнутой рубашки выглядывали спутавшиеся волосы на груди. Ёсан выдавил улыбку. За спиной послышался хлопок двери и тонкий писк проведенной карты — все было закрыто снаружи. Как продуманно.       Помимо Чонг Бенсо, было кое-что еще, что смущало вид этой небольшой комнаты с одной лишь двухместной кроватью, креслом и тумбочкой. То, что было на полу.       Помимо светлого ковра на полу лежал целый набор разных вещей, которые, Ёсан прежде никогда не видел. Точнее, некоторых из них. Искусственные половые органы разнообразных форматов разбавлялись наручниками и плетками, подобие которых Ёсан уже видел когда-то. Стало мерзко и одновременно смешно.       — Прямо какой-то набор извращенца, — тихо прошептал он.       — Добрый вечер, Мин Наён, — поднял бровь Бенсо, докуривая сигарету. — Что ты сказала?       — Говорю: это все? Ты мне цветы, а я тебе должна отдаться во власть всех этих отвратных предметов? — более смело дернул головой Ёсан, поднимая брови.       — Ого, как ты заговорила, — Бенсо поднялся с постели. — Я думал, ты девочка скромная…       Подойдя ближе, он заставил Ёсан лишь выше поднять подбородок, возвышаясь уже совершенно над низкорослым мужчиной.       — Давай ты не будешь тогда строить из себя скромницу и сразу сделаешь то, что с тебя требуется.       С этими словами Бенсо опустил руки ниже своего крупного живота, к ширинке. Ёсан проглотил слюну, смотря за этим действием. Будто кожу стянуло лишь от одного звука расстегнутого замка, Ёсан сразу же одним рывком толкнул Бенсо обратно к кровати. Схватился за сумку, чтобы достать оттуда свою пушку, которую как раз припас на сегодняшний вечер. Он надеялся, что Минги уже достаточно ушел от двери, чтобы не слышать того, что Ёсан собирался сделать прямо сейчас, но…       Не успел. Бенсо, на удивление, достаточно быстро среагировал на толчок и схватил Ёсана за руки, развернув его в противоположную сторону — к постели. Ударившись поясницей об деревянную часть кровати, Ёсан резко прошипел и поднял взгляд на взбешенное лицо Бенсо.       — Ты что тут из себя строишь, шлюха? — разгневанно прокричал он. — Думаешь блять, я в тебя вкладывался, чтобы ты сейчас вот так себя вела?       От крика уши Ёсана в миг заложило. Тело обмякло. Он вдруг перестал понимать происходящее. Он услышал только, как рукав его платье с треском порвался, как одежда будто начала трещать по швам от резким рывком и захватов Бенсо. Широко раскрыв глаза, Ёсан просто не мог взять себя в руки. Старался оттолкнуть навалившуюся на него жирную тушу, но ему совершенно не хватало сил против чужого напора. Сумка отлетела на пол и Ёсан мог только на нее смотреть.       — Погодите! Я сама разденусь, не рвите одежду! Дайте я сама! — начал кричать он, пытаясь замедлить потеющего Бенсо.       — Нет, сучка, поздно! — прохрипел он в ухо Ёсану, обрызгав его слюной.       Охваченный паникой, Ёсан резко собрал воздух в грудь, когда ощутил, как к его шеи приложились толстые пальцы. Он совершенно не мог оттолкнуть Бенсо, который все сильнее прижимал его к постели — сил не хватало. Должно быть то, как он плохо питался эти месяцы, как он ничего не делал с тренировками — сильно сказалось на его физической подготовке. Однако какое это значение имело сейчас, когда в любую секунду он мог оказаться жертвой собственного задания?       Резко опустив руку ниже, к своему бедру, Ёсан нащупал дам крепко привязанный лентами нож. Стоило несколько точный усилий, чтобы вытащить его. Он никак не выскальзывал из лент, а воздуха оставалось все меньше — хотелось крикнуть во все горло, что было мочи. Ёсан начал кашлять от нехватки воздуха, глаза слезились. Нож, наконец, был освобожден. Большой палец из-за тряски никак не мог вытащить лезвие и постоянно соскальзывал. Ёсана охватило отчаяние. С третьей попытки ему все же это удалось и, пока Бенсо был занят тем, что душил беззащитную девушку, Ёсан уже захватил нож в кулак.       Протянув руку вверх, он закрыл один глаз и всмотрелся в жирное вспотевшее лицо. В нем не было ничего человеческого — только звериная ярость. Бенсо не подозревал, что около его шеи блестело тонкое лезвие, но точно ощутил, как он мягко вошло в кожу. Резко двинув плечом, Ёсан прижал оружие еще сильнее, пока не осталась видна лишь одна черная рукоять. Сжав зубы крепче, чем кулак с оружием, он растянул на губах ухмылку. Лицо Бенсо исказилось: брови натянулись на лоб, глаза были готовы вывалиться из орбит. Он не ожидал нападения.       — Ты, сука, что ты?!.. — крикнул он через сильно слышимый скрип горла.       