Qui Circumdabit Me (Те, Кто Меня Окружают)

Постепенно неизбежно начинало темнеть: все ближе приходило время для праздника. За окнами уже почти стемнело, и белый покрытый инеем лес становился серее и все исчезал из виду. Вечер то разгонялся до бешенной скорости, то стихал: в такие моменты заттишься становилось совсем по-ночному тихо. Скорпиус и Ваня, в то время подперев длинные двери, уже сходили в кабинет Слизнорта, в котором и развернулась основная часть подготовки к празднику. -Ну что, давайте! - радостно сказал Шилов, в очередной раз влетев в двери, весь счастливый и довольный собой, - все готово - понесли! -Мы магнитофон принесли, - сказал Ваня. -Вот и хорошо, - добавил Эдмунд, - вся еда уже готова. Там не так много - все можно принести за один заход. Шилов снова повел их на этаж выше, в кабинет Слизнорта. Из большого светлого помещения, из которого на некоторое время вышли гости, Ваня вынес на найденном где-то мельхиоровом подносе имбирное печенье и пряники, Скорпиус шедший рядом, тащил перед собой несколько чайников. Шилов же, держа под мышкой бутылку шампанского и рассовав по карманам бокалы, здорово оттягивающие их, на огромной блестящей тарелке из того же серебристого материала тащил огромного гуся. Его он, притащив, поставил на стол, на который дети уложили скатерть, которую до этого утащили из гостиной "Слизерина". Гусь, запеченный в котле для зелий, невообразимо ароматно пах печеным мясом и сладковатым угольным дымком. Он отдавал яркими в аромате сппециями,и от него, еще горячего и только что достатого из печи, курилась серо-белесая дымка. -Мне его сырым хотелось сожрать, - учуяв сквозь обычно блокированный для запахов нос, произнес Ваня, обратившись к Скорпиусу. -А, вот как! - рассмеявшись густым баритоном, ответил Шилов, - мне тоже его хотелось сырым попробовать. Притянув к нему пальцы в порыве аппетита, желая оторвать кусочек свисавшей поджаренной кожи, Шилов добавил: -Ну ничего - в первую очередь будем его есть. Ловко и громким гулким звуком поставив на самую середину стола, распространив гудяще-грохочущий звук по всей комнате, Шилов разметал ловкими бросками по столу бокалы. -Ну, остается только всех привести, - произнес он, самодовольно потирая руки. Неумолимо темнело, и в кабнете Шилова тем временем начиналась вечорка. Все приглашенные гости собрались в кабинете за праздничным столом, стставленном из нескольких школьны: места за ним хватало всем, и во главе стола, каки полагается имениннику, сидел Эдмунд. -Надо же, пятьдесят восемь лет, - подумал он в перерыве между несколькими тостами, когда все, замолкшие, были заняты гусем, - восемнадцатый год - и пятьдесят восемь. -Через два года будем вручать тебе звание "Почетный дед", - усмехнулся Драко Малфой, сидевший по левую руку от него. Астория, сидевшая с детьми прямо напротив него, улыбнувшись, в шутку замахнулась на него ложкой, но Эдмунд дал ей знак "Отставить" Он рассмеялся над такой нелепой шуткой крестника, и потому нисколько на него не обиделся. Ваня тем вреемнем оглянулся на сучковатые ветви лапника, набранного из разломов помпезой рождественской елки: они. статно и гордо расплескиваясь в разные стоны, притащенные в кабинет, стояли по углам и задавали непередаваемый аромат сосны, которую притащили когда-то в замок примерно со стык, где смешвались искуственно высаженный малый Лес и исторический и демучий Большой Лес. Из каких-то щелй в окнах с лихим свистом скользило; и этот сыровато-зимний запах свежего воздуха, вышедшего из долины, где на горе, как на островке стоял замок, смешивался с сильным еловым запахом; и таким образом получалась благовонная гремучая смесь. Рядом с Драко, восседал гордо длинной, похожей на столб скалой Розье. Своим кирпичн-квадратным лицо, которое, казаось, вьелось накрепко за полгода работы учителем, он уже никого из собравшихся не пугал. Ване в тот момент вспомнилось, какони в аналогичном составе, когда, по его любоытному замечанию, за одним столом сидели финн, немец, норвежец, англичанин и русский, говорившие на одним языке и собщими идеями, собравшись на кофе с печеньем у Шилова в первый рабочий, а для коо-тои учебный, день. Тогда, в рабочей обстановке, пусть и немного отойдя от формализма, они увидели друг друга: обстановка тогда был нова и непривычна для всех. За прошедшее время, спокойное и для каждого по-своему счастливое, они успели узнать и свыкнуться друг с другом; хотя на кофе у Шилова собирались не так часто, как в первый месяц, в сентябрь. Ваня все осваивался в новой среде; Шилов после длительного перерыва вошел в ритм и вкус старой работы, и встраивал в нее новичка-ученого, пришедшего, по его словам, "за компанию". Новый ритм такой новой жизни включил в себя всех, собравшихся здесь. -Хотя, что уж говорить, твои слова не лишены смысла, - произнес Тео, - у нас с ним для тебя, Нед, один сюрприз есть. Улыбнувшисбь и подняв бровь, Шилов посмотрел на них двоих. Они вдвоем, встав в тот момент из-за стола, подошли к огромной увесистой шторе, закрывавшей