Рог+Копыта=Магия!

Мой маленький пони: Дружба — это чудо
Смешанная
В процессе
NC-17
Рог+Копыта=Магия!
автор
Описание
Работа частично по заявке. Мой маленький пони: Дружба — это чудо № 1 Рог+Копыта=Магия! О__О Родиться единорогом? К такому меня жизнь точно не готовила. Впрочем, не имею ничего против! Стартовые условия неплохие, сестрёнки - очаровашки, да и вообще - жизнь маленького принца, с которого готовы пылинки сдувать - мечта попаданца! Да вот только, по местным меркам я получился весьма... Необычным пони. Ну, это не мои проблемы, а окружающих, хе-хе.
Примечания
Вообще, планируется М\М, так что нежные фиалочки - листайте дальше! М\Ф тоже будет. Тут было обещание не переключать внимание на эту работу сильнее чем необходимо, чтобы отвлечься, ну... что ж... Замечательный арт Агамемнона от товарища Звездочто-то(Bultico): https://www.deviantart.com/bultico/art/1141572368 Если нет В/рос-зор/Н, то можно глянуть на г-диске, но все же рекомендую посетить галерею художника! https://1drv.ms/i/c/ce62f33f1f3779d9/EQ6chXMPqKNHqkY56UR0pb8BFI5l2HOQcETbN3fTqjdx3Q?e=KiVn1l
Содержание Вперед

Часть 8

      В ушах нещадно звенело, а мир крутился и, судя по этим пьяным пегасам, останавливаться не спешил. Чувствую как меня поднимают, но тело не слушается. Я просто пялюсь тупо перед собой, а мордочка совсем не выражает эмоций.       Задолбало. Просто задолбало. Ну, что я такого сделал, чтобы получить… вот такое?! Гр-р-р… Пф-ф-ф… Даже злиться нет сил.       Кое-как придя в себя, отпихнул ноги Гема, и покачиваясь подхожу к серебряному зеркалу, на котором красуется приличная вмятина — прилетевшая в зеркало запчасть меча оставила выбоину, ещё сильнее уродующее моё отражение, нежели это делают застрявшие в шкурке осколки. Глаза только чудом не задело. Не выдержал даже кинетический барьер… Плевать. Чуть повернув голову, хватаюсь зубами за крупный кусок внешнего корпуса рукояти и со сдавленным стоном выдергиваю искореженный кусок металла из плеча. Больно. Тихо зарычав, выплевываю железку, от чего та с веселым звоном попрыгала по каменному полу и потерялась в толстом ковре. Приподняв копытом крышку шкатулки, достаю пинцет для удаления заусенцев на хуфе и поднеся к мордочке, выдёргиваю засевшую в шкурке мелкую шрапнель. То-то у меня так вся передняя сторона чешется. Глубоко засело.       — Принц… — В третий раз пытается привлечь моё внимание Гем.       Я же не реагирую, просто выковыривая из кровоточащих ран очередной кусочек проё*анных надежд. Больно? Больно. Но это не идет ни в какое сравнения с тем, что я до сих пор чувствую от ран на душе. Потому то я и не особо паникую. Да и смысл? Силы на панику ещё тратить…       — Принц? — Литл Гем подошел и положил ногу мне на плечо. — Позвольте? У вас пинцет дрожит.       –… — Замер и чуть повернул голову, ловя взглядом обеспокоенный взгляд стражника. — Хорошо. — Бесцветным голосом отвечаю и уступаю его жёлто-оранжевому телекинезу, освобождая хватку красного телекинеза с инструмента, и разворачиваюсь к кремовому жеребцу.       Литл Гем орудует инструментом куда аккуратнее, всё же, ему легче, у него нота не злое*учее «инферно», а «кристалл», как на зло, наиболее стабильная из всех, что мне встречались.       Когда кто-то ковыряется в ранах… это ощущается больнее. Впрочем, это единственная мысль, посетившая мою голову во время процесса извлечения осколков. И, нет. Я не плачу. У меня глаза потеют. Странно, наверно, выглядят слезы на безэмоциональной мордочке, а еще у меня зрачки заклинило — они сведены в «иглу». Гема, вон, проняло.       Через пару минут в комнате появились родители, и сперва удивившись выгоревшему углу комнаты, они шумно распереживались, увидав иссеченного шрапнелью меня и тихо пыхтящего с пинцетом в захвате телекинеза Гема. Я же, старательно игнорировал весь этот шум.       Когда из шкуры выдернули последний кусочек корпуса, я закрутил в роге «Регенерацию», которая буквально на глазах затянула мелкие ранки и заставила кровь свернуться и отвалиться с шерстки на пол. Кивнув Гему, я прошел мимо родителей, и забравшись на кровать, рухнул на покрывало зубами к стенке, обняв лапками подушку-баклажанчик.       Ни сил ни эмоций. Надоело.

