Qui Circumdabit Me (Те, Кто Меня Окружают)

К девяти, он дороге обратно, стемнело. Иван заснул на сидении спереди, а Эд прибавил ходу. -Все пробки собрали, - говорил он много раз, проезжая по ночному городу. Добравшись до дома в ночь, они встретили Елену и Теодора. -Ну что, какие новости? - спросил тот. -Исключительно хорошие, - ответил ему Шилов, - визу получили, свидетельство о рождении будет в течение месяца. -Как Арсеньтьев? -Да нормально. Привет вам передавал. Вернувшись через несколько минут, он сказал: -Вань, ванна готова. -Да, Эд, иду, - отозвался тот и, поставив свою тарелку в раковину, пошел мыться. Комната была заполнена еле видным водяным паром. Через окно напротив входа открывался вид на ночную Москву. Еле слышно доносился шум с улицы. Выключив кран, Иван разделся и лег в теплую воду, положив одежду на стул. Его тело, опустившись на дно, почувствовало приятное тепло. Теплая вода расслабила Ваню, заставив наслаждаться согреванием и ни о чем больше не думать. Глаза закатилась, и Иван, положив руки по швам, почти заснул. Он стал ровнее дышать и меньше двигаться, как под многослойным одеялом, будто зарываясь во влагу. В ней его хрупкое туловище и конечности успокоились. Сердце стало биться реже, в такт спокойному дыханию. Шилов, принесший Ване полотенце и пижаму, только умилился от этой картины и стоял, не в силах проронить и слово. -Эд? - вдруг спросил Иван. -Да, что? - отреагировал тот, подойдя поближе и наклонившись. -Скажи, а как ты узнал, что я хочу именно этого? -Да угадал, наверное. Я сам себе так часто делаю. Тут еще и тебя надо на ночь прогревать и успокаивать, чтобы ты заснул и не полуночничал, как это иногда бывает. Произнеся это почти шепотом, Эд достал из кармана белую баночку со стикеров и налил немного ее содержимого в воду. Та стала более густой. -Погоди, а что это? - спросил Ваня, - ты ее, ну то есть эту банку, все время с собой носишь. -Это искусственная кровь - объяснил ему Шилов, - ей лечат все и используют в любой магической больнице и санатории. -Это ты изобрел? -Да, я, ещё до философского камня. Искусственная кровь хорошо восстанавливает, гораздо более доступна, чем "Бетацелон" и "Альфацелон", но безвредна, в отличие от крови единорога. Такой эрзац-кровью лечат все; были даже опыты, где человек сидел на ней тридцать дней и ему ничего не было. -Так тепло, - сказал как бы в пустоту Ваня, совсем обмяк в ванной, - вот бы ещё так лежать... -А ты лежи, лежи, - ответил ему Эд, - как выйдешь - оденем тебя в пижаму, накинем на тебя халат и уложим спать. А завтра ты будешь чувствовать себя хорошо. -Ты ещё со Столяровой сегодня разговаривал, - произнес Ваня, не высовываясь из воды и полностью погрузившись в нее, оставив наверху только голову. -А, ну да, - ответил ему Шилов, - как-то мне не особо хотелось бы, чтобы ты это слышал, но ладно. -Вы хотите... признать меня мертвым? - спросил Иван, вспомнив события утра. -Да ты что! - отреагировал Эд, перейдя с шёпота на обычный голос, - да я категорически против! -Ты ей так и сказал, я слышал. Правильно говоришь: про меня не надо врать там нагло. И ещё - ты говоришь про проблемы с сердцем у меня. -А, ну это очевидно, - произнес Эдмунд, севший на стул рядом и расправляющий складке на своей пижаме, - вот смотри, Вань: когда ты идёшь по лестнице больше двух пролетов, ты начинаешь тяжело дышать и отдыхиваться. Было время, когда ты, когда шел по лестнице, опиралс на меня или на поручень, как старый дед. Да и потеря веса тоже много о чем говорит. Что интересно, ты вес обратно все набрать никак не можешь, будто твой организм подстраивается под новую оболочку. Сначала такой сильный износ организма, а потом резкая переориентация его работы заставляет сердце работать на износ. -Что заметно, так это то, что сердце у тебя в какое-то время работает нормально, а какие-то моменты так стучит, что аж ребра сотрясаются. Видать, это обусловлено ещё и нервной