Карты под семью пистолетами

      Темно-серые стены покрыты небольшими трещинами и крошечными дырками. По полу, сквозь металлическую решетку, рассеивается свет из основного помещения. Где-то в самом дальнем темном углу, на скамейке, спит пьяный мужчина лет пятидесяти на вид. Воздух обезьянника пропитался алкогольным перегаром насквозь. Под ногами размазана какая-то грязь, а на скамейках местами лежит мёртвым грузом пыль.       Парни были закинуты в камеру ещë минут сорок назад и оставлены прям так. В голову к Дане закрадываются небольшие сомнения. Когда в прошлый раз их повязали на наркотиках, вели в полусогнутом состоянии в наручниках, а после они были брошены в камеру. Об обычном обезьяннике даже речи не было.       Сейчас же все сотрудники правоохранительных органов вели себя максимально непринужденно. Если бы Даня этого хотел, они бы точно смогли без проблем убежать. Наркотик из патрульной машины даже не забрали, а личные вещи сложили на посту охранника.       Мерзкие улыбочки этих людей не сходили с их лиц. Несложно догадаться, что кто-то из них узнал Даню. Может по фамилии, может в лицо. Второе маловероятно, он всё же старается не палить лицом направо и налево на заданиях. Но, возможно, этот человек бывал в Кашиновском клубе, или уже ранее видел в участках. Всë вероятно.       По помещению разлетается скрип входной двери и слышится до боли знакомый голос. По нему понятно, что мужчина злится, и явно очень спешил сюда.       Руслан подходит к клетке и всматривается в полумрак, тут же замечая своё несчастье. Он видит Даню в совершенно спокойном положении. Его руки сложены в замок, а рыжие волосы соприкасаются с шершавой холодной стеной. Увидев своего спасителя, парень встаёт с места и подходит к ограждению, равняясь с Тушенцовым.       — Прости, — вполголоса бормочет Кашин и после растягивает губы в грустной полуулыбке.       Парни позади молча наблюдают за диалогом, который наверное даже не начнётся. Илья что-то шепчет рядом сидящему темноволосому парню, на что тот кивает головой, а после отвечает. Руслан смиряет Даню убивающим взглядом. Он молча смотрит на него ещë какое-то время и, быстро развернувшись, просто уходит в неизвестном направлении.       Даня хватается рукой за решетку и утыкается лбом в холодный метал. Кожаная куртка шуршит от действий, а металл на руках и шее звенит. В этих условиях в голове почему-то проходит ассоциация с кандалами, тянущими к земле. Парень оттягивает душащий ворот водолазки и невесело хмыкает куда-то в пустоту.       «Даже ничего не сказал.» — проносится где-то в мыслях и шумно втянув тугой воздух, он садится обратно на скамейку. Лучше бы Руслан хотя бы осудил за неосторожность, даже пусть бы наорал. Даня бы не стал орать в ответ, ведь сам знает — виноват.       Между более-менее безопасной дорогой и пятиминутной слабостью он выбрал второе. Внутри растекается неприятный жгучий холод. Ведь знал же, Илюху сажать за руль нельзя. Ему волю дай, так он и все двести по городу поедет. Вот и попались. Если бы он сел за руль сам, то сейчас уже наверняка сидели бы в клубе и ждали, когда привезут деньги с перекупа. Какой же дурак.       Он откидывает голову назад и ударяется затылком о стену, вызывая на себя взгляд двух пар глаз. Даня ощущает себя виноватым прежде всего перед своими парнями, которых подставил своим глупым и по-детски наивным поступком. А ещё он виноват перед Русланом. Они ведь даже не друзья, Даня просто платит ему за сохранность своего бизнеса. Руслан просто крыша, и у него есть право отказаться от этого всего и уже ничего нельзя будет сделать. А если он и не откажется от спасения, то в лёгкую может отказаться от дополнительных просьб и больше не помогать с делами.       