━┈ ☆-★-✮-★-☆ ┈━

      С того дня минуло две недели. Эмоции потихоньку оттаивали, но на душе легче не становилось. В последнее время, всё, чем бы я не занялся, идет через круп, а потому я просто ничего не делал. Просыпался, приводил бардак на голове в порядок с помощью Эпплпен, и уходил в парк, где и сидел до вечера на лавочке, или лежал на траве, смотря на вечно чистое голубое небо. Солнце только мешало и слепило, но я нашёл место, где крыша сплетенной из веточек беседки создавала приятную тень, под которой я теперь и проводил почти всё свое время. Исключениями были задолбавший в край этикет и занятия с Лордом Блюмондом по экономическим и политическим делам. Ничего серьезного там не было, меня просто постепенно вводили в историю и действительность на политической арене. Скука смертная, но… надо.       Если прочим стражникам было плевать на моё состояние, то вот на мордочке Литл Гема я всё чаще замечал беспокойство. Неужто его проняло? Впрочем, лично мне уже плевать. Нет настроения ни на него, ни на что-либо еще.       Селестия на меня обиделась. Попытки взять мою комнату штурмом прекратились, когда я сделал область с запретом на телепортацию. Артефакт в виде шахматной фигурки стоял на прикроватной тумбочке и без усилий коверкал все попытки маленького розового электровеника проникнуть на мою территорию. Заходя же нормально, Тия видела лишь моё безразличное выражение на мордочке. И не получив от меня то, что хотела, фыркала, и задирая носик, удалялась к себе. Я не хотел грузить мелкую своими загонами.       А я же… я же, просто был. По большей части, я обдумывал то, почему плазменный меч рванул. Думал, и не находил ответов. Ведь ради его создания я перечитал и вывернул на изнанку вообще все книги по артефакторике что нашел в библиотеке.       Тем не менее ощущение того, что я что-то упустил, меня не покидало. Вздохнув в очередной раз, я все же смог заставить себя подняться с примятой травы и отряхнуться. Душа уже не так часто напоминала мне о своём существовании — лишь иногда у меня немели ноги и чесалось то, чего не существует. Фигня, по сравнению с тем, что было раньше.       Спустившись по лестнице, направился в библиотеку. Стражник следовал за мной тенью, стараясь лишний раз не привлекать моего внимания. Сегодня меня охранял пугливый понь. Пофигист сидит у моей комнаты.       Толкнув массивные деревянные двери, зашел в читальный зал. Сегодня здесь никого нет. Мне же лучше. Качнув головой из стороны в сторону, прохрустел шеей и направился к стеллажу с магическими талмудами. Там, на отдельной полке я сложил всю доступную мне литературу, которую уже в двадцатый раз всю скопом выдернул телекинезом и сбросил на стол, забираясь в мягкое удобное кресло. Сюда бы ещё чайничек чаю с печеньками, но… если я позову прислугу, они не придут, ибо еще боятся. А раз не придут — получат розог. Не хочу. Просить стражника… такое себе.       Тяжко вздохнув, притянул ногой томик с заметками к «Прикладному зачарованию» авторства некоего параноидального мага… Впрочем, плевать, как там его звали, главное заметки у него действительно дельные.       Выполз из библиотеки сильно под вечер. Голова гудела, а подсказок там не появилось. Всё утыкается в мои собранные на коленке чары, но там даже Маналинк пожимала плечами, да и не её это стезя.       