почвой. Вынув полусонного Ваню из воды через несколько минут, Эд сказал ему, достав свою специальную тетрадку и тонометр: -Давай тебе давление померием. Надев на своего подопытного пижаму и халат и проведя процедуру, он сказал: -Вот видишь - есть прогресс от таких ванн. Ты уже, как я вижу, не выглядишь задерганным после них. Так ведь? -Ну да, - ответил ему Иван, - так гораздо лучше. Удивительно, как ты угадал. -Да я, наверное, думал с тобой в одном направлении. -Кстати, Эд, - сказал Ваня, положив руки в карманы, - мне сегодня какая-то чушь снилась. -Что же, Вань? - спросил его Эд, говоря очень тихо. -Скорее, Эд, не сон, а повторяющаяся галлюцинация, которую я видел, когда Столярова меня выкапывала из снега. Такое ещё странное ощущение: стоны, изображённые как самые разные, переливающиеся на свету кривулины. Будто я лежу так в снегу, и мне уже жарко до того, что я потею. Тут и глаза ничего не видят, и сердце тучит так, будто ходуном ходит. И тут почему-то ты, прямо таким же голосом, как у тебя сейчас, говоришь: «Почти пришли». Я и думаю: «Что пришли? Куда пришли?» Странный сон, короче. С деловым видом обдумав Ванино высказывание, Эдмунд ответил: -Значит, я у тебя был стимулом жить. Может так? -Наверное, - ответил ему Ваня. Он вс еще чувствовал себя таким же теплым, как и после ванны. -Для тебя было хорошо, что ты за меня тогда зацепился. Сердце еще ладно, мы его гарантированно вытянем. -А я еще в последнее время замечаю, что за тобой так спокойно, Эд… -Всегда ради тебя, Вань, - ответил тот, почти вплотную, прижав ребенка к себе. Через недогое время он уже отвел его в комнату где уложил под одечло и выключил свет. -Спойойной ночи, Эд, - сказал Ваня, лежа на спине и гдяля в потолок. -Спокойной носчи , ответил ему Шилов. Уйдя и потушив за собой весь оставшийся свет, он пошел в душ. Иван в это время лежал на своей кровати и слушал разные звуки, разнощасиеся как изнутри, так и снаружи квартиры. Звук струи воды из душа и город, очень тихий для своего времени, убаюкивали. Полежав так несколько минут, Ваня, точно провалившись в тепло и дрему, заснул и завернулся в свою постель, точно не желая отдавать ее никому. В просторной комнате ходили туда-сюда и увеличивались тени, но Иван, стоя одной ногой в царстве Морфея, их не замечал. -Как же хорошо, что все хорошо, - подумал вслух вышедший из душа Эдмунд. Как и несколько дней назад, в Москве было жарко и душно. В квартире с утра на износ работал кондиционер, который ещё до начала для включил Шилов. Тени предметов, стоящих в коридоре, как темные тучи нависали над полом. Двери многих комнат были закрыты, выделяясь белым на фоне синих стен. В комнате Ивана было открыто на ночь окно, а шторы отодвинуты . Сам он ещё лежал в своей кровати и тихо храпел. Там было тихо; только шум машин, время от времени раздающийся извне и, казалось, пульсирующий, прерывал, вмешивался в тишину. Сонную атмосферу нарушил Эдмунд, внезапно зашедший в комнату своими легкими шагами, отварив скрепящую дверь и произнеся: -Доброе утро, Ваня. Тот, перевернувшись с левого бока на спину, открыл глаза и, поднимаясь, ответил; -А, привет, Эд. Шилов, закрывающий окно, ему ответил: -Как тебе спалось? -Да нормально. -Ничего не снилось? Ты себя хорошо чувствуешь? - ответил ему Эдмунд, встав столбом в центре комнаты. Казалось, что он сам не проснулся ещё. -Да уж, дом по швам трещит, - произнес он ни с того, ни с сего. Сначала Ваня не отреагировал на это никак. Но, спустя несколько минут молчания, он, не сдержав все больше прорезавшуюся улыбку, засмеялся. -Что? - быстро и односложно произнес Эд, в секунду нависший над ним. -Ты сейчас дверь чуть не оторвал! - ударив себя по колену, произнес Иван. -Да уж, двери ещё старые, ещё совдеповские, - испустив смешок, ответил Шилов, - ремонт мы тут делали самый минимальный. После этого он, хлопнув Ваню по плечу, навис вплотную над ним и сказал, заглядывая в глаза: -И да, Вань, не