500° по Цельсию

В зале будто настала гробовая тишина, или Достоевкого оглушило, он ещё не понял. Потом в глазах потемнело. — Боже мой, Дост-кун, ты как? — подлетел к нему Сигма, но ответа не получил. — Матушки, он там живой вообще? А чья это вообще подача была, кто-то видел? — обеспокоенно произнёс Марк. — Нет, я туда не смотрел. — как только Гончаров закончил предложение, к ним подбежал взволнованный Гоголь. — Ё-моё! Дост-кун, ты как?! Федька, ты живой?! — вскрикнул блондин, приседая рядом с брюнетом. — Так, ладно, отставить, кто это мог быть: сильные подачи тут у многих, но это было с противоположной стороны, а там сейчас всего шесть человек, то-есть, это либо Чуя, либо Тачихара, в крайнем случае Шибусава. У остальных подачи слабые. — пробовал здраво мыслить Достоевский, пока не понял, что дышать слишком сложно, в горле будто что-то застряло. — Эй! Эй! Эй! Эй! — с криком прибежал Рампо с другого угла класса. — Эй, ты живой, вообще?! — Поч- Кхе...ти. — кашлянув в руку юноша понял что на ладони остался красный след. Кровь? Но как она связана с животом? Невозможно. — Чёрт. — хрипло начал брюнет, — Ты видел чья была подача? — тихо обратился к Эдогаве. — Возможно, но ты ещё больше разозлишься, пожалуйста, спокойнее, ты и так еле дышишь. — зеленоглазый с помощью Сигмы и Николая приподнял Достоевкого на ноги. — Я понял. — сжал зубы Фёдор, подавливая очередной порыв кашля. — Отпустите. — слегка дёрнулся юноша. — Слушай, я понимаю, что ты не тактильный, но ты же не сможешь стоять сам. — фыркнул Сигма. — Я сказал – отпустите! — всё ещё хриплым голосом произнёс Достоевкий, как тут перед ними явились ещё две фигуры. Чуя и Осаму. — Ой-ёй, он хоть живой? — указал пальцем рыжик. — Ты...извини, если что... — Так не ты же подавал. Чего извиняться? — поднял на него глаза Фёдор. — Стоп, ты видел? — нервно сглотнул Накахара. — Нет. Но похоже угадал. — снова кашлянул парень, теперь уже по подбородку скатилась алая капля, но он, наверное, успел наклонить голову, чтобы никто не увидел. — Ничего не хочешь сказать, дурень? — толкнул стоящего рядом, Чуя. — Нет. — фыркнул шатен, уклоняясь взглядом от глаз Феди. — Дазай! — хором вскрикнули Сигма с Твеном. — Да что?! — в неведении развёл руками юноша. — Мне не нужны твои извинения. — наконец почувствовав, что может стоять на ногах, Достоевкий поплёлся к выходу из спортзала, задевая шатена плечом. — Осаму, в самом деле, извинись. — подошёл к нему Николай. — Ну это реально было сильно, тем более ты же не специально. Не специально же? — уточнил блондин. — Да нет конечно, даже если бы хотел – я не настолько меткий в бросках. — насмешливо усмехнулся Дазай, но тут же понял, что шутку точно не оценят. — Давай-давай, я понимаю гордость, туда-сюда, но ты можешь хоть на минуту забыть об этом и сказать банальное "прости"? — Коля потащил шатена за руку к выходу из спорт зала. — Ага, конечно, было бы это так просто. — этой мысли юноша не озвучил, — Он же сам сказал, что ему не нужны извинения, так зачем? — не унимался юноша. — Тем более я не знаю где он сейчас. — Осаму! Конечно же в медпункте, а если даже и нет, то у нас ещё перемена есть. — наконец вытащил того Николай. — Пока я не узнаю что ты извинился в зал не пущу. — дверь захлопнулась прямо перед носом Дазая. — Чёрт... — фыркнул юноша. Но всё-таки пошёл в медпункт. И естественно Фёдор был именно там. — Здравствуйте. — тихо поздоровался с медсестрой ученик глядя на одноклассника, который сидел на кушетке явно не с самым лучшим самочувствием. — Здравствуй, а ты с чем, на этот раз? — спросила женщина, подавая брюнету стакан с водой и таблетку. — Учитель прислал проверить как он. Вот я пришёл. — пожал плечами Осаму, сложив руки на груди. — А, так вот оно что. Ты не видел как это произошло? Кто пнул мяч? — подняла на него взгляд она. — Потому что этот говорит, что не знает. — махнула рукой в сторону Феди. — Какого...