И, ведь по отдельности все работало! Какого хрена оно тогда рвануло? Я ведь не использовал разную тональность, потоки маны строго ограничены… Дефекты в кристаллах? Вероятно, вот только без инициации, я не смогу в этом разобраться. Заклинания на проверку камней, конечно, существуют, и в книгах они упоминаются, да вот только у нас нет их выкладок. Аж бесит… Насколько же проще было бы, будь у меня «воля»…       Фыркнув от раздражения, остановился на месте. И, в самом деле-то? Может, пора? Хуже, ведь, в принципе, уже быть не может? Репутация — загублена, доверие — подорвано, перспективы — мутные…       Цокнув накопытником по полу, развернулся и побрёл в противоположную от первоначальной цели сторону. Толкнув плечом большую воротину тронного зала, проскользнул туда и побрёл прямо к трону. Обогнув его по дуге, подошел к большой двери и прислушался. За ней тихо, значит сегодняшнее собрание совета уже закончилось. Отворив дверь, осмотрелся и принюхался — никого, лишь остаточные запахи кучи пони. Пройдя мимо длинного стола с мягкими креслами, остановился у двери ведущей в отцовский кабинет. Быстро стукнул накопытником дважды по дереву.       — Входи, сын. — Послышалось с той стороны.       Глянув на замершего у двери сопровождающего, кивнул ему и открыл телекинезом дверь, проскальзывая внутрь.       — Привет, пап.       — Не часто тебя здесь увидишь. — Улыбнулся отец, воткнув перо в чернильницу.       — Пожалуй. — Кивнул на это и залез на стул для гостей, что стоит перед рабочим столом отца.       — Как твоё самочувствие? Всё же, прошло две недели с тех пор как…       — Угу… Физически — я в норме. Да и душа почти уже не болит.       — Тогда почему у тебя такая кислая мордочка?       В ответ я только фыркнул и глянул исподлобья. Отец вздохнул и покачал головой.       — Нони, всё-таки ты ещё маленький. — Он потянулся через стол и растрепал и без того не уложенную нормально гриву. — А ты лезешь в такие дебри, что не каждый взрослый смог бы осилить.       — Знаю, но… Мне это действительно интересно. Да и… нужно. Ладно «Чертоги Разума», без них можно обойтись, но…       — Ты снова что-то задумал? — Подозревая очередной финт ушами от меня, отец прищурился.       — На самом деле, да. — Я неуверенно почесал копытом шею.       — И, почему ты мне решил об этом сказать?       — Что?       — Разве тебе надо моё разрешение? — Придавил меня упрекающим взглядом отец.       — Нужно. Пап, я тогда так поступил потому, что знал, что вы с мамой мне это запретите.       — Естественно! Ведь это было очень опасно!       — Да, но…       — И ты в итоге пострадал! — Отец стукнул копытом по столу, да так, что чернильница слегка подпрыгнула.       — Но не должен был! — Фыркнул, в ответ придавив отца взглядом.       Помолчали. Вздохнули.       — Прости, пап.       — Проскакали. — Качнул он головой. — Главное, что с тобой сейчас всё нормально.       — Угу… — Не стал ему говорить, что в порядке далеко не всё и на деле я на грани нервного срыва.       — Так, чего ты хотел?       — Провести инициацию.       — Расскажи подробнее. — Отец навострил ушки, показывая своё внимание.       — Ну… Это сложно объяснить тому, кто не знаком с концепцией «воли»… Всё же, я не умею учить, подбирая нужные слова… Если обобщать, то это «продвинутое» использование магии.       — Сынок, мы — единороги, мы и так пользуемся магией так, как сами того захотим!       — Это не совсем так… М… Да, мы в основном ограничены рогом. — Я коснулся копытом своего рога. — Мистицизм же… Нет, это не школа магии и не заклинания. Как бы сказать… Это сама философия магии.       — И что в этом такого?       — Эх… Говорю же, сложно объяснить… В общем, инициация — процесс перестройки восприятия окружающего мира. Сейчас у меня восприятие пони… Но… Мне этого мало. Эти ограничения восприятия сильно мешают. Просто потому, что я знаю, что эти рамки можно сломать, и действовать вовне их. Это выедает мне сознание. Ведь даже тот ритуал с душой… Проведи я инициацию раньше, я был не допустил срыва магии. Или клинок — я бы смог увидеть что в нём работает неправильно и предотвратить взрыв. Ну, я так думаю…       — Что-то ты не особо уверен в этом.       — Потому, что я сейчас пользуюсь чужими воспоминаниями. У того, чью память я унаследовал, были очень могущественные проявления «воли». Но… Я — не он. Я слишком сильно от него отличаюсь, а потому, могу и не унаследовать его «волю». Но, так или иначе, инициация переведет меня на совершенно иную ступень, как волшебника. Даже, не волшебника — мистика. Адепту мистицизма не нужны заклинания — его воля сама куёт мировые правила, исполняя его приказы за счет его магии. Мистику даже необязательно быть единорогом.       — А вот это звучит слишком невероятно. Ты уверен, что это безопасно?       — Да, пап. Сама инициация абсолютно безопасна. Проблемы могут возникнуть только после неё.       — Какие?       — Гипервосприимчивость. Я помню, какой шквал… всего накрыл мистика при его инициации. Если в это время вмешаться, то… возможны варианты. Может быть легкое недомогание, а может быть и полная потеря магии.       — Что тебе нужно для инициации?       — Ничего. Я могу провести её здесь и сейчас. Это займет не больше получаса.       — Тогда почему ты раньше этого не сделал? — Удивился бордовый единорог.       — М… Я боялся, что вы с мамой вмешаетесь… Ведь может произойти всплеск магии.       — О, понимаю. Ты прав, Нони, мы бы вмешались.       — Потому я и медлил. Вообще, я хотел провести её много-много лет назад, но боялся. А потом — смирился. Но недавние неудачи меня надломили…       — Хорошо, сынок. Идем, зайдем за мамой, и ты в спокойной обстановке проведёшь свою инициацию.       — Пап, ты… разрешаешь?       — Ты — мой сын, Агамемнон. Я хочу доверять твоим решениям. В будущем от твоих решений будут зависеть сотни жизней, и это огромная ответственность. И я хочу, чтобы ты доверял нам с матерью. Я… рад, что ты пришел сегодня ко мне поговорить об этом.       — Пап, я вам с мамой доверяю! — Возмутился я, хотя и немного кривил душой. — Но… именно потому, что я ваш сын… я боюсь, что вы будете излишне меня опекать.       — Мы уже поняли, что ты особенный единорог, Нони. — Улыбнулся отец. — Мы с мамой лишь надеемся, что ты будешь беречь себя и не подвергать лишней опасности.       Орион слез со стула, и обойдя рабочий стол, сел на ковёр рядом со мной.       — Спасибо, пап… — Ткнулся носом в его золотой нагрудник и меня тут же обняли, содрав со стула.       Покинув рабочий кабинет отца, мы в сопровождении стражников дошли до жилого этажа, где от нас отстали сопровождающие отца. Маму нашли в комнате Эпплпен, где они… В общем, отец задержался там на полчаса, а мы со стражником изображали морды кирпичом сидя под стеночкой, делая вид, что нас происходящий разврат за дверью ни разу не касается. И хоть бы поставили глушилку! У стражника, вон цикл проклюнулся! У него и без того сильный металлический запах, а теперь еще и ароматы фиалок проклюнулись! Блин, кушать захотелось…       — Эх… — Повернулся к стражнику, который с каменной мордой стоит, поджав к телу заднюю ногу, прикрывая то, что пробило и сняло магию покрова. — Иди за сменой. Здесь со мной ничего не случится.       — Спасибо, ваше высочество… — И телепортировался, сволочь. Ну ладно, после инициации я решу этот вопрос.       Через три минуты по коридору прибежал «Пофигист» и с невозмутимым выражением на морде занял пост. Сидим, молчим. У него-то гон уже прошёл, а мне еще рано.       Родители выползли из комнаты ОЧЕНЬ довольными. Мы со стражником разглядывали потолок. Офигеть — муха сидит на камне вверх тормашками… И ведь не падает, зараза…       — Кхм… — Отец немного смутился, заметив нашу реакцию и вообще, смену стражника.       — Дорогой, ты ведь наложил на комнату заклинание?..       — Да… — Его взгляд вильнул в нашу сторону. — Наверное…       — Ясно. — Мама закатила взгляд к потолку и не сильно толкнула отца ногой в бок. — Идем?       — Угу. — Кивнул я, пристраиваясь сбоку от мамы.       Добрались до зала, где обычно проводим семейные вечера. По пути зашли к Тие, но та уже спала, так что будить не стали. У неё сейчас увеличились нагрузки — уроки по точным наукам даются ей неплохо, но уж больно гиперактивная у меня сестрёнка…       Отец пальнул из рога фаерболом, зажигая огонь в камине и они с мамой забрались на диван. Я же залез в кресло напротив. Нас разделял столик на котором стоят свежие цветы, блюдо с ягодами и кувшин с сильно разбавленным вином.       Мне снова пришлось рассказывать о том, что я хочу сделать. Мама молча всё выслушала, глянула на отца и тот кивнул. Она задумалась, но в итоге всё же дала добро, лишь раз переспросив насколько это безопасно. Что ж… вот этот момент, которого я ждал и боялся…       Подобравшись на диване, я глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Закрываю глаза. Полностью отрешаюсь от звуков вокруг. Сперва пропадают мелкие шорохи гоняемых по полу песчинок сквозняком. Потом стирается дыхание родителей. Концентрируюсь на треск дров в камине и он вскоре отходит на задний план. Глубокая медитация «на пустоту» во всей красе. Так же пропадает собственное дыхание и вскоре исчезает и сердцебиение. Исчезает ощущение тела и границ, пропадает чувство времени и гравитации. Есть лишь «Я».       Лезу в память, поднимая на вершину восприятия довольно увесистый блок информации и концентрируюсь на нем. Прокручиваю слова старого пепельного эльфа в голове. Хах… а ведь, его слова были максимально «общими»… В моей ситуации не придётся их подменять, дабы началась реакция.       Магия. Она часть «всего». Сложно ли просто взять, и сделать? Заставить деревянную фишку от настольной игры висеть в воздухе? Для кого-то, возможно. Но, какая разница, как? Копытом поднять, или заклинанием? И то и то — есть суть магия. Она во всём. В дереве, из которого вырезана фишка, в воздухе, что окружает нас, в плоти, что тянется к фигурке, в заклинании, что закручено в роге… Для реальности нет никакой разницы между заклинанием и копытом, всё суть — «едино».       Даже для единорогов это звучало бы дико. Ведь проще всего закрутить в роге нотный круг, заученный до полного автоматизма в виде плетения «Телекинез». А если не используя заклинание? Да! Вот так просто! Без заклинания, на голых инстинктах и сырой магии, да даже не из своего резерва! Ведь, чтобы выпустить направленное воздействие необходимо заклинание, хоть какое-то! Ниточка плетения или эмоция — уже заклинание, через которые проистекает поток магии и видоизменяется, обретая четкий, веками закладываемый в формулу результат! А без них…       Стоит лишь раз ощутить…       Как вспышка пламени, приходит осознание…       Не закон — инстинкт.       Магия — она повсюду. В воде, что я выпил несколько минут назад, в сквозняке, что подмораживает нежные подушечки на ногах, В ткани кресла, на котором я сижу. Все это — Магия. Весь Эквус — овеществлённая и упорядоченная магия. Моё смертное тело, моя душа — Всё это магия.       Магия — она во всём.       Магия — есть раздробленная энергия.       Энергия — есть условность материи.       Материя — есть упорядоченная законами магия.       Магия — это я.       Моя воля — воля магии.       Моё требование — её проявление.       Процесс запущен. «Осознание» перестраивает восприятие, корёжит старое, порождая новое. Телесная мана изгоняется из тела — она недовольна, что её берут под контроль, но «Я» требую, и она подчиняется, она чувствует сродство, и вскоре, она танцует вокруг, приветствуя и празднуя.       