Раздели тоску со мной

      Одной из главных моих ошибок была самоуверенность. То чувство, которое я не испытывал десятки лет, вдруг овладело разумом. Вселило надежду. Исправить человека? Да раз плюнуть. Любовь побеждает всё, не так ли? По крайней мере сюжеты в некоторых книгах строятся на постельных сценах и последующей счастливой любовной линии героев. «Наша история не отличается чем-то особенным, просто очередная сопливая драма», — хотел бы я верить в эти слова сам. Моё подростковое сознание заверяло обратное: судьба. Что бы ни происходило, розовые очки крепко держались, даже если треснутые стёкла, осыпавшиеся песчинками в глаза, доводилось заклеивать скотчем.       Фэнг зацепил меня. Я думал, что мы похожи, но это совсем не так. Мы из разных миров, как бы пафосно это ни звучало, мне это нравилось: слушать весёлые истории, помогать с учёбой, приходить с ним на тусовки, чтобы попытаться сблизиться. Чем больше времени мы проводили вместе, тем явственнее перед моим носом Фэнг выкладывал кирпичики, строя стену. Иногда он вытаскивал один, улыбался и говорил, что я в его жизни лучик света. А позже ляпал цемент и закрывался вновь. Когда над Фэнгом собиралась дождевая туча, то мне в радость было подавать зонтик. Оказывается, что на деле я промокал сам, места под ним не хватило бы двоим. Зато на его кровати вполне достаточно.       Фэнг — не романтик. Когда я приходил на чай, в моих руках вместо ложки для сахара оказывался его член. У него нет желания лежать рядом и говорить ни о чём часами, находить комфортные места или заведения в городе, играть вместе или открывать для себя что-то новое. Представление о его личности слишком разнилось с тем, что имею в жизни. Признаю, в этом есть доля моей вины.       Каким бы наивным я ни был, наши отношения скатывались к неизбежному продолжению случившегося в туалете на вписке Кольта. Взгляды Фэнга, оценивающие и словно раздевающие; его касания, переходящие с талии назад, с бёдер к паху; требовательные поцелуи, стоит лишь нам остаться одним в лифте, подъезде или квартире; пошлые сообщения и намёки, когда иду в душ. Он хочет меня и не скрывает этого. Я люблю его и готов делать для него всё.       Переступая через порог, не получаю ни «привет», ни хотя бы «я скучал». Меня прижимают к хлопнувшей двери, на губы набрасываются незамедлительно. Фэнг тянет змейку вниз, стягивает куртку, она падает нам в ноги. Холодные фаланги обжигают до этого скрытые участки живота под свитером, совсем не ставшим на его пути преградой. Поглаживает, игриво перебирая то указательным, то средним пальцами, скользя всё выше, затем, не выдерживая, хватает двумя руками под рёбра и вдавливает пуще прежнего. Затылок слегка ноет от боли, неприятно столкнувшись со сталью.       — Раздеваешь так сразу, — кое-как отлипаю, смотря в постепенно расширяющиеся зрачки напротив.       — Долго ждал тебя.       Ныряю в карман штанов и достаю телефон. На экране блокировки отображается без десяти девять.       — Я пришёл раньше, — нагибаюсь, чтобы поднять верхнюю одежду, после вешаю на крючок. Бежал, как мог, лишь бы вновь прикоснуться, услышать его голос вживую. Перенять хотя бы кусочек любви Фэнга себе. Тело невольно передёргивает от отопления в квартире. В прихожую доходит невыключенный свет из ванной, за окном кухни же виднеются хлопья снега. — Первый, — с придыханием шепчу.       Он оборачивается, задумчиво буравит запотевающее стекло, пока я снимаю обувь. Руки немеют, потому растираю их и бегу мыть. Фэнг не оставляет в одиночестве, шагает за мной, обнимает со спины.       — Первый снег и первый настоящий раз, не находишь, что это судьба? — говорит полушепотом и целует в шею.       Не могу противостоять пробежавшим мурашкам от этого жеста. Фэнг, точно не желая терять ещё каких-то пару минут, цепляет застёжку ремня ногтем, пока смываю мыло. Дышит тяжело под ухом, а в зеркале, не моргая, наблюдает за реакцией. Боюсь поднять глаза со стекающей в слив проточной воды, однако Фэнг перекрывает кран. Мы встречаемся взглядами в отражении, вне поле зрения лязгает ширинка.       — Переживаешь? — спокойно спрашивает, кладя подбородок на моё плечо. — Можем выпить, чтобы ты расслабился.       — Нет, всё нормально, — верчу головой, тыльной стороной ладони стараюсь унять горящие от смущения щёки. Свитер вдруг кажется колючим и невыносимо раздражающим, снять бы его поскорее. Фэнг отходит, даёт вытереть влагу о полотенце.       В его комнате, освещённой светодиодной лентой у потолка, первое, что заставляет сердце с новой силой начать качать кровь, оказывается нескромно лежащая смазка, а после и презервативы с непонятным рисунком рядом. И хотя сомнений больше, нежели уверенности, трусливо убегать не хочется. Нервно сглатываю, подхожу ближе. Фэнг прикрывает дверь, и, видимо, теперь намеренно снижает яркость красного пультом. Такая атмосфера давит на меня, каждый чужой шаг сравним с отсчётом до моей смертной казни. Чушь какая, это всего лишь секс, почему я так много надумываю? Ладони потеют, расстёгнутые штаны выглядят нелепо. Снимать уже или натянуть обратно?       — Можешь переключить на синий? — складываю пальцы в замок.       — А как же красный, настраивающий секс? — подтрунивает, но всё сменяется тёмной синевой.       — Его я люблю больше.       — Буду знать. Ты дрожишь, так замёрз? — Фэнг опускается на край кровати, хлопает по коленям, приглашая присесть. Мне не остаётся ничего, как сделать это.       Он мажет губами по кадыку, оттягивает воротник, и явно бесится с него, потому что в следующее мгновение помогает снять свитер.       — С тобой тепло, — прикрываюсь отчего-то, обнимаю себя.       — Твоя невинность.. заводит, — в глазах Фэнга разжигается настоящее обожание.       Убирает мои руки и улыбается, затем тянется за поцелуем. Смыкаю веки в надежде раствориться в этой темноте. Страшно заниматься чем-то поистине взрослым, и в голове тягостные мысли суетливо собираются вместе, будто норовя сбить меня с толку скорее, чем Фэнг избавит от остальной одежды. Мой первый раз случится вот-вот. Прежние построенные сценарии уже не совпадают: вместо раскрепощения и желания отдаться полностью в руки любимого человека, я веду себя так, словно никогда не «грешил» с Фэнгом, хоть и по пьяне. Но взаимная мастурбация — просто ничто по сравнению с проникновением. Если что-то пойдёт не так? Если я сделаю ошибку, не пойму намёков? Он ведь посмеётся и уйдёт, я ему разонравлюсь.       — Ложись на спину, — Фэнг проводит сложенным ремнём по предплечью, между прочим моим, снятым ловко.       — Мы на БДСМ не договаривались, — встаю, переступаю с ноги на ногу, освобождаясь от джинс. Ремень отбираю и аккуратно кладу на пол, на всякий пожарный. Перелезаю через Фэнга, который будто намеренно не даёт ходу, в моменте огладив ягодицу. Принимаю горизонтальное положение.       Он сразу нависает сверху, осыпает короткими чмоками шею до ключиц, стаскивает лишь оставшееся нижнее бельё. Перед ним я теперь абсолютно оголён и беззащитен. Несмотря на полумрак, его глаза точно уже привыкли, потому Фэнг впитывает всё, что видит: шрам на бедре, родинки, затвердевшие соски, вставший член. По выражению лица становится ясно то, что ему понравилось увиденное, отчего стыд по новой накрывает. Сам не могу противостоять любопытству, как можно незаметнее глазея на ярко-выраженный кадык, слегка подкачанные бицепсы, маленькую татуировку ниже груди в виде минималистической бабочки, — стоит спросить. Красивый. Фэнг прекрасен без одежды, в ней, без света, с ним. Нахождение так близко уже делает меня неимоверно счастливым.       — Сейчас растяну тебя, — уведомляет Фэнг, затем берёт лубрикант. — Постарайся не напрягать мышцы, ладно?       — Хорошо.       — Урок номер один: никогда не соглашайся на секс, если тебя собираются растягивать слюной, ну или ты позаботься о комфорте другого, — строит из себя знатока, с важным видом поправляет указательным пальцем невидимые очки.       Киваю, ноги раздвигают, отворачиваюсь и накрываюсь подушкой. Это уже слишком для меня. Ожидание затягивается, всё-таки решаюсь посмотреть на Фэнга. От него так и веет сдержанностью и сосредоточенностью на процессе. Волосы собраны в низкий хвост, брови слегка насуплены, нижняя губа прикушена.       — Отлично, что ты подготовился заранее, — нежно проводит по внутренней стороне бедра, второй рукой неторопливо растирает смазку между пальцами, разогревая. К анальному отверстию приставляется фаланга, Фэнг бросает вопрошающий взгляд.       — Делай, — сипло произношу, вздыхаю, когда в меня входят. — Ты же делал это не один раз.       — Не думай об этом. Сейчас ты со мной, а с тобой я делаю это впервые.       От жгучей боли хочу сжать ноги, однако Фэнг не даёт это провернуть. Неприятные ощущения заставляют сцепить зубы со скрежетом, и, не держи меня сейчас крепко, я бы с удовольствием сбежал. Главное дышать. Вдох…       — Малыш, расслабься.       Выдох. Фэнг даёт привыкнуть, а после вторгается и очерчивает стенки, выходит и повторяет алгоритм, подбирает углы, давит в разных местах. Простынь подо мной пропитывается испариной, мне не удаётся и секунды не терзать матрас, впиваться ногтями в ладонь. Единственное отвлечение нахожу в кружащихся снежинках в свете уличного фонаря. Снова щёлкает тюбик, головку вдруг сжимают, изо рта вырывается стон. Подобной подставы я не ожидал вовсе.       — П-предупреждай хотя бы.       — Мне комментировать всё, что делаю?       — Не знаю. Будешь звучать, как в студийной порнушке, — отшучиваюсь.       — А ты потом покричишь «глубже, папочка»? — ухмыляется, вводя ещё палец, и своей многозадачностью в виде растяжки, надрачивания и параллельно разговора — переводит моё внимание.       — Ни за что.       — Это мы ещё посмотрим, — движения замедляются, в противовес скручивающим на члене. — Пошлые словечки просто надо уметь сказать вовремя, я такие люблю. В один момент можно просто… — подползает на коленях, устраиваясь между бёдер, опирается на кулак возле моего плеча. Чувствую не только колом стоящий половой орган, трущийся о мой неспешно, но и своё дубасящее сердце. Фэнг проговаривает томно: — Возьму тебя так, что ты будешь стирать ладони в мозоли по ночам на это, звонить и плакаться, что хочешь мой член внутри.       Я бы принял точно такие же слова от других с неприязнью и смехом, но Фэнг не вызывает ничего из этого. Сегодня своим поведением он располагает к себе всё больше, и мне хочется довериться. Подразумевающаяся «грязь» звучит так чисто, будто прошла через фильтр — его голос, потому предложения стекают в одно огромное озеро причин, по которым я безвозвратно влюблён, формирующееся где-то на подкорке головного мозга. Что бы он ни произнёс — это будет к месту и внесётся в очередную ячейку моего сердца, открытого для него. С каждой минутой, проведённой в его руках, касающихся то таза ласково, то водящих по основанию ствола, меня возносит; стирается усталость, и причин жить вдруг становится больше.       — Обещаешь? — приподнимаюсь на локтях, влекомый блестящими облизнувшимися пухлыми губами, поддаюсь всё ближе, затаивая дыхание. Мы сталкиваемся носами, Фэнг дразняще то отдаляется, то приближается, не давая попробовать его на вкус вновь, вцепиться в эти манящие уста. Возбуждение притупляет робость, и если Фэнг генерирует извращения без особых раздумий, будет ли целесообразно выудить ещё парочку? Записать бы их на телефон, слушать на повторе, осознавая, что он говорит это для меня, зациклить, добавить громкость на максимум, так, чтобы любимый тон голоса остался в голове навсегда.       — Гарантирую, — сдаётся и целует рьяно, прокрадываясь в одночасье юрким языком и сплетая его с моим. Фэнг не позволяет сделать передышку и вдохнуть полной грудью, щекотно изучает нёбо, упивается мычанием и полустонами, наконец также составляя мне компанию в воспроизведении каких-либо звуков.       Его лёгкие натужно выдают хрипловатые выдохи, будоражащие и подстёгивающие льнуть к нему за необходимым внимаем так жадно. Как можно не поддаться опьяняющим поцелуям в шею горячее раскалённого металла; шёпоту над ухом со словами «мой», отчего мурашки пробегают регулярно; затуманенному взгляду, говорящему больше, чем всё остальное? Комната Фэнга больше не веет тревожной неизвестностью, потихоньку неоновый свет расслабляет и делает сегодняшний вечер поистине иным, важным для наших отношений. Может, мы пока и не пара, но необязательно говорить о том, что и так очевидно. Хочет. Любит. В сексе без чувств ведь нет смысла?       До этого бесцельно находящиеся внутри пальцы шевелятся по новой, уже не разводят мышцы, а массируют конкретное место, отчего внизу живота образуется давление и кажется, что я вот-вот…       — Это нормально, если ощущаешь что-то схожее на то, что хочешь в туалет, — доносится пояснение. Грёбанный эксперт. — А теперь, — последующие слова уже не слышу.       Всего пара точных нажимов на простату заставляют ноги дрожать, а пульс участиться до запредельных значений. Приятно настолько, что в уголках зажмуренных глаз скапливаются слёзы. На ощупь кладу поверх руки Фэнга на паху свою, в моменте просто умоляя помочь кончить, забывая о существовании стыда.       — Пожалуйста, — практически всхлипывая, подставляюсь и выгибаюсь навстречу.       Фэнг в лихорадочном темпе мастурбирует мне, будто впервые, до ярких пятен калейдоскопа перед глазами, до неконтролируемых громких стонов, до вкуса железа на нижней губе. Икры ног приятно ноют, в районе головки члена разливается тепло, что невозможно сдержать, хотя желание продлить его в разы больше, чем выпустить. Любая мысль затмевается долгожданным пиком удовольствия. Напрягаюсь так сильно, что сжимаю анус и заодно чужие фаланги в нём, обильно кончаю. Сперма пачкает живот, но мне становится абсолютно всё равно. Стараясь отдышаться и прийти в себя, обессиленно падаю обратно на подушки. Горло сушит и дерёт, со лба стекает капля пота.       — Охуеть, — он искренне удивляется, щурится, это подглядываю через приоткрытые ресницы, — сочту за комплимент. А ско-о-лько рассказов было, что тебе сложно достичь оргазма, — тянет издевательски, вытирает семя салфетками.       Прячу лицо в ладонях. Провалиться бы под землю. Я рассказывал ему о своей проблеме, которую действительно считал таковой до его появления. Что бы я ни делал, стараясь быть такими же, как другие подростки, — удовольствия от дрочки я не получал. Для меня это механические движения, слегка приятные, не более, которые через пять минут надоедают. Слыша разговоры с последних парт в школе, где в таких красках описывали непристойности, расстраивался. Сначала я уверял себя, что все врут о каком-то «оргазме», но Фэнг без особых усилий уже дважды нашёл способ доказать мне обратное.       — Отстань, — робко бурчу под нос и принимаю воду. Ещё никогда пить не было так вкусно.       — Но тебе же понравилось, — сияет.       — Да, — ставлю бутылку на тумбу. — Непохоже на прошлый раз.       — Ты трезвый, да и со стимуляцией простаты оргазм охуенный, — Фэнг разминает кисти, шею, спину, не переставая глядеть на меня, бегло изучая и несколько раз слишком пристально буравя зад. У него всё ещё ужасно стоит…       — Что? — не зная, куда себя деть, тянусь за одеялом прикрыться, его вовсе сбрасывают на пол, не успеваю и моргнуть.       — Буду заставлять кончать тебя чаще, твоё лицо при этом слишком секси, всё никак не могу отойти. Я бы тебя так отодра..       — Фэнг! Блять…       — Прости-прости, малыш. Продолжаем? — машет блестящей упаковкой. — Научить открывать сексуально? — бездна карих радужек гипнотизирует, большим пальцем Фэнг оттягивает мою нижнюю губу, склоняет разжать челюсть, после кладёт край презерватива на ряд зубов. — Держи крепко, — не разрывает зрительный контакт, кивает сам себе, как только слушаюсь. Он осторожно рвёт блистер с изображением хомяка с моей помощью. — Этот приём тоже запомни.       — А после.. секса будет церемония награждения сертификатом об успешно пройденных курсах? — спрашиваю после того, как Фэнг раскатывает латекс и использует смазку вновь.       — Только купон со сто процентной скидкой на повторное занятие, — он придвигает меня за талию. Головка упирается в колечко мышц, Фэнг водит неспешно вокруг, однако мой новый стояк даёт ему зелёный свет. — Расслабься, — назидательно повторяет.       Вдыхаю полной грудью, зачем-то цепляюсь за изголовье. Член горячее пальцев, больше, и, чёрт бы его побрал, рельефный слегка от набухших вен — или это уже я сам, насмотревшись на чужие половые органы, выдумываю себе ощущения — скользит дальше, сантиметр за сантиметром наполняет меня, Фэнг осторожничает, резко не проникает. Слышу, что ему очень хорошо. А я готов выдернуть все доски, разобрать кровать по щепкам голыми руками. Не больно, но в горле образовывается неприятный ком — ни сказать что-либо, ни выстрадать слезливый стон. Фэнг опускает голову, весь обзор на его прекрасное лицо закрывают волосы, выбившиеся из хвоста, даже с учётом, что его перевязывали не так давно. Подсветка отливает на макушку ещё более насыщенный полуночно-синий, пряча отросшие корни натурального цвета, как на ладони показывая торчащие взлохмаченные волосинки, несколько секущихся концов. Он убирает прядь, я успеваю перехватить. Накручиваю её на указательный палец. Карие глаза с удивлением уставляются на меня из-за этого жеста. Да Фэнг уже больше не может сдерживаться, весь подрагивает от перевозбуждения.       — Больно? — виновато поглаживает мою ляжку, немного выпрямляет конечность и целует куда-то в колено, после возвращает в былое положение. Обвиваю его торс ногами.       — Т-терпимо, — не замечаю, как рука теперь сжимает его кисть со всей силы в попытке либо передать весь дискомфорт, либо причинить столько же в ответ. Второй вариант начинает пугать, оттого как ошпаренный разжимаю пальцы, пока Фэнг входит до конца.       Он припадает к губам, рана, оставленная моими зубами, щиплет, вылизывает её и делает толчок на пробу в самый неожиданный момент. Мы оба стонем друг другу в рот, целуемся в неистовом темпе, более не пытаясь сплести языки, просто-напросто борясь за лидерство. Фэнг проигрывать не собирается, использует своё положение и начинает двигаться активнее. Приходится отпрянуть, дабы глотнуть воздуха и невольно показать, что мне приятнее, нежели раньше. Он усмехается, гуляет взглядом по телу, останавливается на месте, где его член тонет во мне, однако непременно возвращается к устам, специально несколько раз переводясь с глаз на них. До жути пошло.       — Урок номер два: если ты сверху, то придётся научиться оттягивать оргазм, — настойчиво вдалбливается, мурашки пронзают по-новой, любимый голос слышится то слева, Фэнг тянет слова, то справа, он шумно вздыхает. — Как же рядом с тобой сдерживаться, а?       Не знаю как он, но я точно больше не могу. Всё кажется таким туманным, словно меня опять напоили алкоголем. Кожа пылает, веки тяжелеют до невозможности. Его бёдра двигаются ритмично, а мне нестерпимо мало этой скорости. Притягиваю Фэнга за шею к себе. Хочется заглянуть в его глаза, вновь увидеть сгорающий от желания и любви взгляд; услышать уже хоть что-нибудь среди этой нарастающей звенящей тишины, давящей на виски. Грубее, глубже, Фэнг, хотя бы раз позволь побыть полностью твоим, без лишней осторожности, как во всех извращённых порнофильмах. Язык будто немеет, как невовремя, и посмотреть на него не в силах. Грудью прижимаюсь к чужой, липкой от пота, обнимаю изо всех сил, между нашими телами невзначай зажимается мой половой орган.       Я в экстазе. Фэнг делает со мной что-то нереальное, не могу думать ни о чём, оттого не контролирую ногти, потихоньку царапающие его спину. Мельтешит желание прокричать «сильнее» и так же сникает, как и попытка подмахивать бёдрами в такт, — не поспеваю. Каждый шлепок кожи о кожу взвинчивает, Фэнг вдавливает меня в матрас.       — Как же в тебе хорошо, — хрипит, и в отличие от других звуков эта фраза звучит чётко. — Трахать бы тебя каждый день, — прикусывает мочку уха.       Голова сейчас взорвётся. Или я. Задерживаю дыхание, подушечки пальцев покалывает, освобождаю одну руку и тянусь к пульсирующему члену, истекающему предэякулятом, потому что вот-вот словлю второй оргазм за сегодня. Фэнг — мотоцикл без тормозов, не иначе, и я солгу, если скажу, что против попасть с ним в аварию. Быстрые удары невпопад сменяются точными по простате, что становится спусковым крючком. Даже не успев помочь себе, изливаюсь с протяжным стоном. Фэнг ещё пару раз толкается и замирает внутри меня, заканчивая следом. Несмотря на презерватив, горячая сперма.. чувствуется. Он вытаскивает, и пустота там скорее неприятная.       Пока пытаюсь продрать ресницы, использованный контрацептив ловко перевязывают и кидают на тумбу. Фэнг разжимает мою ладонь, вытирает семя влажными салфетками, после так же кидает всё прочь и валится рядом.       — Пиздец, — еле проговаривает и поворачивает голову ко мне, улыбается, когда я накрываю нас одеялом и жмусь к нему, словно до этого мне не хватало касаний. Всё равно будет мало. — Оставишь отзыв?       — Хочешь сказать, ты не видел? — мягко спрашиваю, ложась на его плечо. Грудь Фэнга вздымается быстро-быстро.       — Что-то я не услышал желаемого, так ещё и спину мне всю поцарапал, — надувает губы и смахивает со лба прилипшие локоны.       — Прости, я не хотел. Болит? У тебя есть мазь? — хорошее настроение улетучивается, начинаю чувствовать вину. Конечно, кому будет приятно от такого?       — Я шучу, — чмокает в висок и обнимает, успокаивает. — Забей, я только рад такому раскладу, тебе ведь понравилось. И пацаны охренеют.       