забудь сегодня антидепрессанты выпить. А то ты их не выпил, когда тебе эти страсти приснились, а я за тебя переживал. Очти сразу же Иван отправился в раковине чтобы умыться. «Жарко же сегодня», - думал он, пока тер лицо холодной водой. -Короче, Вань, - как обычно ставил для всех за столом задачи на день Эдмунд, - сегодня быдуем много ходить – так, что бедные твои ноги. -Куда пойдем? – спросил Иван. -В центр куда-нибудь. На Красную площадь, например. Кто с нами? -Может, я? – спросил Тео. -Я с вами, - отозвалась старушка Елена. -Тогда собираемся, - ответил им двои Эд, - тебе, Вань, я что-нибудь полегче дам. Вскоре он, одевшись сам, стал одевать Ваню. Тот легко к нему дался после такого начала дня. -Опять у нас утром планерка, - сказал ему Эд, - а я сижу так, как дед, и командую всеми: ты пойди сюда, ты пойди туда. -А что? – спросил у него Ваня, зестегивающий пуговицы на рубашке и подтягивающий штаны. -То есть ты хочешь сказать, что тебе вообще нормально жить в таком режиме. -Хотя погоди, ты мне говорил, что больше не будешь так делать. -Кстати, да, - ответил ему Эдмунд, подтвердив в своей голове такое воспоминание. Спустя некоторое время он добавил, - кстати говоря, пока они там переодеваются и собираются, мы с тобой в магазин зайдем, подкупим кое-чего в дорогу? -Пошли тогда, - ответил ему Ваня, и они вдвоем вышли из квартиры и спустились на улицу. В «Азбуке вкуса» в соседнем доме» они двое набрали полкорзины всего разного. Пока Эд выкладывал все на кассу, Иван достал пакет и хотел было в него складывать купленное, но девушка, стоящая за кассой, сказала ему: «Давайте я» и стала все собирать. -Ничего себе, - произнес он потом, - тут у них есть специальная девушка, которые продукты в пакеты на кассе складывает. -Да, Вань, тут есть такое, - попытался объяснить ему Шилов, но так и не пробился через его шок. -Впервые такое вижу, - ответил ему Иван, - конечно, поливалки, разбрызгивающие воду вверх, это тоже приводит меня в шок, но вот специальная девушка, которая продукты на кассе складывает – это я даже предположить не мог. Отнеся купленное на квартиру, они вчетвером двинулись к центру. Тем временем совсем неподалеку, посреди парка рядом с Кремлем так же гуляли Нина Столярова и Ян. -Что-то я устала, давай посидим, - сказала мать сыну. Она села на лавочку на одной из аллей, подложив под нее ноги. Было жарко, и предметы вдалеке расплывались в мираже. Увидев то, что сын в очередной раз занялся телефоном, Нина сказала: -Знаешь, я вот что-то про Ваню в последнее время много думаю. Интересно, как он там? Смог ли он вылечиться и стать своим у Шилова? Что думаешь по этому поводу? -Ну не знаю, - ответил ей отвлекшийся от гаджета Ян, - но мне кажется, что он, то есть Ваня, все равно помер. Явно шокированная таким ответом, но не подающая виду, Столярова спросила внешне кажущимся спокойным тоном: -А почему ты думаешь, что он умер? -Да с этим не живут, - будто отмахнувшись, ответил ей сын, - если Гадюкина и правда попыталась его убить, то ему, несмотря на то что вы с историчкой его откопали и еле живого сдали Шилову, наверное, все равно пришли кранты. Это он, считай, насмерть промерз. У него потом, наверное, было поражение легких очень большое, больше половины. -Думаешь, это конец? -Для него – однозначно. Он и так очень плохо выглядел – куда ему еще легкие? Плюс Шилов его, наверное, не потащил в больницу, а если потащил, то шанс этого очень маленький. -Хотя знаешь что? – перебила его мать, - Шилов в тридцать восемь лет сам сее горло зашил, когда ему прострелили, насколько я знаю, яремную вену. Прострелили, не прострелили – разницы нет: он всегда всех лечит, и даже из самых, казалось бы, безысходных ситуаций людей с того света достает. -Но про Ваню-то, - перебил ее Ян, - он и так очень плох был в последнее время, когда я его помню. На физ-ре он бежать не мог, а просто весь урок сидел на лавочке. Пытался безуспешно