фига... — сглотнул шатен, — Нет, не знаю. — сердце забилось быстрее, даже слишком. — Ладно, что ж поделать. Но кстати всё не так плохо как кажется. — А как же та кровь...- — наткнувшись на пристальный взгляд Достоевского тот даже не смог продолжить, но сразу понял что желательно сейчас не сорвать какой-нибудь очередной, сумасшедший план этого кретина, ведь это будет уже слишком. — Что? — изогнула бровь женщина. — Ничего, просто у меня слегка была кровь из носа, перепад давления, это не связано с ударом. Но мне лучше, можна уже идти? — оправдался Достоевкий. — Да куда ты спешишь-то так, ну если очень надо – идите, но я настоятельно советую пойти домой. — сложила руки на груди. — Да, хорошо, спасибо, до свидания. — всё ещё на ватных ногах Федя пошёл к выходу из медпункта, смотря в пол. — Зачем? Почему ты это делаешь? — отрезал Осаму, закрыв дверь в медпункт. — Что? — сунул руки в карманы юноша, выравнивая спину. — Будто сам не знаешь. Почему ты не сдал меня? Почему? Тебе же это только на руку было бы. — Более того, я уже придумал три оправдания которые доказывают что это был не ты. — хмыкнул. — Ты демон. Ты чёрт. Дьявол. — Нет, Дазай, кем бы ты меня не считал – я обычный человек. И хочу дать тебе один совет – не различай анализ моего характера и других людей. Если ты пробуешь что-то выведать обо мне – смотри на ситуацию со стороны, как делаешь это всегда, а не "как бы ты сделал". Может мы чем-то и схожи, но у нас слишком много отличий. — Хорошо, я тебя понял, но мы более похожи чем ты думаешь, просто ты ещё не развидел кое-что. — пульс превышал 100, но это последнее, что волновало шатена в этот момент, ведь его губы приподнялись в самодовольной ухмылке. — Ну-ну, конечно. Если ты такой гений и заметил это быстрее – просвети меня, столь невежественного, что же у нас схожего? — он искренне пытался говорить ровно, не выдавая дрожь в голосе. — Ты сплошная тьма, для тебя просвещение невозможно. — хмыкнул Дазай. — А ты тогда кто? Небожитель? Дэ́ва, что сломала крылья ангела ещё при рождении, и тут же переродилась в монстра? — Достоевкий наконец повернулся к нему лицом, — Ну так что? Ответишь, кто же ты всё-таки такой, Дазай? — добавил он спустя миг молчания, глаза брюнета были полностью расслаблены. — Я тот – кто испортит тебе жизнь, право дать конкретное название этому виду о́собей, я предоставляю тебе. — Это большая честь, ваше высочество. — фыркнул Федя, — Обязательно подумаю над этим на досуге. — вскинул голову парень. — Зачем пришёл? Верлен не отправил бы тебя просто так. — По приколу. И меня отправил не учитель. — пожал плечами Осаму, наконец шагая с места. — Даже так. — вскинул бровь брюнет. — Представь себе. — он говорил вполне себе размеренно и спокойно, но голос в голове, с фразой "Просто извинись, кретин!" становился всё громче. — Понятно. Дай-ка угадаю – Сигма попросил тебя извиниться и выгнал из зала? — выдохнул юноша. — Гоголь. — Хорошо, я понял. Тогда я скажу что ты попросил прощение, а сейчас – вали на урок или куда хочешь, главное