один из шкафов кабинета и подметавшей пол. Пока Драко поднимал ткань, увесистыми складками скучившуюся вдоль пола, Теодор торжествено выкатил спрятанный за ней аппарат. -Велосипед? - иронично усмехнувшись, отреагировал Шилов, - уж не ожидал! Он повел бровью,бегло оглядев всех собравшихся в кабинете. Взгляд его почему-то остановился на профессоре Слизнорте, окторый сидел ближе к середине стола; и тому пришлось признаться: -Это была моя идея, -прохрипе, попытавшись изобразить улыбку и смех, он, - понимаее, в чем замысел? Понимаете. Эдмунд: я Вам скажу одну вещь по своему опыту. Подняв очки, так, как он обычно делал, когда ему приходиось кого-то увещевывать, старик-прфессор стал объяснять: -Вы поймите, Эдмунд; у Вас рано ли поздно треснут колени. Если Вы будете ими заниматься, это произойдет в Ваши восемьдесят; если же нет - то и вовсе в шестьдесят. -И Вы, похоже, рассказали это молодым людям,и они приняли это на вооружение? - догадался Шилов. -Ну, тут уж нет, - усмехнувшись, дополнил старик, - про велосипед была сугубо идея юношей. -И мы подумали: "Почему нет?" - дополнил его Тео, говоря за них двоих, несмотря на самый тихий голос. -Сам-то ездить на нем умеешь? - спросил Шилов. -Я-то умею; а вот ты - нет, и ни разу так и не попроовал. Оглядев всех присутствущих, он спросил: -Продемонстрировать? -Нет уж, лучше не надо, - легка усмехнувшись, попросил, пытаясь остановить Теодора, Слизнорт. -Почему нет? - стоял тот на своем. -Давай, не боись - едь! - поддержал его Драко, - картин Рембрандта тут нет, да и яиц Фаберже - оже! -Кабинет новодельный, - ко всему тому добавила Астория, - так что подумай еще раз. -Ну! - стоял на своем Драко, - вспомни, как мы с тобой в детстве коров за хвост дергали! "Ага, во второй раз дернуть ее у тебя почему-то стала кишка тонка," - подумала Астория, чуть не рассмеявшись, но тут же подавив смешок. -Ага, и как она тебя боднула, - проиронизировал Шилов из своего торца стола, - и как мы тебя потом тащили домой как партизаны на плече. Во всем кабинете в ту же ссекунду аздался ничем не сдерживаемый, абсолюто невинный и добродушный смех. Драко от него смутился; но решил продолжить стоять на своем. -Ладно вам; я, пожалуй, поеду, - тихим голосом произнес Теодор -Только одна оговорка, - привстав из-за стола и приподняв очки, добавил Слизнорт, - едьте медленно! -Оглядв всех, теодор оседлал железного коня и, оттолкнувшись, заработал педалями и описал так круг вокруг стола. Ване представилась эта картина, как когда-то давным-давно, годах в восьмидесятых, олодой Шлов, с резковатым голосом и черными волосами до плеч, идет с вумя детьми - Драко и Тео - охотиться на коров. Эдмунд в его воображении, изловив глазами одну, навел на нее взгляд ребят; и, как только цель была выслежена, за ней начиналась охота. Драко тогда, там, в воображении, вызвался первым дергать несчастную животину за хвост; а Тео за ними двумя, как и Эдмундом, стоявшем неподалеку на подстраховке, наблюдал. Такая картина в воображении Вани была совершенно комична и в целом наавеяна актерством; и он отнес ее с другой охотой на корову, когда Драко Малфой дернул ее за хвост, а в итоге от того всего пострадал задетый этим хлыстом Скорпиус. Смотря на то, как Теодор нарезает круги вокруг стола и то, как Гораций, глубокий старик, по-ди рижерски, не издавая ни звука, командует ему "Довольно", Эдмунд произнес: -Да, дела... И в воображении Шилова тогда все те, кто собрался, показались в детстве: тот же Ваня, все смотрящий за ним в лаборатории, е смеющий оторвать взгляд от его махинаций; Теодор, в целом похожий на него, только из другой среды. Промелькнула в газа где-то в недрах памяти и то,как музицирует на стыке детства и юноеского возраста Астория; и показалсяему и Розье, все время занятый какими-то своими, непонятными даже для Эдмунда, школьными делами. -Что же произошло? - как будто начиная тост, произнес он, - ме пяьдесят восемь лет, а на моем веку столько всего прозошло: это и вы все выросли и растете на моих глазах, и я, совершенно меняющийся... Он запнулся. У него произнеслось в голове, не сойдя на язык, но также обращенно к слушающим: "Точно ли?" "Точно ли?" - пронеслось в голове у Эжмунда, - "точно ли я меняюсь - или же просто приспосабливаюсь? Много всего произошло, а за последний год - так особенно; но все так называемые "изменения" во мне произошли только в рамках существовавшей во мне системы; а она была утверждена достаточно давно и почти никогда не изменялась". Он обратил внимание на уходящий в перспективу стол - и, заметив то, что все требуют от него продолжения такой речи, вновь заговорил: -Знаете, во многом нам придется измениться. Весь процесс - это и есть изменения; и, стало быть, - приавил он, проанализировав внутренний свой монолог, произошедший только что, до этого всего, - мы к этому всему не готовы. -Так за что мы пьем? - спросила Астория, будто требуя подойти ближе к делу. -За перемены, - на этот раз без колебаний, истинно улыбнувшись, произнес Эдмунд. Снова зазвенели бокалы.