Открываю глаза. Зрение меня не подводит. Оно просто отсутствует. Я слеп, но я впервые «вижу» как никогда отчетливо, как никогда ярко… Вижу потоки маны, остаточные заклинания, что ещё не распались окончательно. Я вижу проявления магии… Неосознанные воздействия, не оформившиеся желания…       Стоит лишь на мгновение сфокусироваться на чём-то, и я познаю, вижу, ощущаю… Потоки проявления. Всё, что я до сего дня знал о магии — мусор… Нагромождения костылей для бездарностей, неспособных познавать. Не способных ощутить и коснуться магии… Жаль, что это озарение вскоре сойдёт на нет, оставив лишь жалкие крохи.       Я наконец увидел мир. И мир с интересом вглядывается в меня

━┈ ☆-★-✮-★-☆ ┈━

      Очередная задумка сына и обещанная лёгкость её исполнения заставляла напрягаться. Это, конечно, не его ритуал с душой, но всё равно заставляет задуматься об опасности и потенциале этой… Философии. Я не думаю, что Орион одобрил это без причины. И интерес к магическим знаниям чужих миров здесь не при чем. Скорее всего… Он дает нашему сыну шанс вновь заработать его доверие.       Должна признать, что и сама начала подозревать Агамемнона в недобрых намерениях, но… Тогда, видя, как ему плохо, как он лежит на кровати, сквозь сон хнычет от боли… Уверенность в его злых намерениях выветривалось из головы. Сын далеко не глупый пони, он прекрасно осознавал опасность разработанного ритуала и предпринял все возможные меры, чтобы свести опасность к минимуму, даже несмотря на откровенно запретные элементы в его заклинании. Тот злой фон от его магии ощутили все в крепости. Но, когда мы добрались до его книги, стало ясно, что ничего плохого сын не замышлял.       Когда он очнулся, казалось, неудача подкосила его не только физически. Он получил раны, о которых мы и думать не могли. Некоторые… Не особо умные пони начали говорить, что ранить душу невозможно. Ведь до этого, никто не мог эти самые раны наблюдать, изучить и задокументировать не менее чем в трёх томах научных изысканий. И почему-то мне кажется, что причина не в том, что эти раны столь редки, а в том, что после них обычно не выживают.       Нони — очень выносливый жеребёнок. Несмотря на то, что он родился с… Довольно необычными физическими… Отклонениями… Выносливости ему не занимать. Равно как и способности терпеть боль. Здесь никакой роли не играет даже тот факт, что он обладает чужими воспоминаниями. Жеребёнок — есть жеребёнок. Разве что в его памяти есть прожитый опыт, где раны были ещё страшнее… Тогда я могу лишь пожалеть своего сына и надеяться на то, что его не угораздит влипнуть в столь жуткие передряги.       Хуже стало тогда, когда его долгожданный проект, вымеренный с помощью нескольких далеко не глупых пони окончился… Весьма громким провалом. Сын будто сломался. Я видела подобное — эмоции выгорают, взгляд становится безразличным и со временем угасает воля к жизни. Даже тот факт, что его изрешетило осколками нисколько не волновал жеребёнка. По словам стражника, Нони молча выдрал зубами из ноги особо крупный кусок металла и выковыривал из плоти более мелкие. На такое способны далеко не все пони. Даже далеко не все гвардейцы способны просто вынуть арбалетный болт из раны.       