For your love

— Я была уверена, что ты откажешься.       Минхо щурится, недовольно дуя губы, удобнее устраивается на боку, резко притягивая ближе к себе за талию, и укладывается подбородком на плечо. От него пахнет гелем для душа и пеной для бритья, а прохладные ладони, кажется, остаются на рёбрах отпечатками. — Могу и передумать.       Ты фыркаешь, перебирая пальцами шерсть устроившегося под боком и мурчащего Дори, ведь прекрасно понимаешь — блефует. Минхо слишком долго ждал выходного, который вы проведёте вместе, слишком тщательно помогал выбирать аниме и слишком старательно готовил ужин, чтобы сейчас так просто от всего отказаться.       Разворачиваешься в его объятиях, — чувствуешь, как прохладные пальцы привычно проходятся по позвонкам словно по клавишам пианино, — заставляя перекатиться на спину, и упираешься ладонями в крепкую грудь. Минхо словно гипнотизирует искрящимися глазами, а по губам у него плывёт довольная ухмылка.       Потому что знает, — любим.       Потому что знает, что чувства, каждый раз пожаром разгорающиеся в его груди, от одного только взгляда, от мимолётного прикосновения, от быстрого поцелуя, более чем взаимны. И вся галактика в его взгляде из раза в раз отражается в глазах напротив, стоит Минхо только перехватить за запястье, останавливая, переплести пальцы замочком и оставить горячий поцелуй на тыльной стороне ладони, не разрывая зрительного контакта.       Осторожно оглаживаешь плечи. Движения осторожные, мягкие, ласковые, — точно такими же обычно чешешь за ухом Суни, когда тот, соскучившись по хозяину, начинает ластиться к тебе. И Минхо вздрагивает.       Сейчас у него в глазах — точно такая же галактика, искрящаяся мириадами звёзд. И ты готова поклясться, что это самое красивое зрелище из всех, что ты когда-либо видела.       Ведь Ли Минхо — намного больше целой галактики. Его любовь — намного ярче и красочнее любого праздничного фейерверка. Ли Минхо словно отдельная вселенная со своими созвездиями, планетами и переплетениями вспышек, разгорающихся всполохами, но тут же потухающими, если не обратить на них достаточного внимания. Если невнимательно не заметить.       Он перехватывает за талию крепче, позволяя удобнее устроиться у него на животе, ухватившись за плечи. Снова улыбается, гипнотизирует взглядом, не моргает и, кажется, даже не дышит.       И в это мгновение кажется таким правильным оставить быстрый поцелуй на кончике его носа. А потом, — снова и снова, — осыпать поцелуями подбородок и щёки, пока не встретишь явного сопротивления.       Но самое приятное в осознании того, что этого не последует. Минхо охотно поддаётся на ласку, совершенно позабыв и об ужине, и о возмущённом фырканьи котов, и о старательно выбранном аниме, — одной рукой хватает за ягодицу, сокращая расстояние в считанные миллиметры, и жадно впивается в губы.       Поцелуй требовательный, сладкий и такой долгожданный, что в этом моменте хочется раствориться.       В Ли Минхо хочется раствориться, — окончательно и бесповоротно, разделить на двоих все его чувства и тревоги, все переживания, что мешают сосредоточиться на удовольствии от любимой работы. Хочется все чувства поделить на два, чтобы окончательно стать с Минхо одним целым, — от эйфории при выходе на сцену до лёгкой грусти от отсутствия любимого пудинга в ближайшем круглосуточном.       Рядом с Минхо хочется находиться каждую секунду своего времени, никуда и никогда не отпуская.       И сейчас, пока он целует так трепетно и осторожно, старательно сдерживаясь, чтобы показать все переполняющие его чувства, хочется, чтобы на месте замерла целая планета. В этой секунде, в этом мгновении, пока его руки сжимают твоё тело крепче, его губы — по твоим губам, и чувства раскалены словно оголённые провода.       И в это мгновение не нужны никакие громкие признания, не нужны слова вообще. Потому что сердца бьются в унисон, выстукивая признание в любви. Самое громкое — в этом тихом вечере, и самое искреннее — между двумя отчаянно любящими сердцами.       Потому что пока в глазах у обоих — галактика, всё, сказанное вслух, не имеет смысла.