подтягиваться с трехэтажными матами, но у него так ничего и не получалось, только ребра болели. Да более того – он, когда поднимался, на стеночку опирался и часто падал. Шиловы тем временем шли по тому же парку вдоль какого-то озерца. -И тут, типа, представлены все биомы России, - сказал Ваня, показав на горку, которую обволакивал большой стеклянный навес на подпорках. -Тогда пошли посмотрим, - предложил ему Эдмунд. Они вдвоем, отправив Елену и Теодора своим ходом, отправились в горку. -Это, как я понял, Северный Кавказ, - говорил Эд, показывая на то или иное растение, - а это вот – на Крым, там в горах много таких. А вот такое – на Северном и Приполярном Урале, я там тоже бывал и много чего видел такого похожего. -А это на что похоже? – спросил Иван, показав на длинный колос в глубине. -Такой, наверное, из Крыма, если говорить про Россию, - произнес Эдмунд, - хотя такие встречаются еще и в Карпатах, и в Шотландии, и даже в Норвегии. Они, попетляв несколько минут по дорожке, спустились к продолжению парка, к тому самому месту, где сидели Столяровы. -Смотри-ка, кто там сидит? – показал Ваня пальцем на них. -Ну-ка, - ответил ему Эдмунд, согнув руку и присмотревшись, - вообще, похож на Яна Фаддеевича и Нину. Приехали, наверное, разгонять тоску. Ян снизу задал тот же вопрос матери. До чего же он был удивлен, увидел спускающегося с горки Ваню в сопровождении Эдмунда! Столяров не сразу узнал своего живого и здорового одноклассника, будто всегда помнил его грязным и одним только своим взглядом просящим его добить. Иван сам, уверенно спускался с горы и шел по лестнице, смотря вперед и полностью выпрямившись. Одежда на нем была точь-в точь по фигуре, только с небольшим пространством в запасе, облегая хрупкое тело. Плечи Вани пусть и остались такими же ломкими и хрупкими, издалека кажущимися почти прозрачными, но полностью расправленными и не сжимающимися вслед за телом в комок. Кожа на ребенке была бледная, почти в тон белой рубашке с расстегнутой на вороте пуговицей, но все же выглядящей более здоровой и не грозящей отвалиться сама собой. Коричневые брюки и черные кроссовки не показывали ноги, но смотрелись в сочетании с верхом эффектно. Черные волосы, уложенные под фрица, на нем почти блестели на солнце. Ваня тем временем спускался по петляющей тропинке, отсыпанной гравием. Он смотрел то н дороги, то прямо вперед, будто выглядывая что-то в прячущихся за парком кварталах. Сзади него шел Эдмунд, несущий рюкзак на одном плече. -Потом давай пойдем кофе попьем, да, Вань? – спросил он. -Да, Эд, давай, - отвечал ему Иван. Снизу Ян, сидящий на лавочке, сказал матери вполголоса: -Он как фарфоровая кукла. Вообще не узнаю его – он был вообще не такой. -Сильно? – ответила вопросом на вопрос Столярова. -Вообще. -Ну, значит, решил у нас Эдмунд Теобальдович поиграть в куклы. Перед тобой – одна их них. Сам он с него пылинки сдувает, наверное. Немного погодя она добавила: -Хотя что? Люди, которых закапывали заживо, а потом откапывали, всегда проживают свою дальнейшую жизнь очень счастливо. Закончив со спуском и пройдя несколько метров после поворота налево, Иван, оставив Эдмунда позади, остановился перед Яном и, протянув ему руку, односложно произнес: -Привет. Столяров очень удивился, увидев его почти светящегося. -Да, привет, - заикнувшись во втором слове, ответил он, - тебя не узнать. Мать сразу сказала после него: -Привет, Ваня. Она тотчас набросилась на него со слезами. -Здравствуйте, Нина Никитична, - ответил он, стоя столбом и не понимая что делать. Женщина, упирающаяся длинным еврейским носом в костлявое плечо ребенка, сквозь слезы счастья проговорила: -Как же я за тебя рада! Как хорошо, что ты смог! Эдмунд, среднего роста, но с таким же хрупким торсом, появился сзади, без капли ревности произнеся: -Что, Нина, ты и не узнала его? -Да уж, - вдруг выдал свою коронную фразу Ваня, тем самым ответив за нее, все пребывавшую в эмоциях.