С тех пор сын бросил вообще всё. Я начала волноваться, когда он забросил музыку, хотя играть ему очень нравилось! Но с тех пор он либо сидел в своей комнате на кровати, либо дремал в тени беседки на крыше. Даже Тия не смогла растормошить братика, а ведь только на неё были надежды…       И тут, после весьма неплохого тройничка с Орионом, муж сказал, что Нони пришел к нему. Сам. И попросил разрешения на проведение очередного сомнительного то ли ритуала, то ли еще чего. Как же хотелось его тогда стукнуть! Но я остановилась и задумалась. А что, если это единственный способ растормошить впавшего в уныние сына? Ведь мы всё перепробовали! Даже провели разъяснительный разговор с тем стражником, на которого, о богиня, сын, оказывается, положил глаз! При том, хитрюга, в своих записях приводил довольно логичные размышления, взвешивая все за и против! Но, об этом мы с ним обязательно поговорим отдельно. Позже.       И вот, мы сидим в гостиной, смотрим на покачивающегося в медитации сына. Я и раньше видела эту его технику концентрации, но до сих пор он так никогда глубоко в себя не проваливался. А потом он начал напевать. Не так чтобы сработала песенная магия, но так, что у меня шерстка на загривке дыбом встала! Что-то в этих нотах было… Необычное. Куда глубже, чем просто мелодия. И, вроде бы, ноты были не связаны даже в ритм, но вопреки этому, звучали слишком правильно.       И мы поняли. Началось. Напев был все так же тих и последователен, но вот окружающая нас магия вздрогнула! Монолитный рог сына замерцал алой магией, но не как при подготовке заклинания или напитке рога магией, нет — свечение было слишком тусклым, слишком слабым, от чего во всей красе раскрывалась пульсация нестабильной ноты «инферно». От основания до кончика прокатывались волны магии, собираясь на острие рога в каплю, что набирала глубину своего цвета, и будто капля крови потекла по рогу вниз, оставляя яркий алый след на бледной кости рога, от которой разбегались тонкие прожилки-трещинки, покрывая весь рог алой паутинкой.       Агамемнон медленно выдохнул. В этот момент вместе с воздухом его тело покинула его алая магия, практически растворяясь в воздухе, но за мгновение до этого, будто дрогнув, остановилась. Замерла розоватым облаком, а после… После магия устроила настоящее торнадо в комнате! И сердцем этого вихря был маленький единорог! Контроль настолько крупного объема магии… Даже я не смогла бы охватить ТАКУЮ силу.       Хотелось остановить сына, дабы он не навредил себе, ведь разовая растрата магии такого объёма оставляет любого единорога с истощением! Но меня останавливало только предупреждение сына о том, чем это может закончиться. Я бы не хотела лишать его магии. Для единорога это… В общем, такие единороги живут очень недолго. Тех, кто ломает рог в бою милосердно добивают после боя.       Глубокий вдох сына вывел нас из оцепенения. Агамемнон поднял ноги и вихрь в одно мгновение замер, образовав сферу алой магии. И он открыл глаза. Его чудесные алые глаза… Исчезли. Вместо этого из-под век лился яркий белый свет чистой магии.       — Нони?       — Получилось. — Сын мягко улыбнулся, и стукнув копытами друг о дружку, заставил сферу магии сжаться в шарик. Этот самый шарик оказался материальным, упал на ткань кресла и скатившись, потерялся в ворсе ковра. Взмахом ноги он попытался что-то сделать с дрогнувшим кувшином на столе, но его улыбка лишь слегка угасла, и он покачал головой, чему-то расстраиваясь. — Жаль. Ну и ладно. Того, что мне дано, более чем хватит.       Прикрыв глаза, он покачнулся, и снова открыл их, но на сей раз, свечения не было, а огромное давление в зале исчезло, как и светящаяся паутинка на роге. Чем бы ни была заполученная сыном сила, она имеет невероятно могущественную основу. Жаль, что ни я, ни Орион не поняли сути того, что сделал с собой Агамемнон. Даже выслушав процитированные слова наставника из другого мира, понятнее не стало. Видимо, мышление нашего сына действительно отличается от нашего.
Вперед

Награды от читателей

Войдите на сервис, чтобы оставить свой отзыв о работе.