подальше от меня. — Нет. — отрезал Дазай. — Да. — Нет. — Хм... — сделал задумчивое лицо юноша, — Ну, как скажешь. — пожал плечами. — Я даже представлять не хочу что ты придумал за эту долю секунды. — раздражённо фыркнул шатен. — Ничего. Я просто пойду домой. — обернулся к тому лицом Фёдор, и сделал несколько шагов на встречу, сокращая расстояние между ними до нескольких десятков сантиметров. — Никому ни слова о том, что видел в медпункте. Никому. Ни слова! — он схватил оппонента за воротник рубашки приближаясь к его лицу. — Понял? — А если расскажу...то что? — ухмыльнулся парень, совершенно игнорируя тон брюнета. — Только попробуй. Тебе не жить. Обещаю. — слегка толкнув того, Достоевкий отправился в противоположную сторону. Осаму хотел было пойти за ним, но что-то внутри, похожее на подобие совести не позволяло. — Чёрт да ну... — Федя шёл прямо к собственному кабинету. Куда идти – он не знал, то ли в общагу... — Точно! Родители! Вот к ним и пойду. Отлежусь там, и вернусь к ребятам. — еле сдержался, чтобы не сказать это вголос. Брюнет взглянул на телефон и слегка ужаснулся. Конец урока через 2 минуты. Он никак не успеет прошмыгнуть незамеченным. — Ненавижу. — пришлось собрать все силы в кулак и бежать в кабинет. Благо все вещи были в рюкзаке, осталось лишь схватить куртку, которую Фёдор при входе никогда не сдавал. Как только юноша вышел из класса прозвенел звонок и на несколько секунд он замер. — Бежать? Или уже нет смысла? — это было последнее, о чём он подумал перед тем, как услышать звонкий смех Гоголя за поворотом. Единственный вариант – завернуть в туалет. Слишком ненадёжно, но другое было невозможно, поэтому пришлось. Достоевский влетел в одну из кабинок, закрылся на защёлку, и тут сорвался на ужаснейший кашель. — Есть вариант переждать тут перемену, и спокойно уйти... Но десять минут...слишком долго. — наконец отдышавшись прошептал себе под нос юноша. — Э-э...тут кто-то есть? — послышался детский мальчишеский голос, — Я услышал кашель...вам плохо? — по тембру ему было лет 10-11. — Нет. Нет, всё хорошо, спасибо. Только не говори никому, что ты слышал, хорошо? — хрипло отозвался Фёдор, всё ещё не открывая двери. — Как скажете. Берегите себя. — после этого послышался топот. Мальчик ушёл. До конца перемены ещё 6 минут. К счастью, Достоевкому удалось без происшествий дождаться урока и сбежать из школы. До дома оставалось идти где-то 15 минут. — Что-ж... — внутри было какое-то странное предвкушение. Но то, что сейчас волновало Федю больше всего – как правильно соврать. Что именно сказать? Говорить что Дазай к этому причастен? Если нет, то что? Через некоторое время, юноша уже был на пороге собственного дома. — Давненько я тут не был... — улыбнулся, звоня в дверь. — Ой-ёй, малой, какие люди. — тут же поправил очки мужчина, открыв. — Да...я понимаю что слегка неожиданно, но у меня проблема. — устало вздохнул брюнет. — Что-то случилось? — обеспокоенно произнёс старший, закрывая дверь позади сына. — Да так...Мне на физре в живот попал... кто-то мячом. Сильно. Он у меня болит. — он бросил рюкзак на пол, выравнивая спину. — Хм...