И так не совсем понятно для чего Тушенцов прогибается под все идеи Дани. Он может часто угрожать, что больше спасать его не будет, но в итоге-то пойдет как миленький.       Даня поворачивает голову в сторону своих друзей и встречается взглядом с Кальясом, тот приподнимает брови, на что парень не отвечает и переводит взгляд на Мазеллова. Тот сидит тихо, почти не двигаясь, смотрит в одну точку. Он наверняка чувствует на себе вину, ведь не смог ответственно подойти к элементарной доставке.       А его и не винит никто. Кашин, хоть и точно поругает напарника, но простит. Он уже простил. Всë таки знакомы не первый и даже не второй, и не третий год. Все знают друг друга как себя. Можно запросто посчитать кто как поведёт себя в определенных условиях. Вот Илья, например, всегда нервничает если есть какой-то риск, а потом импульсом может сотворить какую-то дичь. Как сегодня и произошло.       Да и вообще, Даня что, тряпка какая-то, чтобы сейчас тут эти розовые сопли разводить? Глава группировки. Наркоторговец. Успешный молодой человек, получающий миллионы. Не последнее лицо в Петербурге. Стоит в авторитете местных мелких бизнесов и банд, а таковых много. Существуют спокойно, что-то торгуют, что-то дерутся, защищая район. Все в плюсе.       Даня трясет головой из стороны в сторону, отгоняя все мысли. Он больше не собирается думать. В конце концов их же всё равно вытащат. Если бы Кашин не был уверен в своей защите, то точно не подвергал бы ни себя, ни ребят опасности. Отправлял бы своих шестёрок и дела с концом. Но сидеть сложа руки не хочется. Даня хочет драйва в жизни, и именно поэтому он лично присутствует почти на каждом задании.       Неподалеку от клуба находится здание, в котором расположился офис Дани. По всему периметру там расставлена охрана и введён пропускной режим. Возможность пройти на территорию есть только у работников этой «фирмы» и приближенных Дани и его парней. В их число входит и Тушенцов. На первых двух этажах работают мелкие частные предприятия, которые в доле у Дани. Они молчат и будут молчать, ведь в случае чего, вывезти в лес и заставить рыть могилу не составит труда. На третьем, самом крайнем, этаже и расположилась группировка Вороны, известная в Петербурге, как «контора Конана».       За такими раздумиями, обо всëм и ни о чём, проходит пара часов. Мысль перетекает из одной в другую. Время тянется неумолимо долго, Даня успевает за этот период десять раз успокоиться и снова довести себя до состояния, когда руки слегка подрагивают, а сердце грозится остановиться. Наверное он бы сошел с ума, если бы не выкуренный пару часов назад косяк, эффект от которого ещё не до конца прошел. Руслана нет слишком долго, там явно какие-то проблемы.       По ощущениям прошло часа три точно, а может быть и больше. Часов на стене тут, к сожалению, нет. Чем дольше парни сидят здесь, тем больше Данилу накрывает чувство обречённости. Если поначалу из коридора были слышны голоса, один из которых был знакомым, то потом все куда-то ушли.       Илья, положив голову на плечо Каля, тихо дремлет. Вот оно и подтверждение — этот человек спит при любом удобном и не очень случае. Сам же парень смотрит куда-то в стену, как и сам Даня. Ему всë ещë совестно перед ними. Ощущение, что он подставил парней не покидает его.       