Пацаны… Вспоминая компанию Фэнга, мне не очень хочется, чтобы он трепал направо и налево о сегодняшнем вечере. Они, конечно, весёлые ребята, иногда даже слишком, отпуская неприятные шутки, но для меня секс, ещё и первый, — личное, только для нас.       — Кстати, — загадочно делает паузу, ловит мой заинтересованный взгляд, — у меня для тебя сюрприз есть. Я упросил Драко завтра одолжить гитару тебе.       — Правда? — сердце приятно сжимается, и меня опять кидает в радостную усталость. Предвкушаю тяжесть гитары, звучание струн, любимые песни, которые смогу воссоздать самостоятельно. — Спасибо большое, — я правда тронут, не знаю, как передать свои эмоции Фэнгу.       — Напишешь ему и уточнишь куда прийти и всё такое, окей? — монотонно выдаёт, по всей видимости, его одолевает сонливость. — Ты только, — подбирает слова, следит за тем, как я вожу по его тату указательным пальцем, — короче, Драко тот ещё раздолбай. У него хоть Мелоди есть, но пофлиртовать с другими он не против. Поэтому не ведись.       — Фэнг, — волнение захватывает дух. Говорить или нет то, что действительно чувствую? Как он отреагирует? — меня, — с трудом выдавливаю из себя последующие слова, — кроме тебя никто не интересует, — пульс подскакивает, и он точно заметит это. Хочу провалиться сквозь землю.       Тишина. Сначала боковым зрением всматриваюсь, потом уже прямо наблюдаю то, что он уснул. Мне бы такой навык. Значит, не услышал моё недопризнание… Наверное, это к лучшему. Вдыхаю слабый шлейф лаванды на его шее, невесомо целую, стараясь не разбудить. Пора домой.       Из тёплых объятий выползать трудно, понадобилось около получаса. Осторожно собирая по полу одежду, прокручиваю свежие воспоминания того, как Фэнг раздевал меня, покрывал участки кожи засосами, соблазнительно говорил комплименты. Щёки покрываются румянцем, а внизу живота опять нарастает возбуждение. Верчу головой. Надо думать о другом. В мессенджере нахожу общую беседу, в которую меня добавили ещё в октябре. Контакт Драко должен быть где-то здесь…       — Можешь сходить в душ, — доносится неожиданно, вздрагиваю. — Не останешься?       — Испугал, — смотрю, как Фэнг нарочно тянет одеяло ниже. Его торс вынуждает рот наполнится слюной. — Не могу, я маму даже не предупреждал, что выйду, — массирую переносицу. — Я тебя разбудил?       — Нет, — зевает и ластится к подушке. — Что она тебе сделает? Наругает?       — Мне немного страшно оставлять её одну, — параллельно печатаю Драко вопрос о нашей встрече. — Уже был случай.. не совсем хороший.       Он о чём-то задумывается, переворачивается на спину и разбрасывает руки в стороны. Перечитываю черновик сообщения, отправляю, Драко сразу появляется в сети.       — Я пойду тогда, — говорю, а ноги просто врастают в пол. Подойти и поцеловать его? Или только обнять? Кто мы друг другу вообще? Раздаётся звук уведомления. Не мне.       — Ага, — бросает короткое и утыкается в свой телефон, больше не обращая на меня никакого внимания. Его лицо приобретает уж слишком сильную серьёзность.       Что-то важное? Чужие руки дрожат, сам он поднимается и истерично начинает что-то искать, пока не натыкается на пачку никотина. Мнусь с ноги на ногу в проёме, ожидая то ли прощания, то ли объяснений ситуации.       — Всё нормально?       — Замечательно, — зажимает сигарету в зубах, щёлкает зажигалкой. — Иди домой.       — Пока…       Выхожу в коридор, быстро одеваюсь и закрываю дверь. Всю поездку в лифте обдумываю его изменившееся поведение. Вроде бы я не успел сделать никакую глупость. Может, в университете проблемы? На улице всё блестит белым, снег хрустит под подошвой. Поднимаю голову к балконам, придерживая капюшон, чтобы не слетел из-за метели. Фэнг как раз оказывается курящим там, он замечает меня и машет, улыбаясь. Сдерживаюсь, дабы не сорваться и не побежать обратно. Надеюсь, у Фэнга всё правда в порядке. Вдыхаю морозный воздух, шагаю в сторону выхода из двора и засматриваюсь на качелю, которую с уверенностью могу назвать «нашей». Поскорее бы вновь сидеть на ней с Фэнгом, обсуждая что-либо бессмысленное.

***

      Тону в сугробах, но продолжаю идти среди ряда гаражей. Владельцам здешних машин, видимо, всё равно, — дорога не расчищена, лишь унылые несколько пар оставленных недавно следов помогают сохранить силы. Металлические ворота со скрипом распахиваются прямо перед моим носом, не успеваю и постучать.       — Заходи реще, холодно, — Драко пропускает, проскальзываю внутрь. — Давно не виделись.       — Привет, да, — снимаю шарф, хотя здесь не так уж и тепло, прижимаю его к груди и осматриваюсь.       На потолке висит одинокая лампочка, провод раскачивается еле-еле от потока воздуха, но основной свет даёт не она, — на вбитых в стену гвоздях по всему периметру помещения горит гирлянда. В относительном центре стоит напольная стойка под микрофон, неоднократно обмотанная синей изолентой, сбоку, облокотившись, располагается электрогитара.       — У меня тут скромновато, барабанов нет, пришлось продать, — уныло произносит и садится в кресло, что чуть ли не разваливается. — За беспорядок пардон.       — Да всё круто, — отмахиваюсь, гляжу под ноги, чтобы не споткнуться о разбросанные вещи: гаечный ключ, разноцветные отвёртки, шуроповёрт. — Ты что-то чинишь?       — Нет, это всё моего дяди, старое. Когда-то тут и машина была, но он на ней и разбился.       — Оу… Мне жаль.       Драко заливается смехом, подходит ко мне и хлопает по плечу.       — Да шучу я, в душе не ебу откуда здесь это, может, Бастер оставил, — с лёгкостью пинает инструменты, чтобы не мешались. Он ставит руки в боки, чешет затылок. — Ты, наверное, не слышал, ну, короче, предыстория этого гаража: несколько лет назад я рок-группу свою основать думал, выпросил у отца место здесь. Ничего серьёзного не вышло, никто не воспринимал музыку как больше, чем хобби. Вот Мелоди, вокалистка, до сих пор со мной, остальные разбежались.       — Вау, а о чём вы писали песни?       — Про любовь, конечно. Подростки в пубертате только о таком и думают. Зато все в школе фанатели по нам, автографы просили, — Драко откидывает длинные красные волосы назад, видно, гордится собой в прошлом. Киваю, стараясь показать мимикой что-то схожее на уважение и радость за успехи. — Ладно, давай, — забирает мой шарф, после любезно и куртку, вешает на спинку уже другого кресла ближе к выходу, по состоянию схожим на прошлое. — Фэнг мне все мозги проел про тебя вчера.       — Прости, что приходится носиться со мной, — неловко растираю руки и иду по пятам за Драко, что направляется к своеобразной сцене, конечно, она определена прямоугольником той же изолентой на полу. — А вы с Фэнгом давно общаетесь?       — Да не, как поступили, так и познакомились, это остальные с ним со школы ещё кенты, если не ошибаюсь.       Вот как. В голове крутятся обрывки фраз Фэнга, когда он рассказывал о школьном периоде, в них правда был, например, Кольт. Общаться с кем-то долгий период для меня из разряда невозможного. В то же время я до сих пор не сумел собрать воедино всю информацию о предательстве, о котором он упоминал в первый день нашего знакомства.       — Если смогу тебя научить базе, и будет большое желание, то вступай в наши ряды, — поднимает какой-то кабель, подсоединённый к большим колонкам, либо этому есть другое название, вставляет в разъём гитары. — Ни разу не играл?       — Да, я вам вряд ли подойду, в музыке я полный ноль.       — Хуже Фэнга не будешь, — улыбается, оголяя еле заметные клыки. — Струну мне как-то порвал, а его завывания лучше не слушать.       Прыскаю в кулак, отмечая для себя то, что с Фэнгом надо обязательно устроить вечер караоке. Разве он может облажаться с таким приятным голосом? Мне вешают инструмент с помощью ремня через шею, регулируют высоту на уровне живота. От Драко исходит стойкий пряный запах кофе и чего-то ещё. Не могу удержаться, уже располагаю руки так, как видел у известных артистов.       — Ты сам учился?       — Старший брат помогал, — он вручает мне медиатор. — Так, ноты сам прогуглишь, могу дать погонять гитару на время, дабы разобрался. Самое главное — это чувствовать ритм, а ещё запомнить, в каком порядке что делать. Практика важнее зубрёжки, — Драко задумывается на мгновение, в итоге пожимает плечами, мол, всё. — Что бы ты хотел сыграть первым?       — Мне казалось, ты будешь показывать как играть базовое «В траве сидел кузнечик».       На меня смотрят, будто на придурка. Становится неловко, оттого делаю первый взмах по струнам. Весь гараж сотрясается от подключённого усилителя, с ним и мы. Уши самую малость закладывает от взятой ноты. Драко матерится и выкручивает громкость в нормальные пределы, морщась при этом.       — Первый блин комом, ты предупреждай в следующий раз, если собираешься оглушить меня.       — В таком случае мало кто предупреждает противника.       После этого Драко прожигает меня взглядом, означающим «щенок на главаря нагавкал», однако быстро сосредотачивается на главном:       — Давай нормальное что-нибудь, пофиг на сложность, потихоньку получится в любом случае.       Когда называю одну из до дыр заслушанных песен, он с радостью одобряет её, так что мы имеем схожий вкус на любимую группу тоже. Фаланги поначалу ощущаются дубовыми, а память подводит на лёгких моментах, тем не менее мой учитель терпеливо и спокойно объясняет ещё раз. Подход Драко мне нравится: гитара в моих руках, а не его, учиться на своих ошибках легче, нежели наблюдать за отточенной игрой мастера в этом деле. Со временем фальшивые ноты вылетают не так часто, несколько десятков секунд нача́ла мне удаются без проблем. Безмятежная атмосфера, сопровождающаяся шутками, расслабляет и способствует тому, что все проблемы отходят на второй план. Внутри меня бурлит целый вулкан позитивных чувств, коих я не испытывал в полной мере уже очень давно. Оказывается, гитара — не просто способ воспроизведения звуков. Драко говорит, что взаимопонимание между инструментом и человеком может быть приоритетнее всего в самом понятии игры. С гитарой нужно делиться сокровенным, настоящими эмоциями, только тогда она выдаст нужную мелодию.       В такой компании поистине хорошо. Ловлю себя на мысли, что жалею о потерянных годах абсолютно без друзей, ведь общение с другими в последнее время наделяет безумной мотивацией.       — Ща, перерыв, — кидает Драко, прежде чем ответить на звонок и отойти.       Сажусь в кресло, кладу гитару на колени. На подушечках пальцев самую малость проявляются красные пятна, горящие и покалывающие, не могу ничего поделать, — крепко стискиваю медиатор, чтобы не выскользнул. Без него наверняка намного неприятнее.       — Ну ты и дурочка. Скучаешь? — смеётся поодаль, прислоняясь плечом к стене. — Я? Ни за что.       