Вдохнув хрипло воздух, он будто начал задыхаться, пока Ёсан все еще крепко держал нож. Толстые руки ослабли и направились к рукоятке ножа. По ножу и пальцам Ёсана начала стекать кровь, пока не дошла до щеки и не принялась медленно капать. Ёсан будто не чувствовал этого, он лишь еще несколько раз равно двинул рукой, будто желая разорвать чужую глотку. За собственными движениями он наблюдал сквозь какую-то пелену, не сразу осознав, что втыкать нож было уже не во что. Оружие вышло из плоти, кровь брызнула на Ёсана, а сам Бенсо вдруг оказался в воздухе.       Чонг Бенсо не просто поднялся на своих двоих — его кто-то оторвал от земли, пока тот продолжал еще издавать бурлящие звуки, похожие на засорившийся слив в ванной. Ёсан сразу же встал на ноги, готовый кинуться на любое движение и сжимая рукоятку складного ножа. Однако он никак не ожидал застать Минги, державшего Бенсо.       Испуганный, шокированный взгляд Минги метался по окровавленному уже молчащему телу, пока Ёсан, в этой самой чужой крови, стоял, сжимая нож. Как только глаза Минги лишь немного сошли с тела на Ёсана, тот бросил нож и схватился за сумку. Открыв ее одним простым движением и игнорируя тремор своих рук, Ёсан достал пистолет и резко направил его прямо посредине потрясенного лица.       — На пол, — приказным тоном рявкнул он.       — Ты?.. Убила?.. Его? — Минги попытался поставить Бенсо на пол, на его ноги уже не стояли.       — На пол его положи и сам сядь к нему, — дернул Ёсан пистолетом с глушителем к полу и снова направил обратно. — Не испытывай мое терпение.       Плечи Минги вдруг стали такими слабыми, пока он, трясущимися движениями, медленно положил Бенсо на пол. Ёсан повторил приказ еще раз, уже достаточно резко дернув пушкой и заставляя Минги слушаться его указаний. Минги сел на колени, будто готовый к выстрелу. Ёсан не двигался и просто смотрел на его сложенные домиком брови. В какой-то момент послышался первый всхлип. Однако Ёсан так и не дрогнул.       — Что ты… что ты делаешь… Как ты убила его?.. Наён… — шептал он между всхлипами, пока его плечи дергались от накатывающей истерики.       — Я, блять, не Наён, — снова рявкнул Ёсан и другой рукой дернул себя за ненавистный парик вместе с шапочкой, скинув его себе под ноги.       Застыв, Минги шокировано начал набирать воздух в грудь, словно еще немного и он вовсе был готов задохнуться. Глядя только на Ёсана без парика, на явно непривычные ему смольные волосы и дикий взгляд, Минги выглядел так, будто вот-вот потеряет сознание.       — Сука… — Минги начал кусать губы. Он обмяк, будто не желающий совершенно двигаться, смотрел только на Ёсана, затем уже не дышавший труп.       Сделав шаг навстречу, Ёсан прикладывает холодное дуло к его лбу и слегка нажимает. Понимая, о чем его просят, либо просто уже теряя силы, Минги очень напряженно прикладывается затылком к полу, пока пистолет все еще настойчиво упирался между его челкой.       — Я же сказал тебе: не лезь, — прошептал Ёсан уже как-то горько.       — Я лишь хотел, чтобы он не ранил тебя… но ты… — Минги поднял глаза в потолок, все еще мелко дрожа.       — Прекрати, заткнись, — прошептал Ёсан, все еще держа пистолет у его лба.       Протянув руку к наручникам из всего обилия разных предметов на полу, Ёсан схватил обмякшее запястье Минги и щелкнул на одной замком.       — Я не буду сопротивляться, — уже совершенно спокойно сказал Минги, подсунув вторую руку.       — Завали ебало.       Минги замолчал. Ёсан заковал его в наручники и нахмурил брови.       Он не был готов к такому. В его вариации событий было множество исходов, но точно не было такого. Закрыв глаза нервно и поджимая губы, Ёсан понимал, что у него не было выхода. Никаким образом нельзя было позволить Минги разгуливать свободно после того, что он увидел. Ёсану не хотелось этого. Ему хотелось, чтобы Минги жил свободно своей жизнью, больше не участвовал в этих дерьмовых поручениях. Хотелось бы встретить Минги в других обстоятельствах, узнать его с другой стороны, может быть, все было бы совершенно иначе…       Убрав пистолет от лба не двигающегося Минги, Ёсан протянул руки к сумке и достал оттуда шприц. Он взял его на всякий случай, как и препарат. Все было на всякий случай, чтобы убить Бенсо иначе. Теперь же…       Наполнив шприц, Ёсан резко схватил руку Минги и вытянул ее. Минги напряг кулак и смотрел только в потолок.       — Прости меня, — шептал Ёсан. — Я бы хотел, чтобы все было иначе.       Минги ничего не ответил. Он продолжил молчать и когда игла была уже направлена к его коже.       — Это будет немного больно, — Ёсан пытался успокоить тряску в своих руках. — Ты просто уснешь.       Игла мягко вошла в кожу, ровно в посиневшую вену. Минги набрав в рот воздуха и сразу затих.       — Закрой глаза.       Минги послушно закрыл глаза.       Ёсан убрал шприц, поднялся с пола. Схватился за голову и прорычал. Под ногами два тела. На Ёсане кровь, на полу кровь, на постели кровь. Замахнувшись, Ёсан пнул Бенсо, который снова издал бурлящий звук.       Все должно было быть совершенно не так.