иди в комнату и сними рубашку, мы сейчас подойдём. Так он и сделал. Собственная комната была подозрительно пуста и убрана. В голове даже мелькнула мысль о том, чтобы вернуться, но как только парень лёг на кровать, а дверь слегка скрипнула – все эти мысли испарились. — Боже мой, дорогой, привет, что с тобой? Как ты? Может врача? — подбежала к нему женщина. — Мам, успокойся, всё нормально, я просто хочу полежать. Но желательно что-то холодное положить на живот. — тихо ответил Фёдор. — Принеси ему полотенце, пожалуйста. — обратилась к мужу женщина, — А тебе нужно обработать это. Ты в зеркало смотрел вообще? — оглядела его родительница. — Нет, а что тут... Ну да, слегка кожа из-за удара повреждена, и что? — А ничего, я говорю, что это надо обработать. Надеюсь, только в живот попало? Лёгкие ведь не задело? — налила спирта на вату женщина, прикладывая её к повреждению. — Нет. — прикусил щеку юноша, — Жжёт. Больно. — констатировал факт, — Но если бы и попало по лёгким, то что? Рёбра бы всё равно не сломало. — А дыхалку могло бы и повредить, сам ведь знаешь, уже когда-то такое было. — продолжила процедуру старшая, — Но даже если и так – это не смертельно, в твоём случае. — Да... — к горлу подступил ком, очень хотелось кашлять. — Ты чего? Плохо? — убрала руки женщина, и тогда Достоевкий не выдержал, снова заливаясь кашлем, прикрывая рот рукой. — Мамочки... — мужчина вовремя явился на пороге. — Звони в скорую. Ему надо в больницу.

***

Врачи приехали достаточно быстро, но брюнет тогда уже отключился. Его увезли в больницу, на рентген. Телефон разрядился, но даже если бы и был заряжен, пароля не знал никто. Абсолютно. Двое взрослых сидели возле одной из палат в немом ожидании. Наконец-то явился врач. — Что с ним? — тихо спросила Мика. — Благо, кровохарканье было ложным, из-за повреждения желудочных органов. Но оно так же не сильно, правда, похоже, несколько дней нельзя будет кушать тяжёлую пищу. Кожное повреждение не глубокое, неделя – заживёт. — ответил мужчина в белом халате. — Фух. — с облегчением выдохнула женщина, — Когда его выпишут? — Я думаю, уже завтра вечером он сможет вернуться домой. Если придерживаться инструкций. Вы можете быть свободны, поскольку он сейчас спит, а когда проснётся – должен будет сдать некоторые анализы. — Да, спасибо вам огромное. — они одновременно кивнули и медленно пошагали к выходу.

***

Следующий день. Вечером, когда Достоевкий уже приехал на такси домой. — Я дома. — констатировал факт парень. — Ох, Федюш, как же я рада! — подбежала к нему женщина. — Мы очень волновались. — Не стоило. Я в порядке. Кажись, мне уже пора, я завтра поеду в общежитие. — тихо ответил парень, снимая обувь. — Никаких завтра. До конца недели тут будешь. — отрезала она. — Мам, да ты что! Во-первых у меня школа, во-вторых там все мои вещи. — возмутился юноша. — Я сказала: никуда ты завтра не поедешь. У тебя и тут достаточно вещей. — Ладно, может и не завтра. Посмотрим. Пока-что скажи мне лучше сколько ты рассказала Гоголю о том, что со мной произошло. — Лишь то, что ты был в больнице. Всё. — пожала плечами. — Спасибо огромное. Ладно, я пойду, отдохну. — брюнет отправился в собственную комнату. Увидев на кровати телефон, он облегчённо выдохнул. Но включив, просто ужаснулся. Сообщения были от всех, от кого только можно было. Гоголь, Сигма, классная руководительница, Рампо, Чуя, Брем, Шибусава, Твен, даже Акутагава и Ацуши уже в курсе... — Коля, какого чёрта? — раздражённо процедил Достоевкий, принимаясь всем отвечать что "всё в норме". Остаток вечера он провёл за анализом очередной партии в шахматы. В один момент, когда он вспомнил, что игнорировал просьбы Дазая сыграть с ним последние раз двадцать, его губы приподнялись в лёгкой усмешке. — Так тебе и надо. Подонок. — прошептал Федя.

***