Вдруг послышались быстрые, громкие шаги, и на полу замелькали тени. Даня поднял взгляд в сторону решётки и увидел там дежурного, открывающего двери обезьянника. Чуть сзади стоит Руслан, сложив руки на груди крестом. Кальяс дёргает Маза за рукав и тот просыпается, радостно улыбаясь. Если бы не нормы приличия, он бы точно вскочил, радостно запищал, и побежал бы на выход обнимать Тушенцова.       Но вместо этого он лишь встаёт, после того как слышит грубое «Давайте живей» от самого же Руслана. Даня выходит первым. Он чувствует на себе прожигающий взгляд холодных карих глаз. Встречаться глазами не очень хочется, поэтому парень просто смотрит в пол. И ему всё равно, что посмотреть на него будет проблематично из-за тёмных очков. Тушенцов и не такое умеет.       Когда тяжёлая решётчатая дверь сзади снова захлопывается, и слышится лязганье ключей, Руслан молча идёт вперёд. Немного отойдя от камеры, подходя ближе к посту охраны, он резко останавливается и окидывает Данилу взглядом. Все тормозят.       Тушенцов подходит в самый притык к парню. Его рука бесцеремонно снимает с чужого лица очки, и второй он обхватывает его лицо, приближая к себе. Даня прекрасно понимает к чему такое действие и всё равно продолжает молчать. Он лишь отводит глаза в сторону, но затем его слегка трясут, призывая, чтобы он посмотрел вперед себя. И он смотрит.       Карие глаза из-за освещения кажутся иссиня-чёрными. В них буквально плавает лёд. С таким Русланом уже не хочется шутить. Такого Руслана можно только бояться.       Даня щурится от яркого, бьющего по глазам, света и шумно выдыхает. Он оглядывает лицо мужчины напротив — оно напряжено. Губы слегка поджаты, между бровей образовалась складка, и в уголках глаз расползлись маленькие полосочки мимических морщинок.       — Ты ещë и обдолбанный, — выносит он свой вердикт, всматриваясь в расширенные зрачки. — Мне, наверное, никогда не понять твоих выходок, Кашин.       Руслан расслабляет хватку и с отвращением отпускает его лицо. Тот недовольно трёт щёку и продолжает щурить глаза. Он прослеживает движение чужой руки и забирает свои очки, быстро нацепляя обратно.       — Это всего лишь трава…       — А это всего лишь участок!       Мужчина проходит к столу дежурного, забирает ключи от машины, тут же кидая их Дане в руки, и личные вещи парней, включая телефоны, часы и водительские права.       Дверь за дверью, коридор за коридором. Руслан на ходу раздал всем всё их имущество и сам спокойно прошёл вперёд, пока остальные, как школьники на экскурсии, шли за ним чередой. Даня смотрел куда-то себе в ноги и, гордо расправив плечи, шёл вторым. Голова гудит.       Воздух улицы обдувает лицо утренним ветерком. На часах уже шесть утра. Город начинает просыпаться. Поток машин усилился. Кто-то едет с ночных смен домой, а кто-то наоборот, выезжает. Небо начинает светлеть, и звёзды заметно потускнели. Туман всё ещё застилает дороги, и ничего не видно, даже на соседней улице. Над зданием полиции развивается государственный флаг с гербом.       Данила шумно втягивает влажный воздух и прикрывает глаза, останавливаясь возле лестницы. Он запрокидывает голову назад. За эти часы, потраченные просто так, можно было как минимум отоспаться, чтобы потом на чистую голову начать разбирать все скопившиеся проблемы. Руслан, заметив отсутствие Дани, хотел забить и уйти, но гнев берёт верх.       Он повернулся назад и быстро подошёл к Кашину. Парень снова ставит себя под сомнение. Безусловно, как лидер он неплохой. Всегда продумывает план до детали, может в лёгкую перестроить всё, если что-то пойдёт не так. Он жестокий и умный. Ни один человек, предавший его группировку, не выйдет из неё живым. Но, при этом, ведёт себя как ребенок. И это выливается не только во внешности, всё напрямую связано. Из-за импульсивных поступков страдают все.       — Я так хочу сейчас проехаться по твоему красивому лицу, ты б знал.       Парень открывает глаза и смотрит на раздражённого мужчину перед собой. Его руки сжаты в кулаки, а на скулах желваки ходят. Даня немного пугается. В памяти всплывают моменты. Два года назад, когда по неосторожности Дани почти вся их группировка была взята областными, которым Руслан должен подчиняться, а не они ему. Вытащить всю банду оказалось очень тяжело. Но он смог. И, уже выйдя из участка, на глазах у всех, Тушенцов просто резко развернулся и со всей силы прошёлся кулаком по чужому носу. Даня, глотая соленую кровь и шипя от боли, был готов кинуться на него в ответ, но был вовремя остановлен Макаром, так кстати оказавшимся рядом. После, Руслан не извинился. и еще очень долгое время вёл разговор очень холодно.       Но через время всё наладилось. И, видя сейчас это состояние своего недо-друга, парень по-настоящему пугается. И даже не из-за риска быть размазанным по асфальту. Просто не хочется, чтобы ближайшие месяцы на него смотрели, как на говно.       — Успокойся, блять, Рус. Да, я виноват, признаю, но…       — Ты головой думаешь вообще?! Если сам за руль не садишься, то сажай тех, кто умеет, блять, башкой думать. — Руслан зло зыркнул на Илью, стоящего поодаль.       Внутри него бушуют раскаты грома. Сердцебиение значительно учащено, глаза потемнели. Ещë немного и он на самом деле кинется на парня с кулаками и обязательно ударит не один раз. Ударит, если не успокоится, или если его не остановят. Он в ярости.       — Граф, реально, не кипишуй. — Слышится голос Ильи, и Тушенцов оборачивается уже на него.       — А ты, нахер под сто пятьдесят гонишь, блять? Совсем головы на плечах нет?! — Он останавливается на пару секунд, тяжело дыша, и продолжает. — Если вы совсем расслабились и надеетесь только на меня, то я вас огорчу. Ещë пара таких бездумных выходок, и вы пойдете нахуй! Понятно?!       — Рус, едь домой.       — Ой, да идите вы все к чёрту.       Он машет на парней рукой и быстро уходит к своей машине, после чего садится в неё и через считанные минуты чёрный мерседес скрывается за завесой густого тумана. Всë будто замирает, становится тихо. Гул большого города сливается в единое звуковое месиво. Даня приподнимает свои очки и сжимает переносицу.       Кучка оставшихся мыслей роится в голове. Сзади подходит Илья и кладет руку своему другу на плечо. Тот смотрит на парня перед собой прозрачным взглядом. Ему стало резко как-то всё равно на всë. Через пару секунд до слуха донёсся голос Вишневского. Он уже стоял возле Даниной BMW и звал ребят к себе.       По поводу машины видимо побеспокоился Руслан и попросил еë пригнать к участку. Данила передал Илье чёрный пакет, который возле входа отдал молодой лейтенант; на руке уже появился красный след, ведь двадцать килограмм это не мало. Тот сразу понял чего от него хотят и понёс товар в машину. Вскоре, и сам он начал возвращаться в этот мир. Кашин подошёл к водительскому месту и, недолго думая, занял его. Сознание, вроде бы, уже прояснилось, а значит эффект от вещества уже окончен. Можно ехать.       Машина трогается. До точки ехать часа полтора, и это если не попасть в утреннюю пробку. Даня просит Илью, чтобы тот позвонил Коле, и сказал примерное время, а сам полностью уходит в свои мысли, продолжая следить за дорогой.