Боковым зрением подглядываю за цветущей на лице Драко улыбкой, зелёные глаза наполняются чем-то нежным. Создаётся впечатление, что перед ним сейчас стоит сама Мелоди, а не её голос доносится звонко из трубки на том конце провода. Влюблённые люди, действительно окрылённые своими чувствами, меняются в лучшую сторону и, может, счастьем могли бы растопить не только сугробы, но и целые ледники. Достаю телефон из кармана, и сердце делает кульбит вместе с вибрацией от входящего. Обычно Фэнг пишет.       — Алло, — прикладываю экран к уху, откидываюсь слегка спиной назад в сопровождении жуткого скрипа пружин. По телу разливается жар. Мы ведь подумали друг о друге одновременно? Ожидание нервирует и тянется медленнее обычного.       — Как у вас там дела? — Фэнг говорит неестественно сипло, взволнованно.       — Всё в порядке, у нас перерыв между игрой. А ты как? Звучишь не очень весело.       — Понял, — замолкает, но из динамика его тяжёлое дыхание не перестаёт раздаваться. Драко на фоне заливается смехом всё сильнее, что, кажется, слышно даже ему. — У вас там кто-то ещё?       — А? Нет, Мелоди позвонила. Фэнг, что-то случилось вчера?       — Не бери в голову, — упрямо игнорирует мои вопросы. — Буду у вас минут через сорок.       — Хорошо, — не ожидаю увидеть его второй день подряд. — Покажу, чему научился сегодня.       — Давай, малыш.       И хотя раньше данное мне прозвище было слегка паршивым, теперь в животе порхают бабочки. Радуюсь предстоящей встрече настолько, что забываю попрощаться и пропускаю мимо гудки, а после почти что подпрыгиваю на месте от вставшего передо мной Драко. Натыкаюсь на прищурившиеся глаза, изучающие вдоль и поперёк.       — А что это у вас с Фэнгом, а? — усаживается на подлокотник и тычет мне в локоть. Не воспринимаю это как претензию, скорее банальный интерес. — Это ж он звонил?       — Э-э-э, — тяну, меня захлёстывают эмоции и стыда, и паники. Меня будто бы разоблачили в два счёта, причём своей реакцией я навёл ещё больше подозрений. Прячусь за чёлкой, мозг отчаянно ищет оправдания, перебирает факты: ответа, включая честный, просто нет. Мы не пара, и не чужие, однако друзьями нас назвать тоже язык не поворачивается. Дружбы между нами не существовало, она закончилась, даже не начавшись, после первого поцелуя. И чем чаще этот вопрос воспроизводится — не лишь в моей голове — и напоминает о себе, тем больше я озадачен. — Это довольно сложно.       — У тебя уже на лице всё написано, — хлопает себе по ляжке. — Не знал, что он уже забыл Ворона.       — Кого?       — Бывшего своего. Лично с ним не был знаком, но наслышан.       Струны впиваются в кожу, звук не проходит. Что больше смущает меня: наличие бывшего или колючее «уже забыл»? Не могу сойтись с ответом. В глотке слюна глотается с трудом, превращаясь чуть ли не в застывшую смолу. Душно. Я прямо сейчас бы окунулся в снег физиономией, чтобы стереть с неё очевидное и не чувствовать берущую верх панику.       — Расскажи, — даже не прошу, а требую. На душе гадко, и, возможно, я неправильно поступаю, доверяясь Драко, не самому Фэнгу.       — Он не любит, когда мы в компании говорим о нём, бля, мне потом прилетит, — зарывается в волосы, колеблется. — Странно, что Фэнг не говорил…       — Это останется между нами, — я настроен твёрдо и серьёзно, не уйду, пока не получу хотя бы каплю информации о, судя по размытым историям из уст Фэнга, травмирующих событиях. Может ли быть такое, что вчера ему что-то напомнило о прошлом? — В крайнем случае вини меня, но я правда не проболтаюсь.       — Ну… — Драко кусает губы, мы переглядываемся. Радужки переполнены неким сочувствием и желанием помочь, вместе с этим и преданностью к другу. — Будешь должен.       — Без проблем, — соглашаюсь на автомате. Что бы ни пришлось сделать, надеюсь, будет равноценным раскрытию недосказанности Фэнга.       — О нём все знают в окружении Фэнга, без осуждений, но бывает, что его имя иногда всплывает. Лично я это вытряс из Бастера, но он сам по себе такой: рот не затыкается, а уши у него будто бы повсюду. Можно сказать, из нас он главный сплетник, — забирает гитару, сначала недоумеваю, но постепенно догадываюсь, что таким образом ему легче собирать воспоминания в кучу. — Фэнг с Вороном учились в одной школе, у них разница года два. Как именно познакомились, — понятия не имею, но по итогу встречались, а закончилось всё не очень позитивненько. В процессе тоже было.. — решает не фильтровать речь, — пиздец короче был. После того, как Ворон выпустился, то уехал учиться в другой город, ну и на расстоянии мало шансов на нормальные отношения. У Фэнга ж с алкоголем проблемы были из-за него, да и баловался всяким, ты знаешь.       Не знаю.       Чёрт возьми.       — Но больше всего Фэнг был зависим от Ворона. Кольт говорил, что Фэнгу было очень, — делает акцент на слове, — хуёво, когда они опять расставались.       — Не один раз? — отчуждённо смотрю в пустоту. По мере того, как Драко выливал на меня новые факты, я будто выпадал из реальности, проваливался под землю и забивался в угол в совершенно пустой комнате, не имеющей ни окон, ни дверей. Фэнг пережил убийство младшей сестры, смерть дедушки, потерю любимого человека. Вселенная, разве этого недостаточно, чтобы оставить его в покое?       — Ага, частенько. Потом сходились, и всё по новой, — играет пару аккордов. — Как-то пришлось откачивать Фэнга, — говорит тише, — перебрал он всякого. Кольт из него всю дурь выбивал, удивлён, что он Фэнга не прибил на месте.       — Что Ворон делал? — в голове не укладывается: из-за одного человека Фэнг буквально был на волоске от смерти. Каким надо быть ублюдком, чтобы позволить любимому страдать?       — Проще сказать чего он не делал: не относился нормально. Он манипулятор, — начинает загибать пальцы свободной руки, — самовлюблённый кретин, для которого признать свою неидеальность сродни прилюдной казни, извращенец, — смотрит на количество перечисленного, — ему всё сходило с рук, потому что он красивый и умеет строить из себя жертву. Фэнг любил его, поэтому был с ним.       В глаза будто бросают песок словами «любил». Приходится промаргиваться, стараясь унять режущую пытку, тереть усиленно. Очевидно, любви в отношениях должно быть более, чем достаточно, без неё никуда. Снова и снова не могу избежать сравнений: сможет ли Фэнг полюбить меня так же, будет ли готов довериться мне, избавиться от неподъёмного груза пройденного для чего-то нового?       — Эй, не кисни, всё в прошлом, — Драко ёрзает на месте, поражённый моей реакцией. — Ты меняешь его в лучшую сторону, поэтому я буду только рад, если вы начнёте встречаться.       Я слабо киваю. Нужно переварить эти новости.       — А сильно видно, что.. он мне нравится? — царапаю ногтями ладонь. Признаваться спящему Фэнгу было гораздо легче.       — Пиздец сильно, — не сдерживает улыбку. — Я ещё при нашем знакомстве всё понял. К тому же Фэнг тебя глазами раздевает, между вами прямо химия.       То, что взгляд с таким посылом был виден не только мне, заставляет вжаться в спинку кресла и начать нервно крутить конец чёлки.       — Спасибо, что поделился, — пытаюсь перевести тему, — и за первый урок тоже. Мне понравилось.       — Взаимно. У тебя есть врождённый слух, ритм понимаешь, так что жду вскоре своего нового члена группы. Всему научим! — подмигивает.       Первое впечатление о компании Фэнга сдаётся обманчивым, по крайней мере Драко при личном контакте показался в хорошем свете: весёлый, способный разрядить обстановку, отличный учитель. Мне было бы интересно продолжить общение и узнать его лучше. Скептически вспоминаю о предупреждении Фэнга об излишнем флирте Драко. За полтора часа и намёка не заметил, а звонок Мелоди только подтвердил моё мнение: он хороший парень. Конечно, может, я просто не привлекаю такого уверенного в себе рокера, да и не надеюсь.       Стрелка на часах стремительно приближается к шести вечера. Следующие наставления Драко уже не оседают в мозгу так гладко, как до этого, ощущаю себя рассеянным и вялым, не от усталости, к сожалению. Меня будто швыряют по стиральному барабану мыслей, в лицо брызгают ледяной водой, крутят до состояния бездушной куклы, а потом отжимают, забирая с собой не только влагу, но и волю к жизни. До конца ли Фэнг оборвал контакты с Вороном?       От шорохов снаружи мы навостряем слух и оставляем последний прогон куплета в долгий ящик. Пока Драко спешит к пришедшему, руки нещадно покалывает в трепетном волнении. Легонько обдаёт студёным воздухом, несмотря на моё неблизкое расположение ко входу.       — Приве-е-ет! — высокий тон принадлежит Мелоди, лучезарно почти что влетающей внутрь. Ох, это не Фэнг. — Холодрыга, невозможно, — обнимает Драко, тянет его из стороны в сторону, сама чуть не путается в своих ногах. — О, у тебя гости.       Машу ей в знак приветствия, не прекращая с толикой зависти следить за их объятиями и счастливыми переглядываниями. Они хоть и одного роста, однако стилем одежды отличаются как небо и земля, характерами, несомненно, тоже. Правда ли, что противоположности притягиваются? Фэнг и я сходимся в бесконечно тёмной цветовой палитре гардероба, потерянности в жизни, не шибко близкими отношениями с родителями, предпочтениями в еде. Курим одни и те же сигареты. Так перечислять могу долго, и мне нравится количество точек соприкосновения.       — Эдгар, помню-помню тебя, — девушка снимает белый пуховик, под которым надеты лишь юбка и свитер. Драко шепчет ей на ухо только одной ей известное, на что Мелоди закатывает глаза и показывает ему язык. — Нормально, всё по погоде!       Драко хмурится, готов сейчас же начать перепалку. Эта забота сдаётся милой. Фэнга тоже стоит приучить носить тёплые вещи.       — Рад снова увидеться, — подаю голос, обращая внимание их двоих.       — Мы тут учили базу, — поясняет Драко, — а Фэнг опаздывает.       — Поняла, — с неким восторгом метает взгляд на своего парня, а потом на меня. — Как тебе?       — Всё круто, я давно хотел научиться.       — Гитара-то ясно, а Фэнг? — Мелоди щурится ехидно и складывает руки на груди. Драко ударяет себя по лбу. — Да это же не секрет!       — Сорян, — вздыхает тот, — догадываемся только мы, честно.       Сплетни в компании разносятся со скоростью света, не иначе. Я никогда не был задействован в любовных интрижках, одноклассники даже не шутили обо мне и ком-то ещё, ведь очевидно, я никому не нравился. Будучи в центре людей в отношениях или имеющих опыт, всегда остаюсь далёким от темы. Раньше было всё равно, а сейчас понятия не имею, как реагировать на подколы.       — Ты его обидел.       — Это ты начала, дурочка, — Драко щипает её за предплечье, Мелоди визжит и браво отбивается.       — Можно я не буду комментировать это всё? — чувствую себя третьим лишним, вопреки становлению объектом обсуждений. Покидаю нагретое место, подхожу к своим вещам. — Пожалуй, пойду уже. Ещё раз спасибо огромное за возможность поиграть.       — Да ты чего, оставайся, пока Фэнг не явится.       — Извини, что влезла в личное, — Мелоди надувает губы, виновато сплетает пальцы за спиной.       — Забейте, — как только собираюсь взять куртку, вновь раздаётся скрип ржавых петель.       Фэнг, облачённый в чёрное пальто, с розовыми от мороза щеками, встаёт в проходе. Мы таращимся на него, замолкая. Это затягивается, и он, заглядывая мне в глаза, спрашивает:       — Помешал?       Сквозняк дует, обмораживая конечности, или это строгий взор Фэнга снижает градусы. О чём он думает?       — Нет, заходи, братан, — Драко берёт всё в свои руки и затаскивает его в гараж, благополучно хлопает дверью. — Чего мялся? Тут из-за тебя Антарктида теперь.       — Привет, — едва слышно бормочу, когда Фэнг оказывается рядом после рукопожатий с остальными. Хочется обнять его, но он максимально сторонится.       — Показывай, — кивает, напоминая о моём желании продемонстрировать выученное. В тембре голоса нет ожидания и поддержки, в карих радужках тоже пусто.       — Я тоже хочу послушать! — вклинивается Мелоди и толкает нас всех, призывая пройти дальше.       Вокруг собираются первые слушатели, тем не менее концертом обозначить этот момент не могу. Приятное послевкусие вечера сменяется аверсивной горечью. Фэнг не рад видеть меня? Смотрю в лица напротив, плывущие и смазанные. Привычное быстрое сердцебиение замедляется, словно специально не отстукивает грохотом, больше не напоминая мне о присутствии человека, который нравится, не проявляет симптомы тревоги. Всё равно на то, как сыграю. Механически перемещаю медиатор, зажимаю лады, слыша только расстроенные фальшивые аккорды. Интересно, Фэнг разочарован? Я потратил время Драко впустую, толком не научившись ничему. Невыносимо тошно от себя, от того, что попросил информацию, начинающую разрушать изнутри. Как часто Фэнг думает о Вороне?       Хлопки нескольких пар рук доходят медленно, напоминает приближающуюся электричку.       — Видите какой я крутой учитель? — на радостях Драко вскакивает на ноги, тычет на себя. — Эдгар идеально сыграл!       Идеально? Ноги едва держат меня, делаю размашистый шаг назад. Фокусируясь на чём угодно, только не на Фэнге, рано или поздно натыкаюсь на приподнятый уголок губ и внимательный взгляд.       — Для первого раза это мега круто, ты молодец, — делает комплимент Мелоди.       — Хорошо, — Фэнг выдавливает из себя, — пойдём?       Срываюсь с места, перед этим ставлю гитару настолько аккуратно, как могу, влезаю в рукава куртки, обматываюсь шарфом и выбегаю на улицу. Позади точно оставляю переполох, судя по звукам. Дурацкие сугробы мешают, потому вскоре спотыкаюсь и падаю на вовремя выставленные перед собой руки, что погружаются по локоть. Я устал. Расслабляю тело, позволяя себе утонуть ещё больше. Щёки режет снежинками, воздуха начинает не хватать.       — Ты куда?       Меня тянут за капюшон, потом подхватывают под мышки, вытаскивая. Фэнг стряхивает с груди, плеч и лица прилипший снег. Смотрит, как на непослушного ребёнка, и я готовлюсь выслушивать выговор, как всегда делает это мать. Нечего сказать в своё оправдание: сбежал, потому что много плохого надумал и сам поверил, подвергся влиянию эмоций. Вздыхаю и отвожу взгляд. Мне семнадцать, я должен думать перед тем, как делать.       — Что такое? — поправляет мой шарф, съехавший до этого. Я гипнотизирую его торопливые движения, не спеша объяснять ситуацию. Пытался ли я привлечь этим внимание? Нет. — Хочешь покурить? — Фэнг, по всей видимости, и не требует ответа.       — Хочу.       Фэнг шуршит по карманам, достаёт две сигареты из потрёпанной заканчивающейся пачки и сразу вставляет одну мне в рот, благо, успеваю среагировать и удержать зубами. Пользуюсь своей зажигалкой, делюсь огнём и с ним, на миг выпадая из реальности, когда он наклоняется ко мне, без слов ожидая искры. Может, ярких собранных кусочков пламени пробегает не два и не три, может, зажигается что-то ещё и во мне. Арбузный запах никогда не кружил голову, как сейчас. Впритык стою к сугробам выше протоптанной дорожки, Фэнг — вплотную ко мне, загоняя в тупик и непринуждённо куря в сторону от меня. Сдаюсь, не предпринимая попыток увеличить расстояние между нами.       — Драко хороший, — говорю вместе с выдохом.       — М, — Фэнг напрягается, затягивается никотином сильнее. — О чём говорили?       — О музыке, о его группе, о Мелоди…       — И всё? — пытается прочитать в зрительном контакте что-либо для себя, шмыгает красным носом.       — Да, — решаю соврать и не ворошить его прошлое, заталкиваю десятки вопросов куда подальше. — Ты ведёшь себя странно. Я сделал что-то не так вчера? — касаюсь его раскрытого пальто свободной рукой, понемногу соединяя края, чтобы застегнуть пуговицы.       — Нет, — Фэнг делает ещё большую затяжку, нежели до этого, задирает подбородок и натужно выпускает дым через рот и нос сразу. Веет ностальгией от такого жеста: когда-то в детстве дедушка называл этот приём «выдохом дракона». — Нет, совсем нет, — снова твердит, погружаясь в раздумья, глядя в окутанное тучами ночное небо.       О чём же ты думаешь? Или о ком?       Фэнг выкидывает сигарету куда попало, отбирает из руки мою и отправляет в том же направлении. Недоумённо вглядываюсь в любимый карий омут. Мы стоим прямо под фонарём, отчего в его глазах отражаюсь сам я: бледный, с влажными волосами, жалкий. Оранжевый свет ложится безумно красиво на его складку между бровей, аккуратный нос, выделяет арку купидона пухлых губ. Резко переключаюсь на глаза, прослеживаю за тем, куда он тоже пялится, и даже так не ожидаю резкого сладко-горького вкуса. Фэнг целует, мнёт мою нижние уста и покусывает, вздыхает, тулится ближе ко мне. Приходится вцепиться в его бока, дабы удержать равновесие и не повалиться в снег спиной. Вокруг чересчур тихо. Отвечаю осторожно, выдерживая спокойный темп, не углубляя поцелуй, и Фэнг перестаёт использовать зубы, становится куда осторожнее. Пробивает на мурашки, тепло внутри норовит вырваться словами «люблю». Весь негатив уносит, стоит лишь ему проявить нежность. Шея затекает быть в одном положении долго, наклоняю голову влево, не отстраняясь ни на миллиметр. Не хочу отпускать Фэнга, ни за что. Его ледяные пальцы очерчивают скулы, пробираются к кадыку, оттого меня прошибает неописуемыми ощущениями, а вместе с этим я вздрагиваю от перепада температур. И хотя касания отбирают тепло, которое с таким трудом создаёт одежда, я с радостью променяю его на физический контакт с Фэнгом. Незаметно начинаю стягивать один конец полосатой ткани с себя, а потом оборачивать вокруг чужой шеи. Нужно согреть его.       — Тебе не пора домой? — отлипает от губ и шепчет. Улыбается, когда понимает, что мы связаны шарфом.       — Побудь со мной ещё немного, — обнимаю, сцепляю пальцы в замок сзади него.       — Я проведу тебя.       — Всё равно давай постоим так чуть-чуть, пожалуйста.       Не продолжает спорить, кладёт подбородок на мою макушку. Я закрываю глаза, вслушиваясь в хруст снега от ботинок Фэнга, неспособного стоять ровно и не шевелиться, глухое звучание машин вдалеке, лай собак. Где-то поблизости с веток каштанов опадает снег. Остановить бы время, лишь бы стоять так вечно. Мне так хорошо с ним, что веки слегка тяжелеют, клонит в умиротворённый сон, которого я не видал с начала осени. Биение сердца возле уха особенно привлекает, волей-неволей считаю в уме каждый отстук. Выходит отлично до тех пор, пока настойчивая вибрация не раздражает и не сбивает меня.       — Ответишь? — нехотя разрываю объятия, нагибаюсь и вылажу из своеобразного кольца, оставляя полосатый аксессуар только на Фэнге.       — Ага, пошли, — хмурится.       По дороге он что-то агрессивно печатает, злится на сложность двигать конечностями в такой мороз, затем убирает телефон и возвращает вновь после звука уведомления. При всём интересе не подглядываю в переписку, решая вспомнить урок с Драко и то, как убежал, не взяв инструмент, что мне предложили на время. Надеюсь, меня не приняли за пришибленного. Такие мысли наталкивают на написание извинений Драко, что делаю сразу же, не откладывая на потом.       Моя рука порой сталкивается со свободной Фэнга, и я бы взял, сплёл наши пальцы, однако они исчезают, дабы быстрее набирать текст, в моменты того, как собираюсь с духом. Очертания улиц плавно перетекают в родные, и если до этого мы были в настоящей зимней сказке, то мой район решил преподнести кашу из песка, соли и отнюдь не белого снежного покрова.       — Быстро дошли, — Фэнг отрывает взгляд от диалога, его голос эхом разносится в арке входа во двор.       — У тебя длинный шаг.       — Я как-то не задумывался.       Мы останавливаемся у подъезда. С каждой новой встречей прощаться сложнее и сложнее.       — Оставь шарф, хорошо? — отвлекаюсь на выходящих соседей, доводится отойти и не загораживать дорогу. — К твоим волосам подходит, — всё-таки доношу желанное, — мне нравится.       — Тогда я буду его носить, — одаривает своей фирменной улыбкой в сопровождении новых коротких звуков сообщений. Он тянется разблокировать экран, я перехватываю запястье. Пульс учащается. Какой же я жадный к его вниманию.       — Когда мы увидимся в следующий раз? — моя рука, вцепленная в его, дрожит.       Фэнг приоткрывает рот, дабы сказать что-то, пока я вдруг решаю сравнить размеры нашей обуви. Действительно, разница есть, потому временами Фэнг обгоняет меня, сам того не замечая.       — Как получится. Скоро сессия, я уже подработку нашёл, ну, понимаешь. Запара будет.       — А где? Ты не говорил об этом.       — Да там у знакомого, пристроил по связям, — чешет затылок, — на СТО. На Новый год туса намечается, там встретимся точно, замётано?       — Так долго? — вопрос с тоскливой интонацией повисает в воздухе.       Три недели, практически месяц, день за днём наедине с собой и учебниками, без Фэнга, что разбавляет мою рутину. Понимая это, начинаю смотреть на него неотрывно, изо всех сил запечатлевая момент в памяти для дальнейшей бесконечной прокрутки по ночам.       — Продолжай играть, — невесомо проводит по выбившимся ввиду ветра прядям, приглаживает, оттого вздрагиваю и ослабляю хватку на рукаве пальто, — хочу послушать твою музыку снова, не бросай это. Знаешь, — делает паузу, — гитара стонет под тобой, — после тихо проговаривает точно в ухо: — а ты подо мной. Кто из нас больше музыкант? — мягко оставляет поцелуй под мочкой.       Щёки заливаются краской, меня пробивает на улыбку. Хоть комплименты Фэнга своеобразные, они делают его собой.       — Я не мечу в музыканты, — прокрадываюсь с рукава к сухой коже тыльной стороны ладони Фэнга.       — Я настаиваю, — вздыхает и оглядывается, отшатывается на шаг от меня. В подушечки пальцев словно вонзаются тысячи игл, всего на мгновение, за которое я определяю одно: боится. Фэнгу страшно, что кто-то увидит нас вместе. — Пойду уже, — хлопает по плечу, как старого друга.       — Напиши, как дойдёшь, — успеваю сказать вслед. Фэнг бросает короткое согласие и удаляется.       Не день, а сплошные американские горки. Клацаю по кнопкам домофона, давно продавленным и, будь у кого-то плохого желание войти, это не составило бы труда. В подъезде смешиваются в один мерзкий запах никотин, алкоголь и чья-то выпечка. Ставлю на то, что шоколадных кексов мне не видать.       Наступаю на первую ступеньку и при виде обшарпанных стен застываю, — в голове резким пятном вырисовывается непристойная сцена: Фэнг, в темноте на лестничной клетке, прижимает меня к случайной двери, как вчера к своей, жадно впиваясь в губы. Меня переклинивает, прошибает жаркой дрожью. Заставляю себя отбросить эту картину и подниматься дальше, игнорируя приливающее возбуждение только об одной мысле о Фэнге.       Как вхожу в квартиру, мать, будто давно поджидая, стоит, прислонившись плечом к дверному косяку находящейся напротив комнаты.       — Привет.. — тяну куртку ниже, не спеша раздеваться.       — И долго это будет продолжаться? — осматривает с головы до ног, с подозрением подходит и обнюхивает.       — О чём ты? — подбираюсь весь, не ожидая проверки. И хотя она давно подловила меня на сигаретах, в её глазах сейчас нет равнодушия. С рук мне это не сойдёт, видимо.       — Шляешься по ночам, сегодня днём куда-то ушёл. Ты к экзаменам должен готовиться! Я для кого деньги выделяла на учебники, на репетиторов в одиннадцатом классе? — с каждым словом тон повышается, словно мать намерена им припечатать меня в плинтус. Она складывает руки на груди. — Доводишь меня постоянно…       — Я готовлюсь, — безэмоционально отрезаю. Одна и та же тема для разговора безумно выводит из себя, тем не менее ни один мускул не вздрагивает, дабы выразить агрессию. — У меня впервые появились друзья, я хочу хотя бы иногда проводить с ними время.       — Знаю я таких «друзей», — чуть ли не плюётся желчью, процеживая последнее слово сквозь зубы. — Потом буду искать тебя по подворотням бухого в слюни.       Мне хочется рассмеяться от того, что слышу. И заплакать тоже. Я смотрю в синие радужки, жду, что это окажется шуткой в очередной вечер, когда она решает поиграть роль хорошей матери. Но она всё продолжает недовольно бурчать. Умалчиваю всё, что норовит вырваться изо рта, вновь забивая гвоздями крышку коробки из обиды, коей во мне больше, чем чего-либо ещё.       — Я пойду к себе, — голос хрипнет, вот-вот навернутся слёзы. Швыряю ботинки как попало, вешаю верхнюю одежду на крючок, упрямо потупя в пол.       Как только закрываюсь в комнате, едва не хлопая дверью, что может стоить мне ещё одного скандала, вспыхиваю в истерике. Глаза щиплет, горло сжимает, как если бы меня душили в две руки. Падаю на кровать, обнимаю подушку и плачу навзрыд.       Для матери я всегда лишь проблема, виновник всех бед и несчастий. Пьёт она, конечно же, из-за меня, а не из-за того, что отец повесил на неё новорождённого меня, не оставив ни копейки. Совсем не из-за собственной матери, которая плевала на свою дочь с высокой колокольни, стоило ей выйти замуж второй раз. Проблемы на работе? Я виноват. Цены на продукты растут? Я виноват.       Я виноват.       Виноват.       Виноват.       Виноват.       Виноват в каждой чёртовой мелочи в её жизни.       Виноват, что родился.       Поэтому мне доводится терпеть её приступы горя, когда она заливает в себя все виды алкоголя; переживать чуть ли не сердечные приступы, когда она затихает настолько, что мне страшно, что она больше не дышит; вбивать обречённые запросы в интернет «почему моя мать — алкоголичка»; смиренно продолжать учиться, и плевать, болею ли я, хочу ли вообще что-то в этой жизни. В конце концов, мной никогда не будут гордиться, ведь я уже позор. Ярлык, который на меня, наверное, повесили ещё с рождения, либо же там, на небесах, при распределении душ. Я не верю в Бога, а Бог не верит в меня. Мать не верит в меня, но я, блять, как привязавшийся щенок, верю в чудо, ведь рано или поздно меня полюбят, если я буду хорошеньким?       Вытираю лицо, без разбора размазывая солёную жидкость и сопли. Всё плывёт перед глазами, тем не менее нащупываю в кармане телефон. Читаю, сильно сощурившись, новое сообщение: «Я дома».       Хочу ощутить себя по-настоящему «дома». И сейчас на ум приходят только объятия Фэнга.

***

      Время тянулось, как назло, долго. Иногда мерещилось, что стрелка на настенных часах издевалась надо мной, отсчитывая и секунды, и минуты не в ту сторону. Телефон ложно издавал нужный звук, отчего волнительная дрожь сменялась разочарованием. Три недели, в каждый из всех дней я гипнотизировал чат с Фэнгом, радовался, когда получал хоть что-то, и практически перестал спать: днём разбирал горы заданий, думая о нём, ночью же вгрызался в пятнадцать минут переписки, за которую пытался успеть насладиться компанией Фэнга. А потом тоже думал о нём, только с закрытыми глазами. Впервые так невыносимо было сидеть в четырёх стенах, не имея возможности пройтись от своего дома к Фэнгу, и хотя я настаивал на малейшей встрече, что-то постоянно шло не так: резко появлялись планы с Кольтом или Бастером, его срочно вызывали по работе, раздали сотню билетов для экзамена. И когда я не выдержал и уже был под его дверью, то за ней меня никто, кроме удручающей тишины, не ждал.       — Всё нормально? — спрашиваю, параллельно стягивая с себя одежду и ставя звонок на громкую связь. Прождал в его подъезде около часа, кости до сих пор пробирает непонятной от холода болью.       — Да, а что? — Фэнг сухо кашляет, после слышится треск бутылки с водой.       — Я приходил к тебе, — растираю покрасневшую кожу на ногах, — и писал, и звонил…       — А, не заметил.       — Ты был дома?       — Нет.       — Тогда почему написал, что да? — вновь достаю его вопросами, потому что попросту не могу понять его поступок. — Я предупредил, что приду. Надеялся, что ты ждёшь…       — Не было такого.       Его ответ заставляет меня впасть в сомнения, потому лезу в переписку для подтверждения своих слов. И не нахожу ничего. Последние сообщения датируются сегодняшним утром, где мы желаем друг другу хорошего дня. Точно помню, как долго формулировал маленький текст, где говорю, что скучаю, поэтому предлагаю, дабы он вышел на лестничную площадку хотя бы обняться. Не могло ведь это быть сном.       — Может, какой-то баг, — начинаю нервничать. — Я отправлял, ты вроде ответил,— раздираю заусенец на пальце зубами, пока постоянно обновляю чат. С интернетом всё в порядке.       — Малыш, поспи, ладно? Через десять дней увидимся. Кладу трубку.       — Подожди, со сном не всё так.. — ухо режет от коротких гудков, —плохо, — говорю уже сам себе. Смотрю на себя в зеркало, просто кричащее о том, что отсутствие отдыха всё же видно. Но на мою память и сознание это не могло повлиять так сильно.       Несколько раз смог увидеться с Драко, который всё же одолжил гитару и помог дотащить усилитель домой. Играл я не так уж и много, ибо при матери вообще не решался упоминать о новом в доме инструменте, успешно пряча его в шкафу. Но Фэнгу нравилось, когда я посылал видеосообщения с отрывками знакомых ему песен, потому изо всех сил старался и репетировал, прогоняя одно и то же надоедливых раз сорок. Помимо записей по алгебре на моём столе появились ноты.       — Кровать у тебя не для сна, я так понимаю, — Драко не отказывает себе в шутке по поводу моих мешков под глазами, — давно тебе семнадцать?       — Три месяца, — как только заканчиваю фразу, хлопаю себя по лбу, понимая суть вопроса. — Очень смешно, а теперь объясни вот это, — тычу в нотный стан.       Сидящий напротив Драко лишь цокает, придвигаясь ближе к столу и начиная стирать и заново рисовать карандашом уже правильный вариант. В отличие от меня, на его лице виднеется румянец, его веки не слипаются, и носом он не клюёт, и в целом Драко полон энергией.       — Ты хотя бы Фэнга в университете видишь, — выдаю с толикой зависти, бросаю взгляд на прыгающие по строкам «соль» и «си», промаргиваюсь, картина не меняется.       — Ага, Фэнг то валяется на парте, то в телефоне играет. Это точно то, что я хочу видеть каждый будний день.       А я бы хотел. Подпираю подбородок ладонью, зеваю, но не оставляю попыток сосредоточиться. Драко говорит что-то долго, переспрашивает меня, и я с жалостью осознаю: в голове пусто. Информация, как говорит моя мать, в одно ухо влетает, а через другое вылетает. Сейчас до меня дошёл смысл.       — Ещё не придумал, что хочешь от меня? — увиливаю от урока, который сам и попросил устроить.       — Не-а, — он хрустит шеей, разминает её. — Даже если пройдёт десять лет, я всё равно припомню, что ты мне торчишь долг. А ведь я такой добрый, и ещё учу тебя бесплатно.       — Спасибо огромное за это.       — Спасибо на хлеб не намажешь. Так, не отвлекаемся. Фэнг будет в восторге от твоих новых знаний, поэтому старайся, — Драко стучит грифелем по бумаге.       — Это манипуляции или попытка помочь? — улыбаюсь, выравниваю спину и забираю из чужих рук карандаш.       — Мотивация. Будет у тебя на счету ещё один долг, если я вас сведу.       — А ты жесток.       Ночью перед тридцать первым декабря голова гудит, будто внутри меня работает целый завод по производству навязчивых сценариев. Как Фэнг отреагирует, увидев меня спустя столько недель? Хочу поскорее вдохнуть его запах и утонуть в мягких тёмно-синих волосах, абстрагируясь от всего. Как пройдёт сам праздник, который я впервые буду отмечать в кругу друзей? Как себя вести? Что стоит надеть?       Будильник орёт на всю комнату, оповещая о наступлении девяти утра. Продираю веки, стягиваю маску для сна, чувствуя себя совершенно разбитым. Хлопаю по щекам, однако бодрости это не прибавляет, — совсем не спал. И день проходит тоже сумбурно, в отличие от ночи, конечно, быстрее. Смутно помню, как ел под наставления матери, не обошлось и без ругани: в душе торчал невесть сколько, переводя воду.       Самым ужасным становится то, что любимый свитер валяется в забытой по моей вине корзине вещей на стирку. В панике открываю шкаф и вываливаю всё содержимое на пол. Беру то футболку, то рубашку, примеряю, и злюсь, видя в отражении то, как глупо на мне это смотрится. Что надеть, дабы понравиться Фэнгу? Мой гардероб скудный. Пинаю кучку вещей. Это хоть и не свидание, тем не менее приходить как попало — не ахти.       — Что за свалку устроил? — мать тихо появляется в комнате, чем пугает. Непривычно видеть её нарядной и с опрятным макияжем, подчёркивающим глаза. Каштановые волосы блестят, кажется, она была в парикмахерской, ведь седина пропала. — Давай складывай обратно, никуда не пойдёшь, пока не закончишь.       — Да складываю я, — сажусь на корточки, тянусь за ближайшими вещами.       — Ты не обижаешься?       — Что..? — из рук падают штаны, поворачиваюсь к ней. Может, я всё-таки сплю? Щипаю себя, больно.       — Кхм… Ну, это первый раз, что мы так по отдельности праздновать будем, — бегает взглядом по мне, трезвым, не полным ненависти, а потерянным.       На деле-то в её словах есть смысл. Каждый Новый год то меня таскали по гостям, то к нам приходили. Но это вовсе не празднование вместе, обо мне в эти моменты вспоминали редко, отдавая предпочтение весёлой компании и спирту. В этот раз корпоратив матери на работе выпал на сегодня.       — Нет, не обижаюсь.       — Ладно, — она стучит ногтями по косяку. Жду, когда она уйдёт, но что-то заставляет её задержаться на дольше. Неужели ей мало моих слов? — Твой подарок на кухне. Я ушла.       Подарок? Мне? От неё? Пока мозг обрабатывает эту информацию, хлопает входная дверь, стук каблуков прекращается. Мой первый подарок на Новый год. Я не получал что-либо даже на дни рождения, а тут такое. Встаю, маленькими шажками направляюсь в коридор. Сердце щемит, ноги подкашиваются. Уже издалека вижу покоящийся на столе обычный серый пакет, никак дизайном не связанный с предстоящим праздником. Сверху наполнение не разглядеть из-за перевязанных верёвочных ручек. Сглатываю ком в горле, руки делаются неестественно тяжёлыми, и я мельком проверяю, не навешано ли на них гирь. В квартире тихо, потому каждая моя новая попытка раскрыть сюрприз сопровождается чуть ли не бьющим набатом, отчего рефлекторно отшатываюсь, тогда цикл начинается сначала: набраться смелости, прикоснуться к картонной упаковке, потянуть время. Преследует впечатление, будто после того, как раскрою содержимое, то мир схлопнется.       В конечном итоге внутри чёрное худи, без ярких принтов и чего-либо ещё, как я и хотел. Оно такое приятное на ощупь, прикладываю к груди, обнимаю. Мать думала обо мне, впервые не с желанием высказать мне все мои косяки и выплеснуть агрессию. И теперь понимаю глобальную разницу между тем, когда она под градусом неделями, и когда, удивительно, может быть в трезвом состоянии. Держа что-то физическое от неё, в моменте перестаю чувствовать себя ненужной обузой. Грубые слова и все синяки на протяжении стольких лет — сущий пустяк. И, может, новогоднее чудо распространится на весь год? Вдруг мать осознала свои ошибки и пытается таким образом искупить вину? При таком раскладе.. Слёзы ни с того ни с сего падают на ткань, я резко отстраняю от себя новую вещь, страшась замарать. Этот поступок даёт мне надежду, хоть и крошечную, которую непременно буду оберегать.       — Спасибо… — шепчу, зная, что до матери это не дойдёт, а в лицо я никогда не смогу произнести подобное.       Глажу джинсы, надеваю их и худи. В оверсайзе уверенности побольше, ведь бёдра скрываются. Несколько раз проверяю выключил ли утюг, пока бегаю туда-сюда и ищу подарки Фэнга и Драко, давшиеся мне сложно: потратил все свои сбережения и унизился перед матерью, выпрашивая остаток нужной суммы. Довелось драить всю квартиру и обещать поступить на бюджет. Во всей суматохе забываю о времени и по итогу опаздываю уже на десять минут.       Собравшись, окрылённый лечу по ступенькам, потом снова поднимаюсь, ибо забыл закрыть дверь на ключ. Фэнг уже должен подойти, потому мне рвёт крышу лишь от осознания сокращающихся между нами метров. Ступаю по сугробам, наматывая круги, снежинки блестят от фонарей, светящихся будто бы ярче сегодня, да и всё остальное: небо, гирлянды в окнах, проходящие мимо люди, — не тусклые пятна. Где-то разносятся радостные детские вопли. Новогоднее настроение посещает как раз вовремя.       Решаю закурить в целях успокоения и пока жду, и не зря. Фэнг всё не приходит, а десятки минут, что я планировал выделить для нас двоих, скоротечно истекают. Идти до Кольта не так далеко, повезло, что вся наша компания живёт в одном районе, но я специально хотел встретиться раньше. За одной сигаретой идёт вторая, потом прокрутка ленты в социальных сетях.       — Я наебнулся по пути, — наконец слышится позади.       — Фэнг! — закидываю телефон в карман, поворачиваюсь к нему и заключаю в объятия. Живой, прямо передо мной, не голос из динамиков. Прижимаюсь сильнее, выворачивая все свои эмоции наружу. — Я скучал, очень, — меня привычно гладят по голове, любимый жест Фэнга создаёт уют буквально на морозной улице. — Сильно ударился?       — Ох, я тоже. Нормально, как видишь, доплёлся. Что это? — отстраняется, начинает разглядывать пакеты.       — Ну, это тебе, — протягиваю бо́льший, — с Новым годом. Я не знал, что конкретно ты хочешь, поэтому нашёл такое.       Фэнг расчищает снег на лавочке, садится и распаковывает подарочную бумагу, поглядывая на меня. Я лишь улыбаюсь и надеюсь на успех в выборе.       — У него хорошее значение, — говорю, как только он перебирает сладости и находит браслет. — Аквамарин. Несмотря на то, что у нас нет моря, но ты всё равно с ним ассоциируешься. А продавщица мне всякого наговорила: охлаждает пыл, снимает напряжение, оберегает от опасностей и обмана. Ну, а чтобы не просто его дарить, ещё конфет доложил. Хотя теперь кажется, что мало…       — Эд, — выпячивает нижнюю губу, растроганный, — я вообще не ожидал. Поможешь? — подставляет кисть.       Не с первого раза, из-за тремора, однако застёгиваю браслет. Фэнг быстро чмокает меня в щёку, отчего неимоверно умиляюсь, млею и краснею больше, чем если бы он поцеловал в губы.       — У меня тоже есть для тебя подарок, но я немного не успел с ним, нужно чуть подождать. Тебе понравится, обещаю, — складывает коробку и поднимается.       — Серьёзно? — моё удивлённое лицо смешит его, он кивает. Не могу и строить догадок, что Фэнг подготовил, слишком он непредсказуемый.       — Пойдём, уже пора, — косится на ещё один мой пакет.       — Угу, — с жалостью следую за ним, напрягая тело, что от позитивных эмоций норовит шагать вприпрыжку. — Это для Драко, он мне часто помогает, — кручу в руках, виднеется красная упаковка.       — Вот оно как.       — Как твоя подработка?       — Ничего такого, — вздыхает, закутывается в мой шарф, и мне становится хорошо от этого. — Тяжело. Кстати, ты же в завязке? Ну типа от снотворных.       — Пока да, дозировка уже не подходит.       — И мы сегодня сможем хорошенько оторваться? — он загорается этой идеей, я спешу его огорчить:       — Нет, мне всё равно нельзя пить.       — Даже чуть-чуть?       — Прости, — подошвой наступаю на что-то скользкое, и сам чуть не встречаюсь с землёй, но Фэнг вовремя подхватывает за локоть. Сердце покалывает от представления того, как нелепо я бы сейчас распластался по льду перед тем, кто мне нравится.       — А я именно тут и полетел, — смеётся, — тебе повезло, что я с такой хорошей реакцией.       — Спасибо, — благодарно киваю. Он отпускает меня. — Слушай, — неуверенно бубню, — можно взять тебя за руку?       Фэнг молча хватает мою и суёт в свой карман, расположенный повыше. Неудобство отходит на второй план, и я чувствую только его пальцы-ледышки в цепком узле своих более-менее тёплых. Меня осеняет действительно нужной Фэнгу вещью — перчатками. Как я мог не подарить их? Остаток дороги мы обсуждаем предстоящий вечер, и я узнаю, что моя детская мечта — сжечь написанное на бумаге желание — вполне исполнится сегодня.       — Да ты заебал, идём мы, — бесится Фэнг в трубку, видимо, ему позвонил Кольт. — Я не опаздываю, просто отложил свой приход, — закатывает глаза. Это сдаётся мне донельзя забавным, впервые вижу такое его поведение. Он убирает телефон от уха, кривляется, нажимая на красную кнопку, а потом заглядывает мне в глаза. — Ну а что? Много выёбывается, сам сто процентов валяется и ждёт, когда мы придём и сделаем всю работу за него.       — Он всегда такой? — прыскаю в кулак и оглядываюсь, подмечая знакомые девятиэтажки.       — Долбаёб с рождения, хорошо, что ты его раньше не знал.       — Но вы лучшие друзья?       — Это правда, видимо, отрабатываю грехи прошлой жизни, — продолжает в шутку плохо о нём отзываться, но я более, чем уверен, что они друг друга ценят.       Мы заворачиваем за угол, одновременно с этим Фэнг отпускает мою ладонь. А потом я вижу машущих нам ребят, и все мои опасения сходятся, складываются деталькой к детальке идеально. И если прошлый случай у своего подъезда я оправдывал тем, что мать могла увидеть нас из окна, либо знакомые соседи, что порой общаются с ней, то теперь всё кристально ясно: Фэнг не хочет, чтобы другие знали о происходящем между нами. Ноги словно примерзают, передо мной вырастает его спина, затем отдаляется, а я не могу ступить и шагу, остаюсь на месте. Невольно прикусываю внутреннюю сторону щёк до омерзительного привкуса металла. Я сверлю его фигуру немигающим взглядом, наверняка с через край льющимся разочарованием. Может, мне просто взять и уйти домой? Не успеваю и обдумать желание пропасть, как Фэнг всё-таки оборачивается после обмена приветствиями с друзьями. Улыбка автоматически натягивается сама, и не знаю для чего, однако делаю вид, что шнурок развязался.       — Эдгар, давай сюда, — кричит Драко, призывая поскорее подойти. Если заметили, то дорога назад закрыта.       Затягиваю узел на ботинках посильнее, вдыхаю полной грудью. Нужно держаться.       — Привет, — пожимаю Драко, Честеру и Бастеру поочерёдно руки. — С наступающим.       — Взаимно, братан, — Честер переключается на Фэнга, — а его чего не научил своему фирменному привету?       — Чес, это пиздец бредятина, — он отмахивается, — не припоминайте.       — Ой, да не заливай, — Бастер ухмыляется, и во весь голос орёт: — Салам, орлы!       Фэнг прикладывает ладонь ко лбу, слегка прячется за ней, видимо, испытывая стыд. Мы все отпускаем пару смешков. У них столько общих шуток, несмотря на то, что многие из них присоединились к компании лишь в сентябре.       — Ну и где они? — Честер возмущается, сверяет время. — Почему есть ответственные люди, а есть вы все… Ещё и Мэнди пользуется, как ходячей вешалкой, — бормочет угрюмо.       — Если ты вешалка, то я кто? — Драко, обвешанный сумками, издающими внушительное позванивание, устало привлекает внимание. Из-за этого не решаюсь пока вручить ему свой презент, наоборот только забираю из его крепко сжатых пальцев один из пакетов. — Благодарочка, — говорит мне.       — Мальчики, чего толпитесь? — Мелоди появляется из ниоткуда вместе с ещё одной девушкой, которую я прежде не видел. — Вас Кольт не впускает что ли?       — Ничё не толпимся, мы думали все разом к нему завалимся, — Бастер реагирует так, словно его одного ткнули носом в глупую ошибку. — Пошли уже, жопа щас отвалится, холодно.       