***

      Чёрный кожаный диван в зале прогибается и еле слышимо скрипит под весом Руслана. Он снимает пиджак и стягивает галстук, после чего откидывается на спинку и закидывает ноги на небольшой столик перед собой. Он тупо пялится в потолок. На улице начало светлеть и туман расходится. Ложиться спать уже просто нет смысла, ведь вставать нужно через пару часов. Остаётся надеяться на кофе и своё крепкое сердце. И на то, что сегодня день пройдет спокойно. Никому ничего не будет надо и не придётся торчать в офисе свыше рабочего дня.       Руслан прикрывает глаза и глухо скулит. А в голове лишь один вопрос: «Куда меня несёт эта жизнь?» Всë началось тогда. Десять лет назад. Чёртовых десять лет назад.       У него есть деньги, есть дом, квартира, машина. Есть работа. Но он ни чуть не счастлив. У него есть спутница, которую он в своё время безумно любил и оберегал её. Он дарил ей много подарков, ему нравилось радовать её и видеть на девичьем лице искреннюю радость. Она была и личным психологом. Она знает абсолютно всё. От того первого похода на убийство, до дел с Кашиным. Тушенцов уверен в ней на все сто и даже больше.       Слова «Дела с Кашиным», выделяются отдельной красной плашкой среди огромного массива мыслей. Руслан в миг переключается, вспоминая о начатом с вечера деле. Он быстро скидывает ноги со стола, наклоняется, и притягивает к себе выключенный, закрытый ноутбук. Пока старый аппарат, который давно уже нужно поменять, но всё руки не доходят, включается и начинает шуметь, Руслан смотрит будто сквозь чёрный экран и о чём-то задумывается.       В голову снова лезет Даня, со своими безбашенными поступками и детскими повадками. Как там говорят, мужчина до тридцати лет ребенок? Так это получается, что сам Руслан только-только повзрослел. Нет, эта теория точно неверна. Всё зависит от типа характера. Вот Кашин хоть в пятнадцать, хоть в сорок пять будет таким же отбитым и творить дичь. До сих пор непонятно, как это всё сочетается с качествами лидера.       Мужчина еле заметно кривит лицо, от осознания того, что не выспавшийся и злой он сейчас именно из-за этого горе-наркоторговца. Его необдуманные действия и пренебрежительное отношение к помощи Руслана, как к какой-то обыденности, действительно задевают. Пусть даже Кашин и платит процент за эту помощь, но когда их отношения больше, чем просто «вытащил — заплатил», хочется хотя бы банального уважения в виде: «не кури траву на перекупе, не подставляй других». Неужели это настолько сложно?       Монитор загорается, освещая полумрак комнаты, и предлагает ввести пароль. Руслан вводит четыре цифры и сразу заходит в папку без названия. Он ещё с вечера начал собирать материал по просьбе Данилы. Из архива и каких-то общих фактов выяснить пока удалось мало что. А если быть точнее, то практически ничего.       По архивам камер стала понятна численность этой молодой группировки. Состоит она из пяти шестёрок во главе со странным типом в ярко-оранжевой маске, и ещё кучей каких-то левых людей. Впрочем, ничего необычного, всë как у всех. По стандарту, так сказать. Занимаются они грабежами, разбоем, в других делах пока что замечены не были. На их счету около десятка ограбленных, или скорее разорённых, магазинов по ближайшим двум районам Петербурга. Из-за непостоянного места сложно определить хотя бы примерное место их базировки.       Дальше, так же по архивам дел этих самых ограблений, выяснилось что главаря у них все зовут Хоза, со слов очевидцев. А так-же на месте преступления регулярно остаются распечатанные записочки с еловой веткой в углу и надписью: «Нежить вас перехитрит. Нежить город исцелит.» И из этого нетрудно догадаться, что свою группировку они назвали «Нежить», и явно построили какие-то грандиозные планы.       Они, наверняка, как любая приличная шайка, не собираются становиться маньяками и губить население, скорее наоборот. Хотят сделать всё, чтобы избавиться от более крупных ОПГ, подгрести под себя более мелкие и, тем самым, взять всю «народную власть» в свои руки.       Из этого следует, что Даня не зря опасается. Действительно стоит их вовремя осадить, пока они не начали набирать силу. Тут как с ядовитым сорняком на участке: Если успеешь быстро обрубить корень и выжечь кислотой, то никаких последствий не будет, а вот если ты хоть немного подождёшь и дашь этому сорняку распространиться на пару метров вперёд — всё, пиши пропало. Не будет тебе спокойной жизни.       Тушенцов снова возвращается к откопанным на работе делам и старательно их перечитывает, надеясь найти хоть какую-то, хотя бы самую маленькую зацепочку. Но пока все попытки тщетны. Текста — много, дельных фактов — мало. Одна вода и сухое описание действий преступников. Ощущение, что следователи вообще не старались разобраться в деле. Нужно поувольнять всех к чёртовой матери, не работают, а сидят и гогочут целыми днями. Не прокуратура, а курятник. Что в следственном отделе участка, то у самого Руслана под боком. Работают наверное только те, кто хочет подняться по карьерной лестнице вверх, а не лететь кубарем вниз.       Лист за листом, дело за делом. Проходит всего минут десять от момента, как он запустил ноутбук. Глаза слипаются, как бы сильно он не пытался это пересилить. Здесь поможет только крепкий кофе, возможно даже не один. За день так точно не меньше четырёх.       На плечо вдруг опускается легкая рука. Руслан вздрагивает от неожиданности и оборачивается назад. Он сталкивается взглядом со своей сонной девушкой. Она выглядит потрёпанно, видно, что проснулась недавно. И, возможно, её разбудил именно Руслан. Мужчина невесомо пожимает плечами и отворачивается обратно к экрану.       — Ты опять посреди ночи сорвался из дома. — Констатирует девушка и присаживается на край дивана. Она прижимается к его плечу головой и приобнимает со спины.       — Ясь, Дане нужна была помощь.       — Ясно. Ничего нового. — Она шумно выдыхает и смотрит куда-то в одну точку, сквозь окно. Еë глаза стали стеклянными из-за пары капелек слёз, которые застыли в них. — Знаешь, мне иногда кажется, что тебе твой этот Даня важнее меня. Ты слишком часто к нему срываешься.       Она отстраняется и закрывает лицо руками. Руслан краем глаза наблюдает за её движениями, но в итоге раздражённо закрывает крышку ноутбука и облокачивается локтями о свои бёдра. Не нравятся ему все эти истерики. Надоело. Вся проблема в том, что она знает абсолютно всё, но он её уже давно не любит. В какой-то момент чувства начали постепенно охладевать и в конце концов потухли. Сгорели, как спичка. Только вот Тушенцов слишком слаб, чтобы в этом признаться. Он не верит себе, когда испытывает отвращение к ней, если она рядом или лезет в его дела. Он не верит, что ему больше не хочется положить к её ногам весь мир. Он не верит, что те самые нежные чувства остались далеко в прошлом и шанса на возвращение уже нет. Все бабочки давно погибли. Остались лишь воспоминания, от которых желание выть в голос.       Смотря на эти хрупкие подрагивающие плечи, хочется стереть девушке память и просто уйти. Руслану сложно принять то, что его всё ещё так слепо любят, и ему сложно признаться во всём ей.       Мужчина смотрит на девушку и приобнимает её, целуя в макушку. Это максимум тепла, которое ему удаётся выжать из себя. Поэтому в следующие пару секунд он встает со своего места и быстро собирается, чтобы уехать на работу и не видеть того, что происходит прямо сейчас. Да, он убегает.       Любой разговор сейчас сможет привести только к тому, что Руслан выскажет Ясе всё, что надумал за последние полгода их совместной жизни, то что он уже давно не любит её и, то что им придётся расстаться. Причём сказано это всё будет далеко не в мягкой форме. Ругаться совсем не хочется, как и обижать всё ещё свою девушку. Он будет до последнего стараться всё наладить, как-то полюбить и скрыть все свои эмоции. Он будет играть в этом театре, пока силы не закончатся. Может быть всё получится. «Это просто такой этап отношений. Мы обязательно заживём как раньше и даже лучше.» — из раза в раз повторяет он сам себе. Всё ещё обязательно будет. Где-то в будущем, но будет. Может через год, может через три. Хотя время-то идёт, уже пора бы о семье задуматься, но почему-то не выходит. Сделать предложение руки и сердца звучит всё так же страшно, как и десять лет назад. Стать отцом ещё страшнее.       