Подходя к лифту понимаю, что все в него не влезем, потому отхожу подальше, пропуская других. Честер пищит, придавленный со всех сторон.       — Мы на следующем.       Запоздало улавливаю только оставшегося рядом с собой Фэнга, пока другие со скрипом поднимаются. Боюсь пересечься с ним глазами, вследствие этого тупо изучаю в тусклом свете лампочки разноцветные бутылки, которые купил Драко.       — Что с настроением? — Фэнг легонько толкает меня локтем.       — Ничего.       Он хмыкает. Я прислушиваюсь к звукам наверху, дабы понять в какой момент жать покалеченную жизнью кнопку вызова. Желудок протяжно урчит, отчего Фэнг улыбается краешком губ.       — Любишь оливье?       — Без горошка, — поддерживаю разговор ни о чём, разряжающий обстановку, — но с ананасами. А ты?       — Извращенец, — Фэнг решает начать раздалбывать кнопку до конца. — О, — поднимает указательный палец вверх, отдалённо по подъезду разносятся разговоры. — Ну, когда-нибудь я переманю тебя на сторону добра, — имеет в виду вкусовые предпочтения, я, не задумываясь, говорю «всё может быть». Мы заходим внутрь, он жмёт на восьмой этаж. — А пока что побудем на стороне зла вместе, — подмигивает, когда двери закрываются.       Его уста, выдрессированные до идеала, находят мои до чёртиков быстро, ювелирно точно. Руки слабеют, со всей осторожностью опускаю алкоголь на пол, параллельно поддаваясь напору. Фэнг придерживает за горло, отчего поначалу щекотно, но в сумме с его жарким поцелуем мне кружит голову. Он распаляется, заводится, как спорткар, и тянет меня за собой в эту гонку языков. А я заведомо поиграл сегодня, вчера, останусь последним на финише и завтра, учитывая мой страх прямо спросить о том, кем он считает меня, о его выходках перед другими, о бывшем. Мне так больно. Мимолётное возбуждение сразу притупляется, груз нерешённых проблем вновь не даёт дышать.       — Блять, — посмеивается, матерится прямо в губы, чмокает и отлипает, проделывая этот манёвр несколько раз, — у меня встал.       Лифт останавливается и открывает вид на лестничную площадку.       — Я пойду первым, — поднимаю пакет и мигом выскакиваю от Фэнга подальше, вытирая рот. Нервно дёргаю за ручку двери квартиры Кольта, она едва поддаётся. Вваливаюсь, пугая проходящую мимо Мелоди.       — Всё нормально? Ты весь красный, — с волнением спрашивает.       — Немного душно, — расстёгиваю куртку и стягиваю шапку, что испортила всю укладку. — Вам помочь чем-то?       — Да, помой руки и забегай на кухню, нужно салаты дорезать.       Руководящая всеми блондинка, что оказалась той самой Мэнди, не щадила никого, даже Кольта припахала выносить все тарелки с закусками в зал. Однако по большей части кричала только на Честера, по-тихому воровавшего со стола крабовые палочки. За где-то полтора часа, проведённые в весёлом кругу ребят, я более-менее остудил разум. Праздничная музыка и сплетни Бастера не давали заскучать и впасть в самобичевание, ещё и из-за невнимательности я порезался, став бесполезным для орудования ножами, потому меня с куда бóльшей охотой посвящали во все дела университета. Драко же так обрадовался подаренному запасу струн и моим извинениям за проделки Фэнга в прошлом, что чуть ли не задушил в объятиях, тараторя какой Фэнг, по его словам «уёбок», а я резко теперь приписан в список лучших друзей.       В гостиной тем временем некоторые уже валяются напившиеся, так и не дождавшись еды. Я же с тарелкой крабового салата и газировкой усаживаюсь в гордом одиночестве прямо возле ёлки, от которой не могу оторвать восхищённого взгляда. Огромная настоящая ель свежо пахнет, светится, наряженная гирляндами, дождиком и блестящими шарами разных форм. У нас с матерью такой никогда не было. Вечер проходит громко: то тут и там девушки поют в своеобразном караоке, кто-то играет в карты, а кто-то в приставку, последнюю я пытаюсь выловить у других, пока безуспешно. Честер запускает хлопушку раньше положенного времени, хохоча, а потом пугается уже угроз Кольта оторвать ему руки. С осени, к сожалению, мало что меняется: я по-прежнему наблюдатель, только гораздо расслабленнее, ведь кроме Фэнга поближе знаю теперь и Драко.       До двенадцати остаётся двадцать минут, решаю сходить в уборную, чтобы точно не отлучиться на самом интересном. Пьяный Фэнг на другом конце комнаты смотрит на меня мутными глазами, время от времени кивая Кольту под боком, а потом поднимается. Не придаю этому значения, выхожу в прихожую.       — Ты куда? Я с тобой, — он тормозит меня.       — Сейчас приду, иди обратно, — убираю его фаланги с кисти.       — Куда? — повторяет расстроенно, его шатает. — С этим, что ли?       — А? — не понимаю смысла вопроса, да и толку пытаться объяснить ему что-либо?       — Этот… Ну, — щёлкает пальцами, — Драко, бля. Я хуже него?       — Я сейчас схожу в туалет и вернусь. Драко мой друг, не думай ничего лишнего, — чувствую, что сам начинаю заводиться. Разве Фэнг не понимает моих чувств? Как он может не то, что говорить, а думать обо мне в таком плохом ключе? Я никогда бы не пудрил мозги сразу двум людям.       — Я проконтролирую, — икает, толкает меня в нужную мне сторону. Ладно, нужно сохранять спокойствие, пьяных лучше не нервировать.       Быстро делаю все свои дела, мою руки и умываю лицо. Всё занимает не более трёх минут, а выйдя, под дверями никого не обнаруживаю. Ищу Фэнга в разных комнатах, в главном зале, — пусто. Спрашиваю у Драко и Бастера, попавшихся на пути, но они тоже не знают куда он запропастился. И мой салат тоже кто-то под шумок забрал, придётся снова идти на кухню.       Сквозь матовые стёкла вижу очертания Кольта и Фэнга, почти тяну на себя дверь, пока не слышу своё имя в их разговоре. Резко приседаю на корточки и прислоняюсь ухом к щели. Громкие биты и оры в другой комнате не дают в полной мере разобрать каждое слово, так ещё алкоголь делает своё дело, оттого речи невнятные.       — Не для меня это, после него ж сам знаешь, — Фэнг, видимо, делает паузу и пьёт что-то, — я так, балуюсь.       — Хуйня, у него же.. жопа тощая, — твердит Кольт, — везде за тобой… — конец предложения теряется в какофонии остальных звуков. Он обо мне? Щупаю себя в упомянутых местах.       — Ну да, — Фэнг заливается гоготом, — поёбываю! — кричит горделиво.       — Ты не меняешься, как можно…       Ну почему Фэнг громче Кольта? Убавил бы кто-нибудь музыку хоть на децибел.       — Охуел?! Не сравнивай… — мне становится всё любопытнее, настолько, что решаюсь аккуратно приоткрыть дверь. — я серьёзно тебе ебало начищу.       — Ой, иди ты, — голос Кольта доносится лучше и лучше, как и его шаги. — Карму свою очисти, еблан.       Кажется, пора сваливать. В крутого шпиона я ещё не заделался, несмотря на это успешно прошмыгиваю обратно и сливаюсь с толпой. Возле телевизора на полу сидят Драко и Мелоди, сосредоточенно отыгрывая бой. Останавливаюсь рядом, заглядываю в пёстрый экран. Почти сразу же плетётся и Кольт, проходит мимо меня.       — Эдгар, хочешь со мной? — Драко наклоняется спиной назад, задирает голову, пялясь снизу вверх. Без промедления соглашаюсь.       — Вы играйте пока, пойду найду бумагу, — Мелоди вручает мне тёплый джойстик.       Выбираю персонажа исходя из внешности, хоть считаю это проигрышной тактикой. Пока грузится раунд, боковым зрением подмечаю Фэнга недалеко от нас. Механически жму какие-то кнопки, понятия не имея, как делать комбо, да даже вообще принцип сражений — загадка. На происходящее в игре глубоко всё равно. Фэнг что-то скрывает, много, будто бы специально от одного меня, при этом окидывает ревностью.       — Дружище, я ждал от тебя большего, — Драко качает головой, следует за моим взглядом, что проходит через него. — Что уже случилось?       — Двигайся, — Фэнг усаживается между нами, вытягивает ладонь к Драко. — Дай.       — Понял, — передаёт игровой контроллер и идёт по пятам за Мелоди.       Фэнг заторможенно окидывает взором предмет в руках, словно не понимает, каким чудом он появился. В карих чересчур расширенных радужках отражаются десятки персонажей для выбора. Зная его состояние, тоскливо пробегаюсь по лицу, отросшим корням волос, сухим губам, прежде никогда такими не бывающими. Наутро ничего не вспомнит.       — Какие все некрасивые, — строит презрительную гримасу, переключается между разительно отличающимися героями, по нраву ему никто не приходится.       — Ты красивый, — затаиваю дыхание, разворачиваюсь к экрану. Ему же можно говорить абсолютно всё? — Почему ты так себя ведёшь?       — Да я вообще, — поднимает руку над головой, болтает ей в воздухе, — я, — не выдерживает, веки смыкаются, его же конечность заставляет его упасть ко мне. Ловлю, помогаю опять сесть, облокачиваю о диван. Его глаза резко распахиваются, Фэнг открывает рот. — Эй, — касается мочки моего правого уха, старается сфокусировать зрение, — серёжка… Где, куда ты её дел?       — Я никогда не носил их, — горло пересыхает. На ум приходит абсурдная мысль, откидываю её.       Фэнг грустно елозит ногой по ковру, хватается за голову.       — Ребят, надо? — Бастер прерывает нас, протягивает небольшие прямоугольные листочки и ручку.       — Да, спасибо. Фэнг, писать можешь? — трясу его за плечо. От настолько пустого взгляда мне становится не по себе.       — Нет, нет, нет, — повторяет растерянно, — я загадаю! — вырывает всё у меня, кладёт бумажку на пол и склоняется над ней. Пыхтит, выводя что-то.       Терпеливо жду своей очереди написать желание. Фэнг, довольный собой, вскакивает и бежит в сторону сбора на куранты. Размашисто вывожу «Быть любимым» и тоже подхожу к компании, наливающей в бокалы шампанское.       — Думаешь в сок можно? — интересуюсь у Драко.       — Всё можно, я разрешаю, — уверенно заявляет. — Подходим, подходим! До Нового года две минуты, — оповещает остальных.       Достаю свою зажигалку, дабы не ждать огромной очереди. Кто-то включает отсчёт, и многие суетятся, заканчивая писанину, а под столом с виноградом заседает Бастер.       — Что ты делаешь? — приподнимаю скатерть.       — Не отвлекай! У меня свой ритуал.       — Хорошо, — закрываю его, решая не вмешиваться.       — Десять, девять, — хором считаем, оттого ощущаю себя частью большой дружной семьи. Не спускаю внимание с Фэнга, он вяло стирает головку спички о коробок. — Шесть, пять!       Синее пламя вспыхивает после искры, бумагу же охватывает уже оранжевое. В бокал сыпется пепел, потихоньку моё желание пропадает из рук. Хлопают очередные несколько хлопушек, на пол падают разноцветные конфетти.       — С Новым годом!       На улице со свистом запускаются фейерверки. Выпиваю залпом сок, чуть не возвращаю его наружу от гари на языке. За ушедший год я мечтал найти друзей, в этом, надеюсь, мне обязательно повезёт в любви с тем, кто прямо сейчас улыбается мне в ответ, пускай в пьяном угаре.       Фэнг, давай разделять не только тоску, но и счастье?