Семейная жизнь точно не для него, по крайней мере сейчас. Может быть, Руслан всё же тоже, просто большой ребёнок? Он отрицает это, ссылаясь на то, что он не такой, как Кашин. Мол, не совершает необдуманных действий, и в принципе весь из себя такой серьёзный.       Детские повадки есть в каждом, и проявляются они у всех в разной степени и по разному. Но не всем это дано понять. Нет такого волшебного момента, когда всё, что было в детстве резко уходит в прошлое, а тяжёлая взрослая жизнь приходит и озаряет путь впереди, как свет в конце тоннеля.       Руслан обулся и ещё раз глянул на девушку в зале. Она плачет. Еë жаль. Но сейчас он не может сделать ничего. Ясе обидно, и это оправдано поведением мужчины. Она не раз намекала на то, что хотела бы как-то сделать их отношения более серьёзными и официальными. Когда она приходила со своих девичьих посиделок с подружками и рассказывала, как большая часть из них уже отгуляли свои свадьбы, а у кого-то даже дети есть, еë карие глаза светились искорками. Было видно, как ей хочется того же.       По квартире раздался хлопок входной двери. Яся оглянулась на коридор, заплаканными глазами всматриваясь в его пустоту, и лишь одними губами прошептала: «Опять ушёл.» По комнате прокатились тихие всхлипы, пока Руслан стоял за дверью, прислонившись спиной к холодной стене и дрожащей рукой доставал из карманы ключи от машины. Лифт пришёл.

***

      Ехать в прокуратуру в час пик оказалось плохой идеей. Пробки чуть ли не на каждой крупной улице, ещë и дождь льёт как в последний раз. Апрельская погода слишком переменчива. Ещë пару часов назад в небе светила луна, а вместе с рассветом на город опустились свинцовые тучи, решившие окатить Питер ледяным дождем. И так, выехав ещё в пол седьмого утра, приехал к отделу он только в девять. Ещë и промок, пока дошёл от стоянки до входа.       В помещении прохладно и шумно. Следователи о чём-то суетятся на своём, первом этаже. Руслан особо не заостряет своё внимание на них. Мало ли что, отчёты какие-нибудь, или им наконец-то настучали по голове.       Мужчина прячет ключи от машины в кармане пальто, и поднимается на второй этаж к своему кабинету, даже не здороваясь ни с кем по пути. Почему-то никто даже не замечает его присутствия, хотя обычно стоит переступить порог прокуратуры, так сразу весь следственный отдел здоровается и так и норовит спросить что-нибудь. Особенно когда у него плохое настроение и он готов убить каждого.       Руслан открывает двери своего кабинета и заходит вовнутрь. Он снимает влажное пальто и бросает на вешалку. Рукой поправляет такие же, намоченные дождём, тёмные волосы. По стеклу барабанит дождь, и вода стекает по стёклам ручейками. На удивление, на втором этаже необычно тихо. Все куда-то исчезли, или всё-таки собрались внизу. Будь настроение Руслана немного лучше, он бы точно сходил вниз и разузнал, в честь чего такой праздник. Но ему эта «тишина» на руку и поэтому он проходит к своему месту, садится, включает рабочий компьютер.       Экран загорается в разы быстрее, чем на домашнем рабочем ноутбуке, которому лет шесть уже, а то и больше. Руслан устало подпирает подбородок рукой и наблюдает за прогружающимися иконками покрасневшими от усталости глазами. Поездка и выпитый по пути кофе уже перестали бодрить. Нужно сходить за новой порцией кофеина, лишь бы прожить этот день и не уснуть. Думать о доме не хочется. В принципе возвращаться домой нет желания, в такие моменты он начинает жалеть о собственной нерешительности.       Мысли, текущие ленивым потоком, прерывает обрывистый быстрый стук в дверь. Только Тушенцов успевает среагировать и поднять голову, как в кабинет, не дожидаясь разрешения, входит... Нет, точнее будет сказать вбегает, какой-то через чур нервный следователь Антон Захарьин. Он ровесник самого Руслана, управляет другими следователями в отделе и прорабатывает все дела, поступающие потом в руки Тушенцова, как главного прокурора.       Мужчина рвано выдыхает и хочет послать Захарьина куда подальше от своего кабинета, но вместо этого выпрямляется в своём кресле и терпеливо ждёт начала диалога.       — Доброе утро Руслан Сергеевич. У нас сбежал Ефим, — отчеканивает свои слова он и следит за реакций со стороны своего «начальства».       — Чего? Как? — встрепенулся мужчина. Сонливость продолжает одолевать его и доходит пока что всë очень и очень туго.       — Украл ключи от камеры, вырубил охранника, и…       — Вы вообще куда там все смотрите, олухи? — Руслан шумно выдыхает, растирая лицо руками. — Я же давал приказ перевести его под особый надзор?       Вопрос скорее риторический и не требует ответа. И так понятно, что приказ был. Захарьин кивает головой и виновато поджимает губы.       — Так какого черта не перевели?! — мужчина убирает руки и нервно ими жестикулирует. Кажется, что он сейчас убьёт несчастного следователя одним только взглядом.       — Сегодня должны были.       На кабинет опускается вязкая тишина. Она липнет к стенам и постепенно заволакивает разум. Её прерывает лишь громкий ливень. Сейчас не слышно никого из работников. Даже часы на стене тикать перестали, видимо села батарейка. Так символически вовремя на самом деле.       Ефим был пойман дня три назад после розыска. Он пытался ограбить здание банка, не в одиночку, конечно, и при этом было убито два человека. Его мотивы так и не были выяснены, так как идти на контакт этот парень категорически отказался. Недавно вот, он уже совершал попытки побега, но его удавалось остановить. После этого было принято решение перевести его под тотальное наблюдение. И ведь не зря.       Теперь снова искать. Снова рассылать ориентировки по всем постам, снова перерывать весь город. Захарьин нервно переминается с ноги на ногу и открывает рот, чтобы снова что-то сказать, но снова встречаясь с карими глазами, которые аж потемнели от злости, в момент затыкается и отводит взгляд. После, подождав секунд десять, всё-таки начинает.       — Руслан Сергеевич. Тут такое дело… — следователь буквально ощущает кожей, на себе прожигающий взгляд. — На Ленина заминирован дом.       У Руслана аж глаза округлились, а после он снова откинулся на спинку кресла, подергивая напряжёнными плечами.       — Сука… — Шепчет он себе под нос так, чтобы его не услышали. — Это же в соседнем районе. Сапёры там?       — Да. И группа оперативников. Вас Геннадий Львович искал ещё, говорит до вас не дозвониться.       Руслан нервно бьет рукой по карманам и понимает, что телефон, он благополучно оставил дома. Теперь дядя его точно убьёт. Не раз уже попадался на таких небольших проколах. Теперь он обречён на страдания. Тушенцов встаёт и быстро забирает пальто, натягивая его на плечи. Он кивает нерасторопному Захарьину, и тот выходит из кабинета. За ним выходит и сам Руслан, попутно спрашивая точный адрес.       Ехать до места около получаса. Пробок по дороге быть не должно. Повезло, что Руслану известен этот адрес и он сможет добраться без навигатора. Было бы неплохо съездить домой за телефоном, но так его точно сегодня не дождутся. Он быстро спускается на первый этаж, чуть не сбивает с ног Марью секретаршу и выходит на улицу. Здесь уже приходится бежать до машины, ведь дождь всё ещё сильный, а слечь с температурой совсем не хочется. Машина быстро заводится и Руслан выезжает со служебной парковки, разбрызгивая серые лужи в стороны. Дворники еле справляются, сгребая воду с лобового